Малыш

    Поставив мотоцикл у входа, Дмитрий двумя стремительными прыжками одолел несколько ступенек, и резко рванул дверь парикмахерской на себя. Через час он договорился о встрече с другом, и теперь хотел успеть постричься.

    Надо заметить, что всё в своей жизни он делал второпях, будто боясь не успеть. Ему казалось, что главное – это быть не хуже, а ещё лучше – круче других. Лучший телефон, лучший мотоцикл, квартира, ремонт, одежда, обувь, даже друзья, девушки и замок во входных дверях должен быть лучшим. Общество со своей неуёмной модой на успешность и совершенство от кубиков на плоском животе до обязательного высшего образования и регулярных заграничных отпусков давило своими неприступными правилами, несоблюдение которых в одночасье выбрасывало тебя за борт корабля, на котором всё и все были «в тренде». Он даже не пытался сопротивляться, считая… вернее, он ничего не считал и не думал, он просто следовал по разъезженной миллионами ног до него удобной лыжне, отдавая молчаливую дань всему яркому и общепринятому.

    Увидев, что парикмахер занят, он спросил, сколько времени ему ещё нужно подождать и, сокрушенно вздохнув, вышел на крыльцо. Времени было впритык, а опаздывать он не любил.

    «Ничего, успею. Та-ак, сейчас у нас 11.35. Ну, пусть даже 30 минут уйдёт на стрижку, получается…»

    Внезапно его мыслительные расчёты были буквально заглушены так приятно для него рычащим звуком заезжающего на стоянку около парикмахерской мотоцикла. Последний был ещё лучшей модели, чем у Дмитрия, кричащего черного цвета с оранжевыми вставками, и только когда наездник осадил своего боевого коня и снял шлем, любоваться пришлось уже им, а точнее – ею.

    Тут же распустив эффектным движением волосы, девушка ловким движением распрямила  стояночную подножку, взяла шлем и стала взбираться по ступенькам в… розовых туфлях на шпильках.

    – Ну, ты даёшь, слушай, – заулыбался Дима всему этому фееричному виду. – Я ещё не видел такого. Это ж надо было додуматься. А выше каблучка не нашлось? Хотя, ты знаешь, тебе идёт, эффектно смотришься. Короче, зашла мне твоя оригинальность.

    Наездница медленно поднималась по ступенькам, оценивающе глядя на болтуна. Весь её вид выражал сосредоточенную безучастность с лёгким налётом удивления.

    – Ты откуда взялся здесь такой, мальчик? – вконец огорошила незнакомка твёрдо произнесённым вопросом.

    Дмитрий перестал улыбаться, недоумевая этим так нежданно нашедшим на него «облаком». Явно младше него, на вид ей можно было дать не больше двадцати, но вот сам вопрос и его тон убедительно извещали о не слабеньком стерженьке внутри. Мотоцикл, роскошная внешность, розовые туфли, жесткость вопроса и этот сверлящий взгляд слепили за какую-то короткую минуту такой огромный ком, от которого повеяло почти, что физическим холодом.

    – Я пройду? – не дождавшись ответа, вопросила жительница северных широт, заставив Диму отступить, и тут же скрылась за входной дверью.

    – Вот это да-а, – произнёс он уже вслух, проведя ладонью по почему-то вдруг вспотевшему лбу. – Не приснилось ли мне это случайно? – постучал он себя по щеке, и через минуту зашел вовнутрь.

    – Свободны уже?

    – Да, проходите, – с гостеприимным шармом улыбнулась молодая женщина, подметая метёлочкой только что остриженные волосы и явно заинтересованная этим крепко сбитым симпатичным парнем в черном джинсовом пиджаке и тёмных штанах. – Шлем можете положить на подоконник… и присаживайтесь, пожалуйста, – продолжала она сиять своими ярко накрашенными глазками и белыми зубками. – Как будем стричься? – затянула она вокруг Диминой шеи накидку, как бы невзначай проведя маникюрными пальцами по его плечам.

    – Коротко. Просто коротко.

    – То есть, я так понимаю, – провела она нежным движением по голове, – всё то же самое, только покороче.

    – Да-да, именно так, – в сущности, стрижка его интересовала сейчас в последнюю очередь.

    Заметив неразгаданную тень на лице клиента, мастер не спешила раскидывать свои сети, убежденно полагая, что у неё ещё будет для этого время. Дмитрий же сосредоточил взгляд на зеркале, вот только этой сияющей красотки в нём он не видел совершенно. В другом случае без флирта с последующим сюжетным действом бы не обошлось, но эта лихая наездница продолжала стоять в глазах и мыслях. Это было что-то новое в его жизни, нечто загадочное и интригующее, и оставить ключ в своих руках, не попытавшись открыть дверь, было равносильно поражению от заведомо слабого соперника.

    Девушка на мотоцикле, подобно детскому пазлу, идеально вложилась в картинку его представлений об успешности, и теперь оставалось лишь решить, как бы завладеть ею потоньше и подипломатичней. 

    – Скажите, пару минут назад, – выплыл Дмитрий, наконец, из мыслительной пучины, – сюда зашла девушка, – сделал он характерный жест бровями, дескать, знаешь её?

    – Ага, девушка, значит, понравилась.

    – Знаете её? – прозвучало с надеждой.

    – Да нет, не знаю, – соврала мастер со всей нескрываемой откровенностью. – Вроде бы ничего особенного.

    – Мотоцикл у неё классный, хотел обменяться некоторыми соображениями.

    – Насчёт мотоцикла?

    – Ну, естественно. – Молодые люди как-то неосознанно для себя включились в увлекательную игру под названием «Скрой свои настоящие чувства». – Она всё-таки девушка, некоторых нюансов наверняка не знает, а это транспортное средство довольно опасно при неумелом обращении. Вы согласны?

    – О, да, конечно, при неумелом обращении опасность гарантирована, – вклинилась парикмахер сейчас в совсем другое русло, изрядно мозгуя о нейтрализации неожиданной соперницы. – А Вы давно управляете?

    – Мотоциклом?

    – А разве у Вас шлем от телеги? – решила она блеснуть остроумием, тут же обругав себя за резкость.

    – Ха, я оценил. Люблю женщин с чувством юмора.

    – И как сильно?

    Что-то Дмитрию начало подсказывать, что ввязался он в эту игру зря, и надо было уже как-то мягко прорубать дорогу к отступлению.

    – Да вроде пока не жаловались. Мне затылок без окантовки, пожалуйста.

    – Хорошо, сделаем. Жаловаться не придётся, – пробила эта молодая дамочка своим слегка прищуренным взглядом желанные глаза в зеркале.

    «Не, ну, что ж с этими барышнями такое?! Клеит без всякого стыда. Уже и ухаживать не нужно. Сади на байк, и кати».

    – Ой, а Вам не больно? А то машинка что-то барахлит, – ещё один красноречивый взгляд в зеркало.

    – Да я привычен, не беспокойтесь, – зазвучало металлом в голосе. – Вам долго ещё? – встретились взгляды вновь на гладкой плоскости, а Дмитрий в эти минуты явно сожалел отсутствием людей в зале.

    – Боитесь упустить девчонку?

    – Всегда высоко ценил женскую проницательность.

    – И насколько высоко?

    – Я смотрю, интересная у Вас работа.

    – Да-да, работа интересная. Клиенты не всегда вежливые попадаются, а так вроде пока особо не жаловались…

    – Простите, а у Вас что на вывеске написано? Я что-то не обратил внимание.

    Цирюльница уловила подвох, однако не смогла домыслить до конца.

    – Как что – «Парикмахерская Багира».

    – «Багира» – это да, подходит, а вот с первым надо бы изменить.

    Это был нокаут. Но девушка уже сдувала феном остатки волос, поэтому бояться было нечего. И вроде как резко реагировать – себя выдать, и не отреагировать невозможно.

    – Сколько я Вам должен? – вытащил Дима из бокового кармана портмоне.

    – По высшему тарифу, – проговорилось многозначительно. – Вот ценник, – вскинулась тоненькая ручка, – плюс чаевые.

    «Сама скромность. Аж слёзы застыли».

    – Надеюсь, Вам такие мужчины нравятся, – положил Дмитрий на полочку крупную купюру и схватил шлем. – Сдачи не надо. И пусть все Ваши клиенты будут исключительно вежливы!

    Это был ещё один нокаут, но пока это дикая кошка с женским лицом приходила в себя, ответить можно было только захлопнувшейся несколько секунд назад двери.


    – Долго же мне пришлось тебя ждать, – восторженно воскликнул Дмитрий несколько изменённому внешнему виду неприступной мотоциклистки. – Как чувствовала, что встретишь меня сегодня. Ценю твою интуицию. Зовут-то как тебя, снежная королева? Улыбаться-то хоть умеешь?

    Дмитрий сидел не на своём мотоцикле, небезосновательно полагая, что его новая знакомая будет не слишком расположена к общению. И сейчас, скрестив руки на яркой спортивной курточке, она смотрела в упор на приставалу. Что-то в её пристальном взгляде было такое, что отбило у него охоту улыбаться.

    «Да, с девушками мне сегодня реально не повезло». Он уже не торопился, да и какие могут быть дела, когда на пути вдруг возник форс-мажор в виде сильнейшего арктического циклона.

    – И долго ты ещё собираешься занимать мой транспорт?

    – Ну, слушай, – не смог Дима удержаться от недоуменного смеха. – Тебя каким счастливым ветром занесло сюда?

    – Я бы сама хотела тебя об этом спросить.

    – Охотно отвечу. Я специально приехал в этот чудный городок, чтобы встретить не менее чудную, очаровательную и – я бы даже сказал: великолепную девушку.

    – Забавно, – столь скромно отреагировала наездница, будто прослушала всего лишь валютную котировку.

    – А ты, смотрю, вообще не пробивная.

