Послесловие к Апологии революции Часть 2

2. ГОГОЛЬЯНСТВО

Следом за маркизом де Садом в мир явился гений иного порядка — Николай Васильевич Гоголь, основоположник русского богоискательства. Если де Сад — недосягаемая вершина обществоведения, то Гоголь недосягаемая и на сегодня до конца не познанная вершина человековедения.

За свою творческую жизнь писатель создал два грандиозных (без преувеличения) философских произведения. Однако он по-сервантесовски облёк их в сатирико-художественную форму, что позволяет ленивому и поверхностному человечеству видеть в трагикомических произведениях только комическую сторону, отвергая философскую глубину их как потенциальное сумасшествие автора.

Триумф премьеры пьесы «Ревизор» в Александринском театре 19 апреля 1836 г. Гоголь воспринял как провал — действительный замысел автора никто не понял. Прямая подсказка, вложенная в уста Городничего: «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!» — была воспринята публикой утилитарно. Тогда Николай Васильевич дописал шестое действие, следующее за Немой сценой.

Он предложил новую постановку «Ревизора» с шестым действием на бенефис М.С. Щепкина, но тот заявил, что не желает выставлять Гоголя сумасшедшим, и отказался. Отсюда и пошла сплетня о сумасшествии мыслителя. Шестое действие «Ревизора», хотя и опубликовано в Полном собрании сочинений писателя, но по сей день остаётся достоянием филологов как литературный казус.

В шестом действии актёр, исполняющий роль Городничего, поясняет труппе и зрителю, что в предыдущих действиях были представлены не провинциальный городишко и его обитатели, а собственное моральное нутро каждого из нас, зрителей, персонажи пьесы — не люди, но те бесы, которые изначально сидят внутри каждого человека и терзают его душу. В пьесе нет людей, есть только бесы, отчего там нет положительного человеческого лица. И ещё там есть Господь Бог — прибывший из Петербурга Чиновник-ревизор. И зритель смотрел не комедию, но созерцал свою же душу в грядущие мгновения собственной кончины, когда он будет призван Высшими Силами, чтобы предстать пред Страшным Судом.

От себя предварительно уточню для скорейшего понимания сути гогольянства: совокупность бесов в немой сцене «Ревизора» и ещё сотни и сотни подобных сущностей, гнездящихся в душах каждого из нас, и есть тот самый ЖЛОБ, о котором я часто упоминаю в этой публикации. Бесспорно, речь идёт не о мистической, религиозной стороне вопроса, однако о земной, биологической стороне его будет сказано далее. Пока что прошу удовлетвориться гоголевским зрительным образом ЖЛОБа.

Философия поэмы «Мёртвые души» изначально оказалась более увлекательной для интеллектуалов. Николай Васильевич сразу дал основательную подсказку: «Мёртвые души» создавались как русская версия «Божественной комедии» Данте. По этой причине жанр очевидного для нас романа определён как поэма, она должна была состоять из трёх частей: «Ад», «Чистилище», «Рай».

Замысел поэмы показывает Гоголя как богоискателя, но, похоже, не православного верующего. Во-первых, мёртвых душ не бывает — душа бессмертна. Это было сразу же замечено царской цензурой. Во-вторых, в православии Чистилища не существует. Истины ради следует признать, что поработав в конце жизни над Чистилищем для Чичикова, Николай Васильевич убедился, что такового и впрямь не может быть. Потому и сжёг второй том — «Чистилище».

Видные умы русской классической литературы озаботились проблемой: кто такой Чичиков? Никто не признал в нём человека, поскольку гоголевское описание его внешности и поведения соответствует исключительно инфернальной сущности (для понимания сказанного, читайте описание дьявола в «Братьях Карамазовых» Ф.М. Достоевского). В.В. Набоков полагал Чичикова мелким бесом-искусителем. Д.С. Мережковский — сатаной, а возможно даже самим Люцифером. Все сошлись в одном: в конце первой части инфернальный искуситель вскочил в тройку и поскакал по Руси собирать нравственно мёртвые души, чтобы всем гнусным выводком вернуться и уничтожить наш мир и русский народ. А главными орудиями их являются затаившиеся в душе каждого человека лицемерие и стяжательство. Ими и умертвляют бесы живые души. Начиная с 1980-х гг. именно это и происходит с Россией вот уже скоро сорок лет. Воистину Гоголь — великий пророк.

