Спящий город

    8-го января, на второй день Рождества Христова, компания друзей собралась в модной городской кафешке отпраздновать день рождения одной из своих подруг.
    Компания представляла собой великолепную (но не пятёрку, а) шестёрку и, собственно, виновницу торжества. Половина из них училась в одном институте, остальные, так сказать, приклеились со временем.
    – «Воскресенье. День рожденья у тебя». Поздравляю, Крис (она же Кристина, она же Кристи), – протянул бокал по понятному направлению один из парней по имени…
    – Thanks, Эндрю (он же Андрей, он же Андрюха, он же Андрюша).
    Последовал так всеми любимый «дзинь» хрустальных бокалов.
    – «…Твои лучшие друзья», – ещё один «дзинь» от Ники (она же Ник).
    – «…С утра подарки», – «дзинь» от Лоры (она же Лариса, она же Лара, она же Ларка).
    – А, кстати, где мои подарки?
    – «Телеграммы (не перебивай), звонкий смех», – выступление Сержа (он же Сергей, он же Сергун, он же Серый, в общем, всего не перечислишь).
    – «…Сегодня праздник для всех», – выход Натки (она же Наталья, она же Натали, она же Ната).
    – «Только чтоб осуществилось желание…», – ещё один «дзинь» от Николя (он же Коля, он же Николай).
    – «…В день рожденья твой», – и общий «дзинь» на память.
    А теперь, когда все персонажи известны, попробуем превратиться в обыкновенного зрителя.
    – Благодарю вас, my dear friends. I am very glad to see you all today.
– Oh, my dear, а как я рад видеть Ваши blue eyes.
– Ага, сразу видно, у кого проблемы с английским.
– Ой, ну только не надо этих умных замечаний, Ларочка. Все ведь знают о твоих косячках.
– Да я их, по крайней мере, не скрываю.
– Так, всё, ребята, мы ушли, – один из парней обнял девушку с шутливо-недвусмысленным желанием удалиться.
– Спокойно, Ромео, – Ларочка вальяжно убрала настырную холёную руку, – там у меня косяков нет. Так что сиди тихо, Сергуня.
– Благодарствуем Вам, Серж, за предоставленную нашей респектабельной компании возможность обсудить серьёзнейшую…
– Так, харе трындеть, бродяги, – девушка с мягким именем Ника обладала, видимо, менее мягкой натурой.
– Чё??? – хором воскликнула мужская половина.
– У нашей дорогой, замечательной и любимой, – осторожно позволила себе расторгнуть перепалку Ната, – Кристины сегодня день рождения. Мы все её поздравляем, желаем, чтобы она оставалась такой же красивой, умной…
– Так, Натка, прекращай эти «оставалась». Ненавижу это слово. Надо говорить, чтобы была ещё лучше, ещё красивее, умнее, успешнее, талантливее; чтобы родила много красивых, умных, талантливых детей; чтобы нашла крутого, офигенного парня.
– Коль, ты бы как-то сохранял последовательность, а то Крис ещё неправильно тебя поймёт.
– Да ну правильно всё. Надо ж и красавца-любовничка себе вовремя завести.
– Это ты по себе судишь, Ника? И сколько у тебя их?
– Да сколько есть, все мои, Андрюш.
– То-то я думаю, что столько пудры наложила на себя.
– А ты ротик свой закрой.
– Да ладно, чё там, понятно всё.
– Что понятно, что тебе понятно? – девушка, облокотившись на стол, жестко посмотрела на парня.
– Эй, ребят, мы здесь, вы чего? У нас день рождения, вы не забыли? Эй, эй, – щёлкнула Лора пальцами перед обоими.
– Так, всё, – описала одна из подруг круг в воздухе. – Кристина, мы все сегодня собрались…
– «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Всё-всё, молчу.
– Так вот, – говорившая девушка сделала паузу, и продолжила: – К одному мудрецу пришел юноша и спросил: «Что такое счастье?» Мудрец немного подумал, и ответил: «Счастье – понятие растяжимое. Для матери счастье – это младенец, для купца – новая лошадь. Каждый сам для себя  выбирает, что для него значит счастье. Вот и подумай, чего ты жаждешь, и что любишь». Мы все искренно желаем тебе, Кристин, в этом дрянном бурном мире найти маленький – или большой – островок, именуемый этим классным волшебным словом «Счастье».
– Ну, сильна-сильна. Как тут не выпьешь полную чашу. Кому ещё долить?
– Серый, ты смотри осторожней, а то придётся отправить тебя домой раньше времени.