    – Так ты всё же позволишь?

    «И всё-таки мягче она стала, значительно мягче…»

    – Не могу отказать этим милым глазкам, – уступил Дмитрий не своё место. – Может, помочь блистательной даме оседлать скакуна?

    – Стихи пишешь?

    – Не понял?

    – На кофе хочешь меня пригласить?

    – О, так это совсем другой…

    – Так вот. Сначала стихи. И чтобы мне понравились…

    Но последняя фраза была брошена уже на ходу, а спустя совсем короткие секунды «очаровательное облако» растаяло, как дивный мираж.

    – И что это было такое? – озадаченно воскликнул соискатель совершенных пазлов.

    – Короче, Витянь, – через какие-то жалкие минуты изливал Дмитрий свою мятущуюся душу другу, – я просто в нокдауне. Она когда подъехала и сняла этот чертов шлем, у меня… ну, сердце трепыхнулось.

    – С датой свадьбы определились уже?

    – Да хорош прикалываться, я тебе серьёзно толкую. Не девочка, а извержение вулкана.

    – Так только же называл её снежной королевой.

    – Ну, это тоже. В общем, разная она. Слушай, да ты, как маленький. Надо ж цену себе составить, верная стратегия у неё. Вначале так: "Даже не смотри на меня"; затем – "Ой, а чего ты стока не звонил"; а потом только успевай ловить эти волшебные мгновения. В общем, дружище, я, по всему видать, пропал. Даже о нашей встрече забыл, и если б не твой звонок…

    – Зовут хоть как?

    – Да она умчалась сразу. Ни имени, ни телефона. Только байк и запомнил черно-оранжевого цвета.

    – Погодь-погодь. А волосы длинные такие, тёмно-русые, худенькая, но при всех делах. А шлем какого цвета?

    – Да черно-белого вроде как, а чё, знаешь её?

    – Брат, да ты попал. Знаешь, в чью семейку привело тебя твоё огненное сердце?

    – Да не, не может быть.

    – Может, Димон, в этой жизни всё может. Александр Иванович Заплечный её любимый папочка. Ну а братья Заплечные, как ты понимаешь…

    – Да… поворот, – провёл Дима по подбородку, будто усеянному пышной бородой. – Что ж, задача усложняется, но тем интереснее будет штурм. Надо готовить эти камнеметатели, или как они там правильно называются? Зато не будет проблем с её поисками. Приеду к папочке и сразу с порога: «Зять нужен?»

    – Я смотрю, ты реально запал? Не, девчонка, бесспорно, огонь, но когда папа держит две самые крутые СТО-шки по городу, а братьям принадлежит добрая треть заправок в этом же городе, а мы с тобой до сих пор не можем эту несчастную пекарню запустить, то…

    – Так, давай только без этой безнадёги твоей.

    – К тому же братья Заплечные в прошлом серьёзные спортсмены, и характер там – дай дорогу, если они до тридцатки сумели такой бизнес залабать себе. Не, ну, папа, конечно, помог, но эти ребята из себя тоже что-то, мягко говоря, представляют. Так что, старик, если чё пойдёт не так, они за свою младшенькую
тебе не только голову оторвут.

    – Ах, спасибо великодушно на добром слове.

    – И чё будешь делать?

    – Стихи писать, – вконец упавшим голосом бросил Дмитрий.

    – Какие стихи, ты чё?

    – Без стихов, говорит, ни на какое кофе даже не надейся.

    – Так, значит…

    – Да, это значит, что всё серьёзно, – последовала хитрая улыбка. – Теперь давай по нашим делам…

***
    Та случайная встреча у парикмахерской не только не забылась. Дмитрий, не успев успокоиться после первой, жадно ожидал второй, тем более что (хоть и с большим трудом) стихи были готовы, и теперь он лишь предвкушал впечатление, которое они произведут на девушку с до сих пор неизвестным именем. Он мог попросить дружеского содействия, однако авантюрный характер требовал самостоятельных решений. Единственное, что некоторым образом тормозило жгучие флюиды, это близкие родственники загадочной незнакомки, о которых по городу ходила слава, как о людях хоть и порядочных, но слишком уж жестких и неуступчивых.

    Когда два года назад у них попытались отжать с завидным упорством выстроенный бизнес, они навели такого шороху, отголоски которого были слышны далеко за пределами области. Причем оборону семья Заплечных выстроила столь грамотно, что им нечего было предъявить ни с какой стороны. И всем остальным сразу стало понятно, что даже если у них и нет всесильного покровителя, связываться с этими упорными ребятами себе дороже.

    Дмитрий хорошо знал об этой истории, и когда понял, чьей дочерью и сестрой является так понравившаяся ему девушка, пришлось серьёзно помозговать, а стоит ли? Ведь налицо сам собой напрашивался факт того, что вначале нужно завоевать симпатию всей этой тройки игроков, и совсем неважно, что от времён патриархата остались лишь грязные лужи на разбитом асфальте. «Кастинг» будет таким же жестким, как и характер всех этих стражей неприступной королевы, но и последняя, похоже, стоила того, чтобы за неё побороться.   

    Его Величество Интернет благосклонно предоставил недостающую порцию информации, и теперь Дмитрий уже знал, где эта ледяная вершина проводит свободное время.


    Кофейня «Шоколадница», судя по обнаруженным в сети фотографиям, была любимым местом досуга Надежды Заплечной, но, несмотря на это, Дмитрий сегодня приехал в это заведение уже во второй раз. В прошлый вечер обладательница не менее роскошного, чем сама, мотоцикла здесь так и не появилась.      

    – Девушка, скажите, а Надежда будет сегодня?

    – Какая Надежда, простите? – удивилась милашка-бариста, протирая барную стойку. – А это не Вы, случайно, весь вечер вчера провели в скрытой задумчивости?

    – Было дело. Я имею в виду Надежду Заплечную.

    – Да не знаю. У неё там с мамой что-то. А Вы по какому вопросу?

    – По личному.

    – А! – многозначительно поднялся вверх аккуратный носик.

    – Может, номер её есть?

    – Номер-то есть.

    – Я так понимаю, будет "но"…

    – Незнакомому человеку её номер я дать не могу. Без обид.

    – Так мы знакомы, – попытался Дима включить весь свой шарм, но, похоже, что девушка напротив была не лишена опыта в этом направлении. – Просто не успели ещё обменяться номерами.

    – Ну, раз уж так надо… Привет, Надюш… Тут тебя молодой человек спрашивает… Не знаю. Говорит, что знакомы…

    – А можно мне трубочку? – тихонечко с соответствующим жестом настаивал незнакомец.

    – Хорошо. Поняла, – безучастно пролепетала девчонка, выставив вперёд указательный пальчик с недозволенным движением.

    – Передай, что условие выполнено.

    – Говорит, что… что выполнил какое-то условие… Сейчас спрошу. А какое условие?

    – Телефон мне дай, пожалуйста, – на место пьянящему обаянию пришло суровое нетерпение, крыть которое было нечем. – Алло, привет, королева снежная, это Дмитрий. Мотоцикл, парикмахерская… Я своё условие выполнил, твоя очередь… Тебе диктофонную запись включить?.. – невольно для себя Дима распрямил все жесткие лицевые черточки, и, кроме абонента по ту сторону мобильной связи, никого для него в эту минуту вообще не существовало. А вот посетители вместе с баристой дружно развесили любопытные уши, всё же не часто выпадает стать непосредственным свидетелем столь закрученного любовного сюжета. – Ну, так приезжай, вместе и проверим, или мне к тебе домой наведаться? – выкинул тут он главный козырь. – Отлично. Жду!.. Держи, – протянул новоиспечённый донжуан телефон озадаченной барменше, выражение которой читалось, как «да ты откуда здесь такой нарисовался, красавчик?»

    – Да, кофе мне сделай пока, – будто из глубокого сна, выплыло пожелание.

    – Капучино, эспрессо, флэт вайт, мокко, по Венски?..

    – Слушай, да какая разница. На свой вкус.

    – Надюша у нас девушка серьёзная, – почесала девчонка острый носик, лукаво улыбаясь и начав волшебничать над кофемашиной.

    – Продолжай…

    – Ну, не один уже сдался под, скажем так, напором её неуступчивых глаз.

    – А я так похож на остальных?

    – Самоуверенность – это неплохо, но только не в случае с нашей Надей.

    – Нашей, нашей. Она что – вещь какая-то?

    – Ну, просто мы все здесь одна большая семья, поэтому так и сказала. Вот, держи, – возникла перед незаурядным посетителем белоснежная чашка с поистине превосходным ароматом, похоже, действительно мастерски заваренного кофе.

    – И как это чудо называется? М-м, вкусно.

    – Это мой секрет. Для особых случаев.

    – Приятно слышать. Я правильно понял – у меня появился союзник?

    Ну как можно было отказать этому крепкому упорному парню?! И милая буфетчица уверенно кивнула улыбающейся головкой.

    – А ты заметил, как мы без всяких обычных реверансов перешли на «ты»?

    – Ты против?

    – Наоборот. Люблю таких уверенных общительных людей.

    В этом момент раздался звук открывающихся входных дверей, но это была лишь компания весёлых студентов, видимо, ещё одних представителей «семьи». Дмитрий со своим «секретным» кофе отошел к дальнему столику, и присел таким образом, чтобы ещё с улицы увидеть долгожданную холодную льдинку.

    Кофе был выпит, одна компания сменяла другую, а Надежда всё не торопилась. Дмитрий сделал несколько звонков, просмотрел ленту новостей, и уже готов был отправиться за помощью к союзнице, как вдруг, будто в волшебном видении, перед ним появилась та самая лихая наездница.

    – Ты как вошла, я не понял? – Дима даже не пытался скрыть своё удивление.

    – А я думала, ты с комплиментов начнёшь. Ладно, дело такое. Чёрный ход здесь есть.

