Недоумение

    Несмотря на начало марта, погода выдалась тёплой и солнечной. После дождливых, слякотных дней сегодня было по-весеннему ярко и радостно, именно так, как только бывает ранней весной в самые тёплые дни.

    Кристина одела Настеньку, и отправилась с ней гулять. Высотка, в которой они жили, была буквально в двух минутах ходьбы от парка. Дочка любила наблюдать за чудными белочками, обитающими где-то на самых верхушках старых деревьев, качаться на качелях, бегать по детской площадке. Вот и сейчас, как только это четырехлетнее чудо оказалось на территории парка, тут же начало прыгать, хлопать в ладошки, забавно смеяться. Подбежав к качели, Настенька залезла на деревянное сидение и начала раскачиваться. Подоспевшей маме оставалось лишь слегка увеличить амплитуду.

    Наблюдая за улыбающейся дочуркой, Кристина и сама вспомнила детство, своего папу и маму, которые так же часто гуляли с ней, качали на качелях, покупали мороженое, сладкую вату, попкорн, играли в мяч и рассказывали интересные истории. И вот теперь она уже сама мама, а время неустанно нашептывает, какое же это трепетное, радостное чувство!

    Вдоволь надышавшись свежим воздухом, отправились домой. Настенька бежала впереди, а Кристина чуть поодаль жадно следила за каждым движением дочери, любовно оберегая от возможного падения и ушиба. В нескольких метрах от входа в парк пролегала автомобильная дорога, и пусть движение здесь и не отличалось высокой интенсивностью, тем не менее, Кристина взяла дочь за руку, не позволяя ей одной переходить на другую сторону.

    Внезапно заигравшая мелодия на мобильном настигла маму с дочуркой непосредственно перед проезжей частью. Отступив шаг назад, Кристина провела пальцем по дисплею, и услышала голос мужа.

    – Да, дорогой, ты по нам уже соскучился?.. – женщина кокетливо улыбнулась, услышав ответ. – Уже погуляли, идём домой. Как раз вот стоим на выходе… Что-что?.. Спрашиваешь. Конечно, я только за… О, ну-у, это прекрасно, давно была пора. Слушай, какой же ты у нас молодец. А мы тебе с Настюшей сюрприз приготовили… Потерпи немного, дома увидишь… Это само собой… О-о-о…

    Увлёкшись разговором, Кристина не заметила, как выпустила руку дочери. Утопая в любовных признаниях супруга, она и вовсе отвернулась, потеряв на какие-то секунды Настеньку из вида. Из состояния воркующей голубки её вывел резкий звук быстро промчавшейся машины и крик дочери.

    Повернув голову, она увидела Настеньку уже падающей на обочину вместе с незнакомым мужчиной, который, судя по всему, и спас её от безбашенного лихача. Дочка быстро поднялась и, громко расплакавшись, побежала к матери.

    – Паш, Настю только что чуть не сбила машина. Её в последний момент спас мужчина… Хорошо, приезжай скорей. 

    Отключившись, Кристина взяла дочку на руки, став гладить и успокаивать.

    – Козочка моя маленькая, ну, не плачь, не плачь, милая. Мама у тебя растяпа такая, не доглядела свою звёздочку. Ну, всё обошлось, не надо так плакать, всё хорошо уже, мышонок, давай успокоимся, и скажем дяде спасибо. Да, малышка? Ты не ударилась? Нигде не болит? – мама вытерла дочурке обильные слёзки и подошла к спасителю.

    Мужчина, интенсивно потирая руку, видимо, не совсем удачно упал, – а по тому, как он держался за ногу, можно было предположить, что какую-то минуту назад ему её переехали. Наряду с болевыми гримасами весь его внешний вид вполне недвусмысленно относил его к категории бомжей, либо, как принято говорить в более мягкой форме, к людям бомжеватого вида. Но Кристине было абсолютно наплевать на последний нюанс, ибо, если бы не этот человек… Впрочем, дальнейшие подробности додумывать было как минимум неприятно.