– Эндрю, я тя прошу, не капай на мозг, у меня желудок проверенный.
– Да-а-а, многоуважаемое общество прекрасно это помнит.
Когда все выпили, в том числе и Серый, последний произнёс:
    – А я забыл. Так, где там наше горяченькое? Официант! – Серый поднялся, щёлкнув пальцами.
    – Да сядь уже, – грубо посадила его Ника на место. – Желудок у него проверенный. Вон как зрачочки-то заиграли.
    – Ах ты, негодница.
    – Так, ну-ка успокойся.
    – Да шучу, шучу я так, пьяного играю, а ты уже и поверила. Да я на спор хоть пять… хоть десять…
    – Ага, трудно в своих слабостях признаваться, да?
    – А я не поддамся на твою провокацию. Вон лучше, благодарствую, милые девушки, – как раз принесли дымящиеся пельмени, мясной рулет и кальмары с болгарским перцем, – пельмяшек отведаю. А-а, ча-ча-ча-ча…
    – Чё расчакался?
    – Да вкусно пахнет, блин.
    – Подумаешь, – заметила Лорочка, – я ещё и не такое могу приготовить.
    – Ну, всё, замётано, ночую сегодня у тебя, а на утро приготовишь мне…
    – Размечтался.
    – А я тебе спинку потру.
    – Ты ещё маленький, чтоб мне спинку тереть.
    – А я малыми усилиями. Тебе понравится.
    – Ларка, ну ты подумай, такой донжуан тебя клеит. Соглашайся.
    – Хорошо, Ник, я подумаю.
    – Вот-вот, – смачно облизнул Серж пальцы, – подумай. Сомнительно мне, что твои пельмени мне больше понравятся.
    – Ловкий ход, Серёга, – поплескал Андрей друга по плечу. – Но мне разрешишь слово молвить?
    – Валяй, Диоген, – вальяжно махнул рукой Серж.
    – Не Диоген, а Демосфен, – поправила Кристина. – Диоген – с другой оперы.
    – Да какая разница. Всё равно на букву «Д», тем более что оперой я не интересуюсь.
    Все засмеялись.
    – Крутая логика.
    – А то. Высшее образование имеется.
    – Где имеется-то?
    – Так, всё, настырная какая. Наш дорогой друг Эндрю просит слова. Наливай, Николя.
    – Не, ребят, реально, день рождения у Кристи сегодня, а мы тут треплем ни к селу, ни к городу.
    – Чё-чё?
    – Ты на Кристину смотри, логик, только на неё сегодня смотреть и положено.
    – Ну, Андрюха, молодца, – Серж подставил Андрею ладонь для хлопка. – Согласен. Королева! – это уже переведя взгляд на Кристину.
    – Да, Крис, пока этот кровожадный аллигатор нежно тебя обнимает и…
    – Раздевает, да?
    – Нет, ну, чего сразу… и целует…
    – Ого! – воскликнул разом женский пол.
    – И целует тебя… глазами, глазами, ягодки вы наши, просто глазами.
    – Ой, как с вами скучно.
    – Можно и не скучно.
    – Так, Серый, заткнись, дай тост сказать.
    – Давай-давай, Андрюш, только про любовь, – выстрелил в парня маникюрный палец.
    – Любовь бывает меркантильная – к деньгам.
    – Это ты начал уже?
    – Девчонки, залепите ему чем-то рот.
    – Не слушай его. Продолжай.
    – Бывает платоническая – к душе. Бывает эротическая – к телу. А бывает настоящая, когда в человеке любишь… – Андрей сделал паузу, – всё. Так давайте же, други мои хорошие, выпьем за то, чтобы наша Кристинка встретила в этом только-только начавшемся году человечка, который любил бы её по-настоящему!
    – Ну, Андрюш, спасибо тебе, родной. Я запомню.
    – За тебя, Крис, – все бокалы соединились в хрустально-рубиновом фейерверке.
    – О, смотрите, хмырёнок какой-то глазеет.
    Столик стоял у окна, и из-за него действительно выглядывал маленький паренёк.
    – Чё надо, дружище? Проваливай давай, – махнул Серж рукой.
    Мальчик отошел, и веселье возобновилось.
    – Чё-то скучно тут.
    – Сейчас мороженое принесут.
    – Да какое мороженое. Движа не хватает.
    – Погоди, Сергун, счас ещё немного подзаправимся, и двинем в более пикантное место. Как, дамы, насчёт «Шарма»?
