Не парься, будь счастлив

Девиз американских хиппи сделался принципом современной демократии. А тем временем у нас Украине глобальное потепление. Времена необыкновенных природных контрастов. Сезон ежедневных проливных дождей сменяется зноем и засухой, с июня по декабрь ни одного толкового дождя.
 - Ну шо, ты сеешься? – интересуется Вовка сосед, фермер.
 - Куда, в сухую землю?
 - Обицяють дощи до нового року и зыму мьяку.
Сам Вовка картофельник, зерновыми и бобовыми занимается только в севообороте. 25 га под картофелем, в этом году здорово влетел. Весенняя чрезмерная сырость расплодила фитофтору, шикарное темно-зеленое картофельное поле на цвету почернело за несколько недель, какой химией он только не обрабатывал. Угробил мне всех пчел. Но я уже промолчал. Пчелы вообще скоро будут экзотикой. Человечество ведет себя так, слово доживает свой век.
 
Вовка мечтал прикупить, наконец, земли в этом году, но остался даже без семенного картофеля. Всё сожрал фитофтороз.
- Ты-то как теперь? – участливо интересуюсь.
- А, не парься. Джип продам.

Заниматься сельским хозяйством с каждым годом всё труднее и рискованней. Труд тяжелый, затраты колоссальные, результат непредсказуемый, как в рулетку.
- Кто сказал, шо азартные игры запретили? Приходите до нас, в сельское хозяйство! – кричит Вовка.

Повезет с погодой, получится богатый урожай, но могут обвалиться цены. И наоборот, неурожай, засуха, но цены до небес!
Немыслимо разбогатеть и обанкротиться можно буквально за несколько месяцев. Но у нас Украине демократия, никто не парится - в соседнем селе фермер в свинарнике повесился, с кредитами не сумел рассчитаться. А наши на подсолнечнике и рапсе квартиры детям купили, на новенькие иномарки пересели.  Всё как в джунглях жизнь и смерть рука под руку гуляют.

- Как думаешь, война будет? – интересуется знакомая продавщица на кассе.
Морщусь в ответ:
- Кому наши степи сдались. Всё что им нужно они уже взяли. Мы тут и сами скоро от жары и засух загнемся. Не парься, будь щастлива!

Она улыбается в ответ. Ей скоро ехать в Польшу на работу, но за дочь с мамой переживает.

С Черного моря несколько дней дул сильный южный ветер, ночью, наконец, полил дождь, непривычно хлестал в окно. Проснулся. На дворе середина декабря, все мыслимые сроки посева озимых пропущены. Как это будет выглядеть, если посеяться под Новый год?!
 
У наших предков, кстати, Новый год начинался с зимнего солнцестояния. В этом был какой-то смысл. А во всем что происходит теперь нет вообще никакого смысла. Вся эта современная цивилизация с их продвинутыми технологиями с легкостью доведут планету до экологической катастрофы, тотального голода и эпидемий. И никто из этих демократов париться не будет, это уже точно.

На дворе ночь, льет дождь, голова от мыслей тяжелая. Иду в поле, земля размокла, беру грудку, разламываю, жадно ловлю запах носом. Запах живой земли не спутать ни с чем, он знаком всем. Живая земля пахнет свежим пшеничным хлебом. И только земледельцы знают, что пшеница впитывает аромат из земли.
Но размокшая земля не пахнет ничем. Пол года зноя и засухи, мертвая земля. С весенним теплом оживут микроорганизмы и начнут свою бурную деятельность. А сейчас зимой сеяться можно только с минеральными удобрениями, а цены вслед за газом взлетели до небес. Вся будущая прибыль улетит в стоимость минеральных удобрений, арифметика простая.
После бессонной ночи принимаю решение, сеяться не буду, землю загоняю под пар. Пусть гуляет, набирается сил до следующей осени.

- Бери пример с наших трейдеров, - говорит Олег, мой школьный друг. – У тебя склады, скупил у фермеров в уборочную из под комбайна по 5, а к весне продал по 9. А ты паришься…
- Вот не могу я так, не по душе мне это жидовство., - отвечаю Олегу. – Мне всегда они казались чем-то не нужным, лишним, бессмысленным в природе звеном. Паразитами.
- Ну как хочешь…

Ну, да, Олег прав. Мало ли чего я хочу. Мечтать не вредно.