    – И что?

    – Я зашла в это помещение с другой стороны, – разъяснила Надя, как умалишенному.

    – Да это я понял… Подожди, – вспыхнуло в ту же секунду озарением, – не хочешь ли ты сказать, что это всё, – закрутил Дима пальцем, – твоё.

    – Ну, не так, чтоб моё, скорее – папкино, а я тут типа управляющей хозяйки.

    «Однако попал я нормально».

    – Так зачем вызвонил меня? Или уже передумал?


– Я всё время тебя вспоминаю,
Твоих глаз ледяные лучи,
Не отталкивай и не молчи,
Ведь я очень и очень скучаю. –


Безо всяких вступлений начал Дмитрий неумело, однако очень уж проникновенно декламировать с таким трудом написанные строки. –


Посмотри на меня, посмотри,
И увидь в моём взгляде признанье,
Дай услышать лишь ласки звучанье,
Боль сомнений уйми и сотри.

Ты красивым и ярким рассветом
У меня запылала внутри,
Просто сделай звонок, набери,
Я примчусь в тот же час шквальным ветром. –


Он был уверен, что его стихи произведут впечатление, но чтобы за какие-то считанные секунды модная и несколько надменная барышня превратилась в наивную девочку с широко открытым ртом и горящими от восторга глазами, этого даже предвидеть было невозможно.

    Некоторое время они просто смотрели друг на друга, будто общение происходило на известном только им уровне. Ни Дмитрий, ни Надежда не пытались даже отвести взгляд, ведь что могут сказать слова, когда уже и так всё сказано, и любая даже самая необыкновенная фраза будет лишней.

    Казалось, неприступная, мощная крепость была взята молниеносным ударом с  неожиданной стороны, и оставалось лишь довершить завоевание. Надя не хотела больше опираться, слишком уж ей понравился Дмитрий, а вечная игра в эту самую неприступность порядком поднадоела.

    – Теперь твоя очередь выполнять своё условие, собственно, ты по сути уже приняла моё приглашение на кофе, чему я, спешу заметить, очень и очень рад, – коснулся Дмитрий осторожным движением Надиной руки, так и оставшейся лежать на прежнем месте.

    – Удивил ты меня. Мне казалось, ты обычный балабол, которых я перевидала немало, – всё не выходя из оцепенения, заметила Надежда. – К тому же я всегда ценила настойчивых мужчин. Такой папа у меня, такие и братья. И потому решила себе…

    – Надька, привет, ты где была вчера? Мы тебя ждали-ждали. Ну, чё за дела такие? – протараторил одним духом какой-то паренёк чуть не над самым ухом девушки, не замечая ни интимной беседы, ни лёгких поглаживаний её руки незнакомым парнем.

    – Я занята, – не отводя пристальных глаз, заметила хозяйка заведения.

    Только теперь Дима, наконец, был замечен со всем, что называется, охватом объектива, и последовавшая за этим реакция могла быть занесена в лучшие учебники по этикету.

    – Ага. Понял. Уползаю. Покорно прошу принять мои искренние извинения.

    Вслед за этим забывший о такте исчез так же внезапно, как и появился. Уже давно наступил вечер, посетителей всё прибавлялось, шум оживлённых бесед возрастал, а Надежда, будто в гипнозе, продолжала свои неожиданные даже для самой себя откровения.

    – И потому я решила, что мой… в общем, что мой избранник должен быть таким же, как мои, – она улыбнулась, – самые любимые мужчины. Ты мне понравился, – немного подумав, добавила девушка, – но предательства я не прощаю. Сразу предупреждаю.

    – Принято. Какие ещё будут пожелания уже не снежной королевы?

    – Написать список? – облеклось задумчивое глубокое выражение в совершенно новые лукавые формы.

    – Хоть из тысячи пунктов. Лишь бы ты всегда ВОТ ТАК на меня смотрела.

    – Как бы ты потом не пожалел. Ладно… Слушай, а как тебя зовут, я же так и не спросила?

    – Ого! Забыла.

    – Ничего я не забыла. Ты не говорил.

    – А у меня свидетель есть. Во-он та милейшая барышня, с телефона которой я пытался растопить твой вековечный лёд.

    – Не помню, хоть убей.

    – Хорошо. Дмитрий! – выпрямил парень широким жестом ладонь.

    – Надежда, – последовало ответное кокетливое движение с крепким и нежным пожатием. – Стихи мои скинешь мне?

    – Твои? Гм… Ну, да, так и есть. Говори цифры свои…

***
    Спустя два дня произошло событие, ещё больше сблизившее Дмитрия и Надежду. Они не планировали, не ожидали и даже не предполагали столь быстрого развития отношений. Будто само Провидение шло навстречу их чувствам, нейтрализуя все те бесчисленные барьеры, преодоление которых занимает иногда долгие месяцы.

    Надина мама оказалась в больнице. Ничего серьёзного, банальное переутомление женщины, привыкшей всё своё время посвящать семье, со всеми составляющими этого понятия. Предложения мужа и детей нанять домработницу всячески игнорировались, и забота о чистоте, сытости и комфорте большого семейства, по сути, легла на одни плечи.

    Маргарите Николаевне была выбита ВИП-палата и обеспечен лучший уход, и теперь все окружающие требовали от неё только одного: полного покоя на протяжении, по меньшей мере, двух последующих недель. Чувствовала она себя хорошо, порывалась в привычный будничный бой, однако такое состояние было обманчивым, и грозило серьёзным рецидивом в случае повторный попытки обмануть давно уставший организм.

    Надя накупила любимых маминых вкусняшек, сама выжала для неё целый литр апельсинового сока, и отправилась на любимом скакуне в больницу. На месте переговорила с врачом, ещё раз убедилась в не серьёзном диагнозе, и с улыбкой на лице и увесистым пакетом направилась в палату.

    Дмитрий, будто давний друг семьи, мило и неспешно беседовал с ещё не утратившей былой красоты и задорного огня женщиной, и в момент, когда Надя открыла дверь, у неё при виде этой идиллической картины возникла мысль, что гостем здесь является она.

    – О, Наденька, проходи, милая, – тут же запричитала мама.

    – Привет, мам, – последовал тёплый поцелуй. – Ну, здравствуй, Дим. Я не спрашиваю, как ты узнал. Похоже, удивлять – твой конёк!

    – Вообще-то у меня их много, но не буду торопиться раскрывать весь их богатый арсенал.

    – Надь, а что ж ты не познакомила меня раньше с таким чудесным, интересным, приятным молодым человеком?

    – По той простой причине, – с лёгким удивлением, смешанным с плохо скрываемым удовольствием, присела Надюша на табурет, – что я сама ещё плохо знакома с этим… – она запнулась в неотрывном взгляде на парня, – чудесным и так далее молодым человеком.

    – Подождите, так Вы знакомы, или нет? Дима, это как понимать?

    – Маргарита Николаевна, успокойтесь, пожалуйста, Вам нельзя нервничать. Дело в том, что мы действительно мало знакомы, вернее, лишь несколько дней, как познакомились, но, поверьте, этого короткого времени мне хватило, чтобы сейчас Вам сказать, что у Вас очень хорошая, замечательная дочь, и она мне очень нравится. Вы должны быть счастливы от того, что родили и воспитали не только такую милую и красивую, но и заботливую, умную, порядочную девушку. Поверьте, я ни в коей мере не пользуюсь Вашим состоянием, а твердо искренен в своих словах и чувствах. И вообще у Вас не должно быть никаких поводов для беспокойства.

    Надеждина мама на протяжении всего этого речистого спича вся обратилась  в слух, и готова была лежать на достаточно удобной, но всё же казённой койке хоть целый месяц, только бы этот медовый поток не прекращал своего течения. Зачем принимать таблетки, зачем капельницы, всяческие процедуры, если ты за последние полчаса услышала столько приятных слов, переваривать сладкое содержание которых будешь ещё не один день. Как мало надо, чтобы внутри всё переливалось радужными созвездиями, почти насильно заставляя любить и восторгаться штукой под названием «Жизнь».

    – Дима, я Вам очень благодарна за такие теплые и очень радостные для меня слова. Мне жаль, что нам пришлось познакомиться в такой обстановке, но как только я поправлюсь, приглашаю Вас к нам домой, думаю, Наденька будет не против?

    Два сверхлюбопытных взгляда тут же вспомнили о присутствии ещё одного человека в этой палате.   

    – Раз вы с такой завидной любезностью решили этот щекотливый вопрос, не смею возражать. Мне вот только кажется, что я поторопилась, можно было слегка и опоздать, да, мам?

    – Надя!

    – А характер у неё ещё тот, да, Маргарита Николаевна? – выбивал Дима все возможные в этой обстановке бонусы.

    – Так, только не надо продолжать делать вид, будто меня здесь нет.

    – Я понял, – Дима тут же резко вскочил с роскошнейшей улыбкой. – Не могу больше беспокоить милых дам.

    – Дима, ну куда же Вы. Останьтесь ещё. Надя, ну что ты гонишь человека?!

    – Нет, мне действительно пора. Побудьте лучше с дочерью.

    – Вот, видишь, ему уже пора.

    – Я ещё как-то зайду к Вам. Ну, всё, берегите себя. Пока, малыш, я позвоню, – Дима так нежно коснулся Надиного предплечья, что какого-то жалкого миллимикрона не хватило умилительной материнской слезе, чтобы выкатиться наружу.

    – Смотри поосторожней там на дороге.

    – Ты сильно переживаешь? – уже на пороге спросил парень.

    – Ну, не так, чтобы сильно.

    – Этого достаточно. Маргарита Николаевна, я не прощаюсь, – вслед за этим громким восклицанием дверь захлопнулась.

    – Ну, и чего ты его от меня скрывала? Такой славный молодой человек.

    – Мам, ну, во-первых, мы только познакомились; а во-вторых, у тебя было не то состояние. 