    – Ой, нет, там малолетки одни, да и музыка не тусовая. Лучше в «Иллюзион». Там сидеть удобно, да и мужики приличные.
    – Не то, что мы, Николя, ты понял?
    – Мальчики, поберегите самооценку, она вам ещё пригодится.
    – Значит, мы, как мужики, тебя не устраиваем?
    – Да малость мелковаты. Ты же знаешь, что мне больше импонируют взрослые деловые мужчины.
    – С большими пузами, лысые и низкорослые. Да-да, Никочка, как же, знаем мы твои мелодрамные приключения. Ты лучше на именинницу нашу посмотри. Сама Афродина…
    – Афродита, человек с высшим образованием. Ты где учился, не забыл?
    – Ай, главное, что на букву «А». Так вот, наша Афро… дита, ну ладно, пусть будет Афродита, и сама девушка умная и красивая, и пару себе выбирает такую же.      
    – Пару выбирает, вот сказанул. Крис же не крольчиха тебе, чтоб пару выбирать.
    – Ну, если бы я сказал так, как принято это называть в мире природы, то кто-то бы обиделся.
    – А ты попробуй, Диоген-Демосфен. Как принято и что «это»?
    – Да самца он имел в виду, Ларка, что не понятно?
    – Ну, Ника, прямоты тебе, конечно, не занимать.
    – Да уж кому что. Кто может десять бутылок шипучки на спор выпить, – Ника посмотрела Сержу в глаза, – а кто просто называет вещи своими именами. Ну, это такое. Пойдём покурим, что ли?
    – О, разумное предложение. Эй, ребятки, курящие и некурящие, идём курить.
    На улице было холодно, поэтому, когда последняя сигарета догорела, вся компания, притоптывая ногами и поёживаясь, собралась обратно в тёплый зал кафе, но тут к ним вдруг подошел тот самый мальчуган.
    – Тётеньки, дяденьки, дайте копеечку, – протянул малыш ручонку в порванной рукавице.
    Серж начал шарить по карманам, перебирая крупные купюры.
    – Вот, чёрт, один крупняк. Не везёт тебе, малый, сегодня, не твой день. О, а вот и пятерку нашел, – с этими словами Сергей протянул мальчику 5-рублевую купюру.
    – А больше у Вас нету? – тихо спросил малыш.
    – Ничё се, пацан, давай кондыбачь отсюда, а то в сопровождающие прилетит счас к тебе волшебный пиндюль, – подбил Серж снег возле паренька, что заставило того тут же ретироваться, а всех остальных, включив громкое «ха-ха», отправиться к своему столику.
    – Не, ну ты сказанул: «волшебный пиндюль». Сам додумался? – не переставая смеяться, спросил Николя.
    – Да не, в КВНе когда-то было.
    – Нет, ребят, всё-таки как-то нехорошо получилось, – внезапно перестав смеяться, сказала Кристина. – Может, он голодный? Видели, как он одет? Надо было хоть сотню какую-то дать, вот я тоже дура.
    – Не, ну слыхали? Ты же вроде и не много выпила? Да дай ему сотню, пойдёт сразу самогона у какой-то бабы себе купит с колбасой, а потом отключится где-то на вокзале.
    – Какого самогона, Серый, ты хоть видел, какой он маленький. Да сразу видно, что голодный. Аж скулы вытянулись.
    – Так надо было покормить, мать Тереза.
    – Серёга, ну ты полегче, а то ещё праздник испортим из-за этого оборвыша.
    – Ну, хоть ты, Никола, поддерживаешь. Твоё! – налил себе Серж вина, и залпом выпил.
    – А я не поддерживаю! – раздраженно воскликнула именинница. – Вы посмотрите, как мы живём? Напиться, нажраться, нагуляться, отоспаться, зависнуть в «нете», похвастать фотками, – какие мы, мол, крутые, где были, что видели, сколько потратили; поржать, попраздновать (по поводу и без). Ну, образование получили, научились водить купленную папой машину, а дальше что?
    – А ты, Крис, под всеми линеечку не подводи.
    – А я с себя первой и начинаю. Просто достало всё. Нет, я вам благодарна за поздравления, за внимание… Пусто просто как-то внутри.
    – Ну, так выпей, – Николай наполнил Кристинин бокал. – Сейчас поедем в клуб, потусим, – попустит, вот увидишь.
    – Да не хочу я, чтоб меня попустило. Мне хочется просыпаться утром с улыбкой, а не с мешками под глазами.
