Ч. 270 Наконец-то пришли в Нагасаки

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/11/13/1309

Мы расстались с «Палладой» в Сингапуре, где в гражданской одежде сошёл на берег Иван Иванович Бутаков, чтобы отправиться в рискованный путь. Из Сингапура фрегат направился в Гонконг, куда, пройдя тысячу миль, пришёл 12 июля 1853 года.
 
Там уже находилась шхуна «Восток». Пребывание в Гонконге описал Иван Александрович Гончаров, поэтому я на этом останавливаться не буду. Удивительно лишь, что будущий классик даже не упомянул о шхуне.
 
Хотя, если вспомнить отзыв Воина Андреевича Римского-Корсакова о Гончарове, то особенно удивляться не приходится. Гончаров написал свои очерки плавания на фрегате «Паллада» не с точки зрения участника важнейшей миссии, а ироничного барина-путешественника. Вот почему его книгу холодно приняли все участники миссии вице-адмирала Путятина и офицеры фрегата.


В Гонконге лишились матроса. 23 июня 1853 года Аввакум записал в своем дневнике: "Поутру я ездил в госпиталь причащать матроса Федота Алексеева (безрукого матроса, одержимого лихорадкой)". И уже на следующий день: "В 5 1/2 часов отправился в госпиталь отпевать умершего матроса Федота Алексеева. Гроб проводил за город".
 
Римский-Корсаков отметил, что в Гонконге английские коммерсанты вооружены, а их дома охраняют малайские солдаты. Полиция Гонконга состояла из индийцев.

Пока ремонтировали фрегат, Путятин отправился на шхуне «Восток» в Кантон, где обратился к китайскому губернатору с требованием допустить российские военные и купеческие суда в открытые для англичан порты.
 
Губернатор отказал в посещении портов военными кораблями и упомянул лишь о купеческих судах. Но Путятин сразу же отправил донесение в Петербург: «…т.к. в здешней стране нужен только пример, чтобы утвердить какой-либо обычай, то я считаю вопрос о беспрепятственном посещении нашими военными судами пяти китайских портов уже решённым».
 
Это был ни на чём не основанный оптимизм.
 
Из Гонконга фрегат совершил переход в порт Ллойд на острове Бонин-Сима. Там было назначено место встречи отряда Путятина.

Шхуна «Восток» покинула Гонконг на сутки раньше. Бонин-Сима в переводе с японского языка - «Необитаемые острова», или «Безлюдные острова». Европейцам они стали известны со времен плавания испанцев.
 
На островах была буйная растительность: различные виды пальм, красное дерево, сахарный тростник, много фруктовых деревьев. Их довольно часто посещали китобои, которые и назвали гавань портом Ллойд.
 
Почти на всех островах архипелага встречалось большое количество черепах. В прибрежных водах водилось много рыбы и крупных ракообразных, и, конечно, на островах  гнездилось бесчисленное количество морских птиц.
 
Во время перехода «Паллада» попала в тайфун.  Почти двое суток Путятин и Унковский пробыли на мостике.

Бортовая качка порой достигала 45 градусов, фрегат черпал бортом воду. Орудия закрепили дополнительно толстым канатом, но при размахах качки задние колёса поднимались на два дюйма от палубы.

Во внутренних помещениях фрегата всё текло, от помп не отходили в продолжение суток.  Обстановка менялась мгновенно, и также быстро требовалось принимать решения.

Как и командиры, без сна, но в ещё более тяжёлых условиях провели те зловещие тридцать часов матросы и офицеры. Разорвало в клочья несколько парусов, ослабели ванты (снасти, крепящие мачты).

Грот-мачта – самая высокая мачта на фрегате, возвышавшаяся над палубой фрегата метров на тридцать, стала раскачиваться и гнуться. Весило такое огромное бревно порядка тринадцати тонн.

Если бы оно рухнуло, то последствия может себе представить человек даже с самым бедным воображением. Огромные валы воды несколько раз вкатывались на палубу. Матросам и офицерам требовались все силы, чтобы удержаться за леера и снасти и не оказаться за бортом, но при этом надо было ещё и работать.

Дождь лил как из ведра, вокруг полный мрак. Струи дождя под ветром становились горизонтальными. При такой силе ветра посылать людей на мачты означало подвергать их смертельному риску, а не послать – всем погибнуть.

Цепляясь чуть ли не зубами, матросы и офицеры поднялись на самую верхнюю часть мачты и закрепили сейтали (толстые верёвки с блоками), которые затем натянули, и тем укрепили мачту в дополнение к провисшим вантам.

