Не забывается... глава пятая

                Не забывается, но и не часто вспоминается

                Повесть

                Глава пятая


Поздний вечер хмурого ноябрьского дня.
Из относительного тепла вагона и нельзя выйти и не очень-то хочется, - ощутимо холоднее, накрапывает мелкий дождик.
Спрашиваем одного из двух проводников, так и не называющих нам пункта назначения,
о том, когда же в вагоне станет теплее, когда же будет готов кипяток для приготовления чая.
В ответ слышим : запас угля мал, - на этой станции для наших вагонов нет
ни доставки угля или топливных брикетов, ни заправки водой ;
только на следующей крупной железнодорожной станции, глубокой ночью, все вагоны
с призывниками будут снабжены и топливом для обогрева, для создания кипятка,
и водой.

По простой, « непредсказуемой », причине все вагоны с призывниками на дальних путях, не вблизи основных пассажирских платформ, - здесь ни шлангов для подачи воды, ни возможности проехать спец.транспорту с нагружёнными углём тележками.

Опять же не названа попутная станция, - проводники так и не сказали нам о маршруте движения ; ((( соблюдали « военную тайну » ?! )))

Лишь при завершении нашего долгого пути, при высадке из общего вагона,
мы, ожидающие своей очереди для выхода на заснеженный перрон, услышали название станции назначения для нас, призывников, и для офицеров, для сержантов сопровождения.
К тому времени мы окончательно осознали : если когда и поедем в Одессу, то однозначно не в этом году.

Ночью, на полном ходу пассажирского поезда, стало действительно холодно :
очень возрастной общий вагон, не все окна удалось закрыть полностью даже при участии проводников, - значительные горизонтальные и вертикальные щели пропускали ускоренный движением состава почти что зимний наружный воздух.
Ни защитной, вертикально опускающейся плотной шторы, ни подручных материалов, способных закрыть все эти резко охлаждающие вагон потоки встречного холодного воздуха.
Были бы хотя бы матрасы, - тогда бы они очень пригодились в качестве изоляции оконных проёмов.

Те из нас, кто ещё на стоянке занял, в порядке очереди, горизонтальные спальные места на верхних и на багажных полках, быстро переместились вниз.
В итоге была картина из восьми человек, которые сидя дремали в полностью застёгнутой одежде, на чьих головах или старые, всяких видов, шапки с опущенными клапанами, или разной плотности вязаные спортивные шапочки ;
на руках у всех, кто их имел, шерстяные перчатки : у кого домашней вязки,
у кого фабричной.

К утру стало действительно чуть-чуть теплее, да и запах от горящего в титане
с водой угля радовал скорой возможностью напиться горячего чая ;
съестные припасы в нашем отделении почти закончились, - немного хлеба и
« стратегические запасы » сала, три-четыре жестяные консервные банки :
килька в томате и в масле, рыбные фрикадельки.

Вот когда многие в нашем, да и в других общих вагонах, « вдруг вспомнили »
про обильную сытную еду перед водочкой, перед винцом, и, особенно, после.

На верхних полках и четырёхместных отделений и двухместных боковых устойчиво лежал не идеально белый снег …

                *

Четыре или пять общих вагонов с призывниками прибыли к месту назначения
то ли до полудня, то ли во второй половине по настоящему зимнего дня. -
В составе того же пассажирского поезда, отправленного со станции Горький,
или же наши вагоны были ещё раз перецеплены ночью, нам было неизвестно.

Выйдя на заснеженную пассажирскую платформу мы порадовались свежему морозному воздуху, лёгкой облачности с просветами для сияющего зимнего Солнца,
и возможности разнообразить свои впечатления, - в течение этого завершающего наш путь дня мы постоянно видели за окнами вагона лес, лес, лес, и основательно заснеженные поля, небольшие железнодорожные станции, полустанки.

В тот момент встречи с землями и с лесами Архангельской области мы были в нетерпении от скорого завершения нашего путешествия, --- действительно хотелось быстрее попасть в армейскую баню, избавиться от неряшливой для большинства призывников одежды, и, почти основное, получить нормальную еду в солдатской столовой и обязательно выспаться после всех видов усталости от дороги.

