Не забывается... глава девятая

                Не забывается, но и не часто вспоминается

                Повесть

                Глава девятая



Эта глава будет посвящена завершению нашего обучения, наиболее ярким событиям
произошедшим в действительности, да ещё так чётко запечатлённым моею личной памятью.
Специально оставил в доступности немногочисленные армейские чёрно-белые фотографии,- знал ведь « о неизбежности » своего труда над этой повестью.

Появятся конкретные даты, оставленные руками тех, кто соизволил подарить мне столь много значащие фотографии со своим изображением и с очень проникновенными словами.

Быть может, кстати теперь упомянуть и номер воинской учебной части и почтовый адрес, на который всем курсантам и всему сержантскому составу постоянно приходили письма и прочие почтовые отправления.

Разумеется, « навскидку » не вспомнить точного почтового индекса, -
внедрение шестизначного почтового индекса в СССР произошло то ли в 1969 году,
то ли в 1970 году.
Этот индекс на конвертах, но сами конверты с письмами до поры до времени
в одной из картонных коробок, готовых к переезду в Саратов.

Назову основной ориентир для писем, которые отправлялись за пределы « учебки »
и по которым сюда, в воинскую учебную часть, приходила почта со всего Советского Союза.
Архангельская область, город Мирный-14, в\ч 08342, далее указывалось
буквенное обозначение конкретного подразделения.
( И номер в\ч 08342 и номер в\ч 12401 до сих помню, не забыл и не забуду. 
А вот « имя нашего взвода » сохранилось благодаря одной из фотографий : 56 взвод.
Номер своего солдатского военного билета не в силах восстановить :
лишь три завершающие цифры, - … 564. )

Но про « основное содержимое » действительно приятных для вкуса памяти фотографий сообщу чуть позже.

Сейчас же надо « срочно » выйти на « праздничную  прогулку » по территории воинской учебной части, которая за несколько ночных часов приняла на себя невероятный настоящий ливень, а затем так же резко подверглась нападению
очень даже зимнего холода.

                *


Наше новогоднее настроение если не было полностью испорчено сообщением
о сильном дожде, то явно переменилось под воздействием логики :
вместо полноценного выходного в первый день Нового Года нам предстояло
упорно и долго бороться с гололёдом.

((( Мы не « завидовали » тем, кто в эти первые сутки Нового Года нёс службу согласно очередности, но многие были бы не против заменить ломы, лопаты и скребки на автоматы, на повязку дневального, даже на одежду кухонных трудяг. )))

Физического труда мы не боялись, но осознавали и объёмы, выполняемые нами - 
курсантами всех учебных взводов - на всей громадной территории и погодные условия : точной температуры зимнего уличного воздуха не скажу, но сырое от пота нательное бельё и влажные гимнастёрки — « даже под защитой не продуваемых » солдатских шинелей --- чувствительно остужали наши разгорячённые молодые тела.

Каждые час или полтора, по команде сержантов, наш взвод не очень организованным строем возвращался в свою казарму, где нам удавалось быстро просушить верхние части одежды : очень горячий воздух в сушилке достаточно быстро приводил в норму всё, что было размещено в этом замкнутом помещении, имеющемся внутри
каждой казармы.

Взамен требующей просушки одежды мы надевали старые гимнастёрки, предназначенные
для трудов в составе наряда по солдатской столовой.

За два или за три первых январских дня основные дороги, проезды и « тротуары » ,
по которым было движение и людей и автомобильного транспорта, были полностью освобождены от " подарочного " льда.
Пришедшие затем обильные снегопады вновь надёжно закрыли все бетонные дороги
и дорожки.

В нашем взводе вроде бы не было ни простуженных, ни тех, кто мог по своей неосторожности получить « производственную травму », - одно неловкое движение ломом или таким же тяжёлым металлическим скребком, - железная труба с приваренным к ней широким острым лезвием наподобие топорного.

               
                *

Вновь привычный распорядок дня, очередные заступления в караул в пределах своей воинской учебной части, не столь частые наряды в солдатскую столовую.

В январе ли, в феврале 1974 года --- хорошо что именно зимой --- к нам явились
такие холода, что мы были вынуждены спать не снимая ни гимнастёрок, ни брюк-галифе, дополнительно укрываясь на ночь ещё и шинелями.
На ночь снимали с себя только сапоги и два вида портянок.
Надевали ли на свои головы ещё и зимние шапки ? --- Не помню.

