Дедуля

    Моего дедушки не стало вот уже более шестнадцати лет назад. Он ушел после тяжелой болезни, оставшись навсегда в моей памяти образцом стойкости, трудолюбия, немногословности. Когда смотришь сегодня на этих несмолкаемых болтунов, думаешь, что ж такое случилось с нынешними мужчинами, которые говорят, и не делают, обещают, и не выполняют, да и вообще трещат языками похлеще самых болтливых женщин.

    Дедушка вообще мало разговаривал, он не любил эти пустые беседы, да и некогда ему было. Хозяйство, большой сад, огород. Покормить скотину, наколоть дров, затопить печь, наносить воды, что-то смастерить, где-то подремонтировать; а уж с весны так целый день на ногах, только успевай. И никогда не жаловался, не причитал, не требовал к себе внимания.

    Оставшись после смерти бабушки один в сельской хате, ветеран Великой Отечественной войны, награжденный медалями и даже орденом, одиноко коротал свои дни долгими зимними вечерами. Телевизор не смотрел (ему было не интересно), а подолгу – как сам признавался при встрече – стоял в небольшой веранде, выглядывая, а не идёт ли кто к нему в гости, не видно ли едва различимый силуэт любимого внука. Однако гости в его доверху наполненной одиночеством хате были редким явлением. Какие-то дурацкие обиды, мало когда серьёзные неотложные дела, хлопоты, а попросту всегда столь банальный, но глубоко ранящий эгоизм.

    Будучи с одной ногой, инвалид 1-ой группы, на костылях и коляске сам со всем справлялся, а летом даже(!) косил траву и копал картошку. Потому что не привык жаловаться, а ждать помощи были неоткуда. Картошка, хлеб и яблоки были основными продуктами его более чем скудного рациона.

    Выражение тихой грусти на старческом лице навсегда запечатлелось в моей памяти о дедушке. Сколько же невысказанной боли было в этих глазах, какая тяжелейшая ноша лежала на плечах восьмидесятичетырехлетнего старика, оказавшегося на склоне лет никому не нужным. В мир иной вместе с ним ушла и его боль. Хочется лишь верить, что не зря он вынес в своей жизни столько лишений и страданий, и где-то ТАМ его помолодевшее лицо озаряет такая не частая при жизни улыбка.

    Только с редким приездом детей и внуков тихая грусть уступала место такой же тихой радости. Вокруг все начинали суетиться, готовить разные вкусности,  наводить порядок. А он по-детски добрым взглядом наблюдал за этой сладостной для него хлопотливостью, мысленно, наверное, отмечая, что это всё ненадолго.

    Многие годы я жил так, будто дедушки у меня нет, и лишь года за два до его смерти стал к нему наведываться, но всё равно редко, если не сказать: очень редко. Мне было не интересно, как можно жить одному без посторонней помощи, доброго слова, хороших новостей, неторопливого общения, хотя бы сочувствующего взгляда долгими днями и ещё более удручающими вечерами. Приезжал я совсем на короткое время, а дедушка снова оставался один в пустой хате до следующего такого приезда, который будет неизвестно когда. 

    Минуло столько лет, а вместе с ними пришло осознание совершенно дикой вины, эгоистичной гадости и какого-то аж приторного самолюбия, вот только…

    …вот только некому сейчас позвонить и сказать: «Привет, дедуль! Ты как там – в порядке?.. Слушай, поставь, пожалуйста, чайник. Я сейчас подъеду»…

    21 декабря 2021 года