Закулисье k-popа. Нуна...

                Подслушанная история современного k-popа.

                НУНА.
                http://proza.ru/2021/07/20/1247

    Она с юности мечтала работать в сфере развлечений. Например, стать костюмером или менеджером по моде и визажу.

    Рисовала неплохо, тонко чувствовала цветовые оттенки и переходы, отлично миксовала их, поражая подружек, которых неумело ещё гримировала перед танцульками.

    Девчонки и посоветовали Боён пойти на курсы мейкапа.

    – Кто знает, с кем там встретишься? Говорят, туда и мэтры индустрии заглядывают – присматривают новые кадры и подглядывают идеи.


    Мечты осуществились через три года по окончании школы.

    Всё так и вышло, как предсказали подруги.


    – …Как её зовут, говорите?

    Серьёзный гость внимательно изучал рисунки с вариантами концертного грима.

    – Нам Бо Ён, сонбэним Кан. Ей 23 года. Это её работы. У девочки природный талант! И в новинках быстро ориентируется, всё проверяет на себе! Бесстрашная…

    – Да, отважная… И аллергия не страшит…

    – Обходилось пока. Зато, советует клиентам нашего салона уже с доказательной, так сказать, базой.

    – К кому тяготеет? Мальчики, девочки?..

    – Ей лучше удаются именно мужские образы.

    Уважительно склонившись, старший менеджер перелистнул кончиками пальцев пару страниц альбома.

    – Здесь. Ознакомьтесь, прошу.

    Через несколько минут решение было принято.

    – Пригласите соискателя в кабинет.

    Гость решительно встал, прихватив с собой портфолио девушки.

    Менеджер с поклонами проводил визитёра в переговорную, потом опрометью кинулся в демонстрационный зал, где продолжался конкурс молодых мастеров макияжа и парикмахерского искусства.

    – Боён, идём со мной.

    – Я что-то сделала не так? – заволновалась, встала с кресла, куда опустилась несколько минут назад. – Не понравилась моя работа?

    – Следуй за мной. Порядок. Тебя заметили. Не паникуй.

    Подав руку, молодой мужчина настойчиво повёл оробевшую девушку за собой.

    – Вдохни глубже, настройся на позитив. Будь собой. Ты смелая и умелая.

    Обернувшись у двери кабинета, тепло улыбнулся.

    – Готова к новой жизни, Ён? – дождавшись кивка, выдохнул. – С Богом!

    Боён решительно переступила порог кабинета, смотря в спину наставника. Час Х настал.


    Нам Бо Ён прошла трёхмесячную стажировку в Америке.

    По возвращении была принята на испытательный срок в небольшую развлекательную компанию, что только набирала обороты в сфере корейского шоу-бизнеса. В компании на балансе числились пара неизвестных девичьих групп, трое сольных исполнителей и новая команда парней, что обещали стать иконами отрасли. Негусто, конечно, но для опыта это было неоценимо – креатив приветствовался и в их одежде, и в гриме, и в концепциях. Что очень понравилось Боён – была авантюристкой в разумных рамках.

    Коллектив был «сырым», текучим, ведь для очередного камбэка артистов набирался временный штат гримёров, стилистов, костюмеров и пр., а потом просто распускался до следующего проекта. Тогда обновлённый коллектив следовал разработанной концепции, вносил свои предложения и находки, вдыхая в работу свежую струю и молодой задор.

    Как ни странно, но и этого хватало новым коллегам, чтобы познакомиться, наладить связи, заручиться протекцией.

    Мир шоу бизнеса был довольно закрытым, обособленным, быстро отсекающим болтливых, любопытных, одержимых, непорядочных и алчных. Здесь, едва ты переступал порог компании, сразу подписывал жёсткий контракт о неразглашении и… безоговорочном подчинении. А то. Исключительно так можно было удержать в границах индустрии корпоративные тайны, слухи и домыслы. Обществу за её стенами была известна лишь прибыльная, безукоризненная, филигранная работа руководства; яркая, сияющая, сказочно прекрасная обложка жизни айдолов; преданность и высокий профессионализм их обслуги. И только.