Настолько было « прохладно » « даже в утеплённых снаружи снегом »  деревянных казармах, хотя местная котельная исправно трудилась, не давая совсем замёрзнуть чуть тёплым трубам отопления.
( Опять же не помню : основные распределительные магистрали отопления
шли на уровне выше земли, - или же были подземными.
Нечётко вспоминается : вроде бы по всей территории « учебки » были поднятые над землёю утеплённые магистрали отопления, закрытые от внешних осадков или оцинкованными или алюминиевыми листами. - Видимое на морозе исходящее от этих труб тепло. )

Две недели или все три недели в таких погодных условиях, и мы, курсанты,
в полной мере усвоили : ((( « севернее нас только Северный полюс ». )))

Утренняя зарядка происходила внутри казармы ; открытый всем морозам уличный туалет не использовался ; после посещения в воскресные дни бани мы чуть дольше обсыхали до выхода на уличный холод.
Самое же полезное во время значительных морозов было в том, что по выходным дням
не надо было участвовать в десятикилометровых лыжных пробегах, - на время.
((( Нет чтобы просто побыть в красивом зимнем лесу, получить удовольствие
от неспешной лыжной прогулки даже в кирзовых солдатских сапогах. )))

Но караулы по прежнему выставлялись, и часовые так же стойко выполняли свои обязанности. - Смена часовых происходила ежечасно, на время несения службы
мы надевали длинные толстые и тяжёлые овчинные тулупы, а так же плотные толстые
ватные брюки ;
на ноги обязательно валенки, на руки тоже утепление : меховые рукавицы.
При таком мощном утеплении вес автомата, чаще всего висящего
на поднятом воротнике тулупа часового - примерно четыре с половиной килограмма - почти не чувствовался.

((( Ходят же в зимней горной Греции закалённые не только философы в почти что летней одежде. - А мы всё таки по-зимнему одеты и обуты. )))

                *

Не очень умная « шутка », произошедшая во время смены часовых на одном их постов, - самом отдалённом от караульного помещения.
Одним из курсантов нашего 56 взвода был Женя Сазонов \если не ошибаюсь в имени \, призванный в Советскую Армию из-за его отчисления с третьего курса дневного отделения Казанского авиационного института. -
Если не с четвёртого курса.

По причине ли возраста : Женя был старше всех нас на два или на три года,
или по иным нам неизвестным причинам его кандидатура была выбрана старшим сержантом для последующей ротации.
В мае 1974 года старший сержант Тимофейчик подлежал увольнению в запас.
Вместо себя, по давней традиции в таких воинских учебных частях, уходящий в запас
военнослужащий заранее выбирал себе замену из числа обучаемых им курсантов.

Вот на Сазонова и выпал « жребий ».
Начиная примерно с начала марта 1974 года Женя стал назначаться и дежурным по роте и разводящим в составе караула, то есть выполнять обязанности командира отделения. - Проходил действительно стажировку в этой новой для него должности,
привыкая командовать личным составом учебного взвода даже и не имея на погонах
сержантских знаков отличия.
Внешне, по военной форме, оставался таким же рядовым, таким же обычным солдатом.

В марте месяце в Архангельской области по прежнему очень даже зимняя зима.
Весны не было видно даже с периодически запускаемых с территории полигона ракет.
Для нас же верным ориентиром было одно : в середине апреля, после успешной сдачи всех экзаменов, обязательно увидим первые ростки зелени, -
и траву и распускающиеся листья в окрестных лесах.

Кстати, за всю зиму лично я не видел ни белок, ни птиц, ни иной лесной живности. - Или просто не помню ...
Лишь во время несения службы часовым на ближнем к стартовому столу посту
иногда виделись отдалённые силуэты явно волков, - когда в дневное время,
а когда и в ночное издающих свои протяжные незабываемые звуки.

Вернёмся к спонтанно, по ситуации, устроенному исполняющим обязанности разводящего « происшествию ».
Если по наручным часам, имеющимся у Сазонова, то вроде бы утро :
четыре или все шесть часов утра ; но прежняя зимняя морозная темень
и всё та же узкая тропинка под редкими фонарями, столь резко отделяющими натоптанную снежную тропку от всего основательно ночного, чётко и однозначно сообщают нам о не скором появлении не высоко поднимающегося над лесной линией горизонта зимнего Солнца.