((( Несмотря ни на предельную комфортность, вероятную в вагонных условиях ;
несмотря ни на чрезмерно регулярное и очень сытное питание изысканными продуктами ))) мы в дороге не замёрзли, не оголодали, не ожесточились, ---
от своих знакомых, а кто и от родственников, все мы знали про особенности таких перевозок призывников по железной дороге.
Так что мы не были удивлены « качеством обслуживания », но всё же рассчитывали
на значительно лучшие условия, - да и « обещание » довезти нас до Одессы добавило разочарования от такого отношения государства к призывникам.
Сказали бы офицеры нам честно : « Вперёд, в Архангельскую область ! »
И мы бы без пререканий поехали туда, куда нас распределили.

Вот так приехали мы на станцию Плесецк, в Архангельскую область. -
Об этом нам, тесно стоящим в тамбуре призывникам, тихо сказал один из проводников, - с явным облегчением в голосе при освобождении себя и своего напарника от таких пассажиров.


                *

Здание этого небольшого железнодорожного вокзала не запомнилось ни в день
первой встречи с ним, ни при посадке в пассажирский поезд « Архангельск — Москва » десятого ноября 1975 года ;
тоже в общий вагон — других билетов не было --- в день моего отправления на демобилизацию.
Не помню ни зала ожидания, ни кассы, в которой мы, несколько человек из одной воинской части, обменяли свои воинские требования на обычные билеты.

По команде капитана вся группа призывников, вышедших из нашего общего вагона,
тут же побежала в сторону стоящих неподалёку автобусов.
Вслед за нами то же самое проделала ещё одна группа, затем вторая, третья ...

В прогретых тёплых больших автобусах было тесно и очень тесно :
кто успел, тот занял сидячие места ; остальные же максимально уплотнённо стояли неизвестно сколько времени в пути от железнодорожного вокзала до места назначения.

Скорее всего, всех, кто прибыл в качестве призывников, отправили в одну и ту же воинскую часть для помывки в армейской бане, для переодевания в солдатскую форму,
для дальнейшего распределения кого в конкретно эту учебную воинскую часть,
а кого в этот же день в обычную воинскую часть.

Вышли мы из автобусов на территорию « учебки » когда было ещё светло,
но начинались ранние зимние сумерки.
Не стройными рядами, но большой толпой оказались в зрительном зале армейского клуба.
На некоторое время мы, призывники, остались без внимания офицеров и сержантов,
до того нас постоянно « пасущих »-сопровождающих от стен республиканского военкомата в Казани до этого большого по размерам клуба, в котором имелась киноустановка и деревянная обширная невысокая сцена.
Сколько было зрительских мест ?
Не меньше пятисот, --- сопоставил со зрительным залом в своём Доме культуры.

В эти недолгие минуты, когда мы переводили дух после тесноты в жарких автобусах,
к нам подошла группа местных сержантов и просто солдат.
Поздоровались ; спрашивали, откуда мы,- искали земляков.
Затем эти всезнайки известили нас о том, что мы скоро пойдём общим строем
в солдатскую баню, а затем, после переодевания в солдатскую форму, нас отправят на ужин в солдатскую столовую.
То есть, нам, призывникам, теперь ни к чему те остатки съестных припасов, что могли сохраниться после путешествия по железной дороге.
И, убедительно так, по-свойски, попросили отдать им продукты.

Убеждение подействовало : те из призывников, кто сумел таки сохранить при себе консервные жестяные банки, - рыбные и даже мясные, - а так же куски солёного и копчёного сала, и даже полукопчёной колбасы, печенье и всё прочее съедобное,  спокойно передали всё запрашиваемое сержантам и солдатам, которые по-быстрому заполнили не один рюкзак и очень торопливо покинули помещение клуба.
Да, запомнилось : один из рядовых настойчиво спрашивал о том, имеется ли среди нас киномеханик по профессии. - Искал себе сменщика.

Минут через десять появились офицеры и сержанты, - знакомые и не знакомые.
Прозвучало объявление : « Всё своё взять с собою. Через минуту общее построение на улице.
Организованно следуем в баню с последующим переодеванием в солдатскую форму.
Ужина для вас не будет, - вы приехали чуть раньше.
Съешьте всё то, что у вас имеется.
На довольствие поставят с утра следующего дня. »

Среди нас, призывников, послышались громкие голоса : « А у нас ничего не осталось съестного. То, что ещё было, только что унесли неизвестные нам сержанты и солдаты. »

Лёгкое замешательство среди офицеров, улыбки сержантов …


Несколько сотен метров, и вот она, баня.
На входе избавляемся от гражданской одежды, от обуви, от рюкзаков, пакетов
и сумок.