    – Так, всё понятно, – авторитетно заявила Ника. – Андрюш, пойди-ка принеси нам сюда то, что поднимет этой капризнице настроение.
    – А, точно. Ты смотри, чуть не забыли.
    Через две минуты Андрей вернулся с небольшой коробочкой в руке.
     – Открывай, – обратился он сходу к Кристине.
     – Да подожди ты. Надо же сказать что-то. А, короче. Крис, мы, честно сказать, немножко помучились, решая, что тебе подарить, но то, что находится сейчас в черном ящике, – Ника улыбнулась, – способно поднять и самое плохое настроение.
В общем, долго терзать тебя не буду. Просто будь счастлива!
    – Так, надо выпить.
    – Подожди. Пусть сначала откроет.
    – Ничего себе… – воскликнула Кристина, открывая подарок. – Ребят, это ж, наверно, очень дорого. Ну, вы дали. – Осторожно вынутые из коробочки, на столе лежали золотые серёжки, колечко и браслет с аметистами.
    – Это, конечно, не «Harry Winston» и не «Tiffany», но, думаю…
    – Да ну вы с ума сошли, – Кристина быстро сняла свои серёжки, надела новые, а также браслет и колечко. – Боже, какая красота. Спасибо вам большое.
    – Удивили, да? – развязно спросил Серж.
    – Так это правда, что «лучшие друзья девушек – это бриллианты?» – добавил от себя Николя.
    – Да не то слово, – Кристина была действительно поражена. – Какая классная игра цвета. Ребят, я в шоке, – обнажила она ровную линейку белых зубов.
    – И куда девалось плохое настроение?!
    – Да не было его, Ларка. Давай выпьем лучше.
    – Хватит с тебя. В клубе допьёшь.
    – А, кстати, отличная идея. Что думает уважаемое общество?
    – Поддерживаем, – ответила за всех Ника.
    Через пару минут компания расплатилась, оделась, и вышла на улицу.
    – Ох, ты, – скукожился Серж под кожаной курточкой. – Чё-то холодно стало.
    – Мерзляк несчастный. Мне вот совсем не холодно.
    – Выпила много, потому и не холодно.
    – Ага, это кто ещё много выпил. Вон уже еле на ногах стоишь.
    – Ну, хватит вам болтать. Поехали уже.
    Так получилось, что последней осталась стоять на улице именинница. Первая машина стояла чуть поодаль, а вторая с Николаем за рулём ожидала Кристину. Она уже открыла переднюю дверь, собираясь садиться, но в этот момент к ней подошел тот самый паренёк.
    – Тётенька, тётенька, я знаю: Вы – хорошая. Дайте копеечку.
    Этот нежный голосок и трогательная интонация вернули имениннице «плохое настроение», и она вновь возвратилась в состояние «всё достало».
    – Конечно, малыш, сейчас, – Кристина начала рыться в сумочке в поисках кошелька.
    – Слушай, пацан, ну ты вообще обнаглел, я смотрю. Иди домой давай, – выкрикнул Николай из машины.
    – У меня нет дома, – тихо произнёс мальчик.
    – Вот, держи, – протянула Кристина ему несколько купюр.
    – Спасибо, тётенька. Вы очень добрая, – малыш посмотрел на Кристину, и добавил: – и красивая.
    – Это чё такое? – подбежал Серж из первой машины. – Опять ты? Ты чего к людям пристаёшь, оборванец? Это ты ему дала? – обратился он к Кристине, указывая на деньги в руках малыша.
    – Серый, успокойся. Тебе что – жалко, что ли?
    – А вот и жалко, – вырвал он деньги.
    – Вы – плохой, – с внезапной злостью бросил мальчик. – Бог Вас накажет за это.
    – Закрой свой рот, ублюдок, – ударил Сергей мальчика по лицу.
    – Отойди от него, – оттолкнула Кристина друга, – и деньги отдай ему.
    – Крис, ты в своём уме? – выпрыгнула Ника из машины.
    – Серый, отдай ему деньги, иначе мы поссоримся, – настойчиво повторила Кристина.
    – Ладно, – хитро улыбнулся тот. – Держи, парень, – Сергей протянул мальчику не свои деньги, и когда тот уже готов был взять их своей рукой, с насмешкой швырнул в сторону, злобно усмехнулся Кристине, и пошел к машине.
    Наблюдая, как малыш с видом затравленного зверька собирает смятые банкноты, Ника спросила подругу:
    – Ну что, ты довольна? Можем ехать?
