Резкий шаг

    – Привет, Лёш.

    – Да, Миш, привет.

    – Пять минут есть у тебя?

    – Смотря для чего.

    – Слушай, Лёх, ты счас ходишь в церковь?

    – Да, конечно, а что?

    – Вы в масках на службе?

    – На службе да, потом выходим на улицу, и снимаем. Больше десяти нельзя, ты ж в курсе?

    – Ну, да, так я потому и звоню. Уже и объявление повесили: без маски не входить. Это шок какой-то просто. Ну, я не ожидал такого. Это такой плевок, что не сказать. И я, короче, на раздорожье – идти или нет. И пойти вроде как не правильно (ну какая может быть маска в храме?!), и не идти тоже как-то не то. В общем, запутался, дай, думаю, тебе позвоню.

    – Ну, Миш, смотри, я тоже поначалу так отреагировал, взялся за шашку, даже взмахнул пару раз, начал всем рассказывать, как они не правы, а потом, когда чуть успокоился, с батюшкой поговорил, и другая картинка в голове нарисовалась. Ну, маска эта да, неприятно, но начни счас выступать, приедут, закроют, отцов наших куда-то там отправят, и где ты будешь причащаться? Что нам тогда – церкви катакомбные организовывать, да и с кем? Это, поверь, ещё не та ситуация, чтоб начинать бунтовать. Они ж только ждут повода, дай им предлог – приедут, закроют, и ни с кем церемониться не будут. Ходим, молимся, причащаемся, Символ веры не меняют – всё, потерпим. Христос же тоже ходил на перепись, и налог платил. Живём в этом государстве – значит, кесарю надо своё отдавать. Я тебя понимаю, дикая ситуация, какая там инфекция в храме может быть? – было бы так, половина человечества уже повымирала бы, если б не вся. Все подходят к одним иконам, причащаются с одной чаши, руку у батюшки целуют – и никто не болеет. А священник когда по тюрьмам туберкулёзников, спидников причащает, потом после них потребляет Дары – и что? – сразу на обсервацию его отправляют? Как один батюшка рассказывал, в общем, подсчитал, что за всю жизнь причастился 2,5 тыс. раз, и ни разу после этого не заболел. После сквозняка болел, язва какая-то там и прочее, а именно после причастия… Хотя, что я рассказываю тебе, ты ж понимаешь, к чему оно идёт, нас надо превратить в стадо, загнать в гетто, и нацепить вывеску: «Новый мировой порядок». И я думаю, что многие сегодня переосмыслят свою жизнь. Тут ездили, куда хотели, делали, что хотели, покупали, что надо и не надо, и – раз! – стоять, ребята! Так же ж жаловались у меня знакомые: ай-яй-яй, как достала эта власть, ничего не продаётся, денег нет, ничё нет. А ездили по нескольку раз в год отдыхать, одевались чуть не в лучшие мировые бренды, по две «аудейки», дочери «бумерка» купили, и так же ж невмоготу прям житуха у них протекала. Ну, вот и говорю им сейчас, мол, радуйтесь теперь, эпидемия, карантин, чрезвычайная ситуация, ещё и положение вам нарисуют, будете по Интернету сериалы смотреть и вздрагивать от каждого шороха. Бизнес стоит, никуда ни поехать, ничё не купить, все в намордниках, ну и теперь как, весело вам?

    Это видел вот, буквально вчера скинули мне, где-то то ли в Китае, то в Корее, парня остановили на машине, приставили эту ерунду через окно для измерения температуры, отошли на пару секунд, и потом взяли какие-то щиты, и к нему: давай, мол, выходи. Он закрыл окно, и начинает отъезжать, тут – раз! – положили эту штуку на дорогу с шипами, не помню, как называется. Он выходит из машины, снимает маску: «Что, мол, чё пристали ко мне?» Эти космонавты в скафандрах за него, заломили руки, одели на голову черный мешок, и увели куда-то. Вот тебе и коронавирус. А кто там знает, есть он у него, или нет. Это как с эвтаназией… алло, Миш, ты слушаешь?

