Предисловие к переводу

Его больше нет. Не будет ни писем, ни размышлений, ни таинства со-чувствования двоих в мире, разобщённом бесконечностями всего сущего. Бесконечностями - в приближении к наименьшему и наибольшему, ибо ни до того, ни до другого смертным при жизни одинаково не добраться…
У него было множество прижизненных литературных наград: премия премьер-министра страны, премия Бреннера, премия Бялика за пожизненные достижения в поэзии, премия Амихая… Увы, но всё, что имеет какое-то значение для живущих…не имеет никакого значения там, после всего... 
Он занимался психологией, пластикой, литературоведением и культурологией. Стал автором множества статей в прессе и шести исследовательских и учебных книг по психоаналитическим, художественным и теологическим темам. Его называли масоном, в последние годы он увлекался разными формами японской классической поэзии. Как многопрофильный художник, он занимался и живописью, и рисунком, и фотографией, и скульптурой. Он писал не только стихи, но и прозу, книги для размышлений и исследований системы связей между литературой и психоанализом.
Он представлял свою страну на биеннале поэзии в 1995 году в бельгийском Льеже, затем, в 1998 году – во время культурного сезона во Франции. В 2011 году он участвовал во Втором Токийском фестивале поэзии. В октябре 2016 года в Доме Пессоа в Лиссабоне состоялась презентация перевода его книги стихов "Теория уникальности" на португальский язык. Осенью 2019 года он участвовал в крупнейшем международном поэтическом фестивале "ЛИффт"», проходившем в столице Азербайджана – Баку. Это и стало формальной причиной нашего знакомства: Мордехай Гельдман представлял на IV Евразийском литературном фестивале фестивалей "ЛИффТ" вместе с Идо Нетаньяху, писателем, драматургом и младшим братом премьер-министра Биньямина, свою страну – Израиль.
Мне тогда посчастливилось стать обладателем серебряной медали фестиваля в одной из номинаций - “Сохранение национальной идентичности при создании произведений на иной языковой основе”. Не помню уже точно, где именно мы впервые пересеклись: в просторном холле гостиницы или в зале заседаний во время одного из «круглых столов», в конце концов, суть не в этом, а в том, что между нами несмотря на разницу в возрасте и в языках, возникло взаимопонимание. Недолгое общение в переполненные множеством событий фестивальные дни сменилось перепиской – обстоятельной и насыщенной. В любом случае, то, что мы виделись и потому реально представляли себе своего собеседника, его голос, манеру улыбаться и говорить, безусловно, сыграло свою положительную роль в нашем дальнейшем виртуальном общении.
Мордехай живо интересовался моими работами и идеями на страницах социальных сетей, писал отклики, интересовался моим мнением по разным философским вопросам и проблемам. Однажды он написал мне слова, которые невозможно забыть сколько бы ни миновало времени: "You have a soul similar to that of William Blake. Your creations will live forever."  Кстати, по поводу William Blake буквально через два или три месяца написал мне нечто созвучное ещё один друг-соратник по бакинскому фестивалю – Ричард Беренгартен из британского Кембриджа: "…His depth and breadth of vision are balanced with a close attentiveness to what William Blake called the minute particulars and Gerard Manley Hopkins named the inscape and instress of things…"   Поразительно то, что они не только не сговаривались писать об Уильяме Блейке, но и не знали об отзывах друг друга!
Горжусь тем, что судьба позволила мне пообщаться с такими собеседниками, как Гельдман и Беренгартен! В книге поэтических переводов - антологии современной мировой поэзии – "Тридцать три" (по числу переведённых авторов), которую я собрал и издал в России весной 2021 года присутствуют переводы на русский и из Ричарда, и из Мордехая. Оба – не мои. "Вольту" Беренгартена перевела Ольга Маркелова, а "Сперва я хотел" Гельдмана – Гали-Дана Зингер. Я переводил стихи других 22 авторов. Но сегодня в память о тебе, дорогой Мордехай, я публикую здесь свой перевод твоего стихотворения…
СПЕРВА Я ХОТЕЛ
Когда-то двух слов не умел я связать,
А что-то всё время хотелось сказать,
О чём? Совершенно не важно:
Я в речи пускался отважно;
Ни смысла, ни чувств, ни итога,
Но шума и пафоса много.
Теперь же мне есть что сказать, я молчу.
Ни с кем, ни о чём говорить не хочу.
И в тёмном сосуде из глины
Хранить свои тайны готов,
Толпе не постигнуть причины…
А Богу всё ясно без слов.


Богу всё известно. Ты прав, дорогой Мордехай. Покойся с миром…