Мой анализ концепции интуитивизма Н. Лосского произведен по его работе «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция» и по фрагментам работы «Общедоступное введение в философию» на основании концепции мировидения, изложенной в предыдущих моих работах.
Цитаты из работ Н. Лосского приведены в кавычках.
По главе «УЧЕНИЯ О ДУШЕ И ДУШЕВНЫХ ЯВЛЕНИЯХ»
«Согласно интуитивизму, строение сознания таково: познаваемый предмет, к какой бы области мира он ни принадлежал, будет ли то какое-либо психическое состояние познающего субъекта, например радость, будет ли то вещь внешнего мира, например дерево, – вступает в кругозор сознания самолично, в подлиннике. Различие между этими двумя случаями лишь таково: наблюдаемая субъектом радость его имманентна не только сознанию субъекта, но и самому субъекту (есть элемент его индивидуальной душевной жизни), тогда как наблюдаемое дерево становится имманентным сознанию субъекта во время наблюдения, но при этом остаётся трансцендентным самому субъекту (не становится частью его индивидуального бытия)»
- Вся заковыка различения предметов по отношению к их пребыванию в сознании заключается в соотношении имманентного и трансцендентного. Когда это отношение не удерживается в диалектической связи первого и второго, то мы имеем проблему антагонизма имманентного и трансцендентного. Это ярко выразил Кант в различении вещи-для-нас (субъекту доступной) и вещи-в-себе (недоступной субъекту). Решение проблемы трансцендентной вещи-в-себе в том, что она как таковая пребывает в сознании лишь потенциально до момента её познания субъектом-человеком и становится актуально присущей сознанию по мере её познания. Если отрицать потенциальную доступность, принципиальную познаваемость ВВС для субъекта познания, то актуально эта вещь не может явиться в сознании, а мы несомненно имеем явление ВВС в сознании субъекта-человека (в его чувственном восприятии этой вещи феноменально и в его умозрительном познании вещи в качестве ноумена - понятийной модели сущности искомой в познании вещи).
То есть познание вещи в подлиннике есть работа двух познавательных инструментов человека-субъекта: его психического восприятия явления вещи (феноменальная составляющая вещи в сознании) и его умозрительного постижения понятийной/ноуменальной сущности вещи (ноуменальная составляющая вещи в составе сознания – понятийная модель вещи). А соотношение трансцендентного и имманентного в познании вещи есть познание вещи посредством перехода трансцендентного для сознания потенциального содержания вещи (переход от ещё непознанного) в актуальное имманентное содержание познанного содержания вещи в сознании субъекта.
Что же позволяет субъекту преодолеть в познании «пропасть» между трансцендентным-непознанным-потенциальным (якобы самосущим «внешним») и имманентным-познанным-актуальным? Это такой познавательный инструмент субъекта как интуиция. Интуиция обеспечивает познающему субъекту доступ к трансцендентному потенциальному ешё непознанному содержанию вещи, которое Кант объявил принципиально непознава6мой ВВС.
Что же такое интуиция? Почему она имеет доступ к трансцендентному?
Интуиция есть доступность-присутствие в субъекте самой всеохватной субстанции мира, выраженной в человеке его Высшим Я, индуистским Атманом. Вот в этом Высшем Я и заключен доступ субъекта-я к содержанию любой кантовской ВВС.
Интуиция есть способность субъекта-я достигать сферы потенциального-непознанного (своего высшего Я, Атмана) и извлекать оттуда знание в доступной актуально субъекту-я форме (различенных им в сознании вещей в подлиннике – со-положенных объектов-феноменов и объектов ноуменов).
«Основное условие сознания есть отношение сочетанности (гносеологическая координация) между субъектом и объектом, благодаря чему внимание субъекта и другие интенциональные акты его (сравнение, различение и т. п.) непосредственно направляются на объект, и сознание оказывается сверхиндивидуальным единством сознающего индивидуума и сознаваемого предмета»
- Автор схватывает неразлучную связь (со-положенность) субъекта и объекта. Субъект обнаруживает себя в деятельности-активности по различению (восприятию и умозрению) объекта (предмета внимания-интенции субъекта) в своем сознании. Но сознание не сама эта неразлучность субъекта с различаемым им объектом, а место-вместилище-арена, в которой свершается деятельность субъекта, вызывающая к проявленному существованию объекты-предметы тварного мира. Активно не сознание (оно же место-пространство-вместилище), а субъект, проявляющий эту свою активность по различению (восприятию и умозрению) объектов, которые есть предметы мира, рассматриваемые-познаваемые субъектами-я.
«Когда интерес субъекта к предмету, например дереву, растущему вдали на холме, исчезает, тогда и предмет выпадает из сознания субъекта, но, конечно, продолжает по-прежнему существовать там вдали на холме. Согласно этому учению, в познающем сознании нужно различать субъективную и объективную сторону; субъективная сторона состоит из индивидуально-психических актов субъекта но объективная сторона может принадлежать к любой сфере бытия быть любым отрезком внешнего мира»
- А что в учении интуитивизма есть внешний мир? Это независимая от субъекта реальность? Если так, то интуитивизм не более, чем разновидность реализма с самосущим внешним миром и производным от него копируемым субъектом внутренним миром субъекта. Тогда ни о каком подлиннике вещей в сознании субъекта речи нельзя вести, ведь реальные вещи принадлежат объективной стороне вне сознания субъекта: «объективная сторона может принадлежать к любой сфере бытия быть любым отрезком внешнего мира».
«Возьмём какую-либо часть среды, например железную гирю; если описывать лишь непосредственные данные опыта, избегая гипотез, то необходимо признать, что в этом теле нельзя найти, думает Мах никаких атомов; гиря есть не более как комплекс цвета (например бурого), холода, давления и т. п. Части этого комплекса существуют не изолированно от других комплексов среды, а в отношении к ним например «цвет» гири существует в отношении к лампе, давление – в отношении к земле и т. п. Поскольку они таким образом связаны с остальными частями среды, они входят в состав физического мира»
- Нет никаких «непосредственные данные опыта, избегая гипотез». Факты неразрывно связаны с гипотезами, то есть с понятийными умозрительными системами, в рамках которых чувственные данные обретают статус фактических данных. Сам так называемый «физический мир» есть гипотетически-умозрительная понятийная система, именуемая физической для одной предметной области мира. Аналогично есть химическая, биологическая, психическая, метафизическая, математическая, аксиологическая и другие предметные области мира. Так и предмет науки, философии подразделяется на соответствующие предметные области научных или философских исследований.
В рамках каждой понятийной системы формируются свои фактические данные принимаемые в рамках данной понятийной системы. Факты не предшествуют самой понятийной системе, а принимаются (признаются-фиксируются) в «непосредственных данных» в рамках имеющейся понятийной системы.
«Может явиться возражение, что «цвет», «холод», «давление» гири суть психические явления, именно «ощущения», возникающие в душевной жизни наблюдателя, когда рука его поддерживает гирю, глаз смотрит на неё и т. п. На это Мах отвечает: да, в отношении к поддерживающей руке «давление» есть нечто психическое, но то же давление в отношении к земле есть нечто физическое; «цвет» гири в отношении к моему глазу есть психическое, но тот же цвет в отношении к лампе есть физическое»
- Нужно лишь понять, что физическое, или внешнее природное (также химическое, биологическое, географическое, геологическое, космологическое) – это не ВВС, а познанные нами-субъектами вещи в их явлениях (психически данных в сознании феноменах) и в их сущностях (умозрительно данных в сознании понятиях-ноуменах). Нет никакого физического и прочего внешнеприродного самосущего, кроме опять же пребывающего в сознании субъекта понятия «сущего вне сознания», или кантовской вещи-в-себе. Но эта вещь есть лишь потенциальное (то есть ещё пока не познанное) предметное содержание мира, пребывающее в своей полноте в Источнике всякого проявляющегося из небытия (из буддистского Ничто-Шуньята) – Субстанции мира, или Абсолюте, Боге.
«Но как возможно, чтобы одно и то же явление было одновременно и физическим и психическим? По-видимому, это – противоречивое утверждение: ведь психические явления образуют внутренний мир наблюдателя, а физические явления составляют внешний мир»
- Образчик заблуждения, разводящего до полного разрыва психическую феноменальную составляющую контента сознания и умозрительную ноуменальную (понятийную) составляющую этого содержания сознания. Так называемый «внешний мир» есть наше умозрительное понимание феноменальной картинки мира как пребывающего вне нас (вне тела субъекта), вне сознания субъекта. Но чувственносТь (феноменальность) психики есть лишь иллюзия пребывания вещей мира вне сознания. Вне сознания не феноменально данные психикой вещи (феномены) и не их умозрительное (понятийное, ноуменальное) понимание независимыми от сознания субъекта, а кантовские никакие (никак не данные субъекту) предполагаемые умом субъекта (прежде всего самого Канта) «вещи». Вот эти «никакие вещи» и есть потенция вещей для нас, пребывающих в сознании феноменально (как психические явления-феномены) и умозрительно (как понятийные модели вещей в сознании, объясняющие гипотетически сущность каждой познаваемой вещи). Эти «никакие вещи» (кантовская ВВС) пребывают до их познания и актуализации в сознании субъекта в Субстанции вещного мира – Абсолюте, Боге (в идеальном мире платоновских идей).
«Разве может одно и то же явление «этот цвет» быть одновременно и членом внешнего, и членом внутреннего мира? На эти сомнения теория Маха отвечает; конечно, может, если только мы освободимся от мысли, что душевный мир наблюдателя есть я, внутри которого, как его индивидуальные состояния, находятся ощущения цвета, давления и т. п. Если мы произведем интроекцию (вкладывание внутрь я) этих явлений [XXXIII], тогда, конечно, нельзя будет допустить, что «цвет» одновременно принадлежит и к физическому, и к психическому миру. Но в действительности, по мнению Маха, никакого я, как субстанции, как особого существа, нет: существует только связка (пучок) представлений, желаний, чувств, называемая словом «я». Точно так же, с другой стороны, нет никаких материальных атомов, как субстанций: тела суть тоже только связки «цветов», «давлений», «холода» и т. п. Неудивительно поэтому, что один и тот же элемент может входить одновременно в две различные связки»
- Тут вся заковыка в понимании что есть Я. Возводя Я до статуса Субстанции мира (Абсолютное Я, Высшее Я человека), мы получим единство физического и психического в Я-Субстанции. Спускаясь до человеческого я (ложное эго индуизма), это единство утрачивается в иллюзорном представлении расчленения мира на самосущий «вешний мир» физический и «внутренний мир» психический. Иллюзорно представление субъекта-человека о расчленении единого мира на я (психический мир человека) и не-я (якобы самосущий внешний мир вещей: физических, химических, биологических, социальных).
По «Глава четвертая Материализм»
«Сказав, что критическое мышление основывается на вере (а все остальные люди думают, что на вере основывается догматическое мышление), и совершив логическое salto mortale *, Плеханов назвал его благозвучно словами salto vitale * и успокоился.
Мы можем прийти на помощь столь запутавшемуся материалисту и показать, что убеждение в существовании внешнего мира, а также материи может быть оправдано логически, а не путём ссылки на веру»
- Поспешный вывод, подменяющий веру логическими аргументами. В основе всяких логических построений (логических систем) лежат предварительные допущения (аксиомы, постулаты), в свете которых привлекаемые в качестве фактов воспринимаемые явления получают сам статус «факты упрямая вещь», «против фактов не попрешь». То есть исходные предположения-допущения придают статус фактов наблюдаемым повторяемым многократно явлениям (феноменам). Иначе говоря, именно аксиоматика логических систем является основой трактовки того или иного факта. А аксиоматика – предмет веры. Аксиомы логически недоказуемы, а напротив есть исходная основа для выведения всех логических аргументов-следствий и принятия воспринимаемых явлений за факты.
По «Глава пятая СПИРИТУАЛИЗМ И ПАНПСИХИЗМ»
«2. Виды панпсихизма
Субъективный идеализм (психологистический гносеологический идеализм), сводя все предметы к представлениям и понимая их как индивидуально-психические процессы, принужден утверждать, что некоторые стороны предметов лишь кажутся существующими, не обладая действительным бытием. Такова, например, протяженность. Подлинно психический процесс, чувства, стремления и т. п., явно не пространствен.
Поэтому те философы, которые считают весь состав всех представлений сложенным из индивидуально-психических состояний познающего субъекта, обыкновенно признают, что представления о пространственных предметах непространственны. Отсюда гносеолог, придерживающийся репрезентационизма, т. е. учения о том, что предметы внешнего мира познаются посредством соответствующих им в нашем уме представлений приходит к следующему странному учению: протяженный предмет, например дом, существует транссубъективно, как материальное и подлинно протяженное, объёмистое бытие, а тот же дом, как восприятие, есть психический образ в моём уме и очевидная объёмность его имеющаяся в моём сознании, не объёмна; это – лишь «мнящаяся» объёмность, иллюзия объёмности. Субъективный идеализм психологистического типа, полагая, что транссубъективных предметов и вовсе нет или что они непознаваемы, совсем утрачивает подлинную протяженность и оставляет лишь протяженность «мнящуюся». Таким образом в этом идеализме есть струйка иллюзионизма. Она легко может разрастись, поглотить все, и тогда субъективный идеализм заменяется иллюзионизмом. В самом деле, если такой предмет, как протяженность очевидно наличный в сознании, иногда даже грубо осязательный, может быть признан не подлинно сущим, а лишь мнящимся, то нет никаких препятствий так же отнестись и ко всем остальным познавательным и следовательно, представляемым (беря термин «представление» в широком смысле слова) предметам. Также и о времени можно сказать, что принадлежность к прошлому, настоящему и будущему лишь «мнится» нами и что помимо этого типа «мнения» никакого действительного временного порядка нет. Далее и о цветах, звуках и т. п. можно думать что они не существуют, а лишь «мнятся» существующими; мало того даже свои чувства и волевые процессы можно рассматривать как лишь мнящееся, а не подлинное бытие. Таким образом, на сцену является чистый иллюзионизм»
- А что же иллюзионизм понимает под «подлинным бытием»? То, что нами принципально не может быть воспринято феноменально? Тогда это «подлинное бытие» есть продукт нашего умозрения – то, что нами мыслится под «подлинной реальностью», или кантовская ВВС, очищенная от элементов восприятия (чувственных составляющих данной нам вещи-в-себе). Если же мы очистим «подлинное бытие» и от умозрительной составляющей Вещи, то останется в сухом остатке буддийская Шуньята (Пустота, Ничто, вмещающее Всё нами воспринимаемое чувственно и умозрительно). Всё в таком случае есть Ничто, или «подлинное бытие», которое иллюзорно дано нам в нашем сознании в форме чувственно воспринимаемых образов и понятийно умозримых моделей Вещи в подлиннике.
«Фихте в своей книге «Назначение человека» даёт потрясающую картину трагического положения философа, пришедшего к иллюзионизму рядом логически последовательных выводов из своих основных предпосылок и не знающего, как выйти из тупика. «Я отнюдь не имею права говорить: я ощущаю, созерцаю, мыслю; я могу только сказать: является мысль о том, что я ощущаю, созерцаю, мыслю». – «Я ни в чём не знаю бытия, не знаю и своего собственного бытия. Нет бытия». – «Существуют образы: это единственное, что существует. Они знают о себе, как образы: образы, которые проносятся мимо; хотя нет ничего перед чем они проносились бы». «Я сам – один из этих образов; впрочем, я – даже не это, а только смутный образ образов. – Всякая реальность превращается в странную грезу без жизни, о которой грезится, и без духа, которому грезится; в грезу, связанную грезою о самой себе. Эта греза есть созерцание; мышление – источник всякого бытия и всякой реальности, какую я воображаю, источник моего бытия, моей силы, моих целей, – есть греза об этой грезе»»
- Вот тут и зарыта собака: как понимать существование? Можно ли назвать существованием кантовскую ВВС? Ведь она «существует» вне её данности нашему сознанию. Иначе говоря, она, эта Вещь, для нас существует в нашем сознании исключительно в форме её умозрительного понимания – в умозрительном предположении о «подлинном бытии» Вещей вне сознания самих-по-себе. Но ведь эта ВВС вовсе не вне сознания, а таки в сознании в форме умозрительного понятия ВВС. Что же имеем в сухом остатке? Существование исключительно связано с наличием существующего в нашем сознании в двух формах бытия: в феноменальной форме чувственно-образного восприятия и ноуменальной форме понятийного умозрения. А что же остается вне сознания, разве не ВВС? Нет. ВВС чистый продукт нашего умозрения, пребывающий в сознании мыслящего/умозрящего человека-субъекта. Что же в таком случае может быть вне не только чувственного восприятия, но и мышления человеческого субъекта?
Вне сознания может быть только то, что актуально (в восприятии и умозрении) пока там отсутствует, что потенциально (отсутствует актуально) пока что ограниченному сознанию человека. И это Источник всякого человека с его восприятием, умозрением и контентом (актуальным содержанием-наполнением) человеческого сознания. Источник этот есть Субстанция мира, или Абсолют, Бог, вмещающий Всё (актуальное и потенциальное), будучи Ничем из этого Всего. Вмещение Всего предполагает такое невероятное вместилище – это Абсолютное Сознания, или Абсолютное Пространство. Проявление же вещного мира из Ничто-Абсолютного Пространства требует принятия постулата о Движении, которое обосновывает переход потенциального содержания мира в актуальное и обратно в Пространстве Абсолютного Сознания Бога.
«Фихте недаром дал такую угнетающую характеристику субъективного идеализма: в первой фазе своего философского развития он сам был близок к нему и даже в книге «Назначение человека», где он ставит себе задачу вырваться из его тисков, он находит только один способ достигнуть этой цели – прибегнуть не к знанию, а к вере, утверждающей реальность представляемого»
- Без основания познания в вере невозможно ничего познавать. Всякая умозрительная гипотеза, концепция, теория исходит из принятых на веру её оснований – аксиоматически-постулативного аппарата.
«3. Учение панпсихизма о пространстве и времени
Весь состав пространства сводится для панпсихиста к отношениям – вне, внутри, далеко, близко, вверху, внизу и т. п. Лейбниц говорит: «Я считаю пространство, а также и время чем-то вполне относительным; пространство есть порядок сосуществований, а время – порядок последовательностей»… «Пространство есть не что иное, как этот порядок или отношение, и без тел оно есть только возможность расположения тел в таком отношении»
Лейбницианцы 19 – го века Г, Тейхмюллер (1832-1888) и А. Козлов (1831-1901) обстоятельно развили это учение о пространстве (и времени) как особом порядке, созидаемом мышлением субъекта и служащем для размещения содержания собственных его актов ощущения, представления и воображения»
- Здесь важно подразделять-различать пространство как атрибут чувственного восприятия – кантовское утверждение пространства-времени априорными формами восприятия – и «учение о пространстве (и времени) как особом порядке, созидаемом мышлением субъекта и служащем для размещения содержания собственных его актов ощущения, представления и воображения». Второе, по своей сути, есть концепция сознания как места, в котором субъект различает (воспринимает и умозрит) объекты, или свою объектную действительность, свой объектный мир. Вот объектный мир, различенный актуально субъектом и есть наполнение-контент вместилища-сознания субъекта-я. Вот в этом смысле - пополнения объектного контента сознания субъектом по мере познания им мира - сознание обладает способностью к расширению-изменению.
«Субъективируя пространство и превращая его в способ упорядочения умом чувственных данных, панпсихисты не просто переносят пространство из внешнего мира во внутренний, а ещё и обедняют пространство превращают в иллюзию ту его объёмность, которая так наглядно дана в опыте. Если бы они не допустили в состав своих теорий эту струю субъективного идеализма, им пришлось бы считать одни душевные процессы грандиозными по объёму, другие миниатюрными и т. п. и, внося эти формы в собственную свою душу, впасть в нелепые противоречия. Таким образом, они принуждены отвергнуть пространство как особую форму бытия, обосновывающую отношения внутри вне, вверх, вниз и т. п. вмещающую в себе эти отношения и стоящую выше и первее их.
Ряд многозначительных следствий вытекает из учения, что пространство есть только совокупность пространственных отношений между содержаниями А, В, С и т. д. (цветами, осязательными ощущениями и т. п)»
- Налицо логическая ошибка выведения определения пространства через тавтологию: пространство есть пространственные отношения. Если же определить пространство через понятие вместилища, то пространственные отношения есть отношения содержательных элементов, пребывающих в этом вместилище, или контента-наполнения пространства содержательными элементами. И тут откроется перспектива различения этих содержательных элементов пространства не только составляющих чувственность восприятия субъекта (пять модальностей ощущений), но и элементов принципально иной содержательности – не чувственной. Это элементы не имеющие ни пространственной протяженности, ни временной длительности. И это есть понятия ума/умозрения человека-субъекта.
Но мы привыкли связывать пространственно-временные содержательные элементы со сферой психики человеческого субъекта (чувственные образы психики, или феномены сознания человека). Как же можно отнести к пространству элементы (понятия), которые не имеют ни пространственной протяженности, ни временной длительности? Это такое пространство, которое не сводится к феноменальным чувственным содержательным элементам (элементам психического восприятия), но вмещает и элементы сверхчувственные (понятия ума/умозрения).
И это пространство есть сознание человека-субъекта. Сознание есть такое вместилище, благодаря которому человек способен различать два ряда, две модальности содержательных элементов. В сознании человек-субъект различает две модальности элементов-объектов, наполняющих (составляющих контент сознания): чувственно воспринимаемые-различаемые субъектом феномены (от элементарных ощущений до сложных их комбинаций - образов) и умозрительно различаемые объекты-элементы сознания ноумены, или понятия.
«Важнейшие из этих следствий таковы:
1. Пустоты нет, потому что пространства как вместилища материальных вещей, в которое эти вещи могут быть вброшены и из которого их можно вычерпать, не существует; иными словами, нет двух протяженностей – протяженности пустого пространства и протяженности вложенных в это пространство тел»
- Ну так и нужно осознать, понять сущность этого пространства-вместилища. Это пространство обнаруживает себя для субъекта исключительно по вмещающим в себя объектам, различаемым (воспринимаемым и умозримым) субъектом. Вне различения (восприятия и умозрения) субъектом контента пространства нет никакого отдельного самосущего пространства. И это пространство с различаемыми субъектом объектами есть сознание субъекта. Есть то, что различает (что доступно различать субъекту по уровню его сложности) субъект – есть и сознание (осознавание) субъекта. Пока пространство-сознание пусто (лишено контента) человеку просто нечего осознавать. Следовательно человек пребывает в сознательном состоянии лишь постольку, поскольку хоть что-то (какие-то объекты) различает в этом вместилище объектов.
Если же человек лишается возможности различать объекты (феномены, ноумены), он лишается сознания (пребывает в бессознательном состоянии). Как только субъект начинает различать объекты, к нему возвращается сознание. А бессознательное состояние (содержательная пустота вместилища) – это не абсолютное состояние субъекта, а потенция, которая релизуется субъектом при его активности (в рамках своего уровня сложности) по различению контента-объектного содержания сознания. Так, человек потерявший сознание (пребывающий в обмороке) погружен в состояние неразличения ничего, никаких объектов. Это сознание, временно лишенное объектного контента. Как только субъект из обморока возвращается к своей активности по различению объектов, тут же сознание бывшее пустым-потенциальным во время обморока, становится наполненным контентом различенных субъектом объектов - объектной действительностью, объектным миром субъекта.
«Отрицание пространства как пустого вместилища присуще многим учениям о пространстве, но оно особенно просто и ясно вытекает из учения о пространстве как только сумме отношений вне, внутри, близко далеко и т. п. между А, В, С, D: как отношение «сходства» существует лишь между сходными предметами, например лицами членов одной и той же семьи, а без сходных предметов пустое «сходство само по себе» не существует, так и пространство, понятое лишь как сумма отношений возможно только под условием наличности предметов А, В, С, D, между которыми эти отношения существуют»
- Суть сознания-вместилища первым четко определил Кант, объяснивший пространство и время априорными формами восприятия человека-субъекта. Только в чувственном восприятии в сознании появляются такие объекты, которые характеризуются атрибутами пространства и времени. Вне сознания нет ни пространства, ни времени, а есть умозримая человеком ВВС, лишенная пространственно-временных и каких-либо иных характеристик – или никакая вещь для воспринимающего субъекта.
«2. Мало того, согласно этой теории, предметы, находящиеся в пространственных отношениях друг к другу, сами непространственны. И эта черта их поясняется приведенным выше сравнением: лица А и В могут быть «похожи» друг на друга, но отдельно взятое лицо само в себе не имеет качества «похожесть»
3. Согласно этой теории, если она сочетается с органическим мировоззрением, мировое целое – не пространственно: вне себя оно не имеет ничего, с чем соотносясь, оно могло бы образовать пространственный порядок. Таким образом, мир, будучи внутри себя пространственным в целом не пространствен. Поэтому отпадает вопрос о том, бесконечен ли мир в пространстве или конечен.
4. Конкретный протяженный предмет, например железный брус имеющий форму призмы, делим не до бесконечности, а до тех пор, пока он не будет разложен на те непротяженные элементы, соотношение которых образует пространственный призматический порядок. Согласно этой теории, только абстрактно мыслимая математическая призма делима до бесконечности, так как в ней не определено число элементов. Такая теория пространства должна отрицать сплошность протяженного предмета и может допускать даже и в математическом пространстве только непрерывность, да и то лишь потенциальную.
Эта теория остроумно использована А. А. Козловым для опровержения аргументов Зенона (философ элейской школы, около 460 г. до Р. X.) против движения.
Так, Зенон говорит, что Ахиллес, бегущий в десять раз быстрее черепахи, никогда не догонит её, если она находится впереди его на расстоянии одного метра: когда Ахиллес продвинется на один метр черепаха успеет продвинуться на ОД метра и т. д. до бесконечности. Козлов отвечает на это, что такая неисчерпаемая бесконечность присуща только абстрактно-мыслимой математической линии, а не конкретно данной дороге»
- Как беспредельность делимости предметов, так и предел делимости предметов в их пространственной составляющей полагает ум субъекта. И вопрос предела делимости пространственной протяженности предмета умозрение решает введением понятия кванта. Самому предмету не присущи ни протяженность, ни длительность, ни конечность, ни бесконечность и ничто другое, ибо для человеческого субъекта нет такого независимого объекта-предмета (это лишь никакая ВВС), а есть предмет чувственного восприятия (в котором рождается априорно данная субъекту пространственность и длительность предмета восприятия), данный в сознании феноменально, и этот же предмет со стороны внечувственности данный субъекту-человеку умозрительно-понятийно. Вот этот воспринимаемый и мыслимый/умозримый предмет есть подлинная Вещь не сама-по-себе, а рожденная/различенная субъектом в своем сознании. Вещи самой-по-себе (ВВС) – нет, а есть Источник вещей, рождаемых в своем сознании субъектами в актах восприятия и умозрения. А Источник восприятия и умозрения – Субстанция мира (Абсолют, Бог, в индивидуальном плане субъекта-человека – это Высшее Я, или Атман). Мир во всей полноте вещного разнообразия пребывает в Сознании первого воплощения Абсолюта – в мировом Логосе (мировом Субъекте), или в санскритской терминологии это Брама. Человеческие же субъекты-я есть условное разделение Логоса-Субъекта на мириады лучей-субъектов с их ограниченными актуально сознаниями (ограниченными содержательными контентами-наполнениями) с предметным-объектным частным миром – объектной действительностью субъекта.
«5. Пространственные отношения, согласно учению спиритуалистов не первичны, а производны: они суть только существующий в представлении символ каких-то более глубоких отношений, существующих между непространственными, даже сверхпространственными элементами бытия. Поэтому представляемая разобщенность в пространстве, с точки зрения спиритуалистов, не есть препятствие для взаимодействия или вообще взаимоопределения этих более глубоких начал. Так, по учению Козлова, пространственная близость и далёкость есть символическое степеней интенсивности непосредственного душевного взаимодействия между непротяженными субстанциями (монадами). Поездка, например, из Петрограда в Москву есть символическое представление ослабления душевных взаимодействий с субстанциями, лежащими в основе Петрограда, и усиления взаимодействия с субстанциями, осуществляющими жизнь Москвы.
Аналогичное учение о времени не необходимо для панпсихистов и спиритуалистов, но может быть развито ими. Особенно среди спиритуалистов можно встретить учение о том, что время есть лишь порядок «прежде – после», лишь своеобразная система отношений между событиями. Такое учение развито, например, в философии Лейбница, Тейхмюллера, Козлова. Отсюда могут быть получены и выводы, аналогичные тем, которые развиты в связи с учением о пространстве: пустого времени нет; элементы, упорядоченные отношением времени, сами не временны; внутри мирового целого есть временной порядок между некоторыми его элементами, но мир, взятый как целое, не временен; конкретный временной процесс делим не. до бесконечности, а лишь вплоть до своих невременных элементов, следовательно, временной процесс не сплошен, а прерывист»
- Решение проблемы прерывности-непрерывности вещного мира (во времени и в пространстве) заключается не в утверждении одного полюса данного отношения и отрицании второго, а в диалектической их взаимозависимости. Так понятие кванта не есть утверждение копускулярности (прерывности) и отрицании волновой, аналоговой природы предметного мира. Смысл кванта как раз в том, что он единит в себе антагонизм прерывности и непрерывности – проявляет РАЗОМ как признак прерывности (корпускулярность), так и признак непрерывности (аналоговость волны).
«Также и учение о том, что временные отношения суть лишь символическая форма представления о каких-то более глубоких невременных отношениях между невременными и даже сверхвременными элементами бытия, может быть развито спиритуализмом. Удаленность друг от друга событий во времени и принадлежность одного события к прошлому, а другого к будущему времени не препятствует им взаимоопределять друг друга. Такая координированность прошлого и будущего существует во всякой системе целесообразно развивающихся процессов. Тейхмюллер, например, в своей брошюре «Дарвинизм и философия» рассматривает эволюционный процесс растительного и животного мира, а также эволюцию всей нашей планеты с её геологическими периодами как систему, в которой будущее координировано с настоящим и прошлым»
- Вот это правильный методологически подход.
«4. Критика спиритуализма и панпсихизма
Спиритуализм и панпсихизм учения, столь же односторонние, как и материализм, но только в противоположном направлении, подвергаются, как и материализм, наиболее сильному удару со стороны гносеологии. В самом деле, гносеологический аргумент, приведенный выше против материализма, может быть в аналогичной форме развит также против спиритуализма и панпсихизма. В самом деле, если внешний опыт есть только совокупность субъективных психических образов, которые являются символом чужого (трансцендентного) психического бытия или вообще причинены в моём сознании воздействием на меня внешнего психического деятеля, то как доказать, что это учение правильно?»
- Невозможно доказать правильность ни одного учения, ибо доказательства исходят из аксиом-постулатов той или иной теории (будь то материализм, идеализм или любая иная теория), которые недоказуемы по своему статусу (не являются выводами из неких априорно истинных оснований), но сами есть основания для логических операций выведения следствий из исходных оснований. Всякое метафизическое учение исходит не из доказательств, а из оснований (аксиом, постулатов), принимаемых заведомо на веру и не иначе. «Доказательство» правильности метафизических учений – это самоочевидность исходных оснований для приверженца той или иной метафизической теории, учения, или это и есть вера, на которой строятся уже логические следствия принятых гипотетических аксиом, постулатов, выстраивается логическая система учения/теории.
«Исходя из субъективных индивидуально-психических переживаний, никакими средствами нельзя доказать, что существует чужое психическое бытие и даже вообще что существует внешний мир: субъективирование всего состава опыта логически последовательно ведёт к солипсизму. Спиритуалисты и панпсихисты, отвергнув материальное бытие, утратили вместе с тем и чужое духовное бытие, а также вообще весь внешний мир»
- Это не опровержение панпсихизма (субъективного идеализма), а обнажение следствий, вытекающих из принятых на веру оснований панпсихизма. Ровно также логически неопровержим (не верифицируем и не фальсифицируем) материализм как логическая система, построенная на своей исходной аксиоматике. Можно подвергать критике лишь следствия этой логической системы (учения, теории материализма), когда отрицается активность духовного (психики, умозрения) и всё духовное сводится к производному от материи. Для панпсихистов следствия материалистического учения совершенно абсурдны, как и для материалистов абсурдны следствия логической системы субъективного идеализма. Но это не имеет отношения к логическому опровержению (доказательству ложности) той или иной метафизической системы. Всё опровержение сводится к отрицанию как следствий логической системы, так и её аксиоматики, которая принимается на веру. То есть критика конкурирующих концепций есть взаимоотрицание адептами полярных метафизических систем основания-веры (аксиоматики) той и иной метафизической системы.
«Можно прийти на помощь спиритуалистам и панпсихистам, зашедшим в тупик, и вернуть им чужое духовное бытие и вообще внешний мир, но так, что вместе с тем вернется и материальный процесс, как нечто коренным образом отличное от психического процесса. Условием для разработки этого сложного мировоззрения служит освобождение от ложных предпосылок: 1) будто объективный состав восприятия производится в нашем сознании причинным воздействием внешнего предмета и 2) будто все имманентное сознанию имманентно также субъекту сознания, т. е. будто все сознаваемое принадлежит к индивидуальнопсихической сфере я так же, как чувства и желания принадлежат ему.
Освобождение от этих предпосылок сопутствуется точным различением субъективной и объективной стороны восприятия. Неразличение их есть тот психологический мотив, который приводит либо к материализму либо к спиритуализму и панпсихизму. Материалистами становятся те лица, внимание и интересы которых односторонне сосредоточиваются на объективной стороне внешних восприятии, а панпсихистами и спиритуалистами – те, которые чрезмерно сосредоточиваются на субъективно-психической стороне»
- Автор, отрицая аксиоматики материализма и субъективного идеализма, предлагает свои принимаемые им на веру основания (аксиоматику) для построения своей метафизической системы. Логическая система (концепция) Лосского не столь явно грешит склонностью к односторонности - абсолютизации одной стороны отношения полярностей, - но вовсе не так чиста, как полагает автор. Сама склонность к абсолютизации одной стороны отношений полярностей в составе их Третьего – целого, кому собственно принадлежат полярные стороны, - есть непоследовательное применение мыслителями диалектического способа рассуждения (гегелевского спекулятивного мышления). Эта непоследовательность придерживания одного способа мышления (диалектического, спекулятивного) проявляется в том, что мыслящий субъект далеко не всегда способен удерживать полярные стороны исследуемого предмета мышления в их взаимном относительном превосходстве друг над другом, их взаимной зависимости друг от друга, их взаимным порождением-переходом друг в друга (так называемое своё другое) в рамках их неслиянного единства в объединяющем их Третьем-Целом. И тогда мыслитель сбивается с диалектического способа мышления и рассуждения на формальную логику трех аристотелевских законов (тождества, (не)противоречия и запрещенного третьего) с абсолютизацией одностороннего превосходства одной полярности над другой. Разумеется, я в этом не являюсь исключением.
По «Глава шестая
ДУАЛИЗМ И ПРОБЛЕМА СВЯЗИ ДУШЕВНОГО И ТЕЛЕСНОГО БЫТИЯ»
«4. Учение конкретного идеал-реализма об отношении души и тела
Материальные процессы суть действования отталкивания и притяжения, производимые сверхвременными и сверхпространственными субстанциальными деятелями. Действования отталкивания и притяжения создают непроницаемые объёмы и обусловливают движения их; как процессы, имеющие пространственно-временное оформление, они образуют сферу материального бытия»
- Это очень узкий взгляд на природу материального. Материальное сводится автором к пространственно-временной форме бытия – предметное бытие того, что субъекты-я (субстанциальные деятели) различают в пространственно-временной форме в своем сознании. А именно различаются субъектами как чувственные объекты – предметы чувственного восприятия, или феномены. Но субъекты различают и иные (не-пространственно-временные) предметы в сознании – это понятия и их конструкты. Они тоже являются объектами, различаемыми в сознании субъектов, только различаемыми не феноменально-чувственно, а ноуменально-понятийно, умозрительно. Заключить, что объекты-феномены имеют простр-временную форму и потому материальны, а ноумены не имеют пр-временной формы и потому нематериальны, нельзя. Почему? Потому что оппозиция объектов субъекту, их различающему, будет логически утрачена, при отнесении одного вида (модальности) объектов к материальному, а другой модальности объектов к нематериальному. Ведь в таком случае сам субъект окажется в оппозиции как к материальному, так и к нематериальному. Что же в таком случае есть субъект? «Сапоги в смятку»? Мы должны соблюдать логическую оппозицию субъекта и объектов. И она возможна при наличии двух модальностей объектов общей для них природы – материальности. Вот теперь мы логически сохраняем оппозицию субъекта в отношении к различаемым им объектам как противоположность материального объектного (феноменального и ноуменального) нематериальному субъектному. То есть субъект есть нематериальное То, что различает материальные предметы-объекты в их двух модальностях: в феноменальности чувственного восприятия и ноуменальности понятийного умозрения.
«Такие пространственные и в этом смысле внешние обнаружения субстанциального деятеля не могут возникнуть без внутренних процессов усилия и стремления, определяющего направленность действования на такой-то объект, в такую-то сторону и т. п. Эта внутренняя сторона процесса, служащая первичным исходным пунктом его, отличается от внешней тем, что не имеет пространственной формы: это временной, а не пространственно-временной процесс, В своих высших проявлениях это – психический процесс, в низших – психоидный. Так, когда камень падает на землю, внутренняя сторона этого процесса есть психоидное стремление; когда человек отталкивает неприятно пахнущий предмет, испытывая отвращение, внутренняя сторона этого внешнего обнаружения есть психический эмоционально-волевой процесс.
Один и тот же субстанциальный деятель есть источник как внешнего материального, так и внутреннего, психического (или психоидного) процесса. При этом психический (и психоидный) процесс не есть только параллельное материальному процессу явление: он есть существенно важная часть причины возникновения пространственных, т, е. материальных, процессов. Деятель, испытывая неудовольствие, например, от дурного запаха гниющей ветки растения, отталкивает её. Психическая (и психоидная) сторона материального процесса, во-первых, обусловливает его возникновение и, во-вторых, придает ему характер осмысленности и целесообразности: материальные проявления деятеля производятся им под руководством психических и психоидных состояний его…»
- Это разделение на внешние материальные действия и внутренние психические побуждения к внешним действиям по сути есть следствие со-положенности и взаимодействия тел-инструментов субъекта-я (субстанциального деятеля). Субъект-я (будучи нематериальным участнением Субъекта-Логоса, который более высоко иерархически расположенн, обладает большей субъектной сложностью) для проявления своей воли-активности в тварном материальном мире располагает своими материальными телами-инструментами действия субъекта в тварном мире. Низшие тела субъекта (субъектного уровня человека) – это его психическое и физическое тела, сотканные из соответственно из материи-энергии праны (психическая энергия) и из грубой физической материи-энергии. Для волевого побуждения к действию на астральном плане бытия тварного мира субъект использует свою энергию психики (энергию желаний, отвращения и прочие эмоции), для активности на физическом плане бытия тварного мира субъект эмоциональные интенции реализует через активность-деятельность физического тела. Здесь в аспекте соотношения материального и нематериального выступают с одной стороны материальное – тела субъекта (физическое грубоматериальное, психическое тонкоматериальное, ментальное тончайшее материальное) и со стороны нематериального - сам субъект. Рассмотрим взаимоотношение материальных тел и нематериального распорядителя, волящего телами, на ступеньку иерархии выше и обнаружим, что субъект управляет психическим телом с помощью ментального тела (своего ума, умозрения).
Таким образом, внешние и внутренние действия-побуждения – это весьма условное разделение активности нематериального субъекта, волящего своими материальными телами (привилегированными объектами в сознании субъекта).
«До сих пор я упрощал изложение: конечно, такое действие, как отталкивание ветки растения, производится человеческим я в союзе с множеством других субстанциальных деятелей, лежащих в основе нервных клеток, мышц руки и т. п. Теперь надо выяснить, как возможны такие сложные союзы субстанциальных деятелей»
- Эта совместная активность «субстанциальных деятелей» (духа человека в целом и духа клеток его тела) объясняет связь духовного и материального на уровне существа-человека и подчиненных ему существ низшего уровня бытия – живых клеток его тела. Но эта гипотеза не отвечает на вопросы связи духа и материальных явлений на уровнях сверхчеловеческих. Природные явления явно активируются не человеческим духом, а тем Существом, чей дух более высокого уровня, чем дух человека. По отношению к «психическому деятелю» сверхчеловеческого существа, управляющего не «отталкиванием ветки», а природными явлениями, сам дух человека подобен духу клетки тела человека по отношению к духу человеческого существа.
«Мне скажут, что таковы поступки человека; они действительно обусловлены характером самого человека, но восприятие тучи, сознаваемый и опознаваемый образ её произведен в душе человека причинным воздействием на его органы чувств световых лучей, отброшенных тучею и воздушных, волн грома. Однако и с этим замечанием я не соглашусь.
Прошу читателя обратить внимание на то, что в теории знания (гносеологии) я являюсь сторонником направления, называемого мною интуитивизмом. Согласно интуитивизму, восприятие тучи есть не порождение в моей душе только образа её (копии), а вступление в кругозор моего сознания самой тучи в подлиннике и опознание её мною. Это возможно лишь постольку, поскольку я направляю на тучу своё внимание, поскольку я удостаиваю её быть предметом моего наблюдения и направляю на неё, кроме внимания, ещё ряд других психических интенциональных актов (сопоставление, различение, припоминание, обсуждение и т. п.) необходимых для опознания её»
- Проблема в том, что тучи как независимого от духа человека с его органами-телами объекта нет. Ведь независимый объект (то есть находящийся вне сознания, вне восприятия субъекта) не есть туча с рожденными восприятием субъекта её пространственно-временными и прочими (двумя модальностями ощущений: зримости и слышимости) качествами. Вне сознания – лишь никакая ВВС (ни пространственная большая или маленькая, ни зримо темная или светлая, ни слышимая громом от молний, ни движимая во времени и пространстве). Объясление «тучи, независимой от сознания человека» в единородстве духа человека Духу Абсолюта.
Все предметы тварного мира в их полноте (доступной актуально восприятию и умозрению субъекту-я человека и недоступные актуально – потенциальные предметы, становящиеся актуально доступными по ходу познания предметного мира человеком) пребывают в Сознании мирового Субъекта Логоса-Брамы, а в сознании человека (участненого субъекта-я) полнота разделена на полярность сторон актуально различенных-познанных предметов и ещё потенциальных (пока что ещё не познанных, не различенных) предметов тварного мира. Познанные актуально (воспринимаемые и умозримые) предметы-объекты сознания в свою очередь условно-относительно делятся на интерсубъектные (доступные всем субъектам-я одного уровня сложности) и приватные (недоступные другим субъектам-я в силу обладания субъектами-я атрибута индивидуальности).
В этом заключена суть интуиции. Благодаря единородству нашего я и Я Божественного (индуистское тат твам аси) мы способны по мере познания вмещать в свое ограниченное сознание объекты, чувственно воспринмаемые (чувственное восприятие) и умозрительно понимаемые-различаемые (понятийное мышление) до их актуального вмещения в сознание человека пребывавшие в Сознании Высшего Я (мировой Логос, или Брама индуистов). Объект, именуемый Кантом ВВС, есть потенциальный объект для сознания человека. Интуиция позволяет этот потенциальный объект (ВВС) сделать достоянием сознания человека – перевести его из потенциального в актуальное состояние сознания – различимым чувственно в феноменальной составляющей сознания и различимым умозрительно (понятийно) в ноуменальной составляющей сознания.
Интуиция – это познавательный инструмент духа-я, или человеческого субъекта. Интуиция поставляет для двух других познавательно-различательных инструментов субъекта материал в подлиннике. С этим подлинником работает чувственное восприятие, наделяющее подлинник-предмет пространственно-временной формой и до пяти качеств из модальностей ощущений. Итогом работы восприятия является образ-гештальт (феноменн) чувственного объекта, который и есть подлинник будущей вещи в сознании человека-субъекта. Вещью феномен в сознании становится при присвоении умозрением имени-понятия феномену. Вот этот поименованный феномен и есть подлинник вещи в сознании человека. Таким образом, вещь в сознании есть неслиянное единство/со-положенность феномена (чувственного образа) и ноумена (понятия, дающего имя феномену). Феномен вещи есть её явление в сознании субъекта, а ноумен есть сущность вещи. Никакая по качествам кантовская ВВС благодаря работе интуиции, чувственного восприятия и умозрительного понимания становится элементом контента сознания – познанной и различенной вещью в подлиннике. Так туча из примера автора есть вещь-подлинник, благодаря её наличию в сознании в форме феномена восприятия (образа-гештальта) и в форме ноумена – умозримого понятия туча. И возникает этот объект сознания не из некоего «внешнего мира» с оригиналами-объектами, а из интуитивного извлечения данной вещи из мирового Сознания, коим располагает мировой Логос. А мировой Логос для людей есть Высший «субстанциальный деятель», управляющий иерархией низших «деятелей» (духов логосов галактических, солнечных, планетарных, уровня человеческого духа-субъекта-я, и уровней ниже человеческого).
«Сосредоточение моего внимания есть проявление моей собственной духовной силы, оно осуществляется сообразно моим интересам, потребностям, наклонностям и никакие процессы внешнего мира не способны произвести моего внимания: они могут быть только поводами, подстрекающими моё я к акту внимания, но не причинами, создающими этот акт. Световые лучи, воздушные волны и т. п. воздействия от предметов внешнего мира на органы чувств вызывают физиологические изменения в моих нервных центрах (зрительном, слуховом и т. п.), и те из них, которые обусловлены предметами имеющими значение для моей психофизической индивидуальности, как это обнаружилось в течение эволюции моей и моих предков, преимущественно служат поводом для меня обратить внимание (не на внутренние изменения в моей нервной системе), а на самый предмет внешнего мира задавший моё тело, и начать наблюдать его»
- Поскольку нет никаких самосущих предметов и самосущего внешнего мира, то инциирует привлечение внимания на восприятие этих «внешних предметов» (той же надвигающейся тучи) дух (субстанциальный деятель) Существа более высокого уровня духовной иерархии мироздания. Этот дух (например планетарный Логос) творит (различает) в своем бесконечно более обширном сознании, чем сознание человека природные явления (феномены), которые лишь частично составляют актуальный контент (объектную действительность) сознания человека. То же из феноменальной объектной действительности планетарного Логоса, что не входит (не вмещается актуально) в сознание человека составляет для человека умозримые им никакие ВВС, или потенциальные объекты, которые человеку ещё предстоит вместить в свое ограниченное сознание актуально как познанную (различенную) уже не ВВС, а вещь-для-нас человеков. Также и объектная действительность планетарного Логоса (планетарного духа, субъекта) актуально ограничена по отношению к более обширных контентам сознания высших по отношению к планетарному Логосу солнечного, галактического и вселенского Логосам. Только вселенский Логос (Брама) вмещает в Сознании всеохватный контент – объектную вселенную. А сам Брама есть первое воплощение, первая эманация мироздания Абсолютом. Так что исходно постулативно имеется Абсолют (Субстанция) с его атрибутами: Абсолютными Сознанием-Пространством, Движением (в индуизме это Великое Дыхание, Дух), Идеей (содержательность мироздания, платоновский мир идей) и Материей (воплотитель нетленных идей в преходящие вещи мира).
Атрибуты мироздания: Абсолют – Субстанция-Источник мира, в котором мир заключен в потенцию-Ничто, вмещаюшую Всё; Сознание-Пространство – место действия, вместилище «выдыхаемого» Абсолютом мира; Идея – содержание мира, извлекаемого Духом из нетленного мира идей Ничто-Абсолюта в тленный мир тварных предметов-вещей-объектов; Движение – Дух, или драйвер-движитель предметов объектного мира, эволюции предметного мира; Материя - носитель-проявитель нетленных идей в преходящих вещах мира – объектах, различенных Субъектом-Духом-Логосом мира.
«Учение о том, что вступление предмета в кругозор сознания есть собственно, введение его в сознание субъектом, направляющим на него своё внимание, вызывает недоумение, для устранения которого необходимо выработать ещё одно понятие. Нам могут возразить, что интенционализм и интуитивизм, отстаивающие самостоятельность действований индивидуума, обособленного от всего остального мира, неизбежно попадают в круг, из которого эти учения не могут найти выхода: чтобы действовать в отношении к предмету, именно, чтобы направить интенциональные акты внимания и опознания на предмет, нужно знать о предмете; но чтобы знать о предмете, нужно действовать в отношении к нему, именно направить на него акты внимания и опознания.
Это недоумение устраняется, если принять в расчет, что согласно защищаемому нами органическому мировоззрению индивидуум не есть существо, сполна обособленное от остального мира; на основе частичного, отвлеченного единосущия, о котором было сказано выше, между индивидуумом и всеми элементами мира существует отношение сочетанности, которое я называю гносеологическою координациею»
- Верная идея, которую нужно изначально распространить не только на низшие уровни духовной иерархии, включая человека, но и на высшие уровни до их Источника - Субстанции мироздания.
«Вследствие единосущия и гносеологической координации, всякий элемент внешнего мира существует не только в себе и для себя, но также и для другого, по крайней мере для того другого, которое есть индивидуум. Это первичное трансцендирование индивидуума за пределы себя связующее его со всем миром, есть не сознание, но что-то более первичное и более глубоко онтологичное, чем сознание. Это – первичное существование всех элементов мира для меня; оно есть условие возможности развития сознания и может быть названо предсознанием»
- Это «предсознание» есть абсолютное Сознание, Пространство, охватывающее всё предметное многообразие мира, различаемое (воспринимаемое) «субстанциальными деятелями» (логосами) высших по отношению к человеку уровней духовной иерархии мира.
Сознания человеческих субъектов (я, духов, субстанциальных деятелей) крайне актуально ограниченные, зато дух человека обладает способностью к познанию (различению) всё новых вещей-объектов, что и составляет процесс формирования-расширения сознания человека – выхода за актуальные границы контента сознания в область Сознания ранее недоступного (не познанного) тем самым расширения актуального содержания сознания по ходу познания человеком мира.
При этом нет никаких вещей и никакого мира вне Сознания. Человек потому и способен расширять свое сознание, что единороден всем логосам с их обширными сознаниями в Пространстве-Сознании Божественном. Именно оттуда как из нескончаемой потенции человек-субъект посредством своей интуиции извлекает новое содержание (новый контент-наполнитель) своего ограниченного сознания шаг за шагом в познании расширяя его границы, расширяя его актуальный контент.
«Это учение о значении материального процесса для психической жизни не вступает в столкновение с законом сохранения энергии. Если материальный процесс влияет на психическую жизнь только как сознаваемый или познаваемый повод, то это значение его для психической жизни никак не отражается на нём самом. Туча продолжает двигаться по-прежнему, независимо от того, послужила ли она для кого-либо предметом наблюдения и поводом к страху»
- Туча исходно движется (является феноменом, а не ВВС) в сознании, скажем планетарного Логоса, а человек лишь различает малюсенький фрагмент феноменальной дейчствительности планетарного Логоса. Туча, если предположить её самосущесть, не будет феноменом с атрибутами пространства-времени, зримой формы, цвета, звучания грома, блистания молний, а будет для субъекта никакой ВВС. А рассуждения о физических свойствах тучи – не более, чем продукт умозрения субъекта, гипотетически наделяющего тучу умозримыми физическими свойствами.
«Мало того, даже физиологический процесс, вызванный в зрительных центрах лучами, отброшенными тучею, может развиваться далее в нервной системе независимо от того, послужил ли он поводом к пробуждению внимания субъекта или нет (конечно, так как психическая жизнь влияет на физическую, то пробуждение внимания может отразиться на дальнейшем течении процесса в зрительных центрах, однако это будет уже новое влияние на физиологический процесс, а не изменение его, поскольку он есть повод для психического процесса)»
- Опять голимое умозрение, принадлежащее сознанию субъекта, но никак не самому-по-себе объекту-туче. Тем более, что это же умозрение убеждает нас в невозможности передачи свойств «тучи вне сознания в самосущем мире» через органы чувств (то же зрение). Ведь в нервном процессе от органов чувств стирается всякое качественное различие якобы присущее самим-по-себе вещам во внешнем мире – нервный процесс абсолютно однороден, от каких бы рецепторов (зрительных, слуховых, вкусовых, обонятельных или тактильных) он ни направлялся в мозг.
«Субстанциальный деятель, поскольку он создаёт сообразно своим психоидным и психическим проявлениям свою телесность, есть одушевленное тело или, наоборот, воплощенная душа. Но, точнее говоря, сам субстанциальный деятель, как сверхвременное и сверхпространственное начало, не есть ни тело, ни душа, он стоит выше реального бытия, он есть метапсихофизическое начало (термин В. Штерна в его превосходной «Person und Sache»), Именно для обозначения этой нейтральности его в отношении к психическому и материальному я предпочитаю называть его словом «субстанция» или, лучше, ради большей наглядности словом субстанциальный деятель»
- В таком определении «субстанциальный деятель» никак не ниже уровнем духовной иерархии как Представитель Абсолюта в вещном проявленном мире, или духовная монада. Но этот уровень в силу всесовершенства и всеполноты не может служить волящим побудителем активности-деятельности воплощенных существ (он пребывает «над схваткой»). Ведь для проявления активности нужно устремление (интенция) на такой объект, который актуально богаче, чем объектная действительность действующего, волящего субъекта (я, духа). Следовательно, такой волящий субъект-дух сам должен быть несовершенным (не всеполным, а участненным). Духовная иерархия логосов есть своего рода участнение Абсолютом себя, когда на каждом уровне этой Иерархии логосы принципиально не всеполны, им есть к чему устремляться, совершенствоваиться. Человек в этой Иерархии пребывает в кульминационной точке эволюции мироздания. Он получает в своё распоряжение два эволюционных инструмента – человеческий ум/умозрение, позволяющее познавать сущность вещей, и свободу воли – возможность выбора своего устремления-интенции.
Ну и, конечно, тварные существа – это не лишенная духа телесность и не дух-субъект вне телесности (в отрыве от своих тел), но это неслиянное единство, со-положенность нематериального духа-субъекта-я и его материальных тел.
«субстанциальный деятель есть творческий источник своей телесности, созидающий её содержание и форму. Поэтому гибель тела вовсе, не означает гибели того индивидуального субстанциального деятеля, который создал это тело. Как сверхвременное существо субстанциальный деятель не может исчезнуть; он может только прекратить те деятельности, которыми он созидал определенный вид своей телесности, и перейти к новым деятельностями, создающим новую форму телесности»
- Тут нужно сказать и да и нет. Субстанциальный деятель (субъект-я) не столько создает своё тело (физическое, психическое и ментальное) сколько является юзером-пользователем своих тел. Тела же создаются тварными существами более высокого эволюционного статуса. Человек не способен сотворить даже элементарную живую клетку. Но зато способен сотворенное до и для него «дорабатывать» как «волшебник недоучка». Занимается генной инженерией, не понимая законов творения живых биологических существ. Потому такое «творение методом тыка» приводит к печальным для человека последствиям в практике ГМО. Собственно творение идет у нашего младенческого по состоянию человечества в области не живых существ, а неодушевленных механизмов (техники - предметов техносферы) – суррогатов живого.
По «Глава седьмая ОТВЛЕЧЕННЫЙ И КОНКРЕТНЫЙ ИДЕАЛ-РЕАЛИЗМ»
«В системах отвлеченного идеал-реализма веет иным духом, чем в конкретном идеал-реализме. Какой это дух, станет ясно после нескольких сопоставлений и противопоставлений.
Полагая в основу реального бытия идеальные, т. е. духовные, начала, побеждающие благодаря своей сверхвременности и сверхпространственности мировую раздробленность, всякий идеал-реализм тяготеет к органическому миропониманию т. е. учению о том, что целое обусловливает свои элементы, что оно не есть продукт суммирования элементов»
- Но такое целое, имеющее статус основы реального бытия, само лишено бытийствования, существования в реальности. А с другой стороны, оторвав целое от составляющих его частей (целое это вам не части в их сумме), мы и части лишаем единства, обусловленного целостностью их связи в единое. То есть, нельзя разрывать целое и часть, оставляя целому область сугубо трансцендентной частному основы, а частному – область сугубо имманентно-реального бытия. Целое и часть неразрывно связаны ровно также как неразрывно связаны тренсцендентность и имманентность. И этот способ мышления отношений между метафизическими понятиями реализуется как диалектический способ рассуждения.
Целое равно частному (зависимому от своего целого) зависимо от частей («раздробленности»), ибо само целое имеет смысл нечто, единящего раздробленность, лишь при условии наличия самого этого раздробленного-участненого. Потому тут уместно не полагание отношение независимости целого от частей в пользу односторонней зависимости частей от целого, а полагание отношения взаимозависимости, взаимопорождения частей целым и целого своими частями. Только в диалектическом рассуждении, утверждающем взаимозависимость полярностей (здесь – целого и частного), можно избежать заведомой логической несуразности абсолютизации одной из сторон взаимоотношения полярностей в их Третьем – объединяющем неслиянно обе полярности Целом. Лиши целое одного из его полярных атрибутов и целое перестанет быть целым, «падет, лишившись одной из своих опор-ног».
«В этом направлении движется и отвлеченный идеал-реализм. Но способен ли он дать последовательное органическое миропонимание? Отвлеченная идея, будучи тожественным сверхвременным и сверхпространственным моментом многих вещей находящихся в любом пространстве и времени, соединяет их в одно целое; однако это не живое целое, не существо, а лишь целое класса предметов или же целое мертвого порядка, вроде порядка чисел. Даже такая содержательная отвлеченно-материальная идея, как человечность (человеческая природа), дает, лишь целое класса «люди», в отношении к которому люди-индивидуумы суть только экземпляры класса, все стоящие на одной доске, без всякой дифференциации и организации равнодушно в отношении друг к другу и к целому. Иное дело конкретно идеальное начало, связующее людей, например Объективный Дух в философии Гегеля или в Каббале – Адам Кадмон. Согласно Гегелю государство, как Объективный Дух, есть живое, субстанциальное существо, организующее свои элементы, так, что люди-граждане подчинены в нём целому как его органы, отличны друг от друга, но именно поэтому целесообразно служащие, потребностям целого и друг друга»
- Вот Гегель руководствуется как раз таки диалектическим (спекулятивным) способом рассуждения, при котором целое не оторвано от частного, но имманентно частному, пребывает в частном, без чего никакое частное не может быть соединено в целостность-единство более высокого порядка в этом самом реально-бытийствующем мире.
Так и дух и материя неразрывны в проявленном мире. Убери из реальных подлинных вещей дух (субъект-я) и вещи исчезнут, сгинут, так как лишатся основы, оживотворяющей вещи, удерживающей частные составляющие вещи в их целостности-единстве и способности изменения, движения, событийности вещного мира. Убери из вещей их материальную основу и вещи опять же исчезнут, ибо лишатся материала-субстрата, в который дух проявляет нетленные идеи вещей. Вещи, лишенные материальной основы, есть та самая никакая кантовская ВВС. ВВС потому и никакая, что лишена материи-проявителя идей в проявленном мире.
Вот такие атрибуты вещей как пространственно-временная их форма, пять модальностей их строительного материала (пять видов ощущений) и составляют материальную сторону феноменально данной вещи в сознании человека. Также имеют материальный носитель-проявитель умозримые объекты-ноумены. Их материальной основой (строительным материалом) выступает материя мысли – читта. Вещи в их ноуменальном выражении есть понятийные модели, описывающие-объясняющие сущность феноменальной составляющей вещи, вещного мира.
Так физические явления-феномены имеют ноуменальной стороной их вещности всевозможные умозрительные теории, гипотезы, объясняющие-описывающие сущность физических вещей. Например, явление тепла описывала в его сущности теория такой вещи как флогистон/теплород. Теперь это явление описывается иной ноуменальной теорией, а суть при этом остается неизменной. Ноуменальная сторона вещей есть умозрительное описание вещи в понятийной системе, в которой сущность вещи выражается соответствующим умозрительным понятием (как тот же флогистон).
Таким образом, нет «самих по себе», «на самом деле» физических вещей, а есть чувственно воспринимаемые феноменальные атрибуты и умозримые ноуменальные атрибуты физической вещи – объекта сознания субъекта. Всё содержание физических вещей проявленно представлено в сознании субъектов разных уровней духовной иерархии, а вне сознания есть (мнится) только умозримая (опять же в сознании умозрящего субъекта) никакая ВВС.
«Отвлеченная идея, содержание родового понятия, конечно, не способна так влиять на подчиненное ей индивидуальное бытие: сама по себе она не есть высший слой бытия, творящий низшее или хотя бы только организующий его…
В самом деле, отвлеченные идеи лишены динамичности; точно так же лишены её и временное содержание бытия, как таковое, например звук; оно способно лишь стать прошлым, отойти назад, но вовсе не устремиться вперёд; так же и сочетание временного содержания с отвлеченно-идеальными началами, например три звука, нисколько не становится действенным. Если отвлеченный идеал-реализм и сохраняет слово «сила», он разумеет под ним, как, например, Шуппе, только законосообразность, только постоянное отношение между двумя содержаниями бытия. Поэтому причинность сполна исчерпывается для отвлеченного идеал-реализма понятием порядка; он продолжает держаться учения Канта видевшего в ней лишь категорию рассудка, лишенную онтологического метафизического содержания. Так, в системе логики Шуппе причинность есть только форма мышления, а ведь логика Шуппе есть вместе с тем и онтология; однако этот знак равенства не должен вводить нас в заблуждение; у Шуппе логика отвлеченного рассудка покорила себе онтологию, его метафизика логизирована. Иное дело система логики Гегеля где царит прямо противоположный дух: у Гегеля метафизика конкретно-спекулятивного бытия покорила себе логику, его логика метафизицирована; поэтому философия Гегеля есть подлинный, конкретный идеал-реализм»
- Вся хитрость в таком различении кроется в том, что в критикуемой Лосским концепции идеям напрямую присваивается обладание силой-активностью, порождающей вещи, события, процессуальность бытийствующего мира. Но суть в том, что идеи Платона сами-по-себе лишены активности, неизменны как идеалы-трафареты, а привлечение (использование) их к активности, проявление силы принадлежит не самим идеям, а духу. Дух является движителем-драйвером проявленного мира. В компьютерной аналогии идеи – это софт, а дух – это драйвер, принуждающий работать софт. Сила заключена в духе.
Ну а «в системе логики Шуппе причинность есть только форма мышления, а ведь логика Шуппе есть вместе с тем и онтология» - совершенно естественно, ибо любая онтология, любая метафизика есть продукт умозрения (мышления) и разница онтологических систем именно в различии «форм мышления». Гегелевская система порождена не ухватыванием онтологии мира какова она есть «на самом деле», а его (Гегеля) способом мышления мира. Выскочить за рамки умозрения с его разными формами (традиционной аристотелевской логики, спекулятивной логики Гегеля, постнеклассическими логиками современности) просто невозможно, ибо мир «на самом деле», «сам-по-себе» нам дан не иначе, чем посредством умозрения. А вне умозрения мир становится для субъекта-я человека никакой ВВС Канта. Потому и причинность в мире, и его онтология, и гносеология есть не более, чем плоды человеческого умозрения – разнообразные умозрительные мировоззренческие (метафизические) концепции, являющиеся понятийным моделированием-проекциями из полноты Истины «на самом деле».
«Конкретный идеал-реализм утверждает существование бытия, господствующего не только над пространственно-временными процессами но и над идеями. Идеи всегда суть подчиненные моменты этого высшего бытия, например качества, свойства, способности, возможности или формы действования его. Превосходство конкретно-идеального бытия обнаруживается также в том, что оно не может быть исчерпано отвлеченно-идеальными моментами: сколько бы свойств, способностей форм мы ни открывали в нем, всегда оно окажется не сполна выраженным посредством них, а главное, не суммою их, но целым, которое больше, чем сочетание его элементов. Всякая определенная способность всякая форма, вообще всякая отвлеченная идея имеет строго ограниченное содержание, а конкретно-идеальное начало, будучи источником своих качеств и форм или, по крайней мере, будучи деятелем, усваивающим их, стоит выше ограниченности качеств и форм, стоит выше окачествования, но имеет в себе силу выработать окачествование. В этом смысле оно обладает характером безграничности, безбрежности и потому застраховано от омертвения, в нём есть неисчерпаемая мощь для творчества все новых и новых способов бытия, а также все новых и новых обнаружений в пространстве и времени. Поэтому оно есть начало жизни; как самостоятельный источник жизни, оно есть живое существо»
- Теология авраамическая полагавет этим существом личного/персонального Бога. Восточный эзотеризм полагает этим «существом» безличного Брахмана/Абсолют. Аналогично в каббале безличный Абсолют Эйн-Соф. Теософия полагает в основание мироздания постулаты: безличного Абсолюта; Ничто, вмещающего Всё в форме неизменных платоновских идей в их слиянности-нераздельности до момента проявления мира из Абсолюта; Пространство-Сознание, вмещающее проявление мира во время эманации его Абсолютом; Движение, основывающее переход от недвижности Всего (в Ничто) в эволюцию вещного многообразия проявленного мира (Движение - это мировой Дух): Материю, начало-основание носителей-проявителей (материальные формы чувственности, умозрения, мудрости) преходящих вещей (феноменов, ноуменов, составляющих материальную плоть проявленного вещного мира).
В концепции конкретного идеал-реализма Лосского в статус Субстанции-Абсолюта возводятся «конкретные субстанциальные деятели», то есть участнения Абсолютного Духа, обладающие силой творения предметности («окачествования») тварного мира. Причем эти «конкретно-идеальные деятели» образуют духовную иерархию соподчинения низших деятелей высшим. Логическая неувязка автора заключается в том, что всякая иерархия есть отношение взаимозависимости интегрального целого и элементов (конкретных деятелей) этой иерархической системы. Не признавая свехконкретного начала (Субстанции мира), вся эта конкретность участнения Целого (конкретных деятелей) рассыпается в простую сумму элементов. Так что логически необходимо признать, что конкретные субстанциальные деятели Лосского есть не более чем участнения Того, что именуется в метафизике Субстанцией-Абсолютом – Источником творения предметного преходящего мира.
«Стоя выше определенного окачествования, всякое такое существо несравнимо ни с каким другим существом тем способом сравнения который основан на определенности, обусловленной логическими (и онтологическими) законами тожества, противоречия и исключённого третьего и присущей лишь конечному быти.»
- По самому определению Источника вещного мира существ, Абсолют не может быть отождествлен ни с каким определенным существом, вещью. Ведь он Источник, а вещи, существа – следствия этого Источника-Субстанции мира. Так что любое существо мира не есть Источник мира (Субстанция), как и сама Субстанция никакая из вещей, из существ мира, но есть то основание, откуда происходят всякая вещь, всякое существо. Но, помня о неразрывной связи в диалектическом способе мышления противоположных утверждений, мы обязаны утверждать вместе с тезисом и антитезис. Абсолют как Источник всего вещного в мирое, всех существ мира, вместе с тем (нетождественностью, трансцендентальностью) в то же самое время (разом) должен быть в каждой вещи мира, в каждом существе мира. Абсолют присутствует в каждой былинке, в каждом существе как то единое-неизменное-целое, что и позволяет само существование проявленного мира вещей, мира существ. Этот универсальный представитель Абсолюта в проявленных вещах, существах есть Дух, оживотворяющих все мироздание. В терминологии метафизики дух есть я, субъект любого существа, любой вещи мира. А оживотворяет дух в вещах, существах материальные субстраты – тела субъектов.
«Поэтому конкретно идеальная самость такого существа есть нечто металогическое; как единственная ни с чем не сравнимая своеобразная целость она есть индивидуум; и все обнаружения её запечатлены индивидуальным характером, так как индивидуум во всех них присутствует и придает им аромат ни с чем не сравнимого своеобразия. Об индивидуумах, входящих в состав мира, мы обыкновенно говорим во множественном числе, но, с другой стороны, если принять во внимание безграничность индивидуума, кажется, что индивидуумов не может быть много, что существует только один индивидуум. Выход из этого затруднения, непреодолимого для отвлеченного рассудка, можно найти, только вспомнив, что индивидуум принадлежит к царству металогического бытия к которому число неприменимо; сфера индивидуального не подлежит счислению (слабый намёк на это царство находим, например, в тех случаях, когда родители на вопрос, сколько у вас детей, отвечают именами «(Петя, Ваня, Маруся», а не числом три); в ней индивидуумов не один, но и не много в арифметическом смысле, потому что к ней именно относится то, что говорит Плотин об умопостигаемом мире: здесь «целое и часть совпадают»
- Эта «загадка» единственности и множественности индивидуумов (я, субъектов, духов) раскрывается в индуистском изречении тат твам аси, или ты есть То. Духи не изолированы друг от друга, несмотря на приватность сознаний, а представляют собой участнение Единого Я, Мирового Духа. И соединение многого и единого в воплощенном существе есть самоощущение я-духа как самости, отдельной от других существ. В то время как эта иллюзия самости субъекта (так называемое ложное эго, самскара) неотрывана от от подлинного Я всех существ, именуемого в индуизме индивидуальным аспектом Абсолюта – Атманом. Всякое я, субъект, дух многообразных существ есть лишь мнящееся самостоятельное эго, будучи лишь лучиком единого Я, Атмана. Как солнце представлено в бытии существ лишь отдельными своими лучами, но именно единое солнце дает жизнь всему множеству кажущихся самосущими этих существ.
По «Глава восьмая КОНКРЕТНЫЙ ОРГАНИЧЕСКИЙ ИДЕАЛ-РЕАЛИЗМ КАК МНОГОСТОРОННИЙ ФИЛОСОФСКИЙ СИНТЕЗ»
«Конкретный органический идеал-реализм есть учение, наиболее многостороннее из всех рассмотренных нами типов мировоззрений.
Строя онтологию, он признает, что существуют типы бытия, признаваемые другими учениями, и показывает, что они сочетаются в единое целое космоса. Самое название «идеал-реализм» означает, что в мире есть с одной стороны, идеальное бытие (в античном значении этого термина) т. е. бытие, сверхвременное и сверхпространственное, и, с другой стороны реальное бытие, состоящее из событий, временных и пространственно-временных. Реальное бытие существует не иначе как на основе идеального»
- Само понятие существования должно подлежать анализу. Существование в логической системе идеал-реализма (сокращение от «конкретный органический идеал-реализм» с абревиатурой ИР). – это нечто более широкое, чем вид бытия или тождественно понятию бытие? Проявленный, или реальный, мир существует, есть бытие в отличие от идеального бытия, которое также существует, но не есть реальное бытие? В чем отличие реального от идеального бытия? По мне, получается соотношение того и иного бытия как двух видов, двух модальностей существования общего обеим модальностям бытия. Их единство в том, что оба вида бытия существуют, а различие в том, что существование подразделяется на два вида, способа, модальности существования. Единое существование далее приписывается общему идеальному и реальному их основанию-субстанции – миру.
Но тут встает вопрос – если мир является основанием (источником-причиняющей субстанцией) существования двойного по способу существования мира, то следствием-существованием выступает сам же этот мир. Но Субстанция есть Причина-Источник мира-существования, но не само существование-мир. В противном случае метафизическая система Лосского есть классический пантеизм: Бог-Субстанция есть мир, а мир есть Бог-Субстанция.
Выход из логики пантеизма, мне видится, заключается в последовательном применении диалектического способа мышления. Нам нужно развести понятия Мир-Субстанция и Мир-следствие-проявление Субстанции при этом сохраняя их единство, не доводя отношение различия понятий до их отрыва друг от друга. Этот способ рассуждения о Субстанции и Мире, о трансцендентности Субстанции Миру и вместе с тем имманентности Субстанции Миру был достигнут в концепции панентеизма.
В таком способе рассуждения Субстанция (Бог, Абсолют) не отождествляется с понятием существования (Бог не существует как проявленный им Мир). Субстанция не отождествляется ни с чем раздельно конкретным (ни с каким отдельным понятием). В самом абстрактном плане Субстанция по аналогии есть Причина всех разом следствий Себя. То есть эта Причина есть Ничто раздельно-конкретное, из чего проявляется к существованию Всё раздельно-конкретное. Но проявление к существованию раздельно-конкретного множественно-вещного Мира невозможно в отрыве Мира (следствия) от Субстанции (Причины). Потому проявленный Мир есть лишь иллюзия раздельности от Субстанции, иллюзия самосущести Мира. А подлинная (а не мнимая иллюзорная) Реальность есть сама Субстанция (Бог, Абсолют). Так в аналогии мы можем мнить солнечные лучи самосущими, но они неотрывно связаны-причинены Солнцем как их Причиной-Субстанцией.
Теперь мы можем определить существование как способ проявления Мира (его вещного предметного множества) его Причиной-Субстанцией (Богом, Абсолютом). При этом сама Субстанция не есть существование, а есть Источник-Причина существования мнимо самосущего Мира.
«Конкретный идеал-реализм находит в составе идеального бытия не только отвлеченные идеи, но и конкретные идеальные начала, именно субстанции или, точнее, субстанциальных деятелей. Таким образом он сочетает – ценные стороны субстанциализма и отвлеченного идеал-реализма»
- По мне, следует различать предметную область мира вечных идей Платона и область духа (субъектов существ проявленного мира). И духи и идеи принадлежат к области несуществования – они не существуют как преходящие проявленные вещи, существа, но непосредственно участвуют в порождении существования вещей, существ проявленного мира.
«В составе транссубъективного мира конкретный идеал-реализм находит и бытие, как оно дано в чувственном опыте, и бытие, как оно мыслится математическим естествознанием. Он показывает, что нет оснований субъектировать ни то, ни другое содержание мира: чувственно наблюдаемые, качества не суть психические состояния воспринимающего субъекта, мыслимые наукою объекты не суть конструкции мышления ученого»
- Вот этот отрицающий субъективность содержания мира методологический способ рассуждения основывается на аристотелевской логике запрета противоречия: содержание мира либо объективно, либо субъективно – третьего не дано. Но что такое объективность содержания мира? Разве объективное содержание (якобы независимое от субъекта) не есть порождение этого самого субъекта, рождаемое в актах восприятия субъекта (чувственное бытие, данное в чувственном опыте никого иного как субъекта) и умозрения субъекта (мыслимое «математическим естествознанием»)? Следует признать, что содержание мира (и чувственно данное и мыслимое «математически») не сводится ни к объективности, понимаемой независимой от субъекта, ни к субъективности, понимаемой оторванной от объективности. Содержание мира рождается субъектами в актах восприятия и мышления/умозрения, объективирующими это содержание в знание, пребывающее не иначе чем в сознании субъектов. Вне сознания субъектов нет никакого содержания мира вещей (там же никакая бессодержательная ВВС Канта). Точнее сказать вне сознания участенного субъекта есть содержание мира потенциальное для сознания участненных субъектов. Это потенциальное субъектам содержание пребывает в Сознании абсолютном абсолютного же Субъекта (мирового Логоса, Брамы). Оно актуально для Субъекта мирового, но потенциально для его участненний-субъектов (человека и существ уровней духовной иерархии выше и ниже уровня человеческого субъекта).
Можно заключить, что содержание мира несводимо ни к субъективности и несводимо к объективности (или и субъективно и объективно разом). Оно исходит из мира идей Платона путем дихотомии исходного единства Всего на две формы бытия. Первая – это несуществующее объективно бытие Субъекта и духовной иерархии участненных субъектов. И вторая форма - объективное существование бытийствующих вещей, событий, процессов, заполняющих всеохватное Сознание Субъекта, которое потенциально для участненых субъектов с их участненными сознаниями. Участненные субъекты пополняют/расширяют свое частное сознание путем познания потенциального для них содержания Сознания мирового Логоса в актах восприятия чувственного содержания, объективируемого в феноменальную составляющую сознания частного субъекта, и в актах умозрения/мышления, объективирующего содержание Сознания Субъекта в ноуменальную (системно-понятийную) составляющую сознания субъекта.
«Если понять материальную природу в духе динамистической теории материи, то, можно признать транссубъективными и математически оформленные действования сил отталкивания и притяжения, обнаружение которых приурочено к определенным точкам в пространстве, и чувственную содержательность этих действований. Трудная работа объяснения тех случаев чувственного опыта, которые говорят, по-видимому, в пользу субъективности его, и доказательства, что они могут быть истолкованы в духе теории транссубъективности, только ещё начата; однако уже и теперь такие исследования, как, например С. Александера (см. его книгу «Space, Time and Deity»), дают надежду на то, что эта работа идёт по правильному пути.
Исследуя в составе реального бытия материальный и психический процесс, конкретный идеал-реализм избегает односторонности как материализма, так и панпсихизма: он признает своеобразие и несводимость друг на друга психических и материальных процессов. Отсюда, однако не получается дуализм, т. е. мировоззрение, усматривающее в мире лишь два резко различные типа бытия и неспособное показать, как они сочетаются в единое целое. Конкретный идеал-реализм устанавливает наличность метапсихофизических идеальных начал и показывает, что благодаря им психический и материальный процесс спаивается в единое целое, причём ни та, ни другая сторона не теряет своеобразия. Но этого мало, конкретный идеал-реализм признает, что кроме материального и психического процесса есть другие виды реального бытия; например социальный процесс, хотя и обоснован на психоматериальных процессах тем не менее не сводится только на них и представляет собою особый тип бытии. Таким образом, получается отрицание качественного монизма и признание плюрализма; однако не следует односторонне подчеркивать этот плюралистический момент конкретного идеал-реализма, потому что, с другой стороны, это направление содержит в себе в ещё большей степени тенденцию к монизму. В самом деле, несмотря на утверждение качественного многообразия видов бытия, конкретный идеал-реализм признает единство мира, именно всеохватывающее единство основных условий строения мира и единство смысла мирового бытия»
- Эта проблема соотношения принципа монизма и принципа плюрализма, единства и множественности неразрешима в логике закона запрещенного третьего. Для рассуждения, удерживающего в неразрывной связи полярные принципы (монизм-дуализм, единое-множественное) нужно владеть методом, поименованным Гегелем спекулятивным мышлением (и, соответственно, рассуждением). То, что принято называть диалектическим способом рассуждений. Рассмотрение всяких полярностей в этом способе рассуждений подразумевает удерживание их в неразрывной связи, недопускания (в духе закона исключенного третьего) их отрыва друг от друга, несмотря на то, что в непосредственном взаимоотношении они отрицают друг друга. Неразрывность полярностей следует искать в их объединяющем Третьем, которому они неотрывно неустранимо присущи. Так я уже отсылал к решению вопроса о совместимости трансцендентности и имманентности в том Третьем, которое их единит – в Боге, Абсолюте в концепции панентеизма.
