Не забывается... глава десятая

                Не забывается, но и не часто вспоминается

                Повесть

                Глава десятая




Улыбаясь при просмотре армейских фотографий можно и без « машины времени » 
побывать там же, где когда-то были сделаны эти ничего не значащие для посторонних снимки.
Ближе к завершению повести — или в эпилоге --- читатели « увидят » достаточно большое число не забытых мною лиц, лиц моих сослуживцев.

( Если бы мы встретились даже лет через пять после увольнения в запас, 
то всё равно узнал бы всех и каждого назвал бы по имени, по фамилии.
Но с такого « гигантского » « расстояния », в сорок шесть лет, маловероятно признать в совершенно посторонних взрослых людях тех молодых ребят, с кем столько времени жил в одной казарме и с кем был в приятельских, а то и в дружеских отношениях. )

Кроме одной или двух чёрно-белых фотографий, сделанных в « учебке »,
все остальные бережно хранимые мною такие же чёрно-белые фотографии относятся
к дальнейшему периоду армейской службы в Архангельской области.

За чуть более чем полтора года набралось примерно двадцать
« остановленных навсегда мгновений ».
Могло ли быть больше ?
Да, могло быть значительно больше ; но не удалось нам это сделать своими силами.
( Про упущенную возможность в одной из глав, повествующих о лете 1975 года. )


               
                *

Самое время вернуться в воинский учебный центр и дорассказать любезным читателям
о насыщенности событиями в завершающие полтора месяца обучения.
Примерно в начале марта, ---  или в середине этого месяца — в наш 56 взвод
был назначен офицер : старший лейтенант Кривонос прибыл к нам в качестве полноценного командира учебного взвода.
Молодой, выше среднего роста, широкоплечий, в меру задумчивый и в меру улыбчивый,
внешне симпатичный старший лейтенант произвёл на нас, курсантов,
хорошее впечатление.
В дальнейшем мы не разочаровались ни в его человеческих, ни в его офицерских качествах.

Новый командир взвода не сильно повлиял на повседневные привычные наши занятия
и в учебном классе и во время пребывания вне стен учебного корпуса.
Разве что теперь именно старший лейтенант читал нам лекции и вместе с сержантами проводил тренировки на комплекте имеющейся в учебном классе телеметрической станции.
Наши сержанты присутствовали на всех занятиях в учебном классе, вне стен казармы и так же вдвоём контролировали нашу самоподготовку в вечернее время, --- 
после отбытия офицеров-преподавателей к своим семьям,- или в офицерские общежития
в городе Мирный, - только сержанты были ответственны за личный состав.
К небольшим переменам в распорядке дня мы, курсанты, привыкли быстро.


( Вид транспорта, перевозящего офицеров утром в учебный центр,
а после занятий обратно в город, никого из курсантов не интересовал.
Скорее всего, это был обычный автобус, -
или автобусы : учитывая большое количество учебных взводов.

Вот о длительном пути от своих квартир и от офицерского общежития в городе Мирный
других наших командиров, в чьём подчинении мы были в действующей воинской части,
могу упомянуть.
Все офицеры, кроме командиров воинских частей и начальников штабов,
прибывали из города Мирный на места службы следующим образом :
платформа\платформы для посадки в ведомственный пригородный поезд,
влекомый дизельным небольшим локомотивом ;
по пути следования чередуются остановки, - очередная группа офицеров покидает пассажирские вагоны и далее перемещается в сторону своей воинской части
на ожидающем их автобусе ;
или движется пешим ходом, - от железной дороги до « площадки ».
« Площадки » имели свои номера, - так назывались территории воинских частей.

Понятна причина того, что командиры воинский частей и начальники штабов передвигались по иному : легковые « УАЗики » для каждого.