    «Руководим, растим, учим, холим, возносим – любуйтесь и гордитесь нашими “звёздами”».

    Чем выше «звёздочки» взлетали, тем жёстче становились внутренние законы шоу бизнеса. Очевидно, чтобы никто не «зазвездился», не влипал в скандалы.

    Потому служили преданно, до самоотречения, все, до верхушки руководства – оправдывали доверие родителей, семей, народа и президента страны.

    Вот на эту не самую простую стезю и ступила Нам Бо Ён и не пожалела ни разу.

    Да, было трудно, порой унизительно, даже гадко, но опыт способствовал быстрой притирке характеров, взаимопониманию и взаимоуважению, награждая за терпение и стойкость радостью приобщения к славе артистов, их возрастающей мировой популярности, к самой истории страны.


    – Ну, мои дорогие труженики закулисья, держитесь! Принято решение о новом туре парней из «KTS». Большой, длительный, сложный. Страны и стадионы ожидают, – обеспокоенно вздохнув, главный менеджер окинул терпеливыми глазами притихших стаффов. – Жду от вас искренности. Оцените хладнокровно своё физическое и психологическое состояние, посоветуйтесь с семьями и любимыми. В туре будем очень долго, нервные срывы и серьёзные недомогания просто недопустимы – скажутся на всех нас, на мальчиках-артистах в особенности, а им и так достанется по полной…

    Повздыхал, покачал головой, внимательно всматриваясь в лица подчинённых.

    – В туре мы станем ещё ближе друг к другу в буквальном смысле! Гримёрки могут оказаться с носовой платок, а то и вовсе в каком-нибудь закутке… Не всё получается, как запланировано, сами понимаете.

    Дождавшись согласных кивков и тихих возгласов: «Да уж… И такое бывало… Точно, уже сталкивались…», продолжил:

    – Я что хочу этим сказать… Будьте честны с собой. Как на исповеди или на кушетке психолога. Если у кого-то возникли личные… привязанности или, напротив, – антипатия, прошу, требую: сойдите с дистанции до начала тура. Как только этап подготовки к нему стартует, уход без последствий уже не последует. Это для опомнившегося или проштрафившегося обернётся большими финансовыми потерями и проблемами с дальнейшим трудоустройством. Понимаете это?

    Когда люди кивнули, подытожил нелёгкую тему:

    – Даю вам три дня. В пятницу офис будет открыт до полуночи. Все заявления, просьбы и предложения приму лично. Отзвонитесь, если дело сугубо деликатное, тогда обеспечу конфиденциальность. О работе не волнуйтесь: устроим в другую группу или компанию – есть возможность взаимной ротации. Мы своих профессионалов не бросаем на произвол судьбы. Мы умеем быть благодарными. Это и помните, дорогие мои.


    В пятницу Боён вдруг запаниковала.

    «Не фантазирую? Устала? Показалось?

    Взвыла, крепко поколотила кулаками себя по голове, пометалась по комнате.

    – Он совсем дитя! Ты же его знаешь с отроческих лет! Помнишь, каким он пришёл в эту группу? Мальчик… дитя… щеночек трепетный… Вот и кинулись мы все его растить, опекать, подкармливать, учить, лечить, успокаивать и хвалить… То ли массовый материнский и отцовский инстинкт проснулся, то ли психоз… Нам-то всем под тридцать, а кому и того больше…

    Нервно хохотнула, дёрнувшись телом, рухнула на диван, виновато потупила глаза, бездумно посмотрела на журнальный столик. Вздохнула надрывно, стиснула зубы, поспешно отвела взгляд в сторону: на столике стояла в рамочке большая фотография группы. Его группы. А в центре он, Тан Рэ. Чарующе красивый, колдовски притягательный, чувственно дерзкий и ангельски чистый, невинный, с такими уникальными инопланетными глазами… Скульнув, с трудом сдержала слёзы, вновь постучала себя по голове кулаком.

