Была усадьба Кузнецовых на Московской

Строительство главного усадебного дома для большой семьи купца 2-й гильдии Фёдора Дмитриевича Кузнецова, занимавшегося мануфактурной торговлей, началось в 1888 году под руководством архитектора Руднева. Именно эта дата изображена на фасаде дома.
 Однако закончилась внутренняя отделка, и семья окончательно переехала сюда в 1891 году.

Семья Фёдора Дмитриевича и Феодосии Ивановны, как и большинство других, была многодетной, но к моменту заселения, кроме детей и родителей за большим обеденным столом собирались уже и многочисленные внуки, а также дяди с тётями. Кроме членов семьи в доме жила прислуга: две горничные, две кухарки, девушка-воспитанница – сначала на правах горничной, потом – экономки, и три няни. Поэтому фундаментальное, большое здание в два этажа и третьим – подвальным, с двадцатью комнатами, к началу мая 1891 года было полностью заполнено детскими радостными голосами и той суетой взрослых людей, которая свойственна только переезду.
 
Вот как описывает этот переезд и сам новый дом один из внуков Фёдора Дмитриевича Александр Петрович Кузнецов, которому было тогда 8 лет от роду, и звали его просто Шура: «Только миновала Пасхальная неделя, у нас началось деятельное приготовление к переезду в новый дом. Ежедневно начали вывозить товары из палатки и из складов. Потом вывозили экипажи, сбрую, фураж, мебель и прочие домашние вещи. Старый дом начал понемногу пустеть. И, наконец, 5-го мая 1891 года нас, детей, перевезли сюда …

Дом был разделён парадным входом на две половины и имел в обеих больше двадцати комнат. Правую половину, меньшую, занял отец, а большую – левую – семейство дедушки. В последней половине внизу была кухня и две столовые, которые помещались наверху, из коих одна была будничная, обыденная, вторая же парадная. Семейства дедушки и отца жили вместе и столовались вместе.

В каждой половине было по большому балкону, выходящему во двор, а из помещения дедушки – ещё один балкон на улицу, отчего, в отличие от первых двух, у нас назывался уличным балконом ...

Третий, подвальный, этаж занимали огромные духовые печки и склады для магазинов нижнего этажа. Магазинов этих было три, и когда мы переехали в дом, они уже были сняты. В это время в одном находился аптекарский магазин Бартмера, в другом, среднем, табачная торговля Байшова, и самый маленький был занят часовым магазином Цабеля. Обширный двор, вымощенный и очень чистый, весь обнесён солидными каменными палатками, складами, каретниками, погребами, конюшнями и заканчивался в самом углу каменной башней с предбанником, мыльной и парной. Кроме этого на дворе стоял курятник, большие весы и вырыты были два колодца.
 
Во всём видна была хозяйственность, желание устроить всё если и не на вечность, то на долгие-долгие годы. В спасении себя от пожаров, к соседям не было сделано ни одного, даже слухового окна…

Когда мы перебрались в этот дом, в нём ещё внутри не всё было окончено, и разные мастеровые ходили в комнаты – подкрашивали, подмазывали, подстругивали; к ним был приставлен лавочный мальчик, который и надсматривал за ними, и служил им посыльным и посредником к дедушке и архитектору. Последний часто приходил осматривать окончание работ. Кроме этих мастеровых работал обойщик, который прилаживал и развешивал драпировки, обивал полученную из Москвы мебель, шил на неё чехлы. Для его услуг к нему тоже был прикомандирован другой мальчик. У обоих этих мальчиков дел почти не было никаких, весь день они сидели и глядели в окна, благо на Московской улице было чего посмотреть. Тут всегда ходил народ, днём деловой, к вечеру нарядный, отправляющийся на гулянье. Для меня было большим удовольствием сидеть с ними, слушать их незатейливые разговоры или, принеся иллюстрированный журнал, рассматривать в нём картинки. Во всём доме пахло краской, лаком, политурой, и это мне очень нравилось».
 
При чтении этого описания у обывателя может возникнуть вопрос: как же жили эти «торгаши-буржуи» раньше, для чего им потребовалось такие роскