Блок. Я вам поведал неземное... Прочтение

.                Александр Блок
  .          .            том II
  .          .    « Г  О  Р  О  Д »

19. «Я вам поведал неземное…»

 





         * * *   

                Я вам поведал неземное.
                Я всё сковал в воздушной мгле.
                В ладье – топор. В мечте – герои.
                Так я причаливал к земле.

                Скамья ладьи красна от крови
                Моей растерзанной мечты,
                Но в каждом доме, в каждом крове
                Ищу отважной красоты.

                Я вижу: ваши девы слепы,
                У юношей безогнен взор.
                Назад! Во мглу! В глухие склепы!
                Вам нужен бич, а не топор!

                И скоро я расстанусь с вами,
                И вы увидите меня
                Вон там, за дымными горами,
                Летящим в облаке огня!
                16 апреля 1905   








     Ключ к стихотворению в строке «Назад! Во мглу! В глухие склепы!», которая в черновиках более определена.

А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. Другие редакции и варианты»:
     «…И юношей безогнен взор //  Глупцы покинувшие склепы!..»

     То есть «Назад! Во мглу!» – это он с презрением призывает возвратиться  юношей и «безглазых дев», а не обращается сам к себе. А эти, выбравшиеся на поверхность в Город… Их появление описано раньше:

                «Поднимались из тьмы погребов.
                Уходили их головы в плечи.
                Тихо выросли шумы шагов,
                Словеса незнакомых наречий.

                Скоро прибыли то'лпы других,
                Волочили кирки и лопаты.
                Расползлись по камням мостовых,
                Из земли воздвигали палаты.

                Встала улица, серым полна,
                Заткалась паутинною пряжей.
                Шелестя, прибывала волна,
                Затрудняя проток экипажей.

                Скоро день глубоко отступил,
                В небе дальнем расставивший зори.
                А незримый поток шелестил,
                Проливаясь в наш город, как в море…
                10 сентября 1904»   

     Тогда герой книги надеялся, что это – «новые люди», но его мечты «растерзаны»: как у прежних в этом городе весной нечисть измывалась над женщинами («Обман»):

                «В пустом переулке весенние воды
                Бегут, бормочут, а девушка хохочет.
                Пьяный красный карлик не дает проходу,
                Пляшет, брызжет воду, платье мочит.

                Девушке страшно. Закрылась платочком.
                Темный вечер ближе. Солнце за трубой.
                Карлик прыгнул в лужицу красным комочком,
                Гонит струйку к струйке сморщенной рукой.
               
                …Будто издали невнятно доносятся звуки...
                Где-то каплет с крыши... где-то кашель старика...
                Безжизненно цепляются холодные руки...
                В расширенных глазах не видно зрачка...
                . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
                Как страшно! Как бездомно! Там, у забора,
                Легла некрасивым мокрым комком.
                Плачет, чтобы ночь протянулась не скоро –
                Стыдно возвратиться с дьявольским клеймом...
                5 марта 1904»   

     Так и у этих (в предыдущем – «Легенда») сценка – один в один:

                «...На глухую улицу в полночь вышли
                Веселые девушки. Было – две.

                Но Третий за ними – за ними следом
                Мелькал, неслышный, в луче фонаря.
                Он  был неведом... одной неведом:
                Ей казалось... казалось, близка заря.

                …Ты слышишь, господи? Сжалься! О, сжалься!
                Другая, смеясь, убежала прочь...
                И на улице мертвой, пустынной остались...
                Остались... Третий, она и ночь.

                …Был любовный напиток – в красной пачке кредиток,
                И заря испугалась. Но рукою Судьбы
                Кто-то городу дал непомерный избыток,
                И отравленной пыли полетели столбы.

