Параша

Её имя Прасковья. Обычно неполное от этого имени произносится, как Паша.
Но её все называли Парашей, Парашкой, Парахой...
Жила она в добротной квартире, а дочери с её семьёй
Параха отстроила громадный дом, какого и не во всяком кино увидишь.
Встречались мать с дочерью не часто - Параха была рьяной самогонщицей. Дочь деньги от матери брала, но приезжать к ней не любила - неуютно у матери
и не по-домашнему: запах бродящей браги, на кухне постоянная выгонка...

Созванивались тоже не часто: некогда Парахе пустыми разговорами
заниматься.

На изготавливаемую продукцию Парахи желающих было много, хотя "покупатели" и говорили, возмущались:

- Что эта Параха только не добавляет в своё зелье! И помёт голубиный собирает, и махорку где-то покупает. Наверное, подсыпает это в брагу. И "мурашом" (муравьиным спиртом) травит людей.

Но вереницей шли к ней алкаши и просто слабые люди, несли последнюю копейку или то, что удавалось из дома стянуть или на стороне, где плохо лежит.
Управы на Параху не было. То ли она с милицией была связана, то ли
заговорённая, какая, - всё с рук сходило.

Денежная стала, квартиры, дачи. И понятно, ведь чуть ли не на промышленный поток
дело поставила: были выделены комната для бочек с брагой, сооружены какие-то электрические нагреватели, минуя счётчик... Основную массу готовой отравы
у неё забирали перекупщики, но всё равно, очень выгодное дело.

Семьи страдали от её убийственной деятельности, жёны криком кричали и уже,
не боясь греха, молили на её голову все кары Небесные.

В подъезде дома, где она жила, двумя этажами выше, над её квартирой проживала одинокая женщина.
У неё был единственный сын, содержавшийся в интернате для слабомыслящих.
Там он окончил несколько классов к своим восемнадцати годам и получил
навыки работы с лопатой, метлой и совком.
И вот явился он к матери для постоянного проживания. Мать была рада: Генку
устроила дворником, где она и сама работала, он был послушным и трудолюбивым.

Параха стала его к себе зазывать. Сначала угощала бесплатно, заискивала,
нахваливала его, а когда ему понравилось и уже тянуло повторить ощущения, а потом
от появившейся необходимости от похмелья избавиться, стал он заходить сам, требовал угощения, обижался на отказ.

Параха разъяснила ему, что всё это стоит денег или того, что равноценно
им: вещи, посуда, украшения.

Обрадовался Генка, тащил всё из дома, а потом стал требовать, чтобы мать получаемую зарплату ему отдавала. Мать его увещевала, просила не пить, не ходить
к Парахе, но он ярился, стал кулаком грозить.

Как-то на улице мать подошла к Парахе, попросила её не трогать Генку,
но получила такой отпор, что, горько заплакав, отошла от неё поспешно.

А Генка совсем распоясался. На работу ходить перестал.

Орал матери:

- Деньги давай!

- Нет у меня денег, Гена.  Одна работаю, до зарплаты уже не дотягиваем,
в долг беру.

- И без твоих денег обойдусь! - рявкнул Генка и полез в горку за посудой,
которая имела особую ценность в семье: её передавали уже несколько
поколений.

Мать вцепилась в Генку:

- Не трогай! Это нельзя трогать! Не даааам!

Волнение охватило её с такой силой, что она мертвенно побелела,
а Генка, пытаясь стряхнуть её с руки, выронил несколько розеток
и они разбились на мелкие осколки.

Мать стала оседать на пол, а Генка схватил ещё судок для сливок
и выскочил на лестницу.

Параха осмотрела, что Генка ей принёс за самогон
и сказала:

- Что тебе за это дать? Это ж ничего не стоит, всё надо принести.

- Я принесу! Параш, я принесу! Бутылку-то дай, а я весь сервиз
принесу тебе. Мать сейчас дома, плачет, мешает взять.

- А ты не знаешь, как ей рот заткнуть? Мужик в доме хозяин!
А баба должна помалкивать!

- Правильно, Параш! Я ей заткну рот! Так заткну - не пикнет!

Параха вынесла Генке бутылку и без церемоний выпроводила его.

Переступая через несколько ступенек, Генка взлетел к себе в квартиру.
Мать так и лежала на полу в прихожей. Довольный, что она молчит, Генка, не глядя,
прошёл на кухню, что-то положил себе в тарелку, взял стакан и вышел в гостиную, включив телевизор, стал "культурно отдыхать".

Когда бутылка была прикончена, а Генка захотел поесть посущественней,
не вставая с места, стал звать мать:

- Маааам! Я есть хочу! В интернате завтрак был, давно обед прошёл, скоро ужин,
а я всё пропустил!

Не дождавшись ответа, пошёл в прихожую. Мать лежала, не шевелясь...
Генка потрогал её, заглянул в лицо и до него стало доходить, что мать...
умерлааа!

Что делать? Пошёл к Парахе, что она скажет.

Параха от такого известия пришла в смятение: уж, не от того ли умерла,
что он ей рот заткнул? Ещё будет объяснять, что она его этому научила.
Никто не поверит, но разговоров... и убытков не избежать.

- Гена, ты не бил мать? - робко спросила она.

- Нет, я её не трогал. Она не хотела мне посуду отдавать, но я стряхнул
её с руки и ушёл к тебе за самогоном.

- Иди, Гена, вызывай "скорую", а потом похороны надо будет организовать.
В похоронное бюро позвонишь.

Всё прошло своим порядком. Остался Генка один жить. Изредка навещали его
две младшие сестры матери.

Теперь Генка беспрепятственно носил Парахе всё, что попадалось под руку.
Да она и сама заходила, когда Генка спал одурманенный её "коктейлем".

Пришёл Генка к Парахе, ничего не принёс, стал просить самогон.

- За так не дам! Что у тебя есть? - строго спросила она.

- Параш! А ведь ты виновата, что мама умерла! Если бы ты дала
мне тогда бутылку бесплатно, я бы не трогал сервиз, мама бы так не нервничала
и жила бы...

- Ты эту чушь сам придумал или надоумил кто? - спрашивала строго, но голос дрогнул и не жалость, не совесть шевельнулись, а страх и опасение: вдруг с этим
пойдёт "куда надо", а там только и ждут, "доить" начнут без стыда и совести.

Параха лихорадочно соображала, что же делать?

- Генааа... Я же не враг тебе. Вспомни, как я тебя угощала, сколько всего
передавала тебе? А мать твоя, покойница, не оценила, на улице скандал устроила.
Вот из-за неё я и перестала тебя угощать! Не на меня, на неё обижайся. А теперь что ж, угощу. Бесплатно.  Вот, бери и заходи. Не стесняйся - мы же с тобой давние друзья...

Не зашёл к ней больше Генка. Что-то она ему подсыпала или подлила в самогон и
недели через три-четыре нашли его мёртвым в квартире. Отравили Генку.
А спросить не с кого.

Парашка в ванной занималась мелкой ручной постирушкой. За ней стояла пятиведерная кастрюля. Попятилась она и... провалилась в неё задом. Так глубоко засела,
что не смогла выбраться. В таком положении и нашла её дочь. В страшных муках окончила свой преступный век Параха.

Видно, смерть Генки стала последней каплей. Настигла Парашу кара Небесная...