    –  Да, да, Лёш, я здесь, слушаю тебя всеми ушами, картина маслом просто.

    – Так вот, кто там знает: рак у него последней стадии, или обычная простуда. Укольчик ввели – и всё, «со святыми упокой». Пойди разберись потом с их переписанными историями болезни и врачебной этикой. Так любого человека на тот свет отправить можно. А в нашей ситуации это новый способ управления человечеством, и, я так думаю, что коронавирус – это только авангардный отряд, а что у них там ещё припасено – один Бог знает. Дают нам молиться –  пусть и в ограниченном виде, – идём в церковь, службы не пропускаем, тем более что позакрывали всё, можно чаще ходить, каемся, причащаемся, никакой паники, никакого осуждения, агрессии. Богу виднее, так, значит, надо. Как Ефрем Сирин говорил: «Не называй Бога правосудным, ибо в делах твоих не видно его правосудия». Это ещё милость Божия, что при всех, так сказать, греховных слагаемых мы ещё живы до сих пор. И ты ж посмотри, Миш, ну, я по нашему приходу беру, сколько человек перестало ходить, причём из постоянных, ревностных, некоторые их которых десятки лет в церкви. Вот тебе и индикатор веры, подул лёгкий ветерок, нагнали паники – и всё, шарик сдулся. Я не хочу этих людей осуждать, печально просто. Стоишь с человеком годами на службе, доверяешь ему, считаешь стойким таким, несокрушимым, и тут началось это всё, и пропал он. Потом встретил его, протягиваешь руку: «Не-не, ты что?! Здороваться нельзя. Ты чего без маски? Где перчатки твои?» И думаешь: что ему сказать, и надо ли вообще?

    – Да, Лёш, это 100%. Я бы не сказал, конечно, что уж такая прям паника, но при мне вчера буквально в магазине две женщины чуть не подрались из-за масок. И вся эта эпидемия проявила не только веру, но и человечность. Врачи лечить не хотят, массово увольняются, маски вывозятся в соседние страны, а только чихнёшь на улице – сразу глаза такие на тебя, иди домой, мол, не разноси инфекцию. В маршрутках, на остановках дерутся, и если упадешь где-то на улице – никто и не подойдёт. Видел, как один джеки чан в метро начал симулировать приступ, упал, начал биться в судорогах, к нему подскочило сразу несколько человек, начали оказывать помощь. Потом товарищ его кричит: «У него коронавирус!» И весь вагон тут же стартанул в каком-то диком ужасе.

    – Не, это не видел. Ну, я не удивляюсь. Посмотри, как цены взвинчивают. Ситуация благоприятная, грех не воспользоваться. Но нам, православным, не об этом надо думать. Эти ребята за себя потом перед Господом пусть сами отвечают. Как отец Георгий любит повторять: «Грешим мы вместе, а отвечаем каждый за себя». Поэтому маски эти, дезраствор, протирание икон – это такая нам лёгкая пощечина, но, поверь, и отец Георгий, и отец Варфоломей – это такие стержни! Они ничего не боятся, и только мечтают, чтоб пострадать за Христа, поэтому только им что-то не понравится, они лукавить не будут, выйдут, и прямо скажут: «Братья и сестры, мы до этого времени терпели, смирялись, были послушны, но теперь то-то и то-то терпеть не будем, это предательство веры!» А посмотри на митрополита Онуфрия – это ж такой столб, столбяра просто. Я как на него смотрю – ты что! Он же не хотел церковь нашу возглавлять, отказывался до последнего, его любимые занятия пост и молитва, его выдернули, сказали – нет! – хотим тебя в предстоятели, избрали собором, и вот сейчас ему (ты ж только подумай) семьдесят пять лет, а он каждый день где-то служит. А на Афон, рассказывали, он приехал, и там старчик какой-то двадцать лет в затворе сидел. Ему еду приносили, и он только молился всё время. И тут митрополит Онуфрий приехал, он к нему вышел, упал в ноги, и говорит: «Я поклоняюсь архиерею, которого распнут на вратах Лавры».

