Ноябрьская хандра

  Раннее утро  на юго-западе Москвы. Предрассветное время, желтые фонари. Серо-желтые листья на тротуаре. Кружатся над  дорогой,   шуршат, сползают в дыры коллекторной решётки вместе с мокрым листом бесплатной газеты «За Калужской заставой», застревают  комьями у обочины на улице Обручева.
Энергичная тётушка с химической завивкой, без возраста, одев голубую маску, быстро - быстро заходит на территорию гаражно – строительного кооператива.

  Её встречает заливистый лай. Рыжий Чубаш весь искрутился, хвост  еле-еле не отрывается.

  Людмила Ивановна   Черемишина,  москвичка 1937- го года рождения, жила в трехкомнатной квартире с кошками. Муж умер,  дети с внуками живут  в своих квартирах уже своей, отдельной жизнью. Бабушка своей заботой переключилась на братьев  меньших, им  уже надо больше  ежедневного внимания, чем выросшим детям.
  С детьми-внуками сотовая  связь,  а зверёныши   ей  не владеют.  Совсем древние - скулят-мяучат, без использования электроники.
Забота нужна, одними разговорами не обойдёшься. 
Звонкая трель: «Воздушная кукуруза» по сотовому телефону – правнучка Маша, уже не Машенька, а семейный консультант по правильной аппаратуре мобильной связи. В левой руке Людмилы Ивановны трубка,  в кармане голубая маска,  в правой поводок Чубашки.
  -Ба, кинь мне на трубку сто рублей!
  -Машенька,  деньги все на счете, снимать  не буду -  процент начисляется, сниму -  и кину,
 - рука слегка дрожит, молодёжь  пошла бестолковая.
Работала  в секретном НИИ,  считала до последней копейки в проекте Буран, а суммы были ого-го…

  В  Сбербанк зашла  сразу после прогулки с Чубашей, не изменился ли процент по вкладам сейчас?   Деньги любят счёт, иначе нечего  потом будет есть.
 

  Раннее утро на Севере Москвы. Метро Аэропорт.   Улица Черняховского.
Высокая  статная женщина с седым пучком на затылке, в чёрном болоньевом пальто идёт по заснеженному тротуару к железной дороге. Из кармана торчит свежий номер местной газеты   «Север столицы»: « ..ация от коронавируса.  … набор …».   Для женщины с высшим  экономическим образованием приглашение привиться за подарок казалось  слегка странным. В доме рассказывали о смерти соседей в 1920-х  от гриппа-испанки. И от  гриппа Людмила Евгеньевна Стрепетова, 1935-го  года рождения, прививалась дважды  ежегодно,  а тут пандемия по  всей  планете людей косит.   Денег  у правительства  Москвы,  как пуха тополиного! И без  того  великая  экономическая депрессия,  если люди  не работают два месяца  в году.

  Гаражный кооператив возле железной дороги. В своё  время Виталий Николаевич, муж Людмилы Евгеньевны,  держал  в нём Жигули ВАЗ-2104. Но нет  уже ни Виталия,  ни  его  верной  белой четвёрки  Жигулей.  А  чёрный пёс   Жулик дворянской породы сторожит ночью.  И гараж сдан хозяйкой в аренду соседям. Какая-никакая, а прибавка к пенсии. Будет, с чего  кормить подвальных   котофеек,  да и Жуля не останется голодать. На лице уже голубая маска – вирус лютует!

  Прогулка, утренняя,  с собакой, за железной дорогой в парке Тимирязевской Академии.  Собака не может сидеть на привязи целый день.

  Звонок: «Батяня, комбат» на сотовый. Ваня, внук, не забывает.
  - Ба, как жисть? …
  - Гуляю с Жуликом, ему одному нельзя - заберут.
  - Алексаныч, шеф наш, зачем-то велел прививаться от Ковида-19 в 21 году. А прививаться надо два раза через три недели. Второй подход, делать  вакцины неспособны совсем, людей  живых бустерами  мучают.
  - Ванечка, твой прадед, Иннокентий  Петрович -  военный врач – инфекционист, рассказал бы, как у него в госпитале лежали рядами,  а вставали не все. Даже не половина. Так что  одной дозой не обойдёшься, пойдёшь и привьёшься второй.
 

  По заснеженной улице Обручева спешит энергичная тётушка с химической завивкой. Её ждёт рыжий Чубаша.


  На улице Черняховского,  на  тротуаре, растаяли первые, робкие снежинки,  ещё не зима, но  уже и не осень. Женщина в  чёрном болоньевом пальто идёт к гаражному кооперативу -  Жулик заждался.


  Жизнь, хоть и в голубых масках,  жизнь  продолжается…