Я буду ждать на темной стороне. Книга 1. Глава 47

После той ночи в нем самом как будто что-то перевернулось, и на определенные вещи он начал смотреть совсем под другим углом зрения. Так что если бы он в самом начале знал, что она не врала, начиная стонать от боли каждый раз, когда он засаживал ей сильнее и глубже обычного, то и вел бы он себя с ней немного нежнее. Не набрасывался бы так на неё, вжимая в постель с такой силой, будто она и вправду пыталась от него сбежать. Но все уже произошло и прошлого не воротишь.

Удивительно, что Евангелина вообще разрешила ему коснуться её тогда... Как будто и вправду была не против, чтобы её первым партнером стал именно он. Только почему она сделала именно такой выбор, не послав его куда подальше, когда он только запасался средствами контрацепции на кассе, красноречиво намекая на то, чем они будут заниматься в номере, когда выпьют?!

Особенно если учесть, что их прежние отношения были далеки от идеальных. Хотя заклятыми врагами их тоже было сложно назвать. С девушками наподобие Литковской Артем предпочитал не враждовать, а спать. Для вражды существовали парни, подсознательно воспринимая их своими конкурентами. С ними он вел своеобразные «войны», борясь за ресурсы в виде внимания публики и не только, а с девушками подобные вещи не проходили. И даже если с одной из них у него возникал конфликт, он считал это своей личной недоработкой, которую следовало устранить в кратчайшие сроки. С парнями он, конечно же, тоже общался, но ни о каком подобии мужской солидарности не могло быть и речи. Он никому не доверял. Кроме Феликса. Периодически проверяя его на лояльность.

«Если бы мы знали, что вы будете трахаться, то вместо белого постельного белья постелили бы вам цветное, чтобы не так было видно», — наехала на него администрация отеля, когда  обнаружив в кармане своих джинсов ещё одну банковскую карточку, он был вынужден оплатить ею штраф за испорченное имущество. Причем это было ещё самое приличное, что он услышал тогда в свой адрес и адрес партнерши, когда этот номер проверяли после сдачи ключа. 

Говорить малознакомым людям, что он и сам был не в курсе таких подробностей о своей партнерше, Лисов не стал. Ибо со стороны могло сложиться впечатление, будто эту девицу он видел впервые в своей жизни, сняв её где-то в клубе для банального перепихона. А выставлять Литковскую шлюхой в глазах этого персонала ему не хотелось.

И обнаружив вскоре, что она умудрилась стащить у него куртку, где оставались деньги и остальные банковские карты, он пообещал лично отшлепать эту беглянку, как только  она попадется ему в руки. И если бы не найденная им случайным образом ещё одна карточка в кармане джинсов, ему пришлось бы оставлять в залог смартфон и ехать за деньгами для оплаты штрафа домой. То, что позволила себе в этот раз Литковская, как следует его обчистив, (хоть бутылку минералки оставила для опохмела, и на том «спасибо»!), не позволяли себе наверное даже самые прожженные куртизанки, привыкших обрабатывать богатых клиентов.

Такое впечатление сложилось у него об этой девушке, когда проснувшись после десяти утра, и натянув на себя джинсы с десятой попытки, (настолько ему было дурно и раскалывалась голова), Артем не обнаружил в шкафу своей косухи, не допуская даже мысли, что Евангелина могла накинуть её впопыхах на себя, не обращая внимания на мелкие детали несоответствия в одежде. И продолжая развивать эту тему на следующий день, посвятив ей весь путь от дома до универа, он вскоре забыл обо всем на свете, столкнувшись возле аллеи с объектом своей самой лютой привязанности, отчаянно пытающейся сначала открыть свой зонт, а потом зафиксировать его над головой во время сильного порыва ветра. Все устаканилось, когда эта неугомонная штуковина оказалась уже в его, более сильных и опытных руках.

Перестав, наконец, бороться с ним за право держать зонт, Евангелина успокоилась. И заметив, что в руках Лисова эту штуковину не так сильно заносит от порывов ветра, она тут же смирилась с таким раскладом дел, не имея ничего против совместного похода в сторону ворот университета, чувствуя себя при этом немного Колобком, который по дурости покинув своих стариков, попал на зуб хитрой лисе, лишь откладывающей на неопределенный срок его личную казнь.
 
— Ты меня подставила! — не выдержав, наехал на неё Артем, едва дождь немного утих и он уже был в состоянии перекричать его шум, пытаясь донести до своей невозмутимой и зардевшейся спутницы суть собственных мыслей.

— Что? — подняв голову, Евангелина обратила на него свой взор, мысленно негодуя из-за невозможности избавиться от общества этого парня. — Не понимаю, о чем ты.