    – Я остаюсь, – не отрывая глаз от паренька, ответила Кристина.
    Из двух машин начали пронзительно сигналить. 
    – Ник, а тебе его не жалко?
    – А на всех не хватит. Короче, едем давай, а то тошнишь тут со своей правильностью. Шагай давай отсюда, – это уже к малышу, – и не оглядывайся. В темпе, в темпе давай.
    – Стой! Подожди. – Мальчик остановился. – Вы езжайте, Ник, а я останусь.
    – Хорошо, подкатывай позже. Мы подождём, – ухмыльнулась подруга.
    – Я не приеду, – Кристина бросила на неё беглый взгляд, и направилась к мальчику. А через несколько секунд к её ушам долетели резкие звуки быстро отъезжающих автомобилей.
    – Ну что, малыш, пойдём, – Кристина положила свою руку на тощее плечико, и тепло улыбнулась.
    – Куда? – как-то по смешному удивился паренёк, заставив Кристину ещё раз улыбнуться.    
    – Пройдёмся немного, а потом я тебя накормлю. Ты ведь не против?
    – Ну…
    – Ладно-ладно, не капризничай. Как тебя зовут?
    – Денис, – неуверенно произнёс маленький незнакомец.
    – А меня Кристина. Будем знакомы, – протянула она ему руку.
    – А почему Вы так сделали? – тихо спросил малыш, неловко пожимая протянутую ему тонкую ухоженную ладошку с красивым маникюром.
    – Потому что достало это всё, – задумчиво проговорила Кристина. – В смысле, хочется иногда сделать что-нибудь хорошее, а тут ты подвернулся, – потрепала она его по густой шевелюре. – Шапка-то где твоя?
    – Потерял.
    – Эх, ты, растеряша. Сильно замёрз?
    – Немножко.
    – Ну, так уж и немножко? Разве хорошо обманывать?
    – А я не обманываю. Мне только чуть-чуть холодно.
    – Ну, хорошо-хорошо. Сейчас зайдём во-он в ту кафешечку. Там всегда вкусные свежие булочки.
    – Ну, зайдём. Только не говорите со мной, как с маленьким.
    – А как?
    – Почти как с взрослым.
    Кристина засмеялась.
    – Тогда как тебя по отчеству?
    – Не помню. Я – сирота.
    «Вот дура, – подумала Кристина. – Сморозила тоже».
    – А где ты живёшь? 
    – В подвале.
    – Как – в подвале?
    – Там хорошо, тепло.
    Кристина остановилась. Слишком разительно образ её жизни отличался от только что услышанных ответов. «Неужели такое возможно?»
    – Заходи, – они подошли к указанному Кристиной кафе, и она открыла перед ним дверь, приглашая войти.
    – Но там же чисто очень, – весь как-то съежился мальчишка. – Ещё прогонят.
    – Со мной не прогонят. Заходи смело.
    – О-о-о, вот это да-а, – удивился малыш внутреннему убранству совсем непоказной кафешки.
    – Эй, оборвыш, ты чего зашел сюда, а? – грубо встретила мальчика официантка.
    – Он со мной! – твёрдо отчеканила Кристина.
    – В каком смысле? – внешний вид заступницы раздваивал понимание происходящего.
    – Скажите, Вы – дура?
    – Но… – на это было трудно что-либо ответить.
    – Принесите нам хорошей еды и… крепкого чая. И не задавайте вопросов. Пойдём, Денис. Садись сюда. – Они присели у окна. – О, смотри: снег пошел.
    – Да, здорово. Здесь тепло, – сказал мальчик, растягивая вторую часть слова «тепло». – Мне ещё не приходилось бывать в таком месте.
    – Снимай курточку, чего ты?
    Дырявый свитер и тощее тельце больно поразили Кристину, но она старалась не подать виду. Официантка принесла горячую пиццу, жареную картошку, мясной рулет, какой-то салат, булочки и чай.
    – Ну, неплохо, спасибо.
    – Извините меня, – тихо произнесла девушка, выставив всё на стол.
    – За что?
    – Да так… Приятного аппетита.
    – Спасибо, – ответили хором вслед уходящей официантке поздние посетители.
    – Ну, лопай давай, – улыбнулась Кристина.
    – Это всё мне?
    – Конечно тебе. Кому же ещё? Я только, пожалуй, стащу у тебя эту булочку, уж больно аппетитно выглядит. А ты давай, не стесняйся.
