Сказка про деревенского кузнеца и колдунью

Давно это было, в одной деревне жил кузнец Фёдор, и было у него две дочки, Марья и Дарья, старшей десять лет, младшей пять. Кузнец всегда при деле, заработок хороший, поэтому и дочки одеты и обуты лучше всех в деревне. Вся детвора в лаптях, а они в сапожках. Жена у него умерла, когда младшей дочке годик исполнился. Внезапно умерла, неожиданно. Бабы шептались, что это Дунька её сглазила, но вслух сказать боялись. И было чего бояться. Дунька была колдунья. Многие видели её летающей на метле, видели её на перекрёстке дорог на четвереньках. Все знали: если Дунька посмотрит косо - жди беды. Многие в деревне от неё пострадали, а как докажешь?

И вот однажды Дунька попросила Фёдора наточить нож. Взял он нож в руки, а тот выскользнул и поранил ногу. Царапина небольшая, но кровь течёт, да течёт. Нога разболелась! Фёдор ходить даже не мог. Привезли лекаря из ближайшего монастыря, тот осмотрел рану и удивился. На взгляд рана есть, а на ощупь её нет. «Чертовщина какая-то», - подумал он, смазал ногу мазью и уехал. А рана стала чернеть и пениться. Тут-то Дунька и заявилась, да говорит Фёдору: «Если возьмешь меня в жёны – вылечу, а нет, так и почернеешь весь». Выгнал её Фёдор, и сказал, чтобы больше не подходила к нему. А самому с каждым днём становится всё хуже и хуже.

Жители деревни забеспокоились, все понимали, без кузнеца деревня жить не может. Он и лошадь подкуёт, и лемех у плуга поправит, и на сани полозья приладит. Узнали, что за дремучим лесом живёт Бабушка-целительница. Лечит людей травами и заговорами. Но принимает она только самого больного, либо его родственников. С посторонними людьми никаких разговоров не ведет. Зимой на санях туда можно было бы проехать, а летом телегу на лесной дороге подбрасывает на каждом корне, трясёт на каждой ямке, а Федор и на кровати-то без боли шевельнуться не может. Как его повезёшь? Вот и пришлось дочкам кузнеца самим отправиться в путь.

Стала Марья собираться в дорогу, путь ведь не близкий, пару дней туда, да пару дней обратно. Посредине пути сторожка охотничья, заночевать там можно. Одёжку теплую взяла, сапожки свои и сестрёнки гусиным жиром смазала – в лесу сыро, да и дождь может пойти. В котомку провизию положила, бутылку с молоком, спички. Лампадку взяла, ночевать в сторожке придётся, какой ни есть, а свет в избушке будет. Не забыла и склянку со святой водой прихватить и иконку мамину. Слыхала, что Николай Чудотворец в дороге от опасности оберегает. Сверху нож положила, чтобы быстро достать можно было, в случае чего.

Рано утром позавтракали, оделись, перекрестились на иконостас, поцеловали отца и вышли на крыльцо. А там все соседи собрались, проводить пришли, только Дуньки не было. И вдруг на тополь возле дома ворона села, и давай во всё горло каркать. Даже у взрослых мурашки по спине побежали. Дарья схватила Марью за руку, с испугом заглянула сестре в глаза. «Может, вернёмся?» - спросила Марья. «Пойдём, тятю вылечить надо», - тихо сказала Дарья. Соседи проводили их до леса, а на опушке попрощались и по домам разошлись, у всех своих дел полон двор.

