Решай!

    – Ты знаешь, а я всегда почему-то думал, что женщинам интересны исключительно – причем это слово ключевое, – два типа мужчин. Первый – это способность на поступок, либо поступки. То есть, герой войны, авторитетный или просто бандит, успешный спортсмен, ещё лучше чемпион. Вроде как сильно много не зарабатывают, но зато с ними интересно, они всегда на высоте, и ощущаешь себя с ними, как за каменной стеной.

    – Так, а что же второй?

    – Здесь проще. Высокий материальный статус. А если вовсе по-простому: он много зарабатывает. Достаточно – это мало, ну, когда стабильный заработок, всегда ведь хочется большего, а так один магазин открыл, второй, какую-то кафешечку, пекаренку, АЗС-чку, на худой конец точку на рынке, потом ещё одну, ну и так дальше. Прибыли растут, а вместе с ними и интерес к этому самому высоко-статусному мужчине. Если же он не подходит ни под один из этих критериев, то это как в шутке одной, а-а, как же там?.. Когда смотришь на мужчин, к которым раньше испытывала симпатию, начинаешь невольно сомневаться в своей адекватности.

    – Ха! Да-да, только это не шутка.

    – Так вот…

    – Нет, Лёш, подожди. Ты хочешь сказать, что ты…

    – Простой, можно даже сказать, неприметный мужик, и ты такая вот красивая, солидная, серьёзная, самостоятельная, сама себя в жизни сделавшая…

    – …обратила на тебя своё королевское внимание.

    – Молодец. Всегда восхищался умными женщинами.

    – А в себе ты достоинств вообще не видишь, да?

    – Скажем так: ничего особенного. А давай вместе посмотрим со стороны. Машины нет, живу с мамой в старой квартире, в которой лет тринадцать уже не делался ремонт, работаю заправщиком, зарплата – что естественно – небольшая. Заслуг ни военных, ни спортивных никаких (это слово своим карандашиком мысленным можешь подчеркнуть), правда, с криминалом всё ровно, в смысле, никогда никаких дел с ребятами в черных куртках не имел.

    – А бандиты все разве только в черных куртках ходят?

    – Во-первых, не ходят, разве что в известные не столь отдалённые места, а во-вторых, не суть. А что касается денег, сама понимаешь, хвалиться нечем. Ну, да, пятнадцать тысяч на сегодня вроде как не плохие деньги, но это сугубо по, скажем так, блату прошлой дружбы. Дружили с детства с владельцем, к тому же он знает, что я барыжить на бензине не буду, да и другим не позволю.

    – Ну, вот тебе и первое достоинство – твоя честность. Как писал Золя, честность и порядочность – уже половина счастья.

    – Да-да, и тщеславие бедняков, только это, правда, уже не Золя.

    – И всё-таки, ты несправедлив к себе.

    – В чём именно?

    – Не хочу, – девушка улыбнулась, – говорить тебе о комплексе неполноценности. Скажу по-другому, мне не нужен ни первый тип, ни второй, за свои тридцать насмотрелась довольно на всех. Мне нужен просто, слышишь? – просто нормальный мужик, от которого можно родить здоровых детей, в верности и любви которого я буду уверена. И это всё у тебя есть, кроме, к сожалению, – девушка тяжело вздохнула, опустив голову.

    – Я верю тебе, Валь, верю, потому мне и приятно сознаться, что ошибался в своих умозаключениях. Только, уж извини, не люблю я тебя, не люблю, ну… – Алексей развёл руками, не зная, как закончить эту неприятную мысль.

– «Любовь пройдёт, обманет страсть,
Но лишена обмана волшебная структура таракана».

    – Это ты к чему?

    – Почему так в жизни, Лёш? Встречаешь хорошего человека, несколько коротких минут общения – и ты понимаешь, что – вот он, дальше искать нечего, а потом оказывается, извините, ошибочка вышла. И ты находишь, вернее, попадаешь на какого-нибудь урода, со зла или с отчаянья, там, месть, возраст и всё такое, выходишь за него, и всю жизнь мучаешься. А, кажется, счастье было так близко. А помнишь, как мы познакомились? – окунулась Валентина в воспоминания. – Ты пришел постричься, а я на уголке сидела, с Людкой переписывалась, и всё время в зеркало на лицо твоё поглядывала. Ты говоришь – неприметный мужик. Да ты не прав, Лёш, как же ты не прав… А, к чему это всё. Я понимаю, сейчас я должна уйти, но просто, наверное, кто знает? – может, не увидимся мы больше – какой смысл?! А так хоть напоследок… – Валентина запнулась. Сложно было говорить о своих чувствах в такой ситуации.