    Кристина пила чай и молча наблюдала за мальчиком. Ей не хотелось ни о чём его расспрашивать, по крайней мере, сейчас. Он ел не спеша, хотя и с некоторой опаской, будто боясь, что его прогонят, – с едва заметной улыбкой поглядывая на «странную даму», как обозначила Кристину детская мысль. Кристина думала, что малыш с жадностью набросится на еду, будет чавкать, давиться, но она ещё больше изумилась, когда, вытерев салфеткой рот, и аккуратно положив руки на краешек стола, он сказал: «Спасибо Вам», хоть по нему и было видно, что он не насытился.
    – Эй, ну что ты, Дениска?
    – Не называйте меня Дениска. Лучше – Денис.
    – Хорошо, Денис. Давай кушай, а то я обижусь. И разве мужчины кушают так мало?
    – Я совсем не хочу Вас обидеть, но… – он как-то странно посмотрел на еду, глубоко вздохнув.
    – Но что?
    – Та тётя на меня так смотрит.
    – Ну и пусть смотрит, – обернувшись, Кристина заметила, что на лице официантки появилось что-то похожее на жалость, и в эту же секунду звук её мобильного возвестил о принятом сообщении. – Так, кто там ещё?

«Крис, кончай дурить. Давай приезжай скорей. Мы ждём».

    – Вам уже надо уходить?
    – Нет, малыш. С тобой мне интересней. А хочешь я тебе покажу, что друзья мне подарили сегодня?
    – Так у Вас сегодня день рождения?
    – Да, день рождения.
    – А почему Вы такая грустная?
    – Тебе показалось. Смотри, – Кристина выложила перед изумлённым малышом подаренные драгоценности.
    – Ух ты… Они Вам подходят.
    – Ты серьёзно? – Кристина начала снова примерять серьги и браслет.
    – Серьёзней не бывает.
    – Ну, ладно, – она сняла всё, и положила перед собой, – вводишь тут меня в краску.
    – А Вы забавная.
    – Что? – не могла снова не рассмеяться Кристина.
    – Люблю, когда люди улыбаются.
    Это было сказано настолько трогательно и непосредственно, что Кристина, едва сдерживая себя, наказала малышу пить чай, она-де сейчас подойдёт.
    В туалетной комнате Кристина быстро овладела собой, брызнула холодной водой на лицо, некоторое время изучала себя в зеркале, будто решая какую-то задачу; несколько минут спустя подошла к столику.
    Всё лежало в том же порядке, в каком она его оставила. Одежда, телефон, еда, драгоценности. Не было лишь мальчика. Но он, видимо, не хотел уйти без подарка. Сложенный из дешёвой салфетки самолётик оказался лучшим подарком в жизни Кристины.
    – Почему он ушёл? – подбежала Кристина к официантке.
    – Не знаю. Я ничего ему не говорила, – добавила она под сверлящим взглядом в своё оправдание.
    – Так… – взялась Кристина за голову. – Может, он что-то…
    – Да, он просил Вам передать…
    – Что?.. Ну… – почти прокричала Кристина.
    – Что Вы… – девушка как-то неловко пожала плечами, – что Вы – хорошая.
    Вернувшись к столику, Кристина тяжело опустилась на сидение мягкого уголка, и начала смотреть в окно. Снег усилился, прохожих почти не было, город засыпал. «Может, я что-то не так сделала?.. Эх, малыш-малыш, зачем ты ушёл? Сколько я хотела тебе сказать…»
    Она долго сидела перед окном, подперев лицо одной рукой, а второй сжимая свой лучший подарок.
    – Девушка, извините, мы закрываемся.
    Кристина никак не отреагировала.
    – Девушка, – официантка тронула непонятную посетительницу за плечо. Всё, о чём она сейчас мечтала, был тёплый душ и мягкая постель. За сегодняшний день она намотала такой километраж, что иные мысли обходили её усталую голову стороной. И вот эта мажорная (по всей видимости) девица мешает ей поскорее воплотить эти мысли в реальность. Застыла, как монумент, и ждёт неизвестно чего.
    Когда Кристина повернула к девушке лицо, официантка забыла и об обиде, и об усталости. Две влажные черные линии, начинавшиеся от самых глаз, и упирающиеся, будто в мраморный, подбородок, исказили очарование ухоженного лица, но в то же время добавившие ему столько выстраданной грусти, что не посочувствовать было невозможно, впрочем, как и что-то сказать.
    Девушка-официантка, по роду своей профессии, видела много разных лиц, но настолько заплаканное лицо удалось ей увидеть впервые…


    Январь-февраль 2016 года