— Мне пришлось заплатить штраф, — пояснил Лисов, слегка к ней наклоняясь и касаясь её плеча в попытке обойти нависшую над ним крону осины. — Из-за тебя.

Выражение лица этой девушки говорило само за себя. Она ожидала услышать от него что угодно, только не это.

— Такое выражение, как «последствие невинности», тебе о чем-то говорит? — лукаво улыбаясь, проронил вдруг её спутник, не сводя с неё своего проникновенного взгляда.

— Чьей невинности? Твоей или моей? — включив тупую блондинку, осведомилась у него Евангелина, надеясь его провести, но этот парень оказался не так глуп, каким она привыкла его считать, не до конца отдавая себе отчет об его умственных способностях.

— Я всегда знал, что мозги, Литковская, далеко не самая сильная твоя сторона, — изрек  Лисов, пытаясь понять, почему она уходит от прямого ответа, когда прекрасно понимает, что во всем виновата она сама и никто другой. — Но изображать из себя настолько дуру, по-моему, это перебор.

— И в чем я виновата? — пожав плечами, выдала она, продолжая недоумевать с его обвинений.

Жалуется, что заплатил из-за штраф? Что ж, прекрасно. Так ему и надо! С него не убудет. Но окажись она сам на сам с администрацией того отеля, то наверное сгорела бы от стыда, оплачивая компенсацию за их ночные шалости. А Лисову будто все было нипочем. И этот конфуз, похоже, был ещё не самым страшным из всего того, за что ему наверное уже не раз приходилось платить штрафы, воспринимая происшедшее как что-то обыденное в своей жизни.

Единственное, что его и вправду волновало, так это его пропавшая куртка с деньгами и кредитными карточками. Сигареты? Фиг с ними! Купит новые. Если возникнет желание. А сейчас ему хотелось бы вернуть назад свои банковские карточки, большая часть из которых была оформлена не на него. И Литковская должна была вернуть ему все это добро обратно, раз уж соизволила позаимствовать в то утро его косуху, совсем забыв, что не брала свою. Сама же Евангелина в этот момент жалела только об одном. Что не забрала тогда с собой всю его одежду, включая телефон, откуда могла запросто набрать номер Эрики, рассказав ей в подробностях, где и с кем пропадал вечером её лживый благоверный, чтобы она поняла, наконец, с каким козлом имеет дело, если вдруг вздумает, чего доброго, потащить его когда-нибудь в загс.

— Ты должна была сообщить мне, что у тебя ни с кем ещё не было… — стоял он на своем, пытаясь быть с ней сейчас более деликатным, чем тогда, в номере, когда спрашивал у неё, употребляет она противозачаточные средства или нет.
 
— Откуда я могла знать, что мы будем трахаться?! — возмутилась Евангелина, не выбирая особо выражений для описания того, чем они занимались в номере, хорошенько заправившись накануне спиртным. 

— А зачем ты тогда поехала со мной? – окрысился на неё Лисов, мгновенно заводясь от её встречных нападок. — Думала, просто полежать со мной в одной постели, а наутро как ни в чем не бывало свинтить домой, поджав хвост?!

— Я не собиралась с тобой трахаться! Это ты меня принудил! — закричала она, не боясь, что их разборки могли стать достоянием ушей случайных и не совсем прохожих, включая их одногруппников. 

— Я не наставал, а ты не особо и сопротивлялась, — нашел что ей ответить в свое оправдание Артем, крепко удерживая в руке её зонтик.

— Ну, да, не «настаивал», — растерянно пробормотала Евангелина, неохотно вспоминая подробности их страстного перепихона в отеле, — не давал мне покоя всю ночь, хотя уже и сам мог понять, что у меня это первый раз и мне больно. Но ты даже слышать ничего не хотел, прижимая меня к постели. Тебе главное присунуть, а уже потом думать о последствиях, впрочем, как все парни… В этом вы все одинаковые. Сначала думаете тем, что у вас в штанах, и только потом начинаете подключать ту голову, которую носите на плечах, когда уже все давно свершилось…

Лисов лишь развел руками в ответ. Такую тираду ему даже нечем было крыть. Он не мог говорить за всех парней одновременно, но, в целом, все было именно так, как она говорила. По крайней мере, до первых признаков старческой импотенции точно. Но к тому моменту, к сожалению, переставала работать даже та голова, что была на плечах, так что, в целом, представитель сильного пола не особо выигрывал, если делал ставку только на то, что было в штанах, а не на другие свои качества, за которые его можно было похвалить. Так что здесь Евангелина, как ни крути, была права.

— Не забывай, я всегда тебе говорил, что в моей персоне уживаются две личности, — ответил наконец он ей, когда волна её вполне обоснованного гнева сошла на нет, и он мог снова продолжить с ней разговор без всяких обиняков. — Плохой Лисов, и очень плохой. Так что тебе надо будет всегда договариваться с кем-то из них заранее, чтобы прийти к какому-то обоюдному консенсусу.