    – Дура! Ты не имеешь права так на него смотреть! Для него ты просто корди-нуна. Всего лишь. Тётка с кисточкой и спонжиком… Опомнись! Хочешь опозориться? Потерять профессию? Смирись и забудь. Не забывай: у всех есть глаза, уши и мозги. А ты их, кажется, растеряла совсем… Хочешь стать посмешищем? Нет? Тогда, одевайся и пулей лети в офис. Пора решать что-то. Ну же?..»

    Долго девушка тридцати трёх лет ругала себя за незаконные чувственные порывы в отношении младшего члена айдол-группы, что уже стала мировой «звездой» и легендой k-popа.

    Пятница заканчивалась, а с нею и оговоренный менеджером срок для подачи заявления. Заявления о переводе в другую группу или компанию отрасли.

    Боён так и не смогла решиться уйти. Это было выше её сил! Она физически нуждалась в том, кому столько лет делала сложный концертный грим, восхитительно-чувственный макияж, освежающие, лечебные и защитные маски, рисунки и временные татуировки на лице, шее, руках. На груди и торсе рисовал мужчина-гримёр – положено так. Скромность превыше всего. Корея.


    Промучившись до утра понедельника, с трудом собрала чувства в кулак воли и решилась на отчаянный шаг: ещё год с любимым. Последний. После этого тура уйдёт в девичью группу, чтобы даже по замене, случайно, не оказаться когда-нибудь рядом с ним, не коснуться его бархатной кожи и кисточкой…


    Когда он сам всё понял? Кто-то подсказал? Или у взрослого уже артиста сработало мужское чутьё? Или это шипперы и стэнеры её раскусили, о чём и рассказали в Сети, нашлёпав кучу роликов о преданности стаффов группы? Очевидно, и Тан Рэ их смотрел тоже. Не видео ли из «YouTube» открыли парню глаза на ту, кто столько лет была рядом?


    – Боён, ты видела эти ролики про нас? Да весь «YouTube» ими забит! Становимся знаменитыми…

    Сотрудники громко смеялись, передавая друг другу телефоны и айпады.

    – Только посмотрите, какие мы тут… приставучие!.. Как наших мальчиков интимно касаемся! Особенно ты, Боён! Так сладострастно гладишь пальчиками своего биаса…

    Сунув планшет в руки стыдливо зардевшейся коллеги, только откровенно потешались над её смущением.

    – Присмотрись! Так нежно… протяжно… любовно… Заласкала мальчика совсем!

    – Выдумали же… – посмотрела отстранённо, всеми силами держа эмоции под контролем. – Защитная маска перед гримом… Точечное нанесение крема… Дуговой массаж…

    – Да мы-то это и сами видим и понимаем! Но как же это со стороны мило выглядит!.. И так… сексуально… Это любовь, точно! Давняя… И такая большая…

    – Слышу-слышу… Даже догадываюсь, над чем смеётесь…

    Запыхавшийся старший менеджер вошёл в гримёрную-костюмерную, взмахом кисти осадил поспешно-суетливые вскакивания, поклоны и невнятные приветствия подчинённых, остановился, зорким взором окинул красные лица и возбуждённые смехом глаза, протянул руку.

    – Покажите-ка и мне эти шедевры. Что-то новенькое?

    Приняв из рук старшего стилиста планшет, сел на кресло, полистал, присвистнул:

    – Ух, сколько тут… Где материал берут, ловчилы?..

    Посмотрев несколько роликов, вздохнул, досадливо крякнул, покраснел лицом, покачал головой. Помолчав, вскинул глаза на притихшую команду.

    – Да, дела… Тцсс… Вот ведь талантливые провокаторы! И не хочешь, а поверишь. Если бы сам всё не видел здесь изо дня в день, точно уверовал бы.

    Тяжело вздохнув, встал, отдал гаджет хозяину, постоял в раздумьях и подошёл к Бо Ён.

    Вскочила со стула, поклонилась, выпрямилась, вся напряглась, сжала кулачки, готовясь к нагоняю. В лучшем случае. Ошиблась.