    – Ой, Надюш, зато сейчас я чувствую себя так, что хоть в пляс иди. Как же я хочу, чтобы ты была счастлива. Ты же одна у меня доченька, вот мне и хочется дожить до твоего…

    – Так, прекращаем эти разговоры. «Приходи к нему лечиться и корова, и…» – засмеялась вдруг Надя, начав выкладывать из пакета гостинцы, – и моя любимая мамка.

    – Ну и как он тебе? – после гастрономических процедур спросила дочь. – Хотя, судя по твоему виду, можно и не спрашивать. О чём хоть говорили?

    – Ты знаешь, Надь, я в восторге. Всё думали с твоим папой, какой же нам зять достанется, лишь бы наша строптивица не выбрала себе какого-то шалопута. А тут же и внешность, и фигура какая, и умом не обделён, и с чувством юмора, и фрукты мне вон принёс, и двадцать раз спросил, как чувствую себя. Пять лет по заграницам, мотоцикл себе купил, родителям помогает, сейчас, правда, проблемы там какие-то с пекарней. Они с другом хотят открыть.

    – Да-да, он упоминал. А что конкретно там?

    – Да какое-то там разрешение не может получить. Ой… вроде как здание там особенное, архитектурная ценность, что ли, нельзя, мол, надо другое искать. Завтра, сказал, к мэру нашему на приём пойдёт. Если не поможет, тогда всё, надо по новому кругу мытарствовать. Я вот только не понимаю, разве изначально нельзя было сказать об этом ребятам, они столько документов уже подготовили.

    – Мам, ну как ты не понимаешь? – все денежку кругленькую хотят, вот и выдумывают на ходу. Ничего, разберёмся. Я вот с врачом говорила, так он меня очень обнадёжил, вот только раньше двух недель он тебя выписывать не собирается, так что отдыхай.

    – Надь, ну что ж я буду делать здесь столько времени?

    – А я Димку к тебе буду присылать.

    – О, тогда другое дело. Слушай, дочь, а ты, никак, влюбилась?!

    – Скрывать не буду. Похоже на то.

    – Но держишься строго.

    – А я где-то вычитала, что женское «нет» – это способ выбора мужчины, и побеждает тот из них, кто готов идти до конца. Ну, как в том анекдоте, если женщина говорит «да», то это не женщина.

    – Да, мы такие…

***
    Утро следующего дня Дмитрий встретил с самым решительным чувством. Ему предстояла встреча с высшим городским чиновником, и от его ответа напрямую зависел его так хорошо спланированный бизнес. Сестра и девушка Виктора были фанатами домашней выпечки, подруга сестры согласилась работать у них продавцом, оборудование для пекарни выбрано, аванс уплачен. Оставалось лишь получить разрешение на открытие пекарни под сладким названием «Домашка». В какой стороне самого обыкновенного и не такого уж старого здания горе-чиновники усмотрели архитектурную ценность, было неизвестно. Видимо, действительно, ожидали получить «на лапу» от неопытных молодых бизнесменов. Но и понимая это, Дмитрий с другом совершенно не знали, как грамотно и какие аргументы привести, чтобы добиться запуска этого довольно заурядного заведения, да ещё и у целого мэра. Надеялись только на пресловутый авось и симпатию к начинающим молодым предпринимателям, помыкавшимся на «благословенных» заработках, и, невзирая на более качественный уровень западных стандартов, выбравших для жизни и бизнеса родные просторы.   

    Постучав в массивную дверь и услышав басовитое «Входите!», вошли в просторный кабинет, поздоровались, но вместо ответного приветствия ребятам со всей любезностью был задан целый ряд вопросов, которые просто-таки повергли их в бессловесное состояние.

    – Так, Дмитрий и Виктор, верно? – последовал изумлённый кивок. – Парни, ну что же Вы сразу не сказали, что Александр Иванович – ваш хороший друг?! Да садитесь вы. Счас, секундочку, – подбежал грузный, но очень энергичный градоначальник к выходу, резко открыл дверь, и в образовавшееся пространство бросил скороговоркой: – Леночка, чайку нам горяченького и пряничков, и мигом давай.

    Друзья сидели на мягких стульях, как йоги на горячих угольях, они порывались что-то друг другу сказать, однако их голосовые связки в этот момент были перепутаны столь сложными узорными паутинами, что тупое молчание казалось лучшим решением.

    – Ну, рассказывайте пока, – присел мэр напротив.

    – В общем, Геннадий Алексеевич, все документы у нас готовы, вот только Светлана Леонидовна вдруг стала утверждать, что вот это здание… – Дмитрий открыл папку с документами.

    – А, знаю-знаю, всё знаю, и всё уже ре-ше-но. Вот вам образец, просто перепишите, вставьте свои данные, я тут же подпишу. И вперёд, парни, открывайте свою «Домашку», проблем у вас не бу-дет. А если какие вопросы – вот вам мои прямые телефоны. Ну что, довольны? Сказали бы сразу: мы от Заплечного.

    – Так… Вроде как сами хотели.

    – Сами-сами. А мы и сами с усами, да? Ха-ха-ха. Ну, похвально, по-хваль-но, – видно было, что мэр прям аж пылает от хорошего настроения. – Мы ведь с Сашкой, вернее – с Александром Ивановичем, учились и служили вместе, не один пуд съели, – глубоко тут вздохнул мэр от нахлынувших воспоминаний, – да-а, было раньше время…

    Тут секретарша принесла чай с печеньем, и пока ребята чаёвничали и переписывали такой важный для них документ, мэр отныне ещё более родного и любимого ими города вкратце поведал им прямые и извилистые тропки своей богатой на события биографии, и распрощались они уже добрыми друзьями.

    – Витянь, веришь, – уже на улице, еле сдерживаясь от душившей его радости, эмоционально выпалил Дима, – ещё немного, и я бы его задушил в объятиях.

    – Ну, брат, обнимашки ты прибереги для более привлекательного персонажа, тем более она их, ох как заслужила.

    – Думаешь, это Надька постаралась?

    – А то! Можно подумать, ты не понял. Не, ну я реально в ауте, это шах и мат всем нашим сомнениям. Старик, да мы с тобой такое провернём здесь…

    Ребята ещё долго причитали над свалившимся на их головы счастьем, а затем купили огромный букет роз, кило отборных шоколадных конфет, вызвонили ПРОВИНИВШУЮСЯ девушку, и отправились в «Шоколадницу».


    – Опа, – нырнул Дима под столик, – мои любимые розовые туфельки пожаловали.

    – Привет, ребят, – улыбнулась Надя, присаживаясь к парням. – Я пропустила что-то? – кивнула она на цветы и конфеты.

    – Так, во-первых, познакомьтесь. Мой друг и компаньон в одном лице Виктор. Ну и, собственно, виновница торжества – Надежда Александровна. Отныне и впредь прошу называть её только так.

    – Да, Надь… а-а-а, Надежда Александровна, – продолжил игровую эстафету Витя, – это наш скромный презент за Вашу неоцененную услугу. Нет таких слов, какими бы мы могли озвучить свою благодарность.

    – И не говори, что ты не при делах, ничего не знаешь, и ничего не делала.

    – Да, в принципе, я ничего и не делала, просто шепнула папке вашу проблему, вот и всё. Это даже для меня неожиданно, что так быстро, насколько я понимаю, уже устранены ваши сложности. Нет, я знала, что мой папка – волшебник, но чтоб до такой степени.

    – Надька, да ты чудо, – пересел Дима к девушке. – Ты ведь даже не представляешь, что ты сделала.

    – Цветы классные, конечно, а вот конфет я не особый любитель, тем более в таком количестве.

    – Вот те раз. Ну, хорошо, моя королева, проси, что хочешь, вмиг организуем.

    – Я подумаю, – скокетничала хозяйка заведения, – но только потом. Сейчас мне надо ехать, – поднялась вдруг Надя.

    – «Куда же ты спешишь, о прелестная Дева, с лицом, подобным отрезку луны?»

    – Ничего себе. Это откуда такие перлы?

    – Пора бы уже привыкнуть, что удивлять – мой главный конёк.

    – С ума с тобой сойти можно.

    – Это да. Он такой, – не удержался тут Виктор от реплики.

    – Так, не надо тут описывать меня в негативном ключе.

    – А где ты здесь негатив усмотрел?

    – Знаю я тебя хорошо, не надо. Сиди и слушай, когда старшие разговаривают.

    – Так, ребят, извините, я на пять минут только заскочила, тороплюсь. Спасибо за подарки.

    – Я с тобой. Витянь, всё, давай, на созвоне.

    – Ты к маме? – уже на улице спросил Дима.

    – Ну, конечно.

    – Тогда, может, наперегонки?

    – Может. Только в другом месте, – перекинула Надя ногу через черно-оранжевого красавца.

    – Замётано. Дай хоть поцелую тебя, недотрога. Только не говори, что «в другом месте».

    – Потерпишь, – уклонила головку строптивица. – Догоняй.

    – А ты уверенно ездишь. Давно катаешься? – полюбопытствовал Дима уже у больницы.

    – Года три. Честно сказать, такое удовольствие получаю, не передать просто. А когда за сотню выжимаешь – это вообще космос. На Магистральной был уже?

    – Пока только слышал.


    – Гонки там ребята устраивают. Один раз даже первая приехала. Так, ну, ладно, пойдём. Мамка ждёт.

    – Подожди, Надь. Спасибо тебе, правда, очень помогла, – застыл Дмитрий на почтительном расстоянии.

    – Да, ерунда. Но мог бы и поцеловать.

    – Так ты ж…

    – Догоняй давай, – засмеялась гонщица малой девчонкой.
***

    – А мы снова к Вам, Маргарита Николаевна, – с порога заулыбался Дмитрий. – Да и с новостью хорошей.