Смена часового на четвёртом посту происходит после смены часовых на трёх других постах.
На этом четвёртом посту, охраняемая территория которого самая маленькая,
имеется помещение проходной, - можно укрыться от ветра, от дождя,
не прекращая наблюдения : не так далеко здание секретной библиотеки и два других сооружения, не имеющих наружных окон.
То есть имеется возможность после регулярных обходов согласно маршруту часового побыть внутри этого небольшого помещения с двумя проводными телефонами, -
самый главный для связи с караульным помещением, и второй для связи
только в дневное время с абонентами внутри этой воинской учебной части.

На четвёртом посту часовым я был не так часто, - в основном на первом посту,
самом  обширном ; да изредка на втором и на третьем.
( Что за объекты были на втором и на третьем постах, сейчас и не скажу.
Если  исходить из логики, то это штаб части, узел связи, автопарк, различные склады, магазин Военторга да ещё "что-нибудь".)

Или всё же зимняя откровенно ночь или нечто похожее на очень-очень большую вероятность не скорого прихода очередного зимнего утра.
Мы, пять курсантов, - трое после сдачи своих постов, один заступающий на смену,
и разводящий, Сазонов, - со средней скоростью зимнего шага подходим к проходной,
за которой территория четвёртого поста.

Сазонов пытается открыть дверь, - заперта изнутри.
На входном косяке кнопка для электрического звонка.
Два-три решительных нажатия.
Сазонов смотрит внутрь сквозь почти полностью закрытое тонким слоем льда
окошко на двери.

Мы чуть поодаль от двери, - на всякий случай автоматы сняты с плеч,
с зимних тулупов.
Но патрон в патронник не досылаем, - не было команды, хотя ситуация не ясна.

Примерно через минуту слышен звук отодвигаемой внутренней щеколды.
Разводящий и заступающий на пост первыми входят в это относительно тёплое помещение.
Затем и мы трое размещаемся в нешироком коридорчике проходной.

Откровенно заспанные глаза сменяемого …
Его суетливость и его прерывистый голос выдают смятение.
Разводящий производит смену часовых после их совместного обхода
по маршруту поста, после проверки всех печатей на охраняемых объектах,
после завершения всех действий по табелю поста.

Выходим из проходной, на улице строимся в колонну по одному, -
замыкающим стоит так не вовремя недавно разбуженный ...
Сазонов подмигивает нам троим, и очень незаметно для только что сменённого
с поста отстёгивает от его АКМ рожок\магазин с тридцатью патронами …
( Всплывает из памяти одна фамилия, но опасаюсь своей ошибки. )

Чуть бодрее шагом все пятеро направляемся в сторону почти что родного караульного помещения.

Перед возвращением своего оружия в караульную « пирамиду »
каждому пришедшему с поста полагается в специально отведённом месте, на улице, проверить свой автомат на отсутствие в нём боевого патрона.
По команде разводящего или начальника караула происходит следующее :
оружие, АКМ, снимается с плеча, ставится на подставку в полу-изолированном
от внешней среды небольшом объёме специального назначения.
Ствол, « мушка » автомата, обязательно в вертикальном положении.

Далее аккуратно отсоединяется рожок\магазин с патронами, убирается в подсумок.
Затем автомат снимается с предохранителя, - предохранитель ставится в положение
« стрельба одиночными ».
Производится движение затвора с последующим нажатием на спусковой крючок.
При отсутствии в патроннике патрона слышен лишь металлический звук. -
Значит, оружие не было заряжено и находится в исправном состоянии.

Вот и черёд сменённого с поста номер четыре.
Он снимает свой автомат с плеча, утяжелённого овчинным тулупом,
ставит АКМ на подставку, и …
( Надо было замерить и пульс и артериальное давление в данный момент. )

Мы даже не улыбаемся губами, - настолько большие « квадратные » глаза 
этого несчастного « воина ».

Сазонов, разводящий, сделал вид : все мы сейчас пойдём обратно и будем искать
в снегах по пути нашего возвращения рожок\магазин с тридцатью патронами …
Очередной автомат проверен : контрольный выстрел сделан.