Рассмотрим взаимозависимость монизма и плюрализма (единство и множественности) как метафизических категорий. В монистической концепции мироздания принцип, единящий всё многообразие проявленногомира именуется Субстанцией causa sui. В одних концепциях субстанцией объявляется где Материя, где Воля, где Движение, где Огонь; в других – это Абсолют (Бог, Брахман, Эйн-Соф). Общая суть этих концепций – полагание в качестве причинной основы мира одного Источника, одной Субстанции. Но порождаемый этой Причиной-Субстанцией мир не слиянно един, а множественен – распадается на предметное множество, на беспредельную дифференциацию составляющих мир сторон, процессов, событий. Как же удержать в неразрывности вещную множественность мира и единство всего по источнику происхождения этой множественности? Мироздание в целом включает как свою Причину-Субстанцию, так и следствие своей Причины – мир с его предметным содержанием. Содержание мироздания пребывает в двух формах. Одна форма – это монистическое единство-свернутость содержания в Причине-Субстанции мира. Эта форма именуется Ничто, или буддийская Пустота, Шуньята. Вот здесь мир представлен монизмом своей Субстанции-Причины – он свернут в Ничто – Потенциал развернутого множественно предметного актуального мира. А вот мироздание в фазе проявления мира своей Причиной-Субстанцией есть форма содержания множественно-предметная, актуальная – развертка потенциала содержания мира из Ничто в актуальность вещного многообразия содержания мира во время его проявления.
«Поскольку конкретный идеал-реализм есть органическое миропонимание, он утверждает относительность всякого бытия. Необходимо однако, дать себе точный отчёт, что означает здесь слово «относительность». В нём вовсе не заключается утверждение, будто все бытие разлагается сполна на отношения. Оно лишь указывает на то, что бытие никогда не бывает абсолютно самостоятельным: всякое бытие существует не иначе как в соотношении с системою мирового целого или какой-либо части его. Даже субстанциальный деятель, хотя и обладает самостоятельною творческою силою, способен проявлять её не иначе как в действованиях, подчинённых единой системе мировых форм (времени пространства, математической законосообразности и т. п.), так что эти действования оказываются включенными в единую систему космоса»
- «Единая система космоса» - это логическая умозримая модель мироздания, созданная познающим субъектом в своей «голове» (в уме). И суть этой «единой системы» напрямую зависит от способа мышления субъекта в соединении (питании) умозрения с интуицией субъекта. В диалектическом способе мышления и, соответственно, рассуждения относительность всяких понятий, категорий означает, что «абсолютная самостоятельность» просто недопустима. Ведь она означает оторванность понятия абсолютное от понятия относительное и вместо единства мироздания на выходе будет разрыв между абсолютным (Субстанцией, Богом, Абсолютом) и относительным – производным от Субстанции проявленным миром. Абсолют в отрыве от относительных вещей мира превращается из Ничто, включающего в себя Всё раздельное, относительное в форме-состоянии нераздельности раздельного (потенциальности раздельного в Ничто) в Ничто, не вмещающее ничего от относительного, раздельно-предметного вещного мира. Вот в этом разрыве (неспособности удержать в неразрывной связи абсолютное и относительное) и рождаются ущебные логические системы дуализма или абсолютного монизма, когда либо утверждаются две независимых друг от друга субстанции (духовная и материальная), либо всё мироздание объявляется «одной масти»: всё исключительно материально (порождено Субстанцией-Материей), либо исключительно духовно (всё есть дух и нет ничего материального).
В монистически-дуалистической модели мироздания Абслолют ни материальный, ни духовный и никакой другой (не отождествляется ни с чем конкретным), но зависит-связан со всем конретно-различным вместе взятым. Так мир с его содержательностью Абсолют как вмещает в себя (фаза-состояние непроявленности-потенциальности мира в Ничто-Абсолюте), так и разом не вмещает в себя (эманирует-проявляет мир из состояния потенциальности мира в Ничто – в дифференцирующий эволюционирующий иллюзорно-самосущий вещный мир актуального содержания его в сознаниях участненных субъектов и в Сознании Субъекта-мирового Логоса, вмещающего целиком весь проявленный мир). Как только наш ум и чувственное восприятие вводит в логическую модель мироздания фактор (понятие) времени, это состояние мироздания разом вмещения мира в Абсолют и проявление-эманация вовне мира Абсолютом приобретает форму цикличности смены фазы эманации мира Абсолютом вовне себя (манвантара) и поглощения мира (пралайя) Абсолютом в потенциальность Ничто.
По разделу «ЧУВСТВЕННАЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ И МИСТИЧЕСКАЯ ИНТУИЦИЯ»
«ВВЕДЕНИЕ
Интуитивизм, разработкою которого я начал заниматься более тридцати лет тому назад, есть учение о том, что познаваемый предмет даже и в случае знания о внешнем мире, вступает в сознание познающего индивидуума в подлиннике самолично и потому познается так, как он существует независимо от акта познавания.
Словом интуиция обозначаю это непосредственное видение, непосредственное созерцание предмета познающим субъектом. Все дальнейшие оттенки этого термина и особенности знания выводятся мною из указанного основного значения его. Критикуя мои взгляды, необходимо исходить из этого основного значения термина «интуиция» – непосредственное имение в виду предмета в подлиннике, а не посредством копии символа, конструкции и т. п.»
- Видение предмета в познавательном акте непосредственно (в подлиннике) – это есть доступ познающего субъекта к самому Источнику всего предметного. Это доступ к Ничто, в котором нераздельно пребывает Всё. Вот в этом Ничто интуиция субъекта способна различить (вычленить) нечто иллюзорно раздельное от Всего. Это и будет новый предмет в подлиннике, различенный субъектов в своем сознании. Работа интуиции соположена с такими познавательными инструментами субъекта как субъекта чувственное восприятие и умозрительное различение. Если изначально интуиция освещает-вычленяет предмет из нераздельного Всего, то чувственным восприятием это различенное интуицией нечто-раздельно-различенное обретает чувственную форму пространственно-временной структуры предмета и его образную гештальтность в до пяти модальностях ощущений (зримости, слышимости, обоняемости, текстуры, вкуса). А умозрение в это время опознает сущность-понятие данного предмета и дает поименование нового различенного в акте познания предмета-подлинника. Распознанный-различенный таким образом предмет из потенциальности Всего в Ничто переходит в статус актуального объекта в сознании субъекта.
Поскольку субъекты различаются по уровню своей сложности в духовной иерархии мироздания, то и объектные миры (вещный предметный мир в сознании субъекта) различаются по своему объему-широте. Чем ниже субъект в духовной иерархии, тем более скуден его актуальный объектный мир сознания. А максимальный объектный мир пребывает в Сознании мирового Субъекта (мировой Логос, или Брама индуизма).
«Таким образом, слово «интуиция» у меня вовсе не имеет множества следующих значений, столь распространенных в литературе и в повседневной речи.
1. Слово «интуиция» не означает в моей системе иррациональности созерцаемого (интуиция Бергсона); рациональные, как и иррациональные, аспекты бытия, если они существуют, одинаково могут быть предметом непосредственного созерцания»
- Здесь требуется принципиальная оговорка, диктуемая диалектическим способом рассуждения. Иррациональное и рациональное, чувственное и умозрительное в акте познания (различения новых предметов-объектов субъектом) находятся в отношении взаимного отрицания и разом взаимного полагания друг друга. Иррациональное – это отрицание рационального, но акт познания включает в себя разом и отношение иррациональности и отношение рациональности. Различая, познавая предмет, со-положенно работают все инструменты субъекта: интуиция, чувственное восприятие и рациональное мышление/умозрение. Только в этой со-положенности может быть различен новый предмет (объект) в сознание субъекта из Источника Всего раздельно-тварного (из нераздельного в себе Ничто).
Так интуиция, оторванная от чувственного восприятия будет бесплодной в силу невозможности воображения, за которое отвечает чувственность психики. Если оторвем интуицию от умозрения – будет безумное воображение, лишенное каких-либо смыслов, ибо за смыслы отвечает умозрение в его понятийности-рациональности. Равно и психическое восприятие и ментальное умозрение-понимание станут бесплодными в отрыве от интуиции – способности субъекта проникать-достигать мира идей Платона, являющегося источником содержания для различения субъектом объектов в сознании как вещей в подлиннике – актуального доступного по уровню сложности субъекта-я объектного содержания сознания, «выхваченного» интуицией субъекта-я из потенциального всеполного содержания мира идей Платона.
«2. Слово «интуиция» не означает у меня видения конкретной неразделенной целости бытия: в самом деле, и дискурсивное, отвлечённое знание может быть видением аспектов самого подлинного бытия, если в бытии есть разрывы и объединения; таким образом, я могу говорить об интуитивности дискурсивного мышления, об интуитивности даже и рассудка (не только разума). Но, с другой стороны, именно исходя из учения об интуиции, как непосредственном созерцании бытия в подлиннике, можно объяснить случаи видения предмета в его органической конкретной целости и даже решить трудные проблемы теории дискурсивного знания указанием на то, что в основе дискурсивного мышления всегда лежит также непосредственная данность предмета в целом»
- Вот это образчик диалектического рассуждения. Раздельное предметное в акте познания достигается не абстрактно понимаемой интуицией самой-по-себе, а в её совместной познавательной активности вкупе и с чувственным восприятием субъекта и его (субъекта) рациональным дискурсивным мышлением. В этой совместной работе инструментов познания субъекта и рождается различение-познание новых предметов-объектов в сознании субъекта, извлеченных-различенных из Источника-Ничто.
«3. Слово, «интуиция» у меня вовсе не означает мышления, перескакивающего через посредствующие звенья, протекающего в области подсознательного, руководимого тактом, озарением, гениальною догадкою и т. п.
4. Оно не означает пророческого вещания.
5. Моё учение об интуиции не есть проповедь нового, необычного способа познавания: это – новая теория старых, обычных способов знания – чувственного восприятия, памяти, воображения и мышления (суждения, понятия и умозаключения). Правда, эта теория, утверждая, что знание есть непосредственное созерцание субъектом самого подлинного транссубъективного бытия, хотя оно и удалено от тела субъекта в пространстве (и иногда во времени), ставит даже и самое обыкновенное чувственное восприятие, напр. видение глазами дерева в расстоянии десяти метров от меня, на один уровень с ясновидением. Такая теория ведет, конечно, к допущению возможности своеобразных путей развития познавательной способности человека и содержит в себе основания для объяснения исключительных, редких видов знания – телепатии, ясновидения и т. п.»
- Автор в п.5 просто хорош!
«В книгах и статьях, написанных мною об интуиции, как единственном источнике знания, осталось недосказанным многое существенное по вопросу о транссубъективности чувственных качеств, об отношении между идеальным и реальным бытием, а также об интуиции, направленной на металогическое бытие. Настоящая книга посвящена главным образом этим проблемам, что и указано её заглавием. Общие доводы в пользу того, что субъект познает предметы в подлиннике, а не посредством копий, символов, конструкций, изложены лишь вкратце в первой главе, отчасти с целью сопоставить их с другими учениями того же типа развившимися в Западной Европе и Америке одновременно с моим интуитивизмом»
- Транссубъективность здесь особая статья. Для наличия транссубъективного небходимо полагание в некоем едином пространстве общих доступных объектов сходно воспринимаемых некой совокупностью субъектов. Что это за единое разным субъектам пространство? Это есть сознание более широкое, чем сознание субъектов подпадающих под транссубъективность. А что должно быть присущим такой совокупности субъектов, чтобы в рамках транссубъективности субъекты могли сходно воспринимать объекты в этом широком сознании? Это должен быть один уровень сложности субъектов, определяющий их различательные способности (уровель сложности чувственного восприятия и умозрительного различения). Вот при полагании таких предусловий (постулатов) возможна транссубъективность.
Теперь насчет соотношения вещи в подлиннике и умозримых понятийных конструкций (конструктов). Вещь в подлиннике ни в коем разе не есть нечто вне сознания, подобно воображаемой в сознании же ВВС Канта. Но что за вещи мы обнаруживаем в своем сознании? Это же ничто иное как чувственные образы-гештальты, подведенные под умозримые понятия (понятийные конструкты) нашего ума-умозрения. Если убрать из вещи-подлинника чувственную и умозримую составляющие вместо подлинника у нас в сознании окажется пресловутая ВВС Канта. Другое дело, что Лосский подразумевает под подлинником вещи не то, что актуально-содержательно дано в нашем сознании, вещь в её всеполноте. Но такая вещь доступна исключительно всемировому Субъекту-Логосу, своим сознанием охватывающим Всё, что есть содержание мира. Ограниченно же участненный субъект-я человека имеет дело с участненным фрагментом Сознания мирового Логоса (со своим частным сознанием) и способности субъекта-я ограничены его относительным местоположением на духовной иерархической шкале – относительным уровнем его сложности. Потому актуально субъект различает (воспринимает и умозрит) вещь в подлиннике не в её потенциальной (для субъекта-я) полноте, а в участненной форме актуально данной субъекту-я проекции-эйдоса всеполной идеи: чувственного феномена и умозрительного понятийного конструкта (понятийной модели сущности вещи, доступной уму субъекта на его ступени-уровне субъектной сложности).
По «Глава первая ОБЩИЕ СООБРАЖЕНИЯ В ПОЛЬЗУ ИНТУИТИВИЗМА»
«В философии XVII-XIX вв. наиболее распространены были учения, согласно которым наличный в моём сознании чувственно воспринимаемый предмет, этот стол, то дерево и т, п., есть только образ, субъективное, индивидуально-психическое явление в моём уме, а сама транссубъективная реальность остаётся вне моего сознания, трансцендента моему сознанию. Одни из этих учений утверждают, что образ, имманентный сознанию, есть копия трансцендентного сознанию предмета, другие считают его только символом, третьи конструкцией, производимою познающим-сознанием и т. п.
В современной философии в течение последних тридцати лет происходит резкий поворот: появилось много учений, признающих, что чувственно воспринятый предмет есть не образ, а само действительное бытие сама транссубъективная реальность, вступившая в сознание субъекта»
- Это логически будет основано при признании (полагании) единого транссубъектного пространства единородного пространству частного сознания множества субъектов. То есть нужно допустить (постулировать), что частные сознания входят в общее единое Сознание для множества субъектов. Тогда появление (познание) субъектом нового объекта в его частном сознании есть расширение границ частного сознания в Пространстве-Сознании Субъекта более сложного, чем человеческий субъект. Совокупность сознаний таких человеческих субъектов есть участненные объектные пространства (сознания) в рамках более широкого Сознания сверхчеловеческого Субъекта. И тогда расширение сознания человека – это выход за собственные частные границы объектной действительности человеческого субъекта в рамках широкой объектной действительности сверхчеловеческого Субъекта. Такими сверхчеловеческими субъектами выступают планетарный Логос, солнечный Логос, галактический Логос и на вершине духовной иерархии мира – мировой Логос (индуистский Брама).
«Принять такие учения – это значит вступить на совершенно новый путь, резко порывая с привычными для культурного человека представлениями о мире, упрочившимися под влиянием не только философии, но и физики, физиологии и психологии»
- Это не «совершенно новый путь», а возврат к древним метафизическим системам (индуизму, каббале) в условиях научного прогресса с превеликим трудом переоткрывающим в философском анализе старые метафизические постулаты.
«Склонность субъективировать и психологизировать все находимое в сознании закреплена даже современным языком и велась так глубоко, что многим лицам трудно сразу понять точный смысл учения философов, начавших движение о котором я буду говорить»
- Вот это проникновение в метафизику в её дискурс научной терминологии нужно уметь переводить на язык собственного метафизического дискурса, утвержденного с древних времен.
«Правда, дети и необразованные люди также и в наше время склонны к наивному реализму; видя зеленую хвою сосны слыша меланхолический шум её ветвей, они уверены, что эта зёленость находится там в хвое и шум наполняет собою пространство вокруг сосны независимо от того, есть ли слушатели и зрители этих событий»
- Ну это отсылка к наивной метафизике, хотя и живучая в достаточно широких научных кругах.
«Но образованные люди нашего времени почти все окончательно поверили, будто доказано, что цвета и звуки суть психические состояния наблюдателя, будто познающий субъект непосредственно знает лишь свои ощущения, вызванные в нём деревом, так что в его сознании наличествует лишь образ дерева, т. е. можно сказать, психическое дерево, а не само материальное транссубъективное бытие.
Согласно этому учению все, что я нахожу в своём сознании, есть уже не внешний мир, а только моё душевное состояние. Непосредственно я не знаю своих детей, своей жены, своих друзей: в моё сознание вступают не они сами, а только мои реакции на них. В клетке своего сознания я замкнут как в тюрьме, в камере вечного одиночного заключения; из внешнего мира до меня доходят в лучшем случае только сигналы, и я вправе даже усомниться, существует ли действительно чтолибо вне моего сознания»
- Это учение абсолютизирует приватность сознания участненного субъекта-человека. А это неизбежно влечет к солипсической позиции полной замкнутости субъективной сферы человека.
«Отняв у природы все её сокровища и включив их в состав субъекта эти теории обесценивают мир и в то же время вовсе не обогащают субъекта: утверждая, что голубой цвет неба, синева моря» изумрудная зелень листвы, шум морского прибоя, аромат магнолий существуют лишь во мне, как мои субъективно-психические состояния, я отнимаю у природы её значительность и безграничную жизненную мощь, однако сам титанической силы не приобретаю»
- Прямо влечет автора к концепции материализма с самосущей природой, обладающей чувственными качествами (голубизной, синевой, шумом, ароматом), оторванными от восприятия субъекта хоть частного человеческого, хоть мирового, творящего голубизну, аромат, шум природы не в трансцендентной объективной природе, а в Сознании, охватывающем объектный мир целиком. Чувственные качества просто невозможны вне Пространства-Сознания воспринимающего Субъекта, вмещающего в Сознание весь природный объектный мир. А частные субъекты из этой полноты мира в Сознании мирового Субъекта способны различать-воспринимать лишь свой частный ограниченный объектный мирок – объектную действительность субъекта (человека, высшего животного, низших животных, растений, микроорганизмов).
«Но вот являются на сцену философские школы, возвращающие природе её жизненную содержательность и динамичность, а вместе с тем видящие и самого субъекта, как живое, творчески активное существо;»
- Принципальная ошибка – трактовка субъекта как существа. Существо – это не субъект, а неслиянное единство (со-положенность) субъекта (духа, я) и его объектных тел (материальных носителей-проявителей духа) в проявленном мире. Дух-субъект есть нетленное-реальное в существе, а тела существа (физиологическое, психическое, ментальное) есть материальное-иллюзорное-преходящее. Дух-субъект проявляет активность воления существом, а его тела материальные орудия-проводники активности субъекта в проявленном мире. Существа есть неслиянное единство тварного-материального (тел, или привилегированных объектов в сознании субъекта) и нетварного-нематериального (субъекта-я, одухотворяющего материальные тела в тварное смертное существо).
«там в нескольких метрах от меня синеет сам океан; медленно набегает на берег и шуршит, опадая на песок, сама прохладная влага, и ароматом магнолий действительно напоен весь воздух. А когда дети резвятся играя в прятки, и кричат от восторга, в этих звуках смеха и криках сам восторг их наличествует в моём сознании; если же один из них прищемит палец дверью и громко, жалостно заплачет, само подлинное страдание его вступает в моё сознание»
- Вот сознание и есть то пространство, место действия, в котором проявляется иллюзия самосущести преходящего мира. Иллюзия эта настолько реалистична, что воспринимается как самосущесть объектной конструкции мира. Но мир возникающий в проявление из Ничто и уходящий в фазе пралайи в Ничто есть продукт восприятия и умозрения субъекта. Для мира в целом таким Субъектом выступает мировой Логос, Брама. Для частного субъекта-человека таким миром выступает малый фрагмент – объектная действительность в сознании субъекта, соответствующая уровню сложности субъекта (его различательной способности чувственного восприятия и понятийного умозрения). Чем ниже уровень сложности субъекта, тем более куций объектный мир вмещается в его сознание. Чем более высок уровень сложности субъекта, тем шире границы его сознания (вмещающие большой фрагмент объектного мира) в рамках Пространстве-Сознании мирового Логоса.
«Присмотримся теперь к объектам сознания и тому, что может быть найдено в них и может стать объектом в новых высказываниях истины (кора, её белизна, её твёрдость и т. п.; моё хотение, моё удовлетворение моё усилие при отталкивании обрубка березы и т. п.). Обратим внимание на различие между такими объектами, как моё хотение, удовлетворение, усилие, и такими, как кора, белизна, твёрдость. Моё хотение удовлетворение, усилие непосредственно наблюдаются мною, как интимно связанные с моим я, субъектом сознания: это я сам хочу, удовлетворен, усиливаюсь. Каждое из названных событий есть нечто «мое»: это – мои проявления, действия, переживания; в них -жизнь моего я.
Иное дело – кора, белизна, твёрдость, движение её (напр., падение куска коры со ствола березы на землю): это – нечто чуждое мне: «данное мне» извне, а не моё проявление. Опираясь на это непосредственно усматриваемое очевидное различие, я говорю, что эти предметы и события суть для меня внешний мир, а мои хотения, чувства, усилия – мой внутренний мир»
- Но деление на внешний и внутренний мир происходит не по линии разграничивающей моё сознание и мир вне моего сознания. Ведь всё объектное «чуждое мне» пребывает не вне моего сознания, а как раз таки в моем сознании. То, что мы воспринимаем вне своего тела, так называемый «внешний мир», пребывает тем не менее именно в нашем сознании в статусе объектов, различенных субъеком-я в форме чувственных феноменов (от образов березы и её коры до переживания хотения, радости, скуки, отвращения) и в форме мыслимых в понятиях объектов-ноуменов всё того же нашего сознания (понятия березы, коры, хотения, отвращения и прочих умозримых объектов-ноуменов). А вне сознания есть лишь умозримая же качественно никакая кантовская ВВС. И то мы лишь умом полагаем ВВС вне сознания (во «внешнем мире»), хотя и она есть лишь объект-ноумен (понятие), пребывающий в нашем сознании.
«Слова «внешний» и «внутренний» не имеют здесь, конечно, пространственного значения. Кто привык наблюдать предметы, не имеющие пространственного оформления, тот безбоязненно пользуется такими словами в метафорическом смысле, не опасаясь, как Ремке и его школа искажения своей мысли»
- И это говорит нам о голимой относительности этих понятий «внешнее» и «внутреннее».
«Можно назвать также эти два царства бытия с точки зрения субъекта словами: транссубъективный и субъективный мир»
- И будет это вновь сугубо соотносительно-условным различением объектов нашим умом (умозрением) в нашем же сознании. Трансубъективный – это не абсолютное отрицание субъективного, а его крайняя, полярная форма, непременно пребывающая в субъективном. Чтобы состоялось транссубъективное, оно непременно должно находиться в каждом из субъективного в наличии, что опровергает абсолютную приватность сознаний разных людей-субъектов. Но лишение абсолютности приватности сознания есть допущение единородства всех субъектов-людей, благодаря чему только и возможна транссубъективность как нахождение нечто общего всем сознаниям субъектов в каждом субъекте с его лишь относительной приватностью сознания. И это общее всем субъектам, что преодолевает солипсическую замкнутость приватного сознания, есть единство всех духов-субъектов человеческих существ в сверхчеловеческом Духе-Субъекте Логосов, превышающего по уровню своей сложности всех человеческих субъектов. А человеческие субъекты едины по их происхождению-участнению от Субъекта уровня человечества в целом, планеты Земля, нашего Солнца, нашей Галактики Млечный Путь, Субъекта мирового Логоса.
«Здесь уместно вспомнить давно уже выработанное философиею понятие субстанции и её принадлежностей (акциденций). Одно и то же я есть творческий источник и носитель различных своих проявлений во времени; я есть субстанция, а хотения, чувства и т. п. проявления суть акциденции. – Чтобы подчеркнуть, что хотения и чувства не пассивно наложены на я, а суть живые действования я, в дальнейшем будем называть его не субстанциею (это слово наводит на мысль, будто предмет, обозначаемый им, есть какая-то отвлеченность, вроде математических идей), а субстанциальным деятелем»
- Субстанция для мира, производного-порожденного Причиной-Субстанцией – одна. Человеческий субъект-я есть участнение, «лучик» этой Единой Субстанции, или полномочный представитель-участнение Субстанции в мире (малейшем существе мира). Будучи представителем-участнением Субстанции субъект уровня человеческого существа есть «субстанциальный деятель», который придает существу, в котором он проявляет свою активность-воление свойство субстанциальности (быть относительной причиной самости проявленного существа в мире). В метафизическом дискурсе, по мне, следует придерживаться терминологии, обозначения «субстанциального деятеля» термином субъект (синонимы: дух, я, субстанциальный деятель).
«Итак, «данное мне» в сознании связано с моим я только как предмет доступный наблюдению, а «мои» проявления связаны с я и как предмет наблюдения, и, более того, как принадлежности я, как моменты его бытия. «Данное мне» тоже может иметь своего носителя, тоже может быть принадлежностью, но не моего я, напр. белизна, твёрдость непосредственно наблюдаются как принадлежность коры. Когда я сгибаю ветвь березы, я непосредственно наблюдаю, как моему усилию сопротивляется противоусилие ветви. Правда, во многих случаях с трудом можно установить, какие элементы «данного мне» суть проявления каких субстанциальных деятелей, но нет никакого сомнения в том, что основной принцип строения всего «данного мне» тот же, что и принцип строения моей субъективной жизни: «данное мне» состоит тоже из субстанциальных деятелей и их принадлежностей. «Мои» проявления образуют сферу бытия моего я как своеобразного индивидуума; блеск жгучая теплота и т. п. суть проявления этого пылающего угля; радостный лай, виляние хвостом и т. п. суть проявления подбегающей ко мне собаки; пылающий уголь, лающая собака суть иные, чем я, резко отличные от меня сферы индивидуального бытия, что не мешает им ярко наличествовать в моём сознании»
- Это уже вопрос о соотношении и взаимовлиянии я-субъектов, проявляющих себя в сознании я-субъекта «индивидуума». Для я-субъектов низших по отношению к моему индивидуальному я-субъекту уровню сложности (субъекты клеток моего физиологического тела) я-индивидуум есть организующий их активность управляющий-волящий центр. По своему волению я могу сделать их активность предметом моего внимания и либо поощрять их активность, удовлетворять их потребности, либо сдерживать их активность, подчинять её моей воле высшего субъекта по отношению к субъектам «малых жизней» (клеток моего физтела). А взаимоотношение человеческих субъектов с Субъектом, управляющим волящим человеческими «клетками» суперорганизма (нации, государства, всего человечества, планеты) аналогично выстраивается через отношение иерархической субординации субъектов низших уровней сложности с Субъектом высшего уровня сложности.
Вот теперь можно сказать, что для человеческого субъекта-я «внешние» объекты его сознания подразделяются на сотворенные не им (березы с ветвями и корой, горы, реки, другие живые существа) и сотворенные им самим (предметы «второй природы»). Первые объекты более подвержены наблюдению и менее преобразующему воздействию человеческого субъекта через его собственные материальные органы воздействия (ум, психику, физиологию), а вторые объекты напрямую зависимы от творческого преобразующего влияния субъектов на материю, слагающую сотворенные человеком объекты «второй природы» (культуры, техносферы).
Кем же сотворены объекты «первой природы»? Субъектами высокого по отношению к уровню человека сложности. Это мировой Логос, Логосы галактические, звездные, планетарные, царств природы на планете. В эзотеризме они именуются Строителями Космоса.
«Опираясь на описанные наблюдения, можно формулировать следующее различение: имманентность сознанию не есть ещё имманентность субъекту сознания (т. е. не есть ещё принадлежность к составу бытия субъекта, к составу его индивидуальности)»
- Тут следует понимать, что в данном случае под субъектом мы принимаем-различаем нечто большее, чем участненное я-дух-индивидуальность человеческого существа. Необходимо в «состав бытия субъекта» помимо текущей актуальной объектной наполненности (контента) сознания участненного я («состав его индивидуальности) включить и некий сверхиндивидуальный контент сознания, который актуально в индивидуальном сознании субъекта отсутствует, но доступен субъекту как потенциальная объектная действительность (будущий актуальный контент сознания) индивидуального сознания субъекта.
И такое отношение индивидуального и надындивидуального (интерсубъектного), актуального и потенциального возможно при способе рассуждения а-ля индуистское тат твам аси. В силу единородства индивидуального участненного субъекта (я, духа человеческого существа) с Высшим Всеохватным Субъектом (Я, Дух Существа – мирового Логоса, или Брамы) для участненного я человека доступно принципиально (в потенции) Всё. Это Всё есть в сознании человека актуально малая часть от Всего в статусе конечного контента его сознания, а потенциально в бесконечном процессе познания Всё потенциально доступное субъекту я в силу его единородства-участнения с мировым Я, Субъектом такого вселенского Существа как Брама, вселенский Логос (ты есть То, или тат твам аси).
«Сознаваемые «мои» проявления (чувства, хотения и т. п.) имманентны сознанию, но этого мало, они ещё имманентны и субъекту сознания (они суть моменты моего бытия).
Сознаваемые «данные мне» предметы (дерево, собака и т. п.) имманентны сознанию, но трансцендентны субъекту сознания (по своему бытию находятся вне состава бытия моего я)»
- С точностью до наоборот. «Мои» и «не-мои» объекты сознания человеческого субъекта имманентны субъекту, поскольку входят в объектную действительность сознания этого субъекта. И в это же самое время (разом с имманентностью) они трансцендентны субъекту, а субъект трансцендентен контенту собственного сознания. Ведь субъект – это ни один из объектов сознания – он порождает-различает все объекты в своем сознании будучи сам принципиально не-объектом, а их породителем-различателем. То есть принципиально субъект – это не объект, а Тот, кто различает объект. Но объекты, не будучи одной природы с субъектом, тем не менее его, ему принадлежащие элементы частного сознания субъекта, ведь он их породитель, различивший их в сознании.
Получается ещё один парадокс с сознанием и субъектом сознания. Субъект должен быть включен в состав сознания, ибо вне сознания (без сознания) нет субъекта – ему совершенно нечего сознавать-различать. Потерял человек сознание и для субъекта ничего нет, ничто не различимо. Пришел человек в сознание – субъект различает в сознании свою объектную действительность. Но с другой стороны субъекта человека не может быть в сознании, ведь там лишь то, что осознается, различается человеком, а именно субъектом человека. Вот субъект и различает объекты в своем сознании, но никак не себя-субъекта. Чтобы стать различимым в сознании субъект должен обернуться объектом, но субъект по самому определению принципиально не объект, а Тот, кто порождает-различает объекты. Вот и выходит в рассуждении о соотношении субъекта и его сознания, что субъект разом должен пребываь в сознании и отсутствовать там, быть имманентным сознанию и разом трансцендентным сознанию.
«Имманентность чужого бытия моему сознанию есть вступление предмета в кругозор моего сознания не превращающее чужого бытия в моё состояние, в мой психический процесс. Сознавание есть деятельность субъекта, способная вывести его за пределы его индивидуальности. Сознание, как целое, содержащее в себе субъект и объект, принадлежащий к области «данного мне», есть нечто сверхиндивидуальное, объёмлющее, по крайней мере, две, а то и более индивидуальности»
- Вот это рассуждение автора в самую точку, в десятку. Субъект не может участвовать в бытии мира иначе, чем в статусе участнения самого мирового Субъекта. То есть субъект человека, любого иного живого существа лишь постольку есть и активен в проявленном мире, поскольку он лишь иллюзорно самосущ, будучи непосредственно связан-производен от мирового Субъекта. В аналогии субъекты подобны лучам-участнениям от их Источника-Солнца. Эти лучи подобны проявлениям, эманациям Солнца-Источника. Так и субъекты-духи-я есть кажимости самостоятельных источников-индивидуальных «субъектных деятелей», приводящих к движению, жизни материальные тела существ, составляющих «первую природу» предметного мира.
«До сих пор, разграничивая в сознании субъективный и транссубъективный мир, мы сосредоточивались на тех оттенках и элементах опыта которые выражены выше словами «мой» и «данный мне», субстанциальный носитель, деятель и принадлежности его. В состав этих понятий входило уже также и понятие зависимости, и именно причинной зависимости. Следуя своему методу, займёмся понятиями причины и действия чтобы также и для них найти материал в опыте. «Мои» чувства, «мои» хотения, «мое» усилие оттолкнуть тяжёлый предмет причинно зависят от моего я: они в опыте непосредственно переживаются, как мои деиствования. Я, как субстанция, – источник их, причина, а они действия»
- Если я есть причина-субстанция моих (порожденных мной, моим волением и активностью) объектов в моем сознании, то что-кто выступает причиной не-моих (не мной причинно порожденных) объектов? Это либо из концепции реализма-материализма мир предметов-объектов самих-по-себе (самосущих оригиналов), либо производные иного причинного их породителя – некоего Субъекта-Субстанции, превышающего причинную мощь человеческих я-субъектов. По аналогии мы пвыступаем суьстанцией-причиной производных нашей волящей активности предметиов «второй природы» (предметы культуры, техносферы Человека). Но кто же подобно человеческому творению предметов второй природы сотворил предметы первой природы (леса, поля, горы, планеты, звезды, галактики)? Явно это не человек с его принципиальной ограниченностью («я знаю, что ничего не знаю», «человеку свойственно ошибаться», «человек предполагает, а Бог располагает»). Ответ восточной мудрости (философско-религиозных учений) заключается в том, что таковой Субстанцией, творящей проявленный мир является Абсолют (Брахман, Эйн-Соф). Как же этот сотворенный мир попадает в сознание ограниченного участненного человека? Этот проявленный мир пребывает в Пространстве, именуемом Абсолютным Сознанием, или Божественном Сознании. Вот в это Пространство и вмещается целиком весь проявленный мир. Человек же будучи участнением, капелькой Океана Абсолюта (всевмещающего Ничто, Пустоты-Шуньяты) вмещает в свое актуально ограниченное сознание малую частичку мира из абсолютного Божественного Сознания. А в силу единородства человеческого духа-субъекта Субъекту Божественному (тат твам аси) человек способен познавать беспредельный мир из Сознания Божественного. И познание есть процесс расширения своего сознания человеческим субъектом посредством различения своей интуицией того содержания из абсолютного Сознания, которое до познания есть потенциальное сознанию человека, а в ходе познания-различения новых объектов переходит в статус актуального знания (различенных субъектом объектов) – нового объектного контента сознания человека. Познавая, человек расширяет контент своего сознания новыми актуально данными (познанными) объектами. Все, что человек различает в своем сознании, составляет объектную действительность человеческого субъекта, или собственно актуально доступный человеку «внешний» и «внутренний» его мир.
«Поставим теперь вопрос, есть ли воспринятость белизны коры твердости её и т. п. – зависимость белизны и твердости от моего я?»
- Или в иной формулировке: Что производит белизну и твердость коры березы? Мое я или нечто иное?
«Конечно, восприятие не может быть осуществлено без некоторых актов я: в его составе всегда есть акт внимания и акт сопоставления, охватывания сразу нескольких предметов (принимающий иногда характер сознательного сравнивания), откуда возникает различение и отожествление, также и другие акты, о которых речь будет позже. Можно ли утверждать, что эти акты, напр. внимание (вернее, я внимательный) причиняют, порождают белизну, твёрдость? На этот вопрос может быть дан только отрицательный ответ: отношение между вниманием (мною внимательным) и предметом внимания совершенно не похоже на порождение, причинение: внимание направлено на белизну как на нечто предлежащее ему, а не творимое им»
- Отрицательный ответ отрывает предмет внимания (объект) от внимающего я (субъекта). Разве возможна белизна и твердость вне субъекта-я, обладающего органами восприятия? Ведь белизна невозможна вне ощущения цветовой зримости субъектом объекта. То есть белизна принадлежит восприятию её психикой-чувственностью субъекта. И даже органы зрения (нервные рецепторы в глазном дне) тут ни причем. Цвета существуют не вне восприятия (березе самой-по-себе), а в психической природе восприятия – в психике, которая есть инструмент восприятия очевидно принадлежащий субъекту, а не воображаемой вне сознания человека берёзе самой-по-себе. Вне сознания есть воображаемая Кантом умозрительно ВВС. Объект «кусок коры берёзы» есть продукт качественный (зримый в цвете и тактильно ощущаемый как нечто твердое), сотканный в акте восприятия из чувственного материала психики и априорной (согласно всё тому же Канту) пространственно-временной формы чувственного восприятия.
Но ведь очевидно, что объект-березу с её корой сотворил не субъект-я человек. А кто же этот объект представляет в восприятии человеческого субъекта? Её представляет восприятию человека Субъект сотворивший-различивший берёзу, леса, горы, реки, землю из Ничто. Этот Субъект есть наш планетарный Логос, который своим чувственным воображением и планирующим-проектирующим умозрением сотворяет-проявляет к тварному бытию планету Земля с её царствами (минеральным, растительным, животным и человеческим). А человеческий субъект различает из этого тварного мира Сознания планетарного Субъекта-Логоса те объекты своего сознания, которые он по уровню своей субъектной сложности способен различить (познать и вместить в свое участненое сознание). И восприятие человека обеспечивает в сознании человека те качества воспринятых объектов, которые подвластны уровню человеческого субъекта. Простейший пример. Обычные люди не способны чувственно воспринимать ауру (психика для этого недостаточно развита). А вот некоторые из людей способны воспринимать ауру живых объектов зримо и в цвете как сияющий кокон вокруг физических тел живых существ. Различие здесь в разном уровне сложности субъекта обычных людей и экстрасенсов.
«Так как объективная сторона сознания всегда наличествует вместе с субъективным актом, то мы не умеем точно обособить их, абстрагировать их мысленно друг от друга, тем более, что в большинстве случаев нас интересует объект, а не акт; мы сливаем интенциональный акт и предмет его в одно целое и обозначаем это целое одним словом. Так мы говорим, что видимый и осязаемый стол есть «мое восприятие»; между тем к области «моего» здесь принадлежит только акт воспринимания, а стол с его цветом, твёрдостью и т. п. есть «данное мне»»
- Вот так парадоксально предстает для нас (субъектов) предмет. Он разом продукт нашей активности (акта восприятия) и нечто принципиально инородное нам. Ведь предмета нет вне восприятия в акте различения его субъектом. Это говорит нам о единстве причины порождающей предмет и предмета. Нет восприятия субъекта нет и предмета – объекта восприятия. Но с другой стороны субъект не есть предмет-объект, но лишь его порождающая причина-субстанция. Мы различаем не причину-субъект, а его следствие – предмет-объект. Сказать о предмете вне восприятия его субъектом ничего нельзя, ибо вся качественность бытия предмета-объекта придается-порождается восприятием субъекта, а вне восприятия нет самого-по-себе предмета-объекта. Объект совершенно неотрывен от порождающего его к катафатическому существованию субъекта. Оторвем объект-предмет от субъекта и получим «предмет» исключительно апофатический бессодержательный (кантовская ВВС).
И это очевидно в предметной области гносеологии. А в предметной области онтологии мы как раз таки «забываем» о ключевой роли субъекта в порождении к существованию предметного мира. И тут у нас предметы, благодаря нашей «забывчивости» обретают самосущее бытие – онтологический статус. Не зря Ленин испльзовал этот прием разрыва гносеологии и онтологии в своем утверждении, что зависимость материи от духа условна-относительна в области гносеологии, а в области онтологии мир безусловно материален, включая такое свойство материи как сознание природно-материальногосущества – человека. Неразрывность взаимозависимость гносеологии и онтологии выразил философ Сергей Алексеевич Борчиков в провозглашенном им философском принципе онтогносеокачели.
«Наоборот, различая интенциональный акт и предмет на который он направлен, и усматривая независимость бытия от акта сознавания и познавания, мы понимаем, что время существования наблюдаемого предмета в громадном, большинстве случаев иное, чем время акта наблюдения»
- Автор не замечает парадокса в приведенном суждении. Как может время существования предмета быть иным, чем время акта наблюдения, когда в суждении предмет таки привязан к наблюдению его субъектом – «существование наблюдаемого предмета». Наблюдение есть акт субъекта непременно связанный со временем. Наблюдение по определению есть временной процесс/акт. А время согласно Канту есть априорная составляющая акта восприятия. То есть наблюдение предмета возможно лишь в акте восприятия предмета субъектом и не иначе.
«Слушая мелодию и наслаждаясь ею как целым, я имею в сознании теперь начало её, существовавшее несколько секунд тому назад; единым актом сознавания, длящимся небольшую долю секунды, я могу охватить как целое мелодию, длящуюся более минуты»
- Вот в сознавании мелодия представлена как умозримое целое (понятие), не занимающее ни мгновения времени и как чувственно вопринимаемая – звучащаая воспроизводимая во времени и пространстве мелодия. Если умом мы охватываем всю мелодию или любой её фрагмент вне временной её протяженности, то в чувственном восприятии мелодия звучит, занимая определенный временной промежуток, а если восприятие связано со стереоэффектом звучания, то и определенным пространственным звучанием разных музыкальных инструментов оркестра. Шоу «Угадай мелодию» построено как раз на различии чувственного временного восприятия и умозрительного вневременного различения мелодии целиком.
«Мало того, свой акт сознавания я могу направить в форме воспоминания на события, совершившиеся вчера, год назад и т. д.»
- Это говорит лишь о роли для субъекта в восприятии и умозрении объектов сознания его памяти. Без памяти невозможно единство прошлого-настоящего-будущего в восприятии и умозрении субъекта человеческого существа.
«Начиная анализ сознания, мы нашли в нём – 1) субъект, 2) объект или, лучше сказать, предмет и 3) отношение между субъектом и предметом»
- 1) Это парадоксальный элемент сознания. Он разом есть и отсутствует в сознании. Кто кому принадлежит? Сознание принадлежит субъекту человеческого существа, ибо человек сознает, обладает сознанием, как субъект-я, различающий в сознании свою объектную действительность. Субъект принадлежит сознанию, ибо без сознания субъект исчезает – он ничего не различает без наличия контента сознания. Субъект есть в сознании, где он различает содержимое-контент сознания – объектную действительность сознания.
Различая свой объектный мир в сознании субъект по определению не входит в содержимое-контент сознания, ибо субъект не объект, а причинное основание (субстанция) объектного содержания сознания. Но исключая субъекта из состава сознания, мы превращаем сознание в ничто, опустошаем содержательность сознания, ибо объектная наполненность сознаия (контент сознания) возможна лишь при наличии субъекта, разичающего (воспринимающего и мыслящего) субъектное наполнение сознания. Поэтому следует полагать, что субъект есть в сознании, но не существует там (существуют в сознании лишь объекты, различенные субъектом, или субъект не рядоположен ни какому объекту в сознании).
2) Элемент сознания объект-предмет. Это содержательность, объектная наполненность сознания, которую обеспечивает субъект существа, различая (в восприятии и умозрении) предметы-объекты. Эти элементы сознания составляют в существе (животном, человеке, планетарном, звездном, галактическом, вселенском логосах) объектную действительность субъекта-духа-я того или иного живого существа, или сознаваемый ими проявленный объектный мир.
3) Отношение между субъектом сознательного существа и предметом (объектной действительностью субъекта живого существа) пребывает в сознании. Это подобно тому как Субстанция-Источник-Причинное основание (Абсолют, Бог) пребывает в мироздании, не будучи порождением мира, но Тем, Кто порождает мир в составе мироздания. Это Отношение исключает как абсолютизацию трансцендентности Субстанции (субъекта-я) тварному миру (объектной действительности субъекта-я), так и абсолютизацию имманентности (принцип пантеизма) Субстанции и мира (субъекта-я и его объектной действительности). Ибо основанием Отношения субъекта и объекта, Субстанции и тварного мира выступает принцип всеохватного Вместилища-Пространства-Сознания (для Субстанции-Абсолюта-Бога и тварного мира) или отношения в конечном актуально сознании субъекта-я и его объектной действительности.
Абсолютизация трансцендентности приводит к отрыву либо Бога-Абсолюта от мира в утвержении, что Бог может и не творить мир (Бог есть, а тварного мира нет) – это догмат христианского богословия. Во второй вариации такой абсолютизации трансцендентности, наоборот, материальность мира возводится в Абсолют-Материю, которая может не творить человека с его сознанием. Материя есть, а человека с его сознанием нет (материальный мир до человека). Равно логическая несуразность в абсолютизации принципа имманентности, приводящего либо к солипсизму, либо к пантеизму.
«Сосредоточимся теперь на исследований отношения между субъектом сознания и предметом, принадлежащим к составу внешнего мира таким, как дерево, солнце и т. п. Наличность отношения между субъектом и «данным мне» внешним предметом, напр. при высказывании суждения очевидна: я есмь сознающий и наблюдающий, а внешний предмет есть сознаваемое и наблюдаемое; «а вместе мы образуем единство сознания».
Что это за тип связи? Какое это отношение? – Нетрудно убедиться что это отношение своеобразное, не сводимое ни к каким другим отношениям. Прежде всего это не пространственное отношение – не близость, не смежность, не далёкость. Независимо от того, в каком пространственном расстоянии от тела субъекта находится предмет, будет ли это рукав моего сюртука или дерево, растущее поодаль, или Сириус, находящийся в громадном отдалении, всё равно – субъект и предмет образуют единство сознания; это – сверхпространственная связь субъекта и предмета, преодолевающая пространственную пропасть, зияющую между ними, как телами»
- Принципиально недопустимо трактовать субъект как тело. Тела – это объекты, разичаемые субъектами. В сознании субъект отсутствует как некое тело, то есть объект в сознании. Представление «внешнего» (не-я) тела и «внутреннего» тела (я) навевается отождествлением я-субъекта со своими телами-объектами. Субъект-я может ошибочно отождествлять себя со своим физическим телом (ну это грубейшая логическая ошибка), может отождествлять себя со своим психическим телом (типа «я – это то, что мной чувственно переживается: наслаждение и боль, желание и отвращение») и, наконец, отождествление я со своим ментальным телом (типа я есть то, что мыслится в духе Декарта «cogito ergo sum»). Я не тождественно ничему объектному, телесному, материальному. Ведь я – это не объект, а его причинное основание – «субстанциальный деятель». Я-субъект присутствует-есть в сознании, отсутствуя-не-существуя там (как существуют объекты). Я не существует как объекты различаемые я-субъектом в сознании, но присутствует в сознании как источник-субстанция любого различенного им в сознании объекта.
Что же существует в содержательном составе сознания? Там существует то, что различено субъектом сознания. А именно это чувственно различенные я-субъектом объекты (чувственные образы «внешних» вещей и «внутренние» переживания эмоций, чувств). Кроме чувственных объектов, именуемых феноменами, в составе сознания мы (субъекты) находим умозрительные объекты – это всевозможные мыслимые нами вне-пространственно-временные понятия и их конструкты (понятийные концепты). Этот род объектов сознания мы именуем ноуменами.
«Это также не временная связь: не одновременность, не последовательность и т. п. Предмет знания может быть даже и невременным или. может принадлежать к иному времени, чем направленный на него акт: он может быть событием секунду тому назад отошедшим в область прошлого, или совершившимся вчера, или происшедшим десятки веков тому назад, как, напр., смерть Сократа в Древней Греции. Итак, это – связь сверхвременная, преодолевающая пропасть между прошлым и настоящим.
Связь субъекта с предметом внешнего мира («данного мне») есть также не причинное отношение: субъект не производит предмета и предмет не производит субъекта. Здесь нет субординации, зависимости одного бытия от другого, как в случае причины и действия: обе стороны, субъект и предмет внешнего мира, стоят друг против друга в сознании как равноправные по бытию. Отдав себе отчёт в своеобразии связи их в сознании, назовем отношение их друг к другу словом координация, чтобы подчеркнуть равноправие их по бытию. Точнее следует обозначить эту сочетанность субъекта и предмета словом гносеологическая координация, так как она есть условие возможности истины о предмете»
- Разве может объект (предмет «внешнего мира») находиться в сознании субъекта, если субъект его не различает либо в акте восприятия, либо в акте воспоминания, либо в акте умозрения? Если я-субъект не воспринимаю (не вижу, не слышу, не как-то иначе чувствую предмет) и более того не мысленно различаю его, то как же этот предмет существует в моем (субъекта) сознании? Этого никакого предмета в моем сознании просто нет! Я лишь фантазирую, что такой ну никак не данный мне в сознании предмет (объект) существует сам-по-себе вне моего сознания. И такое «существование вне сознания» предмета Кант справедливо именует ВВС (не зримую, не слышимую, не ощущаемую как-то иначе) и следовало бы утверждать, что эта вещь-предмет также и немыслима субъектом в его сознании. Ведь если ВВС мыслима, то она уже еуществует в сознании субъекта в форме объекта-ноумена.
Следовательно, предмет «внешнего мира» причинно зависим от субъекта. Этот предмет лишь тогда пребывает-существует в сознании, когда субъект его различил как минимум мысленно как ВВС и полноценно предмет будет существовать в сознании при его различении субъектом в чувственном восприятии (в качественном феноменальном образе, сотканном из разных ощущений и априорной (присущей акту восприятия) пространственно-временной форме.
Строго говоря, существованием объекта в сознании субъекта следует именовать актуально различенный субъектом объект, или бытийствующий в сознании объект. Но та же береза в примере Лосского может как существовать-бытийствовать в сознании субъекта-я, так и не существовать, не быть бытийствующей в сознании субъекта-я. И это есть отношение бытия-небытия, существоания-несуществоания в сознании субъекта-я тех предметов-объектов, которые сотворил к бытию не он, а Субъект несравненно более сложный, чем субъект-я человека. Тогда береза сотворена-существует в Сознании Субъекта, скажем планетарного Логоса, а для сознания субъекта-я этот объект-предмет либо лишь потенциален (когда субъект-я его не воспринимает актуально, и не думает о нем – не различает эту берёзу в своем умозрении), либо актуально существует при восприятии и умозрении берёзы перед глазами и во время воспоминания её в чувственном представлении и ментальном различении.
«Непосредственная, непричинная связь субъекта с познаваемыми предметами внешнего мира может сопутствоваться также и причинным взаимодействием с ними. Предмет внешнего мира, воспринимаемый чувственно при посредстве глаза, уха, осязания, действует на эти органы световыми или звуковыми волнами и т. п. Однако возникающие отсюда физиологические процессы в нервной системе наблюдателя не суть причина имманентного сознанию воспринимаемого предмета. Какое значение имеет для восприятия предметов этот ряд причинно связанных друг с другом физико-физиологических процессов, об этом будет сказано в следующей главе»
- Физиология тут побоку по простой причине стирания качеств якобы «внешних» самосущих предметов в однородном нервном процессе. Все качественные признаки предмета-объекта рождаются в самом акте психического восприятия и однородные нервные импульсы от нервных рецепторов органов восприятия тут ни причем (это так называемый псиофизиологический парадокс). Вопрос же заключается в том, что же (или кто) воздействует на органы чувств, что собственно запускает акты восприятия чувственных феноменов (предметов-объектов)? В самом общем виде на этот вопрос ответил Беркли, объявив источником восприятия чувственных феноменов в сознании - Бога (Субстанцию). В индуизме этот механизм раскрывается чуть подробнее. Там утверждается, что восприятие субъектами предметов-объектов основано на сущностном родстве каждого я-субъекта Божественному Субъекту, Божественному Я (тат твам аси). Вот исходя из этого единородства субъект-я способен различать в восприятии те объекты чувственной природы, которые доступны уровню сложности этого субъекта (степени участненности субъекта-я от Субъекта-Я). Субъект-Я наполняет Пространство-Сознание своим различением объектного проявленного мира, творит объектные миры, а участненые субъекты-я в своем восприятии эти миры различают лишь настолько, каков уровень сложности субъектов-я. Вот сознания субъектов-я и наполнены предметным содержательным контентом в соответствии с уровнем сложности субъекта, его эволюционным статусом (субъект минерала, растения, животного, человека, логосов более высоких эволюционных ступеней).
«Предмет, с которым координирован субъект, может вовсе не существовать как действительное бытие: он может быть, напр., созданием чьего-либо воображения или наличествовать только в мифотворческой деятельности какого-либо народа (напр., Юпитер в Древней Греции) и тем не менее координация между таким предметом и мною, как познающим субъектом, существует. В самом деле, даже и такой предмет, не принадлежащий к области действительного бытия, входит в состав мира на основе каких-либо своеобразных функций (напр., фантазирования) того или иного деятеля и через посредство координации этого деятеля координирован со всеми познающими субъектами»
- Координация между «всеми познающими субъектами» осуществляется по принципу близости уровня сложности этих познающих субъектов. Чем ближе уровень сложности субъектов, тем более скоординированы в их сознаниях объектные действительности и, наоборот. Миры человека и муравья крайне мало скоординированы в силу большой разницы уровней сложности субъектов муравья и человека. Между людьми координация выше, но тоже уровни сложности субъектов разных людей весьма различны.
«Сверхвременность и сверхпространственностъ координации была бы невозможна, если бы субъект и предмет были сполна пространственно-временными. Что касается субъекта, нашего я как субстанциального деятеля, мы с очевидностью усматриваем, что только проявления я, да и то не все, а лишь такие, напр., как отталкивания, оформлены пространственно, само же я не имеет пространственного оформления, оно не кубическое, не шарообразное, не линия, не точка и т. п.; точно так же лишь проявления я суть события, протекающие во времени, возникающие, исчезающие, длящиеся; само же я не имеет временной формы, не возникает и не исчезает во времени, не течет и не длится по типу временного бывания: оно – сверхвременно и сверхпространственно»
- Это важное понимание, следствием которого будет вывод о несуществовании я подобно телам существ, в которых пребывает я-субъект. Я не будучи пространственно-временным бессмертно в отличии от его тел, которые имеют преходящее существование в пространственно-временном мире. Но ошибочно сводить все объекты к пространственно-временным (к феноменам). Есть объекты в сознании субъекта, которые в отличие от феноменов внепространственно-временные. Это ноумены, или понятия и их конструкты. В основании понятий (объектов-ноуменов) пребывают вечные идеи платоновского мира идей.
«Не только это непосредственное наблюдение над я как субстанциальным деятелем открывает нам его стояние над временем и пространством. Умозрительное исследование любого события, напр. чувства радости, длящегося несколько секунд, отталкивания, направленного по определенной линии, и т. п., открывает в нём бесконечное множество внеположных друг другу отрезков во времени или во времени и пространстве (отталкивание), которые могут образовать единство события не иначе как под условием нахождения их из единого источника»
- Я-субъект в сознании внеположен объектам и, соответственно, может усмотреть, будучи источником своей объектной действительноси в сознании, всякий объект этой действительности («внешний» и «внутренний», феноменально-чувственный/пространственно-временной и ноуменальный/внепространственно-временной, понятийный), но никак не может усмотреть самого себя в сознании, ибо он сам не результат-продукт усмотрения (объект), а тот, кто усматривает (субъект). Мы можем себя только объективированно (то есть суррогатно, по аналогии) усматривать как объект-ноумен-понятие субъекта. Это ровно также как среди предметов тварного проявленного мира невозможно рассмотреть Бога, Абсолют, который по определению не объект-предмет, а То (Субстанция), что порождает, эманирует, проявляет предметы тварного мира. Как Бог нетварен, так и субъект не тварен, а есть единородство самому Богу – его участнение-представитель-источник проявленных предметов-объектов.
«Таким образом, всякая временность и всякая пространственность возможны не иначе как на основе сверхвременного и сверхпространственного начала, осуществляющего свои проявления во временной или пространственно-временной форме. Этот источник сам не может быть временным и пространственным, так как в противном случае вновь поднялся бы вопрос об условии единства его и получился бы регресс в бесконечность. Он не только не временной и не пространственный, но ещё и сверхвременный и сверхпространственный так как он придает своим проявлениям форму времени, а некоторым из них также и форму пространственности, господствуя над раздроблением этих форм и обеспечивая единство их и своих проявлений в них. Нам знаком уже этот источник событий: это – субстанциальные деятели, как причины и носители событий. Сверхвременными и сверхпространственными теперь мы будем называть только субстанциальных деятелей, чтобы отметить их активное распоряжение формою времени и пространства, их господство над этими формами, а все остальное, лишенное форм времени и пространства (напр., такое, как математическая идея числа и т. п.), будем называть невременным и непространственным»
- Хорошо различил сверхпространственность-временность субъектов от внепространственности-временности идей. Вот эти внепространственно-временные идеи (у автора «математическая идея числа») выступают основанием объектов-ноуменов, различаемых субъектами и, будучи воплощением идей в объекты-понятия-ноумены, обладают существованием в сознании субъектов. В то время как сам субъект таким существованием в сознании не наделен, ведь он по определению не объект.
«Координация, преодолевающая пропасть времени и пространства между познающим субъектом и всеми событиями также и внешнего для него мира, объясняется только что развитым учением о событиях: всякое событие есть проявление какого-нибудь субстанциального деятеля. Независящая от времени и пространства координация есть не что иное, как связь самих сверхвременных и сверхпространственных деятелей друг с другом, благодаря которой все, что переживает один деятель как своё проявление, существует не только для него, но и для всех других деятелей всего мира»
- Координация субъектов «как связь самих сверхвременных и сверхпространственных деятелей друг с другом» возможна лишь потому, что все субъекты-я есть участнения Субъекта-Я и степень координации между ними прямо пропорциональна степени близости их уровня сложности.
«Это трансцендирование элементов внешнего мира за пределы своего бытия и существования их для наблюдающего субъекта есть несомненный факт, лежащий в основе сознания»
- И это трансцендирование есть превышение (актуальная невместимость) содержания Сознания Субъектов уровня сложности выше человеческого субъекта по отношению к контенту сознания человеческого субъекта. Такие транцендентные сознанию человека объекты есть потенциальные объекты – доступные их познанию человеческим субъектом, - которые в актах познания становятся актуальными объектами, уже различенными в акте их познания субъектами в своем сознании. Так в познании субъект человека расширает собственное сознание, вмещая в него всё больше актуально данных-различенных объектов, которые до акта познания были сознанию человека потенциальными (актуально недоступными, актуально отсутсвовавшими в сознании человека).
«Даже и собственные проявления субъекта трансцендируют за пределы своего отрезка времени, поскольку существуют для него в актах его сознавания, принадлежащих к иному времени, чем момент их осуществления; однако это трансцендирование не столь поражает нас, потому что в этом случае и сознаваемое проявление, и акт сознавания, направленный на него, принадлежат одному и тому же сверхвременно объёмлющему их субъекту»
- Да, это тривиальное обыденное явление-возврат к актуально различенным объектам сознания того содержания, что хранится в нашей памяти былого.
«Удивляет нас это трансцендирование в случае сознавания субъектом отрезков внешнего мира; в самом деле, субъект есть самостоятельный деятель, способный быть носителем лишь своих собственных проявлений; и внешний мир состоит из других, тоже самостоятельных деятелей, из которых каждый есть носитель собственных проявлений. Каким же образом возможно, чтобы эти самостоятельные субстанциальные деятели вместе со своими проявлениями могли трансцендировать за пределы себя и как-то своеобразно наличествовать в сознании друг друга»
- Это «каким образом» известно с древности как «тат твам аси».
«Ответ на этот вопрос будет удовлетворителен лишь в том случае, если в нём будут учтены оба несомненные свойства субстанциальных деятелей – и самостоятельность их, и спаянность воедино, обнаруживающаяся в сознавании одним другого»
- На языке (в дискурсе) метафизики это признание относительности приватности сознаний разных субъектов в силу их (субъектов) глубокого единства в своем Источнике (тат твам аси).
«Выход из затруднения может быть найден лишь путём совмещения обеих этих сторон в бытии субстанциальных деятелей: они не абсолютно самостоятельны, но и не абсолютно слиты воедино»
- Вот это достойный спекулятивный (диалектический) способ рассуждения. И это в дискурсе метафизики можно выразить как субъекты иллюзорно раздельны в существовании проявленных существ (одноклеточных, растений, животных, человека, логосов выше уровня сложности субъекта человека) и субстанциально едины (участнения-духи Субстанции – Бога, Абсолюта).
«Как носитель творческой силы, как причина своих проявлений каждый субстанциальный деятель самостоятелен, но все они другими сторонами своего бытия, напр. как носители тожественных идеальных принципов временной и пространственной формы, числа и т. п., слиты воедино, единосущны. Это единосущие их есть, однако, лишь несамостоятельный аспект их бытия и потому может быть названо отвлечённым единосущием. Оно определяет лишь общие рамки единого космоса, наполнимые благодаря самостоятельному творчеству каждого деятеля крайне различными, нередко противоборствующими друг другу содержаниями»
- Акценты следует поменять. Главное, сущностное в субъектах – их единство единосущесть в Абсолюте (тат твам аси). А их статус-роль в проявленном бытии мира в том, что они представители Субстанции («субстанциальные деятели»), развертывающее содержание мира из состояния слитости в Ничто в состояние иллюзорной самости вещей в проявленном-дифференцированном на предметное многообразие мире. Вещи мира есть объекты, различенные к иллюзорно-самосущему существованию в Пространстве-Сознании от всеохватного мирового Субъекта Логоса-Брамы и далее по всем уровням духовной иерархии существ в проявленном мире (Логосов галактических, звездных, планетарных, субъектов людей, животных, растений, микроорганизмов).
«Благодаря единосущию, однако, все самостоятельные аспекты деятелей и проявления их координированы друг с другом и существуют друг для друга, своеобразно трансцендируя и наличествуя друг в друге тем идеальным, не реальным (не временным и не пространственным) наличествованием, которое на ступени развития сознания обнаруживается как «имение предмета в сознании» и до всякого сознания служит условием всякого взаимного влияния деятелей. Имея в виду это трансцендирование, можно сказать, что в мире все имманентно всему»
- Вновь образчик диалектического рассуждения. Существа своими сознаниями лишь относительно закрыты друг от друга приватностью. Ибо содержание всех сознаний черпается из Одного Источника (из всеохватного Ничто) по велению (волению) Одного Субъекта (мирового Логоса-Брамы) посредством мириад Его участнений – духовной иерархии субъектов, проявляющих-различающих объектные миры масштабов соответствующих их (субъектов) уровню сложности. Галактики проявляют-различают галактические Логосы, звездные системы – творятся звездными Логосами, планеты – планетарными Логосами, планетарные царства творятся логосами царств природы. А культуры и техносферы творятся субъектами существ, именуемых людьми.
«Необходимо отдать себе отчёт в том, что координация субъекта (субстанциального деятеля) с предметом есть условие возможности того, чтобы акт внимания был направлен на предмет; она есть условие сознания, а не продукт его»
- Условие (основание) координации (взаимозависимости) – это атрибутивная присущесть субъекту (человеческому) таких его инструментов как чувственное восприятие (психика, психическое тело) и умозрительное различение (ум, ментальное тело). В восприятии по его определению имеются две стороны, два элемента – воспринимающий/различающий субъект и воспринимаемый/различаемый объект. Этот акт восприятия имеет место (пребывает) в сознании субъекта. При этом субъект в сознании имеет статус несуществования (он не продукт восприятия, а его источник), а объект в сознании имеет статус существования, будучи продуктом восприятия. Сам акт восприятия есть причинное основание интенции (внимания) субъекта на объект. Но в тоже время внимание субъекта есть причинное основание этого акта восприятия. Это взаимоотношение в диалектическом рассуждении подобно рассмотрению причинности в соотношении курицы и яйца. Без внимания субъекта не состоится акт восприятия им объекта, Но и без акта восприятия субъекту не на что направлять свое внимание. Ведь объект и субъект в их взаимоотношении невозможны при наличии (предварительном) восприятия и (ещё) отсутствии интенции-внимания субъекта на объект. Равно и, наоборот. Невозможно субъект-объектное отношение до восприятия при наличии предварительном внимания. Ведь объекта до его восприятия субъектом просто нет – не на что направлять внимание.
«Как в практической сфере, чтобы совершить действие, напр., взять рукою графин с водою, предварительным условием служит пространственная близость руки и графина, так для сознавания условием служит непространственная связь субъекта и предмета координированность их, благодаря которой уже до сознания предмет имеет значение для субъекта, он идеально наличествует в нем; эту идеальную досознательную имманентность предмета в субъекте можно назвать предсознанием»
- Правильное решение. В субъекте до его восприятия объекта потенциально пребывают все идеи объектов. Это возможно благодаря единородству субъекта Абсолюту с Ничто, вмещающим слиянно-нераздельно Всё. Вот из этого источника все идеи предметов-объектов потенциально предсуществуют в субъекте. В акте восприятия идея предмета обретает актуальное воплощенное существование в сознании субъекта, «обрастая» материальностью форм проявленно-воплощенного существования идей в предметах мира. Эти материальные формы, проявляющие нематериальные идеи, есть форма восприятия, в которой идея облекается в пространственно-временную форму и такую чувственную форму как гештальтность психического образа – «вещь в подлиннике», приобретшая в акте восприятия окачественность зримости, слышимости, обоняемости, тактильности, вкушаемости.
Это форма феноменальности вещи в сознании субъекта. Вторая форма материализации идеи в проявленную «вещь в подлиннике» в сознании субъекта есть форма ноуменальности. Вещь здесь предстает в своей сущности. Это есть проявление идеи вещи в умозрительной понятийной форме сущности. Каждая вещь лишь тогда представлена целостно в сознании, когда она подводится умом субъекта под своё понятие. Подведение феномена вещи под понятие-ноумен и делает «вещь в подлиннике» целостной (явленной субъектом феноменально-образно и различенной субъектом ноуменально-понятийно). Эта завершенная в цельности проявления вещь в сознании субъекта есть поименованный субъектом феномен. Так стол – это неслиянное единство (со-положенность) в сознании субъекта феномена (целостного психического образа) и его поименования, проистекающего из различенной субъектом сущности (понятия) этой вещи. На санскрите в индуизме вещи определяются как нама-рупа (со-положенность понятия-имени и феномена-формы-тела).
«Координация не нужна только в случаях сознавания и познавания субъектом самого себя и своих проявлений, так как наличествование проявлений субъекта для него самого обеспечено ещё более глубоким единством, именно принадлежностью их субъекту, а наличествование субъекта для самого себя в самосознании обусловлено тожеством сознающего и сознаваемого»
- Принцип связи субъекта с объектом через восприятие и умозрение непреложен. Так называемые «свои» переживания ровно также как «внешние» предметы-объекты должны быть осознаны (существовать в сознании субъекта). Так концентрированное внимание на «внешнем» объекте может вытеснить из сознания восприятие (переживание) «внутренней» боли, «внутреннего» ощущения (голода или ещё чего-либо).
«Нам могут задать вопрос: из какого источника может быть известн, что координация есть досознательная связь субъекта с предметом внешнего мира и что условием сознания служит предсознание? Ответ мы дадим следующий. Наблюдая своё сознание, мы усматриваем не только элементы его, но и строение его, именно связи элементов сознания друг с другом, зависимость или независимость одних из них от других, значение их друг для друга; так, мы усматриваем, что внимание безразлично для существования координации, а координация наоборот, не безразлична для возможности внимания; координация есть логически и реально необходимое условие возможности сознания, а не наоборот; эта необходимая связь есть одна из черт сущностного строения сознания. Говоря о досознательной координации, мы вовсе не утверждаем нового элемента мира, ненаходимого в сознании: речь идёт о той самой координации, которая наличествует в сознании, но только в том виде, как она существует в более простой обстановке без сознания. Наблюдая сознание как объект исследования, я могу совершать мысленные отвлечения, абстрагирования от него то тех то других сторон и получить в качестве наблюдаемого мною объекта также и предсознание, усматривая при этом, что предсознание есть условие возможности сознания»
- Тут логическая путаница у автора. Сознание не следует путать с его (сознания) контентом – наполненностью объектным содержанием. Объекты и их связи, организация их в разные структуры – это не собственно сознание, а его наполнитель-контент. Само сознание необъектно. Оно есть пространство-вместилище для объектной действительности субъекта и не более того, но и не менее того. Ведь потеря субъектом сознания лишает субъект связи с его объектной действительностью. Субъект при потере сознания ровно ничего не может различить – ни единого объекта. Лишь возврат субъекта в состояние сознавания (возвращение субъекту пространства-вместилища объектов при выходе из обморока) позволяет ему восстановить восприятие и умозрение, а с ними и связь со своей объектной действительностью.
«Оглядываясь на пройденный путь и рассматривая свой метод разработки гносеологии, я утверждаю следующее: отброшенные предпосылки прежней гносеологии я не заменяю новыми предпосылками, а ставлю на их место доказанные путём анализа состава сознания положения: учение о данности внешнего мира в сознании и учение о непричинной связи познающего субъекта с познаваемым предметом»
- Эти предпосылки не «доказанные путём анализа состава сознания положения», а принимаемые априорно (вне доказательств) на веру. Это на их основе (аксиоматическом основании-предпосылках) и выстраивается логическая система под наименованием «учение о данности внешнего мира в сознании и учение о непричинной связи познающего субъекта с познаваемым предметом».
Удивительно стремление философов отмежеваться от дологического (не основанного на каких-то доказательствах) принятия аксиоматического основания, постулатов, на базе которых только и могут далее строиться доказательства в следующей из этого основания логической системе. В основе логических построений лежит вера исследователя в принятые им априорно как исходное допущение постулатов-аксиом. Единственное «доказательство» аксиом – это принятие их как самоочевидных для построителя той или иной теории, того или иного учения. Яркий пример – принятие Королевым за аксиому полагание поверхности луны твердой. На этой аксиоме строились дальнейшие физико-математические расчеты при подготовке полетов на луну.
«С. Франк, отыскивая условия возможности интуиции, т. е. созерцания предмета в подлиннике, развивает иное учение, чем то, которое изложено мною. Согласно его учению, всякое определенное бытие укоренено в Абсолютном, которое он понимает как Всеединство, и именно как «единство единства и множества», вне которого ничего нет.
- Это «Единство единства и множественности» я именую нераздельной слиянностью единого и множественного, субъектного и объектного, внешнего и внутреннего, трансцендентного и имманентного, причины и следствия, бытия и небытия, Источника-Творца и порождения-творения («Я есмь альфа и омега, начало и конец»
Откровение ап. Иоанна Богослова, Глава 1, стих 8 ) и всех прочих полярностей а Абсолюте-Ничто, вмещающем Всё в эту нераздельную слиянность. А в проявленном-эманированном Абсолютом тварном мире, наоборот, Всё бытийствует-существует посредством неслиянного единства условно-иллюзорной раздельности полярностей в предметах, событиях, существах тварного мира.
«Исходя из слитости всего бытия в Абсолютном как Всеединстве, Франк следующим образом решает загадку направленности сознания на бытие независимое от него: предмет до всякого нашего знания о нём близок нам «совершенно непосредственно, в качестве самоочевидного и неустранимого бытия вообще, которое мы ближайшим образом не «знаем» а есмы, т. е. с которым мы слиты не через посредство сознания а в самом нашем бытии». Раньше всякого нашего сознания и знания он уже «имеется у нас и при нас»»
- Вот это по сути принятие С.Франком древнейшего постулата индуизма о единородстве всякого субъекта с Абсолютом, выражаемого древним изречением тат твам аси, или ты есть То.
«Метафизические учения о строении мира и отношении мира к Абсолютному (к Богу), развиваемые мною в книге «Мир как органическое целое», значительно отличаются от учений Франка. Сверхмировое начало, полагаю я, не есть Всеединство: Оно не содержит в себе мировую множественность, сотворенную им; вследствие совершенной своей несоизмеримости с миром и неоднородности с ним Оно нисколько не ограничивается и не умаляется относительным внебытием мира»
- Здесь нужно понимать, что Всеединство не есть сумма Абсолюта и мира. Во Всеединстве мир представлен так нераздельно-слитно (а не предметно-множественно), как это понимается в буддизме в понятии Пустоты, Шуньяты, вмещающей нераздельно-слитно весь мир. Вот эта Пустота Абсолюта есть мир в состоянии небытия – в Ничто. Мир есть в Абсолюте как Ничто, а Абсолют есть в проявленном множественно-предметном мире как его причинное основание (Субстанция-Источник), без наличия которого мир не имеет бытия. Этот представитель Абсолюта в каждой вещи, каждой былинке мира есть Божественный Дух, который в метафизическом дискурсе именуется субъектом, участненным я. Вот это взамопроникновение мира в Абсолют в форме Ничто и Абсолюта в мир в форме духа, субъекта, я и есть Принцип Всеединства.
Творения мира буквально из «ничего» нет. Мир по сути не творится Абсолютом, а проявляется-развертывается из состояния Ничто в состояние предметного множества, которое лишь иллюзорно самосуще. Проявленный мир – это не самосущая реальность, а производное (Покров Иллюзии, Майя) от Абсолюта, проявляющего-эманирующего предметный мир из Пустоты, в котором мир заключен потенциально, неразвернуто, нераздельно слитно. По завершении проявления (иллюзии Майя) мир вновь возвращается в состояние нераздельности на предметы в Ничто-Пустоте-Шуньяте до следующего цикла проявления мира.
Якобы самосущий «вешний мир» по сути не более, чем воображаемая ВВС Канта, ведь все предметы «внешнего мира» либо никакая ВВС, либо продукты восприятия и умозрения субъектов. Предмет содержательный качественно (обладающий пространственно-временной формой, цветом-зримостью, звучанием-слышимостью, текстурой-тактильностью, запахом-обоняемостью и вкусом-вкушаемостью) ну никак не сам-по-себе (не кантовская ВВС), а продукт восприятия психикой субъекта. Как продукт восприятия предмет наделяется пространственно-временной формой и качествами пяти модальностей ощущений в сознании субъекта (объект-феномен). Как продукт умозрения предмет наделяется сущностью – понятием, под которое феномен подводится в сознании субъекта (объект-ноумен). От самосущести предмета вне сознания во «внешнем мире» ничего не остается, кроме умозрительного полагания такого предмета (ВВС) «вне сознания» - полагания-умозрения опять же в сознании субъекта. Таким образом вне сознания ничего нет. А как же поля, леса и горы? А мы их различаем исключительно в своем сознании. До их различения в сознании субъекта их нет для субъекта актуально. Они потенциальны для субъекта и пребывают актуально в Сознании Субъекта, обладающего несравненно большей сложностью, чем сложность человеческого субъекта с его ограниченными рамками актуально данного контента сознания субъекта.
«Теоретическая деятельность требует отрыва субъекта от своей жизни уже потому, что она производит умственное выделение предмета из мировой множественности в таком сопоставлении его с другими предметами, при котором становится усмотренною определенность предмета как нечто отличное от других определенностей, напр. «белизна, а не коричневость, не зелёность» и т. п. Это – акт различения или, если взять все стороны его, акт сравнивания, ведущий к различению и отожествлению. Отдавая себе благодаря этому акту отчёт в том, что «кора этой березы белая», субъект, конечно, не созидает различия а находит его»
- Что значит «находить», а не «созидать» различия? Пока субъект не задается вопросами о сущности предмета-объекта рассмотрения, для субъекта нет ни коры, ни белизны, ни самого предмета как отдельной вещи в картинке восприятия. Но как только начинает работать такой инструмент различения предметов в сознании как умозрение, мы имеем дело не просто с феноменальной (чувственной) картинкой сознания (феноменальный контент в сознании субъекта), но уже и с различением понятийным – разделяющим гештальтность чувственного восприятия на предметы/объекты ноумены. Только понятийность умозрения способна расчленить цельность чувственной феноменальности на отдельные элементы-предметы-объекты в феноменальной картинке сознания. Так эта цельность феноменальной картинки умом субъекта расчленяется на объекты понятийно различенные в сознании: на луг, покрытый травой и окруженный лесом. Над лугом и лесом различается понятийно синее небо с белыми облачками. Лес расчленяется понятийно на раздельные вещи: деревья, лесную травяную подстилку с ягодами и грибами, с мелкими существами: муравьями и улитками, мухами и стрекозами.
Получается, что в сознании субъект находит как феномены-объекты, так и возможность различения этих объектов на отдельные вещи посредством их подведения под определенные понятия и поименования объектов сознания словами-терминами понятий, которые эти предметы различают по их сущности. Но это «нахождение» есть продукт созидания-различения объектов-вещей умом субъекта, поименовывающим объекты-феномены. Именно в акте понятийного различения в составе такой вещи как дерево с корой и белизной коры созидаются эти вещи в сознании субъекта, поименованные корой дерева и белизной коры дерева. В этом отношении вещь в сознании есть предмет нашего внимания-различения. Делаем предметом различения кору дерева – получаем такую вещь как кора дерева. Ели предметом различения является восприятие цвета коры, то в сознании творится такая вещь как белизна коры дерева.