Пока шли полем, да соседи рядом были, предстоящий путь девочкам не казался страшным и опасным, а как одни остались да в лес вошли, так жутко стало. У Марьи холодок по спине пробежал, а Дарья крепко сжала своими пальчиками руку сестры. Но вернуться нельзя, помрёт отец без помощи целительницы. Дорога узкая, деревья высокие, в некоторых местах их кроны над головой соединяются, сумрак в лесу. Вдруг впереди ворона закаркала. Остановились сестрёнки, посмотрели друг на друга, молча перекрестились и дальше пошли. А тут впереди звук какой-то появился, протяжный, противный. Словно кто-то плачет и завывает: «У-у-у. А-а-а. У-у-а». Остановились девочки, жутко им стало. Всматриваются в туманную дымку над дорогой, и видят, навстречу им белка прыгает. Встала на задние лапки перед ним и говорит человеческим голосом: «Не бойтесь, все звери в лесу знают, что вы к Бабушке идёте за отца просить. Никто вас не тронет, наоборот, помогать будем. Звук этот дупло издаёт, при порывах ветра. Это колдунья устроила. Я сейчас пучком травы заткну дупло, звук и прекратится. А вы у Бабушки попросите лекарство для моего бельчонка, животик у него разболелся». Убежала белка, а тут и противный звук пропал. Пошли они дальше, им даже как-то веселей стало, ведь лесные звери им помогают.

А ворона так над головой и кружится, и каркает. Вдруг впереди зашумело, захрустело, и звук падающих деревьев послышался. Густые плотные клубы пыли закрыли и дорогу и небо над головой, стало темно, как вечером. Девочки опять остановились, подождали немного. А когда пыль рассеялась, увидели, что дальше прохода нет – дорога завалена упавшими деревьями. Огляделись, вбок тропинка ведёт. «Давай по ней пойдём, - говорит Марья, - Может это обход вокруг завала!» Только они на тропу свернули, медведь появился. «Не ходите туда! Это колдунья хочет вас в болото заманить, - говорит он девочкам человеческим голосом. – Сейчас мы расчистим вам дорогу, а вы, когда будете у Бабушки, попросите лекарство для моего медвежонка, зубки у него разболелись». Тут и другие медведи подошли и дружно за работу взялись. Одно дерево вправо тащат, другое влево волокут. Девочки едва перекусить успели, глядь, а дорога уже свободна.

Пошли они дальше и к вечеру до сторожки добрались. Небольшой бревенчатый домик, покрытый толстым тёсом, с массивными дверями и маленьким оконцем, затянутым бычьим пузырём, встретил их приветливо. Вошли они в избушку, а там и печурка дровами заправлена, и ушат полон родниковой воды. Закрыли они дверь на засов, зажгли лампадку, затопили печку. Сели за стол повечереть, а молоко-то кислое! Колдунья значит рядом. А на улице вдруг ворона закаркала. Марья перекрестилась. Тут в дверь кто-то постучал, и жалобным детским голоском попросил:  «Девочки, пустите переночевать, я в лесу заблудилась, мне холодно!» Марья подошла к двери, а тут из-под печки мышка выскочила и говорит человеческим голосом: «Не открывайте, это колдунья. Она вас погубить хочет». Марья быстро взяла нож и над дверью в косяк воткнула, примета такая, под нож колдун не войдет. Тут же в окошечко кто-то царапаться стал.  Марья схватила иконку и в оконное отверстие перед бычьим пузырём поставила. Потом достала склянку со святой водой и по кругу на все стенки избушки побрызгала. Страшно обоим, забились они в угол на лавку, спиной друг к другу прижались, крестятся. Марья молитву какую-то вспомнила, шепчет её. А мышка рядом, не уходит. Долго вокруг избушки шумело, скрипело и ухало, под утро всё стихло. «Ну, всё, петухи пропели! Кончилась власть колдуньи, можете поспать спокойно, - сказала мышка, и, убегая под печку, попросила – А когда у Бабушки будете, попросите у неё лекарство для моего мышонка, ушко у него разболелось».

Подремали девочки немного, перекусили и снова в путь. А ворона тут как тут, словно всю ночь их ждала, над головами крыльями похлопала и пропала. Озираются сестрёнки по сторонам, тишина зловещая, жуть, но они идут и идут дальше. На пути ручей, а воды-то в нем! Море! Затопило берега, мосток под воду ушёл, не пройти. Видят, из воды бобёр вылезает и человеческим голосом говорит: «Это колдунья вам вредит! Но мы вам сейчас поможем, разберём плотину, которую сами сделали, чтобы воду задерживать». Глазом не успели моргнуть, как бобры плотину разобрали, и вода с журчаньем устремилась вдаль. Вот и мосток из воды появился. Поблагодарили девчонки бобра и дальше пошли. А тот им вслед: «Будете у Бабушки, попросите лекарство для моего бобрёнка, глазки у него загноились».