Года два или три тому назад отмечался юбилей полигона.
На телеканале « Россия » был показан документальный фильм,
параллельно шло интервью с очередным начальником полигона.
Часть фильма была снята в самих вагонах, явно более комфортных,
нежели в « семидесятые-восьмидесятые » годы двадцатого века.
Было интересно « самому посмотреть » через окно на летний или осенний пейзаж. )


                *

После определения армейской судьбы курсанта Сазонова - его оставление в учебном взводе для последующей замены увольняемого в запас в мае месяце 1974 года
старшего сержанта, - нам стало намного интереснее во время проведения утреннего пробега и утренней зарядки.

Сержант Ткач, командир отделения, перестал бегать по утрам
вместе с нашим взводом.
Старший сержант Тимофейчик своей физ.подготовкой давно занимался самостоятельно.
Под руководством Сазонова мы могли бежать не в таком высоком темпе,
что нам задавал физически очень развитый сержант Ткач, - явно получающий удовольствие от собственного быстрого бега.

Соответственно, и времени для выполнения утренней зарядки ощутимо уменьшилось.
Наше дыхание после неторопливой пробежки восстанавливалось быстрее и легче,
нежели после завершения бега под присмотром сержанта.
Второй, очень для всех нас неожиданный и настолько приятный « плюс » был в том,
что и наш взвод всё же узнал о возможности почти не бегать по утрам.

В мартовские вечерние, в ночные и в утренние часы по-прежнему было то холодно,
то прохладно.
Начиная же примерно с одиннадцати часов дня, при относительно солнечной погоде,
снег начинал подтаивать, с крыш казарм и прочих сооружений шла капель,
на дорогах и на дорожках становилось чуть сыро и очень скользко.

Периодическая уборка снега и льда была привычной, - но одно дело,
когда температура уличного воздуха в течение суток не выше « минус » нуля градусов по Цельсию, и совсем другое дело при колебаниях в сторону небольшого,
но всё же тепла.

По утрам было бы нам легче и удобнее бегать на коньках, нежели скользить подошвами солдатских кирзовых сапог даже на малой скорости по плотному снежному насту с очень « аппетитной » корочкой.
Во время очередного утреннего нашего неспешного пробега под командованием Сазонова мы впервые оценили преимущество отдыхающих перед бегающими
по скользкой дороге.

То самое громадное, очень объёмное, давно не используемое здание нас выручало
не единожды.
Оказывается, это значительное по размерам сооружение когда-то было Монтажно-Испытательным Корпусом, в котором производилась сборка корпусов ракет
и монтаж всего обязательного для ракеты оборудования.
( Заправка жидким ракетным топливом и жидким кислородом происходила
после установки ракеты на стартовом столе. )

Громадна цена любого предательства, на любом уровне.
Но политические, военные и экономические убытки государства СССР,
и, значит, всей страны, всего Советского Союза, от действий одного только
« человека », полковника Генерального Штаба ВС СССР Пеньковского,
были сопоставимы с потерями в « небольшой войне ».

Срочное строительство новых специальных сооружений, зданий, пусковых стартовых столов, производство и поставки оборудования, передислокация воинских частей,
несущих постоянное боевое дежурство, смена шифров и многое ещё что другое потребовало значительных материальных и финансовых расходов, значительных человеческих ресурсов.

Одно дело слышать на учебных занятиях, и совершенно иное понимание
при непосредственном виде заброшенных, не используемых военных объектов.

Внутри просторного, с очень высоким потолком, части помещения МИКа
« были на отдыхе » ещё два или три учебных взвода, --- кто дремал,
а кто просто радовался возможности побыть в покое.
Массивная металлическая неширокая дверь была открыта на чуть-чуть,
сами поражающие размерами ворота были заварены по стыку створок.
Это заброшенное тёмно-серое железо-бетонное здание располагалось чуть ниже
общей примерной горизонтали всей территории учебной воинской части.
Торец МИК выходил на поворот дороги, ведущей затем в сторону солдатского клуба
и стадиона со спортивным городком.

Ориентируясь по своим наручным часам, Сазонов приглашал нас на выход, -
далее мы лёгкой рысцой, не чрезмерно изображая « усталость » после бега,  двигались для проведения вблизи заснеженного стадиона комплекса утренней зарядки.