— Может и так, — съязвила Евангелина, мечтая прибить его на месте, прямо сейчас, — но лично для меня существует только два вида Лисова: один — более-менее вменяемый парень, с которым ещё можно о чем-то договориться, а второй — просто козел.

И судя по тому, с каким выражением лица Евангелина произнесла его фразу, переиначив все на свой лад, в том, что она отнесла его именно ко второй категории, Артем ни капли не сомневался. А вообще её реакция на подобные высказывания всегда его забавляла. Как и в этот раз.

— Но ты все-таки не забывай, с кем имеешь дело, — осадил он девушку, переступая через лужу, — а то ведь я могу тебя и наказать.

— Уже испугалась, — процедила она, демонстративно отворачиваясь от него.

— Ты слегка недооцениваешь моего рвения… — договорить Лисов не успел, так как в следующий момент его шлепнула по лицу ветка с листьями, как будто залепив ему пощечину.

Не удержавшись, Евангелина прыснула со смеху. Это был знак. Знак того, что ему пора заткнуться и перестать нести всякую чушь. Даже деревья, рассаженные вдоль аллеи, были с ней солидарны в плане его поведения.

Потирая щеку, по которой только проехала ветка, парень на мгновение потупил свой взор, и на его красивом лице появилось недоумевающее выражение. Прикосновения к его лицу мокрых и холодных листьев было не самым приятным, но наблюдая за тем, как приложив ладонь к своей пылающей щеке, он хмуро теперь смотрит на неё, в глубине души Евангелина была рада, что он получил, наконец, по заслугам, перестав её во всем обвинять. И чтобы хоть как-то скрыть от него свое настроение, быстро зашагал прочь, вынуждая своего спутника ускорить шаг, чтобы догнать её. Интересно, а он сам помнил, что между ними произошло тогда в отеле? Или ему тоже было проще прикинуться человеком с напрочь отшибленной памятью, чем в двух словах отозвавшись о вчерашнем, вновь нарваться на критику с её стороны.

Ливень к тому временем заметно стих, но чрезвычайно увлекшись разборками, эти двое не сразу обнаружили его прекращение, продолжая идти под раскрытым зонтом на фоне косых взглядов случайных прохожих.

— Так ты отдашь мне мою куртку или нет? — снова и снова обращался к ней с этим вопросом Лисов, не собираясь от неё отставать, пока не заполучит свою одежду обратно.

— Зачем она тебе? — осведомилась у него Евангелина, перехватывая зонт, когда ей показалось, что он специально стал его держать, чтобы вся вода с влажных веток стекала ей на голову и на платье. — Хотя знаешь, я передумала её возвращать. Оставлю-ка я её себе, а тебе отдам свою. Как знать, может, ты со своей комплекцией тела ещё влезешь в неё, потому что на Терехове она точно лопнет по швам…

— Ну, что ж, будем считать, ты «договорилась», а ведь я тебя предупреждал… — отозвался Артем, негодуя, и, швырнув с этими словами её зонт на землю, схватил закричавшую девушку в охапку, как будто и вправду пытался как следует её отшлепать на глазах у окружающих.

В то дождливое утро Сильвестр рассчитывал увидеть Литковскую в компании кого угодно: начиная от Драгомарецкого и заканчивая вечно опаздывающим на все занятия подряд, независимо от времени их начала Новаковским, лишь бы не с Лисовым, с которым она не ладила никогда. Их не было вчера на парах, и это его слегка насторожило, вынуждая думать о том, что он боялся себе даже представить. Увы, стоило ему об этом подумать, как в следующий момент в аудиторию завалились эти двое, подтверждая своим появлением его самые худшие опасения. Причем у обоих был такой вид, будто они провели вместе ночь, забыв на миг о том, что вроде как должны недолюбливать друг друга.

Куртку Евангелина все-таки вернула. Предварительно уронив её в лужу, словно наглядно показывая Лисову, где его место. И вбегая теперь в аудиторию вместе с ним, она лупила его теперь этой грязной курткой по чем попало, измазав дополнительно всю его одежду. Повернув голову в сторону этого шума, Сильвестр был вынужден отметить, что ему ещё никогда не приходилось видеть эту девушку такой счастливой и бесшабашной, как в тот момент.

Её глаза сияли как звезды, а на щеках горел румянец. С ним Евангелина никогда не была такой. Ожившей что ли, и не боявшейся выражений собственных эмоций. Привлеченные шумом их шуточной перепалки, некоторые одногруппники, отвлекаясь от зубрежки конспекта, обернулись, автоматически улыбнувшись при виде этих двоих. Кроме Терехова. Увидев, в чьей компании заявилась сегодня на занятия его дражайшая кузина, он заметно нахмурился, не одобряя сам факт нахождения с ней этого прохвоста, каким он всегда считал Лисова, уверенный, что люди не меняются.