Затем стали натягивать ванты. Вой ветра в снастях и шум волн заглушали все звуки. Команды с мостика передавали вахтенные, которые сновали с мостика на палубу, выкрикивая приказания Унковского офицерам прямо в ухо. Каждое такое путешествие грозило быть смытым за борт.

Унковский приказал выдать сухари команде. Это всё, что удалось поесть матросам. О горячей пище не могло быть и речи. Ему самому было не до еды.

По барометрическим наблюдениям капитан-лейтенант, прекрасно изучивший теорию вращательных штормов, определил центр вращения тайфуна.

По его команде фрегат изменил курс на два румба вправо, благодаря чему вышел из круга вращения тайфуна.

Когда ветер стих, началась работа по укреплению мачт. Качка немного уменьшилась, но большая зыбь по-прежнему осложняла работу. Как написал в путевых очерках Гончаров: «Многие похудели от бессонницы, от усиленной работы и бродили как будто на другой день оргии».

Затем подули тихие противные ветры, вынуждавшие к постоянным маневрам парусами, и только 26 июля «Паллада» стала на якорь  в порту Ллойд на острове Пиль А как досталось маленькой шхуне «Восток», которая пришла в порт Ллойд раньше «Паллады»!
 
В порту Ллойд уже месяц дожидался Путятина корвет «Оливуца», которым командовал капитан-лейтенант Николай Николаевич Назимов. Прежний командир корвета капитан-лейтенант Иван Николаевич Сущёв трагически погиб в Петропавловске. Он утонул, когда перевернулась шлюпка, в которой он находился.

"Порт Ллойд" было громким названием залива, в котором жили десятка три семейства белых с весьма тёмным прошлым. 
 
Пришёл и бриг Российско-Американской компании «Князь Меншиков». На нём прибыли через Панаму и Сандвичевы острова два курьера: лейтенант Александр Егорович Кроун и коллежский секретарь Фёдор Николаевич Бодиско, родственник русского посланника в США.
 
Они доставили Путятину пакеты с дополнительными указаниями к полученной им инструкции по ведению переговоров с японским правительством. До появления в порту Ллойд отряда Путятина там уже побывала эскадра коммодора Перри. Американцы буквально смели все продовольственные запасы на острове.
 
К счастью, на борту брига Российско-Американской компании «Князь Меншиков», которым командовал лейтенант Юган Халтусович (он же Иван Васильевич) Фуругельм, доставили продовольствие, заготовленное на Сандвичевых островах русскими агентами для «Паллады».
 
Полученные известия были тревожными: в мае между Россией и Турцией были разорваны дипломатические отношения, после чего англо-французская эскадра вошла в проливы. Следовало поторопиться.
 
Пока Унковский организовывал неотложные ремонтные работы на фрегате, Путятин воспользовался случаем, чтобы дать молодым офицерам и гардемаринам практику составления морских карт и описей берегов. Ефим Васильевич с юности усвоил, что праздность – мать всех пороков на морской службе.
 
После завершения поспешного ремонта фрегата адмирал в соответствии с последними полученными указаниями из столицы 4 августа направил свою эскадру в Нагасаки. Плавание до Нагасаки по погодным условиям показалось просто сказкой, причём не страшной, а доброй.
 
Фрегат на двух канатах буксировал шхуну, но даже при этом он обгонял своих, мягко говоря, не самых быстроходных собратьев. 850 миль прошли за 5 суток. «Переговаривались» с помощью большой доски, на которой писали большими печатными буквами.
 
9 августа все четыре судна прибыли к Нагасаки. Но дело было вечером, поэтому в незнакомых водах решили не рисковать, провели ночь у входа на рейд под малыми парусами. На фор-брам-стеньге подняли кусок белой материи, на котором по-японски было написано: «Судно Российского государства».
 
На следующее утро Путятин приказал поднять на фор-брам-стеньге фрегата флаг уполномоченного его императорского величества, и эскадра вошла на внешний рейд, где штиль продержал до 4 часов пополудни.
 
После этого в сопровождении нескольких японцев, прибывших на фрегат для обычных вопросов, которыми они встречают все европейские суда, русская эскадра в боевом порядке, при звуках национального гимна «Боже, царя храни!» прошла мимо нагасакских батарей и около шести часов вечера стала на якорь на среднем рейде.
 
Продолжение http://proza.ru/2021/11/16/1110