На зарядку становись ч. 1 гл. 3

                НА ЗАРЯДКУ СТАНОВИСЬ
В нашей мореходке военной кафедры не было, дедовщины тоже. Командирами рот были отставные военные моряки, а старшинами- отслужившие в армии курсанты. Всех остальных, только выпорхнувших из-под маминого крылышка, надо было учить дисциплине. В 6 утра тяжёлый воздух казармы разрывал вопль старшины: «А ну, подъём!». Меня очень раздражало” А ну”.  Зачем эта угроза?
Через пятнадцать минут, выделяемых на туалет, звучала вторая команда: « На зарядку бегом марш!» Второй и третий курс оставались досыпать. Первокурсники выбегали все! Зарядка состояла из бега по дорожкам парка и вдоль Малой Невки, на которой находилась секция гребли. Очень симпатичные девушки из школы Олимпийского резерва занимались греблей с утра и до позднего вечера. Мы с Игорем, надраивая паркет, мечтали как будем прогуливаться вдоль берега в красивой форме с развевающимся гюйсом( синий воротник с белыми полосками), ловя восторженные взгляды. Осторожней надо быть с мечтами! Мы не гуляли, а бежали, топая “гадами”. Развевался не гюйс а огромные, чёрные трусы и грязные застиранные майки на тощих телах. Взгляды мы ловили насмешливые или сочувствующие. Позор! Контроля за проведением зарядки не было, поэтому через месяц на зарядку для видимости бегало 10 человек по графику. Был в училище антипод Дяди Васи, всеми фибрами души ненавидящий судоводителей. Все офицеры были преклонного возраста, а этот молодой капитан- лейтенант. Очевидно, служить не хотел или выперли, и по блату просочился в мореходку на должность помполита, открытую для него.  Зимой, когда с практики вернулся третий курс, этот гнус приезжал каждое утро и, стоя у дверей корпуса, считал количество, выбежавших на зарядку. Если не все выбегали- он поднимался на второй этаж и гнал всех на выход. К счастью, в отличие от Дяди Васи, знавшего по именам всех курсантов, для Гнуса все мы были на одно лицо. Неугомонный Юра придумал обманку. Как я говорил, на первом этаже располагался туалет с умывальниками и большими окнами на две стороны здания. После подъёма в нём собиралось человек 10-15. Как только Гнус подходил к входной двери, дневальный орал: «На зарядку бегом!» Тут же из туалета выскакивали курсанты и выбегали в дверь. Одновременно открывалось окно с торца, через которое они возвращались в туалет. Один курсант считал, чтобы количество “спортсменов” точно совпало с количеством, проживающих в кубрике. Было так интересно смотреть на тупую рожу, судорожно подсчитывающую “спортсменов”, что из желающих побегать из туалета в туалет составлялась очередь.
Примерно через месяц Гнус отчаялся прихватить нас за зарядку и нашёл другой повод: опоздание из увольнения. По субботам и воскресеньям у курсантов были свободные вечера. Увольнительная заканчивалась в 22 часа. Понятно, что мало кто возвращался вовремя. Добрая половина выпускников были женаты. У многих жёны жили в общагах, где гостей выпроваживали в 23 часа. Танцы заканчивались тоже поздно, ещё доехать нужно. Дежурные офицеры всё понимали, двери парадного входа запирались в час ночи. Помполит стал приезжать к 22 часам, чтобы строчить докладные на опоздавших. Курсанты, не будь дураки, в двух укромных местах раздвинули стойки металлического забора. Опоздания прекратились, рапорта писать не на кого. Гнус почти на карачках прополз забор и обнаружил дырки. Разогнуть стойки не получилось, кузнецы в царское время работали на совесть. Пришлось ему дежурить у дырок и отлавливать нарушителей. Если курсант успевал нырнуть под одеяло, гнус включал свет и проверял кто в форме лежит под одеялом. Профком училища, членом которого был Бакшилов, обратился к начальнику с требованием запретить помполиту будить курсантов среди ночи. Гнус начал в темноте совать руки в курсантские ботинки, стоявшие у кроватей, и по тёплым ботинкам вычислял нарушителей. Ситуация накалялась! В одну из пятниц ко мне подошёл Юра и, отведя в сторонку спросил: « Сашок, а это правда, что ты спринтер-чемпион, за республику выступал, на тренировки тебя направили?
