Зарождение любви 2

Предисловие.

Прошла полгода.  Но Андрей до сих пор не познакомился с этой девушкой. Никак не получалось. Хотя знал о ней  практически все. И фамилию, и имя, и даже место ее работы. Но она оказалась домоседкой  из-за того, что училась заочно в институте и на танцы не ходила.  А раз  она не ходила на танцы, то где с ней можно было встретиться и познакомится?  Негде.

И встретились они лишь на «Новогоднем Огоньке» в только что  построенном  шикарном местном Дворце Культуры,  куда, естественно,   пошла почти  вся молодежь города.  «Огонек» начинался в девять  вечера, билеты на столик в  «Огоньке»  были дорогие, но …  больше идти было некуда.

Долгожданное знакомство.

Где-то часов в одиннадцать, когда хмельной гул в банкетном зале достиг своего апогея, а кое-где уже зазвучали песни и даже крики, ругань, в громкоговорителе раздалось долгожданное:
--- А теперь, дорогие товарищи, начинается самое главное торжество нашего праздника – танцы! Просим всех присутствующих пройти в наш танцевальный зал на елку… На встречу с Дедом Морозом и Снегурочкой..! Просим! Просим!
Двери в соседний зал распахнулись. Грянула музыка. Народ зашевелился, загремел стульями. Люди поднялись и двинулись к дверям.

Андрей поднялся вслед за ними. Танцзал сразу как-то и ослеплял, и оглушал, и возбуждал одновременно. В глазах рябило от мелькания огней светомузыки, уши вибрировали от жестких ритмов молодежного ансамбля, а душа замирала, настраиваясь на приятные ожидания. Каждый из присутствующих сейчас в ДК ждал чего-то от этого вечера, чего-то хорошего для себя, то ли чуда, то ли приятной встречи, то ли новых знакомств, то ли новых впечатлений…

А, в общем, танцы, как танцы, ничего особенного, все, как обычно. Уже определившиеся парочки сразу устремились в центр зала. К ним быстро присоединились наиболее нетерпеливые из женской половины, предпочитающие любые формы активного отдыха томительному и бесцельному ожиданию. Стоять, покорно подпирая стенку зала, ожидая, пока тебя соблаговолят выбрать, оценить и пригласить, делая вид, что тебе все это безразлично. Не-ет! Никогда-а-а! Уж лучше синица в руках, чем журавль в небе Нет сейчас парня, сойдет на сегодня и подруга. Поду-у-умаешь! Зато весело, зато не одна...

А музыка современная и  такая заразительная, такая зажигательная, такая необычная, настоящая молодежная, твист! Одно слово - твист. Э-э-х, дав-ай! Не очень, правда, ясно как его танцуют, этот твист. Но ничего страшного. Не боги горшки обжигают, отнюдь не боги! Как мажется, так оно и получается. Авось судить здесь некому. И танцуют, кто во что горазд. Душа играет, дуда зовет, а тело, руки, ноги, голова вытворяют не пойми чего. Все вместе и каждый в отдельности. Зато здорово, зато весело!

Меньшая женская и большая мужская часть присутствующих столпились у стен зала, окружая танцующих плотной, живой, шевелящейся стеной. Андрей медленно двинулся вдоль зала, скользя цепким, внимательным взглядом по лицам стоящих и танцующих.

Он искал. И вот сердце его в груди вдруг как-то сразу сжалось, словно бы наткнулось на невидимую преграду, затем отчаянно лихорадочно застучало, и Андрей скорее почувствовал, чем увидел: «Она!» Да, она стояла с подругами у стены в чем-то бело-голубом, очень яркая, очень нарядная, красивая до невозможности и веселая. Увидев Андрея, она насмешливо прищурила глаза, улыбнулась, закусив зубами нижнюю губу, отчего ее лицо приняло лукаво-загадочное выражение, затем вызывающе дернула подбородком и демонстративно отвернулась.

Андрей решительно направился вперед. Но, подойдя к ней почти вплотную, когда он уже начал ощущать запах ее духов и можно было, протянув руку, коснуться кончиками пальцев каштановых завитков ее волос около уха, он вдруг неожиданно для себя самого повернул в сторону и пригласил на танец какую-то стоящую здесь рядом девушку, даже и не разглядев толком ее лица.

И начался какой-то кошмар, кавардак, какая-то жуткая нелепость и самая, что ни есть, свистопляска. Андрей ничего не мог понять. Как будто какая-то злая, непонятная сила играла с ним в прятки, дергая его в нужный момент за веревочки, не давая ему возможности совершить давно задуманное. Андрей несколько раз подходил к девушке, чтобы пригласить ее на танец, но всякий раз в последний момент сворачивал в сторону и приглашал кого-нибудь из рядом стоящих с ней девушек.