— Эти опять опоздали... Как всегда, — подмигнула в их сторону Зоя.

— Да, машина — дело такое, — с ухмылкой глядя на них, протянул Новаковский, вкладывая в свою фразу эротический посыл. Как будто между этими двумя могло произойти накануне что-то существенное прямо в салоне авто по дороге в универ. — Когда подвозишь такую девушку, как Литковская, со временем начинаешь везде опаздывать, забивая на собственную пунктуальность.

Возле глаза у него красовался еле заметный синяк, а разбитая ещё во время потасовки в ночном клубе бровь так и не зажила до конца. Он дрался тогда как лев, выстояв против напавших на него четверых ребят. Однако успев попрощаться ещё во время танца со своей фирменной футболкой с логотипом компании, занимающейся дистрибуцией мужской контрацепции, альфа-самцом, как раньше, он себя уже не чувствовал, сокрушаясь по поводу потери этой вещи, которую успел надеть всего лишь один-единственный раз. И только в тот вечер.
 
— Думаешь, они занимались этим… кхм, прямо в машине? — удивилась Зоя, представляя себе пикантные кадры взаимодействия этих двоих именно там.

— А где ж еще? — усмехнулся Его, не спуская с них любопытного взгляда.

— Но это же негигиенично, — заявила вслух Галочка, поражаясь полету фантазии одногруппника, вряд ли имевших что-то общее с реальностью. 

— Для этих двоих, видимо, нет, — заключила Гольдштейн, снова возвращаясь к своим конспектам.

— А я все равно этому не верю, — ответила ей Мельчуцкая, впиваясь зубами в яблоко, которое никак не могла доесть, ударившись с некоторых пор в диету, которая ей не особо помогала.

А вот сама Зоя была уверена, что между Евангелиной и Лисовым что-то было и есть до сих пор, просто они упорно это скрывают от окружающих. Да и не могло ничего не быть. Тем более большую часть своего времени эти двое живут под одной крышей, будучи не обделены внешними данными. У неё была прекрасная фигура, тонкие черты лица, а тут такой парень под боком, с неуемным темпераментом. В таких случаях очень сложно устоять от соблазна «попробовать» друг друга в формате интимного общения.

Мало того, Гольдштейн была уверена, что Лисов осатанело трахает их одногруппницу втайне от своих родителей, а оказываясь в универе, по общей договоренности эти двое включают «мороз» по отношению друг к другу, специально изображая врагов, чтобы никто не догадался об их истинной связи. Поэтому поставив перед собой цель более тщательней следить за поведением этих двоих, она была уверена, что рано или поздно у неё получиться вывести их на чистую воду и заставить признаться в любовной связи.

Сложно было сказать, как выглядел поступок Литковской в глазах Терехова, но ничего хорошего в его взгляде Евангелина не увидела, когда слегка ударив Лисова в спину на прощание, она села разрумянившаяся рядом с заинтригованным Драгомарецким.

Поздоровавшись с Сильвестром, она не услышала от него «Привет!», как раньше. Более того, он вообще отвернулся от неё, стараясь даже не смотреть в её сторону, как-то странно отреагировав на её постепенное «сближение» с Лисовым. Кажется, Артем был прав, заявив ей накануне, что им ни под каким видом нельзя разглашать свою связь. Этот парень как в воду глядел. Если многие их одногруппники, включая её кузена, с таким недоумением посмотрели на неё, стоило ей переброситься с Лисовым парой-тройкой невинных шуток, сложно было себе представить, как они поведут себя, когда все тайное станет явным и их связь станет достоянием общественности. Теперь в глазах некоторых одногруппников она выглядела предательницей, как будто, отправившись с Лисовым в номер, она совершила что-то отвратительное и из ряда вон выходящее. Но оправдываться перед ними непонятно за что она не собиралась.

Заметив неожиданное изменение поведения Терехова и Сильвестра, Драгомарецкий сочуствующе подмигнул своей одногруппнице, словно показывая, что он все равно «за» неё, как бы не относились к ней окружающие. И тут же получив от девушки тычковый удар в бок, вновь погрузился в свои конспекты, не решаясь больше поднимать эту тему без её личного разрешения. Даже не стал спрашивать, где она вчера пропадала, и почему её не было на парах, смутно подозревая, что в этой истории каким-то образом замешан Лисов, пока на пороге аудитории не появилась их куратор собственной персоной.


Книга 1. Глава 48

http://proza.ru/2022/01/16/1383