Большинство из нас не знало о возможности при необходимости отправить,
без оплаты со своей стороны, обратно домой всё то, в чём были в дороге.
Лишь единицы призывников упаковывают свои вещи в почтовые мешки, пишут на бело-серой ткани свои домашние адреса.

Среди них запомнились два брата-близнеца, - или двойняшки.
Оба оказались в одном со мною учебном взводе.

Следует поточная поголовная стрижка « под ноль », -
и после лишения волос на голове было трудно узнать даже знакомых ребят :
все голые, все лица почти « одинаковые ».

До посещения бани обязательный медицинский беглый осмотр : два или три военных врача.
Затем небольшими партиями, по несколько десятков человек, быстро моемся.
Влажный и не очень горячий воздух в общей помывочной, - металлические тазики,
деревянные скамейки, натуральные мочалки, хозяйственное мыло … затем тёплый душ.
Парилки и веников не помню.

Небольшими полотенцами быстро обтираемся, обсушиваем головы и тела.
Далее поинтереснее : получаем синего или чёрного цвета хлопчато-бумажные трусы,
комплект холодного и комплект тёплого белья : кальсоны, - штаны и рубашки.
Нам выдают по примерным нашим габаритам новые гимнастёрки и новые брюки-галифе  защитного цвета, узкие плотные поясные ремни для брюк, солдатский ремень
с латунной пряжкой для подпоясывания гимнастёрки и он же, этот ремень, для шинели.
После этого к столам с портянками, - с обычными и с тёплыми ; 
к стеллажам с обувью : с новыми кирзовыми сапогами всех размеров.

Неизвестные нам сержанты учат нас правильному обращению с портянками :
сами показывают верный способ намотки сначала простой, а затем тёплой портянки.
При выборе сапог те же сержанты советуют нам брать обувь на два-на три размера больше привычного : объём портянок.

Наша группа призывников оделась, обулась ;
все становятся неузнаваемыми, - до того меняет облик каждого военная форма.
Далее получаем новые солдатские шинели, новые зимние шапки и новые армейские рукавицы : два отдельных объёма для двух пальцев, - для большого и для указательного.

После всех этих « удивительных » процессов наша группа выходит на морозный воздух.
Построение, оглашение списка нашего подразделения и ещё одного.
Все в наличии.
( Так понимаю, что в каждом « Личном деле призывника » были заранее сделаны
ещё в военкоматах специальные пометки, на основании которых было проведено распределение по воинским специальностям непосредственно в учебной воинской части.
Не без элемента случайности мы все были направлены в учебные взвода для обретения нами той или иной воинской специальности. )

И Саша Ружанович и Василий Богатюк были в других учебных взводах ;
мы редко, но всё же виделись в громадной солдатской столовой или при смене караулов, в караульном помещении.

Построение в колонну по четыре, и мы следуем по хрустящему снегу в отведённую нам казарму очень даже похожим на армейский строем.
Понятно, что идём не строевым шагом, но хотя бы в ногу, - то есть в одном ритме,
в одном темпе.
Внутренние дороги широкие, между казармами чуть поуже.
Нам сказали, что под нашими ногами бетонка, - лишь в начале ноября пришедший снег избавил учебную воинскую часть от гололёда.

Деревянная протяжённая одноэтажная казарма, одна из десятков таких же, -
на четыре учебных взвода, по два взвода в каждой половине казармы ;
напротив входа, по середине казармы, за металлической решёткой и за металлической дверью видна оружейная комната, - ячейки с автоматами и ящики с патронами, противогазы и ОЗК.

На одной из боковых стен нашей части казармы просторная вешалка, -
снимаем шинели и шапки.
Наши взводные старший сержант и сержант, при участии одного из офицеров,
выдают нам наши военные билеты.
В казарме, - не помню, где именно, - « бытовка », бытовая комната :
два электрических утюга, места для глажения, крепкие нитки трёх или четырёх цветов, - белого, чёрного, тёмного и светлого оттенков зелёного\защитного цвета ;
а так же настенные зеркала для удобства бритья и, вроде бы, кран с холодной водой.

Первым делом мы занимаемся подшиванием лент из белой натуральной ткани 
к воротничкам своих гимнастёрок, затем заняты пришиванием петлиц на гимнастёрки и на шинели с установленными нами на петлицы эмблемами : в виде знака умножения
два пушечных ствола жёлтого цвета, а далее пришиваем к своим гимнастёркам и к своим шинелям погоны чёрного цвета с установленными нами на них металлическими — белыми или жёлтыми --- большими буквами « С » и « А », - Советская Армия.