    – Ты жива, наша девочка? В норме? На улице никто не достаёт? Угроз или нападений не было? Не скрывай!

    – Спасибо, сонбэним Вон. Я в порядке. Всё хорошо. Ничего такого. Не переживайте. Это же всё несерьёзно… Простой вымысел подростков… сродни фанфикам…

    – Успокоила она… Поверь: не всё так просто, как кажется. Доверься моему опыту, – кивнул на айфон в её руках. – Шипперы безопасны, не спорю, а вот сасэны – угроза реальная! Эти способны на всё, вплоть до убийства!

    Смолк, посмотрел на побледневшую девушку словно новым взглядом, помрачнел и… требовательно протянул руку.

    – Телефон. Без возражений.

    Замерев лишь на миг, она разблокировала аппарат и двумя руками с поклоном подала шефу, а тот сразу передал его за своё плечо помощнику Пак Таю.

    – Прослушка, маяк, перенаправление звонков, – тихо проговорил речитативом, не поворачивая головы, будто это действо вошло в стойкую привычку, больше похожую на стиль жизни. – По протоколу. Впрочем, сам знаешь. Что я тебе напоминаю, верно? Нечему мне тебя учить, понимаю. Прости, – закончив с помощником, обратился вновь к потрясённой девушке: – Я в курсе, что ты не в отношениях. А с мамой по вечерам буду говорить я, найду слова и время, обещаю. Ты у нас пока в строгой изоляции, не подведи же, Ён. Подчинение и послушание. Повторяться не буду.

    Пожав по-отечески тёплой рукой худое плечико сотрудницы, взглядом отпустил её и обратился к взрослому парню, посмотрев поверх женской головы в дальний угол гримёрной:

    – Хон, тебя это тоже касается. Довольно забавляться с «Instagram», есть последствия. Не стоило заигрывать с фанатками – нарвался на сасэнов. Немедленно передай телефон и планшет Таю. Тотчас! Шутки окончены.

    Проследил за напряжёнными движениями рук стилиста, покачал головой, пресекая любую возможность бунта, выразительно поднял густую бровь – «не рыпайся, ты на карандаше». Когда Хон со вздохом отдал аппаратуру и рухнул на своё место, Вон признательно ему кивнул, обратился ко всем, переводя взгляд с лица на лицо:

    – Простите за строгость – мера вынужденная. Дома мы можем такие вещи предотвращать на корню, но в туре, в чужой стране, это очень трудно сделать, почти невозможно. Соцсети – благо, но в нашей работе от них больше вреда. Прошу всех: предельная осторожность в действиях и речах, даже во взглядах. Никаких посторонних встреч и разговоров, никаких материалов не выкладывать без предварительного согласования и разрешения. За неподчинение – увольнение и гигантские штрафы. Это не моё решение – приказ «сверху» поступил. Смиритесь. Мы должны с достоинством, с честью и минимальными потерями завершить этот знаковый тур, создать нашим мальчикам оптимально комфортные условия для труда и отдыха, – переведя дух, закончил выговор с улыбкой: – Работайте и дальше с такой же лаской, нежностью и страстью, но прошу – не переусердствуйте с любовью! Вы же развращаете baby-fan! Да и взрослых фанаток тоже…

    Расхохотавшись во всё горло, метнув озорной взгляд на покрасневшую Боён, Вон вышел, помахав руками на прощание смеющимся труженикам тыла корейского шоу бизнеса.


    Боён нарушила своё слово и не покинула место после тура – осталась ещё ненадолго, ещё чуть-чуть, на миг…


    Ей удавалось скрывать свои чувства долго. Пару лет. Развязка же грянула неожиданно и тихо.


    Гримируя своего любимчика Тана, то ли увлеклась, то ли парень был на нервах, но всё открылось.