    – Вы, наверное, сильно ушиблись? – сочувственно спросила Кристина.

    – Всё нормально. Главное, что девочка не пострадала. Как тебя зовут, малышка? – превозмогая боль, улыбнулся незнакомец.

    – Настюса, – потупив глазки под пушистым опахалом ресниц, протянула девочка.

    – Скажи дяде спасибо, доченька.

    – Паси-иба, – выставив полные губки, пролепетала Настенька.

    – Спасибо Вам большое, правда, даже не знаю, как Вас благодарить. Сейчас муж подъедет. Вообще не понимаю, как я могла так отвлечься. Это ж надо так. Мне даже страшно подумать, что было бы, если бы не Вы, как бы я это пережила. Боже, какая же я дура, как я могла выпустить её ручку. Ох, да, долго я ещё не успокоюсь.

    – Женщина, да Вы не переживайте так, ведь всё обошлось. А я что? Просто оказался рядом, вот и всё.

    – Спасибо Вам ещё раз огромное. Правда, Вы – настоящий герой, – без тени иронии заметила Кристина. – Но я всё-таки вижу, что Вы ушиблись. Сейчас подъедет муж…

    – Послушайте, забудьте обо мне, ничего не нужно, – категорично ответствовал мужчина, тем не менее, так и не находя в себе сил подняться.

    – Но я же вижу… О, а вот и Пашка, – сдержанно улыбнулась Кристина навстречу шикарному тёмно-синему «порш-кайену».

    – Ну что у вас тут? – быстро выбежал из машины крепко сложенный, стильно одетый мужчина, щедро разбрасывая вокруг флюиды первобытной мужской силы и деятельной жажды. – С Настей всё хорошо?

    – Ула-ула, папуль, – подбежала дочка к отцу.

    – Как это произошло? – твердо спросил Павел супругу, беря дочь на руки.

    – Ты позвонил, я как-то отвлеклась, выпустила Настину руку. Я не знаю, Паш, это какие-то доли секунды, до сих пор не понимаю, как так получилось. Настенька, видимо, выбежала на дорогу…

    – Кристина, ты хоть понимаешь, чем это могло закончиться?

    – Да знаю я, Паша, понимаю всё и без тебя. Дура я последняя, что я ещё могу сказать?!

    – Да нет, ты не дура, просто очень невнимательная, и это уже не первый раз.

    – Ладно, Паш, обо мне потом. Вот этот мужчина. Если бы не он…

    – И это мужчина, по-твоему? – с брезгливым сарказмом наряду с откровенным чувством превосходства заметил глава семейства.

    – Паша! – сжала супруга губы в тонкую плотную линию. – Имей уважение к человеку, тем более что он ещё и спас твою дочь.    

    – Спасибо, дружище, – издевательским тоном произнёс преуспевающий бизнесмен сидящему в двух шагах от него бомжу.

    Мужчина скромно кивнул, будто не он, а его спасали каких-то десять минут назад.

    – Ну что, поехали?

    – Как поехали? Куда? – с шокирующе округленными глазами уставилась Кристина на мужа.

    – Кристин, ты что, перенервничала, наверно, да? Домой, куда ж ещё?

    – Подожди, ты серьёзно сейчас?

    – Я не понял, а что такое?

    – Вот так спасибо, и всё? – вскипела жена резким жестом. – Это так нормально, по-твоему?

    – А я должен сделать это чмо своим партнёром, может, а? Так бы тебя устроило? 

    – Подожди-подожди, – нажала Кристина кончиками пальцев на виски, тяжело дыша открытым ртом. – Паша, что с тобой? Ты ли это? Этот человек только что спас нашу дочь, ты не понял ещё? – и до сих пор не может подняться, ему нужно помочь, отвезти в больницу.

    – А, может, машину ему ещё купить и открыть счёт в банке?

    – Нет, ну, это какой-то бред, я просто отказываюсь воспринимать твои слова. Что за чушь ты несёшь? Может, у тебя неприятности какие-то сегодня, но не похоже было по телефону. Что с тобой такое, Паша? – заглянула Кристина супругу в самую, казалось, душу.