По возвращении в казарму следовало умывание лица и обтирание прохладной водой обнажённой верхней части тела.
Практикуя навыки командира отделения, мы, по очереди, на утренних осмотрах становились проверяющими внешний вид подчинённых.
Да и во время всех построений нам выпадал черёд командовать, нам давалась возможность вырабатывать и командирский голос и командирский характер что внутри казармы, что за её пределами.

Основными стержнями просто командира отделения считались строгость
и справедливость, - вызывающими дополнительное уважение подчинённых были знания по воинской специальности, умение командира быстро сориентироваться
в любой ситуации, понимание характеров и поведенческой психологии солдат.
( Про особенности разделения военнослужащих срочной службы по полугодиям, -
по месяцам и по годам их призыва в армию, - мы узнали не в « учебке ». )

Выученные наизусть и постоянно проверяемые тексты :
« Обязанности командира отделения », « Обязанности дежурного по роте »,
« Обязанности разводящего », « Обязанности начальника караула », -
наравне с чуть ранее нами  вызубренными : «Обязанности дневального » и
« Обязанности часового », нам не снились, но очень пригодились в психологическом плане, - то есть приходило осознание своей личной ответственности
за несение любого вида воинской службы, за жизнь и за безопасность тех,
кем надо будет командовать.


                *

Последние две недели марта 1974 года.
По субботним или по воскресным зимне-весенним дням курсантам перестали выдавать 
в местном « пункте проката » деревянные лыжи и лыжные палки. -
Даже в окружающем нас лесу снег постепенно превращался в жёсткий наст, 
по которому бег на лыжах был равносилен номеру в цирковом ледовом представлении.
Сами же многочисленные лыжни превратились в ледяные желоба, 
настойчиво снимающие стружку с деревянных лыж.

И всё же с лыжами мы ещё раз увиделись.
Воскресный, банный день.
После завтрака и « отдыха » после него мы, курсанты, получили на руки лыжные комплекты и пешим повзводным строем прибыли на заснеженный стадион.
Оказывается, из « самого » Ленинграда в нашу учебную часть прибыла
киносъёмочная группа, - то ли штатная в Ленинградском военном округе,
то ли состоящая из гражданских лиц.

Из числа всех курсантов быстро были выбраны\назначены самые для кино подходящие,
очень фактурные, тридцать-сорок человек, перед которыми была поставлена
« очень серьёзная задача » : интенсивно пробежать на лыжах примерно стометровую дистанцию по заснеженному футбольному полю, очень натуралистически
« накатывая из последних сил » на цветную линию финиша.

После съёмок с двух наплечных кинокамер третьего или четвёртого дубля
« очень массового и очень трудного финиша » киношники завершили свой творческий труд.
Был слышен разговор руководителя киногруппы с офицером, дежурным по воинской части : очень хорошо, так убедительно отснятые хроникально-документальные кадры
будут вмонтированы в очередной выпуск киножурнала, предназначенного для просмотра
в солдатских клубах по всему Ленинградскому военному округу ;
и могут быть показаны в общесоюзном военном киножурнале.
Вот так, воочию, мы убедились в достоверности, присущей почти всей советской реальности.

Хорошо то, что запуск стратегических ракет по заранее выбранным целям
не требует ни второго, ни третьего дубля. --- По местам назначения следуют
только дополнительные " подарки ".

( Обязательно проводимые киносъёмки при стартах всех видов ракет
имеют практическую цель : по миллисекундам отслеживается всё происходящее
перед стартом, во время старта, после старта, - до определённых минут полёта. )

Улыбаясь и откровенно радуясь тому, что мы не участники « столь занимательно-значительного события », по команде одного из наших сержантов мы обозначили строй и затем вернули так нелюбимые большинством курсантов лыжи, лыжные палки
на склад.

Ближе к вечеру, ещё до ужина, посещение солдатской бани.
Свободное время до ужина и после ужина, по обыкновению воскресного дня,
было отдано письмам, чтению газет и журналов, подготовке к новому понедельнику, - приведение в порядок солдатской одежды и обуви.