Андрей злился на себя, психовал, проклинал себя последними словами, но ничего с собой поделать не мог. Чем сильнее он хотел подойти к девушке, тем труднее ему было это сделать. Пространство около девушки было для него заколдовано, стало для него неприкосновенным, «табу». Он настолько растерялся от всего случившегося, что уже начал хвататься за спасительную мысль о стакане водки:
       -- Водка! Выпить стакан водки и тогда все получится. Пойти в буфет и выпить. Иначе все пойдет крахом, все труды насмарку, все сломается.

Он стоял, прижавшись спиной к стене танцзала и скрестивши руки на груди, стоял мрачнее мрачного, и хмурым взглядом глядел сквозь веселящихся вокруг людей. Был перерыв в танцах. Разговоры, смех, и веселые, жизнерадостные лица вокруг.
 Праздник был в самом разгаре. Скоро двенадцать часов. Скоро Новый Год.

       --Андрей, ты чего такой мрачный? – рядом появился высокий, долговязый, немного нескладный парень. Валька Камаев, или «Камай», слесарь с их завода, партнер Андрея по волейбольной команде и их бессменный капитан, -  Как у тебя дела с твоей пассией? Познакомился?

Вся их волейбольная команда была в курсе сердечных забот Андрея и не без ее активной помощи Андрей с девушкой были на этом Новогоднем вечере.

      --Никак, - угрюмо ответил Андрей, - ничего не получается...
      --Ты что, серьезно? - удивился тот.
      --Куда уж серьезней, - буркнул Андрей и в отчаянии добавил, --  не могу к ней подойти, чтобы познакомиться, пригласить на танец. Никак не могу, хоть тресни...
      --Это бывает, Андрюш, - посочувствовал «Камай», - и не только у тебя. Но ты не расстраивайся, не раскисай! Положись на меня. Я это дело сейчас мигом сорганизую...
       -- И каким же это образом, - насторожившись, хмуро спросил Андрей, - Что ты собираешься предпринимать?
       -- Не беспокойся, Андрей, все будет в ажуре, - «Камай» похлопал своей большой ладонью Андрея по плечу, - Знаешь присказку, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе..?
       -- А-а, иди ты, - отмахнулся Андрей, - все тебе шуточки...
       -- Андрей, я не шучу. Я - всерьез. И не беспокойся. Все будет нормально, без хамства. Но, имей в виду, бутылка шампанского за то- тобой, - он еще раз хлопнул Андрея ладонью, но уже по спине и исчез в толпе.

Вскоре затемненное пространство танцзала прорезал металлический голос репродуктора:
       -- Внимание! Прошу минуточку внимания! Дамский танец. Танго. Арабское. Дамы приглашают кавалеров. Кавалеров просим не упрямиться, а дам, просим проявить инициативу...
       -- Вот как раз этого мне сейчас не хватает, - подумал в сердцах Андрей и тут же решил махнуть на все рукой и отправиться за поддержкой в буфет. Сегодня, видать по-другому,  сегодня не получится. Невезу-уха у него сегодня...
      
И здесь он увидел ее. Она шла одна через весь зал в его сторону. Шла серьезная, задумчивая, решительная, однако в глубине глаз явственно виднелись сверкающие искорки. Она остановилась перед Андреем, слегка присела, как бы делая реверанс, и, наклонив голову, сказала:
       -- Разрешите пригласить вас?

Андрей от неожиданности растерялся. Он побледнел, как полотно, в горле мгновенно все пересохло, язык онемел. Он хотел было что-то произнести, чтобы достойно выйти из этого положения, что-то такое, вежливо-элегантное, вроде: «Благодарю Вас!» или «Вы очень любезны!», или «Я так признателен Вам!», но смог лишь промычать что-то нечленораздельное.

Она недоуменно вскинула брови. Лицо ее было невозмутимо спокойное, лишь в глубине глаз прыгали веселые чертики:
       -- Вы не хотите со мной танцевать? Мне надо было привести сюда свою подругу, да?

Андрея сразу же бросило в жар и он судорожно, хрипло выдохнул:
       --Что Вы?! Что Вы?! Как можно!!

И он скорее схватил ее за руку, словно боясь, что она вот сейчас рассердится, повернется и уйдет. Наверное, он второпях не рассчитал свои силы и слишком сжал свои пальцы, потому что ее лицо слегка сморщилось, как от боли. Андрей испуганно отпустил ее руку:
      --Ой , простите! Вам больно, да?! Какой же я дурак!!! О, господи, не уходите!!!

В его голосе зазвучало такое отчаяние, такая мольба, что она улыбнулась:
       -- Да ничего, Андрюша, все нормально...
Андрей остолбенел:
       -- Вы знаете, как меня зовут?!
Она развела руками:
       -- Как видите, знаю... Он заулыбался:
        --А я тоже знаю, как вас зовут...

Они взялись з а руки и пошли танцевать. Звучало танго. Танец влюбленных. Они танцевали и смотрели друг на друга. И ничего не говорили. Им и не надо была ничего говорить. Они понимали друг друга и так, без слов. Они танцевали и смотрели друг на друга. И не было на свете людей счастливее их.