    – Может, он иносказательно так выразился?

    – Может, и так. Я к тому, что его во всём мире уважают, это святой жизни человек, и если он сказал нам сейчас ходить в масках, значит, будем ходить, я ж говорю, это ещё далеко не самое страшное. Сейчас сильнейшее давление на наших архиереев идёт, это ещё чудо, что церкви не закрыли, хотя многие и закрыли, и штрафы большие наложили, так что наше священноначалие должно сохранять дипломатичность, хоть им это и нелегко. А возьми Александра Невского! Легко ему было со славой непобедимого полководца, сильнейшего князя ездить в Орду на поклон, умилостивлять хана не разорять до конца Русь, просить невмешательства в религиозную жизнь, чтоб русский народ не заставляли поклоняться идолам. Думаю, несладко ему пришлось там, в почетном плену, сколько он там насмешек вытерпел, один Бог и ведает. Как оно с характером храбрейшего мужа и статусом грозного воителя смирить себя до кроткого, смиренного ягнёнка. А не смири он себя, не пожертвуй собой, что с Русью было бы?! Вопрос открыт. Вот и, мне кажется, наш митрополит Онуфрий сегодня в похожей ситуации оказался. Скажи хоть слово против власти – завтра же все храмы закрыты будут, ещё и кордоны полицейские поставят, чтоб никому и в голову не пришло запрет нарушить. И где мы тогда без масок окажемся?

    – Да, слушай, ну ты и утешил, конечно. А я уже готов был в церковь не идти, представляешь? Думал: предательство веры, как же так, какого-то вируса испугались, да церковь издревле была охранительницей от всякой нечисти, болезней, войн, нестроений. Взять тот же праздник Происхождения честных древ. Началась эпидемия, вынесли Крест Христов на поклонение, молебен прочитали, окропили всё святой водой, и всё закончилось. А тут вон оно как всё, нельзя сгоряча рубить, видимо, работать над собой ещё, ох, как надо. А ты как думаешь, Лёш, есть этот коронавирус, или нет, потому что я реально запутался в этой информации. И не скажешь, что «да», и умирают ведь люди отчего-то.

    – Простой грипп. Глобалисты заставили пустить картинку по всему миру, нагнать панику, заставить бояться, потом начнут всем вакцину штамповать, а что там в той вакцине, сам знаешь, что это за тема. Я уже не говорю, какие деньги они поднимут на этой пандемии. Короче, ну, всё серьёзно, в непростые времена живём, не хочу говорить, что в последние, но это такая себе генеральная репетиция. Не начнут люди каяться – скоро и антихрист подойдёт. Но, опять-таки, как Даниил Сысоев говорил: «А что вы переживаете? Раньше со Христом встретимся». Не надо ничего бояться. А, это как старец один тоже, сидя на стульчике, послушнику говорит: «Ты можешь сесть на моё место?» – «Нет, не могу». – «А почему?» – «Ну, потому что Вы сидите». – «Правильно, – говорит, – если в твоём сердце всегда будет Христос, антихристу в нём места просто не найдется».

    – Так, Лёш, ну, неужели не мог наш Синод собраться, отправить делегацию к Зеленскому, мол, какие маски, какой вирус, в храмах испокон-веков вирусов никаких не было, и быть не может. Опять же, в восемьдесят шестом, когда Чернобыль бахнул, замеряли радиацию. Взяли дозиметр – зашкаливает, заходят в церковные ворота, падает этот уровень, и чем ближе к храму – тем всё меньше и меньше, а в самом храме вообще нет.

