Особенности солдатской охоты

               Бесстрашный доблестный воитель
               в охотном деле самобытен.

    Ярко-розовые лучики туркестанского солнца, восходящего на чистейшей синевы небосвод, быстро растворяли звездно-лунную ночь, обещая не по-осеннему жаркий денек середины октября. В рассветной тишине спящего военного городка со стороны хозяйственного двора послышался запоздалый петушиный клич, густо мукнул бычок, ругнулся дворовый работник. От кухни потянуло сытным завтраком, звякнуло посудой. На небольшой территории внутреннего караула, вдыхая кухонные флюиды и пропуская мимо ушей зачитываемый начальником караула боевой расчет, нетерпеливо переминался с ноги на ногу строй из шести рядовых и одного сержанта.

    - Вольно! Разойдись! Пять минут перекур и по местам, - завершив процедуру оглашения расчета, скомандовал лейтенант.
    От дымящей никотином военной братвы отделился один. Торопливо потянув несколько раз сигаретой до размусоленного края, стрельнул окурком в мутную жижицу урны и неуверенно направился к начальнику караула:
    - Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?
    - Да.
    - Разрешите задержаться ещё минут на двадцать?

    - Зачем? - не совсем ещё оперившийся обыденным восприятием повседневной действительности офицерской службы, но уже кое-что в её тернистых хитросплетениях начинающий понимать, молодой товарищ лейтенант несколько озадачился. В карауле распорядок строг и до абсолюта прост. На каждого караульного воина приходится самоотверженная последовательность двухчасовых переменных. Два часа посвящаются героической постовой бдительности. В следующую пару часов, уставшему герою предстоит упорная борьба с внутрикараульным бодрячком, что означает мужественное преодоление постыдного желания принять горизонтальное положение при полной боевой готовности пресечь коварные происки злобного супостата. Завершается шестичасовой цикл двумя часами решительной самоотдачи святой солдатской дружбе с божественным морфеем в тщетных поисках мало-мальски комфортного положения на сплющенном годами тощем слое матрацной ваты деревянного топчана, обитого дерматином. И так по кругу в течение суток, прилично изнуряя обремененные особой государственной службой молодые организмы уже к утру, поскольку приступает караул к своей службе накануне вечером.

    Солдатская просьба прозвучала как раз-таки ранним утром, а обратившийся первогодок только что завершил свое дремотное бодрствование, и все его заветные желания природа неокрепшего организма концентрировала в одно единственное вожделение - спать. И вдруг, после привычно предшествующей уединению в комнате отдыха никотинной пятиминутки, ему зачем-то понадобилось из личных же побуждений многократно ущемлять свое же законное право на столь блаженное солдатское удовольствие. Именно сие подозрительное обстоятельство и озадачило лейтенанта, логично поинтересовавшегося: «Зачем».

    - Да скорпиончика поймать надо, - ясный взор молодого воина не оставлял и тени сомнения в твердой уверенности, что показавшееся его начальнику несколько странным желание нисколько не противоречит требованиям воинских уставов и, уж тем более, жестоким законам природы, утверждающим охотничье право сильного иметь добычей более слабого.

    «О как! Пожалуй, стоит разрешить, а заодно и посмотреть на столь диковинное увлечение», - лейтенантское удивление переросло в настороженный интерес, и он дал добро.

    Как ни странно, но у парня в руках не оказалось и близкого намека на какое-либо оружие для предстоящего охотного предприятия. Тем не менее, он смело вышел на тропу своей маленькой войны, где всего-то различались три места для предполагаемых боевых действий: кирпичная стойка с пулеуловителем для заряжания-разряжания оружия, место для курения и, собственно, вся остальная огороженная территория размером малым, парой десятков шагов промеренной как вдоль, так и поперек. Рядом с курилкой одиноко рос небольшой и кривоватый, но крепкий тополь с довольно развесистой кроной, увенчанной печально пожухлыми от летней жары листочками.

    Лейтенант, в ожидании действа, укрылся от солнца под широким навесом крыльца, присев на его ступеньки. В окне караульного помещения мелькнула тень, слегка приоткрыв шторку.

    Охотник же, стараясь как можно мягче переступать армейскими ботинками, подкрался к кучке камней возле дерева и осторожно пошевелил их ногой. В его руке появился карандаш.