Колесо судьбы повернулось на заданный угол и они встретились. А встретившись, полюбили друг друга. Полюбили так, как любят первый и последний раз в жизни, сильно, нежно, трепетно, безоглядно совершенно не думая о тем, что их ждет впереди, как теперь сложится их жизнь. Две крошечные песчинки человеческого океана, родившиеся и выросшие Бог знает за сколько километров друг о т друга, не знавшие до не давнего времени ничего друг о друге и даже не подозревавшие о взаимном существовании.

А может, все-таки знали, догадывались? Подсознательно, интуитивно или как еще там... мистически, что ли? Какая же сила, чья непонятная воля потянули их друг к другу через тысячи и тысячи километров земного пространства? Кому это было нужно? Для чего? В чьих же руках находится наше будущее, наша судьба? В наших собственных? Или в руках Всевышнего?

Андрей не отходил от Зины до конца «огонька». Новый год он встретил уже за ее столом. А затем танцевал и веселился только с ней. А потом они ушли. Им захотелось побыть одним. Они оделись и вышли на улицу.

Было удивительно тихо, слегка морозило, снег под ногами вкусно, вкусно  «похрустывал», на небе сверкали невероятно большие и яркие звезды. Они даже не сверкали, они лились сверху    нескончаемым потоком острых и ломких лучей белого, обжигающего холодом небесного огня. И невольно казалось, что весь ночной морозный воздух земли заполнен их микроскопическими ледяными частицами , которые, падая вниз, ударяются друг о друга и тоненько, тоненько звенят, словно поют хором какой-то сказочно прекрасный хорал или чуть слышно разговаривают друг с другом о чем-то своем, сокровенно-неземном.

Они медленно шли по самой середине улицы. Город  уже спал и им никто не мешал. Лишь кое-где одиноко и сиротливо светились окна домов. Они вышли из поселка и направились по дороге к железнодорожной станции, недалеко от которой жила Зина. Андрей был в ударе. Он непрерывно острил шутил, дурачился, читал стихи и Зина смеялась. А потом они стояли на крыльце ее дома, тесно прижавшись друг к другу, замерзшие до невозможности, с ледяными носами и щеками, и Андрей все пытался согреть ее лицо своим дыханием. А Зина жалобно просила его:

       -- Андрюша, милый, хватит, а? Я совсем замерзла. Я больше не могу ни «капелечки».
 
Андрей кивал ей головой и шептал окоченевшими губами:
       -- Хорошо, Зина, я сейчас. Я иду. Все. Уже иду...

И все оставалось по старому. И неизвестно, сколько бы так еще продолжалось, сколько бы еще они смогли выдержать, полуживые, полузамерзшие и совсем уже окоченевшие, если бы в пристройке дома вдруг не зажегся свет и чей-то сердитый женский голос произнес через дверь:

       -- Зина, что ты там мерзнешь? Не пора ли домой?

Зина испуганно отпрянула от Андрея:

       --Все, Андрюша, все. До завтра. До свидания...То есть, до вечера...
Пока, Андрюша, пока...

Она коснулась губами щеки Андрея и исчезла за дверью...


Заключение

Так началась их любовь. Ничего особенного, ничего сверхъестественного на первый взгляд. Обычные отношения двух молодых людей, только вступающих на путь чувственного познания самих себя и окружающего их мира и делающих навстречу друг другу свои первые, пока еще робкие шаги.

Странно, конечно, но Андрей не испытывал к своей Зине ни пылкой страсти, ни
Так началась их любовь. Ничего особенного, ничего сверхъестественного  на первый взгляд. Обычные отношения двух молодых людей, только вступающих на путь чувственного познания самих себя и окружающего их мира и делающих навстречу друг другу свои первые, пока еще робкие шаги. Странно, конечно, но Андрей не испытывал к своей Зине ни пылкой страсти, ни всепоглощающей мощи физического влечения.
 
У него не появлялось даже намека на желание начать с ней интимные отношения, стать ее первым мужчиной. Никаких грешных, никаких грязных мыслей, ничего низменного, обыкновенного, примитивного, унижающего ее человеческое и женское достоинство, лишь глубочайшая, трепетная нежность в сочетании с возвышенным, чуть ли не святым благоговением.

«Да святиться имя твое!» - молитва всех влюбленных мира. Для Андрея она оказалась не литературной фразой, не «банальщиной», не фантазией, а настоящей реальностью. Он готов был часами смотреть на ее лицо, лишь изредка прикасаясь губами к ее губам, щекам, глазам, даже не целуя, нет, всего лишь прикасаясь...

       --Что ты так смотришь на меня, Андрюша? – шептала она, прикрывая ладонью его глаза.
       -- Не знаю, - отвечал он, пожимая плечами, -- Мне хочется на тебя смотреть... Ты не представляешь, какая ты красивая,-- Он наклонялся к ней, тихонько, бережно и ласково целовал ее губы и тоже шептал, - Я люблю тебя... Слышишь, люблю... Я не понимаю, как я жил до сих пор без тебя... Не понимаю... Не представляю... Я люблю тебя... Я люблю тебя.

***

***