В отношении металлических пуговиц с изображением пятиконечной звезды ---
пришивали ли мы их на шинели и на гимнастёрки --- не помню ...

По номерам своих военных билетов нам следовало промаркировать свои вещи :
с помощью разведённой в воде хлорки спичками нарисовали на внутренних карманах шинелей, на узких поясных ремнях, на внутренней стороне зимних шапок и даже вроде бы на рукавицах пяти или шестизначные числа.
Вроде и на внутренних сторонах кирзовых сапог были эти метки.
На ремнях со слегка вогнутыми пряжками тоже были нарисованы, шариковыми ручками, номера военных билетов.

Повседневные гимнастёрки и брюки-галифе … 
Пятьдесят на пятьдесят : или были или не были на них указаны номера военных билетов.

Парадная солдатская и сержантская форма …
Фуражка, китель, брюки навыпуск, ботинки …
Быть может, всё это имущество мы получили по окончании учёбы, перед отправкой
на места постоянной службы.
Во всяком случае, и это всё надо было промаркировать.

( Мой собственный китель, - с сержантскими погонами, со всеми знаками и значками, - до сих пор хранится в шкафу.
Столько лет ему, ( с 1973 года ! ), а почти новенький. ---
Вот только по размеру стал мал. )

Близился вечер, наши желудки соскучились по еде, - но мы знали :
кормёжка только на следующее утро …
Неожиданно радостное для нас сообщение от наших сержантов : дежурный по части, -
или кто выше по должности, - принял  решение если не накормить новое пополнение  полноценным ужином, то хотя бы выдать нам хлеб и чай с сахаром.
В солдатской столовой чая с сахаром напились, хлеба наелись, -
голодное настроение исчезло.
В первый раз были за таким столом : по пять человек с каждой его длинной стороны.

( Тогда мы не знали о существовании на территории « учебки » промышленно-продуктового магазина, в котором впоследствии покупали самое необходимое после выдачи каждому « солдатской зарплаты » в сумме трёх рублей восьмидесяти копеек, – тратили на белую материю для воротничков, на гуталин\ обувной крем \ для сапог, на конверты без марок и на тетради, или на наборы писчей бумаги.
Курильщики были в затруднении … самые дешёвые сигареты, или папиросы
за четырнадцать копеек ; спички по цене одна копейка за коробок.

Даже если бы и знали о торговой « точке » Военторга, то в позднее вечернее время этот магазин всё равно закрыт.

Если что и оставалось после этих « безумных трат », то разве что на банку сгущёнки и на пачку печенья, которые тут же съедались совместными усилиями :
или в магазине за отдельным столиком, или после ужина, в казарме. )


Распорядок дня нам сообщили, да и в казарме возле тумбочки дневального
был большого формата лист бумаги.
Подъём в семь часов утра, затем строем в общий уличный туалет, после посещения которого начинался примерно двадцатиминутный бег по замкнутому маршруту на территории « учебки ».
По возвращении с утренней зарядки следовало бриться, проверять свою одежду,  обувь и готовиться к утреннему осмотру, после которого организованным строем в солдатскую столовую, - в первую или во вторую смену.

( В самих казармах тоже были туалеты, но тёплые, - ими пользовались в дневное время и спустя хотя бы полчаса после команды "отбой", - и до общей побудки
в семь часов утра.
А после утреннего подъёма могло быть слишком большое количество желающих на три или четыре "толчка" на всю казарму.
В уличных же туалетах места всем было достаточно. )

                *

После девяти часов утра все учебные взвода занимали свои классы в отдельных зданиях, где проводились офицерами и сержантами занятия по обычной военной подготовке и по специальной.

Завтрак с 8 до половины девятого.
Обед с 14 до 15 часов дня, ужин с 20 до 21 часа вечера.
С 21 часа до 22 часов --- личное время.
Вечерняя поверка в 22.30.
Отбой в 23.00.
Время московское.
Распорядок дня приведён по не стопроцентной памяти.

Но нам до осознания себя именно курсантами было « далеко »  :
торжественным днём принятия Военной Присяги было объявлено тридцатое ноября 1973 года ;
а до этого важного события нам всем надо было пройти « курс молодого бойца », -
то есть возможно лучше изучить устройство автомата Калашникова, - АКМ-47 ;
затем освоить уверенную неполную разборку с последующей правильной сборкой  частей и механизмов серьёзного стрелкового оружия.

Надо было учить Уставы Вооружённых Сил СССР : строевой, стрелковый, караульный
и гарнизонный ;
приобрести умение быстро надевать противогазы, - обычные и изолирующие, ИП-3, ИП-4.
((( Само собою, « тренировки » в казарме по теме : « Отбой ! », « Подъём ! » .
« Спичка горит сорок секунд. Один не успел, --- значит, весь взвод вновь участвует в уменьшении времени для ночного отдыха ». )))

                *

Регулярное вроде бы калорийное питание в солдатской столовой, но и ближе к обеду и ближе к ужину многие из нашего взвода « жаловались » на неуёмный аппетит.
Да и сам я не единожды « был согласен » на чуть иной рацион, - особенно
без повседневной перловой каши с приторной томатной, жареной неизвестно с чем,
но чаще всего рыбной, подливой ;
не только я один предпочёл бы достаточное питание : без ограничения порций что первого, что второго блюда.
 
Во время приёма пищи за одним столом десять солдат-новобранцев, -
на десять молодых человек, затрачивающих много физических и умственных сил, установленной нормы явно было мало.
Всё съедается быстро или очень быстро.

Да и сержанты подгоняют : « Заканчивать приём пищи ! »
Бачки чистые, тарелки чистые, весь хлеб съеден, чай с кусковым сахаром выпит, -
но и глаза не сытые, и желудок « ничего не понял ».

                *

В магазине « Военторга » на территории нашей учебной части мы впервые появились
в середине декабря или в двадцатых числах декабря : после выдачи на руки первых  « армейских зарплат » пришли сюда в сопровождении одного из наших сержантов. -
То ли в качестве поощрения за успехи в науках и за нормальное поведение,
то ли просто по необходимости покупок, прежде всего материала для подшивки воротничков.

После долгой сюда дороги почти ни у кого не было наличных денег, а почтовые переводы мы ещё не получали, --- только после принятия Присяги нам разрешили отправлять письма домой, своим друзьям и знакомым, своим подругам.

Так что эти солдатские три рубля восемьдесят копеек становились « большими возможностями ». --- « Оклад » рядового, обычного солдата.
Сержанты получали « значительно больше » : командир отделения --- десять рублей восемьдесят копеек, заместитель командира взвода --- на три или на пять рублей больше.
Были ещё надбавки за « классность » и для рядовых и для сержантов,
но про эти надбавки мы узнали значительно позже.

                *

Ноябрь месяц везде разный.
Первый наш армейский ноябрь в Архангельской области выдался снежным, морозным, тёмным даже в короткое дневное время.
Периодические чистки от снега обширной территории воинской части, освобождение проезжих и пеших дорог, ведущих к отдельным зданиям и сооружениям дорожек были полезны не только физически, но и по причине утепления наших бытовых и учебных казарм.

Несмотря на горячие трубы отопления, --- прикоснёшься, обжигает — потери тепла
в деревянных, барачного типа, казармах и в отдельных зданиях были большими.
Вот мы и набрасывали безсчётные объёмы свежего снега по всем сторонам наших казарм, - до нижних уровней деревянных рам окон, а то до середины высоты окон.
Всё равно электрическое освещение было почти круглосуточным, - за исключением времени от « отбоя до подъёма », когда оставалось только дежурное освещение.

То же самое делали и по периметру учебных корпусов.
Зима была впереди, - командиры знали о необходимости такого вида утепления,
а для нас было разнообразие в череде повседневных занятий.
Выходные дни, суббота и воскресенье, были отданы наведению порядка в казармах, уборке территории, --- суббота именовалась « парко-хозяйственным днём »,
а по воскресным дням подъём был в восемь часов утра, далее по распорядку, -
если и в выходные дни мы не были заняты уборкой снега,то было чуть больше свободного личного времени.

Газеты и журналы в « Ленинской комнате », чёрно-белый телевизор в коридоре на уровне верхнего яруса двухэтажных кроватей.
Ещё было « особо привлекательное развлечение » по воскресным дням : или до обеда или после обеда все свободные от служебных нарядов получали деревянные лыжи,
на которых было « очень удобно » бежать в кирзовых сапогах …

После дистанции в десять километров и возвращения лыж вместе с лыжными палками
на склад, после восстановления нормального дыхания тут же движение в баню,
после которой очередное переодевание нижнего белья, возвращение в казармы,
а далее или на обед или на ужин.
Неделя закончилась.
С понедельника новые занятия.
Не быстрое, но всё же движение времени к Новому Году.