    «Вот зараза ... а я-то думаю ... кто же это карандаш слямзил» - успел сообразить лейтенант и за мимолетным осмыслением внезапной догадки проморгал момент преображения  полусонного, примятого армейской тягомотиной первогодки в бывалого воителя. Его движения неожиданно обрели черты хищной пластичности киношного индейца, эффектно метнувшего дротик в бледнолицего. В результате на конце орудия убийства канцелярско-безобидного вида оказался отчаянно извивающийся своим членистым тельцем довольно большой скорпион. Улыбающийся во всю луноликую ширь победитель подошел к тополю и приткнул жертву к стволу:
    - Хоп майли!

    Лейтенант приблизился к месту битвы, осмотрел пойманную дичь и заметил, что карандаш-то непростой - к его незаточенному концу оказалась крепко привязанной нитками обычная швейная иголка. Когда охотник пошевелил камни, то недовольный скорпион, дремавший под сенью их прохлады, выполз взглянуть на осмелившегося его потревожить нахала и, при случае, ужалить негодяя в назидание, но сам попался на остриё коварной иголки. А к дереву удачливый зверобой пришпилил свою жертву лишь для того, чтобы та немного поджарилась на солнышке и перестала трепыхаться. Довольный добычей воин присел на лавочку и, приглядывая за угасающей жизнью, закурил.

    Лейтенантское удивление всё возрастало:
    - Слушай, гроза империализма, а на кой хрен тебе эта живность?
    - Надо, - и луноликая улыбка охотника сменилась загадочной окаменелостью пустынного аборигена.

    А, действительно, зачем советскому воину понадобился скорпион? Тайна загадочного убийства открылась лейтенанту спустя некоторое время его туркестанской одиссеи. Дело в том, что доблестные и не очень защитники самых южных рубежей нашего социалистического Отечества, отдавая конституционный священный долг Родине, не забывали и о сохранении нетленной памяти по счастливым и не очень двум годам минувшим. И готовили те мужественные ратоборцы ко счастливому дню своего увольнения не только традиционные дембельские фотоальбомные шедевры, но и кой-какие экзотические сувениры. К примеру, пепельницу из панциря черепахи. Или залакированного скорпиона на отшлифованной и лаком блестящей дощечке. Бывало и фалангой аналогичную подставочку украшали, что требовало, само собой разумеющейся, но несколько иной охоты и на этого зверя. Иные умельцы умудрялись смастерить не просто черепаховую пепельницу, а ещё и изящно украсить её донышко лаком же крытым хищного вида скорпионом или фалангой, а то и пауком чудовищно большим и жутким. А в завершение полноты восприятия природных особенностей места своей боевой славы, на самой подставочке такой пепельницы, как бы вокруг её основания, особые искусники приклеивали подходящего размера змеёныша, которого невероятно умело ловили. Благо, что проблема поиска подобной нечисти в Средней Азии отсутствовала в принципе, поскольку ползало, прыгало и бегало её здесь в чрезвычайном избытке. Вершиной же мастерства считалось изготовление чучела настоящего варана. Однако на ловлю сего потомка динозавров отваживались исключительно настоящие смельчаки.

    Правда, тому воину-охотнику первого года службы до счастливого дембеля оставалось ещё ох, как далеко, так что ловил парень скорпиона уж точно не в свою пользу, а, вероятней всего, для некоего уважаемого служивого дедушки, тень которого и мелькала таинственно за шторкой караульного помещения. Однако о подобном нюансе, как и о многих других, молодой лейтенант понятие имел пока смутное, а всю мудрость воинской службы ему ещё предстояло постичь, постепенно набираясь так необходимого для этого военно-житейского опыта.

    Розовый рассвет сменился позолотой солнечного приветствия. Колесо очередного рабочего дня, повинуясь командам дежурных к общему подъему, скрипнуло открывающимися дверьми казарм и, неумолимо набирая обороты согласно строгому армейскому распорядку, загрохотало солдатскими ботинками по щербатому асфальту в направлении спортгородка.

    Повинуясь не менее строгому распорядку караульной службы, состав внутреннего караула, под начальством молодого лейтенанта, продолжил раскручивать свой маховик самоотверженной последовательности двухчасовых переменных.


Рецензии
Помню в бытность службы, на плавбазе подводных лодок "Иртыш", местные матросы
по ночам охотились на корабельных крыс.
В качестве метательного оружия использовали дротики из стальной проволоки.
Неплохо получалось.

Валерий Ковалевъ   10.12.2022 20:06     Заявить о нарушении
Неужели на сувениры?))

Николай Данилин   10.12.2022 21:50   Заявить о нарушении
За десяток добытых крыс, их командир давал отпуск.

Валерий Ковалевъ   11.12.2022 09:40   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.