    – Да подожди ты с новостью своей. Как ты, мам? – обняла Надя мать, нежно прильнув к щеке.

    – Ой, ребята, да нормально я. Что вы делаете больную из меня? Лучше скажите, что там за новость у вас?

    – Ваша дочь – настоящая волшебница. Один лишь взмах её нежной ручки, одна лишь трель магического голосочка – и моей проблемы, как не бывало.

    – А почему же я об этом ничего не знаю?

    – Потому что, мам, тебе нельзя нервничать. Я просто шепнула папке пару слов, и всё решилось, сама удивляюсь, что так быстро. Так что теперь тебе булочки сюда будут тоннами возить, – бросила Надюша многозначительный взгляд на застывшего у порога парня.

    – Легко! Маргарита Николаевна, только бы видеть Вас в добром здравии. Это самое главное. Что врач-то говорит? – подошел Дима к кровати.

    – Чтобы отдыхала, говорит, – нехотя улыбнулась мама.

    – О, вот это дело. А мы с Надей будем радовать Вас своими успехами. Да, любимая? – обнял Дима девушку.

    – Ты бы тормознул немного, мачо-мен.

    – А у меня тормоза, может, отказали?!

    – Так я починю.

    – Всегда готов.

    – Слушай, а ты часом не бабник?

    – Мне как-то неудобно перед твоей мамой отвечать на такие вопросы.

    – А я бы охотно послушала, – аж приподнялась мама на кровати.

    – Уважаемая Маргарита Николаевна, Ваша дочь – самое прекрасное создание на белом свете, – жонглировал жестами новый герой Надиного романа.

    – Продолжай, – замерла Надя в ожидании новой серии панегириков.

    – И я Вас уверяю, Вы можете быть уверены в моём самом искреннем к ней отношении.

    – Да, разочаровал ты меня. Кроме того, это не ответ.

    – Надюш, после встречи с тобой все женщины перестали для меня существовать. Такой ответ тебя устраивает?

    – Посмотрим, – закусила Надя губку.

    – Ах, ребятки, какая же вы красивая пара. Вот смотрю на вас, и себя вспоминаю.

    В общем, вслед за Геннадием Алексеевичем мама Надежды стала плести новые узоры воспоминаний. Дмитрий многое узнал о семье своей девушки и, похоже, чуть не в первый раз по-настоящему влюбился. С этой поры события в его жизни стали развиваться столь стремительно и в самых глобальных сферах, что не всегда получалось адекватно относиться к их бурному течению.

    Сейчас же, проведав маму и порядком подняв ей своим задором настроение, молодежь с лёгкими беззаботными улыбками, взявшись за руки, направлялась к мотоциклам.

    – Вован, ты посотри, какая вилка, подвеска, мама ж рОдная…

    – Это, типа, смягчается рывок при торможении.

    – Так, а я о чём. Ваше два красавца таких, да? Вкинь, как круто, наверно, маневрировать на светофорах, пробки там, хе, я уже вижу себя. Может, прокатимся, а? О, похоже, хозяева объявились. Опа, кралечка какая.

    Компания подвыпивших парней непонятно откуда заявила свой низкоквалифицированный интерес к паре навороченных мотоциклов, однако было похоже, что их намерения выходили за рамки чисто профессиональные.

    – Чё надо, пацаны? – сходу, не переставая улыбаться, пошел Дима в атаку.

    – Твой мопед, бродяга? Мы вот поколесить решили. Не жмись, будь другом, уступи на полчасика.

    – Ребят, идите домой, отдохните, – постаралась Надя сказать это более уверенно. – Не до вас сейчас.

    – О, как, Лёнчик, слыхал, как барышня трендит? Слышь, братка, а, может, вместе с мотыком нам её уступишь? Мы аккуратненько, вернём в ажуре. Слово авторитетного пацана. Га-га-га-га… – раздалось многоголосо.

    Заметив, как лицо Дмитрия наливается пунцом, Надя сняла свои шикарные розовые туфли, и протянула ему.

    – Подержи-ка.

    Дима в полном недоумении взял эту приятную ношу, а команда мушкетёров вдруг прекратила хохот, затихнув в недоумении ещё большем.

    – Ну, чего ж ты не ржешь? Не смешно уже? Счас поправим, – сняла Надя курточку, походя в черных обтягивающих штанишках и белой футболке на дикую амазонку. Она сделала несколько разминочных движений, от чего недоумение на лицах всех присутствующих без исключения тут же трансформировалось в глубокий ступор. – Кто первый – ты? – выстрелила она прямым пальцем.

    – Пацаны, я чуток не врубаюсь, – с растерянным выражением полустраха обратился предводитель к «обществу». – Она чё за Шаолинь здесь такой вытворяет?

    – Надь, иди сюда, – сделал Дима попытку урезонить девчонку.

    – Всё нормально, я быстро. Ну, бей давай. Чё ты застыл? – прыгала Надя в боковой стойке. - Бей, я тебе сказала. Ты же за этим сюда приволынился, а потом покатаешься, ну…

    – Не, пацаны, валим отсюда, я манал с этой чокнутой связываться. Ходу! – любитель приключений махнул своей атаманской рукой, и вся его бригада тут же повалила восвояси.

    – Эх, жаль, не размялась. Давно спаррингов не устраивала, заскучала. Ну, что смотришь, мачо-мен? Не нравлюсь уже? – схватила амазонка свою куртку и туфли, став обуваться.

    – Когда вы так измениться успели, не могу догнать, – ловил Дима с большим трудом хаотичные мысли.

    – Кто это – мы?

    – Девушки, женщины. Вы сами теперь защищать нас будете?

    – Мы себя в первую очередь защищаем. А ты хочешь сказать, что нынешние мужчины очень спешат быть защитниками?

    – А как же твои братья и папа?

    – Это редкое исключение.

    – Слушай, Надь, а вот серьёзно, ты бы дралась с этими джеки чанами?

    – Вижу, ты сомневаешься. Так не стоит, – подошла девушка к парню вплотную, поправив ему на затылке воротник. – У меня братья – мастера спорта, и они меня многому научили. К тому же я сама какое-то время кикбоксингом занималась. Хотела тебе свою растяжку продемонстрировать, только вот ребята слишком уж шустрые попались.

    – Да-а, похоже, не только я удивлять умею. Короче, с тобой можно чувствовать себя в безопасности, да? – улыбнулся Дима, обняв девчонку.

    – Ну как тебе сказать, родной мой, – сцепила Надя руки вокруг Диминой шеи.

    – Я смотрю, сильно на тебя адреналин действует. Не боишься?

    – А? Ты об этом? – резко отпрянула она от парня. – Тогда я тебя расстрою.

    – Ты дала обет безбрачия?

    – Зря смеёшься. Ты почти угадал. Родители меня правильно воспитали, так что никакого секса до свадьбы.

    – Ого! Мяч удивления настолько быстро покатился на твою сторону, что я не успел среагировать. И что прикажешь мне делать с этим БЛЕСТЯЩИМ открытием?

    – Терпи.

    – Не, Надь, я, конечно, всё понимаю…

    – Значит, не до конца понимаешь. Я серьёзно. Считай, что это мой способ проверить мужчину. Не умеет терпеть, сдерживать свои порывы – он мне не нужен. Так что думай, – уселась она на мотоцикл с видом победительницы, в то же время, смущаясь в душе, как Дима отреагирует на столь категоричный пассаж. –  Так ты со мной?

    – С Витей надо встретиться.

    – Обсудить новые детали отношений?

    – По пекарне, слушай. А с тобой, – последовала плутоватая улыбка, – ещё поговорим.

    – Не, Дим, не пытайся меня сломать. Лучше не надо. Ну, пока, – заурчала амазонка своим «диким мустангом», и тут же умчалась, не дождавшись ответного прощания.
***

    Магистральной в городе гласно и негласно была улица всех местных мажоров. На ней устраивались авто- и мотозаезды, вечеринки, тусовки. Здесь уважали только две вещи: силу и статус. Всем остальным путь в «страну ночных приключений» был закрыт. Если у тебя не было последнего, ты вполне мог заслужить это дешевое уважение с помощью первого, вот только для этого нужно было иметь хоть немножко второго. Мало кому удавалось разомкнуть эту порочную круговерть, но уж если удавалось, то, как правило, надолго.

    Дмитрию всегда был интересен мир урчащего железа, а если, к тому же, твоя новая девушка является таким же его поклонником, грешно хотя бы одним оком не взглянуть на его подлунное великолепие.

    Подъехав к одиннадцати к толпе модной молодёжи, Дмитрий сразу заметил чуть поодаль Надин мотоцикл, и тут же направился туда. Девушка разговаривала с местным бомондом, видимо, обсуждая детали предстоящей гонки.

    – О, а вот и дядя Дима пожаловал. Прошу любить – мой новый парень.

    – Здорово, братан, – ответствовали парни.

    – Приветик, – замахали нежными пальчиками девчонки.

    – Всем привет, – повесил Дмитрий шлем на руль. – И тебе, племянница, доброй ночи, – поцеловал он Надежду.

    – Шутим мы так. Слушай, Димон, у нас тут заезд намечается. Есть желание погонять с лучшим рейсером нашей бесшабашной тусовки?

    – Да я готов, чего ж, – скромно ответил ночной гость, дивясь пылкому заряду своей девушки, будто нацепившей на себя панцирь из стали крутого расплава. – Где мой противник?

    – Сейчас подъедет, – с задумчивым интересом произнёс один из парней. – А ты давно катаешься? У нас тут серьёзно всё. В прошлом году приятель наш разбился на этой самой трассе. Так что лучше тебе отказаться сразу. Побудь, понаблюдай, осмотрись. Не охота потом останки после тебя убирать.

    – Макс, перестань.