Всё вышесказанное, бесспорно, имеет аллегорическое содержание. Для лучшего понимания я буду и впредь оперировать аллегорическими образами, поскольку представления о них есть у каждого, а светской терминологией мало кто владеет должным образом. Поэтому прошу убеждённых атеистов не принимать мой рассказ за религиозный бред и сосредоточить внимание  на самой идее.

Согласно научным изысканиям биологов (прежде всего исследователей мозга человека: см. теорию того же С.В. Савельева, причём его концепцию церебрального сортинга поддерживают многие другие исследователи), человек рождается счастливым (говоря словами профессора Выбегало из «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких), исполином духа. Т.е. в нём есть зародыш души и изначально мощная когорта бесов-«хотелок», бесов-искусителей — ЖЛОБ. И счастье его сосредоточено в безраздельном удовлетворении собственного ЖЛОБа. Человек сразу рождается жлобом, «исполином-потребителем». И только жизнь в семье и в обществе постепенно сковывает индивидуального ЖЛОБа, вынуждает человека отказываться от бесконечного числа «хотелок». Другими словами, младенец появляется на свет не ангелочком с чистой душой, а эталоном порока в свете общечеловеческой морали, наполненным всевозможными бесами, но в силу младенчества неспособным проявить свою злодейскую сущность. Фрейд даже приписал младенцам сексуальное влечение, но вряд ли подобное влечение можно приписать к порокам.

По мере взросления жизнь в обществе спелёнывает, стягивает в смирительную рубашку эту беспредельную природную порочность и делает из ребёнка обычного члена семьи и общества. Неприятно звучит, особенно для родителей, но от очевидности уйти невозможно.

Место человека в обществе определяется уровнем доступности для него нехваток (дефицита). Чем больше у него власти и материальных средств, тем выше для человека эта доступность, тем слабее стягивает его ЖЛОБа смирительная рубашка морали. А потому власть и богатство притягивают к себе в первую очередь ЖЛОБов, стремящихся к высвобождению от морали. В устоявшемся обществе, как правило, ВО ВЛАСТЬ ПРОРЫВАЮТСЯ ХУДШИЕ ИЗ ЕГО  ЧЛЕНОВ. И управляют обществом преимущественно ЖЛОБы самого худшего, самого омерзительного пошиба. Бесспорно, обслуга и последующие мифотворцы мерзость их затирают и представляют в противоположном положительном свете, но суть дела это не меняет. Исключения столь редки, что о них и рассуждать нет смысла.

Именно в вырвавшемся из смирительной рубашки морали личном ЖЛОБе каждого (прежде всего власть имущего) кроется основная трагедия победивших подлинных революций. Избавиться от собственного ЖЛОБа никто не может — он есть изначальная природа человека. Но и контролировать его в себе дорвавшимся до власти и денег гораздо труднее и обиднее, чем простым обывателям. Общество же контролировать ЖЛОБа во власть имущих бессильно, ведь для контроля необходима власть над контролируемым. Какие бы методики для этого люди не придумывали, не разрабатывали и не совершенствовали, всё в конечном итоге поглощает, переваривает и обращает в их противоположность лицемерие ЖЛОБа. А теоретизирование на эту тему, как правило, оказывается пустой болтовнёй. Лицемерие ЖЛОБов перемалывает любую теорию, любую казалось бы безупречную идею. На каждую силу светлого ума всегда находится ещё большая сила жлобского лицемерия.

Видимо, таково есть свойство человеческого общества на последних витках до крайности сузившейся спирали, когда времени на подлинные революции не осталось, а жлобы вросли и укоренились в мировой власти намертво. Сегодня к чему ни обратись — всё фальшь, лицемерие и провокация. Причём наша страна, наше общество лишь менее прикрытое, почти нагое туловище таких же жлобских туловищ прочих стран, всем скопом слипшихся в единое сальное туловище мирового ЖЛОБа.