«В акте различения достигается опознание предмета, однако не целиком, а лишь с той стороны, которая подвергнута различению и может оказаться лишь бесконечно малою дробью содержания предмета; ряд различений и опознаний, дающих все более полные сведения о предмете может быть продолжен: кора этой березы – белая; белая кора этой березы – твердая; твёрдая белая кора этой березы – гладкая и т. д.»
- Вот этот процесс понятийного различения исходного цельного объекта-«феноменальная картинка в сознании» на множество поименованных вещей и есть процесс созидания предметного многообразия мира в сознании субъекта. И этот мир в сознании субъекта есть его (субъекта) объектная действительность, слагаемая «вещами в подлиннике» - со-положенность феноменальной (чувственно воспринимаемой) составляющей вещи с её ноуменальной составляющей (умозримым понятием-сущностью вещи), которые вместе со-положенно и созидают в сознании субъекта вещный мир, иллюзорно представляемый «внешним миром» субъекта.
«Предмет, благодаря имманентности всего всему, дан субъекту целиком но опознание его человеком, существом с ограниченными силами, неспособным произвести одновременно бесконечное множество актов различения, достигается лишь частичное: опознанное в предмете есть лишь выборка из сложного состава предмета, другие стороны которого остаются только сознанными, а вся полнота таится ещё глубже в предсознании субъекта»
- Это «предсознание субъекта» есть потенциальность, неразличимость актуально объектов во всей полноте своего содержания. Она проистекает из участненности, ограниченности субъектов – их уровня сложности на шкале духовной иерархии мироздания. Но это принципиальное условие самой возможности дальнейшего различения-познания субъектами содержания мира. Ведь познавать может лишь принципиально несовершенное существо. И само познание есть процесс различения субъектами новых объектов, которые до акта познания были потенциальными для субъекта (в его «предсознании»), а в акте познания из состояния потенциальности переходят в состояние актуальной различенности их субъектом в своем сознании. Тем самым познание расширяет сознание субъекта, пополняя его актуальный контент.
«Акт различения даёт ответ на вопрос о какой-либо стороне предмета (напр., на вопрос: «Каков цвет коры этой березы?» – ответ: «Кора этой березы белая»); результатом его (в сочетании с некоторыми другими интенциональными актами) является имение в трёхчленной системы, составляющей объективную сторону суждения. В эту систему входят: 1) предмет суждения, 2) предикат суждения (то, что опознано в предмете в данном суждении) и 3) отношение (связь) предиката к предмету.
Проследить в различенном виде отношение между предметом и его стороною или между предметом и другими предметами можно не как посредством интеллектуальной интуиции, о которой речь будет позже. Конечно, это отношение предстоит в знании не как синтез производимый субъектом, не как конструкция, осуществляемая им, а как находимое им в самом предмете строение»
- Тут налицо отступление от диалектического способа рассуждения. В том и суть дела, что предмет-объект разом и обнаруживается субъектом в сознании и созидается субъектом в сознании. Работа интуиции субъекта не видна в сознании и объект сразу обнаруживается в сознании как некое мгновенное усмотрение, сопровождаемое возгласом «эврика!»/»нашел!». Но это нахождение созидается самим субъектом: совместной работой его интуиции, воображения и умозрения.
«Такой интуитивистический реализм может выразить своё учение в следующем положении: восприятие, представление и понятие вещи, а также суждение о вещи есть сама вещь, поскольку к ней прибавилось новое отношение, именно воспринятость, представленность, понятость или обсужденность её. Такое учение формулирует средневековый философ Гавриил Билъ»
- Можно из такого суждения о сути интуитивистического реализма сделать вывод, что существование вещи есть соответствие трем условиям: восприятость, представленность и понятийность вещи как объекта в сознании субъекта, который и порождает «вещь в подлиннике» посредством обеспечения этих трех условий существования вещи. Субъект воспринимает, представляет и наделяет понятием, выражаемым словом-именем существующую в сознании «в подлиннике» вещь.
«Ту же мысль иными словами выражает современный американский неореалист Перри, говоря, что «идеи суть только вещи в определённом отношении; или вещи, в отношении познанности их, суть идеи»»
- Это суждение определяет вещь как проявление-материализацию платоновской идеи в сознании субъекта. Что есть познанность-различенность вещи субъектом? Это перевод идеи из её потенциальности-небытия в сознании субъекта в актуальность-проявленность идеи вещи путем её облечения в материальные формы: пространственно-временную форму (ею вещь наделяется чувственным восприятием/психикой субъекта), форму чувственных качеств (ею наделяет вещь в сознании всё та же психика, облекая идею вещи в гештальтность образа-феномена из до пяти модальностей ощущений), форму понятия-сущности (ею наделяет идею воплощенную в вещь умозрение субъекта, поименовывающее вещь словом-термином понятия под которое феномен вещи подводится умом).
«Средневековый реализм, исходящий из учения Аристотеля, что душа есть «форма форм», может быть понят как теория, родственная той современной разновидности критического реализма, которая утверждает, что некоторые признаки предмета, принадлежащие к составу «сущности» его (essence), вступают в подлиннике в сознание. Существование (existence) предмета, говорят они, не может быть дано в восприятии так как существует пространственная и временная пропасть между вещами, которую перепрыгнуть нельзя, но качества предмета, как «логические сущности» (logical entities), универсалии, могут быть тожественными в предмете и воспринимающих умах; познается в подлиннике сущность предмета, оторванная от существования (what, оторванное от that)»
- Предположение, что «существует пространственная и временная пропасть между вещами, которую перепрыгнуть нельзя» строится на отрыве пространства-времени от восприятия так, как-будто пространственно-временная форма существования вещей пребывает где-то вовне сознания (в т.н. «внешнем мире»), а не есть априорная психическая форма восприятия вещей в сознании (что познал-постиг Кант). А тождественность «логической сущности» в предмете и умозрящем ментальном теле субъекта не более, чем признание чувственного восприятия и ментального/умозрительного созерцания как источника самого существования «вещи в подлиннике», что имеет место в объектном составе сознания субъекта. Предмет-объект существует не вне сознания, а как раз таки в сознании субъекта, содержательно создаваемый из материала (материи) чувственного восприятия и умозрительного различения-ментального созерцания. Материальная содержательность предметов-объектов в сознании субъекта (подлинность существования предмета-объекта, вещи) есть их «сотканность» из трех материалов: пространственно-временной формы психического восприятия предмета; цельность психического образа-феномена, наполняющего пространственно-временную форму вещи модальностями ощущений (до пяти модальностей); и понятийности (понятийных конструктов, сущностно описывающих-объясняющих что есть феномен вещи и поименовывающих вещь термином понятия, под которое подводится умом/умозрением/ментальным телом феномен вещи).
По «Глава вторая Чувственная интуиция»
«1. Доводы защитников субъективности чувственных качеств
…Как в нашем организме движения более сложные, именно физиологические, пронизаны органическими ощущениями голода, жажды, усталости и т. п., так более элементарные движения неорганической материи пронизаны теплом, холодом, звуком, светом и т. п. С какими именно процессами и с какими частями материальной природы они связаны, этот вопрос решать до конца и в деталях нельзя, так как сама физика не довела свои теории, напр. учения о свете, до полного развития»
- Транссубъективность чувственных качеств следует искать не во «внешних предметах», не в физических явлениях и физиологических процессах, а в единосущии, единородстве всех субъектов единому мировому Субъекту, чьим участнением, иллюзорной самостью выступают субъекты всех существ мира. Метод перенесения чувственных качеств на физические явления «волнообразных колебаний» - явления электро-магнитных излучений, на физиологию нервного процесса (движения электрических импульсов от нервных рецепторов в мозг, или афферентный восходящий поток) рассыпается в прах в признанном факте однородности нервных импульсов, исходящих от разных органов чувств (их соответствующих нервных рецепторов). Никакой качественности от так называемого «предмета внешнего мира» не может передаваться с помощью физических явлений нервной проводимости, ведь там бескачественный поток однородных нервных импульсов. А вот в психике при поступлении нервных кодов от органов чувств возникают-созидаются чувственные целостные образы из сочетания ощущений (отнюдь не физической природы) и рождаемой в акте психического восприятия пространственно-временной формы чувственного образа психически генерированного объекта-феномена в сознании субъекта (человека, животного). Как указал Кант во «внешнем (сознанию) мире» нет ничего качественного, пространственно-временного, а есть лишь воображаемая умозрением человека никакая ВВС. Пространственно-временная форма вещей рождается-генерируется в психическом восприятии, будучи априорной принадлежностью этого акта восприятия. То же касается и материала качеств вещи в сознании, почерпываемых из самой психики субъекта – пять модальностей ощущений. А вот в физиологии, в нервном процессе качества начисто отсутствуют.
Собственно, что есть физиология и вообще физические явления? Это есть опять же продукт восприятия и умозрения субъекта в своем сознании. Физические явления даны нам либо в их чувственном восприятии (переживание удара тока высокого напряжения, видимость света от источника световых лучей, ощущение тепла или холода), либо в сугубо умозрительном различении-понимании природы того же тока, света, тяготения, массы. То есть всё физическое нам опять же дано-доступно не само-по-себе, не как самосущие внешние сознанию вещи, а как наши чувственные психические состояния-переживания удара тока, светимости от предметов, отражающих лучи света, тяжести вещей, включая собственое тело, которые пребывают нигде в ином месте как в нашем сознании. И объяснение-понимание сущности-природы этих физических явлений (природы электричества, света, тяготения) также не есть нечто внешнее сознанию, а принадлежит-присутствует опять таки в сознании умозрящего (объясняющего в понятиях, понятийных концепциях) субъекта-человека.
«Против учения о транссубъективности чувственных качеств могут выступить психофизиологи, пожалуй, ещё решительнее, чем физики. Они сошлются на множество фактов, из которых следует, что восприятие чувственных качеств зависит от физиологических процессов в органах чувств, а также в связанных с ними нервах и нервных, центрах (для восприятия света, напр., необходима целость затылочной области коры больших полушарий мозга, для восприятия звука – целость височной области и т. п.). Основываясь на этих фактах, многие ученые приходят к выводу, что физиологическими процессами в органах чувств и нервной системе обусловлено не только восприятие чувственных качеств, но даже и самое возникновение их и, следовательно, они существуют не во внешнем мире, а только в сознании воспринимающего субъекта; чаще всего это положение принимается в форме учения о специфической энергии органов чувств (основанного Иоганнесом Мюллером), т. е. учения о том, что каждый орган чувств отвечает на любое внешнее раздражение ощущениями одного и того же типа.
Основные группы фактов, побуждающих к этому учению, таковы:
1) различные раздражения, действуя на один и тот же орган чувств вызывают восприятие одного и того же типа чувственных качеств, напр. действуя на сетчатую оболочку глаза световым лучом или давлением пальца на глазное яблоко или подвергая электризации зрительный нерв мы получаем восприятие света;»
- Воздействуя на сетчатую оболочку глаза мы получаем серию нервных импульсов, восходящих в затылочную область коры мозга. Но электрические импульсы хоть от сетчатки глаза, хоть от нервных рецепторов других зон человеческого тела (внутреннего уха, языка, слизистой оболочки носа, кожных рецепторов прежде всего пальцев) совершенно качественно не отличаются друг от друга. Ни в нервных импульсах, ни в различных областях коры мозга нет никаких ощущений. Ощущения возникают отнюдь не в физиологических процессах-явлениях, но в психическом процессе восприятия, лишь побужденном сериями-кодами нервных импульсов в физиологических нервных центрах. Да и откуда приходят на органы чувств эти раздражения? Ведь вне сознания во «внешнем мире» нет ничего качественного, сложенного из ощущений – там лишь нами же воображаемая никакая ВВС? Откуда же приходят сигналы, раздражающие-возбуждающие нервную систему (физиологию) человеческого тела? Вот Беркли ответил на этот вопрос в самом общем виде – сигналы, возбуждающие физиологию нервной системы и побуждающие психическое восприятие приходят от Абсолюта, Бога, Субстанции. А участненные субъекты с помощью своих телесных инструментов (психики и умозрения) благодаря единосущию, единородству с Богом способны эти сигналы с помощью психики и умозрения воспринимать-умозрить в форме объектов феноменов (чувственных образов-гештальтов психики) и ноуменов (понятий и понятийных конструктов умозрения) различать в своем сознании как «вещи в подлиннике».
«2) наоборот, одно и то же раздражение, действуя на различные органы чувств, вызывает восприятие различных чувственных качеств напр. давление пальцем на глазное яблоко даёт восприятие света, а на руку – только восприятие давления;»
- Раздражение органов чувств (нервных рецепторов) вызывает лишь серии однородных нервных импульсов (нервные коды), которые расшифровываются в психике в соответствующие образы-гештальты, а в умозрении в соответствующие понятия и понятийные конструкты (гипотезы, концепции, теории, учения).
«3) два наблюдателя нередко воспринимают один и, тот же предмет неодинаково, напр. если у одного нормальное зрение, а у другого какой-либо вид цветовой слепоты. Мало того, даже один и тот же наблюдатель, при изменении состояния своего тела, воспринимает иначе чувственные качества предмета, хотя сам предмет, по-видимому, не подвергался изменениям. Так, при отравлении сантонином ярко освещенные предметы воспринимаются как окрашенные в жёлтый цвет»
- Так это зависит от состояния субъекта, которое мы предполагаем зависимым от «внешних» воздействий. С разных расстояний предмет-объект воспринимается весьма различно и это зависит не от того, что предмет якобы самосущ в самосущем «внешнем мире», а от психики, в которую априорно «вшиты» пространственно-временные отношения. Так и воздействие на восприятие физических факторов (химических веществ, температуры, гравитации и прочего) по сути есть лабильность восприятия, которая умозрительно-логически объясняется этими физическими факторами. А сама лабильность психики по сути есть участненное проявление активности субъектов их производностью-зависимостью от субъектов более высокого статуса в духовной иерархии мира. Это выражено в слогане «человек предполагает, а Бог располагает». Все действия, события в проявленном мире относительно субъекта-человека не случайны, а детерминированы-предопределены Высшим Субъектом. Потому зависимость человека от «внешних обстоятельств» (болезней, стихийных бедствий, отравлений и прочего) проистекает от Высшей Божественной Воли, что реализуется в мировом законе Кармы.
«2. Восприятие как выборка
Рассматривая приведенные выше факты, интуитивист не находит в них аподиктического доказательства субъективности чувственных качеств. В самом деле, каждое из раздражений, действующих на глаз, есть процесс сложный; в целом они глубоко отличны друг от друга, но вполне возможно, что в составе их есть однородная сторона. Возможно, что световой процесс состоит из явлений abc, электризация – из ade давление на глаз – из amn. По поводу раздражения глаза мы воспринимаем и в первом, и во втором, и в третьем случае сторону а т. е. свет. Допустить же, что явление света возникает при электризации нерва и при давлении на твердое тело, нетрудно, исходя как раз из современных учений физики: давление на твердое тело должно сопровождаться электромагнитными возмущениями, а свет именно и есть явление, возникающее при электромагнитных возмущениях.
Итак, однородность восприятия в трёх приведенных случаях вовсе не служит доказательством субъективности света.
Аналогичным способом объясняется и обратное явление: разнородность восприятий от одного и того же раздражения при действии его на различные органы чувств. В самом деле, если транссубъективный состав раздражения сложен и всякое восприятие есть усмотрение в опознанном виде только части этого сложного состава, то возможно что по поводу действий его на сетчатую оболочку глаза мы воспринимаем одну сторону „его, свет, по поводу действия на кожу – другую сторону, давление, и т. д.»
- Это доказательство построено на априорном допущении света в его тождественности переживаемому психическому ощущению и физических явлений (электро-магнитизма). Якобы само физическое явление электро-магнитного излучения (ЭМИ) определенной частоты и есть нечто тождественное свету как психическому ощущению. Но это же ЭМИ в других частотных диапазонах не воспринимается как психическое ощущение света, а уже как ощущение звука, запаха, тактильности. Всё дело в том, что сами ЭМИ и прочие физические явления как таковые не есть вещь сама-по-себе вне восприятия субъекта в сознании, а есть объекты всё того же сознания субъекта только не в чувственной форме феноменов, а в понятийной форме ноуменов – понятий ЭМИ и прочих физических вещей. И все физические предметы сводятся к их понятийным моделям в сознании субъекта. А вне сознания нет ничего, никаких предметов физической природы. То есть основой тождественности физического предмета (ЭМИ) и психического феномена-явления (ощущений света, звука, запаха, осязания) является умозрительное предположение (данное в сознании субъекта), что ЭМИ и свет, ЭМИ и звук тождественны в своей основе и при этом умозрительный объект ЭМИ выносится умозрением субъекта во вне сознания в якобы самосущее бытие ЭМИ и других физических предметов. Но вне сознания (прав Кант) есть только умозримая всё в том же сознании никакая ВВС.
Так субъективны ощущения и умозрительные понятия или они объективны? Этот парадокс объективности вещи с её качествами (ощущениями зримости, слышимости, осязаемости, обоняемости и вкушаемости), трактуемый так, что вещь с качествами должна быть вне сознания во «внешнем мире» (как она дана в восприятии вне тела человека), но при этом качества вещи принадлежат психике, то есть не во внешнем объективном, а во внутреннем субъективном мире разрешается в диалектическом способе рассуждения. Вещь как предмет различения её субъектом разом и объективна и субъективна. Подлинник вещи в сознании сложен из материала тел-инструментов различения объектов субъектом. Феноменальное содержание вещи рождается в облечении идеи вещи в образ-гештальт, слагаемый из пространственно-временной формы восприятия, заполненной материалом психических ощущений (от одной в случае только зримости до пяти модальностей ощущений). Ноуменальное содержание вещи рождается в объяснении сущности феномена вещи путем подведения субъектом посредством своего ума/умозрения воспринимаемого феномена под соответствующее понятие, поименовывающее феномен и образующее в со-положенности феноменальности и ноуменальности различаемого объекта актуальность вещи в подлиннике в сознании субъекта. По материалу, слагающему вещь в подлиннике, вещь у нас субъективна (это ощущения и пространственная форма психического восприятия и понятия, понятийные конструкты умозрения), но по её способу различения субъектом (она субъектом различается в сознании как противоположность субъекта - объект) вещь объективна и иллюзорно выносится восприятием субъекта за пределы тела существа (в данном случае это человек).
«Если физиологическое раздражение есть только стимул» подстрекающий субъекта к духовному акту созерцания, то неудивительно, что нет строго постоянного соотношения между физиологическим процессом и составом восприятия (школа «структурной» психологии Gestaltpsychologie, также отвергает постоянство отношения между раздражением и ощущением, правда, в ином смысле, чем эта мысль развита здесь). Мало того, можно даже допустить возникновение созерцания, не обусловленное никакими материальными раздражениями или вызванное физическими воздействиями резко иного типа, чем нормальные. Впрочем, об этих вопросах речь предстоит впереди. Теперь же вернёмся к указанным выше трем группам фактов, приводимым в защиту субъективности чувственных качеств.
Первые две группы фактов, именно восприятие одного и того же вида чувственных качеств при действии различных раздражений на один и тот же орган чувств и, наоборот, восприятие различных чувственных качеств при действии одного и того же раздражения на различные органы чувств, мы объяснили тем, что процесс в материальной среде сложен, он содержит в себе одновременно множество чувственных качеств и восприятие есть выборка из этого множества то одной, то другой слагаемой его: по поводу раздражения сетчатки – выборка света, по поводу раздражения слухового аппарата – выборка звука, по поводу раздражения осязательного аппарата – выборка давления и т. п. Монтэгю сравнивает эту выборку с вибрированием то одних, то других струн арфы в ответ на различные звуки»
- Что такое «материальная среда»? Это что-то пребывающее вне сознания? Или это то, что пребывает в сознании субъекта и потому различимо (в психических ощущениях и умозрительных понятиях) субъектом? Эта «среда» вне понятий/понимания и чувственного восприятия просто-напросто ничто, не различима субъектом и опять же сводится к никакой ВВС вне сознания субъекта.
«Третья группа фактов, именно неодинаковое восприятие одного и того же предмета различными наблюдателями, объясняется опять таки тем, что восприятие есть выборка: из сложного состава внешнего предмета один наблюдатель выбирает и опознает одну сторону его а другой – другую. Акты выбирания субъективны, но выбираемое транссубъективно»
- С точностью до наоборот. «Внешний предмет» - это лишь способ различения субъектом объекта вне своего объектного же тела. Как возможно разное различение одного и того же предмета? Никак! Потому что предмет/объект не один, а у каждого субъекта свой, ибо различные стороны предмета-объекта различаются в зависимости от сложности разных субъектов. А эта сложность индивидуально различна и потому различение (восприятие и умозрение) объекта будет отличаться его (предмета-объекта) индивидуальностью, порождаемой индивидуальной сложностью субъекта. А что же общее в восприятии разных субъектов? Это Источник восприятия всех разноуровневых по сложности субъектов. Все субъекты едины в восприятии (различении) объектов, поскольку они не более, чем участнения единого Субъекта. Потому восприятие характеризуется как общностью, схожестью различенных в сознании объектов, так и различием, следующим из разницы в сложности субъектов, их индивидуальности. Не предмет является самосущим вне сознания субъектов, а различающиеся по своей сложности субъекты творят-различают каждый свой объект в сознании. И эти различенные-сотворенные предметы-объекты в сознании субъектов и сходны между собой в силу единосущести всех субъектов и различны (обнаруживают разные стороны, нюансы, выборки-проекции) в силу индивидуального различия субъектов по сложности.
«Всякий хроматический цвет сложен в том смысле, что содержит в себе примесь ахроматического. Но этого мало, опираясь на восприятия лиц с нормальным зрением, можно допустить, что волны даже и одной определенной длины, как процесс всё же сложный, многосторонний пронизаны всегда не одним, а множеством хроматических содержаний; и то обстоятельство, что нормальный глаз воспринимает в определенном месте спектра желтизну без всякой примеси красноты и зелёности, синеву без всякой примеси зелёности и фиолетовости, может быть истолковано уже как обеднение восприятия, как выборка из сложного цветового содержания волны»
- Странно для интуитивиста всерьез причислять ощущения цвета не к предметной области психики, а к физиологии глаза: «нормальный глаз воспринимает в определенном месте спектра желтизну без всякой примеси красноты и зелёности, синеву без всякой примеси зелёности и фиолетовости». Глаз ничего не воспринимает – он лишь наше умозрительное представление о физических (физиологических) процессах. Полагаемое нашим умом возбуждение рецепторов в сетчатке глаза ведет к череде (потоку) нервных импульсов, в которых нет никаких цветов. Цвета генерируются восприятием, или работой, психики, в которой и пребывают ощущения как цветовые, так и прочих модальностей. Нервные импульсы начисто лишены психической природы (ощущений).
«Согласно учению, отстаиваемому мною, светящиеся и освещенные предметы изобилуют чрезвычайным богатством красок, которые не мозаично существуют рядом, а взаимопроникают друг друга, просвечивая одна через другую, что не содержит в себе никакого противоречия так как при этом ни один цвет сам в себе не перестает быть самим собою (вроде того, как один и тот же объём может быть пронизан и цветом и ароматом, и теплотою, которые не перестают от этого быть сами собою). Представив себе в художественной фантазии окружающую нас пышность бытия, молодой философ Д. В. Болдырев (безвременно погибший в условиях гражданской войны) воскликнул: «Это – Индия бытия».
Из этого неисчерпаемого богатства глаз выбирает для нашего восприятия только ничтожные обрывки, годные для практической цели ориентировки в среде. Если бы человек мог сличить действительную сложность предмета с воспринимаемым и опознаваемым обрывком его он был бы потрясен скудостью своего знания. Однако, как ни велико различие между полнотою предмета в действительности и в воспринятости, всё же здесь не заблуждение, а только обеднение»
- Вот это «обеднение предмета» не признание материалистического полагания предмета «внешним» и самосущим в своем богатстве содержания, а утверждение скудости сложности субъекта-человека «творящего» из платоновской всеполной идеи предмет-вещь-объект в своем сознании настолько бедную по содержанию, насколько скуден (в сравнении с мировым Субъектом) по своей сложности субъект-человек. «действительная сложность предмета» - это полнота идеи предмета, которая доступна лишь Субъекту абсолютному. Человеческое же существо (субъект плюс его объектные тела) ничтожно по своей актуальной способности различать объекты. Потому в «действительности» (в платоновском мире идей) полнота содержания несравнима с актуальной способностью к различению содержания идеи в объектах-предметах-вещах в подлиннике человеческими субъектами. Человек обычный даже не способен по своей субъектной сложности различать в психическом восприятии ауру вокруг предметов, тогда как единицы более продвинутых, более сложных человеческих субъектов (так называемые сенситивы) способны чувственно воспринимать (видеть) эту ауру вокруг предметов.
«Отрицательная ошибка, собственно, не есть ошибка, говорит Гредт: «Если субъект, слепой в отношении к красному цвету, видит фиолетовый предмет синим и судит, что он синий, это суждение – истинное, так как предмет – действительно синий. Конечно, он не только синий, он также и красный.
Именно, он красно-синий, т. е. фиолетовый». Имея в виду неполноту восприятия, Александер различает вещь и её «реальные явления» (realappearances) в уме, как её «частичные откровения» уму (II, 184)»
- Неполнота (актуальность) восприятия свидетельствует не о частичном доступе к предмету (объекту), а о неполноте (участненности) субъекта, который различает предмет в подлиннике, но этот предмет есть лишь частичное-актуальное постижение субъектом идеи предмета, которая всеполна, но актуально недоступна (то есть потенциальна) в её полноте для различающего предмет в подлиннике участненного же субъекта. Или, иначе говоря, степень полноты различения в предмете его идеи зависима от степени сложности различающего субъекта. Доступна участненному субъекту-я не полнота, а «выборка» - проекция-эйдос из полноты идеи. Строго говоря, своей интуицией субъект-я достигает полноты-потенции идей платоновского мира идей, но извлечь в актуальность объектов в своем конечном сознании участненный субъект может только часть от полноты – выборку-проекцию – эйдос идеи – и эта добыча есть актуализация из полноты-потенции содержания идеи объектов-проекций в сознании субъекта. Вот так человек познает предметный мир через актуальные объекты-феномены и понятийные модели-проекции в своем конечном сознании.
«примерами в достаточной степени выяснен важнейший источник различия в восприятии одного и того же предмета различными субъектами или даже одним и тем же субъектом в разное время: это различие выборки, производимой субъектами из состава предмета»
- Вот эта выборка «из состава предмета» и есть показатель сложности (различательной способности) разных субъектов. Предмет с его составом есть продукт различательной работы субъекта, проводимой посредством интуиции, восприятия и умозрения из идеи предмета (пребывающей в платоновском мире идей во всей полноте). Субъект проникает в мир идей своим инструментом – интуицией. Продукт же (различения его субъектом) пребывает в сознании субъекта.
«3. Перспективные и вообще относительные свойства чувственно воспринимаемого предмета.
В моей книге «Мир как органическое целое» давно уже высказаны следующие соображения о перспективности и тем не менее транссубъективности пространственных форм чувственно воспринимаемого предмета. «Пространственная форма вещи (материальной частицы или группы частиц), обусловленная непроницаемостью, существует не иначе как во взаимоотношении со средою. Эта мысль столь проста и очевидна, что вряд ли кто-либо в наше время отвергает её. Поэтому не будем останавливаться на ней и перейдем к гораздо более замечательной стороне относительности пространственных форм. Возьмём в виде примера поверхность письменного стола. Если наблюдать её с потолка комнаты она имеет приблизительно форму прямоугольника; если стать перед столом, то его поверхность будет иметь приблизительно характер трапеции, сбоку с угла она – параллелограмм с двумя острыми и двумя углами и т. п. до бесконечности. Эта множественность пространственных форм одного и того же предмета рассматривается обыкновенно как нечто субъективное. Согласно учениям таких эмпиристов, как напр., Локк, сама по себе форма поверхности стола одна, но в восприятии, как субъективный образ, она различна и множественна в зависимости от положений наблюдателя, В действительности, однако, у нас нет оснований одну из форм предпочесть всем остальным и признать только её за транссубъективную, низводя все остальные на степень лишь субъективных образов. В самом деле, не только в отношении к глазу наблюдателя, но и в отношении к другим предметам материальной среды поверхность стола действенна в различных формах и меняет своё действие при смене относительного положения: не только для глаза смотрящего сверху, но и для потолка поверхность стола есть прямоугольник, потому что она, напр., отбрасывает на потолок лучи, как прямоугольник, а для стенки шкафа, стоящего сбоку против угла стола поверхность его есть не прямоугольный параллелограмм и соответственно этой своей форме она отбрасывает на него лучи и т. п. Итак, все описанные пространственные формы принадлежат поверхности стола, и следовательно, она есть бесконечно многоликий предмет»
- Разве поверхность стола существует самостоятельно во «внешнем мире» в отрыве от восприятия её субъектом? Ну нет же. Во «внешнем мире» не более чем умозримая в сознании субъекта пресловутая кантовская ВВС и не более того. В том и сила великого Канта, что он предмет-вещь-объект не отрывает от восприятия субъекта и определяет восприятие как то, в чем априорно пребывает пространство и время различаемых субъектом объектов.
«Одному из этих ликов, именно тому, который существует в отношении к нашему ощупыванию предмета (в данном случае это прямоугольник), мы отдаем предпочтение, считая лишь его транссубъективным, но это – предрассудок: на деле все они одинаково транссубъективны»
- Все пространственные проекции различаемого-воспринимаемого субъектом объекта (предмета восприятия) напрямую производны от субъекта, его отношения к предмету восприятия. Субъект со своим физическим телом выступает центром пространственно-временного восприятия-различения объекта-предмета. И весь объектный мир в сознании субъекта неотступно следует за субъектом, меняя сообразно движению тела субъекта свои пространственно-временные формы в привязке к телу субъекта как неизменному центру восприятия. Нет у предметов-объектов своего неизменного пространственно-временного состояния. Они производны от их восприятия субъектом.
«В первую секунду такое заявление кажется противоречивым и потому нелепым. Но, отдав себе ясный отчёт в том, что многоликость присуща предмету не в одном и том же, а в разных отношениях к среде приходится признать, что никакого противоречия высказанное положение не заключает в себе и, как бы оно ни переворачивало все привычные нам представления о мире, оно не может быть ниспровергнуто ссылкою на формальную логическую несостоятельность его. Вообще, надо заметить, что наш ум коснеет в сфере рутинных обедненных представлений о мире и, когда нам внезапно открывается бесконечное богатство каждого предмета и совмещение в нём чрезвычайного множества противоположных друг другу свойств, нам кажется, будто закон противоречия поколеблен. На деле это означает лишь, что у нас неточное представление об этом законе или неправильное представление о способе совмещения противоположностей в предмете»
- В том и дело, что предмет не есть нечто самосущее, внешнее сознанию. Вся суть заключена в различии способов мышления и, соответственно, рассуждения о предмете. Предмет в его онтологическом рассмотрении иллюзорно отрывается от рассматривающего-различающего-умозрящего его субъекта и выступает мнимо самосущим. Как только мы в онтогносеокачелях возвращаемся к полюсу гносеологии, тут же предмет теряет свою мнимую самосущесть и представляется нам производным от рассматривающего его в своем сознании субъекта. Предмет рассматривается субъектом двояко в неслиянном единстве различения его субъектом. По отношению к субъекту всякий предмет есть объект, данный субъекту разом феноменально (в чувственном восприятии) и ноуменально (в умозрительной понятийности). Со стороны феноменального восприятия предмет есть пространственно-временной чувственный образ психики, а со стороны ноуменального умозрения предмет есть понятийный конструкт-модель-проекция (включающий понятие и словесное имя предмета и понятийную концепцию - конструкцию-описание предмета в понятиях). Вот это понимание предмета как разом и феномена и ноумена, или вещи в подлиннике в сознании субъекта, есть диалектический способ рассмотрения (мышления и рассуждения) предмета.
«Монтэгю называет такой реализм релятивистическим объективизмом; отличие его «от традиционного феноменализма состоит, – говорит он, – в том, что он объясняет относительность опыта в восприятии скорее в физических, чем в психических терминах». Положим, стоя на задней платформе поезда и смотря на рельсы, мы видим их не параллельными, а сходящимися. «Крайний реалист, – говорит Монтэгю, – смотрел бы на это схождение рельс как на реально независимое от наблюдателя; умеренный реалист считал бы его вовсе не реальным во внешнем мире, он истолковывал бы его как искаженный умственный образ, причиненный внешними параллельными рельсами; а сторонник релятивистического объективизма утверждает, что сходящие рельсы суть нечто столь же «физическое», «внешнее» и «объективное», как и параллельные рельсы; но и та и другая пара рельс не зависима *, не абсолютна, а соотносительна с определенным контекстом. Одни и те же рельсы в одном контексте параллельны, в другом – сходятся и в третьем, быть может, расходятся. И всё это может быть объяснено в терминах чисто физических (оптических) законов, без ссылки на психический фактор или ум субъекта. Если бы на месте человеческого глаза была поставлена фотографическая пластинка, результат получился бы аналогичный, если не тожественный»»
- То, что выделено курсивом есть принятие подлинника предмета в восприятии за некую самосущесть предмета вне восприятия. Такое наделение предмета самосущестью не более, чем иллюзия, мнимость независимости физических, оптических законов от воспринимающего субъекта. Всякое объяснение («всё это может быть объяснено») есть не более, чем продукт умозрения субъекта (понятийное описание) феноменов (того что дано нам-субъектам в опыте чувственно). Отбросив мнимую самосущесть объектов-предметов во «внешнем мире», мы обнаружим, что всё, что нам-субъектам дано (чувственные образы параллельных или сходящихся рельсов и их понятийное описание в физических понятиях и законах) пребывает исключительно в нашем сознании и никак не вне его в пресловутом «внешнем мире». Там же во «внешнем мире» вне сознания ничего нет, ибо сам «внешний мир» с ВВС пребывает всё там же (в сознании) как воображаемое допущение-гипотеза нашего умозрения.
«Признавая пространственную многоликость предмета, естественно всё же одну из его форм и величин выделять как основную, а другие считать производными, перспективными: основная пространственная форма и величина предмета – та, которая принадлежит ему в отношении к окружающей, давящей на него среде: форма поверхности серебряной монеты в отношении к давящей на него атмосфере – круглая а в отношении к дверце шкафа, на которую она отражает лучи света (или в отношении к моему глазу), она – эллиптическая; круглая форма – основная, эллиптическая – производная, перспективная»
- Удивительно как автор не замечает, что «самосущестью», наличием основных и производных форм и величин обладает не сам-по-себе предмет, а умозрение автора (субъекта), который и наделяет-различает при рассмотрении предмета эти главные и производные величины и проекции.
«Основная форма и величина предмета также же не абсолютна: она существует не иначе как в отношении к давящей на предают, окружающей его среде. Если мы выделяем её из всех форм и величин предмета как основную, это оправдывается тем, что она обусловлена наиболее непосредственным динамическим взаимодействием предмета и среды, из знания о ней вытекают наиболее важные следствия, наиболее ценные и теоретически, и практически»
Вот сам автор признается, что не предмет сам-по-себе носит основную и производные формы и величины, а «мы выделяем», то есть это субъект наделяет предмет-объект разными формами и величинами, назначая основную и производные из этих величин и форм предмета. Сама суть предмета заключена в том, что предмет есть то, что подлежит его рассмотрению-различению субъектом. Или предмет есть объект, различаемый субъектом в актах психического восприятия и ментального умозрения субъекта.
«Утверждение транссубъективности всех пространственных ликов предмета на первых порах трудно понять: они кажутся несовместимыми в одном и том же пространстве. Это затруднение возникает вследствие недоразумения, именно в том случае, если мы воображаем, будто учение о реальности всех перспективных форм есть утверждение пребывания их в объёме предмета так, как если бы все эти формы были основные, т. е. находились в системе предмета и давящей на него среды; между тем в действительности данная перспективная форма существует в иной системе, именно в системе предмета и вещи, удаленной от него (напр. тела наблюдателя). Стоит обратить на это внимание, и трудность исчезает, однако при этом не следует впасть в другое заблуждение именно обездушить предмет и лишить его самостоятельности, приняв его за пучок транссубъективных призраков, как это делает Б. Рессель утверждающий, что вещь есть «класс её перспектив». Учение, отстаиваемое мною, имеет резко иной характер: вещь, напр. серебряная монета есть совокупность динамических проявлений группы субстанциальных деятелей; кроме перспектив и основного чувственного содержания, в вещи есть единство творчески активных субстанциальных деятелей»
- Это речь о двух разных предметных областях. Предмет как объект, различаемый субъектом есть продукт различения субъекта с помощью двух орудий субъекта – его восприятия и его умозрения. Предмет как неслиянное единство духа-субъекта (субстанциального деятеля) и его объектного тела представляется элементом иерархии существ в проявленном мире. Одноклеточное существо есть неслиянное единство духа-субъекта и его материального объектного тела (организма-клетки). Но существо многоклеточное (растение, животное, человек) разом есть сообщество-организм из множества клеток («малых жизней») и целостное высшее существо, слагаемое этими «малыми жизнями» и управляющее ими. Человечество, состоящее из «малых жизней»-клеток индивидуумов на более высоком уровне иерархии есть существо ноосферное, чьё тело представляют человеческие индивиды. И так далее вверх по иерархии существ проявленного мира.
«Тем не менее даже и основная пространственная форма принадлежит вещи не иначе как в актах производимого ею отталкивания давящей на неё среды; следовательно, пространственная форма существует не иначе как в отношениях друг к другу действований субстанциальных деятелей. Отсюда следует, что мир, как целое, не имеет никакой пространственной формы, хотя некоторые части мира в отношении друг к другу пространственны: в самом деле, мир, как целое, не имеет ничего вне себя, в отношении к чему он мог бы производить отталкивания оформленные пространственно»
- Тут имеется парадокс при диалектическом способе рассуждения. Мир разом и не имеет ничего вне себя и имеет нечто вне себя. Мир имеет свой Источник-Субстанцию, благодаря которой только и может явиться к бытию проявленный множественно-предметный мир. И эта Субстанция (Абсолют, Бог) должна быть вне мира, ибо Субстанция не сам мир и не его какая-то часть. Но мир должен каким-то образом присутствовать в Субстанции, иначе из ничего и не получится ничего – Субстанция не может породить-проявить мир к бытию-существованию, если каким-то образом не содержит в себе сам мир. Парадокс разрешается введением в рассуждение понятия Ничто, Пустоты, Шуньяты, Потенции. Субстанция до проявления-эманации множественно-предметного мира содержит этот мир в себе в состоянии неразрывного слиянного единства Всего, которое и именуется Ничто, Пустота, Шуньята. Вот из этого состояния Потенции мир Субстанцией эманируется-проявляется в актуальное предметное многообразие. Но что здесь реально, а что иллюзорно? Реально единство Всего в Абсолюте, а иллюзорно (временно-преходяще) проявление этого потенциального многообразия из Ничто в меняющийся эволюционирующийся мир. Слияннось Всего в Ничто-Абсолюте есть идеальный мир Платона, в котором идеи вещей-предметов мира вечны и неизменны, а вещи-предметы, будучи проявлениями-актуализациями из этих всеполных неизменных идей, напротив, преходящи, тленны, иллюзорны - имеют начало-рождение, жизнь-существование и смерть-исчезновение в иллюзорном мире, проявляемом Абсолютом.
«Отсюда, между прочим, следует, что незачем ломать голову над вопросом, конечен или бесконечен мир в пространстве: этот вопрос не имеет смысла, он начисто отпадает, потому что мир, как целое, совсем не имеет пространственной формы и не находится в пространстве»
- Мир как целое неизменен, вне пространства-времени, но мир как участнение целого на свои множественно-предметные части, напротив, изменен-эволюционирует, преходящ во времени-пространстве от одних актуально проявленных вещей к другим, проявляющимся из их Источника – потенциального состояния в Ничто-Абсолюте (из мира вечных идей).
«Критикуя в своей «Логике» эмпиризм Милля, я давно уже высказывал следующее соображение; можно «допустить, что в каких-либо своеобразных условиях два и один камешка, зерна и т. п. при сближении их дают четыре камешка, четыре зерна и т. п. Но это означало бы лишь, что сами эти вещи при манипуляциях с ними раскалываются, размножаются, рождаются и т. п., так что закон 2+1 = 3, обусловливаемый идеальною числовою формою, остаётся незыблемым, и, производя реальную операцию приближения вещей друг к другу мы имеем дело вначале с 2+1, а в конце с 2+1+1».
Возражение, что нечувственное, представление пространства и мыслимое строение его отличны от чувственно наглядного пространства несостоятельно: нечувственная наглядная форма пространства извлечена, абстрагирована субъектом из чувственного опыта, который, как уже сказано, никогда не бывает чисто чувственным, всегда представляет собою сочетание чувственного и нечувственного восприятия»
- Вот это смешение в восприятии чувственного и нечувственного следует устранить. Необходимо общее понятие и соответствующий словесный термин для двух форм различения субъектом объектов. Признавая, что субъект различает объекты двумя способами, в двух различных формах (чувственной и нечувственной), следует эти формы различения подвести под общее для них понятие. Рабочим общим понятием для чувственного и нечувственного можно назначить понятие с термином «различение». И чувственно и нечувственно субъект различает объект/объекты в своем сознании. В чем же заключается сущностное отличие одной формы различения от другой? Чувственное различение осуществляется субъектом в психике – в чувственном восприятии. А нечувственное различение объектов осуществляется субъектом в уме/умозрении/ментальном теле. В чувственном различении объект представлен в сознании субъекта феноменально – чувственный (сотканный из ощущений) и пространственно-временной формы целостный/гештальт образ психики. А в нечувственном различении объект представлен в сознании соответствующим понятием (наделяющим объект именем) и понятийной конструкцией (концептом), описывающим-объясняющим сущность феномена чувственного восприятия. Наглядно объект (предмет-вещь в сознании) представлен феноменально, а сущностно представлен ноуменально (понятийной моделью).
«До сих пор речь шла главным образом о перспективности пространственных форм предмета; теперь нужно сказать несколько слов о перспективности или, общее, об относительности места предмета в пространстве. Для рассмотрения этого вопроса обратимся к примеру. Палка наполовину всунутая в воду, воспринимается как переломленная. Место подводной части палки в зрительном опыте иное, чем в опыте ощупывания её рукою. Оно, говорим мы, не соответствует действительности. Восприятие, в котором оно дано, есть иллюзия. Однако не будем торопиться говорить об искажении действительности. Поставим сначала вопрос, что такое место предмета. В основном значении этого слова место предмета есть положение его в пространстве в отношении к непосредственно примыкающей к нему смежной среде. Оно даётся субъекту в опыте охватывания предмета; назовем его гаптическим местом. От этого основного места нужно отличать перспективные места предмета именно места его с точки зрения той или иной деятельности его в соотношении с моим телом или любым другим не смежным с ним телом; в данном случае речь идёт об оптическом действии его на, мой глаз и следовательно, об оптическом месте тела. Оптическое место тела есть то положение его, в котором оно оптически существует для меня. Только в том случае, если я не отдаю себе отчёта в этой относительности места и воображаю, будто палка для ощупывания руки будет переломленною возникает иллюзия, именно сочетание правильного оптического материала с представлением гаптического места предмета, не соответствующее действительности. Кто не производит такого сочетания гаптического места с оптическим, о том нельзя утверждать, будто его восприятие имеет характер иллюзии»
- Что такое место предмета? У ВВС вне сознания есть место? Нет. Ведь она же для субъекта никакая (никак не данная в сознании). Значит, имеют место лишь те предметы, которые пребывают в сознании субъекта. Иначе говоря, место предмета – это сознание, в котором в восприятии субъекта возникают предметы в их априорной психической пространственно-временной форме. В таком понимании предметов (объектов, различенных субъектом) и сознания (место пребывания предметов) пространство, или место пребывания объектов-предметов, есть сознание субъекта. Априорная способность субъекта в психическом восприятия объектов наделять их пространственно-временной формой реализуется субъектом в таком месте, которое следует именовать пространством-сознанием субъекта, или вместилищем предметов-объектов – объектной действительности субъекта.
«Чувственно воспринимаемая интенсивность света, звука, тепла и т. п. есть также перспективный или, говоря общее, относительный аспект воспринимаемого предмета. Громыхание поезда существует для меня здесь на расстоянии одного километра с иною интенсивностью чем если бы я был там вблизи от поезда; теплота костра вблизи и вдали от моего тела различная. Это не субъективное психическое, а транссубъективное физическое различие: термометр вблизи и вдали от костра даёт различные показания. Александер говорит об относительном характере интенсивности, что познающий субъект в силу своего положения в пространстве и времени имеет дело только с частью реального характера воспринимаемой вещи (II, 188)»
- Принципиальная ошибка полагать субъекта имеющим какое-то положение в пространстве. Субъект по определению не объект (предмет в сознании) и не присутствует подобно предмету-объекту в пространстве (в сознании). Положение в пространстве и времени (априорного атрибута акта восприятия) имеет не субъект, а его объектное тело. Вот через собственное объектное тело человеческий субъект способен воспринимать ближе или дальше, раньше или позже в отношении к своему телу («привилигированному объекту») иные объекты-предметы восприятия (раньше или позже, близко или далеко от костра, от грохочущего поезда).
«4. Внутрителесные чувственные данные в составе восприятия
В состав нашего тела входят те же материальные элементы с теми же превращениями энергий, как и во внешней материальной среде. Было бы странно, если бы в наших органах чувств и вообще в нашем теле механические процессы не были пронизаны, кроме своеобразных органических ощущений, также и такими чувственными содержаниями, какие мы находим во внешней среде. Выше уже не раз шла речь о них.
Звон в ушах от тех сотрясений, которые обусловлены расширением кровеносных сосудов, шумы, обусловленные склерозом сосудов мозга, искры, сыплющиеся из глаз при ударе или при лихорадочном состоянии «летающие мушки» в глазу, слабый свет в глазу при закрытых глазах даже в темноте суть внутрителесные ощущения.
Процесс, пронизанный определенными чувственными качествами может стать, если это полезно или вообще ценно для нас, проявлением нашей сознательной воли; он может стать нашим произвольным актом.
Таково, напр., издавание звука в форме речи или пения. Свечение у многих организмов, вероятно, есть инстинктивный акт. Возможно, что и человеку присуще свечение: оккультисты утверждают, что особенно чувствительные к этому явлению люда (сенситивы) видят каждого человека окруженным аурою. Преображенное тело, напр. тело Христа на горе Фавор, изображается как блистающее, излучающее свет. О многих святых сохранились заслуживающие доверия рассказы, что лицо их иногда излучало необыкновенный свет»
- Вот удивительно как автор сочетает в своём мышлении (в уме/умозрении) признание зависимости зримости ауры от состояния субъекта (для простого человека аура невидима/незрима, а для более сложного человеческого субъекта-сенситива аура зрима) и утверждение, что ощущения зримого, слышимого, обоняемого психического образа «вещи в подлиннике» самосущи лишь потому, что вопринимаются субъектом внетелесно. Внетелесность предметов данных нам чувственно-образно и телесность нашего привилегированного чувственного образа – нашего тела – в равной мере не самосущи, а существуют в сознании субъекта, будучи там им различенными. Различенными в двух формах: феноменально-чувственно и ноуменально-понятийно.
А возьмем управляемость по воле субъекта «внешними» телами и своим собственным телом (привилегированном объекте). Разве тут есть полярность безусловная? Типа внешними телами мы распоряжаемся по своей воле, если эти тела доступны-подвержены нашей воле (камень на дороге можем сдвинуть с места, а горную цепь не можем), а вот своим телом распоряжаемся как нам угодно. Да нет же! И своим телом мы не будем в состоянии распоряжаться в состоянии паралича. Более того, в состоянии обморока мы не сможем не то что распоряжаться-волить своим ли телом или телами «внешнего мира», а даже элементарно не сможем ни тех, ни другого просто различать-воспринимать.
«Всякий из нас встречал людей, которые окружены как бы темным облаком. Кто знает это впечатление, тот согласится, что слова «темное облако» имеют здесь не только метафорическое значение.
Всякая встреча с предметом вызывает в теле субъекта бурю изменений; нормально, однако, в случае теоретической установки, субъект не обращает внимания на эти внутрителесные ощущения, он сосредоточивается не на них, а на самом внешнем объекте. Однако та часть этих ощущений, которая возникает в органе чувств, имеет немаловажное значение потому, что, даже и оставаясь неопознанною в деталях, она придает восприятию характер интимной близости воспринимаемого предмета к субъекту: предмет как бы вклинивается в тело субъекта вплоть до сенсорных центров больших полушарий мозга. Отсюда получается тот характер назойливости восприятия, который Линке называет «внушением действительности» предмета. (Wirklichkeitssuggestion). Когда я чувственно воспринимаю звучание струны, тон внедряется в меня динамически, он «tont hinein», тогда как в случае представления о тоне напр. воспоминания, тон предстоит передо мною как нечто мертвое законченное. Мало того, также и в случае нечувственного (духовного) восприятия чувственных содержаний, именно в случае восприятия без раздражения органов чувств (ясновидение и т. п.), предмет наличествует в сознании как внешнее бытие, однако без динамического внедрения.
По-видимому, под влиянием практических интересов человек выработал способность выделять для опознания, в случае, напр., звука, цвета и т. п., преимущественно не внутрителесный конец центростремительного тока, а внешний его отрезок. Но в силу тех же практических интересов такое свойство предмета, как его температура, особенно важно воспринимать в его влиянии на наше тело, именно в вызываемой им отдаче тепла приобретении тепла нашим телом, т. е. в замедлении или ускорении молекул нашего тела и связанных с ними внутрителесных ощущениях. Отсюда становится объяснимым явление которое Локк считал доказательством субъективности чувственных качеств; если подержать левую руку в воде с тающим льдом, а потом обе руки опустить в ведро с водою комнатной температуры, то левая рука даст ощущение тепла, а правая – ощущение холода. Holt отвечает на это, что такое же показание дадут и два термометра, опущенные в воду если перед тем один из них был охлажден, а другой нагрет: в одном ртуть будет подниматься, а в другом опускаться»
- Влияние внетелесных объектов (предметов) на привилегированный объект – тело субъекта – подчинено тем закономерностям физическим, физиологическим, которые человек умозрительно использует для объяснения сущности объективных процессов, явлений. Но есть из этих умозримых законов исключения, когда психика оказывает своё сверхфизическое воздействие на физиологию тела субъекта. Так психическим внушением (воздействием) можно вопреки умозрению закономерностей физиологии вызвать ожог на теле субъекта прижав к телу холодный утюг в состоянии воздействия психического внушения того, что утюг раскаленный. Можно словом вызвать физиологический акт инфаркта или инсульта, в пределе – убить словом. И обратно, можно психическим воздействием (психической энергией) сделать тело невосприимчивым к физиологическому воздействию (ходить без ожогов по раскаленным углям и тому подобное).
«5. Воспоминания в составе восприятия
Вследствие перспективности и вообще относительности к телу субъекта многих сторон чувственного восприятия нам, даже и для познавания чувственно наглядного содержания предмета, недостаточно чувственной интуиции; она должна быть дополнена ещё другими способами общения с предметом: нечувственным восприятием чувственных качеств» воспоминанием о прошлом опыте, умозаключениями»
- Вот тут Лосский смотрит в корень. Нам-субъектам для различения предмета (объекта различения) недостаточно останавливаться на одном чувственном различении-психическом восприятии. В сугубо чувственности предмет дан нам в форме явления-феноменальности – чувственным образом психики, сложенном из до пяти модальностей ощущений и априорной в психике пространственно-временной форме. Но этого ещё недостаточно для понимания уже не явления, а сущности предмета в сознании субъекта. Для понимания предмета необходимо в акте различения субъектом объекта (предмета) подвести чувственный феномен под соответствующее понятие. Вот этот ментальный акт подведения феномена под понятие (ноумен) и образует в пространстве-сознании «вещь в подлиннике» - феномен, поименованный термином понятия, под которое ум (ментальное тело субъекта) подводит феномен вещи-предмета. Таким образом, в сознании возникает к существованию «вещь в подлиннике» - неслиянное единство (со-положенность) феноменального и ноуменального различения субъектом объекта в своем сознании. А вне сознания субъекта нет ничего (кроме умозримой же в сознании субъекта пресловутой ВВС Канта).
«Благодаря американскому и английскому реализму учение о непосредственном созерцании прошлого широко распространилось. Александер говорит: «Объект соналичен (compresent) со мною, как прошлое или, в случае предвидения, как будущее». «Акты припоминания и ожидания совершаются в настоящий момент, но мы не имеем основания утверждать вследствие этого, будто объекты этих актов одновременны с настоящим» (1, 113, 117)»
- Акты припоминания и предвидения разом одновременны и разновременны с настоящим. Память есть атрибут различения субъектом предметов-объектов в его сознании. Чтобы различить некую вещь (особенно в её событийности) необходимо наличие совместности, неслиянного единства прошлого настоящего и будущего в феноменальном пространстве сознания субъекта. Но это единство иллюзорно разрывается, расчленяется умом субъекта на противостоящие, отдельные друг от друга феномены, без чего невозможно слитность-единства-всего иллюзорно различать (воспринимать и умозрить) на отдельные вещи в их отдельных событийных проявлениях прошлого, настоящего и будущего. Только сочетание неслиянности и единства (единства, опосредованного разрывами на отдельные события и вещи) возможно различать предметную множественность мира и его событийность. Это неслиянное единство (разом слиянность и раздельность) сперва в физике было осознанно-понято как дуализм элементарных частиц разом проявляющих себя слиянностью волны и раздельностью корпускул. Из этого понимания далее родилось понятие кванта, единящего в себе слиянность волны и неслиянность корпускул (корпускулярно-волновой дуализм). Вот в этом понятии кванта и свершился физиками выход за рамки классического способа мышления по закому запрета противоречия. Квант это не волна и не корпускула, а разом и волна и корпускула. Это был прорыв физиков к спекулятивному мышлению Гегеля, или к диалектическому способу мышления и рассуждения. А далее принцип квантования был распространен на другие предметные области в познании человека. В том числе и в философии. По сути это возврат к древнейшим постулатам, утверждающим неразрывную связь единства и множественности («Всё содержится во всем», «тат твам аси»).
«6. Нечувственное восприятие чувственных и нечувственных элементов предмета
Более высокая форма активности – жизненность растения и животного также есть предмет нечувственной интуиции. «Я вижу растение живым, – говорит Александер, – так же, как я вижу лед холодным» (11, 175)»
- Тут налицо смешение двух разных форм различения субъектом объекта. «Вижу растение живым» есть со-положенность чувственной и умозрительной форм различения субъектом объекта. Мы-субъекты, располагая опытом (включаюшем память), способны различать предмет не только со стороны его чувственной/феноменальной составляющей, но и вместе с тем «видеть»/умозрить-понимать внечувственную составляющую предмета/объекта рассмотрения/различения. И в этом сверчувственном «видении-зрении умом» предмет нами различается подведенным под понятие живой. По различию феноменальной составляющей предмет нами различается в его понятийной умозримой сущности как живой или неживой/мертвый. Так и лед в своей чувственной составляющей подводится умом под понятие-сущность льда как нечто холодное (что подтверждается для нас в чувственной эмпирии льда). Потому мы отказываемся подводить феномен льда под понятие горячий, поскольку это противоречит нашей эмпирии – чувственному опыту. На языке умозрения это противоречие сочетания понятий лёд и горячий именуется термином понятия оксюморон.
«7. Иллюзии
В предыдущем рассмотрены разные стороны и слои восприятия с целью показать, что различия в восприятии одного и того же предмета различными субъектами не доказывают субъективности восприятия: можно воспринимать в предмете в разных случаях и положениях различное и тем не менее транссубъективное.
Теперь нужно, однако, признать, что бывают и такие случаи, когда состав восприятия не вполне транссубъективен, не есть только выборка из подлинника, но содержит в себе некоторое искажение его, производимое воспринимающим субъектом. Таковы случаи иллюзии.
Рассмотрим опять приведенный выше пример восприятия в сумерки стоящего у стены человека, тогда как в действительности это был не человек, а висящее на стене полотенце. Выделяющаяся на стене полоса полотенца была поводом, по которому в сознании субъекта под влиянием в данном случае уже ранее существовавшей эмоции страха вспыхнуло воспоминание о фигуре человека; в сочетании с действительным восприятием длинного пятна на стене получается целое, в котором в первые мгновения субъект не успевает отличить воспринятые элементы от представленных. Согласно интуитивизму и реализму, представляемые элементы иллюзии суть не субъективно-психические переживания, а транссубъективные данные прошлого опыта, оторванные от своего места и времени и спаянные субъектом с данными настоящего времени и места.
Таким образом, иллюзия есть субъективное сочетание транссубъективных элементов опыта. В ней субъективен синтез, произведённый субъектом, но синтезируемое транссубъективно»
- Тут явно пора рассмотреть соотношение субъективного и транссубъективного в различении (восприятии и умозрении) субъектов.
Чем одно отличается от другого? По самому определению этих понятий первое есть индивидуальное в сознании субъекта, а второе есть общезначимое, общедоступное разным субъектам в сознании одного-индивидуального субъекта. Как индивидуально-субъективное присутствует в сознании субъекта объясняет концепция приватности сознания и в абсолютизации момента индивидуальности субъекта и его сознания – концепция солипсизма. То есть необходимо преодолеть позицию солипсизма и не «выплеснуть ребенка» при этом (сохранить принцип приватности сознания). Это возможно при принятии постулата о единосущести/единородстве всех субъектов. Этот принцип известный с дренвности гласит тат твам аси, или каждый субъект есть не более, чем участнение Единого, Абсолюта. Или все субъекты едины в своей сущности-природе в том, что они не самосущи, а составляют лучи одного Светила (ты есть То, будучи его участнением, лучиком). Вот в силу этого единосущия все субъекты в потенции вмещают всю полноту Абсолюта, или другое древнейшее изречение «Всё содержится во всем». По этому основанию всех субъектов они различают объекты в своем сознании сходно, транссубъективно, но вместе с тем, обладая каждый особенным аспектом Абсолюта, субъекты наделены индивидуальностью, неповторимостью, особенностью. Вот сочетание единосущести и индивидуальности своей природы и обеспечивает субъектам как сходство объектов (транссубъективность) в их (субъектов) сознаниях, так и различие, индивидуальную неповторимость (субъективную приватность) их сознаний.
«8. Галлюцинации
Галлюцинации могут быть объяснены, так же как и иллюзии, наличием центральных физиологических процессов, которые сопутствуются имением в виду данных прошлого опыта с характером такой чувственной полноты, какая присуща воспоминаниям эйдетиков. Эти данные могут быть подвергнуты субъективному синтезу, вследствие чего целое галлюцинации имеет характер предмета нового, не встречавшегося в прошлом опыте. Если (в отличие от воспоминаний и предметов воображения) такое целое переживается субъектом как восприятие наличной действительности, тогда оно называется галлюцинациею. Характер восприятия может явиться у таких созерцаний как следствие различных условий. В некоторых случаях он может быть обусловлен внутрителесными ощущениями, служащими ядром, вокруг которого группируются синтезируемые представления воспоминания (чертики алкоголиков); такие явления представляют собою нечто среднее между галлюцинациею и иллюзиею. Предметы, представляемые с эйдетическою яркостью и полнотою, могут даже побудить субъекта к ненужным в данном случае актам рассматривания или расслушивания их; наличие этих актов увеличивает сходство таких созерцаний с восприятием и ошибочное принятие их за действительность может быть поддержано стремлениями и эмоциями субъекта, напр. в случае бредовых идей преследования, величия и т. п.
Натуралист Штауденмайер утверждает, что рассматривание, расслушивание и т. п. представляемых предметов может создать вне тела человека реальный световой, звуковой и т. п. процесс. Он следующим образом развивает свою оригинальную теорию галлюцинаций. При зрительном восприятии, говорит он, световая энергия распространяется от предмета через периферический зрительный аппарат вплоть до зрительного центра в коре мозга; живое энергичное представление о таком же предмете сопутствуется возникновением в зрительном центре такой же световой энергии, которая распространяется обратно по тем же нервным путям вплоть до сетчатой оболочки. Отсюда получается внутрителесный световой процесс, который Штауденмайер называет субъективною галлюцинациею. Далее, рассуждает он, это световое явление может быть реально проецировано из сетчатой оболочки в окружающее пространство; если мы рассматриваем его, аккомодируя, конвергируя и т. д. свои глаза так, как если бы оно находилось в определенном месте пространства: «возбуждение сетчатой оболочки передается окружающему эфиру, так что он приходит в состояние колебания»; «следовательно, возникает действительный свет», «он проходит через преломляющие среды глаза в обратном направлении, чем при видении, т. е. проходит сначала через стекловидное тело, потом через хрусталик зрачок и т. д. наружу и на том. месте, на котором субъект представляет себе свет или оптический образ, должен явиться реальный свет или реальный образ, подобный тому, какой производится выпуклою чечевицею или проекционным аппаратом». Такую галлюцинацию Штауденмайер называет объективною или реальною. Световое явление при этом конечно, так слабо, что глазом других лиц не может быть воспринято»
- Этот механизм образования «объективных галлюцинаций» подтвердил в своих экспериментах с психобольными пермский психиатр Геннадий Крохалев, снимая на фотокамеру световые излучения из глаз больных во время приступов галлюцинаций.
Но следует понимать, что и в случае приема световых излучений глазом и в случае излучения этих лучей из глаза сам психический образ генерируется не физиологическими механизмами, а психикой субъекта. Так зримые другими субъектами психические образы «действительного внешнего мира» и «объективных галлюцинаций» генерируется субъектами воспринимающими ЭМИ (излучения) при посредстве серии нервных импульсов (нервные коды) в физиологическом механизме зрения, но расшифровка этих физиологических нервных кодов совершается в психике (психическом чувственном восприятии), а не порождается физиологией нервной системы. Аналогию можно рассмотреть в акте чтения текста. Никто не заподозрит в словесном тексте пребывания «внешних самосущих предметов». Однако читаем мы текст с помощью того же физиологического механизма как и прием лучей светового спектра ЭМИ от якобы самосущего внешнего предмета. Только в случае чтения текста никто не сомневается в кодовой природе словесного текста (лишь кодово-словесно обозначающего понятия, выраженные в словесной форме). Однако эти словесные коды при зрительном восприятии ЭМИ от текста на бумажном, или электронном (дисплей), или речевом (аудизапись) носителе трансформируются ровно в те же по природе ЭМ импульсы уже нервных кодов, что и при излучении от так называемого «внешнего предмета». А вот возникновение образов при этом физиологическом механизме зависит исключительно от психики, читающего субъекта – от сложности (различательной способности) субъекта. Потому и оправдано изречение: когда один читает книгу и генерирует психические образы, то другой субъект «смотрит в книгу – видит фигу». Причина в том, что субъекты разной сложности – разной по уровню различательной способности. Так и ауру субъекты (сенситивы) более высокого уровня сложности видят вокруг других существ, а субъекты «обычные люди» никакой ауры вокруг других существ не видят.
«9. Ясновидение
Характерные слова, отмечающие отличие псевдогаллюцинаций от чувственного восприятия и от галлюцинаций, «духовное видение и слышание», «внутреннее ведение», «видение умственным оком» и т. п. совпадают с теми выражениями, которыми мистики, святые, подвижники, духовидцы описывают свои видения. Поэтому современные исследователи обыкновенно причисляют такие видения к псевдогаллюцинациям. Однако, без сомнения, такое решение есть сомнительное упрощение вопроса о видениях. Термин «псевдогаллюцинация» следует употреблять для обозначения духовного созерцания предмета, не принадлежащего к составу действительности ни посюстороннего, ни потустороннего мира: это – предмет, составленный из транссубъективных элементов, подвергнутых субъективному или вообще умственному синтезу, не образующему действительного бытия. Между тем бывают случаи духовного созерцания чувственных данных, относящихся к предметам, наличным в действительности. Даже в нормальном восприятии как было указано выше, есть чувственные элементы, которые следует рассматривать как данные духовного созерцания более непосредственного, чем воспоминание. Способность такого духовного созерцания чувственных данных объясняется координациею субъекта со всеми предметами мира, наличием всего космоса в предсознании субъекта…»
- Исходя из постулата «Всё находится во всем» в сознании человеческого субъекта пребывает содержательно весь в целом предметный мир. Но он дан в сознании в малейшей своей части актуально, а остальной безбрежной части – потенциально. Вот ясновидящие (сенситивы) в силу большей своей субъектной сложности способны являть в актуальное восприятие предметы мира, которые «простым смертным» актуально недоступны в восприятии. Потенциальная часть объектного содержания сознания субъектов пребывает в мире идей Платона, а актуальная часть воплощена-явлена в сознании субъектов феноменально (чувственные образы психики) и ноуменально (умозримое понимание сущности феноменальных объектов в сознании в понятийных конструктах). Доступ субъектов к потенциальному содержанию сознания (к платоновскому миру идей) осуществляется с помощью инструмента субъекта, именуемого интуицией. Это содержание усматриваемое интуицией субъекта в мире потенций-идей проникает в чувственное воображение субъекта в форме участнения-проекции идеи – эйдоса идеи, а далее психическим телом субъекта воплощается в «вещь в подлиннике» - чувственный образ-гештальт, а ментальным телом субъекта понимается-осознается в его сущности – подводится умом под соответствующее понятие и описывается-объясняется в понятийных конструктах ума – концептах, гипотезах, теориях.
По «Глава третья Чувственное восприятие»
«До сих пор, занимаясь доказательством транссубъективности чувственных качеств, мы рассматривали главным образом такие процессы как видение цвета, слышание звука и т. п., называя иногда даже и эти акты словом «чувственное восприятие» в широком смысле. При, этом нередко приходилось забегать вперёд и говорить также о восприятии в узком значении термина. Теперь мы займёмся именно вопросом о чувственном восприятии в узком значении этого слова, разумея под ним такое сочетание чувственных и нечувственных интенциональных актов, благодаря которому субъект имеет в виду и опознает вещи с их чувственными качествами – видит дерево, слышит звон колокола и т. п.
Объективная сторона чувственного восприятия имеет следующий состав: 1) чувственные качества, 2} пространственно-временную форму 3) субстанциальную основу качеств и форм, благодаря которой они воспринимаются как единство, 4) нечувственные процессы – движение активность и т. п,. 5) различные отношения вещи в ней самой и к другим вещам, 6) вспоминаемые элементы прошлого опыта»
- Прежде всего следует помнить, что объективная сторона вещи есть продукт активности субъекта (точнее его объектных тел: физиологии, психики, ума). То есть лишь условно можно отрывать объективное от субъективного в «вещи в подлиннике».
Далее, помня о неразрывной связи объективного от субъективного, следует признавать полагание Кантом априорную присущесть пространства-времени, которая актуализируется в «вещи в подлиннике» в её пространственно-временную форму. Или вне психического восприятия нет никакой пространственно-временной формы вещей (там же никакая кантовская ВВС). «Нечувственные процессы» движение, активность неотделимы от их чувственной составляющей. Движение есть со-положенность восприятия событийности вещей с работой ума, разделяющего движение на кванты вещной недвижимости (в аналогии движение на экране слагается в восприятии-умозрении как нечто единого движущегося, на основании множества раздельных недвижных кадров-квантов). Отношения разных объектов-вещей в сознании субъекта есть в сути производное их двуединого различения психическим восприятием и ментальным зрением умом. Восприятие в со-положенности в зрении умом непременно опирается на опыт (элементы прошлого), без чего невозможна картина событийности, процессуальности вещных объектов в сознании субъекта.
«При восприятии вещи, в отличие от переживания отдельных чувственных качеств, внимание субъекта сосредоточивается преимущественно на внешнем отрезке центростремительного ряда, связующего предмет с субъектом; поэтому в восприятии вещи обыкновенно подчеркнута дистанция между субъектом и объектом, противопоставленность их друг другу»
- Это дистанция не между субъектом и объектом (в сознании нет субъекта как одного из объектов, противостоящего другим объектам), а между объектами вне объектного тела субъекта (привилегированного объекта) и объектным телом субъекта.
«Далее, как уже сказано было выше, восприятие вещи требует довольно высокого, развития духовной дальнозоркости, духовного видения, духовного слышания, интеллектуальной интуиции и т. п.»
- Это именуется положением субъекта в духовной иерархии мироздания, или уровнем различательной способности субъекта (уровнем сложности субъекта). Чем выше уровень сложности субъекта, тем более развиты его материально-объектные тела (физиология, психика, ум).
«Духовный характер восприятия выражается в том, что в состав его входит большое количество нечувственных элементов: вещность, пространственная и, временная форма и обоснованные ею отношения, количественные отношения и т. п. Даже чувственные качества вещи имеются в виду в восприятии на своей общей, более или менее устойчивой, абстрактной основе. Цвет предмета в восприятии равный, говорит Гуссерль; в самом деле, смотря на хорошо знакомую мне поверхность стола я воспринимаю её как равномерно коричневую, отвлекаясь от бликов, обусловленных солнечным освещением, от пятнышек, от теней и т. п. Поверхность его я воспринимаю как прямоугольник, хотя она дана при данном положении глаза как трапеция, и т. п. Джемс называет эту устойчивость «рутиною» восприятия. На самом; деле здесь нечто большее, чем привычка, выбирающая из множества опытов наиболее часто повторяющиеся конкретные элементы. Здесь к привычке присоединяется ещё, напр., в случае восприятия цвета, контуров, звуков речи и т. п. деятельность абстракции, обеспечивающая полезную для обыкновенных практических целей устойчивость восприятия обстановки, а в случае восприятия основной, не перспективной формы предмета – духовное видение»
Это и говорит о том, что субъект различает объекты-предметы отнюдь не в одном психическом восприятии, но и в зрении объектов умом, который из выборки чувственных компонентов способен абстрагировать «лишние» и формировать в восприятии-представлении «чистую коричневость поверхности стола», его нужную проекцию как прямоугольника и прочие задаваемые умозрением параметры восприятия-представления.
Ну это как восприятие «внешнего» предметного мира через очки с диоптриями, которые искажают пространственное восприятие феноменальной картинки до поры адаптации субъекта к восприятию с поправкой на очки. Максимально обнаженно этот эффект восприятия «внешнего мира» в проекции, обусловленной умозрением, определяющим умозримые параметры картинки восприятия (расположение предмета в координатах верха и низа, права и лева, ближе и дальше, прямоугольно или с искривлением трапециевидности и прочие условия, налагаемые умозрением на восприятие), проявляется в восприятии мира через очки, переворачивающие феноменальную картинку «вверх ногами». Этот эффект перевернутости мира проходит за время адаптации (одна-две недели) и мир в восприятии через такие очки вновь «встает на ноги».
Это наше умозрение придает статус прямоугольности восприятию стола во множестве ракурсов-проекций восприятия, оторванного от умозрения.
«Благодаря абстракции и вообще духовному видению мы сосредоточиваемся, минуя случайные видоизменения предмета, на тожественном смысле его, на том его «meaning», о котором говорит Лэрд в своей книге «A study in Realism» (27 сс.)»
- Благодаря участию в различении объекта умозрения мы видим-представляем предмет-объект в сознании как некую сущность (прямоугольной формы, коричневого цвета, определенной текстуры, совокупности элементов - столешницы и ножек). Вот эта сущность «вещи в подлиннике» дана в сознании как понятийный концепт воспринимаемой, представляемой вещи: стол есть конструкция из прямоугольной плоской столешницы с ножками, имеющей определенный цвет.
«Поскольку восприятие развивается в этом направлении, получается то, о чём говорит Е. R. Jaensch: однозначное соотношение между раздражением и ощущением осуществляется, да и то не вполне, в конце развития восприятия а не в начале»
- И это понимание всего лишь одной составляющей «вещи в подлиннике» в сознании субъекта. Понимание умозрительной составляющей в различении объекта-вещи в сознании здесь дано в зачатке поминания «духовного видения». А вот древняя мудрость Востока понимает «вещь в подлиннике» как нама-рупа (имя-форма) – со-положенность чувственного восприятия и ментального умозрения.
По «Глава четвертая Восприятие своей и чужой жизни»
«Когда дети резвятся, играя в прятки, и кричат от восторга, я не только вижу их раскрасневшиеся лица, слышу их голоса, но ещё и воспринимаю их восторг; если же один из них прищемит палец дверью и громко, жалостно заплачет, я воспринимаю не только звуки голоса, но и страдание. Без сомнения, нет ни одного психолога, который не согласился бы со следующим утверждением: моё наблюдение чужого восторга, чужого страдания имеет характер восприятия в таком же смысле, как и наблюдение физических явлении; как видимый мною цвет лица представляется мне самолично теперь присутствующим в моём сознании, точно так же и наблюдаемое мною страдание в описанных случаях представляется мне как самолично представшее моему (умственному) взору.
Сходство с восприятием здесь до такой степени несомненно, что спор можно вести только о следующем: в самом ли деле моё представление о чужом страдании есть восприятие, или, может быть, оно только кажется мне имеющим природу восприятия, а в действительности оно есть продукт умозаключения, воображения и т. п.? Положение интуитивиста в этом споре в высшей степени благоприятно. Если на основании приведенных выше анализов признано, что сознание опирается на непричинное отношение между субъектом и предметом, на координацию между субъектом и всем мировым бытием, то самолично предстать в качестве членов этого отношения с характером восприятия могут не только материальные транссубъективные предметы, но и любые другие напр. чужое я, чужие психические состояния и т. п. В строении сознания и знания, ни в субъекте, ни в предмете знания нет никаких препятствий для такого восприятия, и потому непосредственное свидетельство сознания, что чужая душевная жизнь дана в восприятии, может и должно быть принято интуитивистом»
- Тут опять же есть две стороны явления. В психологическом обмане субъект, стремящийся обмануть восприятие другого субъекта, лишь имитирует свои чувства боли, страдания, радости, а субъект подвергнутый обману эти якобы имеющие место чувства (по объективным признакам их проявдения в мимике, плаче или смехе) воспринимает как действительные переживания другого субъекта. Такой обман возможен при наличии двух условий. Подвергнутый обману субъект должен обладать эмпатией и быть невысоким по уровню сложности. Достаточно сложные субъекты способны различать чужие психические состояния как действительные или притворные. Основание такого различения и самой эмпатии в единородстве всех субъектов. А степень умения различать подлинность иди притворство чувств другого субъекта зависит от уровня сложности различающего субъекта.
«Против учения о непосредственном восприятии чужой душевной жизни, по-видимому, говорит тот факт, что мы наблюдаем чужие психические состояния вместе с восприятием их физических проявлений. Если бы интуитивизм был прав, могут нам возразить, то человек был бы способен, не видя лица своего соседа, не слыша его голоса и вообще не воспринимая никаких физических проявлений его, созерцать все течение его душевной жизни. Между тем в действительности мы улавливаем чужую скорбь в звуках голоса, хитрость – в бегающих по сторонам глазах и т. п.
В ответ на это напомним замечание Бергсона о том, что не только психическая жизнь, но и материальные явления могли бы стать предсозерцанием без помощи органов чувств: «Что материя может быть воспринята без помощи нервной системы, без органов чувств, это теоретически мыслимо, но это невозможно практически», так как, говорит Бергсон, такое восприятие было бы биологически бесполезно»
- В том и дело, что материя, прямо наоборот, не может быть чувственно воспринята - воспринимаются материальные вещи, но не их основа материя. А материя как основа проявленных, бытийствующих вещей может только умозриться как нечувственный объект – понятие. Ведь невозможно чувственно воспринять материю в пространственно-временной форме, в пяти модальностях ощущений вне конкретных вещей (какой цвет, звучание, вкус, запах не у вещи, а у самой-по-себе материи? - никакой). Всеми этими качествами обладают конкретные вещи как неслиянное единство материальных простр-временной формы, ощущений психики и нематериальной идеи, которая и облекается в восприятии и умозрении в материальную форму феноменальности (чувственной образности) и ноуменальности (умозримой понятийности). Но материи как нечто объектно данного в чувствах нет. Она объектно дана исключительно в понятии, то есть в абстрагировании от всякой конкретной вещи. Как абстрактное понятие материя присуща всем вещам, но не тождественна ни одной из конкретных вещей. Вот эта понятийность есть форма воплощения нематериальных идей платоновского мира идей в материальность понятийной формы умозрения.
«Тем не менее, нам могут сказать, что с точки зрения интуитивизма принципиально должна быть допущена возможность восприятия чужой душевной жизни без примеси восприятия чужой физической жизни (назовем такое явление словом «телепатия»), и было бы странно, если бы эта возможность нигде и никогда не осуществлялась. И в самом деле, такая чрезвычайно обостренная чуткость к чужой душевной жизни, по-видимому, встречается в случае особенной душевной близости друг к другу двух существ, а также в случаях отношений, имеющих особенно важное биологическое значение: так, весьма вероятно, что к таким восприятиям бывает иногда способна мать в отношении к своему ребенку. В семье живущей дружною общею жизнью, почти ежедневно можно наблюдать случаи, когда один из членов её высказывает вслух мысль, которая только что зародилась в уме другого, – как будто семья есть единое духовно-телесное целое. Недалеко то время, когда наличие явлений телепатии будет установлено экспериментально. Но уже и теперь на основании безыскусственного наблюдения явлений этого рода можно считать факт телепатии несомненным. Эта способность прослеживать чужую душевную жизнь почти как свою собственную особенно присуща святым и подвижникам всех времен, всех стран, всех народов и религий; обозначается она термином прозорливость»
- Что касается обычных людей (не сенситивов), то их телепатические способности ограничиваются кругом тесных родственных отношений и проявляются не постоянно, а спорадически. Вот сенситивы (люди с высоким уровнем сложности субъекта) действительно способны к телепатии, поскольку их субъектная сложность позволяет различать явления приватной сферы других людей – их эмоции, мысли. Основание этой способности сенситивов все тот же принцип единородства единосущести всех субъектов в их расположении в иерархии духовных сущностей. То есть, чем выше в духовной иерархии расположен субъект (выше его различательная способность), тем более широк круг субъектов доступных его телепатической способности.