    – Хорошо, Надюх, моё дело предупредить. О, а вот и наш чемпион. Сейчас будет…

    Оглушительно рычащий звук навороченного «Кавасаки» заглушил окончание фразы, но и так было понятно, что этот черный всадник прикатил сюда за очередной дозой адреналина, и лишние вступления были ни к чему. Ему лишь сообщили, что у него появился новый соперник, незамедлительно решивший сделать его и отняв, наконец, так долго торчащую на его голове корону непобедимого. Изрядно приврали, естественно, но подобный словоблуд был здесь в ходу. 

    И вот, соперники уже на старте. Нужно всего лишь проехать означенный участок дороги первым, и безжалостно короткое время решает, кем тебя будут считать по ту сторону финишной черты: очередным зазнавшимся новичком, или восходящей звездой не ведающей ограничений тусовки.

    Сигнал к старту дан, и дикое рычание заряженных на победу двигателей возвещает начало шальной гонки. По условиям нужно проехать улицу до конца, развернуться, и, собственно, финишировать в точке старта. Лишнее уточнять, как легко разбиться на большой скорости, и какой опыт езды нужно иметь, чтобы умело маневрировать, входить в повороты и сбрасывать скорость при разворотах.

    Соперник Дмитрия явно не был новичком не только в езде на мотоциклах, но и в самих гонках, и уже на старте стало ясно, что слава лучшего рейсера зиждется на твёрдой основе. Последний сразу вырвался в лидеры этого заезда, но чуть замешкался с обратным разворотом, и к ошалелым зрителям вместе с оппонентом неожиданно направился практически синхронно. Кажется, максимальная скорость дорогущего байка должна была оставить доселе не виданного соперника далеко позади, однако Диме всё же удалось домчаться первым. Как у него это получилось, не понял никто из жадно следивших за этим фееричным состязанием. Напряжение всех
присутствующих эмоционально разрядил проигравший.

    – Дружище, это чё такое было? Ты где так гонять научился? Я столько раз финишировал здесь первым, что уже забыл, как выглядит спина соперника, – гонщик с чётко выгравированным на лице крупными буквами восторгом подошел к Дмитрию, даже не пытаясь скрыть свои настоящие чувства.

    – Скорость люблю. Вот и всё.

    – «Вот и всё»… Не, признайся, занимался где-то? – не отставал бывший чемпион.

    – Да, первый юношеский.

    – Опа! Ребят, слыхали? А я-то думаю, что за дела такие… Ну, хоть не стыдно первому разряду продуть, хоть и юношескому. Ладно, рад познакомиться, – обменялись соперники крепкими рукопожатиями. – Зовут-то как?

    – Дмитрий.

    – Димон, значит. Ну, заезжай ещё. Погоняем.

    – Обязательно.

    Когда восторги вокруг чуть поутихли, ещё один человек с крупными буквами на лице кротко обнял победителя с глазами, полными не только восторга, но и преданности.

    – Ты мой чемпион. Я уже не знаю, который раз ты так безжалостно разбрасываешь весь мой словарный запас. Ты не удивляешь, ты просто загоняешь в угол. Сказать, что я поражена, будет неправдой, я в каком-то вообще глубоком шоке. Тёма у таких парней выигрывал заезды, что страшно вспомнить. Слушай, Дим, а чего ты не рассказывал, что профессионально занимался?

    – Чтоб вовремя тебе напоминать о своём главном коньке.

    – Да-а, жук ты ещё тот. Ну, тогда держи меня крепче, – глубоко вздохнула Надюша. – Ты делаешь меня невероятно счастливой.

    И, действительно, эту совсем ещё молодую пару будто обласкало Счастье. Всё у
них складывалось если и не идеально, то близко к этому. Они могли о чём-то поспорить, но никогда не ругались. Их чувства крепли, казалось, с каждой минутой, проведённой вместе; а во время вынужденных расставаний писали друг другу тёплые послания и одолевали звонками.

    Прошло несколько месяцев, их отношения вышли на новый виток, всерьёз заговорили о свадьбе, создании семьи и деталях ведения общего бизнеса и хозяйства, жилья, ремонта, мебели, рождения и воспитания детей. Дмитрий открывал новую пекарню, а Надя – кофейню в другой стороне города. Ей хотелось отделиться от отца, и быть не только хозяйкой, но и полновластной владелицей заведения. Они с непрекращающимся удовольствием обсуждали все эти столь важные для них вопросы, каждый раз находя какие-то новые идеи и выстраивая планы.

    Во время очередного такого разговора Надюша с Дмитрием гуляли по вечернему заснеженному городу, был небольшой мороз, шел снег.

    – Малыш, ну, ты не замёрзла? – крепко обнял парень любимую.

    – А с тобой не холодно.

    – А могло быть очень тепло.

    – Так, я тебя прошу, не начинай. Мы договорились с тобой? Всё, терпи.

    Дима так и не уломал девчонку к интиму, как ни старался. Надя твёрдо и решительно озвучила, что сделает это только со своим мужем. Ей не стыдно в двадцать с хвостиком пребывать девственницей, и, более того, он ещё должен это оценить, а не жаловаться на своё нетерпение. И парень терпел, тем более что слишком уж выгодной партией была Надежда с любой стороны.

    – А ты знаешь, Надюнь, мне даже нравится вот эта твоя категоричность. Ты даже не представляешь, насколько ты особенная, и как, на самом деле, мало таких, как ты.

    – Так это хорошо или плохо?

    – Это отлично, и я буду ждать Вас, моя милая исключительная принцесса, сколько пожелаете.

    – Ой, не ври. Нафантазировал там уже, наверно, себе… Так, всё. Ты смотри, как красиво снег идёт. Ещё и мороз, вообще класс. Редко у нас зимой такие дни выпадают, так что надо наслаждаться, завтра может растаять всё.

    Я вот недавно на каком-то сайте про снежинки читала. Они долго кружатся, медленно опускаются к нам с неба, оседают на ресницах, руках, тают на губах, растекаясь тёплыми ручейками. Среди них есть мальчики и девочки. Они тоже влюбляются друг в друга. Пока летят с неба – наслаждаются любовным полётом, а на земле у каждого своя участь. Есть счастливые пары – они падают и ложатся на землю вместе. Но кто-то и не долетает до земли. А некоторых ждёт разлука. И, когда люди целуются – они разбивают сердца многих и многих снежинок, разлучая их навсегда. А сколько их растаяло у нас на губах, на руках, на ресницах; сколько снежинок убили наши поцелуи; сколько их умирает у нас на руках?..

    Надя говорила настолько проникновенно, так ровно и ласково звучал её голос, столько в нём было любви, теплоты и нежности, что Дмитрий просто не мог не почувствовать, что счастлив.

    – Красиво. Так бы слушал и слушал тебя. Вот купим дом, сделаем камин, нарожаешь мне пару-тройку таких же красавиц, сядем все у пылающего очага, и будешь нам так же тепло и трогательно рассказывать такие истории. Ох, да, На-адька-а, – вдохнул Дима побольше воздуха, – как же мы с тобой заживём. Кстати, как там мама?

    – Да вот с папкой как приехали тогда с отпуска, то будто с медового месяца вернулись, так уже щебечут, куда там. Аж помолодели оба. Не, ну, я рада, конечно. Во-первых, отдохнули. Папа же с этой работы не вылазит, мама тоже с этими вечными хлопотами, а так… что всё-таки хороший отдых с людьми делает.

    – А ты бы куда хотела махнуть после свадьбы?

    Надежда улыбнулась.

    – Ну, давай, признавайся. О Мальдивах, что ли, размечталась?

    – О Канарах, островах вечной весны, – мечтательно произнесла Надя.

    – Тоже неплохо. Всё, заказываю билеты.

    – Представляешь, температура воды круглый год не опускается ниже 20 градусов, воздуха – от 19 до 25-ти. Пляжи с белым песком, дайвинг, пирамиды, старинные крепости, водопад в ущелье, роскошный «Парк попугаев», шоу дельфинов, котиков. А какой там аквапарк в тайском стиле, да ты что?!

    – Я смотрю, ты реально уже пробила там всё.

    – Ну, Светка ездила недавно (я тебе рассказывала). Так после её восхищенных отзывов я и прикипела. Красотища там ещё та. Дорого, конечно, бесспорно, но оно того стоит. Так что заработаем денежек, и – вперёд покорять Тенерифе, Санта-Крус и Лас-Пальмас, – закружилась восторженная девчонка вместе с неторопливо падающими снежинками под влюблённым взглядом своего бессменного спутника.

***

    Спустя несколько дней Дима позвонил Надежде и, сообщив, что приболел, тем не менее, уверил её, что ничего страшного, пару дней поваляется, пополощет горло, напьётся горячего чая, и всё пройдёт; оснований беспокоиться нет, пусть занимается своими делами, а он будет периодически названивать и сообщать о темпах выздоровления. Голос у Дмитрия был бодрый, даже весёлый, но всё равно девушка не могла оставить его наедине со своей болезнью. Выжала лимонный сок с мёдом, по дороге купила апельсинов, забежала в аптеку за противопростудными препаратами, и отправилась лечить парня.

    Звонить не захотела, всё же неожиданный визит любимой девушки во время болезни – лучшее антивирусное средство, вполне могущее вернуть здоровье в самые ограниченные сроки.

    Входная дверь оказалась не запертой, и заботливая гостья приготовилась увидеть по ту её сторону обременённого тяжелой простудой бледного парня. Осторожно нажав на дверную ручку, Надя тихонько вошла, застыв на пороге в предвкушении незапланированной встречи.

    На кухне раздался какой-то шорох, и девушка направилась туда.

    Дмитрий ставил на поднос два бокала, вино, какие-то конфеты, фрукты. Весь его вид был слишком улыбчиво возбужденным, как для болящего, да и таковым он явно не выглядел.

    – Привет, – настороженно произнесла визитерка, не желая уверяться в подсказках интуиции.