    – Валь, не буду говорить тебе банальностей, хвалить тебя. Скажу просто: желаю тебе найти, наконец, своего человека, и быть счастливой.

    – Так я нашла.

    – Валь…

    – Я нашла, Лёш, и уверена я в этом так же, как и в том, что сегодня четверг, а завтра будет пятница. А счастье… по крайней мере, не нуждаюсь, хотя, с другой стороны, всё сама, а что дальше? Ты думаешь, нет предложений? Да вот так вот только пальчиком поведу… Но ведь одни козлы, инфантилы, бандиты, опять же. Как же за бабой такой не поохотиться?! Надо мне оно? Как там говорится – на десять девчонок по статистике четыре алкоголика, три наркомана, два педофила и один нормальный, но он женат. Вот так и живём. Ты мне другое скажи: любишь её?

    – Кого?

    – Ты знаешь.

    – А ты откуда знаешь?

    – Видела вас вместе.

    – Интересно. Следила, что ли?

    – Да нет, что ты. Рядом просто оказалась.

    – Просто рядом. Допустим. И почему же ты подумала…

    – Потому что на тех, кого не любят, так не смотрят. Что молчишь? Да, я ревную и мне неприятно, признаюсь, но раз уж ты такой однолюб неприступный, мешать вам не буду, отхожу, так сказать, в сторону. Только тебя она не любит.

    – Я знаю.

    – И что будешь делать?

    – Валь, давай остановимся на этом.

    – Да я же по-дружески.

    – Ну-ну, по-дружески, – теперь уже Лёша тяжело вздохнул.

    – А хочешь, помогу?

    – Так, Валь.

    – Не, я серьёзно, ну, переступлю через себя, но хоть добрый поступок сделаю, глядишь, зачтётся на том свете.

    – Ёрничаешь?

    – Нет, вполне серьёзно. Как её зовут? Да не бойся, чего ты? Сказала же, что…

    – Александра.

    – Сашенька, значит. Что ж, красиво. Где работает?

    – Так, Валь, всё, не надо ничего. И всё-таки не понимаю я: красивая, умная, успешная, при деньгах.

    – И… ну, продолжай, – с вызовом бросила Валентина. – Сама себя сделала, две парикмахерские, салон красоты, кстати, лучший в городе, заметь, да и парикмахерские мои, как минимум, не последние. От клиентов отбоя нет, девчонки зашиваются. – Валентина сделала паузу, вдруг задумавшись. – Но зачем мне это? Вот приезжаю вечером домой – а там пустота, тишина и пустота, и так каждый день. Хотя бизнес налажен, особо напрягаться уже не надо, деньги капают, так что хватило бы… Ну полюбила я тебя, полюбила, понимаешь ты, или нет? Ах, дурак ты, дурак.  Нет, всё-таки, действительно, пора нам прощаться, хоть и не хочется. В общем, я постараюсь тебе помочь. Лёш, помолчи, пожалуйста, уважь последнюю просьбу. Да, и, – застыла возле столика шикарная бизнес-леди, – интересно совпало – у меня три заведения, у тебя – три романа. Они пойдут, Лёш, обязательно пойдут, я знаю, главное – не сдавайся! Ну, пока, что ли, или прощай. – Видно было, что Вале просто-таки страшно не хотелось уходить, тем более первой, но как же здесь по-другому. – Ну, всё, не обижайся.

    Когда Валя исчезла в дверном проёме, Алексей понял, что только что из его жизни ушел очень хороший человек, он потерял женщину, о которой, возможно, со временем будет жалеть, но вот не любит он её, не любит при всех, кажется, благоприятных слагаемых. Даже минуса в ней сложно найти, но жениться из-за денег для него было слишком противно. Сама мысль о браке с богатой и нелюбимой не вызывала в нём ничего, кроме глубокого презрения.


    Александру найти было подчёркнуто несложно. Повальное увлечение соцсетями с детальным размещением на них личной информации делало сам процесс поиска банальной условностью. В данном же случае место работы было указано даже с наличием чётких фотографий, причём не только снаружи, но и внутри, дескать, смотрите, милые мои друзья, смотрите и завидуйте, как оно круто продавать канцелярские принадлежности.