Разворачиваемся в сторону караульного помещения, приближаемся к нему.

Лишь в момент, когда мы могли « действительно выйти на поиски », Сазонов вернул
любителю \ или профессионалу ?! \ поспать на посту его рожок\магазин
с тридцатью патронами. --- В караульном помещении мы разрядили рожок\магазин
и пересчитали количество боевых патронов ; ни один не потерялся.
В ином случае следовало сообщить о потере начальнику караула, -
а далее все действия при возникновении чрезвычайной ситуации : сон на посту,
утеря боевого патрона, и прочее-прочее ; само собою, дисциплинарные последствия.
( Офицер, начальник караула, ничего не знал и не узнал.- Было его время для сна.)

Не помню, назначался ли после этого не очень радостного случая данный курсант
в состав караула, или же он был ограничен обязанностями дневального,
обязанностями подсобного работника в солдатской столовой.

Понятное дело, всё это случайное происшествие осталось внутри нашего взвода.
Знали ли наши сержанты о произошедшем ? - Не уверен в этом.

И с самого первого своего караула и во все последующие никто из нашего учебного взвода не был больше замечен в подобных нарушениях, ---
хотя неизбежная предутренняя дремота влияла на каждого часового,
но опасения и за свои жизни, за своё « личное » оружие и за всю дальнейшую
« военную карьеру » помогали нам выдержать тяготы и лишения воинской службы.
(Не просто слова вот эти конкретные « тяготы и лишения » в тексте
военной Присяги.)

                *


Ещё один эпизод из размеренной курсантской солдатской  жизни,
не богатой ни на масштабные, ни на частные события, - на этот раз сугубо личный.

Примерно в середине марта месяца 1974 года я всё же получил « вознаграждение »
от своего горла : воспаление миндалин ; привычнее звучит « гланды ».
В школьные годы, да и в раннем детстве, были у меня постоянные проблемы
с горлом в зимнее время : ангина, хронический тонзиллит, - то есть периодическое воспаление миндалин, имеющих если не стратегическое, то « хотя бы » тактическое большое значение.

Два-три дня был я практически без голоса, - температура вроде была в пределах нормы, но общее состояние явно не привычное : слабость и вялость, головные боли.
После очередного посещения медсанчасти « учебки » одним из военных врачей
было принято решение отправить меня в город Мирный, в гарнизонный военный госпиталь на операцию по удалению миндалин\гланд.

Я сообщил своему старшему сержанту о приказе офицера--- военного врача.
Приказы в армии выполняются.
На следующий день я отбыл « к новому месту прохождения службы » то ли в кузове тентованного ГАЗ-66, то ли в относительном комфорте медицинского микроавтобуса
« УАЗ ».
Ни точной даты, ни долгой заснеженной дороги не помню.

Медицинская карта и моё направление на операцию были у военного фельдшера, сопровождающего не только меня, но и ещё несколько человек в солдатский госпиталь
по тем или по иным медицинским показаниям.

В солдатский госпиталь с моим диагнозом я не попал, - то ли места не было,
то ли не было там военного хирурга, - специалиста по удалению миндалин\гланд.
В итоге меня, рядового, обычного солдата определили в офицерский госпиталь,
в трёхместную палату, - нас там было двое.
Ни имени-отчества, ни звания пожилого офицера не помню.
Да и лицо моего соседа по палате я забыл по возвращению своему в воинскую учебную часть.

После оформления моего пребывания в военном госпитале, в тот же день я был осмотрен военным врачом, полковником медицинской службы.
Направление на анализ крови, назначение к внутреннему приёму хлористого кальция
и ещё чего-то лекарственного, - и то и другое и возможное третье были
« невероятно приятны на вкус».
Питание было замечательным : всё таки рацион лечащихся офицеров отличается
от солдатского.
((( А в больничной пижаме я, вероятно, не отличался от молодого лейтенанта. )))

Два или три дня приёма подготавливающих к операции внутри горла лекарств.
Помню обезболивающий укол — или два обезболивающих укола --- в ткань шеи,
а затем уверенные аккуратные быстрые действия военного врача-хирурга,
стоящего надо мною, - я, без всякого мандража, сидел в специальном кресле.

Вся операция заняла не больше десяти минут.
Полковник медицинской службы был рад и моему поведению во время операции
и результату операции, которая прошла очень успешно.

