Метаморфозы. Свинка ты заморская гл. 1

   Я проснулся от яркого солнца в щели знакомого мне окна от света яркого весеннего солнца. Жуть, как есть хочется. Сначала поползал по цветам на подоконнике, но пища показалась недостаточно калорийной для жука, который не ел всю зиму. Отец семейства собирался на выгул собаки, и я тоже решил прогуляться на её хвосте.  Радостно приветствуя новый день, а главное возможность опростаться, с лаем, пёс выскочил во двор, задрал лапу, поднял хвост, на котором я сидел, и я  не удержался  и упал на землю, а пёс облил меня вонючей жидкостью. Когда я ещё плавал в ней и пытался выбраться на сухое пространство,  собака весело и далеко убежала на поводке. Ладно, проверю на наличие органики газон возле дома. Но и этому не суждено было сбыться.
    Какая-то сила подняла меня, закрутила, понесла, и я оказался в клетке с сеном. Здесь я стал неожиданно быстро расти, изменялся скелет, окраска, органы чувств, привычки. Метаморфоза испугала меня, я закрыл глаза,  а открыв их,  понял, что в новой жизни я кейви , морская свинка, и нахожусь среди таких же,  как я, поросят в довольно просторной клетке. Мои предполагаемые два брата и сестра присосались к соску матери и жадно сосали. «Голод не тётка»,- подумал я и, отпихнув братца, придвинулся к матери, тот острыми зубами укусил   меня за ногу, я пнул его, но, как более развитая особь, увидел другой сосок и прильнул к нему.  Мать семейства, к соску которой  я присосался, по-моему, считать уж точно  не умела и приняла меня как родного. « Ого, у меня, кажется, и зубы есть, вроде 20»,- обрадовался я. Насытившись, я осмотрел место своего пребывания. Клетка была не выше 30 сантиметров,  на полу какой-то гранулированный  наполнитель и солома. Поилка, где сидела теперь мамаша, две кормушки,  одна с сухим  кормом, другая с зеленью, камушек для стачивания ногтей, солевой камень, гамак и лесенка.
Тем временем мои братики и сестрёнка шустро бегали по клетке друг за другом,  ели помёт своей матери (где же витамины здесь взять!) и чувствовали себя вполне комфортно, выражая это  во множестве разных звуков: визг, свист, писк, хрюканье, ворчание.
    Я стал внимательно разглядывать взрослое  существо. Сантиметров  30, веса не больше килограмма,  довольно привлекательно, белый с рыжими пятнами окрас, шерсть в меру пушиста. Вот каким я должен стать, если стану есть помёт. А если нет, то ещё меньше.  Упитанная морская гвинейская свинка с висячими ушами, выпуклыми большими глазками и широкой мордочкой. Вскоре я узнал и её характер, неприхотливый, добродушный и доверчивый с мирным темпераментом. В размышлениях я поймал себя на том, что хрюкаю. Этого ещё не хватало!
   Уже через три дня я совершенно перестал стесняться звуков, которые издаю. Вместе с компанией себе подобных бежал, радостно визжа, к кормушке со свежим кормом или травой, ворчал, когда в поилке вода была недостаточно свежей и удовлетворённо хрюкал, когда непонятно откуда взявшаяся женская рука гладила мне спинку или брюшко. Чувствовал я себя вполне комфортно в компании сородичей: днём умывался лапками, ел, играл, качался в гамаке, лазил по лесенкам, ночью спал.
Доставал только попугай, живший в клетке по соседству, который по двадцать раз на день здоровался с каждым из нас и не менее часто кричал: «Иди учить уроки». Уже потом его лексикон стал более разнообразным. Когда с ним говорил кто-нибудь из находившихся в комнате людей: «Здравствуй, Иннокентий!»,  он парировал: «Иди мимо. Ужас!». Хорошо, что хотя бы на ночь его закрывали платком, и можно было поспать часов пять без его крика.