Блок. Твое лицо бледней, чем было... Прочтение

«Твое лицо бледней, чем было…»



 

          * * *   

                Твое лицо бледней, чем было
                В тот день, когда я подал знак,
                Когда, замедлив, торопила
                Ты легкий, предвечерний шаг.

                Вот я стою, всему покорный,
                У немерцающей стены.
                Что' сердце? Свиток чудотворный,
                Где страсть и горе сочтены!

                Поверь, мы оба небо знали:
                Звездой кровавой ты текла,
                Я измерял твой путь в печали,
                Когда ты падать начала.

                Мы знали знаньем несказанным
                Одну и ту же высоту
                И вместе пали за туманом,
                Чертя уклонную черту.

                Но я нашел тебя и встретил
                В неосвещенных воротах,
                И этот взор – не меньше светел,
                Чем был в туманных высотах!

                Комета! Я прочел в светилах
                Всю повесть раннюю твою,
                И лживый блеск созвездий милых
                Под черным шелком узнаю!

                Ты путь свершаешь предо мною,
                Уходишь в тени, как тогда,
                И то же небо за тобою,
                И шлейф влачишь, как та звезда!

                Не медли, в темных тенях кроясь,
                Не бойся вспомнить и взглянуть.
                Серебряный твой узкий пояс –
                Сужденный магу млечный путь.
                Март 1906 


А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
«
     Заглавие                Незнакомке
     Эпиграф                Глухие тайны мне поручены.
                Незнакомка
»

     Эпиграф из стихотворения «Незнакомка», название «Незнакомке»…
     Напомню, что эпиграф у Блока – это ссылка на повод к стихотворению, на предшествующую стихотворению сцену. То есть сначала надо бы прочитать, как «По вечерам над ресторанами // Горячий воздух дик и глух…», а потом данное объяснение, откуда взялась дама в шелках и при  шляпе с “траурными перьями ”.
     Таким образом сюжет книги «Город» становится ещё ближе к пьесе «Незнакомка»:

     «…Конец  улицы  на  краю  города.  Последние  дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку. По обеим сторонам моста дремлют тихие корабли с сигнальными огнями…  В воздухе порхает и звездится снег.

                Звездочет (на мосту)

                Ночь полнозвездная светла.
                У взора – только два крыла.
                Но счет звездам вести нельзя –
                Туманна млечная стезя,
                И бедный взор туманится...
                Кто этот пьяница?

                Два дворника волокут под руки пьяного Поэта.

                Разъяренные дворники

                Он – посетитель кабачка,
                И с ним расправа коротка!
                Эй, Ванька, дай ему щелчка!
                Эй, Васька, дай ему толчка!

                Волокут Поэта дальше.

                Звездочет

                Восходит новая звезда.
                Всех ослепительней она.
                Недвижна темная вода,
                И в ней звезда отражена.
                Ах! падает, летит звезда...
                Лети сюда! сюда! сюда!

     По  небу, описывая медленную дугу, скатывается яркая и тяжелая звезда. Через миг  по  мосту  идет  прекрасная  женщина  в  черном,  с  удивленным  взором расширенных глаз. Все становится сказочным – темный мост и дремлющие голубые корабли.  Незнакомка застывает у перил моста, еще храня свой бледный падучий блеск.  Снег,  вечно  юный, одевает ее плечи, опушает стан. Она, как статуя, ждет.»
     «Корабли» здесь из предыдущей пьесы – «Король на площади». Там они – действующие персонажи: Город ждал их прибытия, они должны были привезти… Что, кого они должны привезти пояснялось в неоконченной поэме «Ее прибытие», а уж что привезли на деле, осталось неизвестным: Прекрасная Дама «…не ездит на пароходе».

     Заглавие и эпиграф создают замкнутое кольцо, которое, может и задумывалось поначалу,  но в итоге Блок убрал и то, и другое.

     Напомню, что через четыре года в небе над Землею появится необычайно яркая – дневная комета…
     «…Большая январская комета 1910 года, или Дневная комета (англ. Daylight comet, то есть видимая при свете дня), официальное обозначение C/1910 A1 — яркая комета, появившаяся в январе 1910 года. По яркости превзошла Венеру.
 
      Комета достигла перигелия 17 января и была видна средь бела дня с величиной –5.0. После перигелия его величина резко снизилась по мере того, как он переместился в небеса Северного полушария. Но великолепный пылевой хвост компенсировал затемнение, и к началу февраля он растянулся до 50°.  ( https://hightech.fm/2021/04/01/great-comet )


     Да, а Ванька, которому предлагали дать щелчка поэту, ещё появится – в  поэме «12»:

                «– А Ванька с Катькой – в кабаке...
                – У ей керенки есть в чулке!

                – Ванюшка сам теперь богат...
                – Был Ванька наш, а стал солдат!

                – Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,
                Мою, попробуй, поцелуй!»
 
Именно этот Ванька и подставит бедную «Катьку» под пули:

                «…Опять навстречу несется вскачь,
                Летит, вопит, орет лихач...

                Стой, стой! Андрюха, помогай!
                Петруха, сзаду забегай!..

                Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!
                Вскрутился к небу снежный прах!..

                Лихач – и с Ванькой – наутек...
                Еще разок! Взводи курок!..

                Трах-тарарах! Ты будешь знать,
                Как с девочкой чужой гулять!..

                Утек, подлец! Ужо, постой,
                Расправлюсь завтра я с тобой!

                А Катька где? – Мертва, мертва!
                Простреленная голова!»

     А начиналось всё так красиво:

                …Но я нашел тебя и встретил
                В неосвещенных воротах,
                И этот взор – не меньше светел,
                Чем был в туманных высотах!

Даниил Андреев. «Роза Мира». Книга X. Глава 5. «Падение вестника»:

     «…Сперва – двумя-тремя стихотворениями, скорее описательными, а потом всё настойчивее и полновластней, от цикла к циклу, вторгается в его творчество великий город. Это город Медного Всадника и Растреллиевых колонн, портовых окраин с пахнущими морем переулками, белых ночей над зеркалами исполинской реки, – но это уже не просто Петербург, не только Петербург. Это — тот трансфизический слой под великим городом Энрофа, где в простёртой руке Петра может плясать по ночам факельное пламя; где сам Пётр или какой-то его двойник может властвовать в некие минуты над перекрёстками лунных улиц, скликая тысячи безликих и безымянных к соитию и наслаждению; где сфинкс «с выщербленным ликом» – уже не каменное изваяние из далёкого Египта, а царственная химера, сотканная из эфирной мглы... Ещё немного – цепи фонарей станут мутно-синими, и не громада Исаакия, а громада в виде тёмной усечённой пирамиды – жертвенник-дворец-капище – выступит из мутной лунной тьмы. Это – Петербург нездешний, невидимый телесными очами, но увиденный и исхоженный им: не в поэтических вдохновениях и не в ночных путешествиях по островам и набережным вместе с женщиной, в которую сегодня влюблен, – но в те ночи, когда он спал глубочайшим сном, а кто-то водил его по урочищам, пустырям, расщелинам и вьюжным мостам инфра-Петербурга.»
     »