Вернись в Сорренто

На фото автор Варвара Сотникова.

Сильвио с детства любил смотреть на небо. Звало оно его к себе, притягивало.Лежа в траве, скрестив кисти рук на затылке, он глядел в синюю высь, вперив созерцательный взгляд. По небу неслись облака,превращаясь то в собаку, то в крокодила,то показывалось лицо старика, то ангела.

Они смотрели на Сильвио глазами. Да, у них были глаза. Сильвио замирал в эти мгновения, старался унять стук сердца. Становилось жутко.
Глаза пристально наблюдали за ним. Тогда Сильвио вскакивал, и бежал к Арно.
Здесь было весело. Ребятишки плескались у берега, ребята постарше-подальше, в глубине. Арно ласково удерживал их на поверхности своих вод, нежил, убаюкивал. Вовсю светило солнце, от его ярких лучей рябило в глазах.

Сильвио родился во Флоренции. Благодатный город.Недаром его называли цветущим.
Здесь колыбель философов, художников. Здесь родились Леонардо, Данте, Микеланджело, здесь правили Медичи, превратив этот город в светоч знаний, культурный цвет Италии.

Здесь родился его дед Чезаре и бабушка Беттина.
Здесь они встретились и создали семью.
Дед был центром семьи, её вселенной. Все души в нем не чаяли.
Был он весёлым и жизнерадостным, всё спорилось у него в руках.

Дед держал лавочку в центре города, шил обувь. От покупателей отбоя не было, он притягивал к себе людей, как магнит притягивает железо.
Высокий, смуглый, с копной непокорных волос, с большими ладонями. Его глаза светились добротой, улыбка не покидала его красивое лицо.
Сильвио и две его младшие сестренки крутились возле него, прося деда рассказать о войне.

Он воевал с немцами в составе гаррибальдийской бригады, был партизаном. Дети слушали его рассказы, восхищенно глядя на него горящими глазенками.
Так и жили дружно и весело.
Беда пришла, откуда не ждали.
Осенью нахлынули дожди, они подняли уровень воды в Арно на три метра.
Вода хлынула во Флоренцию, сметая всё на своём пути,затопила улицы, дома, подвалы.

Началась паника, бежали куда глаза глядят, везде была вода. Семья Сильвио укрылась в базилике Сан Лоренцо.
Народ теснился в ней, горечь застыла на лицах. Молились.
К вечеру вода схлынула. Семья вернулась домой, изнывая о Чезаре. Он так и не появился.
Кто-то видел, что деда смыло в реку, и он пошёл на дно.
Беттина долго болела, но так и не смирилась с потерей мужа.
          
            Сильвио.

Прошли годы, я учился, мужал.
Сестренки вышли замуж, родили детей. Беттина умерла, тосковала по Чезаре. Жизнь шла своим чередом.
Как-то меня направили в командировку, в Сорренто. Покончив с делами, я прогуливался по площади Тассо. Разглядывал витрины магазинов, ресторанов.

Вдруг меня как током ударило. Навстречу мне шёл дед Чезаре. Годы его не состарили, он был таким же, как и двадцать лет назад.
Наверное он не узнал меня. Я пошёл за ним.
Он нырнул в обувную лавочку. Я стоял напротив, ждал непонятно чего.
Близился вечер, в окнах зажегся свет. Наконец дед вышел, так и не заметив меня.

Я подошёл к окну лавки, и увидел тень, мелькавшую сквозь лёгкую занавеску. Я толкнул дверь, и вошёл в помещение. За столом сидела пожилая женщина, и молча разглядывала меня.
Я тоже молчал. Она первая нарушила тяжкую тишину. "Чистый  Чезаре, - сказала она, похож на деда. . С ним мы воевали в бригаде, однажды его ранили, я выхаживала его.

Мы полюбили друг друга, но у него была семья. Он не хотел бросать Беттину, боялся, что руки на себя наложит. Я ждала его долгие годы.
Случай помог нам во время наводнения.
Чезаре упал в Арно, а потом долго плыл под водой, боясь обнаружить себя.
Так он оставил за собой прошлое. Мы счастливы.
Не осуждай. Во всем виновата война. Она не оставила выбора ни живым, ни мертвым".
 
Я вышел из лавки, меня шатало. "Зачем он это сделал? - думал я. Почему он не открылся?. Зачем заставил нас страдать эти долгие годы?".
Я глянул в сереющее небо, там плыли облака. В одном из них я увидел лицо с глазами, они смотрели на меня.
Но я их уже не боялся. Сердце щемило от грусти.

Я вспомнил умирающую Беттину. Она хрипела:"Я не верю, что Чезаре утонул, он просто обманул всех, зачем?". - были её последние слова.
Я шёл по улице, усыпанной туристами, меня толкали, но я не замечал.
Передо мной стояло лицо деда. Он улыбался мне, подмигивая левым глазом.
Через два месяца у меня опять будет командировка в Сорренто, я обязательно зайду к деду и поговорю с ним обо всем. Я хочу, чтобы он раскаялся в своём грехе, повинился.

Нам было тяжело без него. Сестренки страдали, больше они не слышали рассказов о войне.
Дед украл наше детство. На долгие годы наш дом погрузился в тоску ожидания. Это была горькая мука, которая и сейчас грызёт моё сердце.
 
Вдруг из окна какого-то ресторана я услышал песню "Вернись в Сорренто".
Я остановился, вмиг пронеслось воспоминание.
Дед любил эту песню, и пел её каждый день. Песня была грустной, по щекам деда текли слёзы.
Теперь я всё понял: его душа рвалась в этот город, где ждала его любимая, а он не мог к ней вернуться.
Он страдал молча, и только в песне выплескивал свою боль.

Я слушал эту песню, льющуюся из окна, у меня текли слезы, и я не смог их сдержать.
Наверное, он счастлив с этой женщиной и сильно любил её, раз годы разлуки не смогли погасить это чувство.
И я простил его, решив, что больше не буду искать с ним встреч.
Я вышел к вокзалу , и поезд умчал меня в цветущую Флоренцию.