    – Это всё понятно, Миш, но эти ребята из другого теста, они не поймут, без толку им что-то объяснять, они ждут только повода. Один шаг в сторону от них – и последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Это как я пришел однажды к знакомым (ну, бывал часто в гостях), а у них закрыто, и овчарка там большая такая бегает, ластится ко мне, пытается играть, ну, в общем, узнала меня. Я позвонил – никто не открывает, стучу в дверь, в окно – тихо. Прошел за дом, сараи все закрыты, в общем, нет никого. Ну, иду обратно к калитке, этот Арни играет, скачет возле меня, весёлый такой, игривый, и тут метров за десять до калитки – хвать меня за кроссовок! Я так думаю себе – ого! Делаю шаг – он сжал сильнее, ещё шаг – кроссовок прокушен до носка, думаю, ещё один шаг – прокусит мне ногу. Я назад – он ослабил хватку, ещё шаг назад, и отпустил. И побежал себя дальше по двору, забежал за дом, довольный такой. Я улучил момент, подбегаю к калитке – он меня опять хвать за кроссовок.

    Точно также и в нашей ситуации – они только и ждут от нас этого резкого шага. Дай им повод – прокусят до самого основания, и церемониться, поверь, не станут.

    – Да, что тут сказать, сложно с тобой не согласиться. Просто не обращать на это внимания, и всё, хоть и…

    – Да, Миш, точно, не бери в голову. Наши священники, когда получают все эти постановления, садятся и внимательно изучают. Так, ничего тут страшного нет, веру не предаём – принимаем; что-то не так – всё, это нам не подходит. К архиереям же постоянно звонят и давят: «Закрывайте церкви!!!» Отец Георгий вот на проповеди рассказывал, что мы, мол, священники, жалуемся своим архиереям, ну, что это за ограничения, то нельзя, это. А они нам: вы не знаете, что НАМ приходится терпеть, так что не жалуйтесь, служите себе и смиряйтесь. А нам тем более не надо выступать, мы наоборот должны собраться вокруг наших священников и поддержать их. И никого не осуждать, не критиковать, дескать, чё перестал в церковь ходить, такая вот вера пустая у тебя?! Они так ещё больше отдалятся. Надо с любовью, с уважением. Как у апостола Павла: если всё буду иметь, а любви не имею – то медь я звенящая, никакой не получу пользы. Вот и нам надо с пониманием, с любовью. Ну, слабая у них вера, ну, хоть такая, надо её раздувать, а не затаптывать этот тлеющий уголёк.

    – Слушай, Лёш, ну вот поговорил с тобой, будто мёда напился. А я уже нафантазировал себе.

    – Да ладно, чё там, звони, и так не часто общаемся. Не надо топить всё в себе. Это как подвижник один на Афоне был, все ему какие-то не такие были, тот не так сказал, тот не так сделал, всё неправильно, не по православному, один он правильно молился, правильно постился, ну и, короче… а отцы ему говорили, вразумляли, он никого не слушал и закончилось тем что он с криком «Я последний православный на планете» бросился со скалы в пропасть.

    – Ох, нет, не приведи Господь. Ты что…

    – Поэтому надо держаться вместе, не унывать, не замаливаться, не считать себя суперправославным, есть у нас, кому думать, наше дело маленькое – послушание. Было обращение – сказали проводить дезинфекцию, маски, десять человек, всё, под козырёк, и слушаем. Если пойдёт что не так, митрополит Онуфрий ничего не боится, выйдет и скажет, и никто его не запугает. Вот когда скажет, тогда и будем искать себе другие места для молитвы, а пока ходим, молимся, причащаемся. Даст Бог, скоро всё закончится. Так что, брат, давай, звони, рад был тебя слышать, мне уже бежать пора.

    – Эх, брат Алексий, спаси тебя Господь, так утешил, ну, реально, расставил по полочкам всё, а то так же ж надавила эта ситуация.

    – Ничего, Миш, прорвёмся, не бери в голову, ну, будь здоров, с Богом. «Наше дело правое…»

    – «…Враг будет разбит. Победа будет за нами».

    – Именно так и будет. Пока!


    31 марта 2020 года