    – Хорошо, я понял, – Павел, переложив дочь на другую руку, достал из кармана бумажник, вынул из него сотню и, нагнувшись над бомжом, буквально бросил ему эту купюру; затем, дерзко усмехнувшись, бросил ещё одну. – Водки купишь себе от последствий стресса.

    Кристина с абсолютно возмущенным молчанием наблюдала за происходящим, отказываясь верить собственным слуху и зрению. Такого от своего мужа она никак не ожидала, а потому вообще сейчас не представляла, что говорить и как к нему достучаться после этого.

    – Поехали!

    Таким тоном говорят обычно с нерадивыми подчинёнными, причём самого низкого уровня. Услышав это властное, резкое, сердитое слово, Кристина медленно подошла к всё также сидящему на асфальте мужчине, виновато произнесла тихое: «Простите», и села в машину. Уже из бокового окна она бросила на него как бы прощальный взгляд.

    В этих грустных глазах не было укора. В них Кристина прочитала недоумение, однако недоумение не осуждающее, не критичное и даже не непонимающее, скорее – удивлённое. Глаза этого человека будто вопрошали: «Почему ТАК???»

    – Чё замолчала? – повеселевшим тоном спросил Павел, отъезжая от парка.

    Вместо ответа Кристина проткнула мужа суровым взглядом.

    – Ой, малыш, я не люблю, когда ты такая. Ну, не дуйся, слышишь?

    – Не трогай меня.

    – О, начинается. Наша мама не в духе, Насть, что будем делать? – но девочка тоже молчала, уткнув головку в худенькие плечики. – Ага, сговорились обе, да? Ничего, папка сильный, потерпит.

    – Ты – подлец, Паша, подлец и негодяй, – отстранённо, смотря в никуда, произнесла Кристина. – Не думала, что когда-нибудь скажу тебе такое.

    – Ну, что ж, – уверенно, будто ставя точку, произнёс Павел, паркуя машину во дворе, – всё когда-то бывает в первый раз. Как сказал кто-то из мудрецов: «Всему своё время»… – обернувшись к супруге, Паша положил руку на её сидение.

    – Ты как будто радуешься, что я увидела тебя таким.

    – А я, дорогая, всегда таким и был, только вот ты почему-то заметила это только сегодня.

    – Нет-нет, Паш, такое не заметить невозможно. Да, ты и раньше был чёрствым, но сегодня ты меня просто шокировал. Всё-таки, правду говорят: деньги портят людей. Помнишь, как в том фильме: «Деньги не меняют людей, они их проявляют?!»

    – Малыш, ну сдался тебе этот…

    – Так, Паша, прошу тебя, не продолжай. Настя, пойдём домой.

    Забрав дочь с заднего сидения, Кристина зашла в подъезд и нажала кнопку вызова лифта.

    – А я до завтра свободен, – подошел к ним Павел. – Думал, съездим на каток, на пиццу, покушаем мороженого. Дочунь, хочешь мороженого? – Настенька как-то обиженно закачала головой. – Да ну я не понимаю, это надо так дуться из-за… – двери лифта раскрылись, и Кристина с дочерью тут же зашли вовнутрь, нажав нужную кнопку и не пропуская Павла. – Ты нормальная вообще? – услышала Кристина, уже поднимаясь наверх.

    Покормив дочь и уложив её в кроватку, Кристина не нашла в себе сил читать ей книжку, а только гладила её и в сотый раз прокручивала мысленную киноплёнку этой печальной прогулки. Вскоре Настя уснула, Кристина вышла и прикрыла за собой дверь.

    Павел смотрел в гостиной телевизор, но как только жена вышла от дочери, тут же выключил и позвал к себе.

    – Кристин, послушай, тебе не кажется, что нам надо поговорить?

    Застыв на пороге с чужим, отстранённым взглядом, Кристина сейчас мало походила на себя привычную, внутри её что-то не просто сломалось, но ещё и глухо ныло, не давая покоя.

    – Я не знаю, как и о чём с тобой говорить. Пока не знаю.