- Так я ещё в 9 классе честь республики защищал,стомеровку из 11 сек. выбегал, а в зале на 60 метров в Союзе равных не было- гордо ответил я.
- А сможешь так обогнать гнуса, чтобы успеть раздеться и спать улечься?
- Можно попробовать, если не споткнусь, так он же и ботинки проверяет.
- Не беспокойся. Это берём на себя: дорожку расчистим, ботинки заменим.»
В субботу вечером мы вышли на рекогносцировку: дорожка от забора до двери была очищена под метлу: ни веток, ни камней. Я удовлетворённо кивнул.
- В 23-15 ты должен быть у первой дырки. В это время у второй дырки создадим шум. Услышишь топот Гнуса, мчись в кубрик. Кровать будет готова.
Держи пять рублей, - Я отказался от денег, - Бери, ты на задании. Сходи в кафешку, потом на 8 часовой сеанс в ДК, и не забудь, что в 23-15 забег.»
Я чувствовал себя почти Бондом. Часов у меня не было. Не знаю во сколько я пришёл, но ждать пришлось долго. Чтобы не замёрзнуть, я начал разминаться. Вдруг раздался топот. От неожиданности я не сразу нащупал дырку в заборе, а потом припустил во всю Ивановскую. Только бы успеть, не подвести братанов!
Сзади раздался крик: « Курсант стоять! Приказываю остановиться!»  Щас! На ходу снимая фланельку, я ворвался в тёмный кубрик, бросил одежду на тумбочку и укрылся с головой. В кубрике стояла тишина. Сердце колотилось так, что, наверное, всем было слышно. Одним глазом я выглянул из-под одеяла: чьи-то руки аккуратно складывали мою форму.  Хлопнула входная дверь:           « Дневальный,- тяжело дыша, грозно просипел Гнус,- кто только что вбежал?
- Вы, товарищ капитан-лейтенант, вон как запыхались,- ответил дневальный. ’’. Все “спали” Раздавался громкий храп с присвистом, посапывание и чмоканье.
- Дурака из меня делаешь,- прошипел каплей,- Найду и обоих нарядами сгною!
Помполит начал проверку ботинок, со злостью всовывая в них руки. Одни, вторые, третьи... И вдруг замер. Храп в кубрике прекратился как по команде и раздался крик из угла: « Помполит-то у нас полное говно, да ещё и вонючее!»
- Кто сказал, - завизжал помполит,- дневальный включить свет!
- Да все говорят,- раздалось из другого угла,- а ночью свет включать запрещено!
Матерясь, каплей подбежал к пульту и включил полную иллюминацию. Зря он это сделал. В ботинки было нагажено поносом, поэтому грязными были не только руки, но и форма и искажённое ненавистью лицо. Увидев себя в зеркале, каплей схватил, стоявший в углу веник и с криком: «Поубиваю!» замахнулся на курсантов ближайшей кровати. В него полетели тяжёлые ботинки.
Помполит, испугавшись, остановился. С кровати поднялся здоровенный старшина третьего курса: «Покушение командира на убийство подчинённого в присутствии свидетелей –это дисбат в горячей точке, а то и тюрьма. каплей! Стань человеком, и никто об этом не узнает, но протокольчик мы напишем.
- Обещаю стать человеком, - пробормотал помполит и вышел, опустив голову.
- Ура-а! Победа! - прозвучали ему вслед, ликующие голоса. Такова школа жизни.
С тех пор помполит перестал третировать курсантов и строчить рапорта начальству. Иногда он даже участвовал в хоз. работах. О них и поговорим.