Отважный едок

.


     У  одного  человека  вдруг  зашатались  сразу  все  зубы.
Зашатались и, что называется, полезли.
     – Что такое? – воскликнул он  с  неприятностию  и  схо-
ду откусил яблоко.
     Но яблоко не откусилось.
     Все  зубы  остались  в  яблоке и оно стало похоже на эк-
зотическую  морскую мину,  только очень маленькую и не-
опрятную.
     – Фто! фто эте тякои? – вновь воскликнул Карл Иваныч,
ибо это был он.
     Не долго думая,  даже с каклй-то отчаянностию он схва-
тил второе яблоко,  закусил со всею силою  и во втором яб-
локе застряли уже не зубы,  но сама голова  отважного едо-
ка.  Голова  немедленно  шлёпнулась  на  стол,  две-три  се-
кунды пораскачивалась,  ища равновесия,  наподобие маш-
ки-неваляшки,  нашла и,  наконец,  замерла  в  правильном
положении, неподалёку от первого яблока.

     Вот,  сидит,  значится,  Карл Иваныч  на кухонном табу-
рете,  голова с яблоком во рту  лежит так культурненько на
обеденном столе,  на  цветастой  такой  клеёночке и совер-
шенно  непонятно,   кто,   собственно,   из  этих  двух  есть
Карл Иваныч,  а кто, так сказать,  отработанный аспект.
     Карл Иваныч даже провёл рукой над шеей  –  пусто, нет
головы.  Да и так,  из самой головы,  было  ему  прекрасно
видно,  что шея не при делах,  пустая,  как пень.
     «Вот, незадача!» – подумал он и хотел, было,  сплюнуть
в сердцах,  но где уж там! – яблоко сидело так плотно,  как
хорошая пробка сидит в бочке с дорогим вином.
     «Безобразие!  –  возмутился  Карл Иваныч  мысленно. –
И это только утро!  Что же к вечеру будет!»
     Он нашарил в карманах пижамы сигареты,  вынул одну,
вставил  вертикально в горло и,  нервно  чиркнув  спичкой,
закурил.
     «Однако! – подумал Карл Иваныч  со стола. – Да это же
чистое издевательство! – подумал Карл Иваныч,  глядя  на
то,  как шея пускает дымы в потолок,  а бывшая правая ру-
ка мастерским щелбанчиком стряхивает пепел.  – Этак и я
с удовольствием закурил бы!»
     – Мммм! – замычал он отчаянно  в  сторону табурета. –
Мммм! – что означало,  вероятно,  или  «Дай  затянуться!»,
или,  скорее всего, – «Вытащи из меня  это  проклятое  яб-
локо!»
     Но  тело,  совершенно  неожиданно,  с  язвительной  ка-
кой-то ужимкой,  вновь  стряхнуло  щелбанчиком  пепел  и
решительно повернулось к столу спиной.
     «Ах так! – вскипела голова. – Ну,  так плохо же ты меня
знаешь!»
     Голова  упёрлась  языком  в  яблоко,  в  боевом напряже-
нии  вздула  щёки,  побагровела,  покрылась  испариной  и,
наконец,  так даванула  ненавистный плод,  что плод оный,
грозно  заскрипев,  налился невероятной силой и,  вылетев
вон,  как  шальное  ядро  из  пушки,  неизбежно шандарах-
нул по неопрятной зубастой мине – первому яблоку,  акку-
рат  имевшему  дислокацию   между   аспектами  бывшего
Карл  Иваныча,  так  неосмотрительно  вздумавшими  вое-
вать друг с другом.
     Мина, что совершенно естественно, со страшной силой
взорвалась и никакого,  заметьте,  «Что будет к вечеру»  на
повестке дня уже не стояло.




                конец




.