Вот оно, одиночество

  Я зашёл в офис Зои. Стройная Зоя в эффектном тёмном строгом костюме в белой рубашечке с собранными заколкой каштановыми волосами быстро ходила от тёмного стола к другому тесному столу, подбирая нужные документы с сосредоточенным лицом. Потом она прошла за свой стол, у которого её ждали две девушки. За столом стояли сверху вниз полки с документами.
  Я отдал ей документы, которые она просила принести и сел на стул справа от стола так, что две девушки были от меня слева. Я вынул сок. Зоя сказала:
- Покажи.
  Посмотрела. Одна из двух девушек посмотрела на бутылку сока.
- Это полезный сок от Carrefour, - сказал я и приблизил ей сок рукой.
  Она взяла его, посмотрела и, ничего не сказав, вернула.  У неё в руке я увидел сок Barbaria с светло-зелёной крышкой и темно-зелёной полоской ниже.
- У Вас очень хороший сок, - сказал я. Я хотел, чтобы она мной заинтересовалась, но она ничего не сказала. Я встал и зашёл в отдельную комнату тоже отделанную темно-коричневыми наличниками, шкафами и полками, но атмосфера там была хорошая.
  Я надеялся, что туда зайдёт Зоя, я хотел её присутствия. И вдруг открылась другая темно-коричневая дверь, и из неё вышел Женя и ничего не говоря прошёл и вышел через другую дверь в зал, где я разговаривал с девушками про сок. Он, наверно, не хотел, чтобы про него узнали здесь, он тут подрабатывал – догадался я. Он похудел с того последнего раза, когда мы виделись: волосы были черные и не короткие, костюм чёрный дешевый и такой же пустой галстук.
  Я вышел из этого офиса. Я хотел, чтобы Зоя со вниманием ко мне относилась, но на работе она со вниманием относилась к договорам, почему она считала, что так нужно? Она так и не считала.
  По дороге был офис Жени, я туда зашёл потому что он был по дороге, мне туда не надо было, но я туда зашёл, так как хотел внимания, которое мне раньше оказывал Женя. Я зашёл в его кабинет – квадратная комната метров 25, освещение сверху желтое.  Справа от темно-коричневой двери темно-коричневый шкаф под два метра, у него офисный стул, за ним такого цвета стол, а на нём лежала мятая белая бумага, разорванная немного в центре с нарезкой салата из красного болгарского перца, помидоров, зеленого лука и оаклифа и портулака. Я стал искать стул, чтобы сесть за стол. Смотрю там появился маленький стул, на нем неудобно сидеть и есть салат. 
 Вошёл Женя, поздоровался и придвинул мне стул с полукруглой спинкой и круглым сидением. Женя уже был в другом дорогом костюме. Он закрепил мне тканевую салфетку за воротничок голубой рубашки Aberdeen. Я сел, взял перчик, всё было свежее. Но удовлетворения от  салата не было, он был пустой, такой делают на заказ.
  Я задумался: почему Женя ест? Он никогда не хотел есть, возможно, удовлетворения от этого не получал. В его холодильнике были сыры, копчёности, соки, но он это не ел.
  Женя вышел из комнаты.
  Зоя не любила мужчин, мимолётное внимание она оказывала лишь тому, что они приносили, подарки. Зоя на общающихся с ней действовала как реанимация: они на время общения с ней оживали, а потом после общения сникали.
  У Жени жена, которая не имеет чувства любви изначально и так же относится к Жене постольку-поскольку надо иметь мужа, а он её как-то добивался не один год. Но, наверно, при этом странные вещи ей говорил, и двое детей – мальчиков, которые к папе тоже не тянутся, да и он с ними не играет так как им надо, ему не интересно это. И мой мне тоже говорит:
- Зачем ты дом построил? Я в нем жить не буду, он не располагает.
  А я про него думал: сколько я ему не говорил, он всё равно на обеденный стол книжки «русских классиков литературы» ставит, а на них подставку под смартфон и смотрит «Три царства» про войны в Поднебесной 3 века нашей эры. После этого кусок в горле застывает.
  И сторону взаимоотношений с собой я не знаю. Хотел быть с людьми, но они говорят такое, что мгновенно понимаешь, а они потом тоже самое говорят, ничего нового. Да и им это не интересно и окружающим, поэтому терпеливые женщины их пилят, а другие с ними не сходятся или расстаются. Это незамеченный урок жизни.
  Мы хотели обмануть, сделать не так, как нам говорили «взрослые», говорящие не по своему опыту, думали – это свобода, но там, в свободе – это оказалось пустотой, и она не привела к себе и удовлетворяющим результатам и людям, пустота ни к чему не приводит, в ней зацепиться не за что.