Однако не будем торопиться осуждать распустивших своих ЖЛОБов обладателей той или иной формы власти. Многие ли в силах удерживать своего ЖЛОБа, окажись в столь комфортных для него условиях? Особенно когда речь зайдёт о собственных детках, других близких родственниках или друзьях, кому надобно порадеть? Удержать себя в силах единицы особо одарённых свыше. Звучит кощунственно, но семья не есть ячейка общества, но есть главный разрушитель общественной морали и самого общества, поскольку прежде чего-либо иного является оправданием высвобождения личного ЖЛОБа во власть имущем. Избавиться от проблемы передачи статуса на ступенях власти и имущества по наследству практически невозможно. А пока сохраняется семья в её наследственном праве и протекции своим, приходится признать неизбежность гибели (даже скорой гибели — через два-три поколения) любой подлинной революции. Так возникла активно муссируемая интеллектуалами неразрешимая проблема противоречия семьи и общества, общества и частной собственности. Проблема сугубо ЖЛОБская, т.е. природная, но никак не диалектическая.

Гоголь рассуждал об индивидуальном ЖЛОБе человека. Но есть также ЖЛОБ общества (населения отдельных жилых пунктов, регионов, стран) и мировой ЖЛОБ. Каждого из них интеллектуалы стараются представить как совокупность равнодействующих личных ЖЛОБов, но в действительности они есть равнодействующие личных ЖЛОБов власть имущих сословий. Более того, сами сословия порождены этой равнодействующей. Их нет в рождённых подлинными революциями обществах на начальном этапе, но они неизбежно рождаются и становятся в центр общественной жизни по мере укрепления и взросления любого общества. История пока что не знает обществ, не поражённых сословностью, но именно сословность признаётся онкологией умирающих обществ..

Братья Стругацкие в той же повести чётко описали финал победившего совесть и мораль мирового ЖЛОБа: «Он загребёт все материальные ценности, до которых сможет дотянуться, а потом свернёт пространство, закуклится и остановит время». Мы живём в эпоху постимпериализма, когда подлинные революции стали невозможными, а мировой ЖЛОБ (в лице неприметного обывателю интернационала элит обществ всех государств) начал сворачивать пространство и закукливаться в расчёте, что остановит время и будет вечно благоденствовать, высасывая необходимые ему для благоденствия жизненные соки из прочей трусливой массы.

Что представляет собою жизнь прочих в куколке ЖЛОБа общества ярко и наглядно описал маркиз де Сад в «120 днях Содома». Такой же наверняка будет жизнь прочих при закуклившемся мировом ЖЛОБе. Сейчас процесс закукливания в самом разгаре, отчего умы наивных бередят всевозможные рассуждения о возвращении в эпоху феодализма или рабовладения, о распаде мира на валютные зоны, о потенциальных войнах — мировых и региональных, об искусственном интеллекте, о QR-кодах и т.д. Всё это есть частные зримые проявления сворачивания пространства в закрытом от наших глаз процессе закукливания мирового ЖЛОБа.

Думаю, здесь надо ещё раз особо подчеркнуть, что бессмысленно говорить о противоречиях между государствами и о возможности мировой войны. Противоречия эти показушно-театральные на публику, а мировой войны гарантированно никогда не будет. Причина этого в том, что сегодня властные элиты государств представляют собою единую, тесно сплочённую мировую элиту с единым ЖЛОБом. Бесспорно, ни о каком мировом правительстве говорить не приходится. Речь идёт о совокупности правительств отдельных могущественных государств и правительств присосавшихся к ним сателлитов, которые вместе образуют единое многочастное правление миром. Театральный розыгрыш, лицемерие и стяжательство — его орудия регулирования шебуршащего где-то у ног единой власти мирового ЖЛОБа обывательского быдла. Всё то, что нам представляют как противоречия между государствами, на деле талантливо разыгрываемая перед глупым зрителем постановка. Зритель даже не замечает декорации и грим актёров, а кровь подставных правителей-жертв из числа сателлитов зритель воспринимает как игру судьбы. Клоунские кривляния кровавых президентов и министров обыватель принимает за абсолютную реальность. Однако настоящие реалии происходят в закрытых от мiра кулуарах, где злейшие враги хлебают виски на брудершафт и каламбурят на темы взаимной поддержки против разрозненных обывательских толп. Воистину, нынче «весь мир — театр, а люди в нём — актёры»!

Войны же, в которых истребляются только обыватели, и театральные действа, устраиваемые по воле власть имущих по этому поводу, на деле есть древнеримские игрища на арене мирового амфитеатра современных Флавиев.