Волшебный дневник

За небольшими продолговатыми окнами букинистического магазина беспросветной белой стеной валил снег. Это был первый вечер нового года — тихий, сонный и безлюдный. За целый день в магазин заглянул только один посетитель, искавший старое издание «Гарри Поттера», но все экземпляры раскупили накануне праздников в подарок детям и заядлым фанатам, а новое поступление ожидалось только в феврале. Надежды на то, что кто-нибудь ещё появится сегодня на пороге магазина, заметал усилившийся снегопад, и Катя вполне могла повесить на дверь табличку «Закрыто» немного раньше обычного. Но она не уходила домой по двум причинам: из-за усилившейся пурги и того, что дома ее никто не ждал. Соседка по съемной квартире уехала встречать Новый год к родителям, а тот, с кем она договорилась провести праздники, все отменил накануне. И самое обидное было не в том, что он оставил ее одну в новогоднюю ночь, а в том, что он сделал это по смс. «Извини, но мы не можем быть вместе», — так коротко, бесчувственно и внезапно расставил он точки над «и» в их едва начавшихся отношениях. Это сообщение все ещё отзывалось болью в Катиной груди — как ни крути, пострадало ее самолюбие, но вместе с тем она ощущала и облегчение, как если бы наконец-то избавилась от туфель неподходящего размера. Это был не её человек, и горевать об утрате дольше пары дней не следовало, но сегодня было первое января — время, когда одиночество усугубляется послепраздничным опустошением.

Поддавшись меланхолии, Катя задумчиво рассматривала иллюстрации к «Снежной королеве» Андерсена. Редкое издание 1967 года с кожаным переплетом, золотым тиснением и красочными картинками вызывало у нее благоговейный трепет и добрые детские воспоминания. Но вдруг тишину прервал мелодичный звон: восточный талисман «музыка ветра», висевший над входной дверью, сообщил о новом посетителе. От неожиданности Катя уронила книгу на пол, но тут же подхватила и, заправив за ухо непослушный локон, приготовилась встретить нежданного гостя.

— Добрый вечер, — приветствовала Катю застывшая на пороге пожилая женщина. Ее пуховый платок и выбившиеся из-под него седые волосы искрились серебром, а сапоги по щиколотку были облеплены снегом. Из-за спины женщины выглядывала девочка лет шести-семи, в своем припорошенном снегом пальтишке и голубой вязаной шапочке она была похожа на Снегурочку.

— Здравствуйте! Проходите, пожалуйста. Могу я вам чем-то помочь? — ответила Катя, с любопытством разглядывая гостей.

— Я ищу книгу для внучки, в подарок на Рождество. Ей недавно исполнилось семь, и она очень любит читать, всю домашнюю библиотеку уже прочитала, да, Маша? — бабушка посмотрела на внучку с напускным укором, и, стряхнув с ее шапочки начавший таять снег, продолжала. — Но у меня не так много денег, и на новую книгу, пожалуй, не хватит. Вот я и подумала, может быть, у вас найдется что-то подешевле, — женщина указала блестящей от снега варежкой на «Снежную королеву», которую Катя все ещё держала в руках.

— Так, давайте посмотрим, что у нас есть, — сказала Катя, про себя отметив, что «Снежная королева» вряд ли по карману старушке. Это было редкое и довольно ценное издание, за которым охотились многие коллекционеры, и стоило оно треть Катиной зарплаты. — Вот, например, есть «Приключения Алисы в Стране чудес», книга почти как новая и стоит совсем недорого. Хочешь ее прочитать? — обратилась Катя к девочке, которая уже немного освоилась и, как зачарованная, смотрела по сторонам на заставленные книгами высокие стеллажи.

— Про Алису я уже читала, — с явной гордостью сказала Маша. — Я вот эту книгу хочу, про Снежную королеву, она такая красивая. Можно мне ее полистать? — девочка умоляющим взглядом посмотрела сначала на бабушку, а потом на Катю. Катя протянула ей книгу, и девочка с несвойственной детям бережностью принялась листать страницы. От этой картины у Кати защемило сердце: по скромному наряду бабушки и внучки она сразу поняла, что они вряд ли могут позволить себе эту книгу, но, глядя на озаренное радостью лицо девочки, она не могла представить, как откажет ей в таком простом и естественном желании — книге с картинками. Она вспомнила, как в детстве мечтала о воздушном змее, каждую ночь ей снились развевающиеся по ветру ленты, и под Новый год она написала письмо Деду Морозу о том, что хочет эту игрушку. С замиранием сердца она ждала полуночи, чтобы заглянуть под елку и найти там желанный подарок, но вместо воздушного змея обнаружила куклу. Она проплакала всю новогоднюю ночь, а на утро решила, что никакого Деда Мороза не существует и она, когда вырастет, сама купит себе воздушного змея. Конечно, взрослой Кате воздушный змей уже не был нужен, но воспоминание о силе детской мечты и обманутой надежде все ещё жило в ее сердце. Может быть, из-за этого воспоминания, а может, из-за того, что был первый день нового года и отовсюду то и дело звучали слова «волшебство», «чудо» и «счастье», Катя решила подарить девочке книгу про Снежную королеву, сколько бы она ни стоила.

— Отличный выбор, Машенька. Это очень интересная сказка, я думаю, она тебе понравится, — сказала Катя девочке и, повернувшись к бабушке, добавила, — и вам очень повезло, что сегодня у нас на эту книгу большая новогодняя скидка. С вас сто пятьдесят рублей. — Она назвала эту символическую цену, чтобы гостьи ничего не заподозрили и ни в коем случае не обиделись.

— Ах, спасибо! А книга-то какая красивая, с картинками, да, Маша? — сказала бабушка и, достав старенький потертый кошелек, стала отсчитывать монетами названную цену. Девочка тем временем продолжала рассматривать книгу — казалось, она не слышала, что говорили взрослые, и на всем белом свете были только она и эта книга.

Расплатившись и спрятав покупку в тряпичную сумку, старушка теплым и проницательным взглядом посмотрела на Катю, а потом достала из-за пазухи сверток и протянула ей со словами: «Я вижу, ты добрая девочка. За твою доброту я хочу подарить тебе вот это. Задай вопрос, который сейчас лежит на сердце, и, может быть, вскоре ты получишь на него ответ».

Удивившись этим загадочным словам, Катя поблагодарила старушку за подарок, взяла в руки сверток и только хотела спросить, что же это такое, как старушка с внучкой заспешили и, сопровождаемые «музыкой ветра», вышли на улицу.
Катя вернулась к своему столу, чтобы при свете лампы получше разглядеть увесистый сверток. В грубую светло-серую ткань было завернуто что-то прямоугольное. Катя подумала, что это книга, и почти угадала: перед ней лежал толстый блокнот с чистыми, но порыжевшими от времени страницами. «Что же мне с этим делать? И про какой вопрос говорила старушка?», — она рассматривала подарок со всех сторон, надеясь обнаружить какую-нибудь подсказку. И вдруг ее осенило: единственным способом задать вопрос было, конечно же, написать его в этом дневнике. Но что спрашивать и откуда ждать ответа — было неясно. Она открыла блокнот на первой странице и долго смотрела на пустой лист, а после взяла ручку и написала:

«Где ты?»

Катя сомневалась, что что-то произойдет, но непобедимое «а вдруг!» в этот раз почему-то показалось ей не таким уж несбыточным. Ещё несколько минут она просидела за столом, обдумывая разговор со старушкой, а после погасила свет, закрыла магазин и пошла домой по освещенной фонарями заснеженной улице.

***

Костя был очень рад: его все же приняли в ряды участников экспедиции. Он учился на четвертом курсе географического факультета и уже больше года бредил одной мечтой — попасть в Антарктиду. Конечно, он мог побывать на белом континенте и в составе туристической группы, но такая поездка стоила слишком дорого. Поэтому, как только завкафедрой объявил о наборе добровольцев, Костя, не раздумывая, подал заявку, прошел обязательную подготовку и сдал экзамены. Но доброволец нужен был только один, и в отборе победил его одногруппник Андрей, гораздо более спортивный и выносливый. Костя почти смирился, что едет не он, когда с Андреем случилась беда: он упал с турника во время тренировки и сломал правую руку. Досадная случайность приблизила Костю к мечте — его пригласили в экспедицию вместо Андрея.

Первая встреча товарищей после происшествия была неловкой для обоих. Андрей не стал скрывать, что расстроен, но сразу сказал, что не в обиде на Костю, — он был достойным соперником и заслужил эту поездку.

— Андрей, мне, правда, очень жаль, что так получилось. Если хочешь, я откажусь… — сказал Костя и отвел глаза, потому что знал, что не сможет отказаться.

— Да ты чего, Костян. Все в порядке, честное слово, — ответил Андрей. — Это и к лучшему, что я не поеду. Мать, как узнала, куда я намылился, места себе не находила, все мозги проела, отговаривала… Да и сестра тоже, и бабушка, они у меня трусихи. В общем, сделал им подарок к Новому году, — он бодро махнул загипсованной рукой и еле заметно скривился от боли. — Кстати, про Новый год. Я тебе подарок принес, только не смейся, — Андрей достал из рюкзака увесистый прямоугольный сверток и передал Косте. — Это дневник. Ты не смотри, что он старый и немного потрепанный, он, как бы это сказать, волшебный. Мне его подарила двоюродная бабка, необычная женщина, вроде как со сверхспособностями. Сказала записывать сюда только самые важные события. Я собирался взять этот дневник в экспедицию, чтобы вести записи об Антарктиде... В общем, возьми его с собой в поездку и используй по назначению. Буду очень рад прочитать твои заметки о путешествии.

— Спасибо, я и сам собирался записывать, теперь тем более буду. Правда, писатель из меня не очень, — Костя улыбнулся и крепко сжал сверток в руках. — Но почему ты сказал, что дневник волшебный?

— Да это бабка так его называла, я в волшебство не верю, но она говорила, что этот дневник дает ответы на какие-то вопросы, может помочь в трудную минуту. Короче, ерунда все это, просто дневник, бери и пиши.

— Ещё раз спасибо!

— Ну, мне пора. Удачной поездки и с Новым годом! — Андрей протянул Косте здоровую левую руку, и товарищи попрощались.

После этой встречи Костя воспрял духом и стал готовиться к экспедиции без угрызений совести. В конце-концов, он не виноват в том, что случилось с Андреем, а отказываться от мечты было бы слишком глупо, даже неправильно. Костя собрал чемодан со снаряжением и теплыми вещами и, хотя места было под завязку, втиснул между термобельем и аптечкой подаренный товарищем ежедневник.

Уже завтра Костя отправится в путь: Москва - Барселона - Сантьяго - Пунта-Аренас. А после долгого перелета его ждет круиз на научно-экспедиционном судне через пролив Дрейка и Южный полярный круг — прямо к берегам Антарктиды. Там, на научной станции Беллинсгаузен, полярники с нетерпением ждут гостей: одни — чтобы получить гостинцы с родины, другие — чтобы сдать полугодовую вахту и уехать домой, а третьи — чтобы развлечься общением с новыми людьми.

Трепет и волнение от скорого исполнения мечты сулили Косте бессонную ночь, но усталость от подготовки и сборов сделала свое дело, и он уснул, даже не успев раздеться.

***

Перелет с тремя пересадками длился двое суток и оказался утомительным для всех членов команды, но Костя был настолько собран и сосредоточен в пути, что почувствовал усталость, только когда вошел в каюту. Судно должно было отправиться из порта Пунта-Аренаса через двадцать минут, ровно в девять утра по чилийскому времени. Экипаж сновал по палубе, шли последние приготовления к отправке — уже через двое суток они будут в Антарктиде. Костя достал из чемодана спальный мешок и подаренный Андреем ежедневник, спрятал остальные вещи в отсек для багажа под койкой и только хотел сделать первую запись о поездке, как сигнальный свисток известил об отправлении, и Костя с соседом по каюте выбежали на палубу — смотреть, как отдаляется берег и исчезают из вида малоэтажные постройки Пунта-Аренаса, и, конечно, фотографировать. Когда город превратился в игрушечный и слился с горизонтом, Костя вернулся в каюту и крепко уснул — впервые за двое суток.

Ему приснился снег. Много снега. Он сыпался сквозь пальцы, как песок, светился на солнце бриллиантовым блеском, но почему-то не был холодным. Косте хотелось почувствовать обжигающую прохладу, он набирал полные руки снега, прикладывал его к лицу, пробовал на вкус, но ничего не ощущал. Сквозь сон прорывалась смутная тревога, доносились чьи-то голоса, и тут Костя проснулся — звали к обеду. Кормили на корабле вкусно и сытно, но хорошим аппетитом могли похвастаться немногие: из-за качки. Океан, по мнению моряков, был почти спокойным, с погодой повезло, но непривычных к большой воде пассажиров сразу укачало, и после обеда все разошлись по каютам — кто-то играл в карты, кто-то смотрел заранее скачанные на планшет фильмы или пытался уснуть, то и дело перекатываясь по полке.

Косте спать уже не хотелось, и он вспомнил, что собирался записать в дневник первые впечатления о поездке. Хотя сейчас казалось, что каждая деталь путешествия врезается в память и сердце навеки, он знал, что со временем даже самые дорогие воспоминания стираются и блекнут. Память обтачивает их, как море гальку, убирая все шероховатости и острые углы и оставляя лишь выцветшие картинки, бледные отпечатки впечатлений и чувств. А он хотел запомнить свою первую экспедицию такой, какая она есть, со всеми ощущениями, трудностями и радостями.

Раздумывая, с чего бы начать, Костя открыл дневник и на первой же странице увидел написанный аккуратным почерком вопрос: «Где ты?»

«Наверное, эту запись оставил Андрей, чтобы узнать, из какой точки я начну повествование», — подумал Костя и написал прямо под вопросом:

«Пятница, 4 января, 13:45 по чилийскому времени. Я нахожусь в каюте судна “Буревестник”, расположенной на нижней палубе. Здесь два круглых иллюминатора, две складные койки, небольшой столик и старый красный ковер на полу. Температура в каюте +18° С, за бортом -5° С, ветер северо-западный. Качка умеренная, но у половины команды уже началась морская болезнь. Я пока держусь. Мы в пути уже почти 5 часов, а значит, в Антарктиду прибудем ровно через 43 часа. Не терпится увидеть первые айсберги, но до них ещё больше 100 миль...»

На этом Косте пришлось остановиться, его вызвал руководитель экспедиции, чтобы обсудить нюансы предстоящих исследований. Команда гляциологов, исследователей льда, в которую по стечению обстоятельств пригласили Костю, отправилась в Антарктиду, чтобы провести ряд гляциологических работ в окрестностях станции Беллинсгаузен. Им предстояло изучать строение, температурный режим и геологическую эволюцию ледниковых залежей, чтобы узнать больше о климате прошлого, настоящего и будущего.

Год назад Костя перевелся на кафедру криолитологии и гляциологии, и с тех пор его мечта побывать в Антарктиде превратилась в цель. Романтика исследований в суровых условиях, неразгаданные загадки белого континента, многовековые льды, которые, как капсула времени, хранят историю нашей планеты — все это манило Костю с непреодолимой силой. И сейчас, стоя на палубе «Буревестника» и наблюдая, как белая пена отталкивается от стенок судна и тянется за ним ласточкиным хвостом, Костя испытывал если не счастье, то его предчувствие.

***

Катя почти забыла о дневнике: дни шли своим чередом, в магазин поступали новые книги, приходили новые покупатели — и всех их она встречала радушно и радостно. Ей нравилось время новогодних каникул, а особенно — помогать людям выбирать подарки для друзей и близких. У нее был заготовлен список вопросов, которые она задавала посетителям, чтобы отыскать для них «ту самую» книгу. И, судя по отзывам, ей это всегда удавалось. Катя училась в магистратуре филфака заочно, но читала гораздо больше любого студента дневного отделения, и работа в букинистическом магазине этому очень способствовала. В часы, когда не было посетителей, она либо наводила порядок в книгах, либо усаживалась с ними в удобное кресло под лампой. Сегодня Катя выбрала первое: нужно было освободить место на полках для новых поступлений, обновить ценники и убрать лужи талого снега у входа в магазин. Увлекшись уборкой, она задела шваброй стопку книг на своем столе, но на пол упала только одна, а вернее один — тот самый подаренный старушкой дневник. Катя подняла его и уже хотела положить на место, как вдруг передумала и открыла на первой странице. От увиденного у нее перехватило дыхание: под ее вопросом было что-то написано. Катя начала читать: «Пятница, 4 января, 13:45 по чилийскому времени. Я нахожусь в каюте судна "Буревестник"...»

«Неужели это чья-то шутка», — подумала она. Но, кроме нее, никто не знал о дневнике и его якобы волшебных свойствах. Даже если кто-нибудь нашел дневник и увидел запись, зачем что-то писать под ней? Тем более про Антарктиду. На этот вопрос ответа не было. «А вдруг дневник, и правда, волшебный, и запись появилась сама собой, нужно это проверить», — решила Катя и написала:

«Кто ты и почему пишешь в моем дневнике?»

Она закрыла дневник и положила его в верхний ящик стола, который закрывался на ключ. «Вот теперь посмотрим, шутка это или волшебство, о котором говорила старушка. Ключ останется у меня, и если до завтра новых записей не появится, буду считать, что эту сделал кто-то из посетителей», — подумала Катя, а затем спрятала ключ и продолжила уборку в магазине. И хотя разум подбрасывал логичные объяснения происходящему, в ее душе, как елочный огонек, затеплилась надежда на чудо, и она была готова поверить в то, что появившаяся в дневнике запись об Антарктиде имеет для нее судьбоносное значение.

***

Когда Костя вышел из каюты руководителя экспедиции, уже наступил вечер. Сквозь редкие темные тучи выглядывала луна, оставляя на почерневшей, изломанной волнами воде серебристую полоску. Пронизывающий ветер и усилившаяся качка заставляли крепко держаться за поручни и торопили возвращаться в каюту. Но даже нескольких минут на палубе Косте хватило, чтобы восхититься красотой и величием океана, почувствовать себя крошечным на фоне бушующей за бортом воды. Вместе с ним разом уменьшились и обмельчали все его проблемы, а будничные хлопоты, казалось, и вовсе сдуло хлестким морским ветром. Океан заставлял вспомнить главное — смысл жизни в самой жизни, а она слишком хрупкая и беззащитная перед лицом стихии, чтобы размениваться на ерунду и не радоваться каждому мигу. За этими чувствами и мыслями Костя отчасти и плыл в Антарктиду. Кроме желания исследовать самые древние и загадочные в мире льды, ему хотелось забыть о неразделенной любви, длившейся больше года, и он верил, что путешествие поможет поставить точку в этой истории.

Вернувшись в каюту, Костя обмолвился парой слов с соседом Ваней. Он тоже был гляциологом, но гораздо более опытным — окончил университет пять лет назад и посещал Антарктиду уже три раза. Ваня любил поговорить об экспедициях, но сейчас ему было не до дружеских бесед — мучила морская болезнь. Костя не стал навязываться к соседу со своими впечатлениями от ночного океана и решил записать все захлестнувшие его мысли и чувства в дневник — что называется, по горячим следам. Можно только представить, как он удивился, когда увидел там новую запись: «Кто ты и почему пишешь в моем дневнике?».

— Вань, а ты брал мой дневник? — спросил он соседа.

— Нет, я его даже не видел, а что за дневник?

— Я тут начал вести записи об экспедиции, а когда вызвали к главному, оставил дневник на полке, и кто-то в нем написал какую-то ерунду. Ты все время был в каюте? К нам кто-то входил?

— Да, я был здесь, никто не входил.

— Уверен?

— Да, сто процентов. А что за запись такая, почему ты так разволновался? — Ваня даже привстал с полки от удивления.

— Ну, знаешь, записи в дневниках сами по себе не появляются. Мне этот дневник подарил товарищ, и сказал, что он волшебный. Да это глупость какая-то, не бери в голову.

«Господи, ну зачем я ляпнул про волшебство, теперь Ваня будет думать, что у меня от качки и замкнутого пространства поехала крыша», — тут же подумал Костя, но Ваня вполне серьезно сказал:

— Так если волшебный, чему удивляешься. Может, это какой-то знак, — с этими словами он отвернулся к стенке и через несколько минут засопел.

«Знак? А что, может быть… Да ну, так только в сказках бывает. Вроде наукой занимаюсь, а туда же», — подумал Костя, но решил еще что-нибудь написать в дневнике, чтобы проверить:

«Меня зовут Костя, и это мой дневник, а кто ты?» — написал он, и сам удивился тому, как глупо это, наверное, выглядит со стороны. Но вдруг под записью начали появляться буквы…

***

На часах был уже первый час ночи, а Кате все не удавалось уснуть. Лучшим средством от бессонницы для нее всегда были книги, но сейчас читать не хотелось. Ещё немного поворочавшись, она включила ночник и потянулась к телефону, чтобы скоротать время в соцсетях, но вдруг вспомнила про дневник. Она специально захватила его домой, чтобы ни один шутник не смог до него добраться. Катя встала с постели, накинула халат и пошла за сумкой, которую, как обычно, оставила на стуле в прихожей. «Ну что, волшебный ты или нет?», — обратилась она к дневнику и, немного помедлив, открыла первую страницу. «Так я и знала», — подумала Катя, увидев, что новых записей нет. Она уже хотела захлопнуть дневник, но на странице буква за буквой стал появляться ответ на ее вопрос: «Меня зовут Костя, и это мой дневник, а кто ты?». От нереальности происходящего у Кати закружилась голова, но она тут же собралась и взяла ручку.

«Я Катя, а этот дневник мне подарила старушка, она приходила в наш книжный магазин с внучкой. Сказала, чтобы я задала дневнику вопрос, а он якобы ответит. Я не верила, пока не увидела, как здесь из ниоткуда появляется текст. Так ты — Костя и сейчас плывешь в Антарктиду? Неужели это правда?»

«Обалдеть», — думал Костя, снова и снова перечитывая запись. Он не мог поверить в происходящее, но и не поверить тоже — фраза за фразой появлялись прямо у него на глазах. Ничего не оставалось, кроме как продолжить переписку с человеком на том конце… дневника:

«Похоже, это правда. Мне самому не верится. Меня действительно зовут Костя, я гляциолог и плыву в Антарктиду в составе научной экспедиции. Этот дневник мне подарил одногруппник Андрей. Он должен был поехать в экспедицию вместо меня, но накануне сломал руку. Он говорил, что дневник волшебный, но о том, что с его помощью можно вести переписку, мы, кажется, не знали оба… Расскажи о себе. Где ты находишься, сколько тебе лет? Извини за некрасивый почерк, на судне сильная качка».

У Кати перехватило дыхание, от волнения зашкаливал пульс и приходилось несколько раз перечитывать каждое слово, чтобы вникнуть в суть написанного. Похоже, старушка не обманула, и дневник действительно волшебный — он связал ее с человеком на другом конце земного шара. Антарктида… Что она о ней знает, кроме того, что там ужасно холодно и живут пингвины? Почему такой же дневник оказался в руках именно этого парня? И что со всем этим делать дальше? Вопросы без ответа роились в Катиной голове, но сейчас нужно было собраться с мыслями и писать.
«Я в Москве, мне 21 год. Учусь заочно на филолога и работаю в небольшом букинистическом магазине на Арбате… А в каком году ты находишься? Какое сейчас число? Я когда-то смотрела фильм, в котором герои общались через зеркало и при этом жили в разных веках. У меня сейчас 5 января 2022 года».

Костя тут же ответил:

«Я тоже видел этот фильм! Но это не наш случай, мы с тобой в одном времени, только в разных местах. Интересно, почему дневник связал нас с тобой… Вот уж загадка так загадка! Кстати, приятно познакомиться! Мы с тобой ровесники и даже земляки. Я тоже живу в Москве, учусь в магистратуре геофака. Давно мечтал побывать в Антарктиде, и тут такая удача. Чуть больше суток — и мы прибудем на станцию Беллинсгаузен.

Расскажи о себе еще. Чем увлекаешься, как проводишь свободное время, нравится ли тебе твоя работа? Мой сосед по каюте посапывает на койке, а мне скучно. Единственное развлечение здесь — наблюдать, как из-за качки по полу туда-сюда перекатывается бутылка с водой. Кстати, ты когда-нибудь плавала на кораблях?».

Катя решила, что сегодня уже не уснет, и ее даже не слишком огорчил тот факт, что завтра в девять утра нужно быть на работе. На смену волнению и недоумению пришли интерес и желание лучше узнать своего «друга по переписке». Она обдумывала ответ пару минут, а потом написала:

«О моих интересах догадаться несложно — я люблю читать, а еще, в качестве хобби, реставрирую старые книги. Мне нравится давать им новую жизнь — потрепанным, зачитанным до дыр и от этого еще более интересным. Свободного времени у меня не так уж много. В магазине я и за продавца, и за уборщицу, и за администратора, но я не жалуюсь, мне здесь хорошо! Я снимаю квартиру вместе с подругой, она моя одногруппница и очень хороший человек.

На кораблях я не плавала. Только на теплоходе по Москве-реке :)

Расскажи об экспедиции. Как долго вы пробудете в Антарктиде? Что там собираетесь делать? И вообще, каково это — плыть по океану? Не страшно? Все это жутко интересно! Я о таких приключениях только читала!».

Костя улыбнулся ответу Кати, ему хотелось с кем-то поделиться накопившимися впечатлениями, а эта девушка из дневника почему-то сразу расположила его к себе. И он стал писать:

«Мы едем изучать состав и структуру антарктических льдов. Им сотни тысяч лет, и они хранят в себе ответы на очень важные вопросы: как меняется климат Земли, почему тают ледники и чем это грозит человечеству. По-моему, это очень интересно и важно. На станции Беллинсгаузен мы пробудем до середины февраля, а потом домой — с образцами ледяных кернов. Для их добычи запланировали несколько походов по окрестностям станции и один, если удастся, — в глубь материка.

Плыть по океану не страшно, но непривычно, я в таком путешествии впервые. Мне ещё повезло — оказалось, я не подвержен морской болезни. А вот многим коллегам сейчас туго, качка, кажется, усилилась… Но если бы я только мог передать, насколько красив и огромен океан! Там, под водой, целый мир, недоступный и загадочный, как космос… От одной мысли об этом захватывает дух!

Мне кажется, я увлекся рассказом и не даю тебе даже слово вставить. Ты ещё здесь? Дай знать!».

Катя перелистнула страницу и ответила:

«Я здесь! От твоего рассказа невозможно оторваться, очень интересно. Я очень живо сейчас представила и многовековые ледники, и суровый величественный океан, и ваш корабль, который, наперекор стихии, идет навстречу научным открытиям… Только вот работу гляциологов представляю смутно. Если честно, раньше не слышала о такой профессии. Расскажи!».

Тем временем в Москве пробило три часа ночи, а на корабле готовились к отбою — часы показывали девять вечера. В каютах уже гасили свет, и Костя тоже выключил, чтобы не мешать соседу Ване. Писать в дневнике приходилось с помощью маленького карманного фонарика. В условиях качки это было жутко неудобно, но Костя уже не мог оторваться от переписки.

«О, ты такая не одна! О гляциологии знают немногие, да и гляциологов на самом деле не так много — на всю страну около ста человек. Наша работа выглядит не так романтично, как звучит: мы добываем ледяные керны с помощью бурения или собираем образцы снега и льда самой обычной лопаткой, а потом исследуем их в лаборатории. Лед как машина времени позволяет перенестись далеко-далеко в прошлое: в нем заключены пузырьки воздуха, которые представляют собой образцы древней атмосферы. Ее-то мы и изучаем, чтобы понять, как и почему менялся и меняется наш климат».

Тем временем качка усилилась, и, кроме бутылки, по каюте уже перекатывались рюкзаки, обувь, одежда. Столик хоть и был прибит к палубе, тоже начал раскачиваться из стороны в сторону. От шума проснулся Ваня. Он встал с полки и, пошатываясь от качки, приоткрыл дверь каюты.

— Моряки суетятся на палубе, жестикулируют. Похоже, начинается шторм, и мне это не нравится, — сказал Ваня.

— Может, обойдется? — спросил Костя. — Погода же вроде неплохая была, штормового предупреждения не объявляли. Если что, мы были бы в курсе. Капитаны, я слышал, объявляют о шторме заранее.

— Ну не знаю, — ответил Ваня. — Может, капитан дал команду не сеять панику раньше времени. Посмотрим, — с этими словами он сел обратно на койку и крепко взялся за ее основание, чтобы не скользить вместе с матрасом при каждом крене. — А чем ты занимаешься? Дневник пишешь?

Костя сначала хотел рассказать Ване о загадочной переписке с Катей, но передумал. Ему не хотелось, чтобы коллега считал его сумасшедшим, поэтому ответил, что записывает план экспедиции, чтобы ничего не упустить. Когда Костя вернулся к дневнику, в нем уже была новая запись:

«А почему ты выбрал такую необычную профессию?», — спрашивала Катя.

И Костя принялся отвечать:

«Я с детства мечтал о путешествиях, а моим любимым временем года всегда была зима. Сани, снежки, лыжи…. В погожий зимний день родители с боем забирали меня с улицы, любой мороз мне был нипочем. Как сейчас помню: щеки покалывает от холода, варежки промокли и уже стали леденеть, все друзья разошлись по домам греться, а я лежу на животе посреди озера, на котором устроили каток, и рассматриваю узоры и трещины на льду.

Кстати, интерес ко всяким сосулькам и ледышкам у меня появился лет в пять, когда я впервые прочитал «Снежную королеву». Помнишь, Кай складывал изо льда слово «вечность»? Забавно, но гляциологи занимаются примерно тем же!

Как-то само собой получилось, что я поступил на геофак и выбрал кафедру гляциологии. А почему ты выбрала филфак?»

Последнее сообщение Костя написал так неразборчиво, что и сам еле различал свой почерк, но Катя все поняла. Она удивилась тому, что Костя вспомнил о «Снежной королеве», потому что именно с этой книги началась для нее история с дневником. И она была уверена, что это совпадение неслучайно.

«Как это здорово, когда детские мечты становятся реальностью! Я тоже нашла свое призвание еще в детстве: больше прогулок, игр и мультфильмов вместе взятых я любила читать. И это до сих пор мой самый любимый способ путешествовать (так что мы в каком-то смысле коллеги!). Благодаря книгам я побывала во многих странах, заглядывала в прошлое и будущее. Книга — это ведь тоже машина времени, как и лед, который ты изучаешь.

Я вижу по твоему почерку, что у вас сильная качка… У тебя все в порядке, Костя?».

На судне в это время было уже не до шуток. Капитан объявил по рации, что начался шторм. «"Ревущие сороковые" оказались не так благосклонны, как мы рассчитывали. Но мы попадали и не в такие передряги, выстоим и сейчас. Вахта! Всем занять свои места! Все остальные, из кают не выходить, вещи спрятать в сундуки, страх и панику отставить. С Богом!», — сказал он и отключился.

Костя и Ваня наблюдали в приоткрытую дверь каюты, как заступившие на смену моряки проверяют крепления спасательных шлюпок, осматривают водоотливные системы, закрывают люки и заслонки. Но уже через несколько минут палуба опустела: волны швыряли судно с бока на бок с такой силой, что оставаться снаружи стало небезопасно.

— Что-то будет, — сказал Ваня.

— Вот тебе и Дрейк, — согласился Костя.

Они оба знали, на что способен пролив Дрейка. Этот «мостик» между Тихим и Атлантическим океаном по праву считался одним из самых штормовых мест на планете и хранил тайну гибели более восьмисот кораблей. Скорость ветра здесь нередко достигает тридцати метров в секунду, а это, между прочим, показатель десятибалльного шторма.

— Ваня, а ты когда-нибудь попадал в шторм? — спросил Костя.

— Да, бывало. Но мне, в целом, до сих пор везло, никаких чрезвычайных происшествий во время моих плаваний не происходило. Надеюсь, обойдется и в этот раз. А ты все возишься со своим дневником? Не лучшее время для заметок, — сказал Ваня и лег на койку, упершись ногами в стену, чтобы меньше скользить и перекатываться.

Крен судна увеличивался с каждой волной, и лежащие на койках пассажиры переворачивались с ног на голову и обратно. Тревога и волнение росли, но экипаж и участники экспедиции старались держать себя в руках. Кто-то пытался шутить, кто-то тихонько молился или начинал распевать ободряющие песни. Все понимали, что эта ночь не будет спокойной, но отчаянно верили, что судно доживет до утра. А шторм никак не утихал: волны, как черные скалы, накатывали одна за другой и разбивались о борт корабля, а брызги от них разлетались по палубе. Водоотливная система еле справлялась с постоянно прибывающим потоком воды. Казалось, океан хочет присвоить корабль как новый трофей или выдворить как нежданного гостя, и силы в этой схватке не равны.

Костя прочитал последнее сообщение Кати, но ответить не мог: ручка закатилась под койку, а встать и искать ее сейчас было небезопасно. Он с досадой посмотрел на дневник, как вдруг зазвучал висевший над входом в каюту приемник.

«Внимание! Внимание! Говорит капитан судна. Не стану скрывать, что мы попали в непростую ситуацию. Из-за шторма на судне пропала связь с береговой станцией, навигационная система также вышла из строя. Но и это не самое страшное: водоотливная система сломана и количество воды на борту уже превышает допустимые нормы. Мы бросим все силы на то, чтобы справиться с этой проблемой. Ждать помощи неоткуда, связь с материком потеряна. Остается уповать на Господа и нашу с вами взаимовыручку. Прошу всех сохранять спокойствие и мужественно встретить вызов, который нам бросили судьба и океан. И да, если у кого-то есть исправные рации или любые другие устройства связи, немедленно сообщите. Любая связь с материком — наш шанс на спасение!»

Костя и Ваня слушали речь капитана, затаив дыхание. Их лица побледнели и выглядели устало.

— Плохи наши дела, — прервал молчание Ваня.

— Я уверен, мы справимся, — ответил Костя, он изо всех сил старался сохранить присутствие духа. — А почему мы тут сидим? Может быть, мы можем чем-то помочь экипажу?

— Чем мы им поможем? У нас даже карабинов нет, чтобы пристегнуться к поручням на палубе. Без страховки нас сдует в воду за три секунды. Ты лучше проверь, нет ли связи на телефоне. Расположение можно и по звездам определить, но как передать информацию на сушу? Вот это вопрос жизни и смерти, — сказал Ваня и потянулся за сумкой, в которой лежал телефон. Но связи не было ни у него, ни у Кости.

***

«Связь есть!», — подумал Костя, крепко сжав в руках дневник. Он бы мог сообщить Кате о том, что их корабль терпит бедствие посреди океана, а она бы передала эту информацию куда следует, например в университет. Но для этого ему нужна помощь Вани, а как объяснить ему историю с дневником, он не знал. «Скажу как есть», — решил Костя и как на духу рассказал товарищу о переписке с Катей. Ваня сначала не поверил и даже немного испугался за Костю — вдруг он не в себе из-за шторма, но, прочитав записи и пристально посмотрев товарищу в глаза, согласился, что дневник — их единственная надежда на спасение.

— Я вот что думаю, — сказал Костя. — Мы можем нарисовать в дневнике карту звездного неба, которое прямо сейчас над нами, и написать, с какой скоростью дрейфует судно. Этих данных должно быть достаточно, чтобы нас найти.

— Да, это так, — согласился Ваня. — Я изучал созвездия южного полушария и смогу начертить что-то вроде контурной карты, но нам все равно понадобится помощь капитана. Как иначе мы узнаем скорость и направление судна? Думаешь, он поверит в твой паранормальный дневник?

— Поверит-не поверит, а другого выхода у нас нет, надо попробовать, — твердо сказал Костя и потянулся к телефону внутренней связи, который, к счастью, еще работал.

Капитан выслушал сообщение молча, но по громкому дыханию в трубке было понятно, что он озадачен. Разбираться, сошли эти ребята с ума или действительно могут передать данные спасателям, было некогда, и он назвал скорость дрейфа и примерные координаты судна и добавил: «Мне все равно, как вы это сделаете. Но если у вас получится, я перед вами в долгу».

Через несколько минут в каюту постучал присланный капитаном моряк: он принес снаряжение для выхода на палубу. Перед Костей и Ваней стояла непростая задача: сфотографировать небо так, чтобы на снимках были видны основные созвездия, а затем изобразить расположение звезд в дневнике. И все это в условиях сильного ветра и по меньшей мере семибалльной качки. К счастью, у Вани с собой была достаточно мощная камера, а с площадки рядом с каютой открывался широкий обзор звездного неба.

— Кажется, получилось! Хотя бы один кадр должен быть четким, — крикнул Ваня, и они с Костей вернулись в каюту, продрогшие и промокшие до нитки. — Давай сюда свой дневник, начну рисовать карту. Хотя нет, ты сначала сам напиши Кате что к чему, нужно ведь, чтобы она нам поверила и согласилась помочь.

— Поверит, — ответил Костя. — Только я, кажется, ручку потерял. Закатилась куда-то, не могу найти.

— Вот, возьми мою, — Ваня достал ручку из рюкзака и протянул товарищу.

«Катя! Мы попали в беду. Шторм усилился, на судне сломалась навигация и пропала связь, палубу затапливает вода. Нам очень нужна твоя помощь. Мы с моим коллегой Ваней нарисуем в дневнике карту звездного неба над нами и напишем скорость судна, этого должно хватить, чтобы определить наше местонахождение в океане. Передай эти данные моему научному руководителю, профессору Ивану Петровичу Савушкину, он завтра с восьми утра должен быть в университете по адресу ул. Полярная, 44. Если не поверит, покажи нашу переписку, он узнает мой почерк».
Написав все это, Костя передал дневник Ване и тот, сверяясь с фотографией, изобразил карту звездного неба.

— Она что-то ответила? — спросил Ваня через пару минут.

— Пока нет. В Москве сейчас семь утра, возможно, она еще спит, — сказал Костя и с надеждой посмотрел на дневник.

***

Катя действительно уснула, пока ждала ответа Кости, но всего на пару часов. Ей приснился беспокойный сон о том, что она куда-то спешит, но никак не может найти ключи от квартиры. Потом ключи нашлись, но как только Катя открыла дверь, с лестничной площадки повалил снег, целая лавина. Она дотронулась до него руками, но не ощутила ни холода, ни влаги. Катя проснулась в волнении, и еще с минуту не могла понять, во сне она находится или наяву. Рядом лежал дневник — одного взгляда на него хватило, чтобы сон рассеялся. Катя вспомнила, что Костя так и не ответил на ее вопрос о шторме, и с беспокойством открыла дневник. Первыми ей бросились в глаза рисунки с надписями: «Канопус», «Альфа Центавра», «Южный крест»… Затем Катя прочла сообщение Кости и, собравшись ровно за пять минут, неумытая и непричесанная, побежала исполнять поручение. «Только бы мне поверили», — повторяла она, как молитву, всю дорогу до университета.

У входа Катю остановил охранник, и ей пришлось пойти на хитрость — сказать, что опаздывает на экзамен, а студенческий билет забыла дома. Охранник посмотрел в полные мольбы глаза и снисходительно махнул рукой в сторону входа. Теперь нужно было найти Ивана Петровича Савушкина, и Катя спросила о нем у одной из групп студентов, кучковавшихся в вестибюле. «Кабинет профессора на втором этаже, справа по коридору. Там табличка на двери, не ошибешься», — ответил улыбчивый парень в синем вязаном свитере. Катя поблагодарила его за помощь и побежала к лестнице.

Кабинет Ивана Петровича был закрыт, но Катя даже не успела отпустить ручку, как услышала приближающиеся шаги. Навстречу ей шел пожилой мужчина с седой бородой и потертым кожаным чемоданом в руках.

— Доброе утро! Вы ко мне? — спросил он и деловито открыл дверь.

— Здравствуйте! А вы Иван Петрович Савушкин? — спросила Катя в ответ.

— Да, это я.

— Значит, к вам.

Катя вошла вслед за профессором в просторный светлый кабинет, заставленный глобусами и обклеенный картами мира и отдельных стран.

— Присаживайтесь и рассказывайте, какое у вас дело. Наверное, хотите пересдать экзамен? То-то я не видел вас на парах, — сказал профессор.

— Нет, я не ваша студентка, я учусь в другом вузе. Иван Петрович, у меня вот какое дело… — Катя достала из сумки дневник и рассказала о том, что ее сюда привело. Профессор выслушал, не перебивая, но решил, что его разыгрывают.

— Я клянусь вам, что это правда. Я бы и сама не поверила, если бы мне рассказали, но вот дневник, а в нем сообщения от Кости. Посмотрите, это ведь его почерк? — Катя протянула профессору раскрытый дневник. Он нехотя надел очки и стал читать.

— Это, и правда, почерк Кости, и он действительно сейчас в экспедиции. Я уже ничего не понимаю, ерунда какая-то, — сказал Иван Петрович.

— Костя писал, что дневник ему подарил его друг Андрей, он тоже ваш студент. Я думаю, он мог бы все подтвердить.

— Андрей, говоришь, — профессор насупил брови, потянулся за трубкой стационарного телефона, набрал номер и попросил кого-то зайти к нему.

Через минуту в кабинет постучали. На пороге стоял светловолосый парень с гипсом на правой руке.

— Андрей, эта девушка утверждает, что ты подарил Косте, с вашего позволения сказать, волшебный дневник. Расскажи все, что об этом знаешь, — обратился к парню профессор.

— Да, это правда. Дневник не то чтобы волшебный… А что случилось? — спросил Андрей, и Катя вкратце рассказала ему о своей переписке с Костей.

— Иван Петрович, эта девушка не обманывает. Прошу, поверьте ей, пожалуйста. Костя действительно в беде, и все пассажиры, их надо спасать, — взволнованно заговорил Андрей.

— Ладно, я свяжусь с береговой станцией в Чили. Но если вы меня разыграли, уж я вам! — профессор пригрозил Кате и Андрею пальцем и стал звонить.

Сотрудники порта в Пунта-Аренасе подтвердили, что «Буревестник» не вышел на связь в положенное время и они были бы рады отправить спасателей, но без координат судна это практически бесполезно. На это профессор ответил, что капитану удалось с ним связаться, и продиктовал данные, которые помогут найти терпящее бедствие судно.

— Сказали, что начнут спасательную операцию прямо сейчас. Будем за них молиться, — сказал профессор и добавил, — Спасибо вам, ребята. Ваш дневник, возможно, спасет от гибели десятки жизней и в том числе жизнь моего младшего брата. Он капитан этого судна.

Катя оставила Ивану Петровичу и Андрею свой номер телефона для связи и, попрощавшись, спустилась в вестибюль. Там она присела на свободную скамейку, достала дневник и написала:

«Костя, я все передала Ивану Петровичу. Он связался с портом, из которого вы отправились, и вас сейчас же начнут искать спасатели. Напиши, пожалуйста, хоть слово...»

Катя подождала несколько минут, но ответ не появлялся. «Пусть с ними все будет хорошо», — прошептала она и пошла в магазин, который должна была открыть еще полчаса назад.

***

Последнее сообщение Кати Костя прочитать уже не смог. Нет, с ним все было в порядке, кроме того, что он находился посреди океана на давшем течь корабле. Дело было в дневнике. Костя нечаянно выронил его из рук прямо на затопленную палубу. Дневник насквозь вымок, и его страницы склеились. Оставалось лишь надеяться, что Катя успела прочитать запись с координатами и показать ее профессору. Тем временем шторм начал стихать, систему водоотвода удалось починить, но вздохнуть с облегчением экипаж еще не мог. Навигация была по-прежнему сломана, и то, что судно до сих пор не столкнулось с проплывающими мимо айсбергами, было настоящим чудом.

Но на этом чудеса не закончились. Спустя пару часов произошло то, о чем мечтал и молился каждый на «Буревестнике»: на горизонте появился силуэт корабля, и это означало спасение. В каютах зазвучал приемник: капитан попросил всех собрать самые важные вещи в ручную кладь и готовиться к эвакуации. Позже стало известно, что спасший их корабль проплывал тем же маршрутом всего в несколько милях и получил от береговой станции сообщение о том, что «Буревестнику» требуется помощь. А на станцию, в свою очередь, поступил сигнал из Москвы — прямо из университета, в котором учился Костя. Сомнений в том, что своим спасением они обязаны дневнику и Кате, не оставалось. После эвакуации капитан нашел Костю и Ваню, пожал каждому из них руку и сердечно поблагодарил за помощь, шепотом прибавив, что их часы были бы сочтены, если бы не подоспевшее судно.

Все пассажиры «Буревестника» благополучно добрались до станции Беллинсгаузен, а само судно удалось починить прямо в океане и вернуть в порт. Экспедиция прошла по плану и без происшествий. Команда ученых осталась довольна объемом и результатами исследований — было с чем возвращаться в Москву.

Мечта Кости сбылась: он побывал в Антарктиде, поучаствовал в трех походах и собрал множество материалов для научной работы. Но к его радости примешивались грусть и тревога. Восстановить дневник не удалось, связь с Катей была потеряна, и Костя очень боялся не найти ее в Москве. Он верил, что эта девушка была послана ему не только для спасения от гибели, что она — его родственная душа, его судьба. Он много думал о самом первом вопросе Кати, с которого началась переписка: «Где ты?». К кому она обращалась? Кого хотела призвать через этот дневник? Вот что ему хотелось знать больше всего на свете.

В последний день перед отправлением домой Костя пошел в церковь Святой Троицы, находившуюся неподалеку от станции Беллинсгаузен, и, не выпуская из рук теперь уже бесполезный дневник, долго молился о том, чтобы благополучно добраться домой и отыскать Катю.

***

Весь январь и половина февраля прошли для Кати как в тумане. Она узнала от Ивана Петровича, что корабль удалось спасти и все в целости и сохранности добрались до Антарктиды, но Костя больше не писал в дневнике, и это не давало ей покоя. «А вдруг с ним что-то случилось... Или он больше не хочет со мной общаться... Или волшебство дневника иссякло…», — эти мысли не выходили у нее из головы.

Катя снова и снова перечитывала переписку с Костей и каждый день писала в дневнике: «Где ты?». Она верила, что именно этот вопрос может связать ее с ним — как тем снежным новогодним вечером, когда она спросила у подаренного старушкой дневника, где же сейчас ее суженый.

Сегодня было пятнадцатое февраля, и Костя уже должен был вернуться домой. Но дневник по-прежнему молчал, и Катя решила, что напишет в нем свой вопрос последний раз, а затем спрячет на самую дальнюю полку и больше не откроет. Она выбрала момент, когда в магазине почти не осталось посетителей, и села с дневником за стол. Новых записей не было. Катя написала «Где ты?» и вдруг горько заплакала. Она повторяла вопрос снова и снова, пока не исписала целую страницу, а ее слезы капали на текст и, смешиваясь с чернилами, оставляли синие кляксы.
Оглушенная своим горем, Катя не заметила, как зазвенела «музыка ветра» и на пороге магазина появился новый посетитель. Он подошел к ее столу, взял у нее из рук дневник и ручку и написал «Я здесь». Катя в недоумении посмотрела на гостя и сразу же поняла — это Костя. И теперь слезы были на глазах у обоих. Слезы счастья и зарождающейся любви.

03.12.2021


Рецензии
Здравствуйте, Надежда. С прошедшими праздниками! Благодарю вас за прекрасную историю, привет Дмитрию! Всех вам благ.

Лариса Путинцева   25.01.2022 23:33     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.