    …Она нанесла привычными движениями точки крема на щёки и скулы, тихо повторяя тоже по привычке:

    – Вот так… От большого мазка к малому… Теперь двумя пальцами под глазами, по щекам, на скулы… Над бровями, на виски, скулы… На подбородок, под ним таким движением… так, слегка приподнимая…

    Озвучивала схему массажных линий, словно Тан был ещё тем ребёнком, трейни, что едва переступил порог гримёрной. Показывала, стараясь не отрывать глаз от своих пальцев и его неповторимой кожи…

    Что заставило очнуться?

    Пожалуй, его внезапно затвердевшие мышцы подбородка.

    Замерла, прислушалась и уловила тихий стон артиста, увидела, как он сильно вцепился пальцами в рубашку на груди. Беззвучно ахнула, вдохнула побольше воздуха и только тогда осмелилась посмотреть в глаза повзрослевшему мальчику-мужу. Боялась увидеть в них возмущение или, хуже того, – презрение. Ошиблась – удивилась до оторопи!

    Он не сердился, не был взбешён, он… сочувствовал. До слёз. Продолжал дико стискивать ткань батника, но ни слова в упрёк не сказал. Только смотрел распахнутыми омутами цвета осеннего леса (линзы) с большим уважением и… отчаянной жалостью, будто говорил: «Я для Вас, нуна, слишком молод. Простите».

    Тана её массаж… возбуждал. До колючих «мурашек» на теле, до боли, до экстатических слёз. И до сцепившихся рук, как сейчас: чтобы болью в пальцах унять сердечную – она просто разрывала грудину! Он давно догадывался о чувствах гримёра, но ответить даже простой улыбкой и теплом в глазах не мог – табу на отношения, плюс его занятое сердце. Вот и сочувствовал милой взрослой девушке искренне. Только помочь был не в силах.

    Она и сама это понимала. Всегда. Теперь же было очень больно – столкнулась с реальностью.

    Едва сдержав вскрик и всхлип, прикусила щёку до крови, зажмурилась, через миг опомнилась.

    Медленно опустила руки с кистями и спонжиками, поражённо выдохнула и прошептала:

    – Пригласить другого гримёра? – уловив согласный кивок, уточнила: – Мужчину?

    Когда подтвердил, показала глазами на высокого взрослого парня-канадца, что помогал визажисту в дальнем углу.

    – Кеннет Вас устроит?

    Как только Рэ кивнул в согласии, отступила, скромно поклонилась в признательности.

    – Рада была работать с Вами, Тан. Спасибо за Вашу доброту и терпение. Желаю Вам здоровья и успехов в творчестве. Счастья Вам! Прощайте.

    Быстро собрав инвентарь, ловко пробралась между суетящимися и галдящими коллегами, лавируя, стараясь не потревожить – возникнут вопросы. Так и дошла незамеченной до угла.

    Обратилась тихо к канадцу-стажёру, что уже освободился и намеревался перекусить – в руках держал сэндвич:

    – Простите, Кен. Прошу, замените меня, пожалуйста. Мне нужно срочно покинуть проект. Теперь Тан Рэ – Ваш подопечный. Я договорюсь. Будьте с ним внимательны – проблемная кожа.

    Достала из сумочки блокнот и протянула обалдевшему парню – и не мечтал так скоро стать официальным гримёром «звезды» такого масштаба.

    – Здесь все материалы и зарисовки, там же перечень расходников и телефоны поставщиков. Удачи, коллега! Прощайте.

    Низко поклонилась опешившему канадцу и покинула навсегда это помещение.

    Ей предстоял нелёгкий разговор со старшим менеджером, но теперь было не страшно. Теперь была готова оторваться окончательно от болезненной и несбыточной, но такой сладкой мечты…


    Спустя две недели, в новую девичью группу известной компании пришла очаровательная взрослая гримёрша.

    – Здравствуйте, милые девочки! Меня зовут Нам Бо Ён. У меня большой опыт работы с мальчиками. Хочу теперь поработать с вами. Будем друзьями?..

                Ноябрь 2021 г.

                Фото из Интернета: гримёр-визажист и стилист за работой.

                http://proza.ru/2022/01/08/78