                *

Середина апреля 1974 года.
Начиная от первого декабря 1973 года, официального нашего зачисления в курсанты,
и до шестнадцатого апреля 1974 года, завершения нашей подготовки,
« так быстро мелькнули » всего-то навсего четыре с половиной месяца.

Не так заметные в каждом внешние перемены, постепенное наше привыкание
к распорядку дня и даже к пище в солдатской столовой ;
не быстрое, но ощутимое внутреннее преобразование из гражданского человека
в военнослужащего ;
осознание личной своей ответственности за себя, за своё оружие,
за своих товарищей, за степень своих знаний и за уровень своей готовности
к дальнейшей службе, --- всё это и тогда понималось верно,
но вот « очень издалека » видится много лучше.

Экзамены успешно сданы, - никто из нашего взвода не остался
ни на « на второй год », ни на переэкзаменовку.
Разве что курсанту Сазонову, а затем сержанту Сазонову надо будет регулярно поддерживать уровень одних и тех же знаний, ибо со второй половины мая он станет командиром отделения 56 взвода, - с новым личным составом.
И напереживается за подчинённых и от подчинённых и набегается по утрам
и по выходным дням : лето впереди ! Кроссы, много строевой подготовки на фоне
зелёных трав и летнего леса ; и много ещё что будет для него здесь в диковинку ;
хотя сам он и убеждал нас в своей готовности к многократному повторению
« одного и того же » ; его надежда на личный курсантский опыт.

Мы же, отъезжающие, были действительно рады покинуть учебный центр
и расстаться с курсантской жизнью, предполагая много интереснее и полезнее события на новом месте службы.

Об одном действительно сожалею : у меня нет общей нашей фотографии,
в полном составе 56 учебного взвода в\ч 08342.
Быть может так, что за время моего пребывания в военном госпитале все учебные взвода « прошли » через объектив фотоаппарата, - в казарме ли,
в солдатском ли клубе.
В этом случае при печати фотографий исходили из количества запечатлённых голов, -
а про меня не вспомнили, никто не позаботился о дополнительной фотографии. -
Впрочем, никто меня не обрадовал имеющимся у него таким вероятным снимком
после моего возвращении из госпиталя.


Вот чего я не помню так не помню, так это самих экзаменов. -
Ни малейшего просвета в памяти, ни одного шанса для восстановления хотя бы частичной картинки с видом учебного класса, лиц экзаменаторов, - только офицеров.

О том, кто и куда конкретно распределён, мы узнали в день нашего отъезда
из этого воинского учебного центра.
Нашего желания, естественно, никто не спрашивал, --- да и не знали мы
до получения приказа об отбытии в конкретные воинские части ничего о местах
нашей дальнейшей службы.

Обязательно имели значение полученные нами на экзаменах оценки,
наши служебные характеристики, созданные вдохновением старшего сержанта
и просто сержанта, - затем заверенные старшим лейтенантом, командиром взвода.
Быть может, кто из курсантов и просил лично о направлении в одну воинскую часть вместе с тем то и тем то, - я об этом не знаю ; но догадываюсь.

В итоге распределения получилось так, что аж восемь человек из нашего учебного взвода отправились служить вместе.
Остальные курсанты-выпускники были распределены и по территории Ленинградского
военного округа и, вероятно, за его пределы.
Знаю лишь о том, что кто-то из нашего 56 взвода служил на Новой Земле,
вблизи Нарьян-Мара, в Мурманской области, на том же Плесецком полигоне,
а так же по отдельным автономным точкам, принимающим телеметрические сигналы
и от запускаемых ракет и от околоземных спутников различного назначения.

Даже если я видел бы сам Приказ о распределении, то числа, обозначающие конкретную воинскую часть, ничего бы мне не сказали.

               
                *

Далее опять ЧПИ : частичная потеря информации.

Солнечный, даже тёплый, апрельский день.
Мы, восемь человек, покидаем кузов тентованного ГАЗ-66, и впервые видим свою,
теперь постоянную, воинскую часть.


               
                09.12.2021

               
                *