                Подходили соседи и шептались докучно.
                Дымно-сизый старик оперся' на костыль –
                И кругом стало душно... А в полях однозвучно
                Хохотал Невидимка – и разбрасывал пыль
                15 апреля 1905»   

     Здесь всё бесполезно.  Остается только уйти самому. На милую Землю? –

                ...И вы увидите меня
                Вон там, за дымными горами…

Ведь “горы” у Блока – это холмы Боблово, где:

                «…Всё та же ты, какой цвела когда-то,
                Там, над горой туманной и зубчатой,
                В лучах немеркнущей зари.
                1 августа 1908»

*

Блок. Дневники 1918 г. 30 (17) августа [о событиях 1901 года]:
  «
     К ноябрю началось явное мое КОЛДОВСТВО, ибо я вызвал ДВОЙНИКОВ [выделения Блока] («Зарево белое…», «Ты — другая, немая…»).
»

Блок. «О современном состоянии русского символизма»:
«
    ...Переживающий все это - уже не один; он полон многих демонов (иначе называемых "двойниками"), из которых его злая творческая воля создает по произволу постоянно меняющиеся группы заговорщиков. В каждый момент он скрывает, при помощи таких заговоров, какую-нибудь часть души от себя самого. Благодаря этой сети обманов - тем более ловких, чем волшебнее окружающий лиловый сумрак, - он умеет сделать своим орудием каждого из демонов, связать контрактом каждого из двойников; все они рыщут в лиловых мирах и, покорные его воле, добывают ему лучшие драгоценности - все, чего он ни пожелает: один принесет тучку, другой - вздох моря, третий - аметист, четвертый - священного скарабея, крылатый глаз..
     …Реальность, описанная мною, – единственная, которая для меня дает смысл жизни, миру и искусству. Либо существуют те миры, либо нет. Для тех, кто скажет "нет", мы остаемся просто "так себе декадентами", сочинителями невиданных ощущений, а о смерти говорим теперь только потому, что устали.
     За себя лично я могу сказать, что у меня если и была когда-нибудь, то окончательно пропала охота убеждать кого-либо в существовании того, что находится дальше и выше меня самого; осмелюсь прибавить кстати, что я покорнейше просил бы не тратить времени на непонимание моих стихов почтенную критику и публику, ибо стихи мои суть только подробное и последовательное описание того, о чем я говорю в этой статье, и желающих ознакомиться с описанными переживаниями ближе я могу отослать только к ним.
   Если "да", то есть если эти миры существуют, а все описанное могло произойти и произошло (а я не могу этого не знать)...»
         
*
Даниил Андреев. «Роза мира. Падший вестник»:
   
     «…Это город Медного Всадника и Растреллиевых колонн, портовых окраин с пахнущими морем переулками, белых ночей над зеркалами исполинской реки, — но это уже не просто Петербург, не только Петербург. Это — тот трансфизический слой под великим городом Энрофа, где в простёртой руке Петра может плясать по ночам факельное пламя; где сам Пётр или какой-то его двойник может властвовать в некие минуты над перекрёстками лунных улиц, скликая тысячи безликих и безымянных к соитию и наслаждению; где сфинкс «с выщербленным ликом» — уже не каменное изваяние из далёкого Египта, а царственная химера, сотканная из эфирной мглы... Ещё немного — цепи фонарей станут мутно-синими, и не громада Исаакия, а громада в виде тёмной усечённой пирамиды — жертвенник-дворец-капище — выступит из мутной лунной тьмы. Это — Петербург нездешний, невидимый телесными очами, но увиденный и исхоженный им: не в поэтических вдохновениях и не в ночных путешествиях по островам и набережным вместе с женщиной, в которую сегодня влюблен, — но в те ночи, когда он спал глубочайшим сном, а кто-то водил его по урочищам, пустырям, расщелинам и вьюжным мостам инфра-Петербурга…»

   Текущая книга - "Город" - о том, как Блок в своих блужданиях с двойниками вышел на Град и застрял в нем. И больше нет никаких тебе "тучек" или "лучших драгоценностей",  а только "город", "город", "город"...

                ... В мечте – герои.
                Так я причаливал к земле.

                Скамья ладьи красна от крови
                Моей растерзанной мечты...

Впервые он выбрался сюда вот так - в ладье с героями? С греческими полубогами то есть? Напомню, что в самом первом своем... видении? полуяви?..  двойники показали ему Елену Троянскую, наблюдающую за высадкой ахейцев. («Зарево белое, желтое, красное…»)