Конфета

    Однажды я пошел в магазин за хлебом. За столиком напротив прилавка двое мужчин пили пиво, вполголоса обсуждая политические события. Продавец же с доброй материнской настойчивостью, высчитывая сдачу, убеждала маленькую девчонку никуда не спешить.

    Я стоял немного поодаль от прилавка, погрузившись в себя.

    Вдруг боковым зрением увидел, что в магазин зашла школьница лет девяти с большим красным портфелем. Она стала за мной, но что-то заставило меня пропустить её вперёд. Дальше привожу диалог.

    – Чего тебе? – спросила продавец.

    – Дайте мне, пожалуйста, вон ту конфету, – ответила школьница, указывая пальчиком на одну из многочисленных коробок на витрине.

    – Двадцать копеек.

    Отдав сдачу с двадцати пяти копеек, и услышав скромное «спасибо», продавец начала обслуживать меня. А девочка так же тихо, как и вошла, вышла из магазина, держа в зажатом кулачке сдачу в пять(!) копеек, и совсем крошечную конфету.

    Эта девочка не выглядела бедной, никому не нужной, несчастной. Вместе с тем на её детском лице не было и печати избалованности. При взгляде на подобное лицо никак не скажешь, что его обладатель – в данном случае обладательница, – ни в чём не нуждается, живёт на широкую ногу и чуть не в каждой тумбочке в её доме припрятаны отборные конфеты.

    Даже если предположить, что эти несчастные двадцать пять копеек девчонка просто нашла, – с той скромностью, с которой она совершила свою крохотную покупку, упрекнуть её в излишестве было сложно. Ибо невозможно так сыграть роль, тем более зная, что играешь не на камеру.

    «На камеру» привыкли играть другие дети, которым от всевозможных излишеств трудно сделать лишнее движение. Такие маленькие монстры (это слово даже в кавычки брать не хочется) заходят в магазин детских игрушек, отдел супермаркета, универмага, и на вопрос: «Что ты хочешь? Выбирай!» – отвечают: «Ничего». И, действительно, в этой жизни им уже НИЧЕГО НЕ НАДО. У них всё есть, всё было, и чем-то большим их УЖЕ не удивишь. Но это в лучшем случае. А в худшем всё значительно интересней.

    В худшем случае ребёнок превращается в такого себе Вождя Краснокожих, закатывает истерику, которая никого не оставляет равнодушным, разбивает игрушки, кусает руки, валяется по полу в конвульсиях.

    Но стоит приобрести вожделенную игрушку (пусть её цена и равнозначна двум зарплатам), – какие это в сущности пустяки! – как эта воющая сирена превращается вдруг (но совсем ненадолго) в милого, кроткого ангелочка с сияющим личиком.

    Покупательницу невзрачной конфеты можно сравнить и с другими школьниками, которым любимые родители дарят квадроциклы, гироборды, далеко не самые дешевые телефоны, планшеты, украшения, элитную одежду и обувь, и множество других мало- или совсем неполезных вещей, а затем жалуются, плачут и рыдают на «Мать, да заткни ты уже свой рот!», «Бать, а чё так денег мало дал? Давай поднатужься, мне надо», «Да задрали вы со своими замечаниями. Прям так и воняет от вас»…

    Но только слово поперёк сказать им нельзя, потому как они же детки, милые, добрые и забавные, а если чего и скажут, то это ведь совсем не со зла…

    Теперь каждый раз, отправляясь в магазин, я буду вспоминать этого маленького человечка, купившего за двадцать копеек для себя нечто большое и драгоценное; я буду вспоминать девочку с большим красным портфелем с едва заметной радостью тихо покидающей магазин с ОДНОЙ конфетой…


    Март 2014 года