К вечеру пришли они к целительнице. Бабушка приветливо их встретила, в избу провела, а там душистыми травами пахнет, на полочках колбочки с разными настойками и порошками. Девочки и про отца рассказали, и про всех зверей не забыли. Бабушка девочек накормила, напоила, и спать уложила. А сама всю ночь на кухне что-то готовила да молитвы вполголоса читала. А утром в обратный путь их отправляет и наказ даёт: «Лекарство для отца одна из вас в руках понесёт. И что бы ни случилось, ей нельзя оборачиваться назад, нельзя разговаривать, никому нельзя отдавать лекарство. Кто из вас не испугается и это сделает?»
Девочки переглянулись, и Дарья неожиданно для всех твёрдо заявила: «Я сделаю!» Так и решили. Выдала целительница Марье кулек с лекарствами для зверей, объяснила, кому что отдать. Вручила Дарье баночку с мазью, свёрнутую трубочкой бумажку и гусиное перо. «Из рук это не выпускай, а как войдешь в дом, отдай эту записку отцу, пусть сам заговор читает. А ты очином, острым концом пера, нарисуй овал вокруг раны, затем опахалом зачерпни мазь и размазывай её от колена к ступне, сверху вниз. Вся нечистая сила в землю и уйдет. Но, ни слова, ни стона, ни крика твоего никто не должен услышать до конца лечения. Помни это! Ну, с Богом!»

Повесила Марья котомку за спину, кулек в один карман положила, склянку со святой водой в другой. Дарья прижала к груди лекарство для отца, и тронулись они в обратный путь. Как только вошли в лес, навстречу им лисичка хромает. Встала на задние лапы перед ними и кровавую переднюю лапку показывает. «Помогите, - говорит она человеческим голосом, - помажьте ранку лекарством!» Дарья прижала лекарство к груди, а Марья достала святую воду, да и брызнула ею на лису, та сразу в ворону превратилась и, каркая, улетела прочь. Идут они дальше, а сзади них - то рычание зверя послышится, то грохот падающих деревьев, то кто-то плакать начнёт и жалобным голосом помощи попросит, то так пронзительно свистнет, что мурашки по спине забегают. Всё терпят девочки, не оглядываются. Подошли к ручью, а там бобёр их ждёт. Отдала Марья ему два листка подорожника, к больным глазам бобрёнку на ночь прикладывать. Бобёр поблагодарил и до сторожки их проводил.

А там мышка их уже ждёт. Отдала Марья ей заговорённое зернышко для мышонка. Переночевали. Ведьма опять всю ночь вокруг избушки шумела, но нож, икона и святая вода снова их защитили. Когда рассвело, вышли из избушки, на крыльце медведь сидит. Отдала ему Марья заговорённую головку чеснока для медвёжонка, а он проводил их до опушки. Там и белочка кедровый орешек для бельчонка получила. Вот и деревня!

Вошли в дом, отец обрадовался, хоть и слабый, но приподнялся на постели, расспрашивать начал – что, да как. А Дарья молчит, и сразу к лечению приступила. Всё, как Бабушка велела, молча делает. А Фёдор расстроился. «Неужели дочка дар речи потеряла? Колдунья сглазила!» - думает, а заговор читает. Как только Дарья смазала рану, пар от неё пошёл. Белый! Густой! Такой, что даже ногу через него не видать. А когда пар рассеялся, все увидели, что рана исчезла. Фёдор сразу здоровым себя почувствовал, встал с постели, взял топор и со словами: «Зарублю ведьму!» - на улицу выскочил. Девчонки за ним: «Тятя, тятя! Не ходи к ней!» - в два голоса кричат. Услышал он, что дочка заговорила, остановился, обнял девочек. Смотрят, а перед крыльцом ворона дохлая валяется. Разожгли в кузнице горн, да и сожгли в нем эту ворону.

С тех пор в деревне все стали жить хорошо, а колдунья куда-то исчезла. Куда? Да кто же это знает!