                *

Тридцатое ноября одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года.

Отменена утренняя зарядка, --- заканчиваем подготовку к принятию Военной Присяги.

На улице ниже минус двадцати градусов по Цельсию, небольшая метель.
Нам сообщили о том, что принятие Присяги будет проводиться по подразделениям, -
то есть в самих бытовых казармах, в « Ленинских комнатах ».

В десять часов утра четыре взвода, --- все жители нашей казармы — построены вдоль
коридора.
Первыми торжественно принимают Военную Присягу третий и четвёртый взводы, -
наш, шестой взвод, будет завершать этот волнительный процесс.

Вот вышли из открытой настежь двери « Ленинской комнаты » ближние соседи, пятый взвод.
Наша очередь.

Входим по три или по четыре человека, получаем каждый по АКМ-47 с пристёгнутым пустым рожком, каждый берёт в левую руку красную папку с текстом Присяги ;
не синхронно, чуть волнуясь, зачитываем. ---
А для чего тогда учили наизусть ?!

Не снимая с правого плеча автомат, подходим к столам, ставим свои подписи,
слышим от офицеров поздравления.
Всё !
Теперь мы действительно солдаты, да ещё и курсанты в этой сержантской школе.

Отдаём автоматы своим сержантам, выходим из « Ленинской комнаты »,
встаём в общий строй взвода.
Слегка учащённый пульс, на лицах улыбки.


                *

Вот чего не помню так не помню, так это того, где мы узнали самую малость про историю нашей « учебки » !

Если по логике, то было это или в зрительном зале солдатского клуба или в самой казарме после торжественного принятия Присяги :
нам, теперь официально курсантам, одним из офицеров сообщено о специфике нашей учебной воинской части.
А именно : « Мы все находимся на месте расположения прежней воинской части Ракетных Войск Стратегического Назначения, - эта часть была на постоянном боевом дежурстве до предательства полковника Генерального Штаба ВС СССР Пеньковского.

После рассекречивания многочисленных мест дислокации советским государством
и РВСН были приняты меры : построены новые пусковые шахты, построены новые открытые пусковые площадки, - по типу известных всем на Байконуре.
В скором времени нам, курсантам, предстоит познакомиться — просто увидеть издали - один из наземных стартовых столов, а так же увидеть и охранять здания и сооружения, в которых до сих пор сохраняется режим секретности.

В отправляемых за пределы Плесецкого полигона письмах не следует называть
ни слово « Плесецк », ни упоминать о запусках ракет : постоянно проводятся испытания новой техники, регулярно запускаются спутники различного назначения,
два раза в год следуют контрольные боевые пуски на окраины Дальнего Востока, ближе к Тихому океану.
В скором времени будут слышны могучие рокоты стартующих ракет, --- привыкайте.

Письма подвергаются выборочной военной цензуре, --- хвастуны и глупцы получат свои наказания за попытку разглашения военной и государственной тайны.
Распределение по действующим воинским частям состоится в середине апреля следующего года, - в основном по европейской части СССР.
Учитесь хорошо ! Соблюдайте воинскую дисциплину ! »
               
                *


Несколько часов до обеда мы провели в казарме : за столами в « Ленинской комнате » были заняты письмами домой и по другим адресам, чтением газет и журналов,
игрой в шашки и в шахматы.
Желающие смотрели на экран чёрно-белого телевизора, в обычные дни включаемого лишь в 21.00 : программа « Время », обязательная для просмотра.

Сам обед отличался от привычного меню : на столах дополнительно конфеты, печенье ; вместо чая вкусный компот.

На следующий день, первого декабря 1973 года, начались наши именно курсантские будни : изучение Уставов Советской Армии, лекции и практические занятия
по специальности, знакомство с настоящей, снятой с вооружения, ламповой телеметрической станцией, - того же типа, что была задействована при полёте на корабле « Восток-один » Ю.А. Гагарина.

Наша будущая воинская специальность « телеметрия », - получение и фиксация определённых видов сигналов при запусках ракет.
Были учебные взвода по приёму информации при полётах ИСЗ \искусственных спутников Земли\ ; были и другие учебные взвода, - в частности, готовили заправщиков ракет жидким топливом.


                28.11.2021

                *