    «Да-а-а, девочка, конечно, яркая. Тут уж не придерёшься. Макияж, маникюр, волосы, одежда, губки, глазки. В такую можно влюбиться. Не зря он так на неё смотрел, – разглагольствовала Валентина, обозревая немигающим оком десятки фотографий. – Только ума там, видать, совсем не богато, да и зачем?! – при такой-то внешности. Ей бы какого-нибудь шейха арабского, а не Лёшу. «Что ты мне сможешь дать?» – не удивлюсь, если этот вопрос главный в их разговорах. Да и любит же она себя, мама ж дорогая. Эх, Лёшка-Лёшка, что ж ты этого не видишь? Ну, ладно, раз уж я такая дура, попробую…»


    – Здравствуйте, девушка. «Да, в жизни она ещё ярче. Удивительно, каким красивым может быть человек». Можно Вас на несколько минут?

    – А-а, здравствуйте. По какому поводу?

    – По личному.

    Александра округлила свои очаровательные глазки, с живым интересом рассматривая не на много менее её очаровательную незнакомку. Та упёрлась взглядом в соперницу, всё ещё плохо сознавая, как сохранить лицо в предстоящей беседе.   

    – Лен, присмотри тут. Я на пару минут.

    «Лишних вопросов не задаёт. Неожиданно».

    – Ну что, пойдёмте. Слушаю Вас, – уже на улице вопросили мастерски накрашенные губные половинки.

    Валентина хоть и наметала примерный план, однако в данную секунду, прикипев, будто завороженная, к этой красотке, никак не могла собраться с мыслями. Будь перед ней какая-нибудь замухрышка, ей бы ничего не стоило задавить её своим заметным статусом и привычной манерой вести диалог. Валя в приказном тоне вылила бы на неё весь свой магнетический запас и, лихо продефилировав к своей «аудейке», была бы такова. Но девушка напротив была настолько далека от замухрышки, и столь уверенно держалась, что, не знай Валя ситуации, она вполне могла подумать, что ей предстоит разговор не с обычным продавцом, а с полновластным владельцем всего этого торгового комплекса. Поэтому сейчас её мысли немного растеклись, и в то же время она недаром управляла тремя солидными заведениями, чтобы так вот просто и банально скиснуть перед пусть и достойной соперницей.

    – Почему Вы так смотрите на меня? Мы знакомы? 

    – В какой-то мере.

    – Не поняла. Объясните, пожалуйста, и давайте без загадок. Я на работе.

    «И всё-таки неожиданно. Я думала, ты попроще».

    – Алексей Самохин.

    – Лёша? Какое он имеет к Вам отношение?

    – Вначале я хотела бы знать, какое он к тебе имеет отношение?

    – Мне не нравится Ваш тон, тем более не вижу смысла отвечать на подобные вопросы. А Вы, вообще, кто?

    «А она мне определённо нравится. Нахрапом такую не возьмёшь. Достойно держит себя, очень достойно».

    – Ладно, извини. – Валентина вдохнула побольше воздуха. – Люблю я его. Очень люблю. Зато он меня, как ты понимаешь, нет. Он тебя любит. Только вот вся ерунда в том, что его не любишь ты. И приехала я к тебе, чтобы сказать вот что… да, – Валя иронично усмехнулась, – никогда бы не подумала, что это будет так сложно. Короче, не будь дурой, и желаю вам счастья! – на более длинное пожелание Валентине уже просто не хватило сил. Она резко обернулась, и направилась к стоянке.

    – Подождите! – остановил её, опять-таки неожиданно для неё, сочувствующий оклик. – С чего вы взяли, что я его не люблю?

    Валя удрученно улыбнулась, вновь вдохнув побольше воздуха.

    – Ты только что сама об этом сказала. Любила бы, не спросила. Эх, Саша-Саша, – подошла Валя ближе. – Хорошая ты, я смотрю, девушка. Классная, что уж там! Не знаю, он вроде не урод, не бомж, не садист, не маньяк. Только тебе ж деньги нужны, вернее – только деньги и нужны.

    – С милым, знаете ли, рай и в шалаше, если милый на «порше».

    – А что-нибудь поумнее читать не пробовала? Ясно, что не попадала ты ещё на богатых уродов. Поимели  бы тебя по-взрослому, использовали и выбросили бы, как тряпку. Не смотри на меня так. Может, никто больше тебе этого не скажет. И держалась бы ты тогда за своего Лёшку, как…

    – Что ж мне, всю жизнь в облезлой квартире прожить, наслаждаясь длинными вечерами бархатными звуками его голоса, неспешно почитывающим новые главы своих новых романов, которые всё никак не печатаются и вряд ли печататься будут? И состариться в мечтах о беззаботном счастье и благополучии, где оба мирно почили в один день? 