    – Но так же нельзя. Ну, – Павел как-то нехотя развёл руками, удивляясь тому, от чего его жена так расстроилась, – это же бомж, просто вонючий бомж, – с расстановкой произнёс он. – Я как наклонился к нему бросить «соточку»… да с выгребной ямы, наверно, лучше несёт, чем от него. Ты говоришь: отвезти в больницу. Да он бы всю машину мне испоганил, попробуй отмой потом. И мне страшно, что он и к Насте прикасался. Ты её, кстати, помыла?

    Бросив быстрый взгляд на супругу, Павел увидел тонкую влажную линию, начинающуюся от краешка глаза, и прятавшуюся под гладким подбородком. Сложно было что-то сказать в ситуации полнейшего отсутствия не только раскаяния, но и понимания своей неправоты и жестокости. Но и держать всё в себе тоже невозможно.

    – А ты не подумал, что бы было, если бы не этот, как ты говоришь, вонючий бомж? – вытерев слёзы, с болью в сердце спросила Кристина.

    – Да ты пойми, это не я говорю, так оно и есть. Бомж – он и есть бомж, это не человек, так, полуживотное, о котором и говорить как-то неприли…

    – Замолчи, Паша, закрой свой рот, – резко подскочила Кристина к мужу. – Да как ты можешь вообще? Где же твоя совесть? Да если бы не этот бомж, Настя сейчас бы не спала в своей кроватке, а… Как бы ты смотрел на её изуродованное мёртвое тельце? – закрыла вдруг она лицо руками под хлынувшим ливнем слёз, и присела на кресло.

    – Ну, вот, я ещё и виноват оказался. Пойми вас, баб, разбери. Тут крутишься каждый день, чтоб ни в чём не нуждались, а они с ума сходят из-за каких-то бомжей. Что тут скажешь? Фиг вас знает.

    С большим усилием овладев собой, Кристина небрежно вытерла слёзы, и поднялась с кресла.

    – Мне надо уйти ненадолго, – не глядя на мужа, заявила она. – Присмотришь за Настей.

    – Что – уже и смотреть на меня не хочешь?

    – Нет, не хочу! – спиной ответила Кристина, а уже через минуту Паша услышал звук открывшейся, и тут же тихо захлопнувшейся двери.

    На улице было так же не по-мартовски тепло и солнечно. Зажмурив глаза от яркого солнца, Кристина подумала, что ей было бы легче, затяни сейчас небо мрачными облаками, пойди дождь, поднимись ветер. По крайней мере, такая погода соответствовала бы её нынешнему настроению, а так это ослепительное солнце будто говорило: «Да что ты?! Не надо так расстраиваться. Всё хорошо. Всё замечательно…»

    Прихватив с собой солидную сумму, Кристина быстрым шагом направилась к парку, ни минуты не давая себе покоя и виновато коря за то, что сразу не настояла, и оставила человека сидеть на холодном асфальте, который, возможно, серьёзно ушибся от падения.

    Ещё издали было видно, что на том самом месте никого нет. «Может, он где-то рядом?» – подумала Кристина, ускорив шаг, однако обойдя всё вокруг, спасителя своей дочери не обнаружила. Опрос прохожих тоже ничего не дал.

    Кристина вернулась на то самое место, и с ужасом для себя увидела несколько крупных капель крови. «Нет, не может быть, – присела она на корточки. – Может, это просто… Нет-нет, Боже, ну, как же я так могла, как? – схватив себя за голову, она тяжело провела рукой по волосам.

    – Женщина, Вам плохо? – спросила пожилая прохожая.

    – Нет-нет, всё нормально. Спасибо, – Кристина поднялась, зашла в парк, и присела на ближайшую лавочку.

    Обхватив голову руками, она хлестала себя ураганом тягостных мыслей, но легче от этого не становилось. Кристина долго сидела в ничуть не меняющейся позе, вспоминала, лютовала, сетовала, каялась, просила прощения, плакала.

    Да, ей было, о чём подумать, и домой идти совсем не хотелось…