    – О! – широко раскрытыми глазами испуганно воскликнул «больной». – Н-надюш, а ты чего здесь? В смысле, чего без з-звонка? Случилось чего?

    – Я смотрю, у тебя не только простуда. Ещё и заикаться начал. С чего бы это? – начала она оглядываться по сторонам, замечая женскую дублёнку и сапоги.

    – Надь, послушай, – попытался Дмитрий забросать девушку самыми фантастическими аргументами, но она уже отправилась в комнату.

    На неряшливо заправленной кровати спиной ко входу сидела уже одетая девушка, умышленно прикрывая лицо рукой. Прятаться на балконе при минусовой температуре было не вариант, а залазить в шкаф – и вовсе глупо.

    – На меня посмотри, – произнесла Надя это таким тоном, что не повиноваться было невозможно, тем не менее, её соперница ещё колебалась.

    – Надя, пожалуйста, выслушай меня, – блеял Дима сбоку.

    – Заткнись.

    Не желая больше ждать, она вместе с пакетом прошла к девушке, остановившись напротив.

    – Ну, здравствуй, Катя, – уверилась она, наконец, в хозяйке хорошо знакомых ей сапог.

    Это была та самая бариста из «Шоколадницы», любезно согласившаяся стать Диминой союзницей, вот только в это понятие был вложен, возможно – изначально, более широкий смысл.

    – Стыдно тебе, да? Ну, посмотри в глаза мне, чего ты. А ты стой там! – резко выпрямила Надежда руку в направлении изменника, не знавшего, кого защищать. Девушка вдруг поднялась, гордо выпрямилась и отошла чуть в сторону.

    – А мне не стыдно, Надь. Ты можешь хоть до старости тащиться со своей правильностью, а я вот и не хочу, и не жалею. Что смотришь? Думаешь, боюсь я тебя? – с вызовом изрекла любительница чужого.

    Наде стоило больших усилий, чтобы не ударить, однако она сдержалась, просунула руку в пакет и достала оттуда баночку с подозрительной жидкостью.

    – Сока лимонного не желаешь? – угрожающим тоном вопросила вконец убитая Надежда. – С мёдом? Очень помогает… – бросила она скорее непонимающий, чем ненавидящий, взгляд на Дмитрия, – от простуды.

    Катерина закачала пугливо головой, но Надя не спеша вылила всё содержимое столь любовно приготовленного напитка ей на голову.

    – Не болей больше!

    – Дура набитая, – зло бросила бывшая подруга, и умчалась в ванную.

    – Так, говоришь, удивлять – твой главный конёк? – посмотрели на Дмитрия в упор два бездонных глаза, взгляда которых выдержать он был не в силах. – Реноме своё не теряешь. Похвально. Билеты купил уже?

    – Какие билеты?

    – На острова вечной весны. Или уже не собираешься?

    – Надь, ну что ты…

    – Стой! Не подходи ко мне.

    – Да, я виноват, но… Ну, не знаю я, как так получилось. Не все такие терпеливые, пойми ты.

    – Я ещё и виновата. Нет, вот это только ещё раз доказывает, что я права. Если ты до брака готов прыгать на других девок, то и после него будет то же самое. Я просто не понимаю, как можно было так со мной. Я же так тебя полюбила, так доверяла тебе, с пекарней твоей помогла, да и всё остальное. Это, значит, со мной улыбался, клялся в вечной любви, а потом с ней тут кувыркался? Ну и кто ты после этого?

    – Да, я виноват, сильно виноват…

    – Да что ты заладил, «виноват-виноват». Смотреть на тебя противно теперь. Не понимала раньше этой затёртой фразы «От любви к ненависти – один шаг», теперь ты мне её доступно объяснил. Что ж, спасибо за урок. Как любит говорить мой папа: «На своём опыте оно доходчивее». И последнее. Помнишь, что я тебе сказала в первую нашу встречу? Что предательства не прощаю. Так вот я не прощаю. И если ты попробуешь со мной связаться или встретиться… Слушай, ты ж фактически стал членом нашей семьи. Как тебя приняли в доме, с каким уважением. Да тебе ж застрелиться надо после этого.

    Ладно, не дрожи, пекарню твою не трону, но если ты хоть что-то попытаешься сделать к примирению, то очень сильно об этом пожалеешь. Ты меня знаешь! На вот апельсинчики тебе, – швырнула Надя на пол пакет, – на память. Да, и, – бросила девушка вполоборота, – подружке своей передай, чтоб искала себе новую работу, а лучше вообще пусть здесь остается, чтоб морду её противную больше никогда не видеть, как и твою, впрочем, тоже.


    До дома Надя ещё как-то держалась, злость и жуткое замешательство на короткое время заблокировали источник слёз, не давали остыть, напрягая силу переживаний до состояния хорошо натянутой бисерной лески. Однако после теплого уюта родных стен, любимой комнаты и напуганных маминых расспросов эта твёрдо возведённая плотина вначале дала течь, а затем под мощным эмоциональным потоком рухнула в одночасье.

    – Мам, ну зачем он так со мной, зачем, скажи? – рыдала Надюша под сострадательными лучами материнских глаз. – За что так жестоко меня предать? «Ты одна единственная для меня», «Никого я в жизни ещё так не любил», «Ты – лучшее, что было в моей жизни». И что?.. – громко всхлипывала она, не желая больше сдерживать душившую её лавину чувств. – Я… не знаю… до сих пор не могу поверить. Если бы даже ты мне об этом сказала, я бы не поверила. Каждая деталь сейчас у меня перед глазами. Его вот этот взгляд какой-то жалкой, побитой собаки. «Ой, я виноват, виноват»… Да плевать я на тебя хотела, ненавижу урода. Правду говорят: все кобели. Ну, пусть теперь только попробует ко мне хотя бы приблизиться.

    – Ой, доченька, – подсела Маргарита Николаевна к Надежде, обняв за плечи и удрученно вздохнув. Поступок так уважаемого ею Дмитрия был для неё не менее тягостен, чем для дочери. Она не знала, какие найти слова, а посему оставалось лишь выслушать и посочувствовать. – Мне так же, как и тебе, очень неприятно это слышать, но вижу, что ты всё равно его любишь.

    – А я ещё думаю, что ж это оно так сладко всё складывается у нас. Ну, не бывает так. Но ничего! – вдруг резким жестом вытерев глаза и сжав зубы, выпалила Надя. – Я забуду его, просто для этого мне понадобится немного времени. Папке не говори ничего, хорошо? - а то он у нас скорый на решения, как бы беды не наделал. Переживу. Как Власова когда-то пела, «буду сильнее».

    – Ой, Надюшка, как же ты меня расстроила.

    – Так, всё, мам, хватит, прекращаем эти слёзы. Не стоит он этого, – набрала Надя в грудь побольше воздуха, как бы наполняя лёгкие свежим волевым потоком. – Как ни паскудно, а я его забуду, вот увидишь. Всё, пойдём ужин готовить…
 
***
    Уж как братья прознали про Надину драму, она так и не выяснила. Одно можно было сказать наверняка: с ними ей повезло. Они ни словом ей не обмолвились, не утешали, не сочувствовали, вообще делали вид, что ничего не знают и не замечают внезапных перемен в её настроении. Они просто выбрали однажды момент и пожаловали к виновнику, так сказать, несчастья.

    Когда две роскошные иномарки премиум-класса припарковались рядом с пекарней, Витя первым увидел через её большие окна стремительно приближающуюся беду в виде крепких молодых мужчин с видом так же далёким от дружелюбного, как и его суточная выручка от центрального «АТБ» перед Новым годом. Дима как раз распаковывал в подсобке новую партию выпечки, и, увидев вдруг появившегося перед ним всполошенного друга, вначале ничего не понял. И только когда он вышел в зал, эта устрашающая парочка "палачей" доходчиво объяснила ему всю небогатую суть мимических изменений бизнес-партнёра.

    – Иди сюда, – жестко и без вступлений обратился к нему один из братьев, указывая следовать за собой к выходу.

    Дмитрий повиновался больше из состояния жуткой вины, чем из-за страха. Витя последовал за ним, но второй палач тут же за дверью пресёк его жалкую попытку.

    – Назад зашел!

    – Так, ребят, что вы собираетесь…

    – Я сказал, – прямо в нос прозвучали устрашающие удары слов, – зашел назад!

    Отправив заступника «с поля боя», братья отошли с виновником в соседний дворик подальше от любопытных глаз. Даже для их железных характеров Димин выкрутас оказался неожиданным. Но ошеломила их не сама измена, а то, что она стала фактом в отношении их родной сестры. По умолчанию Дмитрий должен был понимать, что такой его поступок будет, как минимум, ошибочным; и то, что он этого так для себя и не уяснил, как раз и стало для братьев откровением.

    – Ты зачем так сделал? – будто и поныне не веря в произошедшее, спросил старший брат.

    – Влад, да не знаю я, как так получилось. Увлёкся, короче. Но до сих пор Надьку люблю. Ну, честно, – посмотрел Дима в устремлённые на него сверлящие глаза, хотя сделать это было трудно.

    – Ты бы ещё сказал: честно-пречестно, – заметил второй, ухмыльнувшись. – Бить тебя мы, конечно, не будем, хоть, может, и надо бы, чтоб дошло яснее. Почему-то я тебе верю, вот только сложно такое простить, и я себе даже не представляю, что тебе нужно сделать, чтобы наша сестра тебя простила. Ты вообще хоть понял, кому ты изменил? Да таких же сегодня, как «Феррари» в нашем городе. Может, пару раз в год и увидишь. Наша Надюха – это ж не девчонка, а прямо музейный раритет. Что внешность, что фигура, спортивная, неглупая, готовить умеет и готовит хорошо, на мотоцикле гоняет, машину водит, двумя кофейнями фактически управляет, истфак с красным дипломом закончила. Или, может, слишком умная и самостоятельная, как для тебя?

