Как я работал на переписи 1969 года

На переписи работали сотрудники разных предприятий, командированные примерно на месячный срок - обучение, подготовка, проведение и подведение итогов. Сохранялась обычная зарплата. Реально приходилось работать дольше и без выходных; частично это позже компенсиралось небольшой доплатой.

Для меня этот период начался, когда нас собрали в отделе райисполкома, ведавшем статистикой.  На краткой анкете проверили почерк - естественно, всё писалось вручную. Выдали восьмиугольные значки с глобусом, дающие право бесплатного поезда во всем городском транспорте (фактически и в электричках ближней пригородной зоны); к нему прилагалось и удостоверение.  Я прицепил значок на внутреннюю сторону лацкана и молча отворачивал его на контроле - почти как агент ФБР.

В другой день нас всех собрали в большом зале райкома. Секретарь говорил о большой ответственности и выразил уверенность, что район "как всегда" досрочно завершит и рапортует.  Было много вопросов разных, например, как заходить в частные дома с собаками - это был бурно расширяющийся Кировский район, где среди громадин сохранялись и деревянные домики.  Помню, начальник милиции попросил подойти: он скажет лично, что делать. На это время  кое-где появились дворники в белых фартуках с бляхами.

Интересным контрастом звучали слова нашей статруководительницы: сделать нужно хорошо, зря не спешить во вред делу.

Наше подразделение переписи располагалось на целом этаже, который уступила на время жилконтора.  Как положено, был начальник (тоже из командированных), инструкторы и переписчики. Кажется, выдали специальные папки.

Моя роль как инструктора  заключалась в организации работы моей группы переписчиков, проверке работы - текущей и последующей, а затем и подведения итогов и участии в процедуре сдачи материалов в областное статистическое Управление (на Литейном, как раз в доме, о котором Некрасов написал "Вот парадный подъезд"). Как я понимаю, это не было просто формальностью - начальники волновались...

Днем у нас дежурил приданный Газик с шофером. Позже к нему еще прибавился автобус от моей организации (часть переписчиков и начальник были оттуда): работали до темного и пустынного зимнего  вечера, большинство переписчиков - женщины, и ходить им по самым дальним краям и пустырям, оставленным для будущих домов,  было не так приятно.   Частных домиков  у нас не было.

Листы переписи были двух типов: четверть из них содержала больше вопросов. Впрочем, мой служебный начальник (между прочим, лауреат Государственной премии говорил, что стоило бы включить еще практические вопросы, например, размер обуви и одежды.

Понятно, что в основном людей удавалось застать вечером или в выходные. Обычно я  в субботу-воскресенье (а суббота стала выходным лишь за пару лет до того) и я выходил помогать своим подопечным, заранее разделяя участки. За очень редким исключение, народ относился к нашему делу вполне серьезно и уважительно.  Домочадцы могли отвечать и на вопросы о других  членах семьи, живущих с ними. Длинные и короткие листы распределялись произвольно.

Если никак не удавалось застать жильцов, оставляли просьбу зайти к нам, и такое нередко происходило.  Более того, случалось, приходили люди, ошибочно учтенные по двум адресам, возможно, и в другом городе.  Тогда оформлялись и пересылались специально предусмотренные формы.

Некоторая неопределенность могла возникнуть при вопросе о месте работы.По идее, каждый, кто работал в закрытом институте или на таковом предприятии, должен был быть там же проинструктирован отвечать только: институт или завод, без названия. А мы, с одной стороны, не могли спросить об этом, а с другой - не знали и названий всех закрытых контор... Что-то "лишнее" могло появиться в листах.


Каждые сутки  подводились и передавались "наверх" промежуточные итоги.
В мою обязанность входил также повторный контрольный обход четверти всех квартир вместе с соответствующим счетчиком. Вот здесь иногда бывали мелкие конфликты. Не знающие правил проведения Переписи ( они были в газетах, и по радио, наверно, тоже)могли принять наш приход за ошибку или брак в работе.

В целом  этот период жизни был довольно разнообразным и интересным; и всё же, когда мы вышли из Статуправления, помню свое ощущение: как будто долго и нелегко носимый груз свалился с плеч.