на берегу... миньярские элегии...

улочка наша выходит прямо к реке;
когда-то она была многолюдной:
по ней гнали стадо коров голов в сто пятьдесят на Огурцово поле,
по ней шёл рабочий класс с Чёрной речки и Новостройки на завод укреплять мощь страны и строить светлое будущее;
по ней же  и возвращались с работы, что-нибудь да несли:
женщины – сумки, мужики – что-нибудь из подобранного на стройке хлама:
сломанная доска, треснутый брусок, кусок жести, разодранную сетку…
жили мы скромно, но я тогда уже понимал:
есть семьи, которые живут беднее нас;
особенно меня поражали рабочие спецовки, в которых шёл на работу и возвращался с работы заводской народ: грязные, замусоленные; обувка, крепкие и даже сверхпрочные башмаки, наверно, никогда не видели чистой воды, их никогда не мыли; а зачем? завтра опять в грязь, а если сухо, то и так обойдётся;
шёл народ, возвращался домой с работы, и было видно, какой он весь изработанный и уставший;
а в праздники всё преображалось: нарядное многоцветье, смех, гармошка, баян, пляска по ходу движения и много-много песен и счастья, и много улыбок, и все дружелюбные и приятственные…

сестрёнка в садике, брат в школе, а мне в школу не надо, я в доме за старшего; в доме всё прибрано, дом на замок, Шарика – на охрану, калитку –на задвижку, а сам – на улицу;
улица после утреннего гомона и многолюдства опустела; я иду к реке;
последние дни мая, скоро у школьников каникулы, скоро мы будем все вместе, а пока я на берегу и нет у меня никаких дум, чем бы мне заняться;
заняться мне всегда есть чем;
вот сейчас буду строить запруду;

когда наша улица только обустраивалась, это было сильно болотистое место;
чтобы воду отвести, каждый хозяин копал на своём участке канаву, и вдоль улицы с обеих сторон были канавы, но и они мало помогали;
на моей памяти напротив наших соседей Черепановых увяз грузовик по самые оси, мужики за полночь вокруг него крутились, но так сделать ничего не могли; на следующее утро только с помощью бульдозера вытянули;
со временем воды стало поменьше, канавы осыпались, позарастали, но по нашей стороне водичка продолжала течь, да и папа за канавой следил;
стенки сделал из шпал, получилось добротно и основательно; а я любил время от времени канаву чистить и представлял, что я человек-экскаватор и рою для больших кораблей большой канал;
на берегу, слева, где дом Балахниных, канава заросла, осталось лишь неглубокое воспоминание; а справа, где Рычковы, где наша канава, вода текла, чистая, игривая, таким небольшим ручейком, и промыла довольно-таки внушительный, по моим впечатлениям тех лет, овраг на берегу  с крутыми склонами;
вот там я и устраивал запруду;

о, это было не такое простое дел!
ручеек маленький, а сила в нём большая;
со склонов оврага я лопаткой нагребал большие груды глины,
заготавливал ветки-палочки, и начинал строить плотину;
с обеих сторон ссыпал и утрамбовывал глину – воздвигал два вала-стены, которые постепенно, но неуклонно, благодаря моим усилиям, приближались друг к другу; ручейку оставалось совсем мало места для протока, он убыстрял свой бег;
для меня начиналось самое главное: соединить оба вала, закрыть ход ручью;
я втыкал в дно веточки и быстро начинал засыпать узкий проток;
я очень торопился, и надо было торопиться:
ручеёк маленький, а вода начинала стремительно прибывать;
кто кого?
я сыпал глину и утрамбовывал, а вода прибывала, вот-вот и все мои труды пойдут прахом;
сыпал, вода прибывала,
сыпал, вода прибывала,
сыпал, вода прибывала…
и вот передо мной – озеро,  по которому  поплывут мои кораблики…
а потом?
а потом я делал в самом верху плотины маленькую протоку из какой-нибудь жестянки и пускал кораблики по озеру-морю;
но самое интересное было впереди;
жестянку- слив убирал, чуть протоку расширял и – всё:
все мои труды шли прахом,
вода стремительно начинала размывать мою плотину,
на моих глазах от моих трудов ничего не оставалось,
ручеёк, тихий и спокойный, мирно бежал по дну овражка;
меня восхищала сила воды, её непокорность и неуступчивость,
её могучая сила, которая таилась в её слабости;
а мои труды? что же мои труды?
завтра-послезавтра приду опять и вновь буду строить свою плотину,
но только чуть повыше сегодняшней, и прочней, и надёжней,
и вода опять смоет все мои труды…
ну и пусть;
я буду строить, а вода будет разрушать, а я буду строить…

после единоборства со стихией, после праведных дневных трудов,
вечером сидеть на берегу и созерцать Красный Камень, не имея за душой ни одной мало-мальски стоящей  мысли; слушать, как проходит под горой грохочущий товарняк, читать каждый выступ, каждую щербинку Красного камня, вдыхать запах речной сырости…
жечь маленький костёр, смотреть, как искры улетают в небо и становятся звёздочками…
мама зовёт домой…
уходить не хочется…
в небе мерцают далёкие и загадочные светлячки,
шумит-плещет покойно и тихо речка, скрипит ворот колодца – соседка набирает воды, где-то мычит телёнок и закукарекал петух,
а в нашем костерке ещё тлеют угли…
мама зовёт домой…

*на фото - работа автора