    – Ладно, не продолжай. Не порть впечатление. Это твоя жизнь, которую ты, впрочем, ещё так мало знаешь. Нечего мне больше тебе сказать, разве только одно: решай!

    Прикипев пристальным взглядом в неспешно удаляющуюся «ауди», Александра вначале с гневным негодованием проанализировала только что состоявшийся разговор, но вдруг отчётливо осознала, что этот неожиданный визит ей только на руку, и теперь уже не надо придумывать никаких хитрых уловок, а лишь умело разыграть так великодушно предоставленную благосклонной судьбой счастливую карту. Что, собственно, она и не преминула сделать этим же вечером.

    – Лёша, ну как это назвать? Я у себя в отделе, всё тихо, спокойно, и тут приходит эта твоя непонятно кто…

    – Послушай, Сашка, у меня с Валей ничего нет, просто посидели несколько раз за кофейком, ничего более.

    – Ничего более, да? Интересно получается. А вот она так не считает. «Люблю его, – говорит, – жизни своей без него не представляю. И я буду дурой, если…» Какое, всё-таки, благородство в наше время, ты не находишь? А, может, она просто любовница твоя, бывшая? Ты ей надоел своим вечным литературным трещанием, вот она и решила сплавить тебя за ненадобностью. Ленка вон все уши мне уже разъездила – кто да что? А я, как дура, не знаю, что и отвечать. Что ты молчишь? В нормальное положение ты меня поставил?

    – Тебе не идёт, – медленно произнёс Алексей, внимательно выслушав эту виртуозно сыгранную серию аккордов.

    – Что мне не идёт? – недовольно выпалила Александра.

    – Роль стервы. Ты хорошая, добрая, милая, умная…

    – Так, давай только без этого твоего.

    – Знаешь, почему писатели всегда в почёте?

    – Ну, просвети. Только ты, уж извини, в число почётных не входишь.

    – Всегда ценил в людях честность. Хотя раньше твоя оценка была несколько выше. Ну да ладно. Так вот. Они, будучи крайне внимательными, умеют подмечать тончайшие детали человеческих взаимоотношений, доступно переносить результаты своих аналитических наблюдений на бумагу, и в результате читатель просто не может не поверить в правдивость описанного.

    – Ну и… Что же ты такого интересного подметил?   

    – Тебе помог случай. Ты долго думала, как бы помягче отшить этого изрядно тебе надоевшего неудачника, да, с ним, вроде как, и интересно иногда, к тому же он любит тебя, подарки дарит, куда-то ездите вместе, но только вот устала ты ждать этого обильного денежного листопада. А время идёт. «Життя іде, і все без коректур, і час летить, не стишує галопу». А тут Валентина сглупила. Говорил ей: не лезь не в своё дело.

    – Ну, вот, вы даже такие тонкости с ней обсуждали.

    – Эх, Сашка, милая ты не моя девочка. Не на ту ты лошадь поставила.

    – Роль тебе не та, лошадь тоже. Что ж ты во мне нашел?

    – Вот и я так думаю. Но всё равно я тебя дурочку люблю, по крайней мере, честно, откровенно и в глаза.

    – Ну, извини, не научили меня хорошим манерам. Но я рада, что ты так хорошо всё понял. А, кстати, давно понял?

    – На календарик не смотрел. Но хочу, чтоб ты знала: если передумаешь – будет поздно. Роль вечно бегающего мальчика мне тоже не очень нравится.

    – И что – всё, что ли? Так банально распрощаемся?

    – Не я этого хочу, тем более не вижу смысла удерживать. Дверь в новую жизнь открыта – можешь смело ступать за порог.

    – А ты, я так понимаю, с ней останешься?

    – Ах, Александра, выходи из образа. Тем более тебе не идёт. Видит Бог, не хочу я тебя отпускать, но слишком уж всё недвусмысленно. Мне было хорошо с тобой, ты, наверное, лучшее, что было в моей жизни, и я знаю, что буду очень скучать по этим волшебным глазам. Просто помни, что на самом деле ты – добрая, светлая и очень хорошая девочка!