Чуть придя в себя, я отправился в свою палату.
После операции, которая была проведена до обеда, нельзя было ни пить, ни есть.
В ожидании следующего дня, начиная с которого можно принимать пищу,
я провёл свободное время и возле цветного телевизора в холле этого же этажа
и почитал одну из книг, что мне дал сосед по палате ; да и сполна использовал
« тихий час », даже после него побыв в уютной постели ещё с часок, с другой. -
((( « Неприкасаемый » ))) : после операции.

Ещё два-три дня « на курорте » , - или чуть меньше-чуть больше ? -
и я в будний день выписан из военного госпиталя.
Вероятно, из нашей « учебки » не каждый день выезжали автомашины в город Мирный,
где жили и живут офицеры и их семьи. 
( Фантазировать не стану : не помню совсем момента своего возвращения в наш 56 взвод.
Кто-то из ребят сказал : « Ты « отдыхал » шесть или семь дней.» -
Быть может и так.)

Двадцать шестого марта одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года
нас обрадовали : имеем возможность быть сфотографированными.
Количество выданных через несколько дней чёрно-белых фотографий не помню, -
быть может выдали только по одной, по две.
Надо учесть количество курсантов, - более одной тысячи человек.

Во всяком случае передо мною та самая первая армейская, размером изображения
пять сантиметров на девять сантиметров, - плюс поля по пять миллиметров, фотография.
Что значит « вовремя побывать в военном госпитале » : щёки плотные,
взгляд чуть прищуренный, лицо выражает уверенность и безмятежность.
Качество снимка такое, словно только позавчера отснято и напечатано, - лишь в самой нижней части поясной фотографии, чуть ниже комсомольского значка,  маленькие полутёмные пятнышки да на обороте фотографии — по нижней её кромке --- узкая слабая чуть светло-жёлтая полоска.
( 1974 год -:- 2021 год ... )

« Учебка. в\ч 08342. г.Мирный- 14. 56 взвод. Первая фотография. Снимались 26 марта. Наконец-то наступила весна ! Перезимовали ! Готовимся к экзаменам. До конца учебки две ( ! ) недели. Скоро разъедемся по частям, ждём окончательного распределения. 2 апреля 1974 года.» --- Второго апреля мною было отправлено
письмо родителям.
Подлинный тест на первой отправленной моим родителям фотографии из армии.


За время моего отсутствия - по причине " отдыха в военном госпитале " - 
в нашей  « учебке » были проведены массовые учения по теме
« защита от отравляющих газов ».

В большой хорошо изолированной палатке выпущен из баллонов раздражающий дыхание
и зрение газ « хлор-пикрин ».
Учения заключались в том, чтобы после входа в эту палатку курсанты надевали
свои противогазы, побыли в загазованном помещении определённые минуты,
а затем, по команде от проверяющих, выходили из этой "дружественной" атмосферы. -
Офицерами и сержантами учитывалось время : выполнение норматива,
а так же состояние курсантов, проходящих испытание.

« Самые умные и самые хитрые » сами были наказаны собой : самовольно снятый клапан с корпуса противогаза, отсоединение от фильтрующей коробки подающего очищенный воздух шланга, неправильно подобранный размер маски, ---  итог виден
и понятен моментально.
Стопроцентная объективность.

Слёзы, кашель, испуг … для тех, кто посчитал эту проверку формальностью.

Специально для меня и для тех, кто в этот день нёс службу, повторных учений
не проводили.
((( А жаль ! Могли ведь мы лично убедиться в надёжности своих противогазов,
в своей сноровке. )))

                *

Примерно в середине апреля одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года
мы все, все курсанты 56 учебного взвода, сдали выпускные экзамены
с теми или с иными, но положительными оценками.

Передо мною ещё одна чёрно-белая, такого же размера, но чуть лучшая по качеству,
фотография.

" Курсанту( бывшему )\моя фамилия, моё имя\ от старшего сержанта Тимофейчик В.Ф. 56 взвод. г.Мирный-14. в\ч 08342. роспись."

Вот ведь волшебная сила шариковой ручки и самой фотографии !
Столько лет ровному аккуратному почерку, столько лет моей благодарности
старшему сержанту за моё распределение в составе восьми человек
в одну и ту же воинскую часть !

 
               

                07.12.2021

                *