На днях разгребал подвал в родительском доме, наткнулся на прелую обложку книжицы Бориса Олейника – Князь тьмы. Это он о Горбачеве. О предательстве советской элитой самых светлых народных мечтаний и хотений. Сколько светлого народу сложило свои светлые головы за народную мечту, а восторжествовало вновь это темное, беспросветное жидовство. У мамы большая библиотека, гордые гении западного мира аккуратными рядами на книжных полках. Каждый из них в предисловии представлялся читателю персональным богом. И читатель верил гениям.
В моей православной культуре такого явления персонального бога не было, и гении нас за это презирали.  Потому книжице о поруганных мечтах моего народа среди них места не нашлось. Да и не было никогда. Прочистили людям мозги, Октябрьский переворот, цареубийцы, преступники, мародеры да изверги… Между делом, всё народное добро подмели, до нитки обобрали, и – донт вори, би хаппи! Не парься, будь счастлив…

А я почему-то уверен, сама природа восстанет и сбросит с себя паразитов. Выживут только люди дела. В эпоху глобальных экологических катастроф паразиты погибают, как каждой осенью мухи, клещи, комары да гнусы.

С утра повстречал пастухов, морозов ещё нет, пасут сельское стадо. За последние годы стадо сильно поредело, раза в три. Старики умирают, молодежь не хочет париться. Коровы это хлопотно, головняк. Можно рвануть в ЕС иметь свои пару тысяч у.е.
- Чё в Европу не едешь? – заговариваю с пастухом.
- Мне на селе душно, а ты «в Европу»… У нас в степи простор, свобода, воля и нет никого. Одни курганы и духи предков.

Ловлю себя на мысли что в современных обществах все друг за другом следят. Камеры слежения везде – на столбах, перекрестках, домах, в магазинах и транспорте, в подъездах и квартирах… Эта мода пришла к нам из глубин свободной демократической цивилизации, где все друг за другом следят, друг на друга стучат и называют это свободой.
 
Когда попадаешь в ЕС осознаешь, что каждый твой шаг и слово под неусыпным контролем.
Везет меня таксист из Стокгольма в аэропорт Копенгагена. Холмистая местность, красивые луга, настоящие древние датские пастбища с овцами огороженные электро пастухом.  Хочу полюбоваться, прошу таксиста остановить.
«Нет, нет, нет, - испуганно жестикулирует он. Одной рукой двумя пальцами вилами тычет себе под горло, а другой указывает на высокие сосны у дороги. - Там камеры стоят!»
Разглядываю в зеркало его перекошенную физиономию и понимаю, что этот страх, ужас воспитывали в нем не одно тысячелетие. Последнюю ведьму в Европе сожгли на костре каких-то 200 лет назад. А ещё совсем недавно людей в крематории паковали миллионами.

Прав пастух, в нашей степи всё по-другому. Нигде не чувствовал себя на столько раскованным, независимым и свободным как в своей дикой степи. Совершенно особенные отношения в толерантном духе православной культуры как калька, как наложение – я не стремлюсь подчинить себе степь, согнуть природу, а она принимает меня за своё слабое беззащитное дитя.

Западный мир насмехается над моей православной культурой, а по мне как бы там не было. Пусть религия это просто мечта. Высшее проявление утонченного искусства. Гармония.
Отобрали у украинского народа его светлую мечту, обманули паразиты, и народ начал вымирать миллионами. Какое-то подсознательное глубинное самоистребление – зачем жить, если нет цели, отняли, обругали мечту?!

Вчера умер сосед, старый моряк дядя Серёжа.
Всегда с глубоко опечаленным, несчастным видом. Всё сокрушался, как угробили сильнейший в мире флот, развалили страну. С тех пор как вышел на пенсию тосковал по морю.
Последний раз встретил его на той неделе, сидел на скамейке у двора:
- Как там дела, дядя Серёжа?
- В  рейс собираюсь, - ответил и улыбнулся по особенному.

Сегодня несли его по улице в гробу, а мне представился огромный корабль, на палубах люди, много людей со светлыми лицами, руками мне машут. Стоит дядя Серёжа на мостике, в натруженных рыбацких руках штурвал держит. Кругом тьма, бесы, шторм, а у него на губах необыкновенная улыбка.
Вот такое оно, православное искусство.
Семь футов под килем, дядя Серёжа. Счастливого пути!