    – Да к Наде нет вопросов вообще никаких. Ещё раз, мужики, люблю я её, но… – замялся Дима.

    – Да не мычи ты, Димон, как первоклассник на утреннике. Ну что не так тебе было?

    – Стас, да не мог я терпеть уже, понимаешь? – не мог. Прямо и откровенно говорю тебе. Сказала: только после свадьбы, хочу, чтоб первым моим мужчиной был любимый и любящий муж, и как отрезала. Ну, вот так. А тут Катька начала эти глазки строить, подвези, помоги, то, сё, ну и как-то закрутилось.

    – Не, мы, конечно, подозревали, – довольно улыбнулись братья, – но чтоб настолько… Ох, Надька, вот же ж молодчага. Ну, так ты вдвойне не прав. Они ж сами сейчас прыгают на тебя, тем более с таким байком. Заурчи только мотором, достань этих пару купюр – и дело в шляпе. Им даже плевать на обручальное кольцо и жену с ребёнком рядом, это я тебе из своего опыта говорю.

    – Да знаю я, всё знаю. Не выдержал, вот, как перед батюшкой, не выдержал я. Сто раз неправ, поступил, как сволочь. Она мне доверяла, любила…

    – Она и сейчас тебя любит.

    – Даже так, – взялся виновник сокрушенно за голову. – И что мне делать?

    – А это ты уж как-то сам, мальчик взрослый, так что думай.

    – Ну, вы-то хоть понимаете меня?

    – Я, конечно, не небожитель, и натворил в жизни немало, но женщине своей не изменял никогда, даже когда были возможности, так же как и Стас. В общем, парень ты вроде неплохой, но этот нетерпёж твой нам очень не понравился, и в любом случае решение за Надюшкой. Простит она тебя, мы тоже… постараемся, по крайней мере. А нет, тогда извини.

    – Ну, что, – подвёл другой брат финальную черту, – иди, работай, и не болей больше, – прозвучало многозначительно.

    – Слушайте, а вы вообще как узнали? Не думаю, что от Нади, иначе сразу бы приехали.

    – Из проверенных источников. Шагай давай!

    – Ну чё там, Димыч? – встретил Виктор товарища после «стрелки» такими глазами, будто тот был весь залит кровью.

    – Расслабься, нормально всё, ребята понимающие.

    – Что сказали?

    – Что любит меня Надька, – глубоко выдохнул Дмитрий.

    – Вот ты ж валенок, я тебе говорю. Такую девчонку обидел.

    – Да не мог я ждать уже, как ты не втолкуешь?!

    – Отец твой сколько на флоте оттрубил? С ума не сошел, правда же? Каждый день же почти виделись, созванивались.

    – Да оно ж как приспичит – и одноглазая мисс Мира покажется.

    – Не знаю, что там тебе кажется, но если на кону кейс с миллионом, а ты выбираешь кошелёк с жалкой тысячей…

    – Да что ты всё тысячами своими меряешь. Не надоело тебе ещё?

    – А я в данном случае сравниваю с невестами твоими. В кейсе – Надя, а в кошельке – Катька.

    – Ой, не трави душу с этой Катькой, она ж после того дня, как с цепи сорвалась. Истеричка ещё та, задолбала уже.

    – Погоди, так ты что – продолжаешь с ней?..

    – Ой, да не. Скорее – она со мной, в смысле, что-то требует, названивает, начинает орать.

    – Так пошли её. Долго, что ли?

    – Да вроде как неудобно. Типа, попользовался, и бросил.

    – О, старик, что-то раньше за тобой таких сантиментов не наблюдалось. А, короче, достал ты меня со своими бабами, разбирайся сам, реально тошно.

    Витя отправился заниматься делами, а Дмитрий почти в роденовском стиле замер за столиком.

    Время шло, а он всё никак не мог найти эти нити к примирению, любые слова казались ему банальными, подарки лицемерными, а неожиданное появление возле Нади пугало её непредвиденной реакцией. Казалось, увидев его лицо, она вновь с новой силой переживёт те волнующие для неё минуты, и даже сильные чувства не помешают ей отбросить любые извинения и обещания.

    И опять Дмитрию помог случай. Он уже запутался в жутко переплетённой гуще собственных мыслей, и лишь усиленная работа несколько смягчала шествие по её запутанным переходам. Однако и постоянная занятость не помогала избавиться от гнетущего беспокойства, а Дмитрий всё не мог решиться на встречу. Он удивлялся, даже негодовал от своей мальчишеской нерешительности, но ничего не мог с собой поделать.

    И вот, с первыми мартовскими проблесками он решил ещё раз переговорить с братьями Заплечными, заручиться их поддержкой и советом, и потом уже действовать по обстоятельствам. Ребята в тот день как раз открывали новую заправку, настроение у них было приподнятое, и не в последнюю очередь благодаря этому обстоятельству Дима отважился увидеться с ними.

    Прибыв на место, парень решил вначале осмотреться, сколько людей вокруг, нет ли Нади, и выбрать подходящий момент для беседы после, разумеется, искренних поздравлений с запуском нового проекта.

    Остановившись чуть поодаль, Дима не сразу обратил внимание на такого же мотоциклиста, как сам. Вроде ничего особенного в одежде, самый обычный байк, мало ли, ждёт кого. Вместе с тем, вдруг захлестнувшее его чувство тревоги пыталось убедить в непростом содержании этого случайного странника. Последний, видимо, понял, что его срисовали, и времени на раздумья уже не осталось. Он резким движением достал пистолет, и стал целиться в направлении неторопливо передвигающихся по АЗС в окружении каких-то людей Заплечных. В ту же секунду Дмитрий стартанул в направлении киллера, ясно сознавая, что это единственный шанс помешать ему сделать выстрел, однако…

    Однако выстрел всё же последовал за миг до того, как два мотоцикла столкнулись в сумасшедшем скрежете металла.

***
    Три недели Дмитрий пробыл в тяжелейшей коме, борясь за право остаться в этой жизни. Ему наняли лучших врачей и сиделок, но даже они были бессильны перед тем ранением и увечьями, которыми закончился его поистине героический поступок. Оставалось лишь ждать и надеяться. Заплечные не сразу осознали, чем обязаны этому предателю такой дорогой для них сестры, но сумели отплатить ему по заслугам. 

    – Братишка, как же мы рады, что ты очнулся наконец-то. Ох, задал ты нам, конечно, мороки.

    – Влад, ну чё ты несёшь такое. Человек с того света вернулся, нам с тобой жизнь спас.

    – Так я же по-доброму, чего ты?! Димон, слушай, да ты же брат нам теперь. Считай, кровью искупил вину свою.

    – Ну, вот, опять.

    – Ребят, а сколько я валяюсь здесь? – слабым голосом спросил Дмитрий у братьев.

    – Да три недели, считай, на волоске висел. Надюшка вон каждый день в церкви на коленях за тебя молилась, ещё и нас заставляла. Так что не обижай её больше.

    – Ребят, спасибо вам. А где Надя? Мне так неловко перед ней.

    – Да забудь, всё, проехали. То всё в прошлом. Приедет сейчас малыш твой.

    – Мой малыш?

    Как же противны в эту секунду были ТЕ не уходящие в небытие воспоминания. Дмитрий так живо представил все подробности своей измены, как будто она случилась только вчера, и даже понимая, что его давно простили, он ещё долго не сможет простить себя. Почему-то иногда нужно сделать шаг на тот свет, чтобы понять, наконец, то, что никогда бы не понял в привычной рутине своей почти беззаботной жизни.

    – Твой. Конечно, твой. Так что давай-ка особо не залеживайся, у вас большие планы впереди. Свадьба, медовый месяц, бизнес, семья, все дела.

    – Так вы что – за меня уже всё решили?

    – Да не, это ты сам решать всё будешь, мы только напоминаем, – улыбнулся старший брат.

    – Да, ладно, Димыч, не слушай его. Всё сделаем и во всём поможем. Мы теперь должники на всю жизнь твои.

    – Ай, да я рядом оказался просто. Кстати, а пассажир тот как?

    – Ну, он легче отделался. Значительно легче. Вот только зону родимую топтать ему придётся долго, тем более заказчика так и не сдал, всё на себя берёт. Ну, ничего, мы над этим работаем. Да, ладно, зачем оно тебе надо? Ты, главное, ни о чём не думай. Что только надо, говори, не стесняйся, всё организуем…

    – Димка, любимый… – вскрикнула Надя, рванувшись с порога, и если бы не братья, пришлось бы Димону ещё одну кому пережить.

    – Да куда ж ты бросаешься, стрекоза?! Рано тебе ещё прыгать на него. Вдохни поглубже… Во, нормально, теперь отпускаю. Ну, воркочите здесь, только аккуратно, – братья тихонечко покинули палату, плотно прикрыв за собою дверь.

    – Как же ты меня напугал, – глубоко выдохнула Надюша, выпустив из страдальческих глаз две крохотные слезинки.

    – Маленькая, ну всё же хорошо уже, – взял герой девушку за тоненькую ладошку.

    – Как ты чувствуешь себя? Что болит?

    – Да сердце у меня болит, что так паршиво поступил с тобой.

    – Давай сразу договоримся: ничего не было. Всё!

    – Так ты прощаешь?

    – Я же сказала: ничего не было. То был просто плохой сон. Я очень за тебя беспокоилась и очень сильно тебя люблю, – трепетно поцеловала девушка парня в губы.

    – Надя, Наденька, Надюшка, драгоценная ты моя малышка. Ты – самое лучшее создание, которое я видел в этой жизни. И знаешь, что ещё? Меня, как только я очнулся, стал мучить один вопрос.

    – Какой? – вся аж поджалась девчонка.

    – Билеты покупать?

    – К-какие билеты?

    – На острова… вечной весны?..