«В заключение как по поводу теории умозаключения по аналогии так и по поводу теории вчувствования нужно поднять следующий вопрос: если бы эти теории были верны, то какие знания о душевной жизни давал бы объективный метод психологу в дополнение к методу самонаблюдения? – Давно уже замечено, что путём этого метода нельзя было бы получить сведений об элементах психической жизни, отличных от элементов, известных уже наблюдателю из его собственной душевной жизни»
- Этих дополнительных элементов и невозможно получить сверх того, что актуально есть в своем душевном опыте. Имея же доступ интуицией к чужой душевной жизни, что бы мы ни получили дополнительного, всё это тут же становится актуальным достоянием собственной дущевной жизни. Мы знаем о чужом душевном опыте ровно столько, скольно актуально налично в собственном душевном опыте – не больше, но и не меньше.
«Остается поэтому думать, что объективный метод, если он не окончательно бесплоден, способен давать сведения о комбинациях элементов, напр. о течении переживаний ином, чем какое встречается в душе наблюдателя. Но в каком виде, согласно этим теориям, нам должно было бы представляться это течение? – Наблюдатель, согласно этим учениям, строит его в своём уме из элементов своей душевной жизни, ставя их друг за другом в порядке, необычном для себя, но соответствующем порядку чужих телесных проявлений. Очевидно, отсюда должна получиться картина чужой душевном жизни не в виде непрерывного и потому понятного потока, а в виде отдельных состояний, только смежных друг с другом во времени, совершенно лишенных внутренней связности и потому остающихся непонятными. Так, напр., допустим, что А всегда испытывает приятное чувство, когда его хвалят, наоборот, В натура гордая и свободолюбивая до крайности, чувствует себя оскорбленным даже и в случае самых заслуженных похвал («как смеют меня хвалить!»). Согласно теории умозаключений по аналогии, а также согласно теории вчувствования А может прийти к мысли, что у В после восприятия похвалы возникает чувство обиды, но такую смену ему приходится только зарегистрировать как факт хотя и несомненный однако для него навеки загадочный. Между тем в действительности мы можем проникать в самый чуждый нам склад душевной жизни и усматривать его внутреннюю органическую связность не хуже, чем связность своей собственной душевной жизни, и теория непосредственного восприятия объясняет, как это возможно»
- И при этом, проникая в чужой душевный опыт своей интуицией, мы вместе с тем этот опыт делаем достоянием собственной душевной жизни, данной нам в нашем актуальном сознании. Выражение «поставить себя на место другого» - это означает включить в свой собственный душевный опыт опыт другого субъекта. И такое возможно исключительно при принятии постулата о всеединстве участненных субъектов в едином Субъекте (тат твам аси). Только при этом условии чужой опыт станет принципиально доступным, а не исключительно приватным, мне-субъекту-я.
«Раньше, чем закончить эту главу, скажу несколько слов об исследовании М. Шелера. Его статья блестяще написана и ценна во всех подробностях; поэтому излагать её я не буду в надежде, что читатель знаком с нею в подлиннике. К сожалению, однако, Шелер не полагает в основу своего трактата определенной теории знания и приходит к своему интуитивистическому решению вопроса только путём феноменологического анализа. Вероятно, этим объясняются некоторые неопределенности и (в общем, незначительные) недостатки его работы. Укажу два таких пункта. Шелер не отмечает разницы между содержанием сознания, которое есть переживание, и содержанием сознания, которое есть только предмет наблюдения. Поэтому он думает, будто одно и то же переживание может быть дано нам то «как чужое», то «как наше», так что возможна данность нам «индифферентного потока переживаний». В связи с этим он указывает на то, что первоначально человек живёт более в других, чем в себе; более в общине, чем в своей индивидуальности. Последний факт несомненно, существует и служит превосходным подтверждением наличности непосредственного восприятия чужой душевной жизни, но вовсе не указывает на то, что одни и те же переживания могут быть и моими и чужими: он объясняется тем, что примитивный человек, воспринимая жизнь среды, заражается такими же чувствами, стремлениями и представлениями, какими живёт окружающая его среда»
- Именно так: иметь доступ к чужим переживаниям (вопреки их относительной приватности) означает, что переживания у меня-субъекта разом и мои и чужие. Если эти переживания чисто чужие, то их не может быть у меня, ведь у меня собственные переживания, а чужие переживания не у меня, а у другого субъекта. Следовательно, прав Шелер, указывая на парадоксальный момент (диалектический способ мышления и рассуждения), что переживания разом должны быть моими и чужими. А логическое основание решения данного парадокса в том, что все переживания едины, связаны в Едином Субъекте (мировой Логос, Брама) и через единородство каждого участненного субъекта Единому Субъекту одно и тоже переживание разом может быть актуально присуще мне-субъекту как и моё и не-мое (чужое, присущее другому участненному субъекту). Инструментом же доступа к чужому переживанию выступает интуиция участненных субъеков, проникающая в область приватности чужих переживаний через погружение в Источник всех участненных субъектов – в Единого Субъекта. Вот через обращение к Единому Субъекту интуицией мы преодолеваем приватность сферы переживаний других участненныйх субъектов. Мы извлекаем с помощью интуиции то содержание потенциальное для нас (приватное переживание чужого субъекта) из Единого Субъекта (в нынешней теминологии «единое информационно-энергетическое поле»), которое в акте интуитивного постижения чужого субъекта с его переживаниями становится актуальным достоянием собственного сознания, в котором дано это переживание как разом моё собственное и чужое (чужого относительно приватного субъекта).
По «Глава пятая Идеальные формы»
«1. Понятие интеллектуальной интуиции
В предыдущем мною уже были употреблены термины «реальный» и «идеальный» в таком контексте, на основании которого можно догадываться о – значении их. Теперь необходимо дать определение этих понятий. Словом реальное бытие я обозначаю события (т. е. нечто возникающее и исчезающее во времени), динамически активно осуществляемые во времени или пространственно-временной форме в том аспекте этих форм, вследствие которого части события существуют вне друг друга»
- Опять отступление (шаг назад) от диалектического способа рассуждения. Части целого разом неразрывны в этом целом и разрывны («части события существуют вне друг друга»). Как такое возможно? Это возможно парадоксально (в диалектическом рассуждении). Если части разрывны друг от друга, то невозможно бытие целого сложенного из разрывных друг от друга частей. Из разорванного на части целого не восстановить этого целого, но лишь сумму частей, лишенных неразрывного единства целого. Но в тоже самое время (разом) целое есть то в предмете рассмотрения нашим умом, что и делает части неразрывно связанными. То есть предмет рассмотрения его субъектом есть неслиянное единство (со-положенность) частей и целого. Целое в отрыве от своих частей есть дырка от бублика вне бублика (ведь дырка имеет своё бытие только вместе с бубликом, а не в отрыве от него). Части в отрыве от своего целого в предмете рассмотрения есть механический набор раздельных оторванных друг от друга элементов, лишенных их целостности. Потому предмет в его диалектическом умозрительном рассмотрении есть парадокс раздельности-нераздельности частей и их целого. Части антагонисты целого и обе эти полярности уживаются неразрывно вместе в их объединяющем Третьем – предмете рассмотрения субъектом, от которого (предмета) части и целое неотрывны как от своей основы, чьими атрибутами и выступают части предмета и его целостность. Как нет целого без своих частей, так и нет частей без своего целого.
«Словом идеальное бытие я обозначаю все свободное от пространственного и временного раздробления, т, е. все, что вовсе не имеет форм пространства и времени или обладает ими в том аспекте их, которым обусловливает взаимопроникновение внеположных частей, трансцендирование каждой из них за пределы себя»
Следовательно, автором идеальное полагается в оппозиции материальному – чувственному бытию в психике субъекта. Ведь пространственно-временной формой обладают объекты-феномены в сознании субъекта. Эта логика Лосского должна признавать-полагать, что сознание субъекта «населено» (содержательный контент сознания) как материальными объектами (чувственными образами-гештальтами, облеченными в пространственно-временную форму – чувственно данные явления и события психики), так и идеальными объектами (внепространственно-временные понятия и понятийные конструкты ума). Я бы понятия-ноумены не относил к идеальному, поскольку понятия есть воплощение идей платоновского мира идей. Вот платоновские идеи есть собственно идеальное, которое противоположно материальному как вечное неизменно нетленное противоположно воплощенному преходяще-тленному материальному. Понятия не есть нечто неизменное вечное, но есть продукт умозрения субъекта. А все преходящее (имеющее начало и конец) есть материальное воплощение непреходящего вечного идеального - потенции, из которой воплощаются в актуальное бытие преходящий мир с его тленными вещами, событиями (феноменами) и понятиями (ноуменами). Вот эти миру присущие феномены и ноумены имеют актуальное бытие в Сознании Божественном, вмещающем весь проявленный мир (воспринимает этот весь мир мировой Субъект-Логос-Брама), а человек, будучи существом участненным, вмещает лишь фрагмент мира в своем участненном-ограниченном сознании.
«Идеальное бытие есть условие единства и связности мира, условие системности, познаваемости и осмысленности его. Отдавать себе отчёт в том, каковы значение и ценность идеального бытия, необходимо для того, чтобы углубить понимание онтологического строения его и отсюда понять свойства интеллектуальной интуиции»
- Познаваемость мира есть способность участненного субъекта («я знаю, что ничего не знаю») наполнять-расширять границы своего участненного же сознания, с помощью интуиции переводя из потенциального для субъекта общемирового Сознания частичку знания в актуальное новое содержание сознания – то что удалось познать-различить из Потенции мирового Знания в мировом Сознании. Идеальное в этом познании - потенциальное для субъектов содержание мироздания, пребывающее в платоновском мире идей. А перевод из Потенциального в актуальное знание расширяющегося сознания субъекта и есть акт познания. Мы познаем идеи в своем их субъективном преломлении в чувственном феноменальном восприятии и умозрительном их (идей) воплощении в понятия и понятийные конструкты-ноумены.
«В первой главе уже был рассмотрен важнейший вид идеального бытия – сверхвременные и сверхпространственные субстанциальные деятели, творчески осуществляющие реальное бытие, т. е. события, оформляя их временем или пространством и временем. Субстанциальные деятели обладают самостоятельною творческою активностью; сущность их не может быть выражена и исчерпана никаким, даже и бесконечным множеством ограниченных определенных понятий; они суть носители творимых ими событий, а также тех форм, сообразно которым они творят события. Ввиду этих свойств субстанциальных деятелей их можно обозначить термином конкретно-идеальное бытие; все другие идеального не обладают самостоятельным существованием, они суть аспекты царства субстанциальных деятелей; поэтому они могут быть названы термином отвлеченно-идеальное бытие»
- Справедливо именовать «субстанциальных деятелей»-субъектов представителями идеального бытия. Всякий субъект есть участнение мирового Субъекта, или мирового Духа, который и проявляет к материальному объектному бытию идеи в их воплощении в преходящие материальные вещи и события в мировом Сознании.
«Реальное бытие, характерная черта которого есть временная или пространственно-временная раздробленность, не может быть самостоятельным: сама раздробленность есть некоторый вид систематического единства, условием которого служит идеальное бытие. Таким образом реальное бытие существует не иначе как на основе бытия идеального (т. е. пространственно-временное и временное на основе невременного и непространственного и, в конечном итоге, на основе сверхвременного и сверхпространственного). Мировоззрение, утверждающее этот тезис можно назвать идеал-реализмом.
Ввиду пронизанности реального бытия идеальным неудивительно что чувственная интуиция, направленная на реальные чувственные данные, а также нечувственная интуиция, направленная на реальные психические процессы, может дать знание не иначе как в сочетании с интеллектуальною интуициею, направленною на идеальные аспекты бытия.
Эту интуицию можно назвать также по-русски умозрением или просто мышлением»
- Всё изложено автором по сути верно.
«2. Идеальные формы
Установив наличие формально-идеальных элементов бытия, особенно отношений, следует поставить вопрос: транссубъективны ли отношения или они внесены в состав познаваемого предмета самим познающим субъектом?
В моей книге «Мир как органическое целое» (глава третья) подвергнуты критике важнейшие психологически-субъективистические теории отношений (Милль, Липпс, психологистически-феноменалистическое кантианство). Здесь возвращаться к этому вопросу незачем не только потому, что он уже решен в указанной книге, но ещё и потому, что решение его предопределено содержанием главы о чувственной интуиции. В самом деле, если установлено, что чувственные данные транссубъективны, то и отношения, которыми они пронизаны и без которых их содержание неосуществимо, тоже транссубъективны. Мышление не создаёт их, а находит их в предмете, открывает их путём интеллектуального созерцания.
Такое решение вопроса транссубъективности содержания предмета, рассматриваемого субъектом в чувственном восприятии и зрении его умом предполагает, что это содержание потенциально пребывает в самом умозрении и извлекается из ментального созерцания предмета в полнятийную ноуменальную форму предмета в сознании субъекта. Из этого следует, что мышление транссубъективно и нет никакой приватности умозрения в сознании индивидуального субъекта. Но опыт нас убеждает в обратном. Мы (обычные люди-субъекты) отнюдь не располагаем прямым доступом к чужым мыслям. Это удел редких людей-сенситивов, обладающих телепатией. Но вместе с тем мы обмениваемся мыслями, опосредуя их кодировкой в словесную речевую форму или в словесную форму текста. Но код не содержит напрямую кодируемое содержание мыслей. Он лишь обозначает-шифрует содержание мышления. Для доступа к чужим мыслям предстоит другим субъектам верно расшифровать словесные кодировки этих мыслей. И это возможно в силу всё того же принципа единородства единосущести всех субъектов. Субъекты своей интуицией проникают в общее хранилище всей содержательности мира и там получают доступ к чужим мыслям по соответствию их словесному коду-шифровке. Содержание Хранилища общедоступное субъектам есть идеи платоновского мира идей, а Хранилище есть общемировое Сознание. Субъект способен расшифровывать содержание словесных посланий-шифровок, которое доступно его интуиции, напрямую зависимой от уровня сложности субъекта-расшифровщика словесных текстов или речений.
«В составе предмета они образуют его строение, ту системность его, без которой невозможно было бы знание о нём. Но так как идеальность формальных аспектов предмета резко отличает их от реального временного содержания, то является вопрос, какое основание и каким способом обусловливает сочетание отвлеченно-идеальных форм с реальным содержанием. Найти ответ на эти вопросы необходимо для того, чтобы достигнуть понимания структуры предмета: только проникнув в самые тайники творения реального бытия, можно устранить бесчисленные недоумения и ложные теории»
- Общий ответ о строении предмета (объекта) рассмотрения субъектом заключен в древнейшем термине индуизма нама-рупа (имя-форма).
«Реальное бытие, событие, творчески осуществляется субстанциальным деятелем, конкретно-идеальным началом. Естественно предположить, что и оформляет содержание события тот же субстанциальный деятель. В книге «Мир как органическое целое» (глава третья) именно это учение и развито мною, но теперь нужно дополнить его рядом подробностей.
Подвергнем анализу какой-либо определенный случай события, творимого субстанциальным деятелем. Положим, я отталкиваю дурно пахнущую ветку гниющего растения. Само я, источник действования, есть сверхвременное и сверхпространственное начало; именно поэтому оно и может творить процесс отталкивания, придавая ему пространственновременную форму, т, е. осуществляя его как бесконечное множество внеположных друг другу отрезков «прежде» и «после», «ближе» и «дальше». В самом деле, благодаря своей сверхвременности и сверхпространственности я творит сложное содержание своего проявления, не будучи само отделено от частей его или связано с ними отношениями прежде после, близко, далеко: оно объёмлет их сверхвременно и сверхпространственно, придавая даже и внеположности их то единство, которое выражается в идее единого времени, единого пространства и в бесконечном множестве временных и пространственных отношений, связующих все со всем. Временные и пространственные отношения, сочетающие всякий момент, всякую точку и всякую часть реальной пространственно-временной раздробленности, суть не действования субстанциального деятеля, а те способы его действования, те «как» его творчества, которые обусловлены его идеальною природою, объёмлющею все сверху: эти способы его действования сами идеальны, они невременно и непространственно связуют внеположные части, моменты и точки в одно целое.
Отсюда понятно, что творимое конкретно-идеальным деятелем реальное бытие никогда не бывает только реальным, оно необходимо должно быть идеально-реальным, в нём есть отвлеченно-идеальный аспект: динамическая активность деятеля, реализующая раздробленные, внеположные друг другу части бытия, не только не дала бы никакой связности событий, но даже не осуществила бы и внеположности его частей которая уже есть некоторый низший вид связности, если бы она не имела тех идеальных форм, которые называются отношениями»
- Субстанциальный деятель – это я, субъект, дух, который управляет-волит своими инструментами в проявленном мире – привилегированными телами (своим физичеким-физиологическим телом, психическим телом, ментальным телом и более тонко-материальными телами). Субъект-я не есть нечто самосущее в духе солипсизма, но есть участнение всеединого мирового Субъекта (первой эманации-проявления Абсолюта – мировой Логос, индуистский Брама). Субъект посредством своих участнений (галактических логосов, звездных, планетарных и меньшего масштаба логосов вплоть до человеческих субъектов-я и далее субъектов животных, растительных и прочих простейших существ) являет-проявляет к материальному существованию предметы-объекты природного преходящего мира в пространствах-хранилищах-сознаниях соответствующих уровней духовной иерархии мироздания этих субъектов-логосов. Основой для проявления к существованию предметных миров выступает идеальный мир платоновских идей. Проявленный мир в сознаниях субъектов разных уровней духовной иерархии есть воплощение субъектами в материальные формы идей. Идеи субъектами воплощаются в физическую/физиологическую, психическую/чувственную, умозрительную/ментальную/понятийную формы в статусе предметов-объектов сознаний субъектов.
А деятельность есть управление-воление субъектом-я своими материальными телами, которые только и могут воздействовать на другие «внешние» материальные тела – объекты сознания субъекта-я. Я-субъект может отодвинуть ветку, удалить или «внешний» предмет или удалить от этого предмета свое тело с его органами чувств не иначе, чем посредством действования своего физиологического материального тела, но не напрямую действованием себя-нематериального-духа. Так же действует субъект-я и на планах бытия уже не физическом, а астральном и ментальном. Субъект действует в проявленном материальном мире через свои материальные тела: физическое, психическое и ментальное, управляя ими посредством своей воли.
«Пронизанность реального бытия отношениями не есть синтезирование дискретных элементов бытия. Благодаря своей сверхвременности и сверхпространственности субстанциальный деятель способен творить реальное событие отталкивания как сплошной пространственно-временной процесс, следовательно, такой, в котором содержится актуальная бесконечность внеположных моментов и точек: оно вовсе не принуждено сначала творить дискретные отдельности и потом синтезировать их прикладывать их друг к другу извне, связывая их отношениями прежде после, близко далеко; высший тип бытия творит низшее так, что оно сплошно растет и каждый малейший отрезок его, целостно объёмлемый высшим, оказывается актуальною бесконечностью, которая с точки зрения низшего, пространственно-временного бытия и средствами его не осуществима, напр., не может быть получена путём сосчитывания во времени»
- То есть субъект творит-различает объект-событие, представляя в сознании для объекта сами условия (априорность) его существования. Пространственно-временная сплошность события есть атрибут психического восприятия, вследствие которого событие различимо субъектом в пространственно-временной форме. Иными словами субъект своим восприятием психики творит-наделяет событие пространственно-временной формой бытия-существования в сознании. А дискретность объекта-события на раздельные следующие друг за другом состояния события обеспечивается умозрением субъекта, способным иллюзорно разрывать целостность-сплошность события на раздельные «кадры»-кванты того (события), что по сути не может быть разъято на составные элементы. Событие в сознании человека, таким образом, разом слитно-сплошно и раздельно на «кадры» как совокупность состояний. Так творимое-различаемое в сознании субъектом событие представлено-существует разом слитно-сплошно (континуально) и как последовательность сменяющих друг друга состояний-квантов-«кадров цельного фильма».
«Согласно излагаемой мною теории, субъект, именно субстанциональный деятель, есть источник отношений и вообще всех идеальных форм»
- Так полагая, мы придаем участенному субъекту статус самого Абсолюта (что гласит «тат твам аси»). Но нельзя забывать, что тождество субъекта и Абсолюта всё же относительное, потенциальное, в то время как актуально между Абсолютом и субъектом простирается пропасть участнения: потенциально субъект равновелик Абсолюту, а актуально субъект ничтожно мал, ведь он понимает, что «знаю, что ничего не знаю», что «человеку свойственно ошибаться», что «человек предполагает, а Бог располагает». В этом отношении следует полагать, что участненный субъект выступает источником лишь тех отношений и форм, которые он способен различить в своем сознании актуально – соответственно своему уровню субъектной сложности.
«Чем же отличается эта теория от интеллектуалистической теории Канта и его преемников, от априоризма трансцендентальной философии?
Хотя обе теории ссылаются на субъекта как на источник отношений различие между ними громадно. Оно состоит в следующем,
1. Согласно развиваемой мною теории, оформление событии осуществляется не мышлением субъекта, не его теоретическою познавательною деятельностью, а практическими творческими актами субъекта теми его актами, которые суть его жизнь; это – акты воли или аналоги волевых актов, пронизанные чувствами или аналогами чувств; таково напр., отталкивание человеком неприятно пахнущей ветки растения а также и отталкивания, производимые атомом кислорода»
- Так эти волевые акты субъекта инициируют работу любого тела-инструмента человеческого субъекта. Что есть существо-человек? Это со-положенность (неслиянное единство) духа-субъекта и его объектных тел-инструментов, исполняющих волевые акты-интенции субъекта (физическое, психическое, ментальное тела). Естественно, что любые действия-активность тел субъекта есть проявление его (субъекта) воления. Так и пространственно-временные действия-события есть продукт воления субъекта (хоть атома кислорода в его реакционной активности, хоть человека, хоть мирового Субъекта – Логоса-Брамы вселенной).
Но утверждать, что «оформление события» осуществляется напрямую субъектом – очевидная несуразность. В таком случае тела-инструменты субъекта просто излишни. В объектном мире субъект действует опосредованно с помощью своих объектных же тел-инструментов действования субъекта в проявленном мире. Так отклоняем ветку мы с помощью физического тела – движением руки. Отрицать материальность физического тела, руки – нелепо. Это материальный инструмент нематериального субъекта-я человека. Ровно также мы строим в сознании чувственные образы (вещь в подлиннике) с помощью другого нашего материального/объектного тела – психики. И наделяем феномен вещи в подлиннике именем мы также с помощью одного из своих объектных тел – умозрения. Умозрением мы выявляем сущность каждой данной нам в сознании вещи в подлиннике.
«2. Под словом «субъект» здесь разумеется не трансцендентальное единство апперцепции, не гносеологическое я и т. п., а индивидуальная сверхвременная и сверхпространственная субстанция как творческий источник и носитель своей жизнедеятельности»
Точно так. Субъект имеет статус субстанции (обладает субстанциальностью) исключительно в силу единосущести себя с Абсолютом, с мировым Логосом-Брамой, будучи Его участнением.
«3. Познающий, мыслящий субъект не конструирует познаваемый предмет, внося в него категориальное оформление своим мышлением, а интуитивно созерцает предмет, находя в нём системность (между прочим, и категориальную оформленность), обусловленную своею собственною, предшествующею знанию жизнедеятельностью (напр., если познающий субъект наблюдает свои собственные действия отталкивания) или жизнедеятельностью других субстанциальных деятелей (если познающий субъект наблюдает внешний мир, напр. отталкивания, производимые другими существами)»
Это речь об атрибуте субъекта – его инструменте-интуиции. Но это все же не сам субъект, а опять же лишь его инструмент, работающий в связке (со-положенно) с остальными инструментами субъекта (с умом, психикой и физиологией).
«4. Таким образом, субъект познает «вещи в себе», само живое подлитое бытие, а не «явления», конструированные его знанием, не «феномены» в кантовском смысле слова»
Так это не опровержение Канта, а его дополнение описанием-объяснением помимо формирования субъектом в своем сознании явления/феномена кантовской ВВС в акте психического восприятия, также и наделение вещи её сущностью (через подведение феномена вещи под понятие ума субъекта) и вот таким образом субъект, опираясь на свои тела-инструменты трансформирует знаменитую воображаемую кантовскую ВВС в вещь в подлиннике в сознании субъекта.
«5. Согласно Канту, познаваемый предмет состоит из апостериорного материала и априорной формы, внешним образом соединенных друг с другом, именно из чувственных данных а, b, с…, синтезируемых мышлением, т. е. упорядочиваемых им наподобие мозаичных камешков, согласно развитой мною теории, созерцаемый предмет, напр. живой процесс отталкивания, творится и со стороны своего содержания и со стороны своей формы сплошно одним и тем же субстанциальным деятелем»
Точно так. Только следует понимать, что открытая Кантом так называемая априорная форма (наделяющая предметы-объекты-феномены в сознании их пространственно-временной формой) не есть нечто внешнее субъекту, извлекаемое извне психики из т.н. «внешнего мира», а есть сугубо присущий психике субъекта атрибут. Это психическое тело субъекта формирует в акте восприятия пространственно-временную форму объекта-феномена. А идя дальше Канта, мы включаем в акт «творения» «вещи в подлиннике» работу ума/ментального тела субъекта. Теперь в этом акте феномен вещи в подлиннике получает завершенность существования, обретая в этом акте свою сущность – понятие, - под которое подводится феномен вещи. С понятием вещь в подлиннике обретает своё имя - термин понятия, под которое ум подвел феномен вещи. Вот теперь, сделав шаг вперед за пределы открытия Канта, вещь обретает полноту существования, располагаясь-существуя в сознании субъекта разом как и феномен-явление (психический образ-гештальт) и ноумен-сущность (понятие, под которое ум подводит феномен вещи) в сознании субъекта, или искомая нами вещь в подлиннике. Так субъект формирует в сознании из воображаемой никакой ВВС «вещь для нас», или «вещь в подлиннике».
Вот теперь мы воспринимаем-понимаем стол не набором феноменов, имеющих разные проекции от прямоугольной до массы остро-тупоугольных проекций в зависимости от ракурсов восприятия стола психикой, но имеем-понимаем саму сущность стола в понятийном определении прямоугольной столешницы на четырех ножках для такого конкретного класса столов. В других классах стол будет сущностно определяться иначе. Типа круглая столешница на одной ножке, крепящейся на круглое основание.
«6. Отсюда следует, что, согласно интуитивизму, познавательная деятельность, т. е. интуиция, не вмешивается в состав предмета, не создаёт ни его формы, ни его содержания, она относится к нему пассивно, чисто созерцательно: она только открывает, находит то, что уже есть в предмете, не преобразуя его»
А что есть/останется в предмете, если мы исключим акты интуиции, психического восприятия и ментального/умозрительного различения? Очевидно, что в сухом остатке будет знаменитая кантовская ВВС. А если рассуждать серьезно, то следует полагать источником вещи в подлиннике в сознании субъекта отнюдь не саму-по-себе вещь/предмет, а идею этой вещи, пребывающую в платоновском мире идей. Идея вещи неизменно-вечна вне психики и умозрения, которые эту нематериальную идею как раз таки и воплощают в сознании субъекта в вещь в подлиннике с её материальным содержанием чувственной формы пространства-времени и пяти модальностей ощущений и умозрительной формы понятия, дающего имя вещи, а также понятийного описания-определения вещи в её модели-концепте.
«Неумеренные активисты, которых много развелось в наше время скажут пренебрежительно; «Это – созерцательная философия, пассивная, а нам нужна философия, творчески преображающая мир». Они не учитывают того, что именно для успеха практической деятельности творчески преобразующей мир, нужна предварительная теоретическая деятельность, знание об активности, повсюду разлитой в мире. Но знание об активности может быть достигнуто не иначе как, путём созерцания (интуиции), направленного на активность, пассивного в смысле невмешательства в жизнь наблюдаемого предмета. В самом деле если бы познавательная деятельность преобразовывала, конструировала и т. п. предмет, то познанное было бы не активностью самого предмета а продуктом моей активности»
- А чем сам предмет отличен от никакой кантовской ВВС? Ничем! Все что мы знаем, созерцаем интуитивно, воспринимаем чувственно и различаем умозрительно есть плод познавательно-различательной активности субъекта с помощью его объектных тел-инструментов над пресловутой ВВС. Так из никакой (сугубо воображаемой допускаемой в чистой умозрительной абстракции от всего субъективного – чувственного и умозрительного) ВВС в сознании в акте различения (интуицией, психикой и умом) субъектом объекта и рождается искомая «вещь в подлиннике». Никакой иной вещи в подлиннике нет, а есть абстрактно-никакая ВВС – плод абстракции вещи-самой-по-себе от всего субъективного (от априорной пространственно-временной формы психического восприятия, от психического образа-гештальта из пяти модальностей ощущений, от мыслимого понятийного конструкта вещи – понятийного объяснения-описания что из себя представляет конкретная вещь).
«Только после того, как путём созерцания приобретено знание о подлинной мировой активности, можно планомерно и творчески вмешаться в неё и направить мировые силы на новые пути. Правильный пассивизм в теоретической деятельности (не отвергающий, конечно, активности экспериментирования) вооружает к правильному активизму в практической деятельности. Активист, презирающий созерцание, напоминает не в меру ретивого денщика, который когда офицер хочет послать его купить папиросы, вместо того чтобы спокойно выслушать приказание и тогда исполнить его, при первых словах «Иван, сбегай-ка ты»… начинает бежать и слышит окрик офицера: «Стой, дурак! послушай, за чем сбегать»»
Пассивно-неизменна в вещи её идея, созерцаемая частично интуицией субъекта в мире идей. Вещь в сознании не равна содержательно её идее, ибо всегда в творчестве-активности субъекта есть огромный задел потенциального знания, сокрытый в идеальном мире Платона. Вот этот мир идей достигается-познается субъектом с помощью интуиции не в его полноте, а шаг за шагом на вечном для субъекта пути познания. Так идея самолета реализовывается субъектом-человеком поэтапно в актуализации-воплощении потенциального для субъекта содержания идеи начиная от примитивных моделей первых самолетов до современных моделей и это не финал созерцания идеи самолета субъектом, а очередной этап созерцания-познания и основанного на нем творения-воплощения новых будущих моделей самолета.
Каждая модель самолета в созерцании интуицией конструктора всеполной идеи предстает в воображении конструкторского гения конкретной проекцией-эйдосом из всеполноты идеи самолета. Так рождаеются модели самолета на каждой конкретной ступеньке познания конструкторским гением всеполной идеи через эйдосы-проекции, воплощаемые человеком с его участненным субъектом-я в эволюционную линейку самолетов от примитивных «летающих этажерок» к современным реактивным моделям и далее к будущим прототипам НЛО.
«Идеальные формы реального бытия не временны: они суть не действования, а способы действования субстанциального деятеля. Отсюда становится понятным такое свойство идеальных форм, как общность каждой из них, т. е. возможность, напр., для одного и того же отношения быть упорядочивающею формою множества различных предметов хотя бы это были, напр. события, осуществляющиеся в разные времена и в различных местах пространства. Примером может служить отношение принадлежности: я теперь радуюсь, через минуту, получив известие о смерти дорогого мне человека, печалюсь, далее желаю написать письмо родным и т. п.; события радости, печали, желания связаны с моим я отношением принадлежности; событий было три, но отношение принадлежности существует здесь не в трёх экземплярах; три события, происшедшие в разное время, связаны с я буквально одним и тем же, численно тожественным не временным отношением принадлежности, одним и тем же способом действования, присущим субстанциальному деятелю.
Поэтому, когда я мысленно абстрагирую (отвлекаю) от состава конкретного бытия отношение принадлежности, я имею в сознании общее многому. Общность сознаваемого предмета не создается моим абстрагированием, она принадлежит самой природе такого предмета как отношение принадлежности. Посредством анализирующей абстракции, как это указал Гуссерль, я могу сделать предметом наблюдения это единичное, напр., «этот оттенок красного цвета» без вещи, которой он принадлежит, так что сознаваемый предмет, несмотря на свою отвлеченность, окажется единичным, а не общим; чтобы в сознании было общее, нужна абстракция, направленная на общее идеальное»
- Смени обшее идеальное в предмете на идею предмета и всё встанет на свои места. Идея будет созерцаться интуицией субъекта из мира идей, а предмет станет частно-конкретным воплощением идеи в объектном мире субъекта – входя в сознание субъекта одним из элементов-объектов объектной действительности (объектной картинки-контента) сознания.
«Поразительнее всего то, что даже и события, произведенные различными субстанциальными деятелями, имеют тожественные общие формы: моя радость и восторг ребёнка – два различные переживания принадлежащие двум различным я, но отношение принадлежности тожественно для обоих случаев. Это тожество вовсе не ведёт к хаотическому сплавлению бытия в один сгусток: два деятеля совершают самостоятельно и независимо друг от друга два различные действия, но способ совершения, именно совершения события, как принадлежности я, тот же. Отсюда следует, что субстанциальные деятели не абсолютно обособлены друг от друга по своему бытию»
- Важный аргумент преодоления абсолютной приватности сознания субъекта против концепции солипсизма.
«Как источник самостоятельных творческих сил, они отличны друг от друга по бытию но поскольку формальные принципы их действований тожественны они имеют в своём бытии тожественный аспект; в этой стороне своего бытия они единосущны. Поэтому они способны жить общею жизнью; в отличие от монад Лейбница, которые не имеют «ни окон ни дверей», они так сращены друг с другом, что жизнь каждого деятеля существует непосредственно не только для него, но и для всех остальных: все имманентно всему»
- Или индуистское тат твам аси. Все субъекты имманентны друг другу в Субъекте-Абсолюте. Они же не сами-по-себе солипсичны, а есть не более чем участнения одного единого Субъекта – мирового Логоса, Брамы.
«Точно так же все математические формы числа, величины и т. п. тожественны для всего мира. Семь моих желаний, семь колебаний какого-либо атома, семь кукований кукушки – это три конкретные семерки, но здесь нет трёх экземпляров самого числа семь, т. е. самой формы семиричности. Семиричность есть форма определенностей, существующая раз навсегда для всего мира, но она может быть наполнена любым содержанием биллионы раз.
Тожество формальных основ мира, как тождественных способов действия всех субстанциальных деятелей, и связанное с этим глубокое единство мира особенно наглядно обнаруживается в таких общих рамках мирового процесса, как единое время и единое пространство. Когда я произвожу отталкивание, я придаю содержанию этого события временную и пространственную форму; точно так же и субстанциальный деятель, стоящий на гораздо более низкой ступени бытия, напр. какой-либо атом кислорода, производит отталкивания других атомов, придавая этому своему действию временную и пространственную форму. Это не значит, что каждый деятель создаёт некоторый объём пространства и из совокупности таких объёмов мозаично складывается целое мирового пространства. В действительности, мировое пространство может быть не иначе как целым, и каждый деятель совершает те или иные пространственные действия (напр., притяжения согласно закону тяготения), простирающиеся на весь мир, так что эта форма есть общий тожественный способ действования всех деятелей вместе, и пространство, реализуемое этим общим способом действия, есть единая тожественная для всех мировая форма. То же самое следует сказать и о времени»
- Единое время и пространство согласно постулату всё содержится/имманентно всему представлено в сознаниях субъектов в двух полярных формах: актуальное и потенциальное. В сознании каждого субъекта заключено Всё (Сознание, Пространство, Время, Содержание). Но оно (Всё) пребывает участненно малюсенькой частичкой актуально и остальной частью потенциально. И эта долька актуальности мировых Сознания, Пространства, Времени, Содержания напрямую зависит от уровня сложности субъекта (какова разница уровня сложности субъекта атома кислорода, одноклеточного существа, растения, животного и человека). Закон одушевления всякого проявленного предмета к активности-жизни со-положенного неслиянного единства субъекта и его объектного привилегированного объекта – тела (совокупности тел) един для атома кислорода и человеческого существа. Без субъекта невозможна активность существ – «малых жизней». Но актуальное содержание этой жизни-активности различается колоссально в зависимости от уровня сложности субъекта в духовной иерархии мира (будь это субъект существа – атом кислорода – в оппозиции-сравнении с субъектом существа - человек).
«Единосущие деятелей, найденное нами, можно назвать отвлечённым так как оно сводится лишь к тожеству форм, содержание же стремлений и действий, реализуемых в этих формах, может быть не гармонически единым, а даже враждебно противоположным, взаимно стеснительным и разрушительным. Таковы, напр., две силы, стремящиеся привести в движение точку А, но действующие в противоположных направлениях таковы, напр., такие действия, как предвыборная агитация одних лиц за кандидата А, а других – против него и т. п. Такую противоположность между элементами мира мы назовем противоборствующею. Поскольку она существует между событиями и вещами пространственно-временного мира, она может быть названа реальною. В основе её лежат вневременные и внепространственные, т. е. идеальные формы, напр. отрицательная и положительная величина, также имеющие характер противоборствующей противоположности, поскольку они стали формами реального. Следовательно, эта противоположность имеет две стороны: реальную и идеальную»
- Корректно назвать стороны как идеально-вечно-неизменная (нематериальная) и как проявленно-воплощенная в материю (преходящая, материально-содержательная). Воплощение в материю осуществляется субъектами с помощью тел-инструментов: физическое воплощение в грубые материалы типа глины, металла, дерева и прочего; психическое воплощение в материю чувств/ощущений и пространственно-временную форму психических образов-гештальтов; ментальное/умозрительное воплощение в понятийные модели, описывающие-объясняющие сущность предметов их связью с платоновскими нематериальными идеями.
«Наличность противоборствующей противоположности не только не увеличивает богатства и содержательности мира, а, наоборот, понижает число возможных комбинаций в проявлении жизни. Во-первых, сами противоборствующие противоположности парализуют друг друга, а во-вторых, также и все события, законосообразно связанные с ними, становятся несовместимыми друг с другом, хотя бы сами по себе они не исключали друг друга. Наиболее понятные примеры этих отношений можно найти в области человеческой душевной жизни. Так, эстетическое созерцание лунного сияния на море и чтение «Федона» Платона не могут быть совмещены не потому, что они непосредственно противодействовали друг другу, а только потому, что некоторые средства для выполнения этих деятельностей прямо исключают друг друга (напр., различные положения глаз). Даже и последовательно во времени некоторые деятельности не могут сочетаться друг с другом. Так, после усиленной гребли виртуоз-скрипач не может исполнять с обычным совершенством сонату Бетховена. Особенно в области психической жизни под влиянием противоборствующей противоположности могут выпадать целые сложные области деятельностей и переживаний. Так, если X ненавидит Y, то в присутствии его он замыкается в себе, как бы душевно умирает или, по крайней мере, перестает свободно обнаруживать все богатство своей душевной жизни, боясь злобной критики или не желая доставить своему противнику удовольствия дарами своего духа и т. п. Имея в виду это стеснение жизни, можно сказать, что, поскольку в мире есть противоборствующие противоположности, он содержит в себе царство вражды; наоборот, поскольку в мире этих противоположностей нет, поскольку в нём содержатся только дифференцирующие противоположности, которые, как это было разъяснено выше, совместимы в одном и том же времени и пространстве, постольку мир образует или может образовать царство гармонии, царство любви. Сочетаясь друг с другом, дифференцирующие противоположности создают богатство, сложность и разнообразие мира. Аромат ландыша, голубой цвет и гармоничные звуки могут наполнять одно и то же пространство и сочетаться воедино, не утрачивая своей определенности. Несколько субстанциальных деятелей сочетая свои творческие силы, создают целое, бесконечно более богатое содержанием, чем то, что может создать каждый в отдельности при враждебном противоположении другим. В опере «Сказание о невидимом граде Китеже и о деве Февронии» музыка Римского-Корсакова, литературное произведение В. И. Бельского и декоративная живопись Коровина образуют единый, полный смысла и красоты волшебный мир. Когда множество оркестрантов и певцов исполняют такое произведение, каждый из них дополняет своим творчеством красоту целого. Индивидуальное своеобразие многих деятелей, стремящихся осуществить единое целое, приводит не к разобщению, а к восполнению друг друга; так в здоровом организме глаз, сердце, мышцы руки гармонически сочетают свои деятельности»
- Так этот антагонизм элементарно проявляется на примере действия мышц-антагонистов. Они не парализуют действие друг друга, а, напротив, обусловливают совместное осуществление действия (например, движения рук, ног, головы, наклоны и распрямления торса). Весь «фокус» в том, чтобы умозрить и рассуждать об отношении антагонистов диалектически – в единстве их в Третьем (мышцы-антагонисты работают в руке, ноге, торсе, а не сами-по-себе). Также и касательно любых полярностей, которые не самосущи, а принадлежат к единящему их Третьему.
Таким образом, что дифференциация, проявляющая множество сторон целого в их сочетании без прямого антагонизма, что дифференциация целого-единого на противоположности-антагонисты (обнаженная в примере работы мышц антагонистов) служат их объединяющему в Единое-Третье Целому. Мир наполнен как относительным злом, так и относительным добром, вступающими нередко в антагонизм, но не истребляющими друг друга, а диалектически переходящими друг в друга (меняющимися местами при сохранении полярности). Потому про жизненные ситуации оборачивающиеся одним боком относительным злом, а другим боком относительным добром житейская мудрость говорит «не было бы счастья, да несчастье помогло», «нет худа без добра».
«Условие такого объединения заключается в том, чтобы два или более деятелей действовали не только согласно тожественным формальным принципам, но ещё и стремились бы совместно к одной и той же общей цели. Наибольшая целость общей деятельности достигается тогда, когда несколько деятелей усваивают стремления одного, более высокоразвитого деятеля и под его руководством творят жизнь более сложную, чем жизнедеятельность существ, не сочетающих своих сил. Таков, напр., организм человека, в котором биллионы низших субстанциальных деятелей подчинены человеческому я и согласно его стремлениям осуществляют общую жизнь высокого типа»
- Равно сами человеческие индивидуумы подчинены воле Логосов народов, всего человечества, планеты, звезды, галактики, вселеннского Логоса-Брамы. Этот принцип иерархического соподчинения подчеркивается в выражении «человек предполагает, а Бог располагает».
«Это подчинение многих существ одному, более высокому, есть своего рода vinculum substantiate (термин Лейбница), субстанциальное объединение, ведущее к тому, что многие деятели совершают действия столь целостные, как если бы они были произведены одним деятелем»
- Этот принцип иерархического соподчинения многого высшему единому реализуется в духовной иерархии мироздания.
«Вступление на такой путь развития есть зародыш конкретного единосущия. Оно сопутствуется хотя бы частичным прекращением борьбы между несколькими деятелями. Однако поскольку стремления их сохраняют хотя бы малейшую примесь эгоистической исключительности, союзы их не могут быть совершенно прочными. Предельное и уже неразрушимое единство деятелей возможно лишь под условием взаимного целостного приятия ими индивидуальности друг друга, т. е. в случае их подлинной любви друг к другу. Совершенное согласие нескольких существ, имеющее характер полного единодушия, осуществимо лишь в том случае, если все они совершенно свободны от эгоистических стремлений и всю свою деятельность направляют только на осуществление абсолютных ценностей красоты, истины и т. п.»
- Принцип «неразрушимое единство деятелей» реализуется лишь в финале проявления мира Абсолютом, когда дифференциация Единого на множественность участненных субъектов (субстанциальных деятелей) сменилась на обратный процесс сворачивания многого в Единое.
«Таково своеобразное строение мира: с одной стороны, частичное тожество деятелей, создающее формальные общие рамки мирового единства, в пределах которых совершается общение деятелей; с другой стороны, совершенная свобода и самостоятельность деятелей, дающая возможность наполнять эти общие рамки любым содержанием, – возможность такого обособления деятелей друг против друга, при котором они вступают в отношения крайней вражды и противоборства или же наоборот, такой интимной близости друг к другу, такой совершенной любви, при которой они достигают полного единодушия. В первом случае деятели вносят в мир зло, во втором они творят добро. Общие формальные рамки мира суть арена, как бы предназначенная именно для того, чтобы субстанциальные деятели свободно созидали царство добра или царство зла»
- Суть изложена весьма верно.
«3. Сверхсистемное начало
Всеохватывающая соотнесенность каждого деятеля со всеми другими указывает на то, что мир не есть изначальное абсолютно самостоятельное бытие: на основании изложенного выше учения об отношениях необходимо признать, что система мира (совокупность мировых отношений) обоснована каким-то более высоким началом, которое должно быть Сверхсистемным, потому что, если бы оно было системным, оно тоже не было бы первичным, предполагало бы наличие чего-то ещё более высокого и так далее до бесконечности.
Сверхсистемное начало не содержит в себе множественности, упорядочиваемой отношениями, следовательно, не заключает в себе ничего к чему бы могли бы быть применены законы тожества, противоречия исключённого третьего. Оно есть начало металогическое, несоизмеримое с миром, так как ничто находящееся в мире не может быть подведено вместе с ним, под одно общее понятие. Каждое из понятий, указывающих на что-либо найденное в мире, должно быть отрицаемо, поскольку речь идёт об этом Сверхсистемном начале; в этом смысле Оно есть Ничто (не есть никакое мировое «что») – Божественное «Ничто», предмет отрицательного богословия»
- Нутром (интуитивно) Лосский исходит из индуистско-буддийской аксиомы-постулата о Ничто (в буддизме Пустота, Шуньята) как апофатической природе Абсолюта-Бога. Абсолют эманирует чтойный мир предметного многообразия из Всевмещаюшего Ничто – причинной Субстанции проявленного мира. Вот эта понимание Абсолюта через понятие Ничто выражает отношение Абсолюта к миру как Причины-Источника к своему производному следствию-проявлению. Абсолют не может быть найден в мировом творении, ибо Он не творение, а причинный Творец мира. Но, оставаясь в рамках диалектического рассуждения, мы обязаны утверждать вместе с тезисом об Абсолюте-Ничто – трансцендентной Причине-Основании мира разом (вместе с тем, в то же время) и присущесть Причины-Абсолюта самому миру – имманентность Абсолюта миру.
Такое утверждение есть выход в мышлении за рамки классической логики с запрещенным третьим к диалектическому мышлению с рассуждениями, не исключающими Третье любых полярностей, а строящимися на основании признания Третьего, единящего полярные свойства в вышележащей целостности, вмещающей полярности как свои собственные атрибуты. Таким Третьим для Абсолюта и проявляемого им мира выступает Мироздание в целом, включающее как собственную Причину-Субстанцию, так и производный-эманируемый из Субстанции-Ничто мир.
Как же аргументируется имманентность Абсолюта-Субстанции миру? Мир не может пребывать-существовать в отрыве от своего Источника-Причины (в рассуждении об абсолютной трансцендентности мира и Абсолюта). Только при условии (аксиоме-постулате) о присущести Абсолюта миру мы можем обосновать существование мира. Ведь причина неразрывна со своим следствием. И убери, оторви от следствия его причину, следствие лишится своего причинного основания и прекратит существование. Именно присутствие во всех веща-предметах тварного мира их основания (Абсолюта) и делает возможным само существование мира. Отсюда проистекает принцип «Всё содержится во всем». Здесь «Всё» есть Абсолют-Ничто, а «во всем» есть предметы, события мира. Представителем Абсолюта в тварных вещах-предметах и их событийности выступает единосущий Абсолюту дух-субъект – «субстанциальный деятель», пребывающий в каждой проявленной вещи, событии мира. Сама жизнь (бытие) отличается от смерти (небытия) любого тварного существа тем, что дух-субъект оживляет, обеспечивает активность существа, а оставление субъектом объектных тел существа превращает существо в мертвое тело, подлежащее распаду-небытию.
«Сверхсистемное Ничто есть начало сверхотносительное. Благодаря Ему субстанциальные деятели в мире связаны друг с другом отношениями, и целое мира стоит в отношении к этому Сверхсистемному началу однако это отношение весьма своеобразное, одностороннее: в самом деле мировая система невозможна без начала высшего, чем мир, Сверхсистемного, но обратной зависимости нет, Сверхсистемное начало возможно и без системы мира»
- Это логически ошибочный вывод. Невозможность Абсолюта без мира заключается в том, что Абсолют творит мир не из ничего (из ничего и не получишь ни чего), а из Ничто, вмещающего Всё. Таким образом, «сверхсистемное начало» невозможно без логической системы, включающей как Абсолют-Ничто-Субстанцию, так и мир, следующий из акта эманации его из Причины-Ничто. Эта метасистема, единящая Абсолют-Субстанцию и проявляемы-творимый Субстанцией мир есть Мироздание, включающее Всё без исключения – и свою Причину (Субстанция-абсолют) и свое же следствие (проявленный из Ничто мир). Где же мир пребывает в метасистеме до своего творения-проявления-эманации? Он пребывает в своей Причине в Ничто в форме потенциальности. А проявляется мир Абсолютом из потециальной формы Ничто в актуальную форму бытийствующего, существующего в Сознании мирового Логоса-Брамы мира. Брама есть всемировое Существо, со-положенное (неслиянное единство) мировым Субъектом и его объектными телами – объектами проявленного мира, составляющими вселенную (метагалактики, галактики, звездные системы, планеты, геосферы – лито, аква, атмосферы, ноосферы, биосферы и дальнейшая дифференциация содержания Ничто на проявленные объектные тела).
Отдельный вопрос, что в этой метасистеме следует принимать за реальность – потенциальное состояние мира в Ничто-Абсолюте или проявленное актуальное состояние мира вещей и событий? Ведь нужно же разграничивать потенциальное состояние от актуального )). Но это вопрос из области, что первичнее-реальнее: курица или яйцо?
«Мысль об этом начале, как и всякое другое подлинное мышление, есть не субъективная конструкция, а интуиция, и притом интуиция высшего типа, заслуживающая названия мистической (она будет предметом исследования позже). Правильное исследование мира необходимо завершается созерцанием Сверхсистемного начала, но созерцание Сверхсистемного начала не обязывает перейти от Него к миру. Это значит, что существование мира есть факт, которого могло бы и не быть»
- Этого факта таки и нет до проявления мира из Ничто )). Но верно и обратное. Несуществование мира есть логический факт, следующий из принятия логической системы мироздания, заключающего Причину мира и мир как следствие своей Причины. Данная логическая система рухнет, если мы исключим из неё несуществование мира до его проявления. Но это «несуществование» есть отрицание актуального существования в его оппозиции потенциальному существованию мира в Ничто. Если Лосский признает факт логического обоснования Ничто, то этот факт имеет следствием признание существования мира в потенциальной форме до существования мира в актуальной (проявленной, тварной, бытийной) форме. Значит Существование мира не есть лишь возможность, но есть непреложнй факт логической системы с понятием Ничто, в которой (системе) мир существует просто в полярных формах потенции (в Ничто) и актуальности (в проявлении-творении).
«В самом деле, в Сверхвременном начале, в Божественном Ничто нельзя найти никакой необходимости, обязывающей его обосновать мир. Вследствие несоизмеримости мира с началом Сверхсистемным, нельзя помыслить, чтобы мир был результатом эманации из Божественного Ничто или продуктом эволюции из Него, или средством для удовлетворения какой-либо потребности Его, для какого-либо восполнения Его. Обоснование мира Божественным Ничто, вследствие совершенной несоизмеримости мира и Ничто, может быть мыслимо только как творение мира и притом абсолютное творение: в самом деле, и форма и содержание мира ни в какой мере не заимствованы из Сверхсистемного начала; мир есть нечто совершенно новое в сравнении с Ним, металогически иное»
- Вновь ошибочное логически суждение. Если мы отрываем мир от Ничто, то у нас Ничто не Источник-Причина мира, а нечто пустое-бессодержательное, не имеющее отношения к миру. Ведь мир тут «совершенно новое», не имеющее отношения к Ничто. Никакого абсолютного творения быть не может в силу полного разрыва следствия и причины. Причина-Ничто-Абсолют перестает быть Причиной, если мы следствие оторвем от Причины. Это «совершенно новое» как абсолютное творение не имеет ничего общего, никакой причинной связи с Абсолютом-Ничто. Чтобы Абсолют мог сотворить нечто, это нечто должно быть присуще самому Абсолюту. И это присущесть Абсолюту выражается в самом понятии Ничто, вмещающем Всё. Это есть форма потенциальности Всего, присущая Абсолюту-Ничто, а форма актуальности рождается в акте эманации-творения актуального мира из Всего потенциального-несуществующего актуально в Ничто.
«Так как вне Сверхвременного начала нет ничего, что могло бы быть использовано Им как материал для созидания мира, то остаётся признать, что мир сотворен Сверхсистемным началом из ничего»
- Да не из ничего, а из Всего, пребывающего потенциально в Ничто. Творение из ничего старая логическая ошибка. Какая-то логическая слепота, порождаемая, как я подозреваю, слепой верой в богословский догмат творения из ничего.
Если «вне Сверхвременного начала нет ничего,…то остаётся признать, что мир сотворен…» не из ничего, а из этого «Сверхвременного начала» - из Бога-Абсолюта. Ведь вне Бога нет ничего – никакого мира. Мир же не ничего, а как раз таки Что. В ничего вне Бога нет ничего – никакого Что-Мира, следовательно, Что-Мир возникает-творится из Абсолюта-Ничто, в котором мир скрыто-потенциально пребывает до актуального проявления-творения. А из ничего и получишь ничего как из нуля не получишь ничего сколько ни суммируй нулей.
«Это важнейшее для всей системы философии христианское учение, доказуемое также и чисто философским умозрением, не следует истолковывать так будто Божественное Ничто воспользовалось каким-то «ничто», находящимся вне Его или в Нем, и из этого материала создало мир. Ничто, о котором идёт здесь речь, есть просто (ouc on), а вовсе не «mh on» античной философии, а также не Ungrund, якобы содержащийся в Боге, по учению Якова Беме. Иными словами, в этом тезисе высказана следующая простая мысль: Творец мира не нуждается ни в каких данных для того чтобы сотворить мир; и первичная форма, и первичное содержание мира насквозь сотворены Им, как нечто новое, небывалое в сравнении с Ним»
- Так этот якобы сотворенный из ничего Богом мир, будучи «нечто новое, небывалое» по определению самосущ, не нуждается в Боге для существования, ибо мир есть «небывалое в сравнении с Ним». Между Богом и миром небывалым лежит логическая пропасть, освобождающая «небывалый мир» от какой-то общности-зависимости мира от Бога. И само же Богословие отрицает эту абсолютную пропасть «небывалого мира» несравнимого, несвязанного с Богом, логически вводя связывающую Бога с «небывалым миром» Божественную энергийность, пребывающую таки в чуждом Богу «небывалом мире». Эта кнцепция творения из ничего есть логический абсурд, но не диалектический парадокс. Иначе решает этот парадокс трансцендентности Бога миру и, вместе с тем, имманентности Бога миру концепция панентеизма. Вот эта концепция исходит из диалектического способа решения парадокса транцендентноси-имманентности Бога миру.
«Признать этот тезис – это значит резко отмежеваться от всякого пантеизма. Существует непереходимая онтологическая грань между Сверхсистемным началом и миром, между Творцом и тварью: всякое бытие в составе мира есть тварь; наоборот, все сверхмировое не тварно, изначально»
- Поразительно как проблема (неспособность) с диалектическим способом мышления и рассуждения исключает третье двух антагонистов: творения из ничего (абсолютизация трансцендентности Бога миру) и сведение-отождествление природы Бога и мира (абсолютизация пантеизмом имманентности - единства Бога и мира). С этим парадоксом вполне справился панентеизм.
«Творение мира не есть необходимость. Поэтому всякие попытки философски вывести из Абсолютного мира, получить из Сверхъединого мировую множественность несостоятельны»
- Ну разумеется все антагонизмы богословия и атеизма выстроены на исходных постулатах, принимаемых на веру как очевидность для их адептов. Как для богословия очевидно, что Бог независим от мира и творение мира есть чудо свободной воли Бога-Творца, который мог сотворить, а мог и не творить мир, так для материалистического атеизма очевидно, что мир есть сам-по-себе и ни в каком Творце-Боге не нуждается. Обе позиции есть абсолютизация, выраженная в противоположных постулатах, принимаемых не иначе, чем на веру. А логически оправданы, по мне, как раз таки попытки философски обосновать единство Творца и творения, их нерушимую связь, единство, взаимную как трансцендентность, так и имманентность друг другу Субстанции и её атрибутов (прежде всего богословской Божественной энергийности в «небывалом» чужеродном Богу мире). Смысл Субстанции-Абсолюта в том, чтобы причинно порождать бытие мира, а смысл мира в том, чтобы быть проявлением, эманацией своей Субстанции-Абсолюта. Вне этого отношения взаимной необходимости, взаимного обусловливания друг другом Бог есть пустейшая абстракция Причины самой-по-себе, не обусловливающей своего следствия – творения-проявления мира. И мир в таком полагании отсутствия взаимозависимости Причины и следствия обретает статус «небывалого» - того, что чужеродно своей Причине. То есть мир становится необусловленным, независимым (их ничто не связывает) от Причины-Бога – прямой путь к позиции кондового материализма с самосущим миром и отрицанием Божественного творения мира.
«Но если для Сверхъединого начала нет никакой необходимости творить мир, но тем с большею силою встаёт вопрос, каков смысл творения мира, каков смысл мировой множественности и других первозданных основ мира. На этот вопрос однако, нельзя получить никакого ответа до тех пор, пока мыслитель опирается лишь на тот опыт, в котором дан мир, и на ту холодную выше указанную интуицию, в которой осознается Сверхсистемное начало как творческий источник»
- Удивительно как в одной голове укладывается полагание независимости-чужеродности Причины-Источника от следствия-мира, в то время как причина лишена логического смысла при отрицании её связи-зависимости от следствия. Ведь Источник лишь тогда обретает статус Причины мира, когда этот мир появляется-творится Источником. Нет мира – лишен смысла-статуса Источника Бог. Какой Источник Бог, если он ничего не сотворил – никакого своего следствия-творения? Как мы можем полагать, что Бог может не творить, если мы сами есть лишь при априорном условии творения мира (с тварным существом - человеком)? Если Бог может не творить, то нас в таком полагании просто нет. А есть мы со своим полаганием «Бога не творящего» лишь при условии, что Бог непременно творит мир с человеком. Это как умозрительное допущения кантовской вещи-в-себе вне сознания – допущение, которое возможно исключительно в сознании умозрящего человека. Или ВВС Канта существует исключительно в сознании умозрящего человека, но никак не вне сознания. Так и «Бог нетворящий по своей воле» есть не более, чем умозрительное полагание одного из творений Бога – человека, сотворенного и наделенного Богом своим умозрением.
«Чтобы завеса, скрывающая высшие тайны бытия, сколько-нибудь приподнялась, необходимо более интимное общение твари со своим Творцом, необходим религиозный опыт»
- Религиозный опыт совсем не однозначный. Само богословие утверждает, что за такой опыт нельзя принимать прелесть противника Бога – сатаны. И где находится критерий подлинности религиозного опыта? В нас самих или во внешних силах Божественных или сатанинских? Одни религии (авраамические) полагают Бога личным сверхсуществом, другие (идуизм и другие течения на Востоке) отрицают личность Абсолюта, полагая Его безличным Божественным принципом (Брахман), третьи (течения буддизма) вообще налагают запрет на трату ментальной энергии на вопросы об Абсолюте. Такой разный религиозный опыт – это не основание для воинствующего отношения между религозными конфессиями. Это разные пути человека к возвращению в «Отчий дом». По мере духовной эволюции душа человека будет в состоянии различать относительность и ограниченность разных религиозных представлений об Абсолюте. Для большинства сегодняшних глубоко несовершенных людей ближе всего подход буддизма, не ставящего сверхдальние цели познания Абсолюта, а полагающего ближние цели просветления-достижения уровня такого плана бытия мира, как мир огненный, или нирванический мир (терминологически просто Нирвана). Но и эта цель требует огромных усилий и длительного цикла перерождений в Колесе сансары.
«В этом опыте Творец мира открывается душе человека не только как Сверхсистемное начало, но ещё и как живой личный Бог, Он открывается как абсолютная полнота бытия, которая вместе с тем есть и абсолютное совершенство, само Добро не в нравственном только, а во всеобъёмлющем смысле этого слова, т. е. сама Красота, Истина, Жизнь и т. п.
Доверчиво приобщаясь к этому Высшему началу в молитве, человек понимает, что знание о Нем не может быть приобретено одними личными усилиями проникнуть в Его тайники; знание о Нем может быть углублено не иначе как при благодатном содействии Его, одна из форм которого есть Откровение. Так, напр., важнейший догмат христианства учение о Св. Троице, о Боге-Отце, Сыне и Духе Святом, первоначально может быть дан не иначе как путём Откровения. Не надо, однако представлять себе Откровение как только внешнее сообщение свыше истины, недоступной человеку и принимаемой им слепо лишь на основании доверия к внешнему авторитету. Самораскрытие Бога, если человек стремится к Нему, радостно подтверждается расширением религиозного опыта и мыслительного кругозора: истина, данная в Откровении, оказывается полною глубокого смысла; делая её исходным пунктом мышления о мире, философ получает убедительное решение труднейших проблем, теоретических и практических; проникаясь такою истиною, верующий человек испытывает углубление и обогащение религиозной жизни во всех направлениях. Так, истина о Троичности, открывая Бога как конкретное единство, служит основанием бесчисленного множества вытекающих из неё идей, бесконечно ценных для понимания Бога и мира более содержательных, чем учения абстрактного монотеизма; мало того, она служит толчком к развитию более сложного религиозного опыта, в котором Бог обнаруживается как совершенная Любовь не только в отношении к миру, но и в Себе Самом, во внутри троичных отношениях Отца, Сына и Духа Святого.
Понятия положительного богословия не противоречат отрицательному богословию, утверждающему несоизмеримость мира и Бога и потому невыразимость его в понятиях, тожественных тем понятиям, которые выражают состав мира. Так, бытие Бога и бытие мира не подходят под одно и то же родовое понятие бытия; это два термина с различным содержанием: исходя из понятия бытия, находимого в мире, Бога следует мыслить как Сверхбытие или, наоборот, поскольку Бог есть подлинное Бытие, всё то, что находится в мире, есть лишь тень бытия.
Не следует после этой оговорки думать, что отрицательное богословие теперь может быть заменено положительным. Понятия положительного богословия, будучи металогически инаковыми в отношении к понятиям о мире, в то же время металогически инаковы и в отношении к Богу как предмету отрицательного богословия; мысля, напр., о Боге как Троичном Единстве и даже мистически созерцая Его Троичность, человек ещё не познает Бога в том Его аспекте, о котором сказано, что Он во светеживет «неприступном» (I Тимоф. 6, 16). Поэтому нет противоречия в учении о Боге как Сверхличном и в то же время Личном начале: Бог не исчерпывается тем, что имеет личное бытие, и даже тем, что это – тройственно личное бытие»
- В этих рассуждениях о Боге как разом личном и сверхличном начале заключена суть превосхождения в рассуждении о Боге классической логики с её запретом-исключением третьего (Бог либо личное, либо сверхличное начало) в пользу диалектического способа мышления и рассуждения. Но этот выход за рамки классической формальной логики не является последовательным в богословии. В вопросе о творении из ничего правит бал запрет-исключение третьего. Бог независим от своего творения, может не творить мир, а мир по отношению к Богу – нечто чуждое своему Творцу – небывалое.
«4. Смысл мира
Тварные существа наделены способностью свободной творческой активности и, притом, способностью свободно направить свою деятельность на то, чтобы путём религиозного опыта и усвоения Откровения стать причастными полноте жизни Божией, поскольку Бог открывает Себя твари. Таким образом они могут стать причастными абсолютному Добру, абсолютному совершенству и блаженству, неразрывно связанному с абсолютным Добром. Отсюда становится понятным смысл творения мира, и постижение этого смысла есть объяснение того, почему или, точнее, рада чего сотворен мир»
- И при этом утверждается догмат творения мира из ничего, которое не связывает Бога с миром, ведь такой мир небывалый-чужеродный Богу. Раз мир сотворен ради указанных целей приобщения тварного к Божественному, то очевидно, что Творец зависим от творения. При независимости Творца от творения не может быть достигнуто единение тварного с Творцом. Творец отделен пропастью от небывалого творения в догмате творения из ничего и здесь в принципе невозможно достижение единения небывало-чужеродной твари с Творцом, ведь их разделяет непроходимая пропасть между Творцом и ничего, откуда (а вовсе не из Творца), явившегося мира.
«7. Отвлеченный и конкретный Логос. Мировой дух
Наличность единой системы формальных принципов строения мира есть условие возможности всякого порядка, всякой системности, всего того, что придает множеству существ и событий характер космоса, а не хаоса, характер разумности (в смысле не только теоретическом но и практическом), а не безнадежной бессмыслицы»
- По сути – это речь о способе мышления мироздания человеком. В зависимости от исходных «формальных принципов» - аксиом, постулатов, догословских догм – рождается в уме та или иная картина (логическая система) мироздания. Интуиция (откровение) здесь играет роль критерия признания за истинное (очевидное адептам той или иной концепции мироздания) этих исходных аксиом, постулатов («формальных принципов»). Но само богословие в качестве аргумента предпочтения святоотеческого толкования откровения перед интуицией-откровением прочих концепций мироздания разделяет откровение на истинное (исходящее от Самого Бога) и ложное откровение (навеваемое отцом лжи - сатаной). С точки зрения логики – это совершенно не аргумент.
Святоотеческое учение просто присваивает себе быть критерием истины априори. Ровно также поступают и другие религии, присваивая себе быть носителем самой Истины от Бога.
«Единая форма космоса служит общею ареною для деятельности всех существ, пригодною как для того, чтобы они свободно вступили друг с другом в отношения любовного единодушия, осуществления конкретного единосущия и соборного творчества, созидающего Царство Божие, так и для того, чтобы они свободно вступили на дуть себялюбия, ведущий к враждебному противоборству, созидающему царство психо-материального бытия с его частичными разрывами и разобщениями. В первом случае формальная свобода используется для достижения положительной материальной свободы (для совершенного творчества). Во втором случае формальная свобода сохраняется, но положительная материальная свобода (творчество) умалена, и в этом смысле возникают различные виды рабства.
Соборное творчество возможно лишь постольку, поскольку каждый деятель осуществляет свою индивидуальную нормативную идею; Бог создавший мир, в котором возможна такая единодушная деятельность есть не только творец мира, но и Промыслитель. Так как Бог есть Любовь, то промыслительное отношение Его к миру простирается, без сомнения, также и на отпадшее от Него царство психо-материального бытия и может быть мыслимо следующим образом: хотя содержание действий членов этого царства зачастую противоречит долгу, тем не менее соотношение этих содержаний таково, что даже и производное зло имеет смысл, как заслуженное следствие первичного зла, именно злоупотребления свободою; и возникают они всегда в такой обстановке, что могут послужить к нарастанию добра в тех деятелях, которые ищут правильного пути.
Имея в виду разумность формальных идеальных основ мира, можно назвать их словом «Логос». Каждый субстанциальный деятель есть носитель всей целокупности этого Логоса как первозданной формы различные аспекты которой используются им или во всей полноте, или более или менее ущерблено, как способы осуществления действий. Этот тварный Логос есть только форма разумности: это не живое существо не София, а только несамостоятельный рациональный аспект мира; он может быть обозначен поэтому термином «Отвлеченный Логос», чтобы отличить его от начала более высокого и притом сверхмирового – от Конкретного Логоса. Христианская религия мыслит Его как Бога-Сына как Второе Лицо. Пресвятой Троицы и утверждает, что «вся тем быша и без Него ничтоже бысть, еже бысть» (Ев. от Иоанна 1, 3). Но и независимо от этих специфических христианских учений философское умозрение обязывает мыслить Творца мира, поскольку Он есть источник разумной формы космоса, как саму Мудрость или Сверхмудрость, что и обозначено выше термином «Конкретный Логос».
Конкретный Логос, будучи сверхмировым началом, не есть носитель рациональных принципов, составляющих, отвлеченный логос: Сам в себе и для Себя в своей Божественной жизни Он не нуждается в этих формах.
Он творит идеальные основы мироздания как аспекты мира, а не как свои состояния. Отсюда следует, что тварные деятели, из которых каждый есть носитель целокупного отвлеченного логоса, самодеятельно реализуют единый космос»
- В эзотеризме восточных религиозно-философских концепций вопрос соотношения Единого мирового Логоса (Брамы) и участненных логосов (субъектов-я) решается в духе единства и раздельности (неслиянное единство) общего всем субъектам-я Я мирового Логоса, выступающего источником самой возможности активности-деятельности субъектов-я по познанию-различению объектов-предметов мира в своих участненных сознаниях, и участненности в себе этого мирового Логоса, в проявленном мире выступающего своими участнениями-проекциями (малыми я-субъектами), через которые мир получает свое объектное проявление в частных сознаниях я-субъектов, совокупно составляющих мировое Сознание Логоса-Брамы. Так мир представлен, пребывает в мировом Сознании Логоса (в «общей арене для деятельности всех существ») и вместе с тем эта «мировая арена» слагается из частных конкретных по содержанию-контенту сознаний участнений мирового Логоса – участненых субъектов-я, различающих-познающих мир в качестве объектов-предметов (вещей в подлиннике) в собственных ограниченных сознаниях.
««Всепроникающее значение Духа для мира в роли Мировой субстанции может подавать повод к мысли, что его следует называть Мировою Душою. Казалось бы, последовательность системы этого требует: множество особей царства вражды образуют частные системы, подчиненные более высоким субстанциальным деятелям (напр., особи человеческого организма подчинены человеческому я, человеческие особи подчиняются социальным, целым) и т. д., пока, наконец, весь мир не завершится Мировою Душою. На деле, однако, это неверно, будто верховный хранитель мирового единства может быть назван душою, а мир его телом. В самом деле, душа, правда, объединяет тело, но вместе с тем она является также и виновницею материальности этого тела, иными словами, её активность всегда более или менее сохраняет характер исключительности, враждебной к тем или другим существам остального мира.
Наоборот, Дух свободен от такой исключительности и потому не может иметь материального тела. Даже и в роли Мировой субстанции он обеспечивает единство и порядок мира, не становясь, однако, к низшей сфере его в отношение того интимного взаимоопределения, которое существует между душою и материальным телом»
Нет, не наоборот. Дух свободный от материи ровным счетом никак не может проявить себя в тварном мире. Такой «свободный Дух» не может участвовать в проявлении мира. Он есть чистая формальная потенция, которая реализуется в актуальность действия только при неслиянном единении Духа и Материи, рождающем-проявляющем бытие-проявление мира. Вот, нисходя в материю, Дух, будучи энергией-драйвером, оживляет материальные тела в проявленные живые-бытийствующие существа, в которых дух (субъект-я) неслиянно един со своими материальными инструментами (своими привилегированными объектами-телами), суть которых служить духу-субъекту-я для проявления активности в тварном-проявленном мире. Только обладая физическим, психическим и ментальным материальными телами, дух (субъект-я) способен проявлять активность познания и действования (преобразования вещного мира) на физическом, астральном (психическом) и ментальном (сфера ума) планах бытия мира.
«Конечно, в развиваемой нами системе Дух играет роль, аналогичную той, которая в других системах приписывается Мировой Душе, однако значение его для мира столь отлично от значения душ вообще, что мы не можем усвоить такую терминологию. Последовательность органического мировоззрения требует, чтобы, дойдя до вершины царства вражды, мы встретили здесь иное начало, служащее переходом к высшему миру, и это иное начало есть Дух в роли Мировой субстанции, не имеющий материального тела уже потому, что материальное тело может существовать лишь в противоположении к какому-либо другому материальному телу (в актах отталкивания), но мировое целое не имеет вне себя тел, которым оно могло бы противополагаться. – Следовательно, материальные тела могут существовать только внутри мира, т, е. только в отношении друг к другу»
- Опять следует радикально иначе рассуждать. Материальные тела (автор под ними явно имеет в виду только физические и, возможно, психические тела) связаны с духами (субъектами-я) на низких планах бытия мира. На планах бытия более высоких (начиная с нирванического) для деятельности существ не требуются низшие материальные тела (физическое и психическое) и там духи (субъекты-я) в составе своих материальных тел-инструментов имеют низшим телом-терминалом ментальное тело, или разум.
Восточная религиозно-философская традиция различает в иерархии планов проявленного бытия мира семь таких планов. Над физическим, астральным, ментальным планами бытия мира располагаются еще четыре более тонко-материальных планов, имена которых обычному человеку ничего не дадут в понимании их сущности.
«Совокупность же материальных тел, не имея вне себя ничего такого к чему она могла бы проявить себя, как отталкивание и непроницаемость, не есть материальное тело и потому не может низвести стоящий во главе её Дух на степень Души. Можно сказать, что весь мир подчинен Духу (Царству Божию) как тело, но как тело нематериальное, т. е. тою своею стороной, в которой сама материя есть нечто нематериальное»
Это проблема соотношения в рассуждении понятий-принципов абстрактных и конкретных. Конкретная материальность связана с объектными телами, которые неслиянно связаны с духом-субъектом проявленного существа (атом, молекула, химическое соединение, живой организм одноклеточный, организм растений, животных, человека). Но в абстрактном плане отвлечения материи от тел проявленных существ материя есть формальный принцип, абстрактное понятие, одно из начал проявленного мира, наравне с формальными же принципами духа, идеи, Абсолюта. «Нематериальная материя» - это принцип материальности материально-духовного мира априорно допускаемый (как аксиома, постулат) в построении концепции этого проявленного мира. Только при соединении принципов «нематериальной материи» и «свободного духа» рождается концепция проявленного мира, в котором принципы материи и духа оказываются совсем не свободными, а взаимно зависимыми, неразрывно связанными в неслиянное единство духа-материи проявленных существ мира.
По сути автор «нематериальной материей» именует тела живых существ, стоящих высоко в эволюционной духовной иерархии тварных существ. Такие существа с нижнего уровня «нематериальной материи» не имеют своим материальным телом-терминалом физическое тело. Их материальный терминал – астральное тело (психическое тело). Для существ расположенных выше по ступеням духовной эволюции их терминалами выступают соответственно ментальное тело (для обитателей ментального-огненного-нирванического плана бытия), будхическое тело для обитателей более высокого плана бытия чем нирванический – будхический план бытия тварного мира, далее существа на атмическом плане бытия с материальным терминалом атмическим телом.
«Дух имеет под собою мир как своё тело, одухотворенное им, а не одушевленное только. Из сочетания деятельности самоутверждающихся особей и деятельности Духа получается система душевно-материального царства, поражающая своею двойственностью и как бы противоречивостью»
- Вот в этом суждении заключена самая суть дела. Неслиянное единство духа-субъекта-я и его материальных-объектных тел и составляет «состав» (в терминологии автора) тварного существа.
«8. Время и пространство как подчиненные формы мира
Так как мир состоит из субстанциальных деятелей, которые все сверхвременны и сверхпространственны, и так как время и пространство суть способы действования этих деятелей, то необходимо признать, что мир не находится во времени и пространстве: наоборот, время и пространство находятся в мире, поскольку деятели придают своим проявлениям эти формы. Сказать, будто мир находится в пространстве и времени, так же неправильно, как утверждать, что мир находится в боли, потому что в нём встречается переживание боли»
- Не мир находится в пр-времени и не пр-время находится в мире. Пространство-время – атрибут феноменального мира, ровно как внепростр-временность – атрибут ноуменального мира (мира понятийных конструктов умозрения). Обе формы существования вещного (феноменально-ноуменального) мира находятся в Сознании Субъекта-мирового Логоса (индуистского Брамы) и участненно это Сознание представлено сознаниями участненных субъектов-я, различающих объекты-не-я (вещи в подлиннике) своей объектной действительности в своих актуально конечных сознаниях. Форма простр-времени пребывает в восприятии субъектом-я объектов-феноменов, наполняющих (выступающих контентом) сознание субъекта-я в его феноменальном аспекте. Но сознаие субъекта-я наполнено помимо объектов-феноменов ещё и объектами-ноуменами (понятиями и их конструктами). Этот аспект-контент сознания лишен формы простр-временной. Если мы про боль как объект-феномен можем судить о её пространственной и временной локации, то про понятие (объект-ноумен) боли мы не можем судить в пространственно-временных характеристиках.
«Исследуя материальную природу и проникнув до таких низших основ её, как электроны, протоны, атомы, молекулы, современным ученый стремится выразить все строение их в пространственных моделях.
Ему следовало бы дополнить свои специально научные исследования метафизическим умозрением: тогда он усмотрел бы, что все пространственно и временно оформленное есть не бытие, а бывание, есть действование, производимое субстанциальным деятелем, который сам есть нечто сверхпространственное и даже сверхвременное»
- Совершенно верно усмотрена суть дела.
«Отсюда следует, что строение и процессы в атоме не могут быть выражены до конца пространственно-временными моделями. Это невозможно не только потому что сверхпространственный деятель не может быть помещён в пространстве, но ещё и потому, что он способен прекратить все или часть своих пространственных проявлений в одном месте и начать новый ряд их в другом месте, не смежном с первым: в его действовании возможны нарушения сплошности. Если бы физики учитывали эти возможности перед ними открылись бы бесконечно многие новые пути построения смелых гипотез, которые вывели бы их из затруднений»
- Тут ключевое то, что пространственность моделей производна-зависима от умозрения субъекта, строящего понятийную модель-гипотезу предмета-объекта исследования и в зависимости от её сути субъектом уже выстраивается феноменально-пространственная чувственная картинка-образ предмета исследования. Вот теперь можно заключить: сколько гипотетических понятийных (ноуменальных) моделей способно выстроить умозрение субъекта, ровно столько будет представлено в сознании познающего субъекта феноменальных простр-временных образов этого исследуемого предмета-объекта.