    – И, тем не менее, – резко схватив сумочку, бросила Саша, и тут же заспешила прочь. Она не планировала и вовсе не хотела уходить именно так, однако слишком уж трогательно отнёсся к ней Алексей, и, почувствовав, что может дрогнуть, поспешила оставить в его жизни столь нечёткий след. Даже допуская, что пожалеет, ей не хотелось возвращаться, слишком уж хорошим был Лёша, и слово «слишком» в её о нём воспоминаниях было ключевым. 


    – О, Лёша, привет, – несмотря на так быстро пролетевшие годы Валентина практически не изменилась. Такая же яркая, властная, уверенная и независимая. И, похоже, только Алексей оставался в её жизни единственным человеком, перед которым властность сменялась уступчивостью, уверенность мягкостью, а независимость легко и свободно готова была признать его власть над собой.

    – Валя… Неожиданно. Ты как здесь?

    – Да подарок хочу выбрать подруге. А ты?

    – Ты будешь смеяться. Здесь недавно магазин хороший открылся… книжный, – улыбнулся Лёша.

    – Понятно.

    – Слушай, как-то зябко сегодня. Может, зайдём куда-то?

    – Да нет, я… Ну, как ты вообще, в двух словах? Что нового?

    – Да всё то же. Пишем. Кстати, ты была права, всё напечатали, так что иногда уже и автографы просят на улице. Гонорары, конечно, не столь подъёмные, как я ожидал, но всё со временем.

    – Я очень рада за тебя. Ты заслужил свой успех. Кстати, я за ним следила. И вот эту книжечку я недавно купила в этом самом магазине, – достала Валя из сумочки небольшую книгу с новым Лёшиным романом.

    – Ух, ты, ну это приятно.

    – Уже и прочитала. И мне кажется, ты стал писать ещё лучше. Подпишешь? Вот ручка.

    – Что написать? – щёлкнул Алексей по кнопке.

    – Новая звезда украинской литературы не знает, что написать?

    – Может, подскажешь?

    – Да нет, ты уж как-нибудь сам. Как Саша? – решилась, наконец, Валентина задать этот вопрос, пока Алексей подписывал книгу.

    – Замужем.

    – За кем? – борясь с волнением, осторожно спросила в эту секунду мягкая и уступчивая женщина, хотя и была уверена в ответе.

    – Да араб какой-то. В Египет она уехала. Познакомилась по Интернету, молодой, богатый, красивый, двое малышей сейчас у неё, судя по фотографиям, она нашла своё счастье, – хлопнул Лёша книгой, передавая её Валентине.

    – «Новой звезде украинского бизнеса Валентине Самойловой от автора», – вслух прочла Валя. – А тебя в плагиате не обвиняли?

    – Пока Бог миловал.

    – Ну, спасибо. Кстати, не замечал – у нас фамилии похожие?

    – Всего наполовину. Но что-то есть определённо, – улыбнулся писатель, а в какой-то застывшей нерешительности стоящая сейчас напротив него эффектная женщина всё не могла прочитать эту неясную для неё улыбку. – А ты вся в бизнесе?

    – Да, ничего интересного. Тащу вот уже сколько лет этот воз, а зачем? Наверно, чтоб с ума не сойти. А ты не голоден? – с какой-то резкой внезапностью уцепилась бизнес-леди за этот бытовой вопрос.

    – Слушай, – вовсе обезоружил Лёша Валентину своей широкой улыбкой, – а это реально приятно.

    – Что именно? – наивной девчонкой растерялась взрослая деловая женщина.

    – Слышать подобный вопрос из уст такой красивой женщины. Неужели никто так и не оценил?

    – Лёш, скажи, пожалуйста, – тяжело сглотнула Валентина, – ты ведь до сих пор её любишь?

    – Шесть лет прошло, Валь, целых шесть лет.

    – И что?

    – Глупо жить прошлым. Мне кажется, если кто-то остался в прошлом, значит, есть причина, по которой его нет в настоящем.

    – Да, действительно глупо. Видно, недаром мы так долго не встречались. Хорошо, Лёш, рада была тебя видеть, – помрачнела Валентина, однако пора была уходить.

    – Подожди, Валь. А как же твой вопрос?

    – Какой вопрос? – её мысли плыли в эти секунды по совершенно иному течению.

    – Я действительно голоден. Так ты спешишь куда-то?

    – Да нет, в принципе…

    – Тогда, может, приготовишь мне что-нибудь?

    Только в это мгновение, будто под влиянием ослепительной вспышки, Валентина поняла весь не такой уж скрытый смысл Лёшиной улыбки.


    Ноябрь 2020 года