«9. Различие наук об идеальных формах и наук о содержаниях бытия
Каждая особь, даже и электрон, есть носитель всего отвлеченного логоса, т. е. всей совокупности идеальных формальных принципов, как способов своего действования; деятель может не познавать и даже не сознавать этих принципов, и тем не менее они входят в состав его сущности, как формы его деятельности»
- Иными словами, всякое тварное существо («даже электрон») согласно принципу «Всё содержится во всем» содержит в себе мирового Логоса, Абсолюта (тат твам аси), но это содержание в силу участненности существ наличествует в потенциальной форме (априорно), а вот содержание участненное представлено в существах в актуальной форме. Более того именно присущесть Всего тварным существам позволяет человеческим существам познавать предметный-вещный мир, достигая потенциальное содержание Всего своей интуицией и далее в акте познания переводя потенциальное содержание в актуальную форму познанного. Без присутствия Абсолюта в тварном существе (в потенциальной форме), оно не могло бы ничего познавать – расширять свои актуальные знания.
«В значительной доле формы отвлеченного логоса могут оставаться неиспользованными, если творческая активность деятеля понижена. Но как только деятель реализует какую-либо из этих форм в своём действовании, она осуществляется с присущею ей законосообразною структурою, в которой одни признаки влекут за собою необходимо наличие других, строго определенных признаков. Поясню свою мысль следующею грубою схемою. Если деятель заполняет каким-либо своим действованием куб, каждое ребро которого равно а сантиметрам, то заполненный объём равняется а3 кубических сантиметров. Закон «если ребро куба (в евклидовом пространстве) равняется а, то объём куба равняется а3» не может быть отменен и Божественным всемогуществом, так как нарушение его было бессмыслицею»
- Это аргумент в пользу зависимости Бога от своего творения, чьи законы неотменимы даже «Божественным всемогуществом». Если же эти законы предвечны творению, то тварное является к бытию не из ничего, а в строгом соответствии априорным законам. То есть это так называемое «ни чего» вполне себе «чего», непременно отвечающее до самого акта творения предвечным Божьим законам. А сотворить «из ничего» что-то произвольное – не соответствующее Своим Божьим законам Бог ну никак не может. Следовательно, творение строго соответствует Божьим законам. Творение до акта проявления тварного мира просто пребывает в Боге в потенциальной форме, из которой оно проявляется не иначе, чем в строжайшем соответствии Божественным законам. Так что требуется (для соблюдения логической последовательности) признать, что источником материала для творения служит не пресловутое «ни чего», а вмещающее Всё Ничто. Ничто есть форма потенциального пребывания Всего в Абсолюте в период отсутствия активности творения со стороны Абсолюта. А творение есть акт, процессуального перехода содержания Всего из потенциального (состояние небытия) в актуальное бытие мира. Вот этот двухфазный цикл неактивности Абсолюта (небытия мира) и активности-эманации-творения мира Абсолютом вечен. Выражен в современной космологии в концепции пульсирующей вселенной, у Гераклита в концепции затухающего и вновь возгорающего Огня, в Восточных древних концепция в аллегории Дыхания Брамы (выдох – бытие мира, или махаманвантара, а вдох – небытиемира, или растворение мира - махапралайя). Этот принцип цикличности творения мира восходит к принципу периодичности, которой пронизано бытие мира.
«Активность познающего субъекта, необходимая для усмотрения основных принципов логоса и умозаключений из них, есть мышление интеллектуальная интуиция. И в этой деятельности, как и в других познавательных актах, следует различать акт и предмет акта, именно в данном случае – мышление и мыслимое. Так как сам субъект есть носитель отвлеченного логоса, поскольку моменты его суть действительные или возможные способы действия субъекта, то в этой деятельности особенно трудно отличить акт и предмет, хотя в действительности они глубоко отличны друг от друга: акт мышления есть временный психический процесс, а мыслимое в нём есть вневременная идея. Думание об аксиоме «две величины, равные порознь третьей, равны между собою» есть моё психическое действование (внимание, различение и т. п.), совершаемое мною теперь здесь, а думаемый смысл, совокупность идей с их законосообразным строением, не течет во времени, не есть событие не есть моё душевное состояние»
Тут всё же следует различать умозрение и интуицию. Умозрение непосредственно оперирует не с самими идеями платоновского мира идей, а с понятиями-ноуменами, составляющими содержание ума, представленное в сознании субъекта объектами-ноуменами (понятиями и их конструктами – концептами, гипотезами, концепциями и теориями-учениями). Но сама интуиция над-сверх-ментальна. Интуиция – это инструмент субъекта, не тождественный ни умозрению, ни чувственному восприятию. Вот интуиция непосредственно связана с идеями платоновского мира идей, а в уме и психическом восприятии то, что оказалось доступно интуиции субъекта в мире идей трансформируется из вне-пространственно-временных нематериальных идей в материальные объекты-предметы умозрения и восприятия субъекта. Идеи, достигнутые субъектом с помощью его интуиции, получают материальное воплощение-различение в сознании субъекта в объекты «вещи-в-подлиннике» в двойной неслиянно единой форме ноуменально-феноменальной. Психическое восприятие облекает нематериальную идею в материальную форму пространственно-временного феноменального образа-гештальта, а умозрительное различение облекает идею в материальную форму понятия, под которое подводится феномен «вещи в подлиннике». И далее умозрение связывает «вещи в подлиннике» между собой в процессуальные явления, которые умозрительно предстают понятийными моделями причинно-следственных связей объясняющих-описывающих взаимоотношения «вещей в подлиннике».
«Отвлеченный логос присущ каждой особи как её субъективный вневременный разум, её собственная природа; но в то же время это и всеобщий разум, благодаря которому индивидуальная система действий каждой особи включена в железные тиски космической системы, кажущиеся индивидууму стеснительными, чуждыми, противоречащими его личным желаниям. Что же такое Отвлеченный Логос для каждой особи в отдельности? – субъективен он или транссубъективен? – ни то, ни другое; он сверхиндивидуален, и потому в своём осуществлении может быть созерцаем то как моя форма, то как форма внешняя мне, форма других предметов. Таким образом, субъективистически-психологическое понимание мыслимых смыслов есть абсолютное заблуждение лишь постольку, поскольку оно есть психологизм; поскольку же оно приписывает логос субъекту, оно содержит в себе истину, которая превращается в ложь лишь тогда, когда философ утверждает, будто логос принадлежит только познающему субъекту, между тем как в действительности он принадлежит также и познаваемым предметам внешнего мира»
- Проблема транссубъективности и имманентности мирового Разума-Логоса решается через признание единосущести Логоса-Брамы и всех субъектов-я. В каждом тварном существе Разум-Логос представлен его участнением – субъектом-я. То есть субъект существа есть разом универсальный (тат твам аси) и индивидуальный – участненный Логос.
«Логос есть целостное органическое единство. Во всяком деятеле, а следовательно, и во всяком познающем субъекте он наличествует целиком»
- Присутствует целиком, но в двух полярных формах: в малой части – актуально – и в безмерно большей части – потенциально.
«Если бы Бранд Ибсена, покинутый всеми в горах, поняв всем сердцем своим, что Бог есть Любовь, вступил ко всему миру в отношение благостного приятия его, то тело его преобразилось бы и горный обвал не раздавил бы его: камни и глыбы льда пронеслись бы сквозь него, а он непоколебимо стоял бы на прежнем месте, подобно тому как радуга неподвижно стоит в брызгах водопада среди бешеной суеты капель воды.
Для наглядного пояснения своей мысли я взял крайний пример внезапного перехода из одного царства бытия в другое, имея в виду к тому же превращение, захватившее не только индивидуальное, но и коллективное тело высокоразвитого деятеля. Закончим анализ, пользуясь этим примером, и тогда уже перейдем к другим, более простым случаям.
Чудесная независимость Бранда от грубых условий материального бытия не была бы нарушением законов толчка. Она была бы только результатом создания условий, к которым законы толчка по самой своей сущности неприменимы. В самом деле, законы толчка относятся к двум встречающимся в пространстве телам, разумея под словом «тела» материальную телесность, т. е. непроницаемую объёмность, создаваемую взаимным отталкиванием. Между тем в приведенном примере встречаются в пространстве материальное тело и тело преображенное (проницаемое)»
- Физические тела тварных существ подчиняются физическим законам и субъект волит своим физическим телом с учетом зависимости физтела от физзаконов. Но его астральное тело (эфирный двойник физтела), его психическое и ментальное тела не зависят от законов физического плана бытия мира. Эфирные призраки умерших не встречают физических препятствий на своем пути. Для психического тела адекватная среда обитания – астральный план бытия мира. Для ментального тела адекватная среда – ментальный план бытия мира (мир огненный, или нирвана).
«Понять и допустить превращение непроницаемого тела в проницаемое можно, отдав себе отчёт в том, что закон физики есть абстрактная формула, выражающая необходимую связь отвлеченных, т. е. несамостоятельных, сторон бытия: в самом деле, материя есть не субстанция а только процесс; выше материального процесса существует самостоятельное конкретное начало, именно субстанциальный деятель, который осуществляет этот процесс и его законосообразную форму, но может отменить процесс, а вместе с тем не дать места и воплощению закона»
- Субстанциальный деятель (субъект-я) – это не тварное существо целиком, а божественный дух, пребывающий в существе и волящий своими привилегированными объектами – материальными телами физическим, психическим, ментальным. Процессы (физические, психические и ментальные явления-события) волятся субъектом-я, но они невозможны без наличия соответствующих тел – орудий субъекта на соответствующих планах бытия. Так мы (существо-человек) движемся, выполняем разные физические действия по воле нашего субъекта с помощью инструмента-физтела. Мы живем эмоциональной жизнью по воле субъекта с помощью психического тела – испытываем эмоции, чувства. Мы живем ментальной рассудочной (или безрассудной) жизнью, именуемой рациональным поведением, с помощью своего ментального тела.
«Не следует думать, будто свобода от законов присуща только человеку. Она принадлежит всем субстанциальным деятелям, как носителям сверхкачественной силы, но само собою разумеется, чем ниже ступень развития деятеля, тем реже он обнаруживает творческое своеобразие тем более проявления его оказываются однообразно подчиненными одним и тем же правилам»
- Это зависит от уровня сложности субъекта и, соответственно, от раскрытости-сформированности его тел, более сложных, чем физическое тело. Эти тела (астрально-психическое, ментальное и более иерархически высокие) не подчиняются законам физического мира, но не свободны от следования законам бытия на планах выше физического (астральный, ментальный и более тонкие миры).
«10. Идеи единичного
Формы отвлеченного логоса суть бытие, идеально (вневременное) и притом общее. Даже реализация их состоит не в том, что они превращаются в текущие события, а в том, что они используются для действительного оформления содержания»
- Тут следует сказать, что по отношению к содержанию событий, явлений тварного мира «идеальное бытие» есть идеи платоновского мира идей, которые и выступают источником содержательной сущности предметов, явлений тварного мира. А субъекты это самое исходное предвечное содержание Ничто-Абсолюта воплощают актуализируют в материальные формы, в которых идеи получют тварное существование предметов мира – вещей в подлиннике. Эти формы бытия тварного предметного мира есть психические простран.-временные образы-гештальты (феномены сознания субъекта) и умозрительные внепростран-временные понятийные конструкты (понятийные модели вещей в подлиннике – ноумены сознания субъекта).
«Обращаясь теперь к этим содержаниям, напр. к арии, реально исполняемой певцом, как единичное, единственное в мире событие, рассмотрим, не существует ли наряду с временным содержанием арии также и идея этой единичной арии.
Каждый звук арии, каждая интонация, замедление, ускорение соответствуют друг другу и взаимоопределяют друг друга, хотя и отделены в исполнении расстоянием в несколько секунд или минут. Такая совершенная взаимоприлаженность, безупречная координированность частей целого возможна лишь потому, что исполнение арии во времени основано у артистов на едином целостном видении её, в котором все части обозреваются вместе сразу без разорванности во времени: это и есть ария как идея»
- Идея арии не имеет частей «прошлое-будущее» - она внепростр.-временная. А вот воплощение-исполнение идеи арии в звучании вокальном или инструментальном имеет простр-.временную форму. Умозрительно же ария есть целое, развертывающееся участненным звучанием-феноменом. Чтобы проигрывать, пропевать арию часть за частью нужно держать в уме арию как целое всех её частей. Сама же идея арии пребывает вне чувств и умозрения в платоновском мире идей.
«Целое сложное художественное произведение, после многих попыток, осуществляемых во времени и часто отделенных друг от друга большими промежутками, окончательно слагается тогда, когда оно предстаёт уму творца как вневременное целое»
- Вот это и есть постижение умом идеи – её понятийной модели, тогда как сама идея пребывает в платоновском мире идей.
«Моцарт говорит: «Мысли, которые мне нравятся, я удерживаю в голове и напеваю их про себя, по крайней мере, как замечают другие. Если я запоминаю свою мысль, то тотчас же появляются одно за другим соображения, для чего можно было бы употребить такую кроху, чтобы сделать из неё паштет соображения о контрапункте, о звуке различных инструментов. Это разгорячает мою душу, в особенности если мне ничто не мешает; тогда мысль все разрастается и я все расширяю и уясняю её, пьеса оказывается почти готовою в моей голове, хотя бы она и была длинна, так что впоследствии я охватываю её в душе одним взглядом, как прекрасную картину или красивого человека, и слышу её в воображении вовсе не последовательно, как она должна потом выразиться, а как бы сразу в целом. Вот так пирушка! Все изобретение и обработка происходит во мне как в прекрасном сне, но такой обзор всего сразу лучше всего»»
- Показаны ступени воплощения идеи платоновского мира идей в умозримое понимании сущности-целого музыкального творения и переложение этого умозримого целого в участненное воплощение-звучание в со-положенности частей целого (увертюры, основной части и финала), со-положенности звучания разных инструментов оркестра.
«Учение об идее события и реальном осуществлении его вызывает недоуменный вопрос. Неужели событие существует дважды, как идея и как реальное бытие. Всматриваясь в схему, можно понять, что интуитивист следующим образом отвечает на этот вопрос; творимое и созерцаемое, как идея, есть то же самое содержание, что и реально осуществляемое; различие лишь в том, что субъект обладает им двумя различными способами и не в одинаковой полноте»
- Тут некотороя путаница неразличения идеи как нечто нематериального (обитающего в платоновском мире идей), эйдоса идеи как нечто чувственно-умозримо доступного психике и умозрению субъекта, достигаемого в работе интуиции субъекта, связывающей тварное существо – человека – с нетварным миром идей, и собственно работе чувственного психического восприятия и понятийного ментального различения – работе инструментов субъекта по различению-творению из эйдоса идеи вещи в подлиннике в сознании субъекта. Интуиция можно сказать извлекает при её достижения мира идей эйдос идеи, который доступен познающему субъекту в собственном воображении. Вот с этим эйдосом, доставленным интуицией из Божественного мира идей в воображение субъекта, далее работают инструменты субъекта – психика и умозрение (астральное и ментальное тела субъекта). Психическое восприятие выстраивает из эйдоса идеи чувственный образ-гештальт творимой в сознании субъекта вещи в подлиннике. Это формируется-генерируется в сознании субъекта феномен вещи в подлиннике. А ум субъекта в это время формирует понятие, под которое подпадает новоявленный феномен вещи. Таким образом, ум наделяет феномен вещи именем-наименованием по термину-слову понятия, под которое ум подводит феномен вещи. В резуьтате в сознании возникает-творится новая вещь в подлиннике – психический феномен (образ-гештальт), поименованный термином понятия, под которое субъект своим умозрением подвел феномен вещи. Так возникла вещь в подлиннике в сознании существа-человека.
«Зачем же в таком случае два способа? Не достаточно ли одного? – Нет, не достаточно. Реализация арии во времени без созерцания её как идеи невозможна, так как без этого условия нельзя достигнуть взаимной согласованности частей; мало того, даже восприятие арии слушателем требует имения в виду не только реального течения во времени, но и невременной целости, хотя бы и не вполне опознанной, особенно в её ещё не реализованных частях; без восприятия этой целости в сознании слушателя не было бы музыки, были бы только отдельные звуки бессмысленные, эстетически не ценные»
- Это подчеркивает значение интуиции для каждого человека (и творца-композитора и потребляющего музыку эстета). Важно здесь понимание того, что для действительного восприятия музыки слушатель должен обладать достаточным уровнем сложности своего субъекта-я (достигать своей интуицией по «прокатанной композитором-первооткрывателем дорожке» идеи музыки – той целостности, без которой нет музыки, а есть «отдельные звуки бессмысленные»). Вот те существа-человеки, чей субъект не имеет достаточного уровня сложности, и воспринимают не чудесную музыку, а «отдельные звуки бессмысленные». Ровно также, не имея достаточного уровня сложности своего субъекта неграмотные люди «смотрят в книгу – видят фигу». Бездарность у людей есть следствие неспособности развивать уровень сложности своего субъекта-я.
«Отсюда может возникнуть вопрос: к чему же реализация арии, если в идее её уже все дано? Не достаточно ли идеи? – Нет, идеи арии не достаточно. Как видение прошлого в воспоминании лишено динамичности, теплоты жизни, так и ария в идее без действительной активности субъекта, без реальной звуковой волны есть бесплотная тень; это – ария в возможности. Впервые реализация идеи, воплощение её путём действования во времени даёт полноту жизни»
- Ключевое – идея есть возможность воплощения её субъектом в тварную вещь. Композитор сочиняющий музыку при достижении своей интуицией Божественного мира идей усматривает эйдосы музыки и далее воплощает эйдосы в тварные-звучащие музыкальные произведения. В сознании композитора познанный эйдос идеи музыки звучит, то есть воплощен в звуки-звучание хоть внутреннего голоса, напевающего мелодию, хоть мысленных оркестровых аранжировок этой новой сотворенной музыки. А слушатель производит обратный путь от звучащей-воспринимаемой музыки к эйдосу-целостности музыкального произведения в собственном сознании. Иначе музыка не будет доступной ни одному слушателю. И у творца и у слушателя восприятие музыки неразрывно связано с работой интуиции и напрямую связано с уровнем сложности творящего или воспринимающего музыку субъекта.
«Прибегая к искусственному философскому языку, можно сказать, что ария в идее, будучи только невременною возможностью, есть в составе мира но она не существует в мире: ей присуще esse без existentia»
- Или соотношение потенциального (существование в возможности) и актуального (существование в действительности) в мироздании. Или сущность обнаруживает себя (актуализируется из возможности) в воплощении-существовании. Ровно также не существуют в составе объектного мира ни сознание, ни субъекты. Они не объектны, но есть условие-возможность тварного объектного мира: творятся-различаются субъектами в сознании как объектная наполненность (контент) сознания. В объектной действительности нет субъекта (он не объект, а его причинный источник), но есть объект-понятие «сознание», как и нет в объектном мире сознания, но есть объект-понятие «сознание». Понятия субъекта и сознания есть предмет-объект рассмотрения-осмысления таких не-объектов как субъект и сознание. Так и идея отсутствует в тварном мире. В тварном мире есть лишь объекты-воплощение идей из Божественного Ничто в «вещах в подлиннике» - объектах (феноменах и ноуменах), пребывающих в сознании субъекта. Идея музыки пребывает «на небесах», а музыкальное произведение пребывает в сознании субъекта как звучащая мелодия, исполненная хоть внутренним голосом, хоть оркестровой аранжировкой.
Еsse есть идея в мире идей Платона. Она доступна в мире existentia (существования) в умозримых понятиях, выражающих в мире existentia идеи esse. Так «esse без existentia» остается в платоновском мире идей, а в мире existentia объекты-понятия умозрения выражают esse, а объекты-феномены выражают existentia. Вот так в тварном мире реализованы-актуализированы-воплощены идеи «esse без existentia».
«Впервые реализация в определенном времени и пространстве, придавая ей существование, вводит её в состав действительности. Даже и субстанциальный деятель, взятый без пространственно-временных проявлений его, принадлежит к области бытия, но не существования. Но, конечно, о субстанциальном деятеле нельзя сказать, будто он есть только возможность: глубокое различие между сверхвременным субстанциальным деятелем и невременною отвлеченною идеею состоит в том, что отвлеченная идея может остаться без осуществления во времени и пространстве, а деятель, по самому понятию его всегда и необходимо так или иначе действует во времени и пространстве»
- Так в том и различие деятеля (субъекта) и идеи, что деятель присущ тварным существам как дух-драйвер их материальных тел (физтела, психтела, ментального тела), а идея лишена воплощения в материальные тела до её различения субъектом-композитором (или слушателем). Вот композитор или слушатель (субстанциальные деятели) и воплощают идею в материальную форму-оболочку – в звучание (различаемое психическим телом) хотя бы мурлыкивания мелодии (эйдоса) этой идеи себе под нос.
«Реализация идеи в психо-материальном царстве бытия имеет характер раздробления во времени, которое не превращает действование в бессмыслицу только благодаря тому, что оно совершается на основе идеи»
- Субъект, обладая эйдосом идеи (с помощью интуиции), в уме её различает как гештальт-мелодию, которая в уме разом целостность и фрагментарность (разъемность мелодии на ноты, которые можно зафиксировать на бумаге). А в психическом и физическом телах эта мелодия, различенная из идеи, обретает звучание (различается как феномен звучания), который воплощается в физический процесс вокации с помощью голосовых связок. А далее на физическом плане бытия мелодия обретает воплощение в различные инструментальные аранжировки как моноинструментальные, так и оркестровые.
«Ввиду разнородности идеального и реального бытия необходимо различать в сознании субъекта эти разные сферы. Когда говорят, что ария в замысле композитора, никем ещё не реализованная, есть идея, то разумеют обыкновенно под словом «идея» психическое состояние субъекта, между тем это неверно: психическое состояние есть процесс, текущий во времени и всегда наличествующий при возникновении замысла, но самое содержание замысла, как идея арии, есть вневременное бытие»
- Тут следующие ступени от идеи музыки до её, скажем, оркестрового воплощения. Сперва композитор интуицией достигает небесного мира идей. Из этого мира идей им извлекается-различается эйдос музыкальной идеи – мелодия. Далее мелодия в сознании композитора облекается объектной формой звучания. Вот звучащая в сознании композитора мелодия есть уже воплощение музыкальной идеи в объект-феномен его сознания. Далее ум субъекта-композитора эту мелодию способен как раздербанить на отдельные ноты (в нотную запись мелодии), так и собрать эти ноты воедино в цельную мелодию-гештальт – умозримое понятие (подвести набор участнений-временных фрагментов, нотное собрание под их понятие-мелодию в целом, в гештальт). И, наконец, композитор в своем психическом восприятии мелодию облекает в различные звуковые аранжировки её озвучивания-исполнения на различных инструментах порознь или в оркестровом звучании.
«11. Состав формальных общих идей
Формально-идеальное бытие, число, отношение и т. п. есть всегда нечто общее, т. е. каждое из них единственно, однако присутствует во многих случаях бытия, разбросанного в разных местах пространства и отрезках времени. Это неудивительно, если формально-идеальныеначала суть невременные способы бытия и действования одного и того же сверхвременного и сверхпространственного деятеля: семь поступков его, семь желаний, семь чувств имеют одну и ту же форму семеричности.
Но и другие субстанциальные деятели, совершая семь отталкиваний семь притяжений и т. п., производят эти акты все в той же форме семеричности; содержание этих действий иное, творческая сила деятелей иная, но формы действия те же. Это тождество было объяснено выше отвлечённым единосущием деятелей, тождественным в них отвлечённым логосом.
Теперь необходимо поставить вопрос, могут ли быть общими идеями не только формальные, но также и содержательные стороны бытия.
Единичное, напр. ария князя Игоря «О дайте, дайте мне свободу» в исполнении Шаляпина 7 ноября 1908 г., содержит в себе идею единичную; также и организм всякого отдельного человека, животного, растения имеет в своей основе определённую единичную идею. Имеют ли эти процессы и эти предметы в основе своего содержания, кроме единичной идеи, ещё общую идею, тожественную многим случаям? – Высказывая или выслушивая, суждения «ария князя Игоря исполнялась в Мариинском театре различными артистами много десятков раз» или «человек есть существо, способное использовать свою телесную жизнь как средство для сверхбиологических целей», мы понимаем слова «ария князя Игоря» или слово «человек» как имеющие смысл, тожественный для многих событий, происшедших в разных местах пространства и времени. Факт такого понимания свидетельствует, что, кроме формальных существуют также и материальные общие идеи, которые и составляют понимаемый смысл в приведенных суждениях. Нужно только опознать теперь, какой состав имеют они, какое значение принадлежит им в системе мира, какие недоразумения возникают в связи с признанием их наличности и как эти недоразумения устранить»
- У автора формальное и материальное имеет смысл всеобщего и индивидуального. А восхождение от индивидуального к всеобщему в материальном сводится всё к той же формальной (всеобщей) идее всеобщего в её оппозиции формальной же идее индивидуального. То есть отношение всеобщего и индивидуального пребывает не в тварно-материальном мире, а как раз таки в мире идей, воплощенных существом-человеком в понятия (объекты-ноумены) всеобщее и индивидуальное. Понятия ума есть воплощение нематериальных идей в материальные объекты-ноумены, различенные умом существа-человека (человеческого субъекта инструментом познания и понимания) в его сознании. Всё, что пребывает объектно в сознании как содержание-контент сознания, есть воплощение нематериальных идей в материальную форму объектов сознания: чувственных феноменов психики и понятийных ноуменов ума.
«Что же остаётся перед умственным взором, перед интеллектуальною интуициею, когда мыслится число девять в отвлечении от всего наглядного, от всяких событий и т. п.? – остаётся не пустота, а умозрительный (ненаглядный) смысл, бесконечно сложный или, вернее, необходимо ведущий за собою бесконечный ряд следствий, остаётся то самое, что составляет понимаемый смысл слов или символов «1 + 1 + 1 + 1 + 1 + 1 +1 + 1 + 1» или «3 + 3 + 3» или «З2» и т. д. до бесконечности. Этот смысл так же богат и неисчерпаем, как любая наглядная, чувственно воспринимаемая вещь, напр. яблоко. Но когда от нас хотят, чтобы мы показали этот идеальный предмет пальцем «дали» его осязательно, это незаконное требование наглядности столь же неправильное, как, имея в сознании звук, требовать, чтобы он был доступен ощупыванию, и утверждать, будто звук вовсе не существует потому что он неосязаем»
- В своем сознании существо-человек находит воплощение идеи числа 9 в двух формах. В форме ноуменальной человек находит в своем сознание объект-понятие этого числа – абстрактность числа – его отвлеченность-независимость от чувственной формы феноменов («девять яблок, девять ударов башенных часов и т. п.»). Понятие-ноумен выявляет смысл-понимание нематериальной идеи в материальной форме умозрительного смысла-понятия (объекта-ноумена). А в феноменальной чувственной форме идея девяти выступает своим воплощением в объекты-феномены (зримые яблоки, звучащие удары часов и т.д.), которые подводятся умом человека под соответствующее идее 9 понятие 9. Феномены яблок подводятся под понятие 9 умозрительным счетом этих феноменов (зримых, слышимых, тактильно ощущаемых, обоняемых, вкушаемых).
Превосходный философ Лосский остановился в одном шаге от понимания границы, различия между нематериальной идеей и материальными объектами, воплощающими идею в тварный мир в сознании субъекта. В сознании пребывает не нематериальная идея (она есть, но не существует в сознании, оставаясь в своем нематериальном платоновском мире идей), а материальные объекты-воплощения идей в сознании субъектов в форме ноуменов-понятий ума и феноменов-чувственных образов психики субъекта уровня сложности человека.
«Наличность не наглядного идеального предмета в сознании удостоверяется тем, что он есть нечто понимаемое с предельною определенностью, достоверностью и точностью. Следствия, вытекающие с законосообразною необходимостью из данного формально-идеального предмета, предстают обыкновенно нашему умственному взору длинными рядами и усматриваются с характером бесспорной аподиктичности.
Возражения против наличия идеального бытия и возможности общих идей основаны всегда на недоразумении. Так, Беркли, борясь против концептуализма Локка (и, следовательно, тем более против реализма Платона), говорил, что, напр., треугольник как общая идея невозможен, потому что он был бы «не остроугольный, не равносторонний, не равнобедренный, но и не разносторонний, а обладающий всеми этими и ни одним из этих свойств», что очевидно нелепо»
- Прав именно Беркли. Под «общей идеей» он явно подразумевает Бога-Абсолюта в его статусе Ничто конкретное, заключающее разом слиянно Всё конкретное. Вот это «ничто конкретное» (ни остроугольное, ни равностороннее, ни равнобедренное, ни разностороннее) и есть Абсолют-Ничто не тождественный ничему конкретному и разом вмещающий Всё конкретное в форме небытия-потенциальности этого конкретного в Нем. «Общая идея» не имеет бытия тварного, но имеет бытие нетварное в форме платоновских идей, сокрытых в актуальном небытии идей в тварном мире. В тварном мире уже есть бытие не идей, но их воплощение в актуальность материальных форм (физического, психического-чувственного и ментального-понятийного), данного субъектам как их объектные феноменально-ноуменальные актуальные действительности в сознании.
«Явным образом Беркли требует наглядности: он воображает, будто общая идея треугольника должна была бы предстоять перед умом как треугольник; между тем она есть не треугольник, а треугольность»
- Так общая идея треугольника как раз таки и представлена умом субъекта, воплощенная в форме объекта-ноумена - понятия «треугольность», - пребывающего в сознании субъекта как умозримое пеонятийное/ноуменальное воплощение идеи треугольника из мира идей Платона. И под это абстрактное понятие треугольности ум же и подводит наглядное множество всевозможных треугольников - остроугольных, равносторонних, равнобедренных, разносторонних). Так что общая идея треугольника представлена-воплощена разом абстрактным понятием треугольности и конкретной наглядностью всевозможных треугольников.
«Совершенно очевидно, что тожественная треугольность присуща и тупоугольному и прямоугольному, и остроугольному треугольнику, потому что она не специфицирована и не индивидуализирована ни первым, ни вторым, ни третьим способом, но представляет собою основу для возможной спецификации и первым, и вторым, и третьим способом. Увидеть треугольность так, как мы видим единичный равнобедренный прямоугольный треугольник (с катетами, равными сантиметру), символизируемый линиями на чертеже, невозможно: треугольность абсолютно не наглядна»
- Так опять же Лосскому оказалось недоступно различие идеи как представителя нетварного мира (несуществующего в тварном мире) от представителя тварного мира, воплощающего эту нетварную, небытийствующую в тварном мире идею в объект-предмет рассмотрения идеи субъектом с помощью ума, творящего объект-ноумен, или понятие, треугольника, треугольности. Понятие ума пребывает в сознании субъекта, а не в мире идей Платона. Это понятие присуще миру вещей (в подлиннике), но не миру идей, воплощаемых в мир вещей-в-подлиннике. И связывает мир идей с миром вещей Субъект-Я, участненный на мириады субъектов-я, воплощающий нетварные идеи в тварный мир вещей в мировом Сознании (в мириадах сознаний субъектов-я). Инструментами воплощения идей из Абсолюта-Ничто в тварный мир сознаний субъектов-я выступает неслиянное триединство интуиции, умозрения и восприятия субъектов, создающих-воплощающих в сознании вещи-в-подлиннике на основе идей платоновского мира идей.
«Тем не менее, идея треугольности предстоит нашему думанию подобно идее девятеричности, как нечто в высшей степени содержательное по своим связям и законосообразностям: из идеи треугольности (на плоскости в евклидовом пространстве) следует с абсолютною достоверностью что у всякого плоского евклидовского треугольника сумма углов равна двум прямым углам, сумма двух сторон больше третьей и т. д. и т. д. до бесконечности»
- Вот эта процедура связи единично-конкретного с множественно-абстрактным есть подведение умом множества различных треугольников под их объединяющее абстрактное понятие «треугольник», или «треугольность». Но здесь ключевое – понятие не идея, а её воплощение в сознании субъекта в объект-ноумен-понятие – продукт работы умозрения (ментального тела субъекта).
«Те же соображения применимы и к материальным общим идеям: идея человека, лошади и т. п. – это не человек, у которого, конечно волосы были бы черные или русые и т, п., и не лошадь, которая должна была бы пастись в определенном месте пространства, это – отвлеченный момент человечности, лошадности и т. п.
Антисфен, критикуя учение Платона об идеях, сказал: «Лошадь я вижу, но лошадности не вижу». Платон насмешливо отпарировал это возражение: «Неудивительно, – глаза, которыми можно видеть лошадь у тебя есть, а того, посредством чего можно усмотреть лошадность» (разума), «у тебя не хватает». У Антисфена был рассудок, и очень острый, но у него не было достаточной силы интеллектуальной интуиции, чтобы в идеирующей абстракции достигнуть чистого видения идей, открывающего их вневременное и внепространственное значение; чтобы мыслить о предмете, ему необходимо было брать идею вместе с её пространственно-временным воплощением, т. е. так, чтобы пред умственным взором стояло что-либо наглядное»
- Вот, собственно, чего не хватает Лосскому для свершение «коперниканского переворота» (а-ля Кант) в собственном умозрении – это связать мир идей с тем инструментом субъекта, который в отличие от чувственного восприятия и ментального умозрения способен напрямую достичь мира платоновских идей. Это понять, что мир идей достигается интуицией человеческого субъекта. А далее дело техники принять от интуиции поставляющей содержание платоновских идей в творческое воображение человека тот первичный материал (эйдосы идей), с которым и работают со-положенно чувственное восприятие и понятийное умозрение. Идея самолета, постигнутая интуицией пребывает в воображении человека в форме эйдоса этой идеи, который чувственным восприятием психики формируется в объект-феномен, а умозрением формируется понятие-воплощение идеи, поименованное словом-термином «самолет». Так ученый-творец, интуицией постигший идею самолета, может воскликнуть «эврика!» и воплотить далее эйдос самолета в рисунок того чувственного образа («летающей этажерки»), что имеет место в творческом воображении изобретателя и подписать рисунок именем (за которым скрыто понятие) «самолет». И дальнейшее освоение-воплощение идеи самолета идет аналогично путем достижения этой идеи интуицией и извлечение в воображение изобретателя всё новых эйдосов этой идеи. Так эволюционирует воплощение идеи самолета через воплощение эйдосов идеи от «фанерной этажерки» до сверхзвуковых моделей. Именно модели – это способ воплощение идеи в тварные вещи. Модель есть понятийная система – идеология воплощения идеи самолета в одну из понятийных проекций в тварном мире. Тип работы умозрения – это понятийное моделирование идей мира Платона, узреваемой интуицией субъектов в эйдосах нетварной идеи.
«12. Состав общих материальных идей
Рассмотрев состав формальных общих идей, необходимо вслед за этим дать также отчёт о составе материальных общих идей. Здесь возникают ещё большие трудности. Прежде всего смущает то, что идеи невременны, а соответствующие им события суть нечто временное»
- Парадокс постановки вопроса о материальных идеях заключается в том, что идеи по умолчанию нематериальны (они пребывают не в тварном материальном мире, а вне тварного мира в Божественном мире платоновских идей). А далее следует, что идеи вневременны и внепространственны и им в тварном мире соответствуют их объективации в материальных понятиях – продуктах деятельности ума, или объектах-ноуменах. А вот временные и пространственные объекты тварного мира – это подпадающие (подводимые умом) под внепростр-временные понятия объекты-феномены (чувственные образы-гештальты психики). Понятия хоть и внепростр-временные, но отнюдь не идеи Божественной Реальности. Они материальный продукт материального объектного тела нематериального субъекта, именуемого умом, умозрением, или ментальным телом субъекта. Понятия имеют грубоматериальное обозначение в знаковых системах слов, текстов, речения, в которых они по сути кодируются. Потому разница между мышлением и рассуждением заключена в том, что первое есть оперирование понятиями ума в сознании субъекта, а второе есть оперирование словами (или символами) - знаками-кодами понятий с помощью законов логики все в том же сознаниии (так называемая внутренняя речь как правило сопровождающая процесс мышления понятиями). Первичная внутренняя речь гипостазируется во внешнепредметное речение или в словесные и символические тексты.
«Чтобы решить эту трудность, рассмотрим чрезвычайно общую идею тесно связанную с временностью (еще более общую, чем движение) именно идею изменения.
Идея изменения.
В каждом единичном случае реального изменения определенный отрезок времени заполнен сплошно таким содержанием, которое в каждый следующий момент времени оказывается иным, чем в предыдущий момент. В идее изменения нет течения во времени. Отсюда возникает вопрос, может ли она иметь отношение к реальному, действительному изменению. Ответ на этот вопрос будет тот же, как и при рассмотрении идеи треугольника. Идея треугольника есть не треугольник, а треугольность; точно так же идея изменения есть не изменение, а изменяемость: понимаемый смысл этого термина есть сплошной ряд отличных друг от друга содержаний, принадлежащих тожественному носителю и обозреваемых как невременное единство, которое может быть осуществлено как временной ряд. К реальному изменению эта идея имеет самое непосредственное отношение: реальное изменение осуществляется во времени не иначе как на основе невременной идеи изменения, так что оно всегда оказывается не просто реальным, а идеально-реальным. Зависимость реального аспекта от идеального так велика, что даже воспринять изменение, как таковое, заметить, что оно имеет характер изменения можно, только имея в сознании, кроме реальных перемен, ещё идею невременного единства их: без этой идеи в сознании наблюдателя будут только скачки отдельностей, которые не только не образуют изменения но даже не могут быть предметом осмысленного восприятия. И наоборот, идея изменяемости, для полноты и жизненности понимания её требует иллюстрации хотя бы одним конкретным случаем изменения»
- Вот-вот. Автору не хватает способности различить принципиальную нетождественность идеи изменения (которая пребывает вне тварного мира в мире идеальном – небытийствующем тварно) от понятия изменения (которое принадлежит тварному миру и пребывает в качестве продукта-объекта-ноумена, различенного умом субъекта в сознании существа-человека, наделенного этим субъектом). Это как различение понятия Бога (а также понятий сознания и субъекта) от небытийствующего тварно Бога – ну нет Бога среди вещей-предметов тварного мира, зато есть Его понятие, которое можно назвать не более, чем суррогатом Бога. Так и нет в тварном мире таких тварных объектов как сознание и субъект, а есть лишь их суррогаты – объекты-понятия сознание и субъект.
«Кроме идеи изменения и единичных случаев изменения, познающий субъект способен ещё мыслить общее понятие изменения, т. е. мыслить разделительно весь класс воплощений идеи изменяемости, охватывая его в едином бесконечном созерцании, напр. тогда, когда мы высказываем и понимаем закон «все изменения существуют не иначе как на основе чего-либо неизменного»»
- Вот это суждение про самую суть дела. Субъект способен мыслить понятие изменения как ноуменальное воплощение умом идеи изменения, которая доступна лишь углубленной интуиции познающего субъекта. Идея, достигнутая интуицией в Божественном мире идей, остается в этом потустороннем (трансцендентном) пространстве, а в пространство тварного мира доставляется интуицией эйдос нетварной идеи (в творческое воображение субъекта), который умом воплощается в понятие изменения, а психикой воплощается в феноменальные явления-события, воплощающие идею изменения в чувственно воспринимаемое «кино из сменяющих друг друга статических кадров», создающее иллюзию непрерывного движения-изменения, событийности, процессуальности в рамках неизменного целого всего процесса изменения.
«Много недоразумений вызывает то свойство отвлеченно-идеального бытия, что оно может быть численно-тожественным во многих конкретных реальных процессах, совершающихся в различных местах пространства и в различные времена. Когда речь шла о формальных идеях, их общность была объяснена тем, что они суть способы действия субстанциальных деятелей, и тем, что эти деятели единосущны. Иначе объясняется то обстоятельство, что и материальные идеи (идеи содержания), напр. идея арии, могут быть тожественными для реальных процессов, напр. для многих случаев исполнения арии. Это можно понять следующим образом: многие деятели, напр. ученики искусного артиста, слушая исполняемую им арию, усваивают интуитивно одну и ту же идею арии. Эта идея не принадлежит к составу их сущности, она не может законосообразно определить их поведение; они свободно усваивают идею как основу для возможных актов реализации её во времени. Мало того, и реализация такой идеи есть свободный акт, только нормируемый идеею, но вовсе не вынуждаемый ею. Начав петь, артист может заметить акустические особенности зала, или утомление слушателей, или наличность у них особенных настроений и интересов в связи с каким-либо важным общественным событием; под влиянием этих наблюдений у него может зародиться новый творческий замысел, видоизменение той идеи, с которою он явился на сцену, и тогда даже в средине исполнения он может перейти к осуществлению иного идеального плана, чем начальный»
- Это речь о способе воплощения идеи в тварный мир посредством своих эйдосов. Идея заключает множество своих проекций-эйдосов и постигается субъектом отнюдь не в своей полноте, но лишь в той части проекций-эйдосов, которые субъект способен достичь своей интуицией соответственно своему актуальному уровню сложности.
Если речь вести о парадоксе изменения и неизменности в рамках целого, то наглядно это можно проиллюстрировать на аналогии со стаканом с водой. Содержание стакана – вода определенного объема – неизменно. Когда мы размешиваем воду в стакане, имеем налицо изменение-движение воды в стакане. Но в стакане как целом содержательно ничего не меняется, воды сколько было до размешивания столько и есть при размешивании. Вывод: движение-изменение есть свойство-атрибут неизменного-недвижного целого. Изменяются взаимопереходят друг в друга части неизменного целого. Само изменение возможно исключительно при условии (основании) наличия объемлющего изменчивые части целого.
По «Глава шестая ТВОРЧЕСТВО И ЭВОЛЮЦИЯ»
«1. Творчество на основе идеи
…Органическое целое живого тела и процессов в нём нередко оказывается нарушенным заболеваниями и уродствами. Объясняется это не только неблагоприятными воздействиями среды, но и внутренними силами организма, В самом деле, не следует забывать, что организм состоит из множества субстанциальных деятелей, которые отчасти самостоятельны. Организм есть сложная, иерархически построенная система наподобие того, как армия построена иерархически: как в армии на вершине её стоит главнокомандующий, ему подчинены командиры полков, а им офицеры, от которых зависят солдаты, так в теле, напр. человека во главе стоит человеческое я, которому непосредственно подчинены деятели, стоящие во главе высших нервных центров и целых систем органов; далее, спускаясь вниз, надо допустить, что в составе каждой клетки есть свой деятель – организатор её, ещё ниже в центре каждой молекулы и, наконец, в центре каждого атома есть упорядочивающий его деятель. Как в армии множество действий исполняются деятелями самостоятельно, но в духе требований главнокомандующего а иногда и против его воли, что может нарушать стройность целого, так и в организме низшие системы его отчасти самостоятельны и иногда даже действуют вопреки интересам целого»
- Это взаимоотношение высших и низших систем управления физическим телом существа человека глубоко исследовал философ В.В. Орлов (пермский ПГУ), разработавший концепцию теневых систем низшего в рамках целостной иерархической интегральной системы высшего (человека как целого).
«2. Эволюция видов бытия
…Эволюция в смысле творения новых видов и вообще новых форм жизни осуществляется не только в среде животных и растений, но и во всех областях царства психо-материального бытия, начиная от электронов и протонов, образующих атомы, молекулы и т. д., как разные, всё более сложные ступени бытия. В самом деле, выше было показано, что всякий субстанциальный деятель наделен всеми свойствами для осуществления абсолютно ценной цели – совершенной полноты бытия в Царстве Божием. Даже и в состоянии падения, находясь в нашем царствепсихо-материального бытия, всякий деятель, хотя бы и бессознательно хотя бы и в виде психоидного, а не психического устремления, влечется к полноте жизни. Каждое действие, совершаемое им в условиях частичного распада и изоляции, способно доставить лишь временное и неполное удовлетворение, а потому неизбежно сменяется исканием все новых и новых путей, все новых и новых форм жизни, восходя от бытия в виде минерала к жизни растительной, животной, человеческой и т. д.»
- Прямо автор разрывается между христианским принципом однократной жизни следующим за ней вечном пребывании души либо в аду, либо в Царстве Божием и принципом метемпсихозиса восточных религий, когда душа в своем эволюционном странствии духовно восходит от существ примитивных (минеральное царство) через царства растительное, животное и человеческое к царствам бытия мира тонкоматериальным на планах бытия астральном, ментальном (нирваническом) более высоких до достижения Царства Божьего – Отчего Дома.
«Творение новых форм жизни осуществляется путём свободных творческих актов субстанциальных деятелей. Поэтому эволюция вовсе не есть линейный прогресс, возводящий прямо вверх к порогу Царства Божия. Есть и такие деятели, которые все определеннее и, наконец, даже на известной ступени развития все сознательнее вступают на путь горделивого противоборства идеалу жизни в Боге; таким образом, одни существа возрастают в добре, а другие – во зле; кроме линии развития вверх есть ещё линия развития вниз. Возможны, конечно, также временные отклонения в стороны от этих двух линий, попадания в тупики выход из которых требует многовековой борьбы и героических усилий.
В этой пестрой ткани жизни наметить линию нормальной эволюции т. е. развития, нормируемого стремлением к Богу и ведущего по прямой линии вверх, можно только как идеальное задание, в осуществлении постоянно подвергающееся более или менее значительным искажениям»
- Эволюция духа вниз к демоническим формам бытия ведет в конечном итоге к лишению духовных монад (зерен духа в тварных существах) их эволюционных накоплений и возврату к изначальному предэволюционному состоянию слитного бытия монад в Абсолюте. Это кратчайший возврат в Отчий Дом без наличия эволюционных накоплений-достижений такими монадами. Эволюционный восходящий путь странствия монад в тварном мире – долгий путь метемпсихозиса в Колесе Сансары до момента подчинения «субстанционным деятелем» своей свободной воли в человеческом существе Воле Божьей. Это поворотный момент эволюции тварного мира, которая до царства человека проходила без участия свободной воли «субстанционных деятелей» (я-субъектов), а в человеческом царстве субъекты-я наделяются Творцом мира свободной волей и далее часть человеческих духов отпадает от эволюционного восхождения, устремив свою волю на противоборство Божественной Воле, а большая часть субъектов-я завершает путь метемпсихозиса в Колесе Сансары, обретя бесценный духовный опыт воплощенной жизни, позволяющий им отказаться от свободы воли (своеволия) в пользу подчинения своей воли Божьей Воле. Это переход человеческих субъектов-я из плана бытия человеческого на план бытия вознесенного человечества, более не воплощающегося в земную жизнь на физическом плане бытия.
«Формальная сторона нормальной эволюции состоит в том, что соединения деятелей, имеющие характер vinculum substantiate, становятся все более сложными, причём достигается все большее единство в многообразии, все большая дифференциация, координация и интеграция (учение Спенсера), на основании чего становится возможным возрастание содержательности и богатства жизни. Не только при движении вверх, но и при движении вниз целью эволюции служит не простое самосохранение, а именно обогащение жизни. Но для того, чтобы отличить нормальную эволюцию от других направлений её, ещё недостаточно перечисленных признаков. Только там можно с уверенностью говорить о ней, где увеличение сложности жизни сопутствуется возрастанием в добре (не только в нравственном смысле, но и в смысле всех положительных ценностей).
Каждое существо, стоящее на правильном пути, обнаруживает в типе своей жизни и в своём поведении, что достигнутая им ступень не окончательна: через неё просвечивает стремление не к простому самосохранению, а к чему-то более высокому; оно придает такому существу характер специфической добротности, благородства. У человека этот характер обнаруживается в том, что он не удовлетворяется совершенством своей биологической (физиологической) деятельности, но ставит сверхбиологические положительные цели. Наоборот, такие явления, как паразитизм в животном и растительном царстве, поведение кукушки и т. п., явным образом отмечены печатью: неблагородства, движения не вверх, а вниз в царство зла»
- Вот так человеческие существа со своевольным духом, устремленным ко злу или даже просто к невежеству обрекаются на устранение из эволюции. Их субъекты дальнейшее воплощение получают в телах существ более низкой эволюционной ступени. Человек на этих путях эволюции деградирует до уровня человекообразных обезьян и ещё ниже. Так что не человек произошел от обезьяны как трактует дарвиновская эволюция, а обезьяна – продукт деградации человека.
«Согласно изложенному учению, эволюция совершается не на основании случайных изменений. Она осуществляется целестремительно в определенном направлении, причём внешние условия играют только роль поводов, на которые творчески активное существо реагирует сообразно своим собственным целям.
Учение об эволюции как изменении организмов в определенном, не случайностями обусловленном направлении, развито на основании множества естественно-научных данных проф. Петроградского университета Л. Бергом в его книге «Номогенез, или Эволюция та основе закономерностей» (1922). К сожалению, однако, автор, опасающийся «метафизики», находит, окидывая общим взором эволюцию всего органического мира, только также слишком малосодержательные цели, как стремление «обеспечить возможно лучшим образом сохранность и благополучие развивающегося потомства» (стр. 75). Явным образом эта цель есть не конечная, а производная из какой-то более высокой, подлинно конечной цели. Найти её можно лишь на основе целостного. миросозерцания содержащего в себе разработанную метафизику и аксиологию. Выше было указано, что эта цель есть стремление к абсолютной полноте бытия, к обожению. В случае нормальной эволюции она есть стремление к Богу, к жизни в Боге и в Царстве его»
- Ценность концепции номогенеза Берга в том, что в ней решительно отметается принцип-движущая сила дарвиновской концепции эволюции – естественный отбор как механизм отбора случайных наследственных изменений. Не случайность «внешних условий» а закономерность, включающая случайность как свою оппозицию в рамках целого, движет эволюцию. И эта закономерность космического дивного иерархически организованного порядка осуществляется не сама-по-себе (а-ля синергетика), а творческими волевыми усилиями Строителей космоса – духами высокого иерархического уровня и интегрированными-участнеными ими духами нижележащих уровней космической духовной иерархии по типу как дух-субъект-я человека предопределяет деятельность духов органов, тканей и клеток человеческого физического тела.
«Деятель, удостоенный обожения, осуществляет в Царстве Божием на основе любви к Богу и ко всем существам всего мира, свою индивидуальную идею в совершенстве (см. выше стр. 209), так что каждый творческий акт его имеет абсолютно ценный и притом мирообъёмлющий характер: содержание такого акта гармонически соотнесено со всеми остальными содержаниями мира и потому по самой своей сущности есть нечто абсолютно индивидуальное, т. е. неповторимое и незаменимое.
Глубоко иной характер имеет жизнь деятеля в состоянии отпадения от Бога, в царстве психо-материального бытия, где чрезмерность любви деятеля к себе создаёт разъединения и противоборства существ друг друга. Каждый такой деятель остаётся индивидуумом в том Смысле, что нормативная идея его, его образ Божий абсолютно индивидуален, но в своих действиях вступая на путь эгоистической исключительности, он не осуществляет своей индивидуальности именно потому, что преувеличивает ценность своего я и выделяет его из состава мирового целого как нечто особенно ему дорогое: обособившись от множества других деятелей и даже враждуя с ними, он способен осуществлять только такие акты которые не имеют мирообъёмлющего характера, согласованы и связаны в целое только с небольшим сравнительно количеством актов других деятелей и потому имеют объединенный, упрощенный характер»
- Всё сказанное верно, но и на этом уровне бытия осуществляется общий принцип иерархического строения и соподчинения высшего и низшего. Дух человека, будучи ложным эго, тем не менее выполняет свою универсальную задачу по обеспечению бытия тварных существ низших по отношению к нему уровней: жизнедеятельность существ на уровне тканей-органов, уровне клеточном, субклеточном. Намеренный суицид человеческого существа прерывает естественное течение эволюции не только существа с данным уровнем субъекта (человека), но также и существ зависимых от него на подчиненных уровнях иерархии (тканево-органный, клеточный, субклеточный в рамках организма человека).
«Каждое конкретное действие в нашем царстве бытия есть, можно сказать, абстракция в сравнении с полнотою бытия Царства Божия»
- Точнее сказать – ограниченная участненная проекция Божественной Полноты.
«Как упрощенное и обедненное, оно имеет лишь временное и местное значение и представляет собой лишь относительную ценность, обреченную на гибель (удаление в область прошлого) и заслуживающую её»
- В общем потоке эволюции проявленного мира удаляются в прошлое тленное материальные формы, в которых дух проявляет активность. Но сам дух, обретаясь в проявленном мире в материальных формах тварных существ, отнюдь не удаляется в прошлое (за исключением духов упорно противоборствующих Богу), а напротив, обретает бесценный опыт пребывания в тварном воплощении, который крупица к крупице накапливается в бессмертной душе духа и составляет смысл участия духа в эволюции тварного мира. Этот опыт духа собирается по крупицам в так называемых «ударах судьбы» - непрестанных жизненных нравственных испытаниях тварных существ в проявленном мире. Вот в этих испытаниях (которые Богом посылаюся по силам эволюционирующего духа – «каждый по жизни несет свой крест») и свершается духовная эволюция – накапливается положительный кармический энергетический баланс, который не уходит в прошлое со смертью материального тела духа, а остается в «чаше духовных накоплений» - бессмертной душе духа. Те из духов, кто провалил посланные в земном воплощении испытания, как второгодники в школе, обрекают себя на повторение этих испытаний в следующей воплощенной жизни.
«Содержание таких деятельности приближается к выразимости посредством суммы общих отвлеченных понятий. Не будучи сполна положительно ценными, они заместимы другими подобными им действиями и повторимы. Признать их индивидуальными событиями можно не на основании их собственного содержания, а только на основании положения их во времени и пространстве и значения каждого из них в едином целом истории мира. Поэтому такие события можно назвать только относительно индивидуальными.
Чем ниже ступень развития деятеля, тем более он изолирован и действия его имеют тем более относительный характер. Весь процесс нормальной эволюции можно рассматривать как постепенное возвращение деятелем способности осуществить свою индивидуальность, как восхождение по ступеням индивидуализации жизни, каждый шаг которого требует нового творческого усилия»
- Вернее сказать, раскрытие в полноте индивидуальности духа идет пошагово по ходу духовной эволюции субъектов-я от одного относительно низшего уровня сложности субъекта к следующему относительно высшему уровню и так в течение бытия-эволюции тварного мира до её завершения в исходной точке эволюции-проявлении мира в Абсолюте-Ничто. Абсолют есть альфа и омега проявления тварного мира с его духовной составляющей – духом-драйвером бытия и эволюции тварного мира.
«Когда ученые будут производить свои специально-научные исследования в связи с метафизикою и аксиологиею, перед ними встанет увлекательная задача: не только устанавливать факты и правила их связи, но ещё и открывать их смысл и ценность, имея в виду, что ценности суть объективно-идеальные аспекты бытия и, следовательно, не должны быть устраняемы из поля зрения исследователя, желающего понять мир»
- Другими словами, изучение тварного мира (предмет научного познания) есть двуединая задача постижения тварно-материальной природы мира в связи с духовной эволюцией субъектов, движущих эволюцию тварного мира. Аналогом служит изучение истории эволюции техносферы человека. Этот предмет исследования неразрывно связан с исследованием духовного мира человека – его способности проникновения своей интуицией в духовный мир идей Платона. Сперва человек постигает эйдосы платоновских идей и лишь затем воплощает их как разработанные умом человека умозрительные внепространственные проекты-модели в опредмеченные тварные технические продукты: предметы техносферы, как собственно и продукты культуры, включающей не только технические предметы, но и культурные тварные произведения архитектуры, скульптуры, живописи, литературы и прочие артефакты.
«Конечно, к таким исследованиям будет на первых порах примешиваться много фантастических вымыслов, много нелепых гипотез, однако таков удел всякого смелого дерзания; опасность временных отклонений и блужданий на пути к высокой цели не даёт права отказываться от попыток достигнуть её.
Кто производит творческие акты, благодаря которым возникают новые разновидности, виды, вообще новые формы жизни? Конечно субстанциальные деятели, и притом чаще всего тот деятель, который стоит во главе тела животного, растения, человека, народа, планеты и т. д. Но и подчиненные деятели в составе каждого такого целого относительно самостоятельны и могут быть источником творческих актов, полезных для жизни целого»
- Ну прямо чисто восточная метафизика! От богословия с однократной воплощенной жизнью на земном физическом плане и затем вечной жизнью на небесах или в аду тут ничего не осталось.
«Усовершенствование жизни, достигнутое каким-либо существом и усвоенное деятелями, входящими в состав его тела, становится нередко предметом подражания многих других существ»
- Очень важно понимать, что тварное существо не включает в «состав тела» деятель-субъект-я, а есть неслиянное единство, со-положенность нематериального субъекта-духа-я и материального объектного тела (иерархии тел субъекта физиологического, психического и ментального), выступающего инструментом субъекта в тварно-материальном мире, пребывающем в Сознании первого существа – Мирового Логоса-Брамы – и участненно пребывающем в сознаниях всех тварных существ мира. То есть существо интегральное сложное - своим собственно высшим уровнем есть со-положенность субъекта на этом уровне и его тварного тела (тел физического, психического и ментального). На подчиненных высшему уровню интегрального целого низших уровнях систем органов, органов, тканей и клеток также со-положенно пребывают существа подчиненные собственно высшему уровню интегрального целого существа.
То есть на низших уровнях иерархического целого свои низшие субъекты (субстанциальные деятели) с их объектными инструментами-телами: системами органов, органами, тканями, клетками. Низшие субъекты-субстанциальные деятели входят не в «состав тела» высшего субъекта, а входят в духовную иерархию соподчинения низших субъектов высшему субъекту интегрального существа. Этой духовной иерархии соподчинена материальная-объектная иерархия тел интегрального целого существа. Субъект интегрального существа управляет низшими уровнями объектных тел (систем органов, органами, тканями, клетками) через посредство низших субъектов, которые уже непосредственно управляют объектными телами на своих уровнях иерархии интегрального целого: управляют системами органом, органами, тканями, клетками.
Низшие субстанциальные деятели имеют свою относительную автономию в рамках интегрального целого и когда наступает смерть интегрального целого существа (субъект-я, скажем человека, покидает бренное тело), то относительно автономные субъекты низших уровней этого бывшего до смерти интегрально-целым существом продолжают какое-то время автономное бытийствование в своих низших уровнях бывщего интегральным целым существа. У трупа ещё какое-то время растут волосы и ногти, хотя в более отдаленной перспективе весь труп подлежит исчезновению-разложению – исключению из бытийствования.
«Персоналистическая теория эволюции утверждает личный, индивидуальный характер всего эволюционного и всего исторического процесса. Каждый субстанциальный деятель вечен, жизнь каждого из них длится в течение всего мирового процесса и представляет собою единую историю совершенствования в добре или изощрения во зле, причём индивидуум совершает ряд переходов от одного типа жизни к другому отчасти путём собственной творческой изобретательности, отчасти путём подражания чужим творческим актам и усвоения их. Так, напр. человек есть деятель, в начале историй мира бывший электроном или протоном, ставший затем центральным деятелем атома, потом молекулы, далее какого-нибудь одноклеточного организма, затем проведший жизнь, может быть, ряд видов многоклеточных растительных или животных организмов и, наконец, поднявшийся на ступень человеческой личности, организующей человеческое тело и реализующей человеческий тип поведения. Некоторые этапы этой истории усложнения жизни осуществляются в форме пребывания в теле другого существа, в виде органа его, зародыша, развивающегося в нем, и т. п.»
- Удивительное сочетание у Лосского идей метемпсихозиса восточных метафизических концепций и приверженности к догмату богословия о творение мира с его существами из абсолютного отсутствия Всего – из ничего (не путать с Ничто, заключающего Всё).
«Таким образом, история эволюции и вообще история мира не есть процесс, перескакивающий с одного смертного индивидуума на другой; история мира есть органическое единство историй или, можно сказать биографий бессмертных индивидуумов, свободно и творчески активно усложняющих свою жизнь в течение всего мирового процесса»
- История мира есть история «вечных странников» - Божественных монад, - несущих в себе аспект индивидуальности Божественного Начала. Каждая монада вечна и неизменна в своей полноте (как лучи солнца единосущи полноте солнца). Но в её путешествии в тварном мире монада-дух-субъект-«субстанциальный деятель» ассоциирует в метемпсихозисе тот опыт пребывания в тварном мире, что нарабатывается бессмертной душой духа-монады на каждом плане бытия тварного мира в тварных существах этих планов мира (в протонах, атомах, молекулах, минералах, одноклеточных организмах, растениях, животных, человеке и выше по ступеням иерархии планов бытия тварного мира). Вот этот индивидуальный опыт субъекта-я и «входит»-ассоциируется индивидуальной монадой по мере её странствия по тварному миру до момента финального возврата к начально-конечной точке – Отчего Дома. Этим завершается эволюционный цикл проявления мира Абсолютом – от исходной точки-старта до возврата в неё на финише проявления.
По «Глава седьмая ОБЩЕЕ И ИНДИВИДУАЛЬНОЕ»
«1. Господство конкретного индивидуального над общим
Отмеченные идеи, будут ли то идеи формальные или материальные общие или единичные, сами себя не могут реализовать и вообще не могут быть деятельными. Мало того, они вообще могут существовать не иначе как носимые стоящим выше их конкретно-идеальным индивидуальным началом, которое мы назвали термином «субстанциальный деятель».
Первозданные существа суть конкретные, индивидуальные, сверхвременные субстанциальные деятели. Первозданные отвлеченные моменты бытия, напр. формы отвлеченного логоса, подчинены этим целостным началам, как господствующим над ними, использующим или реализующим их. Все дальнейшие вступающие в состав мира отвлеченные идеи, общие и единичные, а также все временные и пространственно-временные процессы реализации идей суть продукт творчества этих индивидуальных конкретных деятелей. Таким образом, субстанциальные деятели, как конкретные индивидуальные существа, как личности потенциальные или актуальные, занимают господствующее в составе мира положение»
- То есть мир стоит (бытийствует) на основе духовной иерархии субъектов (от Логоса-Субъекта всего мира до субъектов тварных существ простоты протона-электрона). Эта духовная иерархия творит материальную иерархию мира как организованного космоса существ со-положенных в их духовно-материальном составе. Дух-субъект-я может проявить себя в тварном мире не иначе, чем посредством своих тварно-материальных тел. Эти тела субъектов есть привилегированные объекты сознания субъектов – материальные инструменты проявления активности субъектов в тварном мире, пребывающем в своей полноте в Сознании мирового Субъекта (Логоса-Брамы) и пребывающего в участненно в сознаниях субъектов-я существ мира от протона, атома, минералов, растений, животных, человека до логосов планет, звезд, галактик.
«Это учение можно выразить в следующих тезисах, существенно важных для развиваемого мною конкретного органического идеал-реализма или персонализма.
1. Конкретное имеет приоритет перед отвлечённым»
- Методически нелогично. Следует: конкретное и абстрактное взаимно порождают-обусловливают (обладают приоритетом) друг друга в рамках их Третьего единящего их оппозицию. Это Третье есть мироздание как целое, Абсолют как всеохватный Источник-Субстанция мира, Ничто как вмещение Всего в отсутствие оппозиции полярностей в силу их нераздельной слиянности во Всеохватном Ничто. Только в проявлении-развертывании-дифференциации Всего раздельного из Ничто нераздельного возникает-творится оппозиция полярных свойст тварного мира: конкретного и абстрактного, внешнего и внутреннего, субъектного и объектного, единого и множественного, цельного и частного/участненого и прочего оппозиционно-полярного.
«2. Индивидуальное господствует над общим:
a) идея, реализуемая индивидуальным субстанциальным деятелем определяет его деятельность только как нормирующая основа свободно заменяемая другими идеями, а не как законосообразно необходимая природа;
b) от индивидуальных существ, от субстанциальных деятелей зависит родовой, видовой и т. п. тип бытия: идеи видов суть нормы, осуществляемые индивидуальными деятелями, способными свободно видоизменять их;
c) от индивидуальных существ, от субстанциальных деятелей зависит реализация законов и правил.
3. В составе всего философского мировоззрения господствует идея жизни как творческой целестремительной активности. Воля и сила мыслится не как закон изменения, а как источник творческой активности.
Метафизическое понятие субстанции точнее, субстанциального деятеля, не может быть оттеснено понятием функции, как это делает Кассирер в своей книге «Субстанция и понятие функции»*. Выдвинув на первый план понятие функции в математическом смысле и поняв субстанцию как категорию мышления в духе неокантианства, мы получим господство отвлеченных начал, подчинение и формы, и содержания процессов закону, утратим понимание индивидуальности бытия, динамичности его, творчества и свободы. Наоборот, усмотрев наличие такого начала, как индивидуальный субстанциальный деятель, наделенный сверхкачественною творческою силою и стоящий выше времени и пространства, мы получаем понимание того, как возможна зависимость реализации пространственно-временных, математических и т. д. форм от индивидуума, как возможно господство индивидуума над своими временно усваиваемыми им видовыми, родовыми и т, п. определениями, как возможно для него творчество, создающее вариации, разновидности, новые виды, мутации в процессе развития»
- В этих трех тезисах учения Лосского налицо абсолютизация идеи индивидуального, его господства над идеей всеобщего. Этот перекос отнюдь не на пользу дела метафизического познания. Принцип спекулятивной (по терминологии Гегеля) методологии познания в том, что полярные стороны предмета исследования оппозиционны друг другу, но не имеют отношения одностороннего абсолютистского господства одной стороны над другой. Всеобщее господствует над индивидуальным, будучи оформлено в понятие Абсолюта-Ничто, выступающего Источником всего индивидуально-участненного - мириадов субъектов с их индивидуальными сознаниями, лишь участненно, а не в полноте актуально вмещающими контент всеобщего всемирового Сознания Логоса-Брамы. В свою очередь индивидуальное господствует над всеобщим в дифференциации содержания Ничто в процессе-эволюции проявления предметного мира из Абсолюта-Ничто.
Оба полярных атрибута мироздания равноправны во взаимном господстве, превосходстве друг над другом. Само движение, изменение, эволюция мира возможна лишь при условии равносильности равноправности обеих сторон этого процесса проявления мира: неизменности всеохватности содержания системы «проявленный мир» и изменяемости, взаимопереходов частей (индивидуальностей) в этом процессе. Так индивидуальный субъект-я разом неизменен в процессе эволюционного метемпсихозиса (как участненное всеполное целое – представитель единосущий Абсолюту – единство актуального и потенциального во всеполноте) и изменяется (возрастает его уровень актуальной сложности), переходя в эволюции из царства элементароных частиц атома в царство молекулярных химвеществ, от него далее переходя в царства одноклеточных организмов, растений, животных и человека.
«Всякий субстанциальный деятель есть носитель формального отвлеченного логоса во всей его целости, но также и обладатель воли как условия творчества, созидающего содержание идей и реализующего идеи во времени и в пространстве. Воля и логос деятеля тесно спаяны с его чувством, т. е. с актами эмоциональной интуиции, направленной на объективные ценности предметов. Благодаря этому виду интуиции ценности вступают в сознание или предсознание деятеля в субъективных эмоциональных одеждах, имеющих существенное значение для поведения деятеля. Учение об этом виде интуиции (эмоциональный интуитивизм) развито М. Шелером в его книге «Der Formalismus in der Ethik und die materiale Wertethik». Здесь этот вид интуиции мною не рассматривается так как учение о ней изложено в моей книге «Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей».
Каждое действие во времени и пространстве есть реализация идеи откуда, как разъяснено выше, вовсе не следует удвоение состава мира т. е. существование его в одном экземпляре как идеи и в другом экземпляре – как реальности: идеальное и реальное тожественны; это два способа существования одного и того же. Если идеи называть термином мысль (но не термином «мышление», который мог бы заставить подумать, будто речь вдет об акте мышления, совершающем во времени, тогда как речь идёт о мыслимом невременном идеальном бытии), то можно говорить о тожестве мысли и бытия.
Термин «мышление» здесь не годится, между прочим, и потому, что он означает познавательную деятельность, тогда как основной первичный акт, творящий идею, есть деятельность фантазии, творческого воображения, а не знания. Особенно ясно это в тех случаях, когда речь идёт не о техническом изобретении, задача которого состоит в том, чтобы удовлетворить узко ограниченную потребность, мыслимую в виде общей идеи, а об органическом творчестве, создающем такое индивидуальное целое, как художественное произведение, или животный или растительный организм, стиль жизни человека, напр. Гете Пушкина, м-ме Рекамье, Каролины Шлегель (впоследствии жены Шеллинга и т. п.»
- Чего недостает мышлению и соответственно логической концепции учения Лосского? Различения границы между нематериальными по природе идеями и материальными инструментами познания идей нематериальным субъектом-я. Субъект нематериален, но он способен воздействовать-волить на материальный мир посредством своих объектных материальных тел-инструментов его воления. Вот тут решение проблемы роли-статуса интуиции в познании и преобразовании мира индивидуальным субъектом. Интуиция тот инструмент-атрибут субъекта, через который субъект достигает идеального платоновского мира. А собственно материальный инструмент субъекта, куда от идеи частичное её содержание (проекция-эйдос идеи) поступает в материальном обличье-форме есть воображение субъекта. В воображении эйдос идеи обретает чувственную материальную форму психического образа доступного умозрительному постижению в материальной форме понятийности. А далее дело работы таких материальных инструментов субъекта как его психическое восприятие и ментальное умозрение. Так в познании воплощается в материальные формы «вещи в подлиннике» содержание нематериальной идеи. Вещь в подлиннике, усмотренная индивидуальным субъектом слагается из материальных форм чувственного восприятия (феномен, или образ-гештальт психики) и ментального умозрения (ноумен, или понятийный конструкт, объясняющий сущность вещи в подлиннике).
А воздействие субъекта-я на предметы-объекты проявленного мира осуществляется через те же инструменты-тела субъекта по принципу песни Газманова в юмористической обработке в передаче «Большая разница»: «Мои ноги - мои ходуны, Мои руки - мои хватуны, Мои зубы - мои грызуны, Мои мысли - мои колтуны :)).
«Сходство органического творчества художника, создающего произведение искусства, и природы (субстанциального деятеля), создающей организмы, прекрасно выяснено Шеллингом в его «Системе трансцендентального идеализма». И художник и деятель, организующий своё тело, создают продукт, воплощающий в конечном бесконечное: смысл гениального художественного произведения не может быть исчерпан никаким множеством отвлеченных идей; организм живого существа организован вплоть до бесконечно малых частей и способен к выполнению бесчисленного множества деятельностей. Поэтому творчество художника-человека, хотя он и принадлежит к числу существ сравнительно высокосознательных, не может быть пронизано светом сознания и знания до конца: оно совершается в значительной мере бессознательно. Ещё в большей степени бессознательна деятельность, организующая телесную жизнь»
- Всё же вернее будет сказать, что по аналогии как ребенок творит «каляки-маляки» в сравнении со взрослым человеком, так и человек не сам творит свое тело, своих детей (человек на своем уровне субъектной сложности не способен сотворить даже простейшую живую клетку-организм), а пока что лишь технические машинные объекты-механизмы своей техносферы. Творят же предметы природы (одноклеточные организмы, растения, животных и самого человека как предмет природы) «субстанциальные деятели» несравненно более высокого уровня субъектной сложности в сравнении с человеческого уровня сложности субъектами. Другая аналогия – это различение творцов компьютерной техники и чайников-юзеров. Компы творят не простые пользователи этой техники, а специалисты такого уровня субъектной сложности, который позволяет им разрабатывать их «ребенка» - комп. А пользоваться этим творением могут мириады юзеров ни черта не понимающих в комьпютерной технике. Так и человек пользуется своим телом, сотворенным не им самим, а механиками эволюции на много порядков по своему субъектному уровню сложнее человеческих субъектов – пользователей своих материальных объектных тел. Ведь человечество не только свой физиологический организм не в состоянии сотворить, но пока что не в состоянии сотворить простейший одноклеточный организм – живую клетку. Человечество сотворено субстанциальным деятелем, именуемым в эзотеризме «родительским человечеством», или человеческим субъектом на уровне сложности, позволяющем творить-воплощать к жизни существа от одноклеточных организмов до человеческих существ «дочернего человечества». Как глубоко мудро сказал К. Маркс, человечество находится в состоянии младенчества, на этапе зачаточности, поименованного Марксом предысторией человечества.
«3. Предметы чувственного восприятия и предметы научного знания как действительное бытие
…В чувственном восприятии, осуществляемом с целью практической ориентировки в среде, человек имеет дело с мертвыми «вещами» (т. е. с бытием, поскольку оно есть продукт, а не продуцирование, не творческая активность) преимущественно в их перспективном аспекте, т. е. в их отношении к телу наблюдателя. Научное мышление сосредоточивается преимущественно на неперспективных, нечувственных сторонах предмета или на перспективных сторонах его, однако таких, которые существуют не в отношении к случайному положению наблюдателя в пространстве и времени; при этом наука исследует преимущественно идеальные аспекты предмета и, подобно практическому чувственному восприятию, отвлекается от живой динамики бытия; даже изучая творческую активность, она исследует только омертвелые отношения и формы изменения, а не само живое действование. Только целостное мифически-художественное восприятие, проникающее вплоть до творческой активности бытия и видящее всюду в природе жизнь, освобождается от односторонностей как чувственно-практического восприятия, так и научного мышления. В мифически-художественном восприятии, впитавшем в себя знание ученого, каждый природный индивидуум, небесное светило, растение, кристалл предстоит как живое целое, включающее в себя как свои органы множество более мелких, но тоже деятельных единиц, осуществляющих свои нечувственные деятельности, пронизывая их чувственными телесными переживаниями и воплощениями.
В таком восприятии материальная природа, даже и на низших её ступенях, предстоит перед нами, выражаясь языком Шеллинга, как совокупность таких деятельных единиц, из которых каждая есть не просто объект, а субъект-объект, – правда, субъект-объект без самосозерцания. Это те субъект-объекты, которых Лейбниц называет сонными монадами»
«Деятельные единицы» природы – это тварные природные существа, представленные со-положенно, то есть как неслиянное единство нематериального субъекта (я, духа) и материального привилегированного объекта этого субъекта (субъекта-управителя-движителя тел-инструментов: физиологического, психического и ментального). Самосозерцание субъектом тварного существа, духом-драйвером которого он является, сводится к чувственному восприятию своего физического тела. Умозрительно же тварное существо различается субъектом как это самое неслиянное единство нематериального духа и материального тела (тел: физиологического, психического, ментального). Это различение также как и чувственное самовосприятие свершается в сознании субъекта только не в форме чувственного – феноменального, а в форме понятийного – ноуменального. То есть дух-субъект познает себя опять же в объективированной форме – в понятиях, составляющих разные умозрительные гипотезы-концепции природы существа-человека. И этот процесс познания себя по сути безграничен, ибо составляет познание всего мира: «познай себя и познаешь весь мир».
По «Глава восьмая МИСТИЧЕСКАЯ ИНТУИЦИЯ»
1. Божественное Ничто
В чувственной и интеллектуальной интуиции познается бытие, определенное согласно закону тожества, противоречия и исключённого третьего (цвет, число и т. п.). Определенность, соответствующая этим законам, есть онтологическая форма, присущая всем проявлениям субстанциальных деятелей в пространстве и времени и всему отвлеченно-идеальному бытию. Для познаваемости предметов и выразимости их в суждении эта форма имеет существенное значение; поэтому, в отношении к знанию, она может быть названа логическою формою предметов или рациональным аспектом их.
Умозрение, исследующее условия возможности логически определенных предметов, приводит с логическою необходимостью к усмотрению начала, которое стоит выше этих предметов и обосновывает их, будучи само сверхлогическим, металогическим бытием, которое не подчинено законам тожества, противоречия и исключённого третьего. С. Л. Франк в книге «Предмет знания» убедительно показывает необходимость такого начала, исходя из соображения, что определенность А возможна лишь постольку, поскольку А есть член комплекса «A+non-A», причём non-А есть весь остальной мир; условием этого отношения А ко всем остальным определенностям может быть только такое начало которое охватывает все определенности и само стоит выше их, следовательно, относится к области металогического.
Далее, Франк утверждает, что это металогическое начало есть исконное единство всего: оно ничего не имеет вне себя, оно есть абсолютное Всеединство, т. е. единство единства и множества. С теми рассуждениями Франка, в которых он чересчур сближает Абсолютное, т. е. Бога и мир, приближаясь к пантеизму, нельзя согласиться. Каждый субстанциальный деятель, будучи наделен творческою силою, способен вносить в мир новые определенности и может осуществлять эти творческие акты не иначе как охватывая, по крайней мере в своём предсознании, весь мир;
этот охватываемый им внешний для него и не сотворенный им мир предлежит ему в предсознании только интенционально, так что субстанциальный деятель вовсе не есть Всеединство; но для того, чтобы совершить такие творческие акты, он должен быть в своей субстанциальной сверхкачественной основе существом, стоящим выше логических определенностей, т. е. началом металогическим»
- Вот здесь автор последовательно придерживается диалектического способа рассуждения, когда «субстанциальный деятель» разом есть «начало металогическое» (всеединое, потенциально присущее субъекту-я) и участненное до «внутреннего» актуального мира участненного сознания субъекта-я в оппозиции «внешнему» миру «несотворенного» субъектом. Но единство в том и заключено, что внешний и внутренний миры пребывают таки в участненом субъекте, просто в оппозиционной форме актуального-внутреннего («сотворенного» - различенного в сознании субъекта-я) и потенциального-внешнего (ещё не «сотворенного» самим субъектом-я, но будет «сотворенным» по мере эволюции-познанания мира субъектом-я).
«Итак, все субстанциальные деятели в основе своей металогичны. Их много, каждый из них как носитель сверхкачественной творческой силы, есть самостоятельное существо, но, с другой стороны, поскольку они суть единосущные носители тожественного отвлеченного Логоса, они составляют систематическое единство космоса. Отсюда возникает вопрос: как возможно систематическое единство деятелей, такая спаянность и соотнесенность всех их друг с другом? Должно существовать начало, стоящие выше субстанциальных деятелей и обосновавшее их все в том их соотношении, которое придает им характер систематического единства. Это начало должно быть Сверхсистемным и Сверхмировым. В самом деле, если бы оно само тоже было систематическим единством, а также если бы оно входило в состав мира, опять оно оказалось бы не высшим существом, так как требовалось бы найти то начало, которое стоит выше его отношений и устанавливает их»
- Здесь налицо постановка проблемы, решение которой зависит от способности исследователя к спекулятивному гегелевскому методу мышления, или диалектическому способу мышления и рассуждения.
«Итак, последнее высшее тачало есть начало Сверхсистемное, Сверхмировое. Оно – металогично, так как стоит выше системы логических определенностей. Хотя Оно стоит выше всех остальных начал, Оно не есть Всеединство; наоборот, оно чётко отграничено от мира как начало, несоизмеримое с миром, обосновывающее мир, но само никем и ничем не обоснованное Само от тебя сущее (aseitas Его). Обоснование мира таким началом может быть понято только как абсолютное творение мира из ничего в том смысле что Творец мира не пользуется никаким материалом, ни данным извне, ни заимствованным из Себя» но творит мир сполна и по форме и по содержанию его как нечто новое, иное, чем Он сам»
- Возникает логическая несуразность. Тезис творения из ничего полагает логический запрет на саму идею всеединства. Прибавляя к 0 (нулю) бытие чтойности (тварного мира) у нас в сухом остатке будет всё та же чтойность (тварный мир) без своего основания, ведь основание нулевое (никакое). Это как кантовская ВВС в своей сути ничего - «голый король», - на которого не наденешь ни одного платья из нулевого основания.
Суть проблемы Всеединства заключена в отказе от пустого догмата творения из ничего в пользу принципа творения Всего из Ничто, содержащего это Всё в полярной тварному форме. Тварный мир есть форма раздельности, дифференциации Всеединого на частно-различаемое, иллюзорно самосущее. Вот признавая суть Всеединства в том, что как металогическое Начало зависит от логического дифференцированного на предметное многообразие мира, так и проявленный мир зависит-творится при условии наличия Всеединого Ничто, заключающего мир Всего разъединенного на предметное многообразие в форме неразъединяемой слитности Всего в этом Ничто.
Мироздание есть Всеединство своего Источника-Субстанции – Абсолюта-Ничто, потенциально нераздельно слитно содержащего Всё – и тварно-проявленного из этого Источника-Субстанции-Ничто дифференцированно-условно-раздельного предметного мира. Бытие Всеединого мироздания осуществляется периодически-циклично из состояния непроявленности (небытия) мира в Абсолюте-Ничто в состояние проявления бытия мира Абсолютом из состояния слиянности мира в Ничто.
«Эта инаковость вовсе не есть логическая категория, согласно которой два отличные друг от друга члена должны подходить под одно родовое понятие: как всегда, когда речь идёт о Высшем начале, это есть категория иного порядка только по аналогии называемая терминами, заимствованными из области логически определенного бытия»
- В том и суть дела, что инаковость можно выразить логическими средствами понятийной концепции исключительно через логику как аналогию внелогического в логическом. То есть мы можем рассматривать внелогический Бог-Абсолют в нашем мышлении не иначе, чем через логическое понятие «Бог-Абсолют» в логических системах выступающих по отношению к Богу-Абсолюту именно как аналогия и не иначе. Вот теперь соотношение «ничего», из которого творится Богом мир с миром чего (чтойности) мы можем рассматривать в аналогии, скажем семени-источника актуально сущего организма и организмом как следствием своего источника-семени. В этом взаимоотношении есть взаимная логическая зависимость источника и его следствия. Если ничего понимать как абсолютно независимое от что (чтойности), то чтойность-организм совершенно независим от такого ничего, ибо его не связывает с источником ничего (абсолютная трансцендентность между ничего-семенем и организмом). Но суть источника-семени в том и заключается, что оно не ни-чего, а что-потенция организма как что-актуальность следствия своей потенции в источнике. Так и Абсолют-Источник связан-зависит от своего творения тем, что в Абсолюте тварный мир представлен в потенции-Ничто. Если эту связь потенции и актуального следствия-проявления потенции разорвать (Бог может не творить мир), то и мира в принципе не может быть. Но мир существует, данный нам в чувственном восприятии и понятийном умозрении, следовательно, мир имеет Источник своего существования – Бога-Творца. В Боге-Творце творение-мир существует не актуально, но потенциально – в Ничто слиянно-нераздельно вмещающем весь мир в состоянии относительного небытия, оборачивающегося актуальным относительным бытием во время проявления мира Творцом-Богом. Полнота мироздания, или Божественное Бытие, включает две полярные соотносительные формы: относительное небытие мира в Ничто в качестве Всего нераздельно-слиянного потенциального и относительное бытие мира в творении-актуализации-дифференциации из слиянно-нераздельного потенциального состояния мира в Ничто в раздельно-иллюзорное состояние предметного многообразия мира в проявлении.
Так в аналогии человек в потенции может стать родителем («творцом») ребенка («творения»). Но творение-ребенок лишь тогда получит актуально-проявленное бытийствование, когда человек его сотворит-родит. И здесь зависимость творца и творения очевидно взаимная. Нет рожденного ребенка – нет и его творца. То есть человек, который по аналогии с Богом «может не творить» и не станет творцом-источником ребенка. Только человек непременно рождающий ребенка есть творец-источник своего творения-следствия. Нет Творца (Бог нетворящий, не-творец) – нет и творения (тварного мира). Совершенно равно, нет творения-мира – нет и Бога-Творца мира. Но мир есть, мир нам дан в нашем сознании в восприятии и умозрении, значит есть и Бог-Творец этого мира, содержащий в себе весь мир, в иной творению форме – нетварной форме потенции мира в Божественном Ничто.
«Франк называет такую инаковость металогическою. Точно так же множественность металогических начал» открывавшаяся перед нами (Сверхмировое начало, субстанциальные деятели в мире), не есть категория количества, применимая к однородным предметам; это качественная множественность (Бергсон), Когда мы подсчитываем деятелей, речь идёт не о их субстанциальной основе, а о них в связи с их пространственно-временными проявлениями и сравнительно второстепенными свойствами.
Важно отметить, что именно логически необходимое мышление, если оно осуществляется со строго логическою последовательностью неизбежно выводит за пределы себя и при обзоре мировой системы обязывает к усмотрению Сверхлогического, Сверхмирового начала. Философия, оставаясь в своей специфической области логического мышления, может сообщить очень мало об этом начале. Она способна только усмотреть, что, будучи несоизмеримо с миром, оно не может быть выражено и определено никакими понятиями, заимствованными из сферы мирового бытия: оно не есть Разум, не есть Личность, не есть даже Бытие, потому что оно выше всех этих определений; по сравнению с мировым бытием оно есть Ничто в том смысле, что оно не есть никакое ограниченное что. Только отрицательное (апофатическое) боговозможно по отношению и нему в этом его аспекте»
- Так ведь обратная сторона апофатического описания Сверхмирового начала есть описание катафатическое. Бог в катафатическом описание есть всеохватное Всё, заданное в понятии Ничто. Ведь и бытие и небытие, и множественность и единство, и целостность и участненность и всё всё прочее присуще Богу в Божественном Ничто, но в форме не раздельных вещей мира или отдельных понятий разума, а неразрывной слиянности всего, отрицающей форму бытия раздельных что. А эта неразрывная слиянность Всего есть потенция, из которой Абсолютом-Богом творится это Всё уже в форме актуального проявленного бытия условно-иллюзорно раздельных предметов мира.
«В этих холодных, логически строгих умозрениях, подчеркивающих только сторону отрицания, веет ледяным дыханием отчужденности от мира, в них Сверхмировое начало предстаёт нашему уму же, не как благой Бог, а как страшная бездна Нирваны»
- Так и не нужно вестись на способ мышления антидиалектический, а следует вслед за Гегелем использовать спекулятивный способ мышления и рассуждения.
«Бывают, однако, натуры, более богато наделенные дарами Духа Святого; философствуя и не отказываясь от строго логического пути они, поднявшись на предельную высоту, видят Сверхмировое начало не только в Его отрицательном, но и в Его положительном аспекте. Таков напр., дух величайшего философа древности Плотина, также дух великого Отца Церкви, творения которого распространились под именем Дионисия Ареопагита (действительное имя автора их неизвестно). Отрицания не пугают Ареопагита; всякое отрицание превращается у него в величайшее утверждение: Ничто есть Сверхчто, не Добро есть Сверхдобро; Бог для него есть начало Сверхбытийственное и даже Сверхъеденое, т. е. не ограниченное единичностью. Когда человек хотя бы издали подходит к этому несказанному величию, дух захватывает у него, и это значит, что он пребывает уже не в сфере одного лишь отвлеченного логического мышления: он удостоился уже, хотя бы в малой мере, конкретного приобщения к Сверхмировому началу – не умом одним, а и чувством или, вернее, любовью. Здесь философствование легко переходит в молитвенное общение или, в крайних случаях, в экстаз»
- Да, познание бесплодно без интуиции, в высших проявлениях доходящей до уровня откровения. Но это ничуть не отменяет при возврате с высот откровения на грешную землю делать попытки выразить невыразимое средствами логического мышления - рациональности. Это возможно исключительно через обращение исследователя к средствам аналогии. Аналогия несовершенна, но иного способа выражать невыразимое логическими средствами просто нет.
«Положительное приобщение к Сверхмировому началу есть высокое проявление религиозной жизни и религиозного опыта. В нём Сверхмировое начало открывается как сверхбытийственная полнота бытия, но может открыться также, в другом видоизменении того же опыта, как живой Личный Бог. В том и другом своём аспекте Бог с предельною достоверностью обнаруживается как начало вездесущее и всепроникающее; стоя выше всяких ограничений, Он сочетается неслиянно, но и нераздельно со всяким ограниченным земным бытием во всяком месте и времени, допуская его быть причастным Себе»
- «Неслиянно, но и нераздельно» - это состояние есть неслиянное единство Творца и творения, в котором каждая сторона взаимоотношения разом отлична-нетождественна друг другу (условно раздельна, отосительно трансцендентна другой стороне) и едина-тождественна со своим относительным отрицанием-полярностью (имманентно-нераздельна в отношении «тат твам аси» - «ты есть То»). Человек в своей сущности-душе-субъекте-я есть лишь условное участнение Самого Абсолюта-Бога, в котором все субъекты едины: единосущи, единородны Богу-Абсолюту.
«В этой своей беззавистной самоотдаче Бог открывается миру как предельное Благо, как само Добро, сама Красота и полнота жизни, как начало, которому ничто не чуждо: Он всех зовет к Себе принять соборное участие в богатстве Его даров. От Него можно отвернуться, потому что Он не насилует ничьей свободы, но Он никогда не отвернется от нас, и, стоит только ответить на Его призыв хотя бы тенью любви, Он неизменно и верно окажется тут, в самой глубине нашего сердца и душа наша осветится «радостью о Господе», тем чувством, в котором человек испытывает предельное удовлетворение от одного сознания, что столь прекрасное, столь добротное, как Бог, есть. Это приобщение к Богу сопутствуется таким завершением любви к Нему, которое выводит за пределы всяких личных, себялюбивых желаний: «радость о Господе» о том, что Он есть, не умаляется даже и мыслью, что мне, недостойному, не дано и, может быть, никогда не будет дано принадлежать к Царству Его.
Не самому овладеть этим Царством, а другим помочь идти к нему – таково рвение, возбуждаемое этим опытом, «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти», – говорит Апостол Павел (К Римл. IX, 3), и делом всей своей жизни он показывает силу своей бескорыстной любви к Богу, а через Бога и ко всем тварям»
- Условием возврата в эволюции тварного мира существ их духов-субъектов-я к Источнику-Богу (в Отчий Дом) является преодоление в себе стороны ложного эго (неведающего о единородстве я с Божественным Я). И это осуществляется в достижении субъектом в его духовном эволюционном восхождении, в познании мира и его Творца осознания ложности своего эгоизма, заквашенного на своеволии (злоупотреблении Божественным даром свободной воли человека). Осознав ложность эгоизма (действования ложного эго в человеке) человек своим духом-субъектом-я преодолевает, высвобождается от воления в нем ложного эго (эгоизма) и подчиняет свою волю Воле Божьей. Так окрывается в человеческом существе Путь в Отчий Дом. И в этом отказе от эгоизма сокрыта любовь ко всем тварным существам с коими субъект-я един в единосущии участненных субъектов-я с Богом-Творцом.
«Согласно теории Deube (Revue philosoph, июль и ноябрь, 1902) мистическое переживание приобщения к несказанному Сверхмировому началу есть аффективное состояние, отнесенное к религиозным догмам.
Эта теория есть типичный образец позитивистического толкования подобных фактов: ученый, дорожащий условною «научностью», описывает только те факты, которые допустимы согласно предпосылкам его мировоззрения (аффекты), а факт, не укладывающийся в рамки его системы (объективную несказанную сторону мистического опыта), подменяет своею конструкциею из знакомых ему явлений (религиозные догмы).
Не усматривая своеобразия Божественного Ничто, которое есть Сверхчто абсолютной полноты бытия» многие философы приходят к ложному пониманию философии Плотина, Дионисия Ареопагита Эриугены, Экегарта, Николая Кузанского и др. Они говорят, что во главе этих систем поставлено начало, представляющее собою результат крайней ступени абстракции. В действительности мистики восходя к Сверхчто, отвлекаются от мира потому, что мир понижает конкретность Высшего начала; они делают исходным пунктом своей системы не наиболее тощую абстракцию, а, наоборот, абсолютно конкретное начало»
- Вновь логическая несуразица (не следование диалектическому способу мышления и рассуждения) в понимании соотношения абстрактного (сверхконкретного, Сверхчто) и конкретного (неслиянного разнообразия Что в предметном тварном мире). Сверхконкретное Божественное Ничто не трансцендентно (строго говоря, относительно трансцендентно и относительно имманентно) конкретному Что тварного мира, а содержит конкретное в себе в форме полярной тварному существованию-бытию. Конкретное тварное Всё пребывает в абстрактном Божественном Ничто в форме потенции-небытия конкретно-тварного. В Ничто Всё конкретно-тварное неразвернуто-недифференцированно заключено в форму свернутости Всего в абстрактность-потенцию нераздельной слиянности. В аналогии огромное дерево секвойя свернуто в потенцию-ничто в малюсеньком семечке, из которого потенция-ничто тварного существа дерева-секвойи развертывается-актуализируется-проявляется в конкетность всех тварных-материальных признаков дерева (его корней, ствола, листьев, ветвей, клеток, годовых колец, химвеществ и всего всего прочего).
«В мистической интуиции, в её чистом виде открывается Бог в Его аспекте несказанности, «без модусов» (т. е. без образов и без каких бы то ни было определенностей). Многие мистики считают этот вид мистического единения с Богом высшим. Св. Иоанн Креста (испанский мистик Juan de la Cruz, 1542-1591) полагает, что медитация с сосредоточением на «образах», «формах» есть путь только для начинающих, не дающий высшего «единения» (unio) с Богом. Экстазы с ненормальными телесными состояниями, видения, слышания он оценивает низко, как «путь плоти». Подлинное, несомненное и недоступное никакой подмене единение с Богом получается, по его учению, лишь тогда, когда душа человека, отвлекшаяся от всех чувственных представлений, от своей памяти и умственной деятельности» достигнув «ночи чувств» и «ночи ума» освободившись от всех своих «модусов», сочетается с Богом без «модусов». В этом теопатическом состоянии нет даже сознания времени, оно не сопутствуется экстазом; наполняя душу спокойною ровною радостью о Господе, оно может длиться неопределенно долго, может сохраняться даже и во сне: «я сплю, а сердце моё бодрствует» (Песнь Песней, V, 2)»»
- Это примеры мистиков (ничтожного процента от всего человечества), субъект-я которых уже находится на уровне сложности, позволяющем устраниться от мирской жизни на Пути служения Богу. Но для человечества в целом актуален этап духовной эволюции низшей ступени йоги: яма и нияма. Этот предварительный путь освобождения от власти над человеком ложного эго – путь следования нравственным нормам. Сперва человечеству следует освоить эти простейшие законы нравственности (изложенные Иисусом Христом в нагорной проповеди). И этот путь усвоения элементарных норм нравственности занимает у человечества тысячелетия (от Закона изложенного Моисеем в ветхом завете до нагорной проповеди нового завета и сколько ещё веков уйдет на усвоение норм нагорной проповеди). Это лишь предварительный этап-подготовка к вступлению человечества на Путь возврата в Отчий Дом. Так что Человеку предстоит многовековой путь предыстории по выходу из младенческого состояния в состояние нравственно ответственного за свои деяния Человека.
«2. Безличная мистика
Интуиция, сосредоточенная только на Несказанном, на Божественном Ничто, легко может привести к безлично-монистической, пантеистической мистике. В самом деле, отвлекшись от всего содержания своей душевной жизни, освободившись от всех «модусов» своей души и сосредоточившись на Божественном начале, созерцаемом также «без модусов», мистик легко может подпасть заблуждению, именно вообразить, будто глубинная сущность человеческого духа и Божественное начало тожественны и представляют собою одну и ту же Бесконечность. Эта несказанная Бесконечность рассматривается при этом, как только неличное начало; отсюда, если не выражено понятие Сверхличного, является тенденция понимать Бесконечный первичный принцип как нечто безличное.
Роковым образом приходит к этому результату буддизм, начинающий свои упражнения, ведущие к погружению в Нирвану, под руководством ложных метафизических учений и болезненных настроений, которые бесповоротно отвращают от мира и личного бытия».
- Автор находится под влиянием слепой веры в догматы христианского богословия. Следуя этим догмам творения из ничего, вместо творения из Ничто, вмещающего Всё, отрицания безличного аспекта Божественного Абсолюта-Субстанции, Лосский подвержен строить рассуждения в антидиалектическом ключе одностороннего превосходства, господства одной полярной стороны целого над другой. Так абсолютизируется трансцендентное господство Творца-Бога над творением. В таком способе мышления соотношения Творца-Субстанции и творения-акциденции лишает по сути мир связи с Богом. Бог здесь оторван от мира, ибо может не творить мир, Но лишая Бога необходимости творить мир, автор лишает мир связи с таким необязательным по отношению к миру Богом. Ведь мир непреложно есть – он непременно дан в сознании субъекта тварного существа, - а Бог при этом быть не обязан (Он может творить и может не творить). Все рассуждения обо всем (в том числе о Боге-Творце или не-Творце) возможны лишь при наличии рассуждающего субъекта в тварном мире. То есть само рассуждение может творить мир Бог или может не творить мир априорно предполагает наличие тварного (сотворенного Богом) мира с тварным существом-человеком и его субъектом-духом-я. Следовательно, невозможно (ложно) допускать Бога-не-Творца мира. Ведь только при наличии Его творения-мира есть человек-субъект-я, рассуждающий о том, что якобы Бог может не творить мир.
Равно автором абсолютизируется согласно христианской догме личностный аспект Абсолюта как личный трехипостасный Бог. Всякая индивидуальность-личность возможна в логическом рассуждении только при её основании в её своем-противоположном (в её полярности). Индивидуальность имеет логический смысл в оппозиции-отличии её от всеобщего. Принцип индивидуальности есть способ различения одного и другого (одной индивидуальности от другой) в составе их единого-общего (так называемого сверхиндивидуального). Утверждая, что Бог есть личность-индивидуальност, и при этом отрицая безличность-сверхиндивидуальность-всеобщность Бога, автор теряет само логическое основание возможности индивидуальности. А утверждая, что Бог есть Сверхличность, Сверхиндивидуальность, полагается нетождественность природы Бога природе личного, индивидуадльного. Вот понимая природу Бога как несводимую-нетождественную ничему личному-индивидуальному, мы утверждает, что Бог-Абсолют единит в себе Всё: и личное и безличное; и индивидуальное и не-индивидуальное - всеобщее. Но природа Бога как превосходящая любую личность-индивидуальность в логическом рассуждении предстает как принцип безличного-всеобщего в Абсолюте. Абсолют есть слиянное единство и личного и безличного, и индивидуального и всеобщего, потому одно из имен Бога есть Безличный Абсолют, а другое имя – трехипостасная Сверхличность.
«Рассмотрим несколько подробнее условия буддистского погружения в Нирвану, чтобы отдать себе отчёт, каким образом мистическая интуиция может оказаться одностороннею и привести к ложному учению о Сверхмировом начале и отношении Его к миру.
…Основное зло есть зло нравственное, себялюбивое предпочтение себя Богу и всем остальным существам, создающее царство психо-материального бытия с его распадами и разъединениями. Обеднение жизни страдания, болезни, смерть суть необходимое следствие нравственного зла. Кто, подобно основоположникам христианской философии, начинает с сознания своего греха, как источника всех зол и страданий в мире тот вместе с тем, в связи с чувством своей вины и ответственности за зло, усматривает свою свободу, сознает, что обладает свободною творческою волею, и мог бы творить только добро. Униженный сознанием своей вины, человек получает как бы в награду и помощь за свою нравственную чуткость великие утешения: он ясно видит, что зло в мире вовсе не необходимо; благодаря четкому разграничению добра и зла перед его умственным взором ярко раскрывается истина, что мир в основе своей прекрасен; он начинает видеть первозданную добротность мира и высокое достоинство человеческого я в его глубинной сущности делающей возможным сознание свободы и ответственности. Вместе с своею свободою и творческою силою он видит также и необходимое условие этих достоинств – субстанциальность своего я, его сверхвременность, т. е. вечность. Проникновение до субстанциальной глубины вещей выводит за пределы мира; оно сопутствуется видением Сверхмирового начала как Благого Творца, который, будучи Сам живою полнотою бытия, положил начало всей прекрасной, полной смысла и величия системы мира. Общение с Ним наполняет человеческую душу радостью любовью к Нему и ко всему миру и желанием творчески соучаствовать в Его творении мира. Вступив на этот путь, индивидуальное я видит своё сыновное отношение к Богу: каждое я сознает себя особым, отличным от всех других существом, призванным к творению для всего мира ценностей, которые никаким другим существом в мире сотворены быть не могут»
- Ложность (логическая ошибка) в этих рассуждениях об ограниченности-логической ошибочности учения буддизма заключена в том, что оценка буддизма приводится в логической системе, покоящейся на постулатах-догматах христианского богословия, принимаемых за логически истинные априорно-аксиоматически. Буддистская же логическая система учения Будды исходит из иных постулатов, принимаемых за истинное основание их логической системы. Для буддизма не имеют значения вопросы о субстанциальном начале (будь то личный аврамический Бог-Яхве-Аллах-Саваоф или безличный Абсолют-Брахман индуизма) мира. Эти богословские вопросы сбивают с толку (отвлекают от насущных проблем) людей, стремящихся выйти за пределы мира страданий, порождаемых неведением (невежеством) подавляющего большинства людей. Для обычного человека способ выйти из нескончаемого пути перерождений в Колесе Сансары – это не молитвенное откровение Бога-Творца, а путь познания и принятия-неуклонного следования элементарным основам жизни мирской – достижение успеха в освоении простейших основ нравственного бытия в земной жизни – ступеней яма и нияма восьмиступенчатой йоги или в христианском изложении – основ жизни по нравстенному Божьему Закону, изложенному в нагорной проповеди. Высший предел для ставших на этот Путь духовно-нравственного восхождения по учению буддизма ограничивается достижением мира огненного, или нирванического. Это то, что более чем достаточно для обозримой перспективы духовной эволюции человеческих субъектов-я, задавемой буддистскими течениями. Так что можно сказать, что буддизм есть учение предельно прагматическое, насущное для почти всего человечества в настоящий исторический момент.
«Направив все внимание только на временное бытие, буддист не замечает, что личность может быть источником не только себялюбия, но и бескорыстной любви к абсолютным ценностям, и центром бесконечного творчества»
- Лосский совершенно не понимает концепцию буддизма по сути родственную концепции индуизма в её прагматическом упрощенном варианте. Ум ему застилает слепая вера в догматы христианского богословия.
«Перед нами встаёт теперь вопрос первостепенной важности для всего мировоззрения и для всей нашей жизни. Опираясь на свой мистический опыт, одни лица говорят, что Сверхмировое начало есть Сверхличноличное, а другие говорят, что в Нем вовсе нет личного аспекта. Кто прав, представители сверхлично-личной или безличной мистики?»
- Эта постановка вопроса подобна вопросу на засыпку от деда Щукаря «ты за кого – за большевиков аль за коммунистов?» - или способ мышления и рассуждения в рамках трех законов формальной классической логики, восходящей к Аристотелю, либо способ мышления известный с античной философии и развитый великим Гегелем под наименованием «спекулятивный способ мышления», или диалектическое мышление и рассуждение.
Автор отрицает понятие «сверхличный» как синоним понятия «безличный». Но сама постановка понятия «сверхличный» как совмещающий личное со сверхличным алогична. Логично же будет трактовать сверхличное как совмещение (неслиянное единство) полярных начал: личного и безличного. И это будет трактовка в способе мышление спекулятивном-диалектическом, когда воедино (но не слиянно) объединяются в их Третьем (запрещенном в классической логике) обе полярные стороны Единого. Абсолют, будучи Единым, вмещает оба свои аспекты: и личный и безличный. Абсолют есть и безличный принцип – Брахман – и личный принцип (Бог-Божественная Троица в христианстве; Бог-мировой Логос, или Брама/Брахма индуизма). Отличие мирового Логоса-Брамы от безличного аспекта Абсолюта – Брахмана - в том, что Брама индивидуален в каждом цикле воплощении мира из Абсолюта-Ничто. Век-жизнь Брамы индивидуального – это один цикл проявления мира в череде периодичности проявления-растворения миров-вселенных в Абсолюте. Это ровно так же как Будда является в тварный мир в индивидуальных проявлениях-воплощениях, последним из которых был Сидхартха Гоутама. Так и Сын Божий – Иисус Христос был, подобно буддам, одним из воплощений Высших субъектов в земную жизнь. Миссии всех воплощений вознесенных существ в земную жизнь включают одной из их задач – спасение человечества от грехов – кармических отрицательно-энергетических накоплений, ставящих само человечество под угрозу уничтожения. Старшие наши братья (вознесенное человечество) периодически воплощаются в земное существование во спасение неразумного младенческого человечества от своей невежественной деятельности (грехов нарушения нравственных законов, прописанных в нагорной проповеди, в йогических нормах ступеней ямы и ниямы). И даже земные праведники (святые, пустынники-аскеты) также участвуют в спасении человечества от непомерных грехов, творимых людьми в силу их младенческого невежества (авидья-неведение). Каждый человек, творящий добро нравственных поступков, вносит свою частичку в дело спасения человечества от непомерного кармического груза грехов, ставящих человечество на грань самоуничтожения.
«В духе всего предыдущего учения об опыте необходимо признать, что мистическая интуиция, подобно другим видам интуиции, не может вести к представлениям и понятиям насквозь ошибочным. Даже заблуждения которые могут возникнуть при опознании данных мистической интуиции и выражении их в понятиях, всегда всё же содержат в себе объективный момент; они могут быть следующих двух типов. Мистик может произвести субъективный синтез из транссубъективных элементов опыта; таким образом, он получает предмет, более сложный, чем то, что дано в действительности, но существующий лишь в его фантазии»
- Глубоко верное понимание индивидуального опыта интуиции. Человеку в силу своей участненности-актуальной неполноты не дано знать истину в её полноте (ведь человек не Бог, а лишь Его подобие – знает, что ничего не знает). Потому в сознание человека посредством интуиции попадает не полнота истины, а её частная проекция – эйдосы идей. И человек работает своим восприятием и умозрением с этими частными эйдосами-проекциями в собственном воображении («в его фантазии»). Вот из воображения эйдосы трансформируются усилиями восприятия и умозрения субъекта в вещи в подлиннике в сознании человека.
«Другой тип ошибки прямо противоположен первому: мистик может иметь одностороннее неполное видение и опознание своего предмета, что само по себе ещё не есть заблуждение, но если, далее, он начинает отрицать существование другой стороны предмета, то он уже впадает в заблуждение»
- Опять же верно и гарантия от заблуждения в том, что якобы «я знаю как все есть на самом деле» (истина в последней инстанции) - это самое мудрое утверждение «я знаю, что ничего не знаю, но другие (заблуждающиеся) не знают даже этого».
«Сверхлично-личная христианская мистика может быть заподозрена в том, что её учения содержат в себе субъективный синтез Сверхличного и личного начала; наоборот, буддийская мистика может быть заподозрена в том, что она односторонне сосредоточена только на Сверхличном аспекте Высшего начала и не опознает в Нем личного аспекта его»
- И освобождение от этих подозрений заключается в следовании гегелевскому спекулятивному способу мышления и рассуждения, когда обе полярные взаимоисключающие характеристики признаются принадлежащими их Третьему-Единому, чьими сторонами-атрибутами они являются. Абсолют вмещает в статусе Ничто и личный и безличный аспекты, а в проявлении личный Бог (Брама/Брахма) есть логическое отрицание безличного Брахмана. Но их антагонизм лишь относителен-условен, ибо оба они есть лишь аспекты Единого-Абсолюта, вмещающего Всё при этом Сам будучи Ничто.
«Мистик-христианин непосредственно сознает и опознает, что Бог с которым он вступает в личное общение, не исчерпывается Своим Личным бытием, что Он и Личное, и вместе с тем Сверхличное начало Он твёрдо знает, что единство Сверхличного и Личного дано Ему, а не субъективно построено им. Сам для себя он не нуждается ни в каких других доказательствах этой истины, кроме мистического опыта. Но как доказать эту истину людям, не имеющим этого опыта? – Для этой цели приходится прибегнуть только к косвенным доводам, которые, если не содержат в себе строгого доказательства, то всё же могут установить большую вероятность правоты Сверхлично-личной мистики в сравнении с безличною мистикою»
- Это вопрос соотношения веры и логических аргументов-доказательств. Логика с её аргументами не самосуща, а существует-выстраивается на основании постулатов, аксиом, догматов, принимаемых исключительно на веру, но никак не доказуемых логически. Сами постулаты являются основанием, на котором выстраиваются логические аргументы и доказательства, но никак не наоборот. Потому в основе любой логической системы в её основание пребывают постулаты-аксиомы, в которые мы либо верим (принимаем логику системы аргументации), либо не верим (объявляем логическую систему ложной в силу несостоятельности её аксиоматической основы).
Но в чем же разница веры одних людей в логическую концепцию (скажем буддизма) и неверие (признание ложности этой концепции) других людей? Разница в их личном опыте (эмпирии чувственной и мистической). Для одних их аксиомы самоочевидны, а другим они представляются заведомо ложными. И тут критерий в оценке самого мистического опыта в вопросах метафизических. Христиане утверждают что их опыт истинный, а опыт буддистов ложный (обманываются под воздействием вместо откровения Бога прелестями антихриста). Так и буддисты обвиняют христиан в слепой вере в Иисуса Христа как самого Бога в одной из Его ипостасей. Для буддистов, индуистов, исламистов Иисус Христос не Бог, а либо вознесенный человек, либо один из пророков Бога – Иса. Логика тут совершенно побоку, что обосновал ещё Кант, приведя доказательства как существования Бога, так и его не-существования. Всё дело в вере, в мистичеком опыте откровения, который весьма разнится у представителей разных религий. Дело личное в доверии служителям той или иной веры, той или иной религии, которые поддерживают веру паствы как учителя-доверенные лица религии (священники авраамических религий и гуру восточных религий) в рамках своего религиозного толкования Божественной Истины.
Что же касается доводов как «установить большую вероятность правоты Сверхлично-личной мистики в сравнении с безличною мистикою», тут нам поможет спекулятивный гегелевский способ мышления и рассуждения. Процитирую сам себя из комментария чуть выше по тексту настоящей работы: «сама постановка понятия «сверхличный» как совмещающий личное со сверхличным алогична. Логично же будет трактовать сверхличное как совмещение (неслиянное единство) полярных начал: личного и безличного. И это будет трактовка в способе мышление спекулятивном-диалектическом, когда воедино (но не слиянно) объединяются в их Третьем (запрещенном в классической логике) обе полярные стороны Единого. Абсолют, будучи Единым, вмещает оба свои аспекты: и личный и безличный. Абсолют есть и безличный принцип – Брахман – и личный принцип (Бог-Божественная Троица в христианстве; Бог-мировой Логос, или Брама/Брахма индуизма). Отличие мирового Логоса-Брамы от безличного аспекта Абсолюта – Брахмана - в том, что Брама индивидуален в каждом цикле воплощении мира из Абсолюта-Ничто. Век-жизнь Брамы индивидуального – это один цикл проявления мира в череде периодичности проявления-растворения миров-вселенных в Абсолюте». Нужно лишь сменить оппозицию личного-сверхличного на оппозицию личного и безличного в сверхличном и трактовать эту оппозицию как внутренний момент единящего личное и сверхличное их Третьего – Сверх личное и безличное.
«4. Видения мистиков и святых
Мистическое единение с Богом часто сопутствуется или предшествуется видениями, слышаниями, вообще появлением в сознании конкретных определенных образов»
- Нет никаких мистик христианских или буддистских, исламских или индуистских. Все мистики отвечают идее Йоги – достижению единения человеческого я и Я Божественного. Особенно нелеп аргумент утверждающий превосходство христианских мистиков над мистиками в лоне иных религий. Это «из оперы» про кулика, хвалящего своё болото. Кстати выдающиеся представители восточных религий несравненно терпимее относятся к представителям христианства, не уподобляясь нетерпению адептов христианства к «ложным» якобы «пантеистическим» восточным религиозным течениям. Это гордыня христианстких проповедников, наивно полагающих, что Истина пребывает в христианском богословии.
«У нас достаточно разнообразный материал, чтобы поставить теперь вопрос о видах видении и об их источнике. Чаще всего мистики, святые духовидцы говорят о духовном видении и слышании. Св. Тереза говорит что она видела Христа «глазами души»; (гл. VII, 69) когда Христос предстал пред нею во всём блеске и славе, она описала своё переживание как «видение в воображении», но с уверенностью, что это было не субъективное творение её фантазии, а явление самого Христа (гл. VII, 69; гл. XXVIII, 365 с.). Бл. Сузо говорит о «внутреннем видении». Сведенборг называет свои переживания «внутренним зрением», «внутренним слухом», «внутреннею речью»»
- По мне, очень точно поименование духовного видения «видение в воображении». Связь субъекта с Божественным миром идей осуществляется посредством интуиции (откровения), откуда в воображение от идеи поступает её чувственно воспринимаемый эйдос. Эйдос отвечает уровню сложности субъекта и дан в воображении как чувственный образ-феномен: видение, слышание, внутренняя речь.
«Католическая литература о мистике называет такого рода видения и слышания имагинативными (происходящими в воображении) и отличает от них сенсорные видения и интеллектуальные созерцания. В духе учении о восприятии, развитых в главе о чувственной интуиции, можно так определить различие между сенсорным и имагинативным видением: в сенсорном видении чувственные качества даны как ощущаемые а в имагинативном как представляемые (напр., так, как они предстоят субъекту в воспоминании). Интеллектуальные созерцания осуществляются без видения образов и слышания слов. Так, св. Тереза однажды в день св. Петра испытала «не глазами и не воображением» ясное присутствие Христа подле себя; достоверность присутствия Его была полная (гл. XXVII, 345-350). В таких созерцаниях, несмотря на отсутствие образа она знает, с какою индивидуальностью имеет дело – с Иисусом Христом, с Ап. Петром, Ап. Павлом, она знает также, с которой стороны от неё они находятся. Также и восприятие «небесного языка», откровение истины осуществлялось иногда чисто «духовно» – без слышания слов иногда даже вообще без всяких слов. «Любящие, – говорит св. Тереза, – понимают друг друга без знаков» (гл. XXVII, 350-355). Видения и созерцания св. Терезы, говорят обыкновенно о ней, были всегда имагинативными или интеллектуальными, но не сенсорными. Только один раз в своём жизнеописании она сообщает, что во время молитвы о лице, задумавшем совершить грешный поступок, она услышала «телесными ушами» шепот, успокоивший её (гл. XXXIX, 566). У Сведенборга также некоторые видения имели сенсорный характер»
- И сенсорное и имагинативное различение трансцендентного-идеального осуществляется в воображении. Отличие одного от другого есть форма различения. Либо это форма связанная с чувственной сферой психики человека, либо форма различения связанная со сферой умозрения-понимания. Можно в интуитивном созерцании-воображении, минуя сферу психической чувственности, различать посредством интуитивного достижения идеального мира присутствие в сознании эйдосов мира идей умозрительно (без чувственных образов и слышания слов).
«Приравнивать имагинативные видения мистиков к псевдогаллюцинациям больных и понимать их как синтез воспоминаний, производимый субстанциальными деятелями нервных центров» было бы слишком поспешным упрощением вопроса.
Во-первых, великие мистики и подвижники никоим образом не душевно больные люда. Психиатр Quercy в своём замечательном исследовании «L'hallucination» доказывает, что невропатические состояния св. Терезы нисколько не подрывают её «в высшей степени нормальную умственную деятельность». В своей активности, изумительной по напряженности и разнообразию, она проявляет редкое сочетание высоких достоинств: великодушие и смирение, смелость и скромность, твёрдость и послушание, мудрость змия и кротость голубя. Во-вторых, великие мистики обладают особенно утонченною способностью самонаблюдения. Св. Тереза, напр., отличает в своём сознании «слова», исходящие от её духа от «слов», приписываемых ею злому духу и Богу. Если слова в моём сознании исходят от моей же души, то, говорит она, заметна хотя бы в самой слабой степени деятельности моего рассудка; к тому же слова эти не ясны, не вызывают к себе доверия, их можно прекратить; если же слова исходят от Бога» то никакой деятельности человеческого рассудка нет, слова совершенно ясны, прекратить их нельзя, они в высшей степени действенны: эти слова суть дела, они несут с собою подлинное утешение успокоение; в них есть величие и убедительность непреодолимая, они незабываемы. Получаются они независимо от нашего желания: когда хочешь слышать их, не получаешь их; когда вовсе не думаешь о них, они являются. Раза два св. Тереза испытала слова от дьявола; по содержанию они были добрые, но после них в душе остаётся сухость, беспокойство. О зрительных образах она также говорит, что одни из них исходят от собственного воображения, другие от злого духа, третьи от Бога.
Последние превосходят силу человеческого воображения, обогащают душу, укрепляют здоровье души и тела, освобождают от злых привычек и свойств.
В третьих, о многих своих видениях мистики говорят, что присутствие в них Бога имеет характер полной достоверности.
Можно ли допустить, чтобы в сознание человека вступал сам Господь Бог в определенном, ограниченном образе?»
- Ответ заключается в том, что не Бог вступает в сознание человека (Бог присутствует в тварном существе-человеке своим участнением духом-субъектом-я), а сознание человека присутствует во всеохватном Божественном Сознании Его участненным лучиком-аспектом (определенным, ограниченным «образом»). Потому человек способен расширять своё сознание, что сознанию есть куда расширяться в безбрежном всеохватном Божественном Сознании. Участненность субъекта-я подобно шорам лошади ограничивает охват сознанием человека тварного мира, выступающего доступным актуально объектом (объектной действительностью субъекта) в частно-индивидуальном сознании человека. Так человек в своем ограниченном сознании вмещает крупицы Истины-Бога (образ Божий), будучи своим субъектом-я участнением Безграничного Бога.
«На этот вопрос ответить можно так. Сверхличный аспект Бога не мешает Ему иметь вместе с тем и личный аспект, даже быть триединством Лиц; точно так же и сверхобразность Бога не исключает доступности для Него образа или, вернее, любых образов, обладающих, конечно, высшею степенью совершенства.
Некоторые богословы полагают, что Христос, оставаясь Сверхмировым началом, в то же время творит на земле объект, видимый для человека, удостоенного этого явления Его. Согласно христианским учениям, Церковь есть Тело Христа, она есть совершенный аспект мира, охватывающий вселенную; следовательно Тело Христа объёмлет весь мир, оно есть космическое тело»
- Это есть экстраполяция Логоса-Христа на весь мир. Но Иисус не есть мировой Логос-Брама, а старший брат наш из вознесенного человечества, равноправный другим представителям вознесенного человечества (Будде-Гоутаме, Эль Мории, Кутхуми и прочим братьям нашим старшим). Высшие духи имеют сложную духовную иерархию, восходящую от вознесенного человечества до верховного мирового Логоса-Брамы. Христианство же абсолютизирует Иисуса Христа до статуса Абсолюта-Бога (в ипостаси Бога-Сына). Нет на земле религии, обладающей Истиной в последней инстанции. Каждая религия представляет лишь какой-то аспект Истины, смешанный в сознании человеческом с неведением-заблуждением. Ни одна религия не отменяет принципы, характеризующие актуальную ограниченность человеческого существа: «я знаю, что ничего не знаю», «человек предполагает, а Бог располагает».
«Точно так же и члены Царства Божия, Богоматерь, ангелы, святые, объёмля весь мир своею любовью, могут иметь не иначе как космические тела; их тела суть индивидуальные аспекты Тела Христова, охватывающие всю вселенную. Для таких существ в своей сущности сверхпространственных вполне осуществимо явление в частном ограниченном образе в определенном месте пространства, не исчерпывающее, конечно, их бытия и не исключающее возможности явления их одновременно и в других местах в других образах. О такой multipraesentia , напр., Христа, говорит Церковь в своих песнопениях: «Во гробе плотски, во ад же с душою яко Бог, в рай же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй Неописанный».
Видение, обусловленное таким явлением небожителей, должно иметь сенсорный характер. Быть может, таково было, напр., явление Богоматери детям Максимину и Мелании вблизи Salette.
Иначе можно истолковать имагинативные видения. Сверхсущий Бог ближе ко всякой сущей вещи, ко всякому лицу, ко всякой частице вещества, к атому, электрону, чем они сами к себе; Он все постигает все объёмлет, на все влияет, будучи со всем соединен нераздельно, хотя и неслиянно»
- Утверждение нераздельности неслиянной – логическая несуразность. В рассуждениях такой словесный оборот означает, что Бог представлен в твари нераздельно, то есть неотличимо одного (Бога) от другого (твари). Чтобы отличить одно от другого, нужно их разделить на эти самые одно и другое. А нераздельность означает отрицание возможности разделения-отличия одного от другого (позиция, которую само богословие критикует как явный пантеизм). А неслиянно означает, что Бог представлен в твари отлично-раздельно от неё. Так Бог неотличен от твари или отличен от неё?
Решение этой логической несуразности-парадокса заключается в принятии иного словесного оборота «неслиянное единство» Бога и твари в тварном мире. В твари (существе-человеке) присутствуют и Бог (своим представителем-участнением субъектом-я) и тварь (материально-объектное тело человека-твари). Они едины, о чем свидетельствеет жизнь тварного существа-человека, но неслиянны, ибо субъект-я нетождественнен-отличен от своего объектного тела. А вот утрата этого неслиянного единства есть смерть человека, когда дух-субъект-я покидает мертвое тело (больше не одушевляет-оживляет тварное тело человека). Но есть и нераздельная слиянность. Только этот словооборот отностся не к проявленному бытийствующему миру, а к потенции-небытии мира в Абсолюте в период непроявленного состояния мира.
Таков слиянно-нераздельный-небытийствующий мир в состоянии Абсолюта, именуемом «Ничто, вмещающее Всё». Вот в этом состоянии мир вмещается в Ничто-Абсолют слиянно нераздельно как потенция-небытие мира до его проявления в актуальное бытие, в котором Абсолют представлен в тварных существах своим участнением-духом-субъектом-я. В проявленном актуальном мире тварные существа есть неслиянное единство Божественного духа-субъекта-я и тваргого материального тела (тел физического, психического, ментального и более тонко-материальных, отвечающих энергетическим центрам-чакрам).
«5. Человеческое я как предмет мистической интуиции
Я есть сверхпространственный и сверхвременный субстанциальный деятель, абсолютно индивидуальный согласно своей нормативной идее (т. е. согласно своему индивидуальному образу Божию), обладающий сверхкачественною творческою силою и всею совокупностью отвлеченного логоса; он свободно творит свои проявления, создаёт в союзе с другими деятелями свою духовную душевную и телесную жизнь придавая событиям её временную или пространственно-временную форму. На основе опыта своей жизни он вырабатывает свой эмпирический характер, который, однако, не остаётся неизменным. Чем выше ступень развития я, тем более сложным эмпирическим характером обладает оно, состоящее из сочетания множества качеств, т. е. отвлеченно-идеальных типов проявлений»
- Природа я, или субъекта («субстанциального деятеля»), определяется соотношением индивидуальности-участненности и индивидуальности-всеполноты. В человеческом существе неслиянно едины (со-положены) Высшее индивидуальное всеполное Я (Атман индуизма) и я-ложное эго участненного субъекта, пребывающего по своей ограниченной природе в неведении («я знаю, что ничего не знаю»). Вот благодаря этой со-положенности и, обладая свободой воли, субъект-я имеет возможность-потенцию духовно эволюционировать, или восходить, от своего актуального неведения к познанию-постижению Истины, пребывающей всеполно (но для ложного эго-я лишь потенциально) в собственном высшем индивидуальном Я-Атмане человеческого существа. Это состояние со-положенности потенциальной всеполноты (Я) и актуального неведения (я-ложное эго) есть основание, без которого субъект-я ровно ничего не мог бы познавать и духовно развиваться-эволюционировать. Условием реализации потенции безграничного духовного восхождения является подчинение субъектом человека своей свободной воли (своеволия) Воле Божественной, пребывающей в Атмане человеческого существа. Когда интуиция человека станет настолько чувствительной, чтобы слышать Голос Высшего Я человека, человек встанет перед выбором следовать и далее эгоистическому своеволию или смирить свою волю и подчинить её Воле Божией, Закону Божию.
«Как носитель сверхкачественной силы, я стоит выше определенности событий и отвлеченных идей: я есть начало металогическое. Опознание такого начала есть дело мистической интуиции. Возможны разные степени глубины опознания субстанциальности своего я. Чаще всего встречается полное неумение усмотреть свою субстанциальность. Юм считает я «связкою различных перцепций», Б. Рессель считает понятие субъекта логическою фикциею, введенною ради лингвистического удобства, в силу требований грамматики. Первый проблеск знания о субстанциальности я достигается путём интеллектуальной интуиции и состоит в усмотрении второстепенного признака субстанции, именно того, что она есть носитель множества событий и качеств, точка объединения их.
Мыслитель, усмотревший этот аспект субстанциальности не находит в субстанции, за вычетом качеств и событий, никакого особенного содержания её только как бессодержательную «точку», которой «принадлежат» события и качества»
- Субстанция по определению её causa sui не является носителем никаких «качеств и событий». Она есть источник (а не носитель) всех качеств, событий, которые существуют в объектной форме вещей с их процессуальностью в сознании человека. Но самого я-субстанции-источника нет в сознании. В сознании обитают исключительно объекты, различенные-«сотворенные» их источником я-субъектом, или субстанцией-источником всяких объектов сознания. Сам же субъект, не будучи объектом не существует в сознании (исключая суррогат субъекта – объект-ноумен, или понятие «субъект»). Носителем же качеств и событийности выступают эти самые объекты, сотворенные-различенные субъектом как «вещи в подлиннике». Именно объектам-вещам, пребывающим в сознании, и принадлежат как носителям все качества и событийность.
Субъекту и соответствует понятие математической безразмерной точки (нуля). Вот этот «ноль» содержит в себе как потенцию все возиожное объектное содержание сознания человека. Именно ноль-источник-субстанция в сознании творит-различает (в психическом восприятии и ментальном умозрении) все объекты (вещи в подлиннике) с их качественными характеристиками (пять модальностей ощущений и простр-временная форма, слагающими образ-гештальт объекта-феномена) и процессуальность-событийностью, сам оставаясь несуществующим в сознании. Субъекту принадлежит сознание, он есть в сознании как источник объектов, не существуя сам как объект.
«Поэтому различие между многими субстанциями для него заключается только в различии комбинаций отвлеченно-идеальных эмпирических качеств и событий, носимых ими.
Подлинно индивидуальное, стоящее выше, чем различные сочетания не индивидуальных качеств, не усматривается ими. Кант, поскольку он разрабатывает научное мировоззрение, не усматривает даже и такой онтологической точки: я у него есть трансцендентальное единство апперцепции, единство правил сочетания событий в единое целое сознания.
Чтобы проникнуть глубже в субстанциальное содержание я, необходима не только интеллектуальная, но ещё и мистическая интуиция: она открывает сверхкачественную творческую силу я, ставящую я выше всех его определенных эмпирических качеств и проявлений во времени и обусловливающую свободу его; она открывает значительность я именно потенцию бесконечного множества определенных содержаний связанную с индивидуальным призванием творить их сообразно нормативной идее данного я; в этом мистическом созерцании я, даже и за вычетом его эмпирических качеств и проявлений во времени, открывается как конкретное индивидуальное существо»
- Опять логические изъяны срыва с диалектического способа мышления и рассуждения. Я - не носитель «эмпирических качеств и проявлений во времени», а источник этих качеств и простр-временной формы носителей-объектов качеств и пр-временной формы. Ведь Кант прямо указал, что пр-во и время не нечто потустороннее субъекту с его сознанием, а априорно присущее инструменту субъекта – восприятию. В восприятии творится-различается субъектом объект-носитель качеств и процессуальности, или вещь в подлиннике. В восприятии формируется-возникает вещь как качественный обладающий пространственно-временной формой объект-феномен. Вот этот объект-феномен и есть носитель простр-временной формы и качеств из пяти модальностей ощущений.
«Мистическая интуиция открывает не только такие легко выразимые в понятиях и доступные интеллектуальной интуиции аспекты я» как сверхпространственность, сверхвременностъ, принадлежность ему» как носителю, качеств и событий; согласно сказанному выше, она ведёт к усмотрению той, стоящей выше ограниченных определенных качеств силы его, которая делает его способным к свободе и творчеству; мало того, она ведёт к усмотрению индивидуального своеобразия я. Здесь мы дошли до того аспекта бытия, который невыразим в понятиях и в каждом данном случае может быть только обозначен именем собственным»
- В таком случае любые слова (знаки понятий) будут заблуждением в соответствии с афоризмом Тютчева «мысль изреченная есть ложь». Имя собственное в отрыве от понятия ровным счетом ничего не значит, ведь оно есть одно из изречений. Остается о невыразимом в понятиях только молчать. Эту практику молчания о невыразимом словами культивирует дзен-буддизм.
«Субстанциальные деятели низших ступеней развития, электроны атомы и т. п. не могут быть опознаны в их индивидуальной сущности, вероятно, ни одним существом психо-материального царства.
В отношении к существам, более близким к человеку и, напр. с его профессиональною деятельностью, часто достигается знание, которое может показаться знанием индивидуальности: так, пастух знает каждую овцу в стаде, садовник – всякую яблоню в саду. Однако в этих случаях мы имеем дело с виртуозно развитым знанием низших степеней общности (такая-то овца отличается от всех других тем, что у неё шерсть несколько длиннее, такая-то овца прихрамывает и т. п.), а вовсе не с знанием индивидуальности единичной вещи. Большинство имен собственных (городов, рек, стран, животных, даже людей) применяется нами на основании только такого знания низшей степени общности.
Если строго отличить знание низшей степени общности от знания «этого индивидуума», как такового, то окажется, что знание индивидуальности единичной вещи есть явление чрезвычайно редкое. Вместо того чтобы соглашаться с номиналистами, которые утверждают, будто общих идей никто в своём сознании не наблюдает и будто познавательная деятельность начинается со знания индивидуальностей, мы скорее поняли бы того, кто стал бы утверждать, что индивидуальное совсем непознаваемо и что все знание складывается только из общих понятий и представлений»
- Напротив, путь познания, несмотря на общность интерсубъективность понятий, выраженных словами (речением или текстом), глубоко индивидуален. Ведь опыт каждого идивидуума-субъекта-я неповторим в своей целостности. Каждый индивидуум обречен идти собственной индивидуальной тропкой по общей дороге познания. И философское знание, излагаемое философом-индивидуумом, облечено в индивидуальную форму авторского текста. То есть по сути философское творчество (если это не компиляция – простое заимствование чужих наработок) непременно авторское-индивидуальное.
Понимая же под индивидуальным эволюционный путь субъекта-я по царствам природы в метемпсихозисе, мы не знаем не то что других субъектов-я, а не знаем самих себя как субъекта-я (даже своей предшествующей воплощенной жизни). Так что это незнание выражается в знаменитых изречениях «знаю, что ничего не знаю» и «познай себя и познаешь весь мир».
«Только в отношении к ближайшим нам любимым личностям, напр. родным, друзьям, нации, к которой мы принадлежим или которую любим, достигается подлинное приобщение к их индивидуальности и подлинное право обозначать их именем собственным. Но, конечно попытка определить индивидуальные черты, напр. какого-либо народа даёт только бледные схемы (вспомним хотя бы всевозможные рассуждения об «ame slave»), только коллекции отвлеченных понятий, бесконечно далеких от той своеобразной целости, которая содержит в себе бесчисленное множество отвлеченных аспектов, но неразложима на них сполна и не исчерпывается ими. Только в художественном восприятии невыразимом словами, можно бывает уловить аромат индивидуальности лица в его поступках, физиономии, речи и также художественное созерцание даёт высокое эстетическое наслаждение.
Полное проникновение в глубины какого-либо индивидуума было бы сердцеведением, которое доступно только Богу»
- «Полное проникновение» - это абсолютное отрицание солипсического аспекта, выражающего концептуально принцип приватности сознания субъекта. Это абсолютное отрицание приватности в любой из его форм.
«ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Данные чувственной, интеллектуальной и мистической интуиции глубоко отличаются друг от друга; тем не менее они все суть различные аспекты единого осмысленного космоса»
- Всё же не следует смешивать с интуицией инструменты-тела субъекта такие, как чувственное восприятие психического тела и умозрительное понятийное различение ментального тела. Суть дела заключается в том, что психическое и ментальное тела участвуют в активности субъекта опосредованно интуицией субъекта, с помощью которой субъект связан с полнотой идеального Божественного мира, откуда субъект и черпает свои знания тварного мира и применяет их на практике.
«Богат и разнообразен мир в своём положительном содержании.
Бог дал нам великие способности для творческого достижения полноты жизни и окружил нас могущественными средствами борьбы со злом»
- Бог наделил нас способностями познания мира и свободной волей. А человеку надлежит свершать свои выборы-деяния либо удаляющие его от Бога в своеволии ложного эго, либо приближающие его к Божьему миру в творении добра и в кардинальном выборе подчинения своей свободной воли Воле Божией.
«Если тем не менее мы пребываем в царстве обедненного содержанием бытия, обреченные на лишения или скуку, то это потому, что мы сами упорно отворачиваемся от источника всякого добра, истины и красоты – Бога»
- Свободная воля обусловливает человека самому свершать выбор: творить зло удаления от Бога в эгоистических устремлениях или творить добро исполнения Божьего Закона, соблюдая нравственные законы, изложенные в принципах ямы-ниямы и в нагорной проповеди Нового завета.
Теперь я подвергну анализу с позиций моего мировидения материал Н. Лосского из его работы «Общедоступное введение в философию».
ИДЕАЛ – РЕАЛИЗМ
(Из книги «Общедоступное введение в философию»)
По «Глава первая СОСТАВ МИРА И СТРОЕНИЕ ЕГО»
«1. События и процессы
На вопрос, что существует в мире, нам придет в голову простой ответ: в мире есть солнце, луна, звезды, наша Земля, а на Земле – люди растения, животные, реки, моря, океаны, глина, песок. Все эти предметы постоянно изменяются: солнце восходит, заходит, облака сгущаются идёт дождь, на растениях появляются весной листья, осенью они опадают, животные двигаются, едят, рождаются, умирают и т. п.
Условимся называть словом «событие» всякое состояние вещей возникающее во времени и после большего или меньшего промежутка времени исчезающее, отходящее в область прошлого»
- То есть события мира характеризуются темпоральностью – сложностью распределенной во времени, или длительностью.
«…Кроме слова «событие» употребляется ещё слово «процесс», особенно тогда, когда имеется в виду связный ряд событий, напр. процесс созревания яблока, процесс постройки железной дороги и т. п. В событиях и процессах следует различать содержание и форму. Все они имеют форму времени, т. е. большую или меньшую продолжительность, а содержание их – то, чем наполнена форма времени, напр. в таком событии, как сверкание молнии, форма есть секунда или менее секунды времени, а содержание – свет»
- Сущностью событий, процессов есть их рассредоточенность во времени, или длительность. Длительность есть темпоральная сущность временных явлений (событий, процессов), которые есть со-положенность (неслиянное единство) неизменности темпорального явления (события) как целого и распределенности хронального следования частей этого целого во временном отрезке целого друг за другом. В качестве примера философ А.Болдачев, разрабатывающий проблемы темпоральности событийного состава мира, приводит феномен бабочки. Бабочка как целое неизменна в своей темпоральной сложности, включающей распределение во времени её частей-периодов онтогенеза. В явление бабочки неизменно включены стадии яйца, личинки, куколки и собственно взрослой особи-бабочки. Но эта неизменность явления бабочки как целого будучи во временном мире участненно распределена во времени в хрональном следовании-изменении от яйца к личинке, далее к куколке и к бабочке до момента откладывания новых яиц, заключающих в потенции новое циклическое неизменное целое явление дочерней бабочки.
А содержание всякого темпорального явления-события есть конкретика того или иного трварного существа в проявленном мире.
«Глубоко отличаются душевные и духовные процессы и события от материальных процессов и событий. Духовные и душевные события напр. чувства, желания, имеют форму времени и не имеют пространственной формы, а материальные события, напр. движение моей руки имеют, кроме формы времени, ещё и форму пространства. Итак, временную форму имеют все события, а пространственно-временную форму имеют только материальные события. Духовные и душевные процессы называются также психическими, от греческого слова psyche – душа.
Словами материя и материальный мы будем обозначать всё то, что имеет относительно непроницаемый объём и подвижно в пространстве»
- Сомнительное логическое построение. Разграничивая материальное от нематериального по форме бытия – простр-временное против только временного – мы получин не оппозицию материального нематериальному, а оппозицию грубоматериального тонкоматериальному. Всякое чувственно данное – феноменальное – есть объекты сознания субъекта либо простр-временные (образы-гештальты), воспринимаемые вне тела субъекта, либо объекты внепространственные (переживания, эмоции, чувства), но имеющие временную длительность. Более того есть и объекты в сознании субъекта ещё более тонкоматериальные чем эмоции и чувства. Это объекты-ноумены, или понятия. Вот они не только внепространственны, но и вневременны. Для различения понятий не существует такого параметра как длительность. То есть понятия в отличие от объектов-феноменов не имеют темпоральности – распределения их во времени. Понятия элементарны-сингулярны. Но имеют сложность строения конструкты из понятий – концепты (гипотезы, концепции, теории). Но и понятийные конструкты вне пространственно-временные. Они обретают характеристику темпоральности при воплощении ноуменального в феноменальные темпоральные системы (звукового речения или словесного текстового обознаяения понятийного ноуменального).
В итоге можно сказать, что различение материального и нематериального проходит по границе между объектным (феноменальным и ноуменальным) и субъектным. Все что различает-объективирует в своем сознании субъект является материальным (по градациям от грубо- до тонкоматериального) в оппозиции тому что в сознании не существует объектно. А это сам субъект, само сознание и Божественные идеи, пребывающие в Абсолюте-Ничто.
«2. Время
Займемся изучением свойств времени и пространства. Время есть форма событий. Во времени мы различаем прошлое, настоящее и будущее. Происходящие в нём события находятся друг к другу в отношениях «прежде» или «после» или в отношении «одновременности» (сосуществования), «смежности» или «удаленности» друг от друга. Длительность времени мы измеряем, различая такие единицы его, как год, сутки, час минута, секунда.
Особенно важно отдать себе отчёт в том, что время делимо до бесконечности: час делится на шестьдесят минут, минута на шестьдесят секунд, секунду можно разделить на десять частей, одну десятую часть секунды можно разделить ещё на десять частей и получить сотые части секунды, потом – тысячные, миллионные части секунды и т. д. без конца. Имея ничтожно малую часть времени, т. е. длительность его можно разделить её на ещё меньшие длительности. Неделимо только то что называется «момент» времени, потому что момент не имеет никакой длительности: моментом времени называется граница между двумя частями времени. Положим, напр., пушечное ядро летело раньше, чем попасть в цель, две минуты; граница между первою минутою его полета и второю минутою есть момент времени»
- Длительность, будучи атрибутом времени, оппозиционна полноте времени как полярны изменение и неизменность. Момент времени есть со-положенность неизменности (неделимости) и изменчивости (длительности составных частей – участненности, хрональных отрезков). Момент времени есть квант времени. Время квантуется не до бесконечности, а до неделимых моментов-квантов. Отрицание квантуемости времени лежит в основе знаменитых апорий Зенона.
«Подумаем теперь о том, сколько моментов находится, напр. в одной минуте. Минуту можно разделить пополам; граница между первою и второю половиною минуты есть момент времени. Половину можно разделить на две части, на первую четверть и вторую четверть минуты, и границы между этими четвертями есть момент времени.
Сказано уже раньше, что время делимо до бесконечности; отсюда следует, что даже в таком малом промежутке времени, как одна минута находится бесконечное множество моментов. Между каждыми двумя моментами есть хотя бы ничтожное малое деление времени, напр., одна биллионная часть секунды или одна триллионная часть секунды и т. д. до бесконечности. Следовательно, между каждыми двумя моментами есть ещё момент и т. д. до бесконечности. В этом смысле ряд моментов во времени есть ряд непрерывный»
- Это отрицание предела делимости времени на длящиеся моменты, отрицание квантуемости времени равнозначно утверждению того что протяженность делима на безразмерные математические точки. Но линия, поверхность, объем делимы не до нуля (математических точек), а до квантов пространства, квантов протяженности, которые не являются нулевыми по пространственной протяженности, но являются далее неделимыми отрезками протяженности, сочетающими в себе (со-положенность) в неслиянном единстве полноту-неизменность протяженности пространства и предел участненности – далее неделимости минимальной протяженности пространства в кванте пространства. Из нулевых (безразмерных) математических точек не построить ни протяженного пространственного измерения (отрезка), ни обладающего длительностью временного отрезка (временного измерения). Потому ни пространство, ни время не делимы до бесконечности, но делимы (квантуются) до предельно малых элементарных-неделимых далее квантов времени и пространства.
«Если кому-нибудь придет в голову мысль, что время есть сумма бесконечного множества моментов, он глубоко ошибается. Моменты не имеют никакой длительности. Следовательно, сколько бы моментов мы ни взяли, из них нельзя получить дления времени, вроде того как, взяв бесконечное множество нолей и суммируя их, нельзя получить из них единицу. Непрерывность ряда моментов времени не есть сплошность: между каждыми двумя моментами есть промежуток, в котором течет время. Следовательно, время более чем непрерывно: оно – сплошное»
- Время есть неслиянное единство неизменности (сплошности целого) и участненности (раздельности-участненности на отрезки, имеющие длительность вплоть до предела участнености в понятии квант времени). Странно, что во времена творчества Лосского уже было разработано понятие кванта (в физике), но автор не усвоил философского смысла понятия квант.
«Далее, познакомимся ещё с одним очень важным свойством времени – с внеположностью его частей в отношении друг к другу; напр первая, вторая, третья и т. д. секунды каждой минуты находятся вне друг друга. Отсюда следует, что также и содержание всякого события и процесса, имея временную форму, раздроблено, как и само время, до бесконечности: содержание события в каждый следующим момент есть нечто новое в сравнении с предыдущими моментами, находящееся вне предыдущих моментов, содержание которых стало уже безвозвратно прошлым. Всего яснее это свойство временного процесса становится понятным, когда мы думаем о движении, напр. о полете пушечного ядра: движение его в первую секунду полета теть событие, находящееся вне второй секунды полета и стало прошлым и т. д. Нетрудно понять такой же характер имеет и звук, напр. фабричный гудок: каждая секунда его звучания есть новое звучание, обозначаемое тем же словом и тем жепонятием, но по содержанию оно новое. Мало того, неправильно было бы думать, будто в течение секунды пребывает один и тот же звук: в действительности содержание звука, как и время, ежемгновенно отпадает в прошлое и заменяется новым содержанием. Профессор Московского университета Л. Лопатин (1855-1920) назвал это свойство времени и процессов в нём «непрерывною исчезаемостью»»
- Это проявление длительности времени как соотношение сплошности-целостности явления-феномена и его участненности, следования одной части, хронально замещаюшей предыдущую часть длительности явления. Вот в этом единстве целого-спошного и участненного-преходящего заключается смысл времени в проявленном бренном мире. Целое проявляется в тварном мире через свою череду сменяющих в хронологическом порядке участнений от возникновения-рождения первой части до прехождения-смерти последней части этого целого-неизменного. И это единство неслиянных целого и участненного есть соотношение темпоральности явления-феномена как целого-неизменного и хрональности-последовательности изменения-следования во времени одной части целого за другой во времени бренной жизни явления-феномена.
«Если мне зададут вопрос, неужели весь мир состоит только из событий и в мире нет ничего неизменного, ничего устойчивого, я отвечу: кроме событий и процессов в мире есть много такого, что не имеет временной формы и потому не изменяется, не отпадает в прошлое.
Вопрос, что именно остаётся в мире неизменным, принадлежит к числу труднейших проблем философии, и ответ на него разные философы дают крайне различный»
- Нужно понимать, что неизменность не есть нечто отдельное, оторванное от изменения в тварном мире. Неизменность отделенная от изменчивости, отличия, различения есть только в Ничто, в котором Всё неизменно слито в нераздельность, неразличие, пребывающего в Ничто в форме потенциально-свернуто. А в тварном проявленном мире Всё обретает со-положенность неизменности с изненением, различием в процессе дифференциации актуального проявленного мира из потенции-неразвернутости этого Всего в Ничто до начала проявления мира в актуальность бытия из состояния потенции-небытия. Любая частичка проявленного мира есть со-положенность потенции Всего и актуальности частички-участненности этого Всего в отдельном предмете тварного мира. То есть изменчивость, различие и неизменность всецелого неразрывно пребывают во всех частях-предметах тварного мира. Отсюда и принцип «Всё содержится во всем», «тат твам аси» (ты есть То).
3. Пространство
Пространство, так же как и время, делимо до бесконечности.
Возьмём математическую линию, т. е. линию, имеющую только одно измерение, только длину, но не имеющую трёхмерного объёма и не имеющую двухмерной плоскости. Положим, длина какой-либо прямой линии равна одному метру. Её можно разделить на сто частей; будут сантиметры. Каждый сантиметр разделим на десять частей; длина каждой из этих частей будет один миллиметр. Как ни мала эта лини, всё же у неё есть длина и потому её можно опять разделить и так далее до бесконечности»
- Линия в своей протяжоности как целое неделимо, а как участненное на отрезки – делима. Делимость и измеряемость протяженности связана с атрибутом пространства, именуемым участненностью. А само пространство есть двуединство (со-положенность, неслиянное единство) неизменности-неделимости целого и делимости целого на части. Или пространство есть сочетание полярных атрибутов: неделимости (неизменности целого) и делимости (изменяемости частей - участнености). Делима на части как линейная пространственность (в единицах линейной протяженности – метры, ярды, дюймы, аршины и прочие), так и квадратичная-плоскостная протяженность (измеряемая в единицах - квадратах) и кубическая-объемная протяженность (измеряемая в единицах - кубах).
«Неделимы на части только «точки», потому что точка не имеет измерений: она не имеет ни длины, ни ширины, ни высоты»
- А потому из точек не выстроить ни линию, ни плоскость, ни объем. Для выстраивания пространственных объектов необходимы элементарные объекты, далее неделимые, но обладающие и линейной, и плоскостной, и объемной протяженностью. И это есть кванты пространства. Без квантов из математических точек не будет ни пространства, ни времени в их аспекте протяженности и длительности.
«Чтобы живее представить себе, что такое точка, возьмем АВ длиною в один сантиметр. Далее, возьмем другую линию CD и пересечем ею линию АВ пополам так, чтобы получить две части её по пяти миллиметров длиною. Так как обе наши линии имеют только одно измерение, то место пересечения их E не имеет ни одного измерения, однако имеет вполне определенное положение в пространстве; такое место есть граница между двумя частями линии и называется точкою. Так, напр., точка «Е» есть граница между первыми пятью миллиметрами линии АВ и вторыми пятью миллиметрами. Свойства точек пространства подобны свойствам моментов времени»
- А то, что заключено между границами-точками есть кванты, имеющие элементарную длительность, протяженность.
«Пространство, как и время, делимо до бесконечности; следовательно, на линии длиною в один сантиметр существует бесконечное множество точек. Между каждыми двумя точками находится точка и т. д. до бесконечности. В этом смысле ряд точек на линии есть непрерывный ряд»
- Ряд точек на линии есть непрерывный ряд, имеющий нулевую протяженность. Из ничего-нуля и получищь ничего - нулевую протяженность, - сколько нулей ни складывай в ряд. Так и творение из ничего есть нуль-творения – ничего. Никакой тварный мир не сотворить из безразмерного ничего, не содержащего ничего, кроме пустых нулей-математических точек.
«Однако это не значит, что линия есть сумма точек. Точка не имеет длины; следовательно, сколько бы точек мы ни взяли, из них нельзя получить длину линии. Между каждыми двумя точками есть хотя бы ничтожно короткая линия, протягивающаяся между ними. Следовательно, линия более чем непрерывна: она, как и вообще пространство, есть нечто сплошное»
- Вывод логически ложный. Нужно последовательно применять спекулятивный гегелевский метод мышления и рассуждения. Линия (точнее говоря пространство, представленное одним его измерением - линейностью) есть единство полярных её атрибутов: спошности-неизменности-неделимости целого и участненности, делимости на отрезки. Целое-линия слагается из её участнения-отрезков, имеющих (несущих в себе) свойства целого: сплошность и участненность. Вот это неслиянное единство полярностей сплошности и раздельности-участненности на отрезки реализуется в элементарном участнении как линии, так и всего пространства – в кванте пространства. Квант отличен от математической точки тем, что в нем присутствуют оба атрибута пространства – сплошность (линии, плоскости, объема) целого и раздельность целого на участнение-отрезки (единицы протяженности: метры линейные, квадратные и кубические). В основании возможности выстраивания пространственности и её измерения лежат кванты пространства. То есть суть спошности и участненности пространственности заключена в том, что пространство квантуется.
«Время есть форма всех процессов, и психических и материальных.
Пустого времени, которое текло бы без психического или материального содержания, нет. Пространство есть форма материальных процессов»
- А теперь переведу на язык моей концепции. Пространственность и времённость есть форма материальных объектов (вещей и их явлений в событийности, процессуальности). Эта форма проявляется-возникает к существованию вместе с различением вещей субъектами в их сознании, как априорный атрибут психического восприятия. Объекты эти будучи производными психического восприятия являются феноменами, которые делятся на два рода. Один род – это вещи в подлиннике, или психические образы-гештальты сложенные из простр-временной формы и до пяти модальностей ощущений. Они воспринимаются субъектом как объектный мир вне тела субъекта. Второй род – это объекты-феномены имеющие временное бытие, переживаемое субъектом как внутреннее состояние (эмоции, чувства). Они отчасти имеют простр-временную локацию в форме эмоции телесной боли или только временную локацию в форме душевных переживаний, имеющих временную длительность по афоризму «время лечит». Если чувственные образы внетелесных объектов имеют грубо-материальную форму бытия, то душевные переживания сотканы из материи тонких энергий. Но то, что они всё же материальны, свидетельствует наличие у них атрибута материи – преходящесть, возникновение к бытию из небытия и возврат в небытие со временем. Нематериальное же – непреходяще, не тварно. Это сам субъект, сознание и Абсолют. Сознание и субъект единосущи Абсолюту, они также вечны как Абсолют с миром идей, будучи Его непреходящим участнением. Субъекта сознание есть участнение Сознания мирового Субъекта (мирового Логоса-Брамы).
«Пустого пространства нет; оно всегда наполнено содержанием того или другого материального процесса. Неправильно представляет себе пространство тот, кто считает его чем-то вроде пустого ящика, в который вбрасывается движение пушечного ядра, световой процесс и т. п. Пространство ящика, которое мы называем пустым, на самом деле наполнено воздухом и всевозможными электромагнитными волнами»
- Конечно пространство – это не пустота, наполненная содержанием. Пространство (вкупе со временем) – это форма бытия содержательных вещей в подлиннике, возникающих к проявленному бытию в сознании субъекта (как участнение предметно-объектного мира Сознания Субъекта – мирового Логоса, или индуистского Брамы). И пространство есть атрибут-априорность инструмента, различающего объекты, субъекта – его психического восприятия.
Эта априорность пространства-времени, развернуто описанная Кантом, неразрывна с объектами-феноменами восприятия субъекта-я. Нет пространства отдельного от феноменов-объектов, как и нет объектов-феноменов вне априорной формы восприятия психики, именуемой пространством.
По «Глава вторая НЕВРЕМЕННОЕ И СВЕРХВРЕМЕННОЕ БЫТИЕ»
«1. Субстанция Человеческая
В предыдущей главе было показано, что окружающие нас предметы все время меняются. Звуки, свет, тепло, холод ежемгновенно возникают во времени, тотчас отпадают в прошлое и заменяются вновь возникающими звуковыми, световыми, тепловыми процессами. Мало того даже стол, на котором лежит моя рука, весь дом, в котором я живу, завоевывает определенное пространство напряженною борьбою против давящей на них со всех сторон атмосферы и других окружающих предметов, тоже производящих отталкивания и таким образом заполняющих пространство, величина и форма которого ежемгновенно меняется, становится то большею, то меньшею. Все, что имеет форму времени не пребывает во времени устойчиво, а состоит из событий и процессов, содержание которых, как и само время, имеет свойство «непрерывной исчезаемости»»
- В философии с античности этому соответствует понятие с термином «становление». Становление есть способ бытия мира, в котором в неслиянном единстве взаимопорождают друг друга, взаимопереходят друг в друга небытие и бытие. То Третье, что обладает бытием и небытием есть Абсолют, который и творит-эманирует мир как производное становления: вечно изменяющийся в своей неизменной целостности тварный мир. Возникают предметы-явления-события мира из небытия их в Ничто (мир в потенциальном состоянии относительного небытия), далее предметное содержание мира изменяется «как буря в стакане воды» - не изменяясь как целое. Одни предметы (яйца бабочки) переходят в другие (в гусеницы) с уходом в небытие первых предметов, вторые переходят в третьи (куколки), сами уходя в небытие и таким способом происходит изменение частей целого (неизменного), их замещение друг другом из небытия в бытие и обратно из бытия в небытие. Вот это со-положенное бытие-небытие предметов тварного (участненного и разом целого-неизменного) мира есть способ его существования – становление.
«Поставим теперь вопрос, состоит ли весь мир только из событий и процессов, или, может быть, существует в мире и такое бытие, которое не имеет временной формы и потому существует, пребывая как нечто постоянное? Для ответа на этот вопрос подумаем, как возникают события.
События не сами собой вспыхивают во времени. Всякое событие возникает под влиянием какой-либо причины, которая производит, творит его. Слыша пение, я знаю, что звуки песни не сами зародились в воздухе, причина их – поющий человек. Падение зрелого яблока на землю есть действие притяжения земли. Гром и молния производятся разрядом электричества облаков. Главная задача многих наук состоит в том, чтобы открывать причины событий и процессов»
- Логическая радикальная недосказанность. Нет, не возникнет никаких ни пения, ни грома вне их восприятия психикой человека в его сознании. А что, они есть вне сознания воспринимающего человека? Да нет же. Вне сознания, вне восприятия психики нет ни пения, ни грома, ни воспринимаемых зримо молний, падающих яблок, облаков. Ведь вне сознания ничего этого нет, а есть понятие никакой ВВС. Так откуда берутся рассуждения о поющем вне моего тела человеке; о действии на вне моего тела находящегося яблока притяжения-гравитации, причиняющего падение яблока; рассуждения об электичестве, которое невидимо, неслышимо? Всё это берется опять же из субъекта различающего всё, что пребывает как вне тела, так и внутри тела. Этот инструмент субъекта именуется его умозрением, или ментальным телом субъекта.
Следовательно, источником предметов, их событийности выступает субъект, который обладает различательной способностью предметов и событий (процессуальностью предметов), благодаря своим телам-инструментам его различательной способности – психика, уморазумение-умозрение.
«События имеют временную форму и потому, как это было подробно выяснено в предыдущей главе, им свойственна «непрерывная исчезаемость», ежемгновенное отпадение в прошлое. Поэтому они не могут обладать силою творить новые события. Отсюда следует, что события творятся существами, не имеющими временной формы. Только стоящие выше времени могут быть обладателями творческой силы и проявлять себя в таких действиях, как творение событий и процессов.
Примером существа, стоящего выше времени, может служить я каждого человека»
- Вот тут автор схватывает саму суть возникновения к бытию всех предметов тварного мира. Для мира в целом таким творцом выступает Субъект-мировой Логос-Брама. Он из Ничто творит-проявляет Что – тварный предметный мир. А для участненного мира субъекта-я творцом бытия предметов-объектов выступает единосущее участнение Субъекта Я – человеческий субъект-я с его различенным к бытию объектным миром – объектной действительностью сознания субъекта-я.
«Чтобы убедиться в этом, попробуем наблюдать следующий ряд событий. Положим, до меня доносятся едва слышные звуки пения. Я с большим напряжением внимания прислушиваюсь к этим звукам и замечаю, что это – передаваемая по радио запись исполнения Шаляпиным роли Бориса Годунова. Я с удовольствием слушаю это пение, но через минуту мне приносят телеграмму о смерти моего друга; опечаленный, я беру перо и пишу письмо его жене. Здесь перед нами ряд возникающих и исчезающих событий, – акт моего внимания, направленный на звуки песни, моё удовольствие по поводу пения Шаляпина чтение телеграммы, печаль по поводу смерти друга, писание письма к его жене. Подвергнем анализу начало этого ряда. В акте внимания направленном на звуки пения, есть следующие составные части: звуки пения, моё внимание к этим звукам и моё я. Совершенно очевидно, что внимание к звукам не само собою возникает, а творится моим я. Эти три части целого точно выражаются словами: я внимателен к звуками пения»
- То есть звуки пения вследствие внимания субъекта-я становятся объектом его сознания в акте психического восприятия субъектом пения. Пение есть-бытийствует посредством его восприятия субъектом с помощью интенции-внимания субъекта к различаемому психикой-восприятием объекта сознания. Пение как звучание есть исключительно в восприятии – в ощущении звучания в сознании субъекта. А вне восприятия звучания нет, не может быть, ибо ощущения не нечто сущее вне сознания, а сущее исключительно в сознании субъекта с его психическим восприятием.
«Они глубоко отличны друг от друга: звуки пения принадлежат к внешнему для меня миру; напряженное внимание есть мой внутренний душевный процесс; я – творец этого акта внимания и носитель его как своего состояния, что выражается словами «я внимателен»»
- Ну автор и загнул, отправляя звуки-ощущение вне психики субъекта во внешний мир вне сознания. Внешний сознанию мир сводится к ВВС, да и то сама ВВС не более чем умозрительный объект-понятие, пребывающий всё в том же сознании (только не в феноменальной форме звучания-слышимости, зримости, обоняемости, осязаемости и вкушаемости), а в форме умозрительного ноумена – понятия, понимания.
«Подобное строение имеют и дальнейшие мои переживания. Удовольствие и печаль суть чувства, в которых проявляются интересы моего я; писание письма есть деятельность моего я, мой поступок. И все эти переживания правильно выражаются следующими словами: я – переживающий удовольствие, я – опечаленный, я – пишущий письмо. Этими словами показано, что я есть источник и носитель перечисленных переживаний. Все эти переживания суть события: они возникают и исчезают во времени; но сам я не возникаю и не исчезаю во времени, я есмь то же самое я и тогда, когда радуюсь звукам пения и когда печалюсь о смерти друга; я стою выше времени, не имею временной формы, и только жизнь свою я творю в виде событий, сменяющих друг друга во времени»
- Иными словами, я есть единосущее участнение Я Божественного, неизменного. Я вне времени и пространства и вне умозрительных понятий. Я есть Тот, кто волит-управляет материальностью физического плана бытия мира, а также и более высоких планов мира – психического-астрального и умозрительного-ментального (о более высоких планах материального тварного мира нет смысла упоминать).
«Временная форма моих переживаний существует не сама по себе: я творю её, как форму своих переживаний; от меня зависит, сколько времени я совершаю акт внимания; от певца зависит ускорение или замедление творимых им звуков. Следовательно, я, как творец временной формы своей жизни, есть существо сверхвременное»
- Верно. Я творю (посредством восприятия моей психики) простр-временную форму различаемых мной в сознании объектов-феноменов и понимание-сущность сотворенных понятий (объектов-ноуменов), сам (субъект-я) оставаясь вне объектной действительности сознания – вне феноменально данного времени-пространства и вне ноуменально данного понимания сущности этих чувственных объектов-феноменов (вне ноуменальной объектности) сознания. В сознании дано мне только суррогатное объективирование себя в понятии «субъект» (как и само сознание дано мне в сознании суррогатным объектом-ноуменом – понятием «сознание», как и Бог дан мне в сознании суррогатом-объектом-ноуменом – понятием «Бог»). Я-субъект в сознании не существую объектно, но есть Источник наполнения сознания объектным содержанием-контентом, или объектной действительностью субъекта. Также необъектны (не имеют пр-временного существования) ни само сознание, ни Абсолют-Бог (Субстанция-Источник мира).
Но неверно полагать я существом. Существо есть неслиянное единство субъекта-я и его объектного тела. Субъкт-я не существо, а дух-драйвер существа. Пока субъект присутствует в существе – существо живо, активно, выполняет волю субъекта. Но покидание субъеком тела есть смерть существа. Тело (тела) существа материально-преходящи, тленны, а дух-субъект-я существа непреходяще вечен, ибо он есть самосущее участнение Абсолюта в тварном проявленном эманированном Абсолютом мире тварных существ.
«В Древней Греции философ Гераклит, живший приблизительно от 544 до 484 года до Р. X., утверждал, что в мире существуют только события. Имея в виду изменяемость всего существующего, он говорил что в одну и ту же реку нельзя войти два раза. Его последователь Кратил ещё резче подчеркнул «непрерывную исчезаемость» событий: он говорил, что и один раз войти в одну и ту же реку нельзя, так быстро всеменяется. Учеником Кратила был Платон, один из величайших философов Древней Греции и всех времён (427-347 до Р. X.). Свои учения он чаще всего излагал в форме диалогов, т. е. беседы нескольких лиц.
Критикуя учение Гераклита и Кратила, Платон в диалоге «Кратил» показал, что оно ведёт к саморазрушительному скептицизму: если бы все состояло только из событий, то не было бы возможно знание потому что тогда во время процесса познавания ускользало бы познаваемое, да и сам познающий тоже становился бы другим существом; таким образом, не было бы ни познаваемого предмета, ни познающего существа. Отсюда ясно, что мир не может состоять только из событий т. е. из того бытия, которое, имея временную форму, ежемгновенно отпадает в прошлое и заменяется новым бытием, имеющим ту же участь. В мире, несомненно должно существовать идеальное бытие, т. е. бытие, не имеющее временной формы. Таково наше я, существо сверхвременное и потому способное направлять акты своего внимания и познавания не только на настоящее, но и на прошедшее и даже, хотя и в менее совершенной форме, на будущее»
- Эта идея Платона о сверхвременном-сверхпространственном мире представляет аспект природы мира как неслиянного единства неизменного (мир идей) и преходящего-изменчивого (предметный мир тварных вещей, событий). Это в свою очередь выражает отношение Источника мира и следствия-творения мира как взаимоотношение потенциального и актуального. Полон-неизменен мир в потенции Ничто, где Всё (весь предметный мир) пребывает в состоянии неразвернутости, неразличия, нераздельности на свои предметы-части. А изменяющийся мир есть процессуальность развертывания дифференцированности мира на мириады частей-предметов из потенциального состояния мира в Ничто в актуальное состояние мира в становлении его проявления из Ничто.
«Выдающиеся философы прежнего времени, отказывавшиеся от учения о я как субстанциальном деятеле, понимали все же, какие трудности возникают отсюда. Приведу в качестве примера мысли Давида Юма (1711-1776) и Джона Стюарта Милля (1806-1873). Юм в своём «Трактате о человеческой природе» говорит: «Что касается меня, то, когда я самым интимным образом вникаю в то, что называю своим я, я всегда наталкиваюсь на ту или иную единичную перцепцию – тепла или холода, света или тени, любви или ненависти, страдания или удовольствия. Я никак не могу поймать своё я отдельно от перцепций и никак не могу подметить ничего, кроме какой-нибудь перцепции». Таким образом, Юм приходит к мысли, что человеческое я есть «связка или коллекция различных перцепций, которые следуют друг за другом с невероятною быстротою и находятся в постоянном движении и течении»»
- То, что описывает Юм, на языке восточных мировоззренческих концепций именуется «ложное эго», или отождествоение своего я со своими привилегированными объектами – физическим телом, психическим телом. Подмена необъектного я на объектные состояния психики («коллекция различных перцепций») и есть переживание ложным я себя как некоего объекта сознания. Но я необъектно (не существует в сознании как объект), а есть Источник всей объектно действительности сознания. И за иллюзией ложного эго о себе как объекте скрывается я единосущее Я-Абсолюту (Атману человеческого существа).
«Тем не менее, у нас, говорит он, образуется понятие тожества личности вследствие сходства различных переживаний непрерывности их и причинного отношения. Изложив это учение, Юм, однако, не вполне удовлетворился им. В конце своего трактата он поместил «Приложение» и в заключительной части его сказал: «Но все мои надежды исчезают, когда я подхожу к объяснению принципов, которые объединяют наши последовательные перцепции в нашей мысли или сознании. Я не могу найти никакой теории, которая даёт мне удовлетворение в этом вопросе»
- Теория объясняющая-описывающая сущность ложного эго есть восточная концепция аханкары/ахамкары. Аханкара есть иллюзорное переживание единства я как «коллекция различных перцепций». Но более глубокий ум понимает, что за иллюзией ложного эго скрывается необъектнное я, единосущее высшему Я-Абсолюту (Атману) человеческого существа (или «тат твам аси»).
«Коротко говоря, есть два принципа, которых я не могу сделать последовательными, но и не могу отказаться от них, именно, что все наши различные перцепции суть различные существования и что ум никогда не воспринимает никакой реальной связи между различными существованиями. Если бы наши перцепции принадлежали чему-либо простому и индивидуальному, или если бы ум воспринимал какую-либо реальную связь между ними, тогда не было бы никакой трудности в этом вопросе». Отсюда видно, что в уме Юма есть идея тожественного индивидуального я, носителя всех своих переживаний, но положить эту идею в основу своих теорий он не может потому, что не производит глубокого анализа, открывающего это я в каждом из переживаний. Кроме того ему [Юму] мешает прийти к этому решению вопроса его каузальная теория восприятий (латинское слово causa значит причина), согласно которой познаваемый предмет, действуя на наше тело, причиняет в нашем уме возникновение восприятия»
- Прямо с точностью до наоборот. Не предмет вызывает восприятие, а предмет возникает к существованию из восприятия. Ведь за рамками восприятия нет никакого самосущего объективного предмета «внешнего мира». Там лишь кантовская никакая ВВС, сама же порожденная в сознании субъекта его умозрительным предположением о наличии внешнего мира и ВВС в нем.
«2. Множественность субстанций
Всякое событие возникает не само собою, а творится каким-либо сверхвременным и сверхпространственным субстанциальным деятелем.
Великий философ Спиноза (1632-1677) думал, что существует только одна субстанция, Бог, и, следовательно, весь мир есть проявление Бога.
С этим учением нельзя согласиться, В мире существует много субстанциальных деятелей»
- Опять логический провал в связи с отступлением от гегелевского способа спекулятивно мыслить и рассуждать. Единство и множественность субстанции неразрывно связаны, но при этом неслиянно оппозиционны. Субстанция едина по отношению к миру в целом. Она есть Причина мира. В этом отношении мир и Субстанция трансцендентны друг другу, ведь Причина нетождественна (отлична) от своего следствия. Но эта трансцендентность всего лишь относительна, но отнюдь не абсолютна. Ведь мир неотрывен от своей Причины-Субстанции (causa sui). Как же совместить в единство нетождественность-трансцендентность Причины-Субстанции и её следствия-порождения-мира? В признании присущести Субстанции не только трансцендентности, но и имманентности миру. Как же Причина оказывается имманентна своему порождению-следствию? Через участнение себя в представителей Субстанции в каждом тварном существе. Этим единосущим Субстанции представителем в тварном мире выступают мириады субъектов-я, которые будучи участнением единосущим Субстанции присутствуют в каждом тварном существе в качестве нематериального духа-драйвера, волящего тварными материальными телами существа (физическим, психическим, ментальным). Так участненный субъект-я есть представитель Субстангции-Абсолюта как атрибут-субстанциальность всякого тварного существа. В терминологии Лосского субстанциальность субъекта-я есть субстанциальный деятель во всяком предмете тварного мира. Таким образом Субстанция разом едина и множественна через свой атрибут «субстанциальный деятель» Лосского, или субъект-я, пребывающий в каждом тварном существе.
Остается несовершенный автором один шаг до понимания нетождественности «субстанциального деятеля» в существе с самим существом. Существо не есть субстанциальный деятель, но неслиянное единство такого деятеля (субъекта-я) с материальным телом (телами) тварного существа. Тела существа тварны, а дух-драйвер-субъект-я – не тварен, не-пространственно-временен, необъектен.
«Средством для достижения более совершенной жизни, более сложной и более содержательной, служит союз нескольких деятелей, сочетающих свои силы для общей деятельности и образующих более или менее устойчивое целое. Так как субстанциальные деятели чувствуют друг друга, то между ними могут возникать союзы следующим образом: развитые, влекутся к деятелю, более развитому, и подчиняются ему, служа органами его для выполнения под его руководством деятельностей, более сложных, чем те, которые они могут своими силами. Так, электроны, протоны, нейтроны и т. п. соединяются и образуют атом; из сочетания атомов образуются молекулы; по другой линии образуются такие единства как Солнце, планеты, солнечные системы, и всё это входит в состав живого целого Вселенной. На нашей планете, Земле, под её руководством, молекулы сочетаются, образуя одноклеточные организмы, далее – многоклеточные организмы; из них, в свою очередь образуются такие социальные целые, как гнезда термитов, муравьев рои пчел, человеческие государства»
- Термин-словооборот «союз нескольких деятелей» подразумевает наличие высшего для союза деятеля-субъекта-я, чьим телом выступает низшая организация участненных субъектов, исполняющих его волю как высший для низших деятелей закон. Так тело человека как сообщество субъектов существ-клеток исполняет волю субъекта-я человека, совершая для субъекта человека действия, определяемые волевыми импульсами субъекта-я человека. В чисто материальном аспекте это иерархическое взаимоотношение духовных деятелей выступает иерархией материальных объектных систем высшего и теневого низшего в интегральном целом – теле человвека. Психика подчиняется воле субъекта под контролем разума (ментального тела субъекта). Физиология исполняет-обеспечивает свершение психических декйствий (влечений-желаний).
«Во главе такого целого, как человеческий организм, стоит высокоразвитый деятель, человеческое я. Можно предположить, что деятели менее развитые, чем человеческое я, но всё же уже довольно высокие вступают в союз с человеческим я, привлеченные типом его жизни и готовые поэтому служить ему как его органы. Они способны быть центрами мозга и других важных систем тела, привлекая, других деятелей, менее развитых и подчиняющихся им. Таким образом получается иерархическая система, подобная системе армии с её главнокомандующим, начальниками корпусов, дивизий и т. д. вплоть до унтер-офицеров, которым подчинены солдаты. Множество элементов так объединены в человеческом организме, что способны совершать сообща сложные акты столь целостно, как если бы их творил один субстанциальный деятель. Так, например, когда человек с разбега перепрыгивает через широкую канаву, оценка расстояний глазами, деятельность сердца, размахивание руками, сокращение мускулов ног – все эти действия множества деятелей так согласованы и объединены, как если бы их совершал один субстанциальный деятель»
- Верно схвачена суть иерархии духовной (я-высшее и я-низшие) и материальной - объектные системы высшие-ментальные, им подчиненные нижележащие системы психические – чувственные побуждения - и ещё нижележащие системы физиологических процессов – физическое исполнение высшей воли субъекта-я человека как интегрального целого иерархии высших и низших уровней организации человеческого существа. Это взаимоотношение в материальном аспекте сущностно описал пермский философ В.В. Орлов как отношение высшего уровня интегральной системности и низших подчиненных уровней «теневых систем» собственно высшего уровня интегрального целого.
«Всякий деятель творит свою жизнь как систему психоидных или психических процессов, а кроме того, и как систему материальных пространственных процессов, причём материальные проявления совершаются всегда под руководством психоидных или психических процессов. Материальность деятеля есть его телесность»
- Вот ведь понимает суть дела, но скатывается на водораздел материального и нематериального (духовного) внутри этой телесности – физиология материальна, а психические процессы нематериальны. Да нет же! Всё телесное (и физиология, и психические явления, и ментальныая деятельность) есть материальность существа в её оппозиции нематериальности субъекта-я (духа) существа. Всё, что творит-различает субъект в своем сознании есть материальность-объектность оппозиционная субъекту как тварный продукт оппозиционен своему творцу-источнику. Эта материальность-объектность-тварность представлена в сознании как объектная действительность (объектный мир, контент-наполнитель сознания) субъекта, включающая объекты-феномены и объекты-ноумены, со-положенно составляющие плоть вещей в подлиннике, творимых различением (чувственным и ментальным) субъекта. Объектный мир субъекта есть контент сознания существа-человека, который по мере познания, по мере расширения опыта человека нарастает и расширяет сознание человека подобно (аналогия) воздуху наполняющему и расширяющему воздушный шар – пространство-хранилище наполняющего его воздуха.
«Внутренняя душевная жизнь деятеля всегда сопутствуется внешним выражением её в форме отталкиваний, протяжений, света, звуков, тепла и т. п. пространственных, доступных чувственному восприятию, процессов. Итак, каждый деятель имеет тело, как систему пространственных процессов. Но слово «тело» можно употреблять ещё и в другом смысле: этим словом можно обозначать группу субстанциальных деятелей, подчинённых более развитому деятелю и служащих ему органами. Чтобы различать эти два смысла слова, можно называть их «пространственное тело» и «союзное тело». Насколько важно понятие «союзного тела», видно из того, что например, смерть есть разлучение нашего я с союзным телом, а не утрата способности производить пространственные акты»
- Скажем так, «пространственное тело» есть телесность-материальность единого существа на всех уровнях иерархии его тел (физиология, психика и ментальность). А «союзное тело» есть духовная иерархия субъектов-участнений Абсолюта, оживотворяющих телесность на всех уровнях телесности интегрального существа.
«Союзное тело имеет не только человек, но и всякое животное растение, даже всякая молекула и атом, потому что и в них есть более развитой субстанциальный деятель, который объединяет и организует подчинённых ему деятелей, служащих органами его.
Все духовные и душевные процессы всегда воплощены, т. е. существуют не только как внутренние состояния деятеля, но ещё и выражаются вовне в форме пространственной телесности, Такое учение о мире можно назвать пансоматизмом (от греческих слов pan – все и soma – тело). Конечно, пансоматизм, излагаемый мною, не есть материализм. Он прямо противоположен материализму. Согласно учению материалистов, все духовные и душевные процессы зависят от материальных процессов, а согласно излагаемому мною учению, наоборот, все материальные процессы зависят от духовных и душевных процессов; субстанциальные деятели творят свои материальные проявления сообразно своим стремлениям к той или иной цели»
- Суть автор понимает. Недостает «малости». Нужно осознать-понять, что наличие во всяком тварном существе двух начал тварного мира есть неслиянное единство духа-материи. Существо разом и материально (по своей объектной телесности), и нематериально (духовно по своей оживотворенности субъектом-я – драйвером-движителем своей телесности). Все слабости, логические недоработанности автора следуют из спорадического применения им спекулятивного способа мышления и рассуждения. Налицо периодическое скатывание с диалектического рассуждения на логику с запрещенным третьим. Но это удел абсолютно всех мыслителей, ибо полнота-чистота спекулятивного мышления никому из сущностно участненных людей не дана. Разумеется, я не исключение. А вот продвижение в познании с сознательной опорой на спекулятивный гегелевский способ мышления вполне доступно и успехи тут определяются возрастанием обретаемого опыта познания. Так возрастает уровень сложности познающего субъекта и успехи в применении спекулятивного способа мышления.
«События и процессы творятся не другими событиями, а временными существами, субстанциальными деятелями»
- Вот вновь смешение в кучу «временных существ» и «субстанциальных деятелей». Временность приложима к деятелю только касательно его пребывания в тварном существе. Существо тленно-преходяще, а дух-субъект-деятель нетленен и непреходящ. Смерть-тление тела существа не ведет к тлению духа-субъекта. Она ведет к расторжению неслиянного единства тела и духа. Тело умирает-разлагается-исчезает, а дух переходит в своей духовной эволюции в новое тварное тело с рождением нового тварного существа для его проявленного преходящего бытия-существования в тварном мире. Что получает дух-субъект-я в воплощениях его в тварных существах? Он получает бесценный опыт пребывания в тварном мире, где только дух имеет возможность действовать-волить с помощью своих материальных органов-тел – действовать физически, психически и ментально. В этих действиях в тварном мире дух-субъект-я получает опыт свершения волевых поступков-выборов, которые при их нравственной основе входят в бессмертный опыт духовной души субъекта, а при безнравственой основе, обрекают человеческие существа на страдания и повторные испытания-«удары судьбы» согласно закону кармы.
«Но, конечно, субстанциальный деятель творит новые события сообразно своим стремлениям, возникающим обыкновенно по поводу каких-либо совершающихся в окружающей среде или в нём самом. Человек чувствующий голод, берёт хлеб и ест его. Субстанциальные деятели, находящиеся в основе атомов или молекул струны, творят при ударе струны волнообразные движения и музыкальные звуки. Современные ученые обыкновенно не пользуются сознательно понятием как бытия более основного, чем события; они не пользуются понятиями творения или порождения событий. Они отыскивают ту группу событий, при наличности которой возникает исследуемое ими событие. Например, физик, занимаясь акустикою, открывает, что струна, имеющая такую-то длину и натянутая с такой-то силою при ударе издает звук такой-то высоты. Он совершенно правильно поступает, отыскивая группу условий, при которых возникает исследуемое событие. Но он ошибается, если думает, что эти условия суть причина события: они в действительности суть только поводы, по которым субстанциальные деятели творят события»
- В детерминизме не следует что-то одно принимать за причину следствий, но следует различать причины непосредственные, опосредующие и конечные. Отрицая принадлежность условий к причине, порождающей своё следствие мыслитель, логически рассуждающий, утрачивает основание для различения специфичной причины, порождающей специфическое следствие. В таком способе рассуждения все посредствующие причины и их специфика-индивидуальность отбрасывается, приводя к абсолютизации Конечной Причины Всего. Конечной Причиной Всего (тварного мира) выступает Абсолют-Бог. Но не следует причинность абсолютизировать до такой степени. Этим мы уничтожаем индивидуальность в мире – индивидуальные-специфические причины индивидуально-конкретных предметов, явлений, событий в мире.
«Участие субстанциального деятеля в причинном процессе обнаруживается в усилии, напряжении, действовании; эти состояния суть реальное выражение того, что причинная связь есть творение события, а не мертвый порядок во времени. Современные ученые в большинстве случаев упускают это из виду и вовсе не пользуются понятием субстанции»
- Это логически верно, но это не отрицает признания условий лишь поводом для свершения причинного творения следствий. Сами условия не есть нечто оторванное от «субстанциальных деятелей» (субъектов-я). Субъекты и есть активный фактор-драйвер любого условия. В этом смысле можно сказать, что субъекты-я существ-мышечных клеток выступают условием свершения субъектом существа-человека (любого многоклеточного животного, имеющего мышечные ткани в организме) волевого акта сокращения мышц. Субъекты клеток мышцы входят в причинное основание сокращения мышцы как непосредственная и опосредующая причина свершения субъектом-человеком волевого акта сокращения мышцы. Непосредственная причина по отношению к сокращению мышцы и она же опосредующая причина по отношению к волящему субъекту существа-человека.
«Один из источников этой ошибки заключается в следующем. Вследствие нерасторжимой связи событий с субстанциями ученый, наблюдая события, вместе с ними наблюдает и творящих их субстанциальных деятелей, но он не умеет различить эти две стороны целого и, сосредоточивая своё внимание на событиях, воображает, будто они суть причина новых событий»
- Вот это ключевое понимание существа как целого, единящего без слияния (а в оппозиции) свои полярные стороны. Только у Лосского это понимание не дошло до глубинного осознания всякого тварного существа как неслиянного единства (целого) своих полярных сторон - материального тела (физиологии, психики и ментальности) и нематериального духа-субъекта-я – драйвера материального тела, оживотворяющего, приводящего тело к активности-жизнедеятельности.
Для своего времени взгляды Лосского – это прорыв в познании метафизических основ миропонимания, правда мало кому доступный-понятный из его современников.
«К тому же надо заметить, что во многих случаях трудно бывает установить, какая именно группа событий производится одним и тем же определенным субстанциальным деятелем. Когда мы наблюдаем жизнь животного или развитие растения, мы несомненно имеем дело с субстанциальным деятелем, который в сотрудничестве с подчиненными ему деятелями творит жизнь организма, но когда мы спускаемся в низшие области природы, к электронам, протонам, нейтронам и т. п. очень трудно установить, какая из групп этих событий производится определенным субстанциальным деятелем. Говоря об электроне как о тожественном едином субстанциальном деятеле, оттталкивающем другие электроны и притягивающем протоны, я делаю это для простоты изложения мысли о том, что такое субстанциальный деятель но я не уверен в том, что я правильно понимаю строение электронных процессов. Вопрос о строении их решат будущие физики, одаренные вместе с занятиями физикою способностью к занятиям метафизикою»
- Вот это глубочайшее понимание того, что глубины физического знания недоступны мыслителю-познавателю, лишенному способностей к метафизическому познанию.
«3. Идеи. Идеальное и реальное бытие.
В первой главе было показано, что события и процессы, имея временную форму, обладают свойством «непрерывной исчезаемости». Даже стол, у которого я сижу, даже дом, в котором я живу, поскольку они существуют во времени и борются за место в пространстве против давления атмосферы, ежемгновенно отпадают в прошлое и ежемгновенно возникают вновь в форме, подобной прежней. Поэтому нельзя допустить, чтобы мир состоял только из событий. Необходимо предположить, что в мире есть бытие, не имеющее временной формы и потому пребывающее неизменно. И в самом деле, такое бытие мы нашли; это – сверхвременные и сверхпространственные субстанциальные деятели, творящие события и процессы»
- Вновь логический провал. Это же известный с античности (приписывается Гераклиту) способ существования тварного мира – становление как неслиянное единство полярности бытия и небытия в рамках неизменного целого (мира). Дом ежемгновенно и существует и не-существует разом, потому что он имеет временную форму, которая есть неспрерывный переход бытия-настоящего в небытие-прошлое и переход небытия дома из будущего в бытие дома в настоящем. А субстанциальные деятели своей различательной способностью и творят к существованию этот объект-дом в своем сознании, ибо сама временная форма (наряду с формой пространственности) априорно присуща субъекту как атрибут восприятия субъекта. Вот в восприятии субъекта при направлении-интенции (внимание) субъекта на объект и творится пространственнол-временная вещь в подлиннике – различаемый субъектом дом в сознании субъекта.
«Учение о таких невременных и непространственных основах мира разработал Платон и назвал их словом идея или эйдос (idea, eidos). Изучаемые математикою числа величины, отношениях их суть невременные и непространственные идеи тожественные для всех предметов всего мира. Даже основные свойства времени и пространства, например то, что в них есть отношения «прежде», «после», «сзади», «спереди» и т. п. тоже суть идеи, не текущие во времени и не сидящие в определенном месте пространства, а тожественные элементы всякого времени и пространства. Идеи не суть мысли; они суть своеобразный вид бытия.
Перечисленные идеи не временны, однако, они не сверхвременны: они не живые существа, как субстанциальные деятели, а только формы действования живых существ. Следовательно, они, подобно событиям, существуют не самостоятельно: субстанциальные деятели суть носители их»
- Носителем идей в их полноте выступают отнюдь не субъекты-я, а только Абсолют, ибо только Абсолют и потенциально и актуально полный, ибо он несводим ни к актуальности, ни к потенциальности но есть Всё разом, сокрытое в Ничто нераздельно-слиянно. А субъекты-я ишь потенциально полны (ибо единосущи Абсолюту), но актуально радикально неполны (ибо есть лишь участнение-подобие Абсолюту). Так идеи в своей полноте остаются в мире идей в Абсолюте-Ничто, а в распоряжении субъектов-я имеется участненые проекции (эйдосы) идей, доступные интуитивному воображению субъектов, а из воображения умом трансформируемые в понятийные конструкты – понятийные модели-проекты тварных феноменов (психических образов в сознании).
«Даже электрон, как и все остальные деятели, производит, например свои акты отталкивания и притяжения сообразно идеям времени, пространства, сообразно математическим идеям. Эти идеи во всех деятелях не сходны только, а буквально тожественны. Следовательно, все субстанциональные деятели всего мира, как носители идеи, сращены этою стороною своего бытия в одно целое. В этом смысле они единосущны друг другу. Плотин так представлял себе единство человечества и образно выразил свою мысль следующим образом: человечество состоит из множества людей, которые своими лицами обращены в разные стороны, но затылок у них общий»
- А восточная мудрость определила единосущесть субъектов Абсолюту в словообороте «тат твам аси» - ты есть То. Как множество лиц с одним затылком выражается в аналогии с одним солнцем, испускающим мириады лучей.
«Согласно изложенному, в мире есть два слоя бытия: 1) события, имеющие временную или пространственно-временную форму. Назовем их словами реальное бытие; 2) сверхвременные субстанциальные деятели и невременные идеи; назовем их словами идеальное бытие»
- Зачем изобретать велосипед, когда всё с той же античности и древних восточных религий известно деление на материальное и идеальное. Материальное есть всё тварное, а нематериальное есть всё нетварное. Нематериальное творит-причиняет материальные предметы-вещи-события мира, само будучи неразрывно едино с материальным в проявленном тварном мире. Дух неразрывен с материальным телом, порождая тварное оживотворенное существо. Разрыв же духа с телом ведет к смерти существа, разложению-уничтожению его материального тела.
«Субстанциальные деятели глубоко отличаются от идей: они самостоятельные существа, творчески деятельные, именно творящие события, а идеи, например «четверичностъ», не деятельны и не самостоятельны: носителями их служат субстанциальные деятели, которые творят события сообразно тем или другим носимым ими идеям. Так как не имеют самостоятельного бытия и найти их можно, только выделяя их, «отвлекая» их мысленно из субстанциальных и их деятельности, то назовем их словами отвлеченно-идеальное бытие или, применяя латинский термин, абстрактно-идеальное бытие. В отличие от них будем называть субстанциальных деятелей идеальным бытием.
Кроме перечисленных, и все другие отношения, благодаря которым мир есть систематическое целое, например отношение сходства, противоречия, противоположности, единства и т. п., – суть идеи. Их можно назвать формальными идеями, так как они образуют форму мира. Но кроме формальных, есть ещё и материальные идеи. Таковы все содержания мира, мыслимые нами в общих понятиях, например в понятии лошадь, человек и т. п. В понятии лошадь мы мыслим природу лошади, её лошадность; в понятии человек – природу всякого человека нашу человечность»
- Опять Лоссий нутром чует принципиальное различие идей мира Платона и понятий (воплощений идей в тварно-материальный мир) – объектов-ноуменов человеческого сознания. Здесь существо не субъект-я, а неслиянное единство духа (субъекта-я) и материи (тел-материальных инструментов действия нематериального субъекта в тварном-материальном мире; так называемые с подачи А.В. Болдачева «привилегированные объекты»). Собственно, мир не есть сугубо материя, а ткань, сотканная неслиянным единством, именуемым дух-материя. Дух активный, действующий в материи, оживотворяющий существа тварные, и материя, представляющая собой носитель-проявитель духа в тварном мире в своем неслиянном единстве и составляют живую плоть тварного мира. Понятия – это уже не сами-по-себе идеи, а воплощенные в материю понятий участнения (проекции-эйдосы) идей. Нематериальны 1) сами идеи, 2) дух их воплощающий в материальные понятия и 3) сознание, вмещающее материальные объекты (феномены и ноумены, в неслиянном единстве представляющие в сознании вещи в подлиннике).
«Английский философ XVIII века Беркли совершил ошибку такую же как Антисфен. Он говорил, что, например, треугольник как общая идея не может существовать в нашем уме, потому что он был бы «неостроугольный, не равносторонний, не равнобедренный, но и не разносторонний, а обладающий всеми этими и ни одним из этих свойств» что очевидно нелепо. Явным образом Беркли требует наглядности: он воображает, будто общая идея треугольника должна была бы предстоять перед умом как треугольник; между тем она есть не треугольник а треугольность. Совершенно очевидно, что тожественная треугольность присуща и тупоугольному, и прямоугольному, и остроугольному треугольнику, потому что она не видоизменена ни первым, ни вторым ни третьим способом, но представляет собою остову для спецификации и первым, и вторым, и третьим способом. Увидеть треугольность так, как мы видим единичный равнобедренный прямоугольный треугольник с катетами, равными сантиметру, символизируемый линиями на чертеже невозможно: треугольность абсолютно ненаглядна. Тем не менее, идея треугольности предстоит нашему умозрению, подобно идее четверичности, как нечто в высшей степени содержательное по своим связям и законосообразностям: из идеи треугольности (на плоскости в евклидовом пространстве) следует с абсолютною достоверностью, что у всякого евклидовского треугольника сумма углов равна двум прямым углам» сумма двух сторон больше третьей и т. д. до бесконечности»
- В уме представлены не «общие идеи», а общие понятия, общность которых весьма ограничена наличием прочих общих понятий. Понятие треугольности лишь относительно общее, ибо за рамками данного понятия существуют понятия четырехугольности, пятиугольности и т.д. Все эти ограниченные понятия есть проекции-участнения более относительно же общего понятия многоугольности. За понятием многоугольности сокрыто ещё более общее понятие плоских фигур и т.д. Идеи выражаются-воплощаются в понятия ума как их участнения-проекции, не охватывающие полноту самих идей. Идеи в своей полноте восходят, в терминологии Гегеля, к Абсолютной Идее, вмещающей Всё. Но Всё - это разом и абстрактное-отвлеченное и конкретное-индивидуальное. Вмещение Всего возможно лишь при удалении границ, разделяющих полярности друг от друга. Это и есть понятие Ничто, вмещающего Всё. Вмещение Всего в Ничто есть устранении границ между Что в нераздельную слиянность. Вот такое Всевмещающее Ничто не тождественно ничему конкретному, ни одной из оппозиций Что и ни одной из абстракций-отвлечений от Что. Оно разом нетождественно ничему раздельному и тождественно Всему раздельному в целом.
По «Глава четвертая БОГ И ЦАРСТВО БОЖИЕ»
«1. БОГ
Всякая определенность, рассуждает Франк (стр. 215-242), например А обладает своеобразным характером, поскольку она отличается от всех других определенностей, находящихся в мире, от В, С и т. д., от желтизны, от точки, от справедливости и т. д.; все другие определенности суть не-А в сравнении с А. Итак, чтобы быть определенностью, нужно быть членом целого, состоящего из «А + не-А», причём «не-А» есть все царство определенностей за вычетом А. Следовательно, быть определенностью можно не иначе как находясь в системе всех мировых определенностей взаимно отличных друг от друга. Отсюда следует, что бытие не сводится только к сумме определенностей. В самом деле, определенность А мыслима только как не самостоятельный, до конца не обособимый член комплекса «А + не-А». Для взаимной соотнесенности всех элементов этого целого должен существовать выше такого целого источник так соотнесенных друг с другом элементов. Сам он уже не может быть подчинен закону определенности: если бы он был подчинен ему, он был бы членом системы мира, соотнесенным со всеми определенными элементами его, и, следовательно, в отношении к нему возник бы вопрос, кто сотворил его так, что соотнёс его со всеми элементами мира. Итак, основа мира есть существо, стоящее выше логических законов, т. е. существо металогическое (сверхлогическое)»
- Удивительно как автор не замечает, что когда рассуждает «металогически» (конечно же логически, но в иной логике – сверхаристотелевской), что тем самым покушается на три аристотелевских логических закона. В «металогическом» (спекулятивном, диалектическом) рассуждении А и его оппозиция не-А не есть простая сумма двух членов некоего множества. Это множество как целое, включающее А и не-А, В и не-В и прочие относительно самостоятельные члены есть то Третье (запрещенное законом противоречия), что единит все А, не-А, В, не-В и так далее как свои признаки, свойства, само (Третье) пребывая вне членов этого множества. Так человеческое тело включает и правую и левую руки, и правые левые ноги, глаза, уши, принадлежащие их объединяющему телу. Но само тело как целое (Третье) своих признаков не входит во множество элементов, составляющих целостность тела. Полярности, отрицая друг друга, никогда не смешиваясь друг с другом, тем не менее входят в метацелостность того Третьего, чьим множеством элементов они являются. И это, разумеется, логическое рассуждение, просто выходящее за рамки логических рассуждений аристотелевской логики трех законов. В аристотелевской логике третье запрещено, а в диалектической (спекулятивной гегелевской) логике третье есть ключевой элемент рассуждения. Оно есть то, что единит свои признаки, не устраняя их взаимной полярности в рамках третьего-целого.
Вот не осознавая сути гегелевского спекулятивного способа мышления и рассуждения, Лосский шарахается от формальной логики трех законов с запретом третьего до интуитивного применения временами спекуляивного способа рассуждения.
«Мир есть система множества существ, а основа мира есть Сверхсистемное, Сверхмировое начало, Бог. Отсюда следует, что у Бога нет свойств, которые могут быть выражены понятиями, заимствованными из области мирового бытия; Он несравним и несоизмерим с миром. На всякий вопрос о свойствах Бога, подобных тому, что есть в мире, приходится отвечать отрицанием. Есть ли Бог дух? Нет. Есть ли Бог разум? Нет. Есть ли Бог бытие? Нет, и т. д. Эти отрицания приводят к мысли, что Бог есть Ничто, правда. Божественное Ничто. Такое учение о Боге называется отрицательным богословием (греческое название его – апофатическое богословие). В греческой философии обстоятельно выработано подобное учение о высшем начале Плотином. В Индии оно содержится в учении о Нирване; в Китае – в учении о Тао, выработанном философом Лао-Цзи. В христианской литературе отрицательное богословие выражено в творениях философа шестого века Дионисия Ареопагита под влиянием новоплатонизма Плотина и особенно его последователя Прокла (411-485), последнего великого представителя древнегреческой философии»
- Автор намеренно не поминает положительное (катафатическое) описание характеристик Бога. Поскольку в катафатическом аспекте Бог есть Всё разом: и бытие и небытие, и целое и частное, и конечное и бесконечное, и внешнее и внутреннее и всё всё прочее. Отрицая наравне с апофатическим описанием Бога как Божественное Ничто также и катафатическое Божественное Всё, Ничто превращается в ничего-ноль, из которого невозможно получить Всё (тварный мир), а только нулевое множество («из ничего и получишь ничего»). Диалектическая суть арофатики вкупе с катафатикой заключается в том, что Божественное Ничто содержит Всё как потенциальность скрыто-свернуто содержащую в себе актуальность. Актуальность не развертывается из ничего, а развертывается из сокрытости-неразвернутости её в потенциальности.
«Чтобы точно понять смысл слов «Божественное Ничто», нужно различать два вида отрицания. Положим, на вопрос, есть ли в этой комнате рояль, мы получим ответ «нет». Есть ли в ней диван? Нет. Есть ли в ней книги? Нет.
Такие отрицания ведут вниз, к пустоте. Совсем иной характер имеют отрицания, ведущие к Божественному Ничто: они указывают на то, что Бог стоит выше всякого мирового бытия, которое всегда неполно, всегда ограниченно и, будучи ограниченным, всегда полно отрицаний. Поэтому всякое «что» в мире слишком мало для Бога: Он есть Сверхчто. Отрицания, ведущие вверх к этому Сверхчто, указывают на то, что в Боге нет ничего содержащего в себе отрицание; следовательно, в действительности они суть отрицания отрицаний. Поэтому их можно выразить также и в следующей положительной форме: Бог есть начало, сверхличное, сверхразумное, сверхдуховное и т. д. Он даже есть начало сверхбытийственное: если наше ограниченное существование есть бытие, то Он, конечно, стоит выше бытия. С. Франк прекрасно выразил это в своей книге «Непостижимое», говоря, что Бог не «существует», а «божествует»»
- Бог в апофатике также есть и утверждение и отрицание. А вот суждение Франка «Бог не «существует», а «божествует»» глубоко диалектично. Бог не существует, ибо существует не Бог, а тварный (сотворенный Богом) мир. В мире нет Бога рядоположенного-бытийствующего подобно предметам мира. Но бог есть Абсолютное Бытие (божествует), которое заключает в себе и бытие тварного мира и небытие мира в состоянии его потенции в Божественном Ничто. Иначе сказать Бог не существует, поскольку он есть Причина-Субстанция, которая порождает к существованию (из потенции в Ничто) тварный мир. Бог нетварен, или Источник, а мир тварен, или порождение Источника-Субстанции.
«Если мы приходим к Богу, как Божественному Ничто, только путём умозаключений, мы остаемся холодными к этому началу. Живое религиозное общение с Ним на этом пути не может возникнуть. К счастью, у нас есть другое более непосредственное общение с Ним, религиозный опыт, в котором участвует не только наш ум, но также чувство и воля, все наше существо.
Лица, переживавшие этот опыт, называют его «встречею» с Богом. Немецкий философ Рудольф Отто в своей книге «Das Heilige» хорошо описал основные черты этого опыта. При виде звездного неба, восхода солнца, грандиозного пространства с высоты горы или в пустыне, в величественном храме, в местах великих исторических событий, под влиянием прекрасного музыкального произведения, находясь в опасности, человек иногда внезапно начинает сознавать присутствие чего-то «Совершенно Иного», не сравнимого ни с чем земным. Это Иное предстоит пред ним как mysterium tremendum, т. е. как нечто таинственное, вызывающее благоговейный трепет. Величие, абсолютная мощь и превосходство этого начала производит впечатление полноты бытия. Оно влечет к себе и блаженно очаровывает, фасцинирует.
Сознание присутствия этого начала наполняет душу человека неописуемой радостью. Это – «радость о Господе». Религиозный опыт «встречи» с Богом есть мистическая интуиция, свидетельствующая о том, что «Бог есть»»
- Именно так. Умозрительно Бог остается в сознании как его суррогат – понятие Творца-Субстанции мира. А в интуитивном откровении Бог дан как сугубо индивидуальное переживание («благоговейный трепет»).
«Лицо, имеющее этот опыт, говорит Владимир Соловьев, в такой же мере не нуждается в других доказательствах бытия Бога, как человек, видящий луга и поля, залитые солнечным светом, не нуждается в доказательствах того, что солнечный свет существует.
Религиозный опыт «встречи» с Богом ведёт к молитве, к желанию личного общения с Богом и служит надежным основанием всякой религии. Этот опыт служит источником положительного (по-гречески – катафатического) богословия, согласно которому Бог есть Личность, абсолютно совершенная»
- Вот это уже передергивание. Катафатика касается как умозрительной характеристики Бога как вмещающего Всё: Он и Творец и творение, и Начало и конец (альфа и омега), и многое и единое, и целое и частное и всё всё прочее разом. Также катафатика касается и переживания присутствия Бога во всем: в чистом небе, траинках-былинках, в людях, зверях, во всем творении. Это прекрасно выразил Плотин (цитата из https://augustus.ru/zhizn-duha/apofatika-eto.html ):
«Плотин утверждает, что в словесных выражениях нельзя заключить бесконечное Единое в понятиях, которые определяя Его ограничивают, пишет: «Единое есть все и в тоже время ни одно из существ»».
«Бог есть Любовь, Он есть Творец мира. Сочетание отрицательного богословия с положительным приводит к мысли, что Бог есть существо Сверхлично-личное»
- Не сверхлично-личное, а безлично-личное. Представление умозрительное о Боге как понятии, превосходящеем все понятия в их рядоположенности требует понимания, что Бог несводим ни к одному понятию, но заключает собой все понятия разом (в чем и есть сверхпонятийность Бога в обоих аспектах описания Его Бытия – и апофатического и катафатического). Потому в вопросе о личностном или безличностном аспекте Бога ответом будет: Бог разом и безличностный и личностный. Безличностный – это Единое, Браман, а личностный – это и мировой Логос-Брама, и прочие боги индуизма (Шива, Вишну, Кришна, Рудра и другие), и христианский личный Бог-Сын – Христос. И каждое тварное существо связано с личным-индивидуальным аспектом Абсолюта-Бога – Высшим Я, или Атманом.
«В основе христианства, в отличие от других религий, лежит догмат Троичности: Бог един по существу и троичен в Лицах. Это учение получено человеческим умом из Откровения и не может быть доказано нашим разумом»
- Доказано не может быть, но может быть интерпретировано в разных религиях как постулаты (в христианстве - догматы), принимаемый на веру. В абстрактно-логической (метафизической) интерпретации Бог-Абсолют есть триединство Идеи (мира идей Платона), Движения (духа-драйвера, оживотворяющего энергией-силой тварный мир) и Абсолютного Пространства (мирового Сознания, в котором и свершается феерия проявления-творения мира к существованию). К этому триединству примыкает четвертый принцип мироздания – Материя. Материя – это та основа мира, которая выступает носителем-проявителем вечных полных в неизменности идей в тварные преходяшие вещи-объекты, творимые-различаемые субъектами-я в своих участненных сознаниях в Пространстве-Сознании мира.
«Без сомнения, существуют разумные основания, в силу которых Абсолютная личность должна быть троичною. В истории богословия и философии есть остроумные и глубокомысленные учения об этом догмате, но они – не доказательства Троичности, а только попытки понять значение трёх аспектов бытия Бога. Особенно важно в этом догмате учение о том, что Лица Св. Троицы не изолированы друг от друга, а единосущны. Это понятие имеет существенное значение для нашей теоретической деятельности познавания мира: сотворенные Богом личности тоже не изолированы друг от друга, а единосущны друг с другом, правда, только частично. Не менее важное значение имеет учение о том, что Бог есть Любовь не только в отношении к миру, но и в Своей внутритроичной жизни, осуществляющей идеал любви, как приобщения к своей личности другой любимой личности во всей полноте её бытия. Любовь друг к другу трёх Лиц Св. Троицы есть осуществленный идеал единодушной жизни любящих друг друга личностей; поэтому она имеет существенное значение для нашей практической деятельности, как абсолютное добро, служащее для нас указанием цели, к которой мы должны стремиться в своих отношениях друг к другу. Таким образом, учение о Боге как Св. Троице есть фундамент и купол христианского миропонимания, столь существенно содействующий в разработке онтологии и аксиологии (теории ценностей), что философия имеет право опираться на него, хотя оно и не может быть доказано. Во многих философских системах есть положения не доказанные, но принятые, например, как постулаты, т. е. как требуемые умом или совестью допущения. И христианская философия имеет право пользоваться полученным из Откровения догматом Троичности, потому что он даёт завершение системе остальных доказуемых положений её»
- Верное понимание соотношения веры и умозрительной логики доказательств. Глубинная ошибка логическая в интерпретации догматики христианства – это деление мироздания на две области изолированные друг от друга до степени абсолютизации независимости Божественного от тварного. Божественная область изолирована от зла, ибо есть Добро незамутненное ни малейшей примесью зла. Соответственно и зло остается самосущим, ибо не имеет Причины-Субстанции в Боге христианства. Утверждение о несубстанциальности зла несостоятельно в логической системе мироздания, где один полюс (Бог-Добро) изолирован-оторван от другого полюса (зла). Ведь в таком раскладе добро в мире имеет свое причинное основание – Добро (Бог-Субстанция), а зло беспричинно. Но невозможно истребить, победить то, что не имеет причинного корня (субстанции-основания). Как человек может отказаться от зла, если зло в человеке пребывает беспричинно? Если всё же зло имеет причину, то оно либо исходит из Единой Причины (Абсолюта-Бога), либо мироздание порождено двумя Субстанциями: Добра (Бог) и зла (Сатана).
По мне, очевидно, несостоятельно трактовать добро и зло как изолированные друг от друга самосущие основания. Всё же они соотносительны, но меняется их соотношение по мере проявления мира в цикле бытия, исходящего от полюса Добра (незамутненный Дух) к полюсу зла – дух, погруженный в материю, замутняющую дух человеческого существа в состояние авидья – «знаю, что ничего не знаю». Зло олицетворяет неведение, невежество участненного субъекта-я в человеческом существе, который не по духу своему подвержен злу (грехам), но по затемненности духа грубым материальным покровом низших своих тел (физиологического, психического, ментального) вблизи полюса Материи, вследствие чего дух забывает о своей духовной чистоте и переживает себя как ложное эго, что выражается в афоризме: «человек не ведает что творит». Потому нет плохих людей (в их духе-субъекте), но есть неведение духа, забвение им своей истинной природы единой с Богом. А дальнейшая эволюция бытия мира от кульминации опускания духа к полюсу материи ведет субъекты-я к постепенному освобождению их от затмения плотной энергетикой грубой материальности. Дух (субъекты-я) начинает свое обратное восхождение от полюса материи к полюсу Духа, преодолевая зло (грехи) сотворенные собственным неведением опосредованно выбором свободной воли человека к устремлению в Отчий Дом (к Богу-Абсолюту в соответствии с Божественной Волей, Божьим Законом).
«К мысли о Боге мы пришли, усмотрев, что система мира могла возникнуть не иначе как благодаря более высокому сверхсистемному началу. Согласно христианскому учению, мир сотворен Богом и творчество Его глубоко отличается от нашей деятельности. Когда мы, люди, делаем какую-либо вещь, архитектор вместе с рабочими строит дом, скульптор делает из мрамора статую, мы нуждаемся в существующем независимо от нас материале, в дереве, глине, песке, мраморе. Бог не имеет перед Собою никакого материала. Бог «творит мир из ничего».
Некоторые мыслители понимают эти слова так, как будто «ничего» есть материал, из которого Бог сотворил мир, и ломают голову над тем, как это возможно, не будучи в состоянии дать вразумительный ответ на такой вопрос. В действительности этими словами выражена очень простая мысль, только высказанная, к сожалению, грамматически неудачно. Она состоит в следующем. Бог творит мир, не заимствуя для этого никакого материала ни извне Себя, ни из Самого Себя. Вне Бога нет никакого предлежащего перед ним материала. И из Себя Он ничего не извлекает и не передает в состав мира, потому что, как Сверхсистемное начало. Он не имеет в Себе никаких частей, которые могли бы быть выделены для создания мира. Мир сотворен Богом как бытие иное, чем Он, сполна новое в сравнении с Ним. Бог есть Творец, мир есть тварь»
- Логическая несуразица. Бог не имеет в Себе никаких частей. Но Бог не имеет и вне себя никаких частей. Так где же пребывают вещи-участнения мира как целого до творения мира? Если частей мира нет ни в Боге, ни вне Бога, то мир есть, существует абсолютно независимо от Бога и такой мир вечен, а не тварен-преходящ. Бог для мира не требуется, ибо в мире части есть, а Боге их нет. Выход из этого логического абсурда (постулата материализма о самосущести мира) заключается в отказе от слепого следования догмату христианства о творении из ничего в пользу постулата, основанного на диалектическом рассуждении о природе мироздания. Мироздание представлено единством-связью своей Причины (Субстанция-Абсолют-Бог) и следствия-порождения этой причиной тварного мира. При этом тварный мир есть в двух формах, заключенных в Бытии мироздания. Это форма бытия-существования мира в акте-эволюционном процессе творения-проявления мира из Божественного Ничто, вмещающего Всё (мир). И это форма небытия-несуществования мира во время его пребывания в Божественном Ничто непроявленно. Как может мир пребывать непроявленно в форме небытия в божественном Ничто? Может пребывать потенциально (в аналогии как целое взрослое существо пребывает в семени), или нераздельно слиянно. А вот бытие мира есть проявление мира из потенции нераздельно слиянного в актуальность неслиянно единого – предметная множественность мира из «семени мира», находящегося в Божественном Ничто. А из христианского догмата творения из ничего-нуля и не получишь ничего кроме исходного нуля. Сколько математических точек не складывай вместе из них не получишь линии, а только исходную точку (сумма нулей равна нулю).
«Сотворив мир, Бог не покидает свои создания: Он вездесущ; всегда и везде Он с нами»
- Это суждение будет абсурдным при следовании догмату творения из ничего. Бог независим от мира ибо в боге нет мира, его частей. Но сотворив мир (по своей прихоти, ведь мог и не творить мир) из ничего Бог превратился в Нечто зависимое от тварного мира. Он не отстранен от мира (хотя в Боге нет ничего от мира), а проникся участием, любовью, более того вездесущием (Ему дело стало до малейшей части мира). Но как можно быть везде с теми, кого принципиально нет в Боге? Ведь у Бога ничего нет от мира, ни единой части мира. Откуда же берется причастность миру Бога? Нет никакого единородства, единосущести мира и Бога, поскольку в Боге нет ничего от мира. Мир и Бог в догмате творения из ничего отделены друг от друга пропастью. Зато в концепции Божественного Ничто (а не ничего) весь мир присущ Богу, пребывая в Божественном Ничто слиянно нераздельно как потенция огромного дерева заключена в малюсеньком семечке. Вот в этой концепции мир-творение и Бог-Творец неразрывно связаны и единосущи, ибо в каждом тварном существе присутствует частичка-представитель Самого Бога-Творца – субъект-я, или Божественный Дух, оживотворяющий все тварные существа.
«Как понять это вездесущие Бога? Великий философ св. Августин (354-430) говорит о себе, что в молодости он вследствие привычки все представлять не иначе как в чувственных формах, мыслил даже и Бога если и не в форме тела человеческого, то, по крайней мере, чем-то телесным, проникающим все части своего мира и простирающимся в бесконечные пространства. «Дело в том, что я ничего не мог представить себе вне пространства; всякий предмет, не наполняющий собою определенного места, исчезал в моём понятии, представляясь ничем, даже не пустотою, а совершенно ничем». Отсюда следовало, что «все твари будут тогда наполнены Тобою так, что в теле, положим, слона, больше будет Тебя, нежели в теле воробья, насколько первый больше последнего; субстанция будет тогда представляться как бы раздробленною на различные части всего мира, и Ты будешь присущ им соразмерно их величине. А между тем Ты, Господи Боже наш, совсем не таков, как я представляю Тебя. Но Ты не озарил ещё светом Своим моей тьмы». В более зрелом возрасте Августин понял, что Бог есть существо сверхпространственное; поэтому Он не разлит по всему миру, но и не отдален от мира никаким расстоянием; во всяком месте и во всякое время Он непосредственно влияет на сотворенный Им мир.
В этом всепроникающем влиянии состоит Его вездесущие в мире; всегда и везде Он непосредственно связан с нами»
- Вездесущесть в мире Бога-Субстанции заключено в участнении Бога по аналогии как солнце участняется в своих лучах . Ибо целое есть сущее в своих частях (участнении), а каждая часть целого несет в себе всё целое. И это отношение всецелого и участненного раскрывается логически как отношение потенции, вмещающей свернуто всю актуальность, и актуальности, несущей в себе всё целое потенциально. В отношении Бога в аспекте Его вездесущести Бог есть (одним из своих аспектов) участненность. И эта участненность есть субъекты-я, или Дух Божий в тварных существах (во всём тварном мире). В этом сокрыт глубочайший смысл индуистского изречения «тат твам аси», или «ты есть То». Аналогично вездесущести Бога и его аспект Вседержителя заключен в отношении Бога как всецелостности и тварных существ как участненности в них Духа Божественного – в субъектах-я тварных существ. Бог есть Вседержитель мира тварных существ, ибо ни одно существо, ни мир в целом не могут существовать-бытийствовать без присутствия в них Духа Божьего – субъектов-я.
«2. Царство Божие
Все поступки каждого деятеля целестремительны. Их цель состоит в достижении какой-либо положительной ценности или в устранении отрицательной ценности. Под влиянием опыта каждый деятель развивается, именно старается улучшить свою жизнь, наполняя её все более ценным положительным содержанием и научаясь устранять все, что имеет отрицательную ценность»
- Вновь логически ущербно в сравнении с восточной эзотерической (мистической) традицией. То, что субъект («каждый деятель») устремлен к добру, а не ко грехам, логически отрицается тем, что в «падении в материю» (инволюционном погружении в мироздании от полюса Духа, незамутненного материей, к полюсу грубых материальных энергий на нижних планах бытия мира – физическом, астральном) грубо-материальные тела существ на планах бытия вблизи полюса Материи замутняют дух-субъект-я неведением/невежеством («знаю, что ничего не знаю»). Субъект-я здесь утрачивает свою изначальную незамутненность материальными оболочками-телами существ, пребывающих в плотных слоях-планах материи и характеризуется переживанием себя как ложное-эго (эгоизм), творящее выборами свободной воли (своеволием) грехи (отрицательную энергию кармы). И только пройдя через многочисленные нравственные испытания земного воплощения в существо-человека, наделенного Богом свободой воли, дух-субъект-я, обретя этот бесценный нравственный духовный опыт в земных воплощениях в человеческое существо, способен осознать ложность, грешность своего эгоизма и свободно подчинить свою волю Божьей Воле, Божьему Закону. Свершив этот духовный переворот, субъкт-я обретает способность волевого устремления в Отчий Дом на пути духовного восхождения из глубин материи (грубо-материальных планов бытия мира) на планы бытия тонко-материальные (ментальный план бытия – нирвана, или мир огненный, буддический и более материально-тонкие планы бытия мира) до возврата к полюсу Духа в Отчиц Дом – Царство Небесное.
«Положительную ценность имеет всё то, что приближает к абсолютной полноте жизни, т. е. к бесконечно содержательной жизни, а отрицательную ценность имеет всё то, что удаляет от полноты жизни»
- И это творение субъектом-я положительных ценностей, приближающих к Творцу-Отцу, сочетается творением грехов субъектом-я, утратившим в плотных материальных планах бытия самосознание своего единородства с Богом, замещенное переживанием себя как самосущего эго – ложное эго. Вот это ложное эго, неведение и порождают грехи, как ошибочные поступки существа-человека, удаляющие его от своего Отца-Бога через своеволие (грешные ошибочные выборы безнравственных поступков).
«Бог есть существо, обладающее полнотою жизни и абсолютным совершенством. К великой цели достижения божественной полноты бытия стремятся сознательно или бессознательно все существа. Эта истина давно уже открыта философиею.
Платон и множество философов его школы, а также Плотин и множество сторонников основанного им новоплатонизма учат, что цель жизни – «уподобиться Богу, насколько это возможно». Согласно Аристотелю, весь мир стремится к Богу как существу, любимому вследствие Его совершенства.
Многие христианские Отцы Церкви и философы считают обожение по благодати целью жизни.
Найденные нами свойства субстанциальных деятелей дают право назвать их термином личность подобно тому, как всякого человека мы считаем личностью. Но по степени своего развития субстанциальные деятели так глубоко отличаются друг от друга, что необходимо различать действительные личности и личности потенциальные, т. е. возможные.
Действительная личность есть существо, сознающее абсолютные ценности нравственного добра, истины, красоты и долженствование осуществлять их в своём поведении. Человек есть действительная личность, правда, очень часто не исполняющая своего долга, но всё же не лишенная сознания идеи долга. Субстанциальные деятели, стоящие ниже человека, животные, растения и т. д. вплоть до электронов и, может быть, ещё более элементарных существ, которые будут открыты, суть только потенциальные личности; они бессознательно стремятся достигнуть более сложной жизни и только после многих переживаний, длящихся миллионы лет, могут развиться настолько, чтобы стать действительною личностью»
- Так называемые «потенциальные личности» - это существа лишенные свободы воли. Они ведут существование вписанное в законы природы, управляемое законами природы. В отличие от них человек есть существо, наделенное Богом свободой воли. Человек осознает законы природы (воплощение в проявленное бытие Закона Божьего) и свободен поступать в согласии с законами природы и достичь осознания Закона Божьего. Но также в связи со свободой воли человек способен и совершать поступки идущие в разрез с законами природы и Законом Божьим (изложенным в версии Ветхого Завета и современной версии Нового Завета). Это есть использование человеком свободы воли как своеволия. Но наделив человека свободой воли, Бог наделяет человека и ответственностью за свои поступки. Так, свершая своеволие и плодя грехи, человек отягощает себя отрицательной энергетикой кармы, что влечет ответственность-воздаяние за совершенные человеком поступки. Насилуя, причиняя страдания другим людям в данной земной жизни, человек обрекает себя на удары судьбы уравновешивающие-искупляющие совершенные безнравственные деяния либо в этой же текущей воплощенной земной жизни, либо в новом земном воплощении после смерти. Если человек не делает правильных выводов из ударов судьбы (не принмает их за воздаяние за совершенные грехи, не кается-отказывается от свершения в будущем безнравственных поступков), он обрекает себя на повторение собственных страданий за свои безнравственные деяния в последующих жизнях. Такое упорство может привести субъекта-я к «снятию с эволюционной дистанции» - утрата индивидуальных накоплений духовной души и отправление духа-участнения (Божественной монады) в исходную точку Старта эволюции монад в бытии проявленного мира.
«Как уже сказано выше в разделе «Множественность субстанций», средством для достижения более сложной жизни служит союз нескольких субстанциальных деятелей, сочетающих свои силы для общей жизни и образующих более или менее устойчивое целое. Таковы системы атомов, молекул, организмов растений и животных. Земли, Солнечной системы, Вселенной. Во главе каждого такого целого стоит деятель более высокоразвитой, чем подчиненные ему деятели, служащие ему органами.
Таким образом, вся система мира имеет иерархическое строение»
- Вся система материальных тел мира (от атома, молекулы, клетки, многоклетосного организма, минерального, растительного, животного и человеческого царств природы, планет, звезд, галактик, вселенных) основана на духовной иерархии «субстанциальных деятелей» - от субъектов атомов, молекул, … планет, звезд, галактик, вселенных, до Субъекта мира в целом – мирового Логоса, Брамы, чьим телом выступает тварный мир в целом. Вся иерархия субъектов-я есть участнение мирового Субъекта (Логоса, Брамы). Сами субъекты-я различаются по степени-уровню своей сложности, что определяет какой по масштабу фрагмент мира они способны различать-творить в своем сознании.
«Учение о том, что весь мир состоит из личностей действительных или, по крайней мере, потенциальных, есть персонализм (латинское слово persona – личность). Изложенный вид этого учения, согласно которому мир есть система, построенная иерархически, можно назвать иерархическим персонализмом. Лучший образец такого персонализма есть метафизика Лейбница»
- Следует учитывать, что личности начинаются не ранее эволюционной стадии появления в мире человека, наделенного свободой воли и ответственностью за свои свободные выборы. До человека ни животные, ни растения, ни более низкие царства тварных существ не наделены ответственностью за свою активность-деятельность и пребывают вне сферы действия Закона Кармы, не являются личностями.
«Всякая личность, даже и потенциальная, стремится к улучшению своей жизни и в конечном итоге к совершенной полноте бытия»
- Если атом нарекать «потенциальной личностью», то логически столь же правомерно нарекать субъект-я атома «потенциальным Богом-Абсолютом», ведь ещё древняя мудрость нарекла это соотношение «потенциальной личности» как «всё содержится во всем», а в простейшей наглядной аналогии в мизерном семечке потенциально содержится громадное дерево.
«Многие существа стремятся к полноте жизни лишь для себя, не заботясь о жизни других личностей. Такой способ поведения есть эгоизм. Даже и вступая в связь с другими деятелями, они преодолевают свой эгоизм лишь настолько, чтобы улучшить свою жизнь. Заботясь только о себе, эгоистически настроенные существа стремятся захватить в своё исключительное обладание некоторый участок пространства и взаимно отталкивают друг друга, создавая таким образом своё более или менее объёмистое пространственное материальное тело (о различии между пространственным и союзным телом см. конец раздела «Множественность субстанций»). Такая борьба есть не только равнодушие к другим существам, но даже во многих случаях и вражда к ним»
- Вновь тенденция к абсолютизации одной стороны взаимоотношения тварных существ. Игнорируется полярная тенденция взаимососуществоания тварных существ в их сообществах-ценозах (экосистемах), вне которых одиночные тварные существа не способны существовать. Наличие экосистемы взаимодействующих существ разных уровней организации (минеральный химиоценоз геосферы, биогеоценоз микроорганизмов, растений, животных, а всё вместе биогеоценозы лито- гидро- и атмосферы земли) образуют целостное сообщество царств природы, населяющих землю. И в этом мегасообществе (мегаценозе земли) тварные существа в равной мере как проявляют тенденцию «эгоизма», так и тенденцию «альтруизма-сотрудничества», что совместно в неслиянном единстве обеспечивает устойчивое существование тварных существ планеты Земля.
«Преображенное тело небожителей служит внешним выражением их внутренней духовной жизни. Это – духоносное тело. Свет, излучаемый таким телом, звуки пения ангелов отличаются необыкновенною красотою, как это мы знаем из сообщений о видениях святых. Жизнь членов Царства Божия состоит в творении и усвоении только абсолютных ценностей, т. е. нравственного добра, красоты, усвоения истины. Будучи свободны от эгоизма и потому в совершенстве следуя воле Божией, они созерцают Господа Бога лицом к лицу, и уже это созерцание наполняет дух их блаженством. Однако жизнь их вовсе не сводится только к этому пассивному созерцанию. Они, как и все личности, наделены творческою силою и в Царстве Божием проявляют её в максимальной степени. Каждый из них творит нечто своеобразное соответственно своей индивидуальности, но вследствие вполне единодушной жизни акты их творчества гармонически согласованы друг с другом и образуют органически единое прекрасное целое. Такое творчество можно назвать соборным. Некоторое подобие его в нашей области бытия представляет собою, например, исполнение девятой симфонии Бетховена: каждый оркестрант исполняет свою, отличную от других партию и каждый певец поёт отличным от других голосом, но целое получается гармонически единое и прекрасное»
- Вознесенное человечество – это следующая за бытием человека земного физическоо плана ступень бытия на планах высшем астральном и ментальном (тонкоматериальные по отношению к физическому плану бытия миры). У существ, пребывающих в воплощении на этих планах бытия мира нет физического тела, нет через физическое тело привязанности к физическому грубоматериальному плану бытия. Они выходят из сферы действия Закона Кармы, ибо их воля осознанно подчинена Воле Божией. Но эта свобода от отрицательных кармических энергетических накоплений не позволяет вознесенному человечеству непосредственно воздействовать на катастрофические наслоения отрицательной энергии кармы на физическом плане бытия, порожденные невежеством-неведением человечества земного, творящего своеволием эти мертвящие слои отрицательной энергии на физическом земном плане.
Эти накопления отрицательной энергии людьми «неведающими, что они творят» ведут к природным катастрофам, угрожающим самому существованию земного человечества и затрагивают существование также и тонкоматериальных миров. Потому миссией каждого члена вознесенного человечества является статус Спасителя при их периодическом воплощении в земную физическую жизнь (так называемые аватары). Они в земном воплощении имеют возможность приносить в жертву младенческому земному человечеству свои личные индивидуальные накопления благой энергии кармы, связывая перерабатывая огроммый массив негативной энергии кармы, непрестанно творимой земным человечеством по эгоистическому неведению того, что ими творится. Потому в христианстве автара Иисуса Христа именуют Спасителем. Но эта его миссия осуществляется и всеми прочими аватарами. И даже духовно менее совершенные (в сравнении с вознесенным человечеством) люди-праведники выполняют эту благородную миссию Спасителя, но в меньшем масштабе. Каждый земной человек, осознающий свое единородство с Богом, вносит свой посильный вклад в миссиию Спасителя, творя нравственные поступки и воздерживаясь от свершения поступков безнравственных.
По «Глава пятая ЦАРСТВО ПСИХО-МАТЕРИАЛЬНОГО БЫТИЯ»
«1. Эгоистические существа
Психо-материальное царство бытия состоит из субстанциальных деятелей, которые стремятся к полноте жизни, но желают достигнуть её в себе и для себя, предпочитая себя другим личностям. Это есть эгоизм, себялюбие.
Такие личности в своём поведении не идут по пути, указанному Иисусом Христом: люби Бога больше себя и ближнего, как себя. Эгоизм обособляет от Бога, поскольку деятель ставит цели, несовместимые с волею Бога.
Эгоизм также обособляет деятеля от других существ мира, поскольку деятель равнодушен к ним или даже вступает во враждебное противоборство к ним»
- Важный метафизический вопрос откуда берется эгоизм в человеческих существах? В царствах природы нижестоящих в эволюционном аспекте нет эгоизма, в том смысле как он понимается в отношении к человеческим существам. Для существования эгоизма существо должно осознавать себя, свое я как нечто отличающее его от других существ, противостоящее другому как я противостоит не-я. Неведение о том, что я и другие существа составляют единство их происхождения-участнения от Божественного Я и служит основанием человеческого эгоизма. Человек существо есть участненное и ограниченное неведением своей истинной природы (заключающейся в «тат твам аси») в силу замутненности близостью в эволюционном положении в мироздании к полюсу Материи. Потому естественным состоянием человеческих существ в земном грубоматериальном воплощении является родовое неведение («знаю, что ничего не знаю», «не ведают, что творят») – состояние авидья. Но при этом существа земного человечества наделены свободой воли и кармической ответственностью за свои действия (помыслы и поступки). Вот потому человечество земное, пребывая в эволюционном положении младенца «неведающего, что он творит» озабочены влечениями своего эгоизма (ложного эго) и многократно больше творят отрицательную энергию кармы вследствие эгоистических устремлений, чем положительную энергию кармы благородных нравственных поступков. Потому более эволюционно духовно продвинутым представителям земного человечества приходится творить благую карму «за себя и за того парня», чтобы уменьшать дисбаланс превалирования отрицательных кармических энергий над положительными. Но этих усилий катастрофически недостаточно и основная тяжесть миссии Спасителя лежит на плечах Вознесенного человечества.
«Субстанциальные деятели не получили от Бога никакого определенного характера; каждый из них наделен свободною сверхкачественною творческою силою и стоит перед задачею самостоятельно и свободно выработать характер своей жизни, выработать свои качества. Бог не творил такие типы бытия, как кислород, вода, амеба, вошь, клоп, рыба, орел, тигр, земной человек. Деятели, вступившие на путь эгоизма, сами вырабатывают эти типы жизни»
- Очередное нарушение принципа диалектического рассуждения. Бог Сам не творит перечисленные воплощенные существа. Этим занимаются представители-участнения Бога – Космические Строители (иерархия духовных существ, творящих предметное многообразие мира на всех уровнях планов бытия мира). Но разве участнения Бога оторваны, утратили связь с Богом? Разумеется нет! Как гласит восточная мудрость «у Бога нет других рук кроме твоих» (своего рода перефразировка принципа «тат твам аси»). Бог творит мир «руками» своих участнений субъектов-я, начиная от мирового Логоса-Брамы до рук субъекта человеческого существа, творящего «младенческие поделки» - предметы техносферы в рамках человеческой культуры.
«Стремясь к полноте жизни и не достигая её ни в каких своих поступках и типах жизни, эгоистические деятели переходят все к новым и новым деятельностям и даже вырабатывают новые типы жизни. Рано или поздно наступает разлад между деятелем и его союзным телом: или деятель, стоящий во главе тела, начинает нуждаться в более совершенном теле, или, наоборот, подчиненные ему деятели начинают нуждаться в лучшей жизни и тогда наступает смерть, т. е. отделение друг от друга главного деятеля и его союзного тела. Как существо сверхвременное, субстанциальный деятель после смерти не утрачивает жизни; он начинает привлекать к себе новых союзников и строит себе новое тело, более соответствующее тем способностям, страстям и привычкам, которые он выработал в предыдущей жизни. Таким образом, например, субстанциальный деятель, сначала живший как электрон, становится на более высокой ступени развития организатором атома и ведёт жизнь более сложную, чем прежде, например жизнь атома кислорода, далее он сможет стать организатором молекул, например, воды, потом достигнуть такой ступени развития, чтобы организовать себе тело одноклеточного организма, например какого-либо вида амеб, и так далее вплоть до того, что он достигает после миллионов лет своего развития до такой сложной жизни, как, например, жизнь собаки, лошади, обезьяны.
Столь высокоразвитой субстанциальный деятель стоит на пороге перехода от животности к человеческой разумности; он может вступить в человеческий организм и стать во главе какого-нибудь важного органа, например печени.
Научившись в человеческом организме типу человеческой жизни, 11-158, он может, наконец, стать во главе человеческой зародышевой клетки и родиться как человек.
Человек, сохраняющий до конца своей жизни интерес к человеческому типу бытия, может после смерти несколько раз вырабатывать себе человеческое тело. Далее, выработав в себе способности, пригодные для жизни более сложной, чем человеческая, он может после смерти начать совершенно новый тип жизни. В самом деле, по сравнению с жизнью членов Царства Божия, способности человека и деятельности его крайне ограниченны. Существует множество форм жизни более высокой, чем человеческая. Например, такое социальное целое, как государство, есть личность более высокого порядка, чем человек. Во главе государства стоит субстанциальный деятель, союзное тело которого состоит из людей, граждан государства, служащих ему органами. Такая личность способна к деятельностям, чрезвычайно сложным, таким, как война, суд, законодательство, требующим целесообразного сочетания деятельности множества граждан.
Мысль, что живое существо после смерти опять появляется на свет с телом, подобным прежнему, или даже переходит к другому типу жизни, называется учением о перевоплощении или учением о переселении душ»
- Удивительно как идеи реинкарнации субъективных деятелей (духа, субъекта-я) от простых к более эволюционно сложным существам совмешаются в уме Лосского с догматами богословия. Да Лосский, благодаря своему пытливому уму, самый настоящий еретик! :)).
«Более половины человечества верит в перевоплощение. Многие философы Древней Греции и нового времени, например Пифагор, Платон, Плотин, Лейбниц, придерживались этого учения. Но, с другой стороны, есть также много противников его. Отчасти это объясняется тем, что оно часто сопутствуется грубыми ошибочными представлениями. Например, великий философ Плотин думал, что человек с таким пороком, как обжорство, становится в новой жизни свиньею. Само собой разумеется, что личность, достигшая человечности, уже не спускается до животности, хотя и может вырабатывать все новые и новые пороки вплоть до движения в направлении к сатанинскому бытию.
Называя перевоплощение переселением душ, некоторые люди воображают, что умерший деятель вселяется в другое уже готовое тело. Это представление неправильное: покинувший своё тело деятель сам привлекает к себе новых союзников и строит себе новое тело соответственно своим потребностям»
- Вернее сказать, новое тело перевоплощенной духовной души (бессмертная триада: высший ум, или разум; тело мудрости, буддхи; и неизменная в эволюции атма – потенциальное всезнание, свет знания оппозиционный тьме-тману неведения - состояния отождествления себя с ложным эго, эгоизмом) строится космическими строителями соответственно кармическому багажу, присутствующему в бессмертной душе. Если в прошлой жизни человек погряз в грехах, то в посмертном чистилище происходит выгорание отрицательных кармических энергий (частичное воздаяние за грехи), но корни этих эгоистических устремлений остаются в бессмертной душе (так называемые санскары – семена будущего характера в новом воплощении человека на земле). Устранить санскары можно только в работе над собой в текущих воплощенных жизнях, но не в посмертном пребывании души в тонком мире. Эгоизм нужно преодолеть в земной воплощенной жизни с её испытаниями, так называемыми «ударами судьбы». Тогда будет устранен источник-корень того или иного эгоистического стремления, страсти. Земные страдания, которые мы сами себе обеспечиваем нашими эгоистическими выборами, поступками, являются лекарством (хоть и горьким), но позволяющим нам сменить вектор устремлений с эгоистических желаний-целей на альтруистические нравственные выборы, отвечающие Закону Божьему.
«Не следует думать, будто изложенное мною учение о перевоплощении имеется в религии буддизма. Оно глубоко отлично от учений буддистов уже потому, что буддизм не признает существования души как сверхвременного я, которое, будучи тем же я, строит себе после смерти новое тело. Буддисты думают, что личность состоит только из множества событий, из процессов во времени и если умирающий человек любит жизнь, то процессы, из которых состоит его личность, являются причиною возникновения новых процессов, составляющих новую личность, состояния которой будут зависеть от поступков прежней личности; например, если прежняя личность совершила убийство, то новая личность подвергнется в свою очередь убийству. Такую судьбу личности, зависящую от прошлого, они называют кармою. Эти мысли нельзя назвать учением о перевоплощении личности, потому что буддисты не признают одного и того же я, которое после смерти начинает новую жизнь»
- Трактовка личности в буддизме, индуизме, восточной концепции эзотеризма кардинально отлична от христианской богословской концепции. Дело здесь в том, что личность христианского богословского толкования неразлучна с привязкой пониманием индивидуальности. Индивидуальность в богословии есть обладание личностью. В восточной традиции индивидуальность, разумеется, не отрицается, но именуется не личностью человека, а его сущностью. Сущность-я человека едина во всех перевоплощениях, а личность – это личина на сущности в конкретном воплощении. В новом воплощении обретается на срок одной преходящей жизни иная личность, чем та, что была в прошлом воплощении, но сущность-я остается прежней. Так Даниил Андреев привел пример (в работе «Роза мира») перевоплощения сущности (субъекта-я), известной под исторической личностью Мольер в 17 веке во Франции в личность писателя 20 века в России, известной как Михаил Булгаков.
«Современная наука выработала учение о происхождении видов растений и животных друг от друга и о том, что предки человека – животные.
Изложенное учение о перевоплощении согласуется в этом отношении с наукою и может быть использовано для теории эволюции. Между прочим, на основе персонализма и учения о перевоплощении становится понятною гениальность нашего организма, проявляемая им в процессах питания, роста и особенно в процессах заживления ран и борьбы с болезнями. Наше я строит своё союзное тело весьма целесообразно, опираясь на опыт свой и своих союзников, приобретенный в течение миллионов лет»
- Ошибочно трактовать участненное я (субъект-я человека) как волящее-творящее свои тела. Здесь в лучшем случае сотворчество высших «субстанциальных деятелей» и нашего индивидуального я (участненного субъекта уровня сложности человека).
Мы не строим свои тела буквально, а модифицируем их в соответствии с нашими волевыми устремлениями. Строят тела «деятели» - строители космоса – обладающие куда более высоким уровнем субъектной сложности. Участие нас в этом строительстве в аналогии есть овладение предоставленным высшими субъектами телом в его пользовании и успехи тут возможны в модернизации тела по мере повышения собственного уровня субъектной сложности. Так в аналогии юзеры-пользователи не создают себе компютеры, но относительно успешно ими пользуются как своим инструментом деятельности с использованием ПК. При этом юзеры могут совершенствовать своё владение возможностями компа, оставаясь его пользователем, но не создателем. Так и наши тела нам предоставляются Всевышним (Строителями космоса), а мы лишь пользуемся этим инструментом своей активности в тварном мире, совершенствуя навыки этого пользования. А вот строители космоса наши тела творят в строгом соответствии с кармической картой построения тела и мы получаем тела строго адекватные нашим кармическим накоплениям вне зависимости от нашей индивидуальной воли (наших хотелок о своем теле).
Анализ Лосским концепции эволюционизма Вл. Соловьёва.
«2. Эволюция
…эволюционизм Соловьева отличается от натуралистического эволюционизма главным образом тем, что натуралист рассматривает фактический состав бытия, не обращая внимания на объективные ценности и смыслы (или даже отрицая их), тогда как для Соловьева весь эволюционный процесс представляет интерес лишь постольку, поскольку в нём можно найти реализацию объективных, в особенности абсолютных, ценностей и смыслов.
Это различие точек зрения тотчас же и неизбежно должно ещё более осложниться. Натуралист, видящий в мире лишь слепую игру механических сил, полагает, что каждый позднейший тип природного бытия есть сполна произведение предыдущих типов природного бытия. Философ, признающий осмысленность эволюции, усматривая в ней нарастающее воплощение ценностей и смыслов, не может допустить, чтобы этот процесс был сполна обусловлен лишь низшими по ценности, слепыми причинами. Осознав понятие ценности и различия ценностей по рангу, нельзя не признать, что ценности следующим образом связаны друг с другом в системе эволюции. Все существа бессознательно или сознательно стремятся к высшей ценности, именно к наибольшей содержательности жизни»
- Теперь налицо абсолютизация тварных существ как тотально целеустремленных к «наибольшей содержательности жизни». Но разве тупики эволюции и дегенеративное направление в эволюии тварных существ мира не свидетельствуют об иной направленности механизма эволюции? Какая «наибольшая содержательность» в жизни гельминтов, утративших-редуцировавших многие функции своих организмов в простоте условий их жизни в организме их хозяина? Напротив, в эволюции тварного мира действуют две полярные силы. Одна сила выводит устремляет тварные существа на новые уровни их физиологической организации в череде эволюционных прорывов к более сложному существованию с усложнением их тварного устройства с помощью эволюционного механизма ароморфозов. Другая сила (реализуемая через естественный отбор) устремляет существа приспосабливаться к условиям среды, не меняя своей сложности (идиоадаптациогенез), или посредством упрощения своей организации (прямой регресс). Дело в том, что эволюция физического мира с его тварными существами идет не как восходящий поток от простого к сложному-более полному содержательно, а по механизму «древа развития» с «кроной» из ароморфного направления («магистраль») развития, «тупиков» идеоадаптационного развития и прямого регресса. Все направления развития совокупно раскрывают «крону» всех возможностей воплощения потенциального содержания мира в актуальные тварные существа как на «магистрали» развития (ароморфной эволюции), так и на боковых и нижних «ветвях древа жизни» в направлениях адаптациогенеза и редукционного упрощения сложности тварных существ физического плана мира.
Но другое дело эволюция духовная. Здесь правит закон метемпсихозиса – перевоплощения духов-субъектов-я из тел простых существ в тела более эволюционно продвинутых существ в соответствии с успехани духовного развития субъектов-я. По мере усвоения опыта тварного воплощения на физическом плане бытия мира (накопления положительной энергетики в бессмертной дуще) субъектам-я для их дальнейшей духовной эволюции требуются все более сложные тела в воплощенных жизнях (усложнение физического тела, психического тела и ментального тела). Так субъекту-я при успешном усвоении опыта на тварном физическом плане при очередном рождении творятся (предоставляются в пользование) тела строго отвечающие уровню его возросшей субъектной сложности. Кто же упрямо не усваивает земной опыт нравственных испытаний-«ударов судьбы» (на уровне человеческой ступени эволюционного развития) обрекают себя на деградацию новых воплощений в теле человекообразных обезьян. Так что обезьяна не предшествующая человеку ступень эволюции, а ступень деградации человека до уровня наделения его в воплощениях телом обезьяны. Ниже уровня существа-обезьяны дух человека не воплощается, а просто «снимается с дистанции» эволюционного духовного развития. Все накопления бесмертной души обнуляются и чистый дух отправляется в исходную точку эволюционного странствия – в Отчий Дом, но только не через «узкие врата в Царство Небесное», а через «заднее крыльцо» для проваливших эволюционное испытание бессмертных духов.
Так что эволюционный путь Божественных монад либо «через тернии к звездам», либо провал утраты всех духовных эволюционных накоплений с возвратом в Отчий Дом через «заднее крыльцо». Человек в этой эволюционной эпопее – кульминационный момент. До человека эволюция свершается неосознанно-автоматически (у тварных существ до человека отсутствует свобода воли). У существ, эволюционно стоящих выше уровня субъекта земного человека невозможен срыв с «эволюционной дистанции», поскольку они как и дочеловеческие существа не творят негативной кармы, не подпадают под закон кармы, ибо свою волю подчинили Воле Божией. А вот человек со своим статусом существа пребывающего в неведении (авидья) и обладая при этом свободой воли творит своеволие, непрерывно умножая негативную энергетику кармы и подчас в своем упорстве эгоизма (ложного эго) самоуничтожается (речь не о самоубийствах), лишаясь всех накоплений положительной энергетики бессмертной души и его индивидуальная монада устремляется в Отчий Дом, будучи снятой «с дистанции».
Но, к счастью, абсолютное большинство человеческих духов успешно (пусть далеко не с первой попытки) проходят духовно-нравственные испытания земным воплощением в Колесе сансары и, достигнув нужного уровня духовного развития выходят из череды воплощений в Колесе сансары в новый эволюционный уровень – план бытия вознесенного человечества. Теперь воплощение в материальную тварную жизнь ограничивается астральным планом бытия без опускания и наделения духов физическим телом. Крайним по материальной плотности телом (терминалом) существ Вознесенного человечества выступает астральное/психическое тело. Существа ещё более продвинутые в духовном эволюционном восхождении не имеют в воплощении даже астрального тела. Это обитатели метального плана бытия мира (нирванического плана, или мира огненного). Их материальным терминалом выступает ментальное тело.
«Низшие ценности служат ступенями для достижения более высоких ценностей, в конечном итоге для достижения полноты бытия в Царстве Божием и живого общения с абсолютным совершенством Господа Бога. Реализация ценностей в природе в направлении снизу вверх предполагает осмысленное строение природы, которое указывает на то, что абсолютная ценность Бога и Царства Божия уже реализована, хотя и в другом плане бытия, и соучаствует в попытках восхождения существ природы вверх. «Из того, что высшие формы или типы бытия являются или открываются после низших,- говорит Соловьев,- никак не следует, что они суть произведение или создание этих низших. Порядок сущего не суть то же, что порядок явления. Высшие, более положительные и полные образы и состояния бытия существуют (метафизически) первее низших, хотя являются и открываются после них. Этим не отрицается эволюция; её нельзя отрицать, она есть факт. Но утверждать, что эволюция создаёт высшие формы всецело из низших, т. е. окончательно из ничего,- значит под факт подставлять логическую нелепость. Эволюция низших типов бытия не может сама по себе создавать высших, но она производит материальные условия или даёт соответствующую среду для проявления или откровения высшего типа. Таким образом, каждое явление нового типа бытия есть в известном смысле новое творение, но такое, которое менее всего может быть обозначено, как творение из ничего, ибо, во-первых, материальною основою для возникновения нового типа служит тип прежний, а во-вторых, и собственное положительное содержание высшего типа не возникает вновь из небытия, а, существуя от века, лишь вступает (в известный момент процесса) в другую сферу бытия, в мир явлений. Условия явления происходят от естественной эволюции природы: являемое – от Бога» (стр. 247)»
- Явно взгяды Вл. Соловьева не приветсттвуются богословием с христианской догмой творения из ничего.
«Вселенная изначала есть единое живое существо, одухотворенное стоящим во главе её Мировым Духом, Софиею. Внутри этого целого стали формироваться небесные светила, солнечные системы и объединение этих систем в целые грандиозные галактики вроде нашего Млечного Пути. Каждое небесное тело есть живое существо с очень сложною жизнью благодаря множеству субстанциальных деятелей, подчинённых стоящему во главе его деятелю»
- В эзотерической концепции иерархия мирового Духа есть Строители космоса – субъекты-я разных уровней субъектной сложности, имеющие своим телом разные по масштабу космические тела (от галактики с галактическим Логосом до материальных тел существ низших уровней субъектной сложности их духов-я). Эти духовные строители космоса в пассивную материю воплощают нематериальные идеи, выстраивая космос как иерархически упорядоченный тварный мир. Каждый строитель космоса есть подчиненный Божественной Воле дух-субъект-я, реализующий грандиозный Божественный план проявленного мира как космоса - упорядоченной организованной вселенско-системной иерархии Космос есть вселенная в её аспекте иерархической организованности, а космические Строители есть существа, выстраивающие-проявляющие тварную вселенную как организованную иерархическую систему – космос. Строители космоса неслиянно единятся в космический Разум, обладателем которого выступает Существо наивысшее в проявлении мира – мировой космический Логос, индуистский Брама. Вот Он есть наивысшее Существо как неслиянное единство Его тела-вселенной и Его Духа (Субъекта-Я, в индивидуальном аспекте Атмана всякого тварного существа), волящего космическим Разумом-Строителем космоса вселенной.
Говоря о мировой Душе (индуистская Алайя), следует понимать, что отличие её от Духа в том, что она есть неслиянное единство Духа и Его инструмента – мирового Разума. Эта мировая Душа соединяет в себе нематериальный Дух и материальный инструмент воздействия, творящего проявленный мир-вселенную – космический Разум. Вот так Дух способен творить материальный тварный мир посредством своего материального инструмента-Разума, воплощающего Божественный План построения очередной вселенной из вместилища всех миров-вселенных – Божественного Ничто.
«Наша планета Земля тоже есть единое живое существо, во главе которого стоит Душа Земли. Эволюция, благодаря которой возникли растения и животные, осуществляется не только вследствие творчества деятелей, входящих в состав этих организмов, но и благодаря содействию Души Земли.
Отсюда становятся понятными, например, многие удивительные взаимные приспособления царства растений и животных друг к другу. Когда весною начинает пробуждаться жизнь растений и земля у нас покрывается травою, этот процесс возникает при содействии Земли, как живого целого, вроде того как волосы на голове и бороде человека растут не только благодаря смежным с ними тканям тела, а и благодаря организму человека как целому, с его сердцем, дыханием, питанием»
- Пример с нашей планетой Земля есть перенесение глобального масштаба творения мира-вселенной мировым Духом посредством воления активностью мировой Души с её инструментом мировым Разумом на масштаб песчинки в пределах вселенной – планеты Земля. На этом уровне мировой духовной иерархии духом с душой планеты Земля выступает планетарный Логос Земли. Физический план бытия Земли есть грубоматериальное тело нашего планетарного Логоса – Иисуса Христа. Его инструментом творения царств природы планеты Земля выступает планетарный Разум (иерархия космических строителей планеты Земля). Ближайшим к Человеку (человечеству земному) сообществу космических строителей выступает вознесенное человечество, поименованное в Агни-Йоге Белым братством.
«В процессе совершенствования жизни изобретение нового свойства каким-либо деятелем животного или растительного царства усваивается его потомством, т. е. передается по наследству. …
Ожидать передачи по наследству индивидуально приобретенного свойства можно лишь в том случае, если оно выработано усилиями самого организма, стремящегося к лучшему удовлетворению каких-либо своих потребностей.
Философ и психолог McDougall, считавший, что нельзя объяснить эволюцию, если индивидуально приобретенные свойства не передаются по наследству, предпринял серию опытов, давших положительный результат. Он ставил ряд поколений белых крыс в такие условия, при которых им нужно было научиться избегать пути, где они подвергались электрическому удару.
Конечно, для доказательства наследования индивидуально приобретенных свойств необходимо, чтобы многие ученые произвели много разнообразных опытов»
- То что в эволюции тварных тел принимают участие нематериальные духи (субъекты-я, строители космоса) можно продемонстрировать на аналогии свершения эволюции человеком творимой техники. Натуралистическая концепции приписывает саморазвитие непосредственно тварным телам. Сейчас эта концепция именуется синергетикой. Согласно этой концепции материальные тела самооразвиваются при наличии так называемых «определенных условий». Но эти условия складываются случайным образом, а материальное тело отвечает саморазвитием. Этак можно в рамках концепции синергетики описать «саморазвитие» предметов техносферы человека. «Случайным» образом соединение нужных условий (человека с эйдосом нового технического устройства, материала из которого будет создан новый предмет техники, технологии его производства) побуждает «саморазвиваться» предметы мира техники. Развивают материальные тела в эволюционном процессе строители космоса, но никак не сами-по-себе развиваются материальные тела.
«3. Связь душевных и телесных процессов
Если атомы и молекулы неорганической среды не равнодушны друг к другу, но влекутся друг к другу или отвращаются друг от друга, то тем более интимна связь тех из них, которые вступили в организм растения, животного или человека. Воля человека, его стремления и чувства могут влиять на все тело человека. В одной из следующих глав будет рассказано, как много ломают голову философы последних трёх веков над вопросом о влиянии душевных процессов на материальные и наоборот. В иерархическом персонализме, в связи с учением о единосущии субстанциальных деятелей, этот вопрос решается очень просто. Каждый субстанциальный деятель творит не только свои внутренние душевные состояния, но и свои внешние материальные проявления, например акты отталкивания, сообразно своим стремлениям. В человеческом союзном теле стремление человеческого я, желающего, например, сказать какое-либо слово, тотчас благодаря единосущию улавливается деятелями, служащими ему, как центр речи, от центра речи стремление произвести сокращения мускулов, необходимые для произнесения слова, тотчас подхватываются деятелями нервной системы и передаются вплоть до клеток мускульной ткани»
- Вот это уже что-то мной ранее не осмысленное. Я останавливался на идее, что субъект управляет-волит своим телом (физическим, психическим и ментальным), но Лосский пошел дальше и связывает воление субъектом своими телами через механизм духовной иерархии тварных существ. Субъект-я человека волит физическим телом посредством воления низшими субъектами органов и тканей, клеток своего организма. А те низщие существа (клетки тела человека), что выходят из-под контроля-управления высшего по отношению к ним субъекта человека (например, раковая опухоль) либо должны быть уничтожены человеческим существом как интегральным иерархическим целым, либо они приведут к уничтожению самого иерархического целого (смерть человека и разложение его физического, психического и низшего рассудочного ментального тела).
«Что касается разнообразия форм жизни, интересные замечания можно найти в книге Эдуарда Гартмана (1842-1906) «Das Problem des Lebens». «Фехнер и Прейер - говорит Гартман,- допускали существование огненных организмов в то время, когда Земля была ещё раскаленною. Некоторые химики указывают на возможность организмов, в которых углерод был бы заменен силицием, кислород – серою, азот – мышьяком». Такие организмы можно было бы мыслить как питающиеся и размножающиеся подобно нам. Что же касается огненных организмов, например на Солнце, их жизнь, конечно, не сравнима с нашею. Допуская существование их, нужно выработать понятия жизни и организма более общие, чем принятые в биологии. Определение понятия жизни, весьма общее, было дано выше в главе второй. Напомню его. Под словом «жизнь» я разумею «для-себя-сущую» целестремительную деятельность. Слово «для-себя-сущий» означает, что состояния деятеля не просто существуют, а существуют для него, т. е. испытываются им сознательно или бессознательно, как нечто положительно или отрицательно ценное, т. е. как добро или зло.
Согласно учению, изложенному выше, все субстанциальные деятели, даже свободный электрон, суть живые существа»
- Принципиально важное утверждение. Живые существа это словами Лосского «союзные существа». В моей терминологии и моем философском дискурсе всякое тварное существо есть неслиянное единство духа (субъекта-я) и материальной оболочки (тела носителя своего духа-драйвера), оживляющего материальное тело в живое тварное существо. Субъект в живом существе нематериален-бессмертен, а тело преходяще-материально. Тварная проявленная жизнь существ есть облечение субъектов-я материей (телами) – это рождение тварного существа, далее тварное бытие-жизнь и, наконец, прехождение-смерть тварного существа с расторжением неслиянного единства духа-тела на разлагаемое тело, лишенное связи-единства с духом-субъектом, и переход-метемпсихозис духа-субъекта в новую воплощенную жизнь с рождением в новом тварном существе – «союзе» (неслиянном единстве) материально-объектного тела и субъекта-я.
Вопрос возникает, где проходит граница иерархии тварных существ? Если понятно, что вверх иерархия имеет пределом мирового Субъекта-Я, именуемого Логосом, или Брамой на санскрите (материальным телом, которого выступает вселенная), то есть ли предел иерархии тварных существ вниз? Как различить действительно существующие тварные существа вглубь уходящей их иерархии? Минералы мы видим, клетки видим в микроскопы, их органеллы в электронные микроскопы также нам чувственно доступны в восприятии. Молекулы еще доступны восприятию в электронные микроскопы, но нижележащие в иерархии уровни тварных существ даны нам уже исключительно умозрительно. Где гарантия что электроны, нейтрино, бозоны – это не плод человеческого умозрения, стремящегося дифференцировать-дербанить тварный мир до бесконечности, а действительно сущие тварные существа? Ведь мы умоззрим и математические объекты – безразмерные точки, - но из них не творятся-строятся действительно сущие пространственно-временные формы тварных существ. Так может и нейтрино не лежит в основе тварных существ, а есть умозрительная иллюзия-симулякр? Если мы признаем, что пространствено-временной мир квантуется, то пределу деления пространства и времени мы полагаем предел – квант. Так должен быть квант и для тварных существ. Таким квантом в традиционной науке выступает простейшее живое существо – одноклеточный организм. Философия, в частности в лице Лосского, утверждает, что тварные живые существа есть и на уровнях ниже органической природы. Автор часто приводит в пример в качестве живого существа электрон или протон, наделенные оживляющим их «субстанционным деятелем» (субъектом). Так иерархия живых тварных существ уходит вниз до бесконечности или имеет предел делимости этих «союзных тел» и «союзных иерархий субстанциальных деятелей»?
По «Глава шестая ИНТУИТИВИЗМ»
«В предыдущих главах были изложены основные метафизические учения о составе мира и строении его. Поставим теперь вопрос, каким способом человек познает мир; иными словами, перейдем теперь от метафизики к теории знания (к гносеологии)»
- Терминологическая несуразность. Метафизика не есть нечто рядоположенное гносеологии. Метафизика есть общий философский предмет, подразделяемый на относительную самостоятельность онтологии и гносеологии. Причем эта относительность довольно условная в сравнении с их взаимозависмостью, взаимопроникновением. Философ С.А. Борчиков (Озерск Челябинской области) мудро поименовал принцип взаимопроникновения онтологии и гносеологии онтогносеокачелями.
«Акт знания всегда направлен на какой-либо предмет, о котором мы хотим получить сведения. Цель этой деятельности состоит в том, чтобы познать истину о предмете. Деятельность познавания производится нами сознательно, и достигнутая истина выражается в форме суждения, напр., рассматривая лист растения, я узнаю, что «этот лист – кленовый». Отдадим себе теперь отчёт в том, что такое сознание, знание и суждение»
- Очень здравый подход к формулированию предмета метафизического рассмотрения.
«Сознание есть всегда сознание о чём-либо, о каком-либо предмете. Предмет становится сознанным мною, когда я направляю на него особый акт, который назовем актом сознавания»
- Предмет осознан мной, когда я-субъект способен различить предмет-объект в акте восприятия его моим психическим телом и различаю предмет в акте понимания его моим ментальным телом. В акте восприятия образуется объект-феномен (психический образ) и в акте понимания (умозрения ментальным телом) образуется объект-ноумен (понятие, под которое подводится различенный психикой феномен). Вместе (со-положенно, неслиянно едино) предмет различенный есть «вещь в подлиннике» - поименованный (подведенный под понятие) феномен. На санскрите именуется различенная субъектом вещь - нама-рупа. А причем тут сознание? Осознание есть различение субъектом предмета-объекта в том вместилище-пространстве, которое с древних времен именуется сознанием.
«Сознавание предмета ещё не есть знание о нем; для получения знания нужно к акту сознавания прибавить ещё акт внимания к предмету и акт различения, т. е. акт сравнивания, благодаря которому мы отличаем предмет от других предметов»
- Знание есть содержательный продукт-контент, пребывающий в сознании субъекта и пополняемый субъектом в актах различения субъектом все новых (ранее не ведомых) объектов – предметов различения. Так каждая наука имеет свой предмет познания, который становится знанием по мере различения в этом предмете науки субъектами-учеными новых объектов, выступающих знаниями по предмету науки, различаемыми субъектами в своих сознаниях. Но как же интерсубъектность (так называемая объективность) знания? Исходное знание возникает в актах познания субъектов-ученых и пребывает в их относительно приватных сознаниях. Объективация и, соответственно, интерсубъективация исходного приватно данного знания происходит при обозначении понятий (объектов-ноуменов в сознаниях ученых) в форме языковой – в словесных текстах и символической записи. Научные труды - это языковые знаковые шифровки знания из «голов» (из сознания) ученых, которое в таком знаковом воплощении становится интерсубъектным знанием человечества.
«Перечисленные деятельности называются интенсиональными актами (от латинского слова intentio – направленность на что-либо). Лучшим образцом того, что называется интенциональным актом, служит акт внимания. Акт внимания направлен на какой-либо предмет и получает смысл благодаря своему отношению к предмету, на который он направлен. То же самое можно сказать и об акте различения. Кроме познавательных интенциональных актов есть и другие психические процессы, имеющие характер интенции, напр., всякое стремление есть интенциональный акт, направленный на какую-либо цель.
Всякая истина о предмете выражается в суждении о предмете, напр., «этот лист – кленовый». Принято различать в суждении три части,- субъект суждения, именно то, о чём высказана истина («этот лист»), предикат суждения, т. е. то, что узнано о предмете («кленовый»), и отношение между ними, т. е. связь их друг с другом. Отношение между субъектом и предикатом часто выражается словом «есть», которое не только указывает на связь, но и подчеркивает бытийственный характер истины, действительность её содержания: «в самом деле так есть»»
- А вот уже суждения есть акты логических системопостроений, элементами которых выступают слова в их логическом значении-смысле: субъекты, предикаты и прочее. Таким образом логика в суждениях и прочих своих построениях (умозаключения, рассуждениях и прочих логических конструктах-системах) имеет дело непосредственно не с мыслями и содержащимися в мыслях понятиями, а со словесно-логическими конструктами, обозначающими знаково поятийные конструкты нашего мышления-умозрения. Логика работает с словесно-символьными текстами (суждениями, рассуждениями и их конструктами, именуемыми концепциями, гипотезами, теориями, учениями). И весьма нелегкая задача мыслителя выразить связанно-логически свои мысли с их понятийным содержанием в текстовых словесно-символьных языково-знаковых конструктах (суждениях, рассуждениях, пространных текстах концепций, гипотез, теорий, учений). Не зря эта сложность выразить мысленный конструкт не бытовой, а художественный, научный и более того метафизический в словесном дискурсе удостоилась афоризма Тютчева «мысль изреченная есть ложь».
«Теория знания, разрабатываемая мною, по существу сходна с наивным реализмом детей и примитивных народов. Согласно этой теории, когда я направляю акты сознавания, внимания и различения на предмет внешнего мира, в моём сознании находится сам этот предмет; я непосредственно созерцаю его; я есмь наблюдающий, а он есть наблюдаемое мною. Доказывая такое учение, следует выработать понятия, необходимо связанные с ним, и опираться на метафизику, объясняющую, исходя из строения познающего субъекта и мира, как возможно такое непосредственное созерцание нами внешнего мира. Предмет внешнего мира, напр. дерево, может быть наблюдаем в подлиннике только в том случае, если, находясь в сознании субъекта, он тем не менее остаётся вне субъекта как индивидуальной личности: в самом деле, видимое, осязаемое и т. п. дерево есть только предмет наблюдения субъекта, но вовсе не душевное состояние субъекта»
- Суть дела не в делении объектной действительности на внутренний и внешний самосущие миры. Дело в том, что «внутренний мир» есть ограниченное частное сознание человека лишь относительно замкнуто-изолированное (приватное) от сознаний прочих субъектов. Ведь автор прекрасно понимает, что все субъекты (субстанциальные деятели) единосущи и есть лишь индивидуальные участнения всемирного Субъекта (мирового Логоса, Брамы). А потому и сознания участненных субъектов лишь относительно-условно отгорожены (приватны) друг от друга, будучи «лучиками» всемирового Сознания Субъекта-Я. Потому относительно приватную объектную действительность субъекта мы именуем внутренним миром субъекта, а объектную Действительность, в которую входят внутненние миры субъектов-я как лучи входят в свой источник света, мы именуем внешним миром. Дерево передо мной есть объект разом внутренний и внешний. Он как объект моего приватного сознания есть внутренний мир, воспринимаемый мной-субъктом, но он есть также и объект внешнего мира, различенный-сотворенный вышестоящим Субъектом (планетарным Логосом) в его Сознании, вмещающем мириады участенных сознаний субъектов-я планеты.
«Лишь такие события, как чувства или желания субъекта, напр. его горе, находятся и в его сознании как предмет наблюдения, и в составе его личной индивидуальной жизни как переживания. В виде краткой формулы это различение понятий можно выразить следующим образом: такой предмет, как наблюдаемое дерево, имманентен сознанию субъекта, но остаётся трансцендентным субъекту сознания; а такой предмет, как сознаваемая печаль субъекта, имманентен и сознанию субъекта и самому субъекту»
- И это нельзя признавать однозначным. Мои личные переживания в силу лишь относительной приватности моего сознания доступны субъектам, обладающим эмпатией (субъектом, воспринимающим и сопереживающим чужим чувствам). Это общепризнанно в отношении людей с предельно близкими по уровню сложности субъектами. Речь веду об однояйцевых близнецах.
«Акты сознавания и познавания сверхиндивидуальны: сознание о предмете внешнего мира есть единство субъекта и предмета внешнего мира. Персоналистическая метафизика служит объяснением того, как возможно такое сверхиндивидуальное единство субъекта и внешнего мира. Все субстанциальные деятели частично единосущны: все они, как носители тожественных формальных принципов своей деятельности (принципы пространства, времени, математические идеи), сращены в одно целое. Поэтому они так интимно связаны друг с другом, что состояния каждого из них существуют не только для него, но бессознательно существуют также и для всех других деятелей. Поэтому когда познающий субъект направит акты сознавания, внимания и различения на какой-либо предмет внешнего мира, этот предмет становится для него сознанным и познанным в подлиннике. Такое непосредственное созерцание предметов можно назвать словом интуиция, и теория знания, согласно которой знание есть непосредственное наблюдение предметов в подлиннике, есть интуитивизм»
- Вот это верное понимание сути дела. Только нужно отбросить преставление о внешнем мире как нечто самосущем относительно внутреннего мира. Это две стороны одного предмета нашего метафизического рассмотрения. Внутренне – это аспект целого мира с позиции участненного субъекта-я. А внешнее – это аспект общности, единства, единосущести всех субъектов-я как лучей-участнения Единого Субъекта – мирового Логоса, Брамы, чьим материальным телом выступает весь мир (в физическом плане – вся вселенная). Внутреннее-внешнее в их соотносительности есть реализация принципа иерархической организации мира, по которому каждый высший субъект со своим материальным телом имеет в своем соподчинении множество собственных участнений-субъектов-я низшего уровня организации (как в примере автора с субъектом и телом интегрального высшего существа – человека – по отношению к субъектам-я органов человеческого тела, клеток тела).
Интуиция с этих позиций есть инструмент проникновения субъекта-я в область мира более широкую-потенциальную, чем доступная ему актуально. Вот из этого потенциального мира, доступного интуиции субъекта-я, субъект-я интуицией извлекает из потенциальности неведомого знания о мире шаг за шагом, крупица за крупицей новое актуальное знание (расширяющее сознание субъекта и возвышающее уровень его сложности) как плод познания существом-человеком мира.
«Размышляя о том, каким способом мы познаем такие предметы внешнего мира, как цвет листьев и коры березы, шелест её ветвей, нам, прежде всего, приходит в голову, что зрительные и слуховые восприятия получаются благодаря раздражению наших органов чувств; лучи света, отражаемые листьями и корою березы, влияют на сетчатую оболочку глаз, волны воздуха, возникающие от движения ветвей березы, сотрясают барабанную перепонку наших ушей. Эти физические воздействия на наши органы чувств суть причина возникающих в зрительном и слуховом нерве физиологических процессов, которые распространяются до определенных участков коры большого мозга, называемых зрительными и слуховыми центрами. Зрительный центр находится в затылочной области мозга, а слуховой – в височной.
Если зрительный центр разрушен вследствие болезни или ранения, то зрительные восприятия не возникают, человек становится слепым, хотя глаза его вполне здоровы, если слуховой центр разрушен, человек становится глухим, хотя все строения уха – нормальные. Многие ученые считают такие факты доказательством того, что физиологические процессы в центрах мозга, вызванные раздражением органов чувств, суть причина возникновения в нашей душевной жизни ощущений цвета, звука и т. п. Из этих ощущений, говорят они, слагается в нашем уме образ предмета.
Ощущения эти они считают нашими субъективными психическими состояниями, а не свойствами материальных вещей внешнего мира. Во внешнем мире, думают они, существуют не красный, зелёный и т. п. цвета, а только электромагнитные колебания различной частоты, не музыкальные звуки при игре на скрипке, а только колебания струны скрипки. Такую теорию восприятия можно назвать каузальною (латинское слово «causa» значит причина), указывая на то, что согласно ей раздражение органов чувств и физиологические процессы в центрах мозга суть причина, порождающая содержание наших восприятий. Из этой теории следует, что имманентное сознанию содержание восприятия есть только субъективный психический образ предмета, а сам предмет внешнего мира остаётся вне сознания, остаётся трансцендентным сознанию и образ его, возникший в нашем уме, может быть, вовсе не похож на него»
- Эта теория лишь подтверждает постулат Канта о том, что вне восприятия есть лишь феноменально никакая ВВС, чьё воздействие на рецепторы и от них на мозг порождает чувственное восприятие качественной вещи с её цветом, формой простр-временной, звучанием, запахом, вкусом и осязаемостью. Но такая вещь и есть психический чувственный образ, а не никакая ВВС во «внешнем мире». Убираем из чувственного психического образа ощущения и пр-временную форму и от вещи в сознании субъекта ничего не остается и во внешнем мире нет никаких чувственных качеств вещи, а одна умозримая нами же ВВС.
Вещь в подлиннике – это тварный продукт субъектов (участненных и всемирового), создающих-проявляющих к существованию «вещи в подлиннике» тварного мира в своих сознаниях (участнениях Сознания мирового Субъекта) в актах чувственного восприятия и умозрительного различения вещей – объектов сознания субъектов-я.
«Сравнительно недавно многие философы и психологи думали, что бессознательных психических состояний не бывает. В их трудах нередко вместо слова «душевная жизнь» употребляется слово «сознание». В духе своих теорий они утверждали, что говорить о бессознательном душевном состоянии – это значит признавать существование «бессознательного сознания», т. е. высказывать нелепое противоречие. Конечно, они не правы: противоречия нет, если в приведенном мною примере бессознательной зависти мы будем правильно описывать её, называя её бессознательным психическим процессом»
- Вот ведь может автор рассуждать диалектично )). Бессознательный психический процесс – это как соотношение трансцендентного и имманентного. Мы умозрим бессознательное (неосознаваемое) всё там же, где сознаем и осознаваемое – в нашем сознании! Неосознаваемое, как пребывающее вне сознания, нам просто не присуще. Оно есть в нашем сознании, но только потенциально-неосознанно. Так мы его и умозрим как бессознательное, то есть отсутствующее актуально (осознанно) в сознании. Ему (бессознательному) неоткуда взяться в сознании, кроме как из потенциального (скрытого, пока что неосознанного) содержания сознания. Ибо неизменен постулат «вне сознания ничего нет» (там лишь воображаемая всё в том же сознании ВВС Канта).
«В наше время благодаря исследованиям психиатра Фрейда и его школы широко распространилось убеждение в том, что бессознательные психические процессы существуют и что значительные области нашей душевной жизни протекают как неопознанные и даже несознанные нами состояния. Из предыдущего ясно, насколько понятие психического и понятие сознания глубоко отличаются друг от друга: психическое может быть бессознательным; в сознании могут быть не психические элементы, напр. видимое мною дерево»
- Так ведь всё это обстоит в зависимости от того, какое мы даем определение тому или иному понятию. Как говорится «как вы яхту назовете, так она и поплывет». Вот я солидарно с философом А.В. Болдачевым (Сант-Петербург) определяю сознание как вместилище (пространство вмещения) объектной действительности субъекта-я. В таком определении сознания оно радикально различается с понятием «психического». Психика имеет предметом чувственное содержание сознания, которое осознается-различается субъектом как объекты-феномены, входящие в актуальный контент сознания. Это сознаваемые чувственные объекты сознания – психические образы-гештальты, отдельные ощущения, эмоции, чувства, переживания. Также в сознании есть и неосознаваемые психические элементы – потенциально присутствующий-неосознанный контент сознания, который психологи именуют «бессознательные психические процессы». Эти процессы по мере их познания человеком становятся осознанными им, то есть переходят из состояния потенциальности-неосознанности в состояние осознания их в понятийных моделях (гипотезах, концепциях, теориях) познавателей. Так бессознательное превращается в осознаваемое умозрительно в сознании ученых, исследующих бессознательное психическое.
Так метафизические объекты (метафизические понятия) неосознаются ни обычными людьми (не интересующимися метафизикой), ни философами, которые не делают метафизику предметом познания (например, «диалектическим материалистам» метафизика нужна как попу гармонь). Но те познаватели, что делают метафизику предметом познания, имеют в сознании элементы метафизики (понятия бытия-небытия, трансцендентного-имманентного, субстанции-акциденции и прочие) ими осознанными – атуально наличествующими объектами-ноуменами сознания. Таким же образом бессознательное психическое психологи делают своим предметом исследования-познания и имеют знание о нем в своем сознании как актуальное объектное содержание-контент – понятийные конструкты в форме гипотез, концепций, теорий. По аналогии с психическим бессознательным и метафизическое можно именовать «метафизическое бессознательное» в отношении тех субъектов, кто не стремится различать метафизические объекты (понятия-ноумены) в своем сознании.
«Когда мы воспринимаем или мыслим какой-либо предмет, необходимо различать в этом процессе две стороны – субъективную и объективную.
Субъективная сторона состоит из интенциональных актов сознавания, внимания, различения, актов припоминания и т. п., а объективною стороною может быть любое бытие из состава мира: материальный процесс, моё психическое, чужое психическое, социальное, идеальное бытие и т. п.»
- В акте различения (чувственного психического восприятия и ментального/умозриьтельного различения понятийного) есть четыре участника (элемента). Это 1) сознание (участнение всемирового Сознания), в котором свершается различение объектов субъектом, 2) идеи - из проникновения к ним в их мир посредством интуиции субъект получает содержательный материал для работы инструментов субъекта (психики и умозрения), 3) сам субъект-я (участнение мирового Логоса, Брамы), различающий в сознании объекты и 4) вещь в подлиннике, или поименованный феномен, подведенный субъектом под понятие-ноумен, что со-положенно и образует вещь в подлиннике как неслиянное единство объекта-феномена и объекта-ноумена в сознании субъекта.
«Следовательно, существует много видов интуиции, иными словами, много видов опыта. Можно наблюдать чувственные качества предметов, цвета, звуки и т. п.; это – чувственная интуиция, и данные этого опыта, цвета, звуки суть не субъективные психические состояния человека, а свойства самих материальных процессов внешнего мира. Можно познавать путём самонаблюдения свои собственные чувства и стремления, но, кроме того, чувства и стремления других людей. Можно наблюдать идеальную сторону мира, напр. математические идеи; это – интеллектуальная интуиция, умозрение. Можно иметь опыт, направленный на металогическое бытие; это – мистическая интуиция: важнейший вид её есть религиозный опыт. Ценность бытия также воспринимается непосредственно; это – аксиологическая интуиция, особенно важные виды её представляют собою нравственный и эстетический опыт.
Акт чувственной интуиции всегда сопутствуется интеллектуальною интуициею. Воспринимая, напр., яблоко, мы находим в нём единство таких свойств его, как цвет, твёрдость, аромат и принадлежность их субстанции, единство, принадлежность, субстанция – всё это идеальные стороны предмета, доступные только интеллектуальной интуиции, умозрению. Даже тогда, когда мы воспринимаем и опознаем только цвет и говорим «это – красный цвет», в восприятии соучаствует интеллектуальная интуиция: красность сознается как определенность, т. е. как нечто иное, чем зелёность, и вообще иное, чем все остальные определенности, согласно законам тожества и противоречия, что уже есть идеальный аспект предмета»
- Автор зрит в корень. В сознании вещи в подлиннике различаются в со-положенной работе психического восприятия и умозрительного различения. В итоге вещь в подлиннике есть неслиянное единство чувственно-феноменального и умозрительно-понятийного/ноуменального. Или вещь есть неслиянный союз чувственного образа (целостности-гештальта) и понятия, под которое феномен-образ подводится умозрением субъекта, чем наделяет «союзную» вещь именем. Мы не воспринимаем раздельно понятие стола и его феноменальный образ, а видим (чувственно и ментально) стол как неслиянное единство чувственной картинки и её имени, что в таком союзе есть вещь-стол.
«Объективная сторона сознания всегда наличествует вместе с субъективными актами сознавания, внимания и т. п. Поэтому мы не умеем точно обособить их, абстрагировать их мысленно друг от друга, тем более что в большинстве случаев нас интересует объект, а не интенциональные субъективные акты, направленные на него; вследствие этого мы сливаем интенциональный акт и предмет его в одно целое и обозначаем это целое одним словом. Так, напр., мы говорим, что видимый и осязаемый стол есть «мое восприятие»; в действительности к области «моего» здесь принадлежит только акт воспринимают, а стол с его цветом, твёрдостью и т. п. есть «данное мне». Чтобы отчётливо различать в сознании субъективную и объективную сторону (интенциональные акты и предмет), полезно обозначать в наиболее ответственных случаях каждую из них особым словом: воспринимание (акт восприятия) и воспринимаемое, акт ощущения и ощущаемое, представливание и представляемое, акт воспоминания и вспоминаемое, акт мышления и мыслимое и т. п.»
- Это отношение и есть неслиянное единство субъекта (воспринимающего, умозращего, различающего) и объекта (воспринимаемого, умозримого, различаемого). И это единство пребывает в сознании субъекта. Из трех неслиянно единых нельзя убрать ни одного без уничтожения (логического) этого неслиянного единства субъективности и объективности. Без сознания нет ни субъекта, ни различенныхим объектов. Без субъекта нет ни различенных объектов, ни сознания (оно отсутствует в отсутствие объектного контента, наполоняющего сознание никем иным как субъектом с его способностью различения). Без объектов субъект ничто в мире и сознание такое же ничто, ибо нет в нем объектов, различенных субъектом.
«Сливая в одно неразличенное целое субъективный акт и объект, легко прийти к следующим односторонним учениям о составе сознания и мира. Одни лица видят только объективную сторону сознания, и именно только внешние протяженные материальные объекты, численно преобладающие над всем остальным составом сознания и практически наиболее важные; такие лица склонны к материализму.
Другие лица, осознав свои субъективно-психические проявления и сливая с ними также и транссубъективные воспринимаемые предметы, субъективируют и психологизируют весь состав сознания; такие лица приходят к панпсихизму, к солипсизму и т. п.
Противники интуитивизма воображают, будто согласно этой теории познание мира есть дело легкое. «Всё,- говорят они,- согласно интуитивизму дано субъекту непосредственно, и стоит ему только захотеть, он может сразу оказаться обладателем совершенного знания о всех предметах». Такие критики упускают из виду следующее: интуитивист, признавая досознательную имманентность всего всему, в то же время утверждает, что от этой первичной данности до сознания и опознания всех элементов её лежит далекий путь, и существу с ограниченными силами, такому, как человек, нет возможности пройти этот путь до конца даже и в отношении к одному какому-либо предмету вроде листа кленового дерева. В самом деле, когда акт сознавания направлен на предмет, это ещё не есть знание о нем: для достижения знания, выразимого в суждении и содержащего в себе истину, нужны ещё акты внимания и различения, т. е. сравнивания предмета с другими предметами, благодаря чему он познается как нечто отличное от других предметов. Для некоторых актов различения необходимо ещё и воспоминание о прошлом, чтобы отличить данный предмет не только от окружающих его предметов, но и от вспоминаемых предметов прошлого опыта»
- Ключевое здесь «существо с ограниченными силами». В этом и слабость и сила человеческого существа. Слабость в том, что участненность есть ограниченность (относительное неведение: «знаю, что ничего не знаю»). Сила в том, что только при условии единосущия человеческого субъекта-я Абсолюту и вместе с тем его участненности (ограниченности, лишь подобия Абсолюту) возможно само познание. Если бы человек не был ограниченно-участненным, он не мог бы познавать, поскольку по своей безганичной природе всё бы знал априорно. Вот в этом и великое счастье человека – способность познавать, возможность по свободной воле избрать Путь познания и духовного восхождения в Отчий Дом к Абсолюту.
«Каждый предмет, даже такой, как лист клена, бесконечно сложен и связан с целым миром. Но каждый акт различения даёт знание только о какой-нибудь бесконечно малой стороне предмета, напр. о цвете этого листа клена, о его пространственной форме и т. п. Следовательно, каждый акт знания о предмете есть только выборка из сложного состава его, только отрывок (т. е., пользуясь латинским словом, только фрагмент), выхваченный из него»
- Это речь о познании шаг за шагом, крупинки за крупинкой от Истины, заключающемся в том, что таким «шагом» выступает отнюдь не Полнота-Истина, а одна из бесчисленных проекций, сторон, аспектов из этой Полноты - знания, достигаемого в человеческом познании.
«Чтобы познать сполна даже лист клена, нужно было бы направить на него бесконечное множество актов внимания и различения. Но у нас, земных людей, существ эгоистических, силы ограничены; мы можем совершать одновременно лишь небольшое число актов внимания и различения, а для совершения бесконечного числа их не хватило бы всей нашей жизни. Итак, знание наше всегда остаётся фрагментарным, т. е. отрывочным»
- Знание наше проекционное, модельное. Мы познаем вещи в подлиннике, но мы знаем их не в полноте их идеи (пребывающей в мире идей), а в нашем ограниченном сознании – маленьком лучике, исходящем от всеполного Источника – мирового Сознания Брамы, - сами являясь участнениями субъектами-я Субъекта-Духа Брамы (мирового Логоса).
«Состав сознания в изображении двух приведенных схем глубоко различен.
Согласно каузальной теории, когда двадцать лиц наблюдают одно и то же дерево, то при этом имеется двадцать я, одно материальное дерево и двадцать психических деревьев (двадцать образов дерева). Согласно же интуитивизму, часть сферы сознания у двадцати субъектов оказывается совпадающею, общею.
Согласно каузальной теории, каждый человек обособлен от внешнего мира настолько, что в своём сознании он имеет только свои состояния; он как бы навеки заперт в камере одиночного заключения. Когда он возвращается домой после длительного отсутствия и целует своих детей, он целует только образы их в своём сознании, а сами дети остаются вне сознания.
Согласно интуитивизму, наоборот, всякое восприятие мною внешнего мира есть выход за пределы моей индивидуальности, вступление самого предмета внешнего мира в моё сознание и, когда я целую своих радующихся моему приезду детей, они сами со своими улыбающимися лицами и радостью вступают в моё сознание в подлиннике, а не в виде только образа»
- «Сами» - это субъекты-я, которые по определению необъектны и потому не имеют ни образа (не являются объектами-феноменами), ни понятия (не являются объектами-ноуменами). Так кого же мы видим, с кем обнимаемся-целуемся в общении с близкими и прочими субъектками-я? Мы телесно контактируем посредством наших привилегированных объектов-тел необъектных субъектов-я. Отождествляя себя со своими телами мы получаем иллюзию-переживание непосредственного общения посредством собственных тел. Тут мы и воспринимаем-переживаем объятия и поцелуи как непосредственную близость-единения двух я-субъектов. Для сравнения поцелуй тела, переставшего быть привилегированным объектом субъекта-я (мертвое тело). Тут уже отсутствует иллюзия непосредственности общения-единения двух субъектов-я.
Выход за пределы субъектной действительности в её понимании как внутреннего приватного мира субъекта имеет место уже в различении того, что пребывает «внутри» тела субъекта (приватность психики и умозрения и того, что пребывает) «вовне» тела (привилегированного объекта) субъекта. Но это чистая иллюзия. Ибо всё, что мы воспринимает чувственно «вовне» (вне тела) есть вместе с тем и «внутри», ведь «внешнее» дерево не оторвешь от приватного образа психики, ибо с утратой образа теряется в сознании субъекта и «настоящее» дерево (мы же его видим, слышим, осязаем исключительно через психическое восприятие и представление памяти). То есть дерево вне тела, когда мы его не видим есть актуально в сознаниях других субъектов и есть потенциально объект нашего восприятия при попадании нервного кода в мозг и его расшифровка восприятием и умозрением как феномена, поименованного деревом. Интерсубъектность дерева есть следствие единосущести всех субъектов при условии равенства их уровня сложности. Проблема кто/что посылает нервные коды-шифровки на рецепторы органов чувств, которые расшифровываются психическим восприятием и понятийным умозрением у субъектов одного уровня сложности объектно-сходно. По мне, это высший субъект (творец интерсубъектного мира для субъектов – его участнений) рассылает импульсы-побудители, вызвающие одинаковые нервные коды-шифровки в органах чувст индивидуальных участненных субъектов-я одного уровня сложности. Таков же механизм передачи индивидуальной информации передаваемой от одного участенного субъекта-я другому. Мы свои мысли трансформируем в знаковую форму-обозначение словесных кодов (речевых или текстовых), а субъекты реципиенты наших посланий эти коды принимают в форме серий нервных импульсов от зрительных (при текстовой передаче) или слуховых (при речевой передаче) рецепторов (та же кодировка что и словесная, только в форме электроимпульсов в нервной системе). Так расшифровкой принятых посланий-шифровок занимаются субъекты реципиенты с помощью своих органов различения (психики и умозрения).
«Воспринимаем мы в каждом предмете лишь одну какую-либо краску, лишь настолько, чтобы удовлетворить своим практическим потребностям, именно отличить один предмет от другого; эта выборка воспринимаемого цвета делается различными лицами различно, сообразно строению их глаза»
- Вся суть дела соотношения транссубъектности-общности и индивидуальности-различия чувственного восприятия, по мне, в том, что следует признать приватность-индивидуальность восприятия лишь относительной (иначе логический солипсизм). Ровно также и интерсубъектность-общность в восприятии лишь относительна. И в итоге мы мир воспринимаем как сходно-интерсубъектно, так и приватно-индивидуально. Степень индивидуальности-различия в восприятии определяется степенью уровня сходства-различия между субъектами и относительным отличием-индивидуальностью органов различения (восприятия и умозрения) каждого субъекта-я. Ведь даже у одного субъекта парные органы чувст не дают в восприятии абсолютно тождественную картинку. Например, восприятие одним глазом картинки оттеночно отличается от восприятия другим глазом.
«Пространственную форму предмета мы воспринимаем весьма различно, в зависимости от положения нашего тела в отношении к предмету, т. е. в зависимости от перспективы. Поверхность серебряной монеты, когда мы смотрим на неё сверху, круглая, а сбоку – эллиптическая, и эллипсы эти крайне различны в зависимости от положения нашего глаза. Из этого не следует, что эти формы суть наши субъективные представления: все они действительно принадлежат монете, она, в самом деле многолика, и никакого противоречия в этом утверждении нет: многие лики принадлежат ей не в одном и том же, а в разных отношениях к среде. Фотографические снимки с монеты доказывают, что она действительно имеет различные пространственные формы с разных точек зрения»
- Это говорит о том, что нашему восприятию и умозрению присуще создавать в сознании
Проекционную модель (срез-проекцию) из полноты идеи вопринимаемой и умозримой нами вещи. Вещь в подлиннике и её идея отнюдь не одно и то же. Вещь в подлиннике творится участненным субъектом-я в его психическом восприятии и ментальном умозрении, а идея вещи пребывает в неизменной полноте в мире идей в Абсолюте. Органы восприятия-умозрения работают с эйдосами идеи, которые представляют идею не в её полноте, а в проекциях доступных интуиции субъекта соответственно уровню сложности субъекта.
«Противники интуитивизма и гносеологического реализма говорят, что сторонники этих теорий не могут объяснить, как возникают в нашем знании ошибки. Согласно интуитивизму ошибки объясняются следующим образом. Выборка из сложного предмета почти всегда производится различными лицами различно; отсюда возникают бесконечные споры, причём обе стороны правы в своих утверждениях, т. е. в том, что они наблюдают, но они ошибаются в своих отрицаниях, т. е. в том, чего они не сумели заметить»
- Лосский неплохо понимает суть расхождений в восприятии и особенно в умозрении предметов мира. Всё дело в том, что сложность субъектов-я сходна принадлежностью их к одному эволюционному уровню, но при этом в рамках одного уровня сложности (в рамках сходства способности различать предметы мира) субъекты не просто участнения Высшего Субъекта, но индивидуальные участнения. Индивидуальность определяет тонкие и не очень тонкие различия в психическом восприятии предметов и, особенно, в ментальном различении-умозрении предметов мира. Потому столько копий ломается по поводу понимания сложных предметов мира. И различия тем многообразнее, чем более сложные предметы мира исследуются разными субъектами-людьми. Это максимально касается метафизических предметов: что есть бытие, мир, субстанция, субъект, объект, сознание, предмет, вещь и прочее.
Вкупе участненность («знаю, что ничего не знаю») и индивидуальность (относительная приватность) человеческих субъектов дают результаты познания мира весьма многообразные (различаюшиеся до полярности) во множестве гипотез, концепций и теорий об устройстве мироздания.
А как возрастает индивидуальность субъектов-я? Она возрастает по мере накопления индивидуального опыта субъекта в череде воплощений субъектов-я в тварный мир. Именно в тварном мире субъекты получают бесценный опыт - в том числе опыт познания, накапливаемый субъектами в виде знаний мира. Вот благодаря индивидуальности опыта субъектов в познании мира, каждый субъект-я идет общей дорогой познания, но каждый из субъектов по общей дороге продвигается своей индивидуальной тропинкой познания. Интерсубъектно опыт знания человечества аккумулируется в зашифрованных в словесно и символьно знаковую форму текстов-книг, а приватно-индивидуально опыт (знания) аккумулируется в бессмертной духовной душе человеческого субъекта. Так в Агни-Йоге эта бессмертная душа и именуется «чашей накоплений». А смертная животная душа человека – это его низшие не переходящие из воплощения в воплощение тела – физическое грубоматериальное и астральные тонкоматериальные психическое и тело рассудка (низший ум). Эти тела разлагаются после смерти человеческого существа. Бессмертны же тело высшего ума (разум), тело мудрости (буддхи) и тело потенции-полного знания (атма, или Свет, Атман). Атмическое тело – полюс Знания, которое актуально познаётся в актах интуитивного проникновения в эту чистую сферу нашей интуиции. Полярный полюс человеческого существа – ложное эго, или авидья (незнание, неведение, невежество, тман). Вот свободная воля человека и решает куда устремиться субъекту – к иллюзорным целям эгоистического самоублажения (но ведущего к оборотной стороне самоублажения – страданиям - реакции на иллюзорность-недостижимость нескончаемого состояния самоублажения) или безграничного познания Истины при отказе от иллюзорного ложного эго и подчинения своей воли Воле Бога, устремнения к полюсу Атмана.
«Заканчивая изложение основ интуитивизма, поставим вопрос, что такое истина согласно этой теории. Сторонники учения о субъективном психическом составе всего имманентного сознанию в лучшем случае могут надеяться только на то, что в наших суждениях о предметах внешнего мира находится более или менее точная копия этих предметов. Что же касается интуитивизма, эта теория утверждает максимальную близость знания к познаваемому предмету: истина есть обладание в сознании самим предметом в подлиннике, и весь состав суждения о предмете есть самосвидетельство предмета о себе. Очевидность знания есть наличие самого предмета в знании»
- В таком определении истины заключена логическая несуразность: признавая, что в сознании нам дан сам предмет-вещь в подлиннике, мы неправомерно отождествляем «вещь в подлиннике» с самой истиной. Но в таком полагании, имея в сознании вещь в подлиннике, мы автоматом утверждаем о владении субъектами самой полнотой истины – знанием «истины в последней инстанции». Это совершенно очевидно не так. Нам дана отнюдь не полнота истины (идеи самой по себе). А даны лишь крупицы истины, лишь те проекции полноты идеи, что доступны нам на данном относительном этапе познания (в структуре иерархии познавания мира) - в нашем актуальном уровне сложности себя-субъекта. Так переходя с одного уровня иерархии субъектной сложности на следующий – более высокий-сложный, - мы узнаем-познаем вещь в подлиннике более содержательно, с большим количеством проекций-эйдосов, извлеченных нашей интуицией из мира полных неизменных идей вещей. И более простая (относительно) понятийная модель-проекция всеполной идеи и более сложная модель-проекция следущего этапа познания представлены в сознании вещью в подлиннике, сотворенной в нашем чувственном восприятии и ментальном умозрении. Вещь в подлиннике по мере нашего продвижения в познании усложняется, вбирая в себя все новые крупицы от Истины всеполной и неизменной.
«Теория знания должна ответить на вопрос, как возможен религиозный опыт.
Знание субстанциальных деятелей о мире было объяснено интимною связью всех их друг с другом вследствие их единосущия. Но с Богом тварные деятели не единосущны; согласно отрицательному и даже положительному богословию нет никакого, даже и малейшего частичного тожества между бытием Бога и сотворенных им субстанциальных деятелей»
- Грубейшая логическая ошибка, очень сильно влияющая на концепцию интуитивизма в целом. Эта ошибка утверждает пропасть, отсутствие взаимосвязи Творца и творения. Творение лишь тогда связано с небходимостью Творца, когда между ними есть интимная имманентная связь. Лосский же, следуя глубоко ошибочному догмату творения из ничего, разрывает связь Творца с творением и творения с Творцом через абсолютизацию трансцендентности Творца и творения, напрочь отметая имманентность Творца творению. Это следствие глубоко антидиалектического (антиспекулятивного по Гегелю) способа мышления и рассуждения. А восточное мировидение утверждает прямо противоположное – глубокую связь, имманентность Творца и творения в великом изречении «тат твам аси», «ты есть То».
«Но сотворены они Богом для участия их в Его совершенстве, и цель эта может быть достигнута не иначе как при интимной связи с Богом»
- Вот вот – логический абсурд отрицания единосущия Бога и его участнений субъектов-я через утверждение абсолютной трансцендентности Бога-Творца творению и тут же опровержение абсолютизации трансцендентности («с Богом тварные деятели не единосущны») в утверждении субстакнциальных деятелей причастными Богу-Творцу наличием «интимной связи с Богом» - то есть имманентности субъектов-я и Бога, что и есть единосущие их с Богом.
«Поэтому при творении мира Второе Лицо Св. Троицы, Логос, присоединил к Своей Божественной природе ещё и человеческую природу и стал Небесным Богочеловеком. Мало того, в определенный период мировой истории Небесный Богочеловек ещё более снизошел к миру и воплотился на Земле как Богочеловек Иисус Христос. Своею человеческою природою Иисус Христос единосущен тварным субстанциальным деятелям, а Своею Божественною природою Он единосущен Богу-Отцу и Богу-Духу Святому, Богочеловек служит посредником между миром и Богом, обуславливая возможность религиозного опыта»
- Очевидное подтверждение необходимости признания лишь относительности трансцендентности Бога и субъектов-я и наряду с трансцендентностью признания имманентности субъектов-я Творцу Богу через неслиянное единство имманентность в Богочеловеке (Субъекте) Божественной природы с человеческой тварной природой. Так человек есть существо имманентное Богочеловеку (Логосу), а через Логоса имманентное и Богу по своему участненному Божественному духу (субъекту-я) и трансцендентное Богу по своим материальным телам.
Давая общую оценку русскому философу Н.О. Лосскому по результатам проведенного анализа его двух работ, следует заключить, что Николай Онуфриевич во многом опередил своё время, интуитивно и во многом рационально проникая в метафизическую суть мироздания. Это разумеется не исключает исторического и личностно-индивидуального характера его концепции интуитивизма с теми логическими огрехами, на которые обречены все без исключения философы. Ведь познание сопряжено с индивидуальными особенностями познающего субъекта, не имеющего дело с истиной в её всеполноте, но со своим прочтением тех аспектов-крупиц истины, что доступны субъекту через его индивидуальный опыт познания. Иными словами, все философские труды неизбежно авторски-индивидуальные, неповторимые другими философами. Это, разумеется, не отрицает присутствия в философских работах общего интерсубъектного содержания, которое расшифровывается уже в индивидуальном обрамлении другими философами-индивидуальностями в их авторском прочтении-анализе рассматриваемых философских работ.
Итак, моя оценка метафизических трудов Николая Онуфриевича Лосского – высшая. Для своего времени, в моей оценке, он пребывает на вершине метафизического познания как он сам выражается «состава» мироздания.
2.01.2022
Анализ концепции интуитивизма н. лосского
© Copyright: Пермский, 2022
Свидетельство о публикации №222010200517
Свидетельство о публикации №222010200517
Рецензии
Александр Леонидович!
Прочел вашу обстоятельную работу по Лосскому. Со многим согласен, хотя и не со всем. Кратко изложу еще раз мою позицию по проблеме "имманентного - трансцендентного" (в более подробной форме см. мои статьи "Наука и идеализм" и "Апология идеализма").
На мой взгляд, Декарто-Локковская теория познания (позже воспроизведенная также и Кантом) достаточно очевидно противоречива (на что обратил внимание еще Беркли). Действительно, с этой т.з. нам непосредственно дано лишь содержимое нашего собственного приватного сознания (субъективной реальности, внутреннего мира). Однако, при этом постулируется существование вещей в себе (ВВС), опосредованно воздействующих на сознание и порождающий перцептивные (чувственные) образы. Мышление же по Локку - производно от восприятия - его источником и объектом являются перцептивные образы. Т.о. мы, с этой т.з. замкнуты внутри субъективного опыта и не имеем доступа к ВВС ни на уровне восприятия, ни на уровне мышления. Мы видим приватные образы собственного сознания и мыслим собственные приватные идеи ума. Но как тогда вообще возможно помыслить ВВС? Кант показал, что зная лишь следствия воздействий на нас ВВС - восстановить ее истинные свойства невозможно. Тем более невозможно получить о ВВС истины, обладающие всеобщностью, необходимостью и общезначимостью (а такие истины, как считал Кант, содержатся, например, в геометрии). Т.о. получалось. что ВВС абсолютно непознаваема, а научное знание не есть знание ВВС, а есть исследование априорных форм нашего собственного сознания (поскольку должно обладать всеобщностью, необходимостью, общезначимостью). Но Беркли шел еще дальше - он показал, что идея трансцендентного (на примере идеи "материи") вообще бессмысленна, т.к. мысль должна указывать на мыслимый ею предмет, а мысль о трансцендентном никакого опытно доступного предмета не имеет. Т.о. если понимать сознание как совокупность данного нам опыта, то мы приходим к солипсизму - поскольку нам даны лишь факты нашего сознания, мы ничего кроме собственного сознания мыслить не можем, а следовательно ВВС, также как и "другой субъект" - это нонсенс, наподобие "круглого квадрата".
Как же можно, соглашаясь с аргументом Беркли о невозможности мыслить трансцендентное, все же избежать солипсизма и допустить существование хотя бы других субъектов? Все что содержательно мыслимо должно быть дано в опыте, т.к. мысль может указывать лишь на предметы, данные в опыте. Но другой субъект - это "не мой опыт" - как же он может мною мыслиться? Очевидно, он может мыслиться мной только если он одновременно и мой и не мой опыт. Иными словами, если этот опыт имеет надындивидуальный (или интерсубъективный) статус - т.е. одновременно принадлежит всем (или хотя бы некоторым)субъектам. Это означает, что сознание не есть замкнутая в себе сфера приватного опыта - оно где-то разомкнуто, укоренено в надындивидуальной реальности. Через эту причастность к надындивидуальному мы и можем содержательно мыслить друг друга, т.к. мы друг от друга не полностью изолированы.
Иванов Евгений Михайлович 02.01.2022 18:21 • Заявить о нарушении
Прочел вашу обстоятельную работу по Лосскому. Со многим согласен, хотя и не со всем. Кратко изложу еще раз мою позицию по проблеме "имманентного - трансцендентного" (в более подробной форме см. мои статьи "Наука и идеализм" и "Апология идеализма").
На мой взгляд, Декарто-Локковская теория познания (позже воспроизведенная также и Кантом) достаточно очевидно противоречива (на что обратил внимание еще Беркли). Действительно, с этой т.з. нам непосредственно дано лишь содержимое нашего собственного приватного сознания (субъективной реальности, внутреннего мира). Однако, при этом постулируется существование вещей в себе (ВВС), опосредованно воздействующих на сознание и порождающий перцептивные (чувственные) образы. Мышление же по Локку - производно от восприятия - его источником и объектом являются перцептивные образы. Т.о. мы, с этой т.з. замкнуты внутри субъективного опыта и не имеем доступа к ВВС ни на уровне восприятия, ни на уровне мышления. Мы видим приватные образы собственного сознания и мыслим собственные приватные идеи ума. Но как тогда вообще возможно помыслить ВВС? Кант показал, что зная лишь следствия воздействий на нас ВВС - восстановить ее истинные свойства невозможно. Тем более невозможно получить о ВВС истины, обладающие всеобщностью, необходимостью и общезначимостью (а такие истины, как считал Кант, содержатся, например, в геометрии). Т.о. получалось. что ВВС абсолютно непознаваема, а научное знание не есть знание ВВС, а есть исследование априорных форм нашего собственного сознания (поскольку должно обладать всеобщностью, необходимостью, общезначимостью). Но Беркли шел еще дальше - он показал, что идея трансцендентного (на примере идеи "материи") вообще бессмысленна, т.к. мысль должна указывать на мыслимый ею предмет, а мысль о трансцендентном никакого опытно доступного предмета не имеет. Т.о. если понимать сознание как совокупность данного нам опыта, то мы приходим к солипсизму - поскольку нам даны лишь факты нашего сознания, мы ничего кроме собственного сознания мыслить не можем, а следовательно ВВС, также как и "другой субъект" - это нонсенс, наподобие "круглого квадрата".
Как же можно, соглашаясь с аргументом Беркли о невозможности мыслить трансцендентное, все же избежать солипсизма и допустить существование хотя бы других субъектов? Все что содержательно мыслимо должно быть дано в опыте, т.к. мысль может указывать лишь на предметы, данные в опыте. Но другой субъект - это "не мой опыт" - как же он может мною мыслиться? Очевидно, он может мыслиться мной только если он одновременно и мой и не мой опыт. Иными словами, если этот опыт имеет надындивидуальный (или интерсубъективный) статус - т.е. одновременно принадлежит всем (или хотя бы некоторым)субъектам. Это означает, что сознание не есть замкнутая в себе сфера приватного опыта - оно где-то разомкнуто, укоренено в надындивидуальной реальности. Через эту причастность к надындивидуальному мы и можем содержательно мыслить друг друга, т.к. мы друг от друга не полностью изолированы.
Иванов Евгений Михайлович 02.01.2022 18:21 • Заявить о нарушении
Далее возникает вопрос: где именно, на уровне какой познавательной способности мы имеем доступ к надындивидуальному опыту? У человека две познавательные способности: чувственное восприятие и умопостижение (мышление и воображение). Если сознания разомкнуты на уровне чувственного восприятия, то уже чувственно нам дан надындивидуальный "видимый мир", который точно таков, каким мы его чувственно воспринимаем. Это и есть позиция, известная как "интуитивизм" или "неореализм" (Лосский, Бергсон, Франк, Мур и др). Здесь утверждается, что восприятие не является "отражением", субъективной репрезентацией, а есть доступ к "самим вещам" ("в подлиннике" - как писал Лосский). Недостаток этого подхода в том, что он противоречит науке. Во-первых, он противоречит физиологии и психологии чувственного восприятия, которые явно исходят из идеи репрезентативного (опосредованного) характера любого чувственного восприятия (мы видим не вещи, а сложно и опосредованно формируемые мозгом "образы вещей" в приватном чувственном сознании). Во-вторых, он противоречит физической картине мира, которая описывает мир совершенно иначе, чем мы его чувственно воспринимаем. Например, в физической картине отсутствуют качества (квалиа), раздельно существующие пространство и время, в квантовой физике могут быть неопределенными и любые количественные характеристики (число объектов, их локализация в пространстве, их состояние движения). Ясно, что чувственная и научная картины мира не могут быть одновременно истинными. Если верна (т.е. соответствует надындивидуальному уровню реальности) научная картина, то чувственная есть лишь ее условная, упрощенная, усредненная и даже отчасти искаженная репрезентация. Напротив, если надындивидуальным статусом обладает чувственный опыт - то научная картина ложна, в том смысле, что она не соответствует какой-либо "объективной реальности", а есть лишь удобная интерпретативная схема упорядочения и истолкования чувственного опыта и эта схема и все ее объекты (атомы,частицы, поля и т.п.) существуют лишь в воображении ученых, которые все это придумали - и больше нигде. Именно к последней т.з. как правило и приходит интуитивизм. Наиболее последовательная форма интуитивизма - это учения Гуссерля и Хайдеггера. Здесь единственной реальностью объявляется "жизненный мир" человека, т.к. восприятие мира "обыденного" человека, не искушенного в науке или философии. В отличие от Маха, у которого "реальность" совпадала с чистым чувственным опытом, "жизненный мир" изначально осмысленен, это не просто "картинка", но "картинка" изначально наполненная смыслами. Но все остальное, любая форма научного или философского теоретизирования, объявляется с этой т.з. некой искусственной "надстройкой" над "жизненным миром", не имеющей никакого отношения к реальности. Все это существует лишь в индивидуальных умах ученых и философов. Т.о. мы приходим к тотальному скепсису относительно любого теоретизирования - любое теоретическое построение, отличное от простого описания "жизненного опыта" априори рассматривается как отход от реальности, как что-то уводящее нас от реальной жизни в мир бесплодных фантазий. Наука допускается лишь в силу того, что она имеет практическую ценность - но она ни в коем случае не рассматривается как изображение какого-либо подлинного бытия. Кстати, с этой т.з. и само сознание есть некий теоретический, чисто объяснительный конструкт, и т.о. сознание также лишается статуса реальности - ведь оно не существует для "наивного" субъекта - это лишь некое изобретение ученых и философов (Хайдеггер прямо отрицал существование сознания, считал его ненужным термином).
Иванов Евгений Михайлович 02.01.2022 18:22 Заявить о нарушении
Иванов Евгений Михайлович 02.01.2022 18:22 Заявить о нарушении
Позиция Лосского несколько отлична от прочих интуитивистов, т.к. он, желая видимо избежать деонтологизации науки, считал что надындивидуальное нам дано не только чувственно, в форме "жизненного мира", но и интеллектуально. Соответственно вещи имеют две стороны: чувственную и умопостигаемую, которые рядоположно в них сосуществуют и обе постигаются "прямо" с помощью чувственной и интеллектуальной интуиции. Но эта теория тоже несовместима с наукой, т.к. противоречит научным теориям восприятия и ведет к абсурдным, ненаучным истолкованиям данных опыта. Например Лосский, интерпретирую опыты Мюллера с раздражение слуховых и зрительных нервов, утверждал, что ток имеет в себе свет и звук, которые различными нервами из этого тока вычленяются - что не имеет ничего общего с научным объяснением возникновения ощущений. Т.о. и теория Лосского не позволяет сохранить онтологичность научной картины мира и избежать нигилизма в отношении любого теоретизирования.
Т.о. если мы хотим восстановить онтологичность научной картины мира и преодолеть нигилизм в отношении теоретизирования, а также преодолеть солипсизм, мы, видимо, должны признать разомкнутость сознания лишь на уровне умопостижения. На чувственном же уровне признать приватность сознания. Т.е. мы видим не "сами вещи" (объекты надындивидуального уровня), а лишь их субъективные репрезентации (на что нам указывает физиология и психология восприятия, факты существования сенсорных иллюзий, различия в восприятии одного и того же разными субъектами (как, например, в случае дальтонизма) и т.п.), но мыслим и воображаем "сами вещи" в подлиннике (т.е. прямо "постигаем" умом и воображением объекты надындивидуального уровня). Т.о. здесь сознание разомкнуто на уровне мышления и укоренено в единой для всех сознаний надындивидуальной умопостигаемой реальности. В этом случае, поскольку умопостигаемые объекты надындивидуальны, то они не творятся и даже не присваиваются индивидами,а лишь созерцаются ими там, где они извечно существуют - в составе надындивидуальной смысловой реальности, тождественно, по сути, "миру идей" Платона, Уму Плотина, Умопостигаемому Универсуму (множеству всех возможных мыслимых миров) Лейбница. Т.е. мы приходим к Платоновской теории познания, выраженной в метафоре "пещеры": мы видим приватные тени на стене нашей "индивидуальной пещеры", но мыслим "сами вещи", "оригиналы", отражением которых в чувственном плане и является видимый нами "чувственный мир".
Эта позиция позволяет онтологизировать научную физическую картину мира - она есть некая часть умопостигаемого мира, которая непосредственно порождает (путем проекции в индивидуальные сознания) наши чувственные образы, причем неким скоординированным для многих субъектов способом - что создает соотносительный с некой группой сознаний "интерсубъективный чувственный мир" - существующий лишь в восприятии и памяти этих сознаний (эту т.з. можно обосновать также и с позиций квантовой механики). Другие области умопостигаемого (возможные миры) - недоступны для восприятия, но доступны для мышления и воображения - поскольку мы можем мыслить и воображать и физически невозможное. Этим объясняется, почему мы, имея прямой доступ к надындивидуальной реальности на уровне мышления можем , тем не менее, строить ошибочные физические теории - нам нужно еще как-то вычленить из Универсума возможных миров, данных нашему мышлению, то единственный мир, который проецируется в наше восприятие и порождает интерсубъективный чувственный мир, в котором мы на чувственном уровне непосредственно себя (и других)обнаруживаем. Этот подход позволяет также объяснить абстрактность, ненаглядность физической картины мира (мы тут непосредственно имеем дело с эйдосами, чем-то "безвидным"), ее связь с чувственной картиной (эйдосы порождают чувственные восприятия, скоординированно проецируясь в чувственные приватные "мирки" некоторого множества субъектов), саму возможность постижения физической реальности (мы имеем прямой доступ к ней на уровне мышления, физические объекты - это и есть идеи, постигаемые нашим умом).
Также с этих позиций можно решить основные проблемы теории сознания - откуда берутся квалиа, отсутствующие в физической реальности, как возможна целостность и индивидуальность сознания и т.п. В этой модели не сознание есть часть физического мира, а, напротив, физический мир - есть часть сознания (часть надындивидуальной смысловой реальности, в которой укоренено (составляет с ней единое целое) мое сознание). Но есть и другие компоненты сознания, которые и обеспечивают те его свойства, которые не являются физически объяснимыми.
Еще замечание относительно интуитивизма. Такой подход к пониманию реальности конечно возможен, но он теоретически бесплоден, т.к. приводит к нигилизму по отношению к любому теоретизированию. Последовательное развитие этого подхода ведет еще более полному нигилизму в форме постмодернизма. Для этого достаточно лишь заметить, что и "жизненный мир" - это тоже теория, т.е. некий воображаемый фантом, миф, а следовательно, все есть миф, нет никакой "реальности", нет никакой истины. Есть лишь бесцельная "игра" культурных смыслов", причем исчезает даже и сам субъект этой игры - он тоже объявляется мифом, конструкцией мышления. Это путь, который никуда не ведет, который ставит под сомнение саму необходимость какого-либо мышления, науки, философии.
Иванов Евгений Михайлович 02.01.2022 18:23 Заявить о нарушении
Т.о. если мы хотим восстановить онтологичность научной картины мира и преодолеть нигилизм в отношении теоретизирования, а также преодолеть солипсизм, мы, видимо, должны признать разомкнутость сознания лишь на уровне умопостижения. На чувственном же уровне признать приватность сознания. Т.е. мы видим не "сами вещи" (объекты надындивидуального уровня), а лишь их субъективные репрезентации (на что нам указывает физиология и психология восприятия, факты существования сенсорных иллюзий, различия в восприятии одного и того же разными субъектами (как, например, в случае дальтонизма) и т.п.), но мыслим и воображаем "сами вещи" в подлиннике (т.е. прямо "постигаем" умом и воображением объекты надындивидуального уровня). Т.о. здесь сознание разомкнуто на уровне мышления и укоренено в единой для всех сознаний надындивидуальной умопостигаемой реальности. В этом случае, поскольку умопостигаемые объекты надындивидуальны, то они не творятся и даже не присваиваются индивидами,а лишь созерцаются ими там, где они извечно существуют - в составе надындивидуальной смысловой реальности, тождественно, по сути, "миру идей" Платона, Уму Плотина, Умопостигаемому Универсуму (множеству всех возможных мыслимых миров) Лейбница. Т.е. мы приходим к Платоновской теории познания, выраженной в метафоре "пещеры": мы видим приватные тени на стене нашей "индивидуальной пещеры", но мыслим "сами вещи", "оригиналы", отражением которых в чувственном плане и является видимый нами "чувственный мир".
Эта позиция позволяет онтологизировать научную физическую картину мира - она есть некая часть умопостигаемого мира, которая непосредственно порождает (путем проекции в индивидуальные сознания) наши чувственные образы, причем неким скоординированным для многих субъектов способом - что создает соотносительный с некой группой сознаний "интерсубъективный чувственный мир" - существующий лишь в восприятии и памяти этих сознаний (эту т.з. можно обосновать также и с позиций квантовой механики). Другие области умопостигаемого (возможные миры) - недоступны для восприятия, но доступны для мышления и воображения - поскольку мы можем мыслить и воображать и физически невозможное. Этим объясняется, почему мы, имея прямой доступ к надындивидуальной реальности на уровне мышления можем , тем не менее, строить ошибочные физические теории - нам нужно еще как-то вычленить из Универсума возможных миров, данных нашему мышлению, то единственный мир, который проецируется в наше восприятие и порождает интерсубъективный чувственный мир, в котором мы на чувственном уровне непосредственно себя (и других)обнаруживаем. Этот подход позволяет также объяснить абстрактность, ненаглядность физической картины мира (мы тут непосредственно имеем дело с эйдосами, чем-то "безвидным"), ее связь с чувственной картиной (эйдосы порождают чувственные восприятия, скоординированно проецируясь в чувственные приватные "мирки" некоторого множества субъектов), саму возможность постижения физической реальности (мы имеем прямой доступ к ней на уровне мышления, физические объекты - это и есть идеи, постигаемые нашим умом).
Также с этих позиций можно решить основные проблемы теории сознания - откуда берутся квалиа, отсутствующие в физической реальности, как возможна целостность и индивидуальность сознания и т.п. В этой модели не сознание есть часть физического мира, а, напротив, физический мир - есть часть сознания (часть надындивидуальной смысловой реальности, в которой укоренено (составляет с ней единое целое) мое сознание). Но есть и другие компоненты сознания, которые и обеспечивают те его свойства, которые не являются физически объяснимыми.
Еще замечание относительно интуитивизма. Такой подход к пониманию реальности конечно возможен, но он теоретически бесплоден, т.к. приводит к нигилизму по отношению к любому теоретизированию. Последовательное развитие этого подхода ведет еще более полному нигилизму в форме постмодернизма. Для этого достаточно лишь заметить, что и "жизненный мир" - это тоже теория, т.е. некий воображаемый фантом, миф, а следовательно, все есть миф, нет никакой "реальности", нет никакой истины. Есть лишь бесцельная "игра" культурных смыслов", причем исчезает даже и сам субъект этой игры - он тоже объявляется мифом, конструкцией мышления. Это путь, который никуда не ведет, который ставит под сомнение саму необходимость какого-либо мышления, науки, философии.
Иванов Евгений Михайлович 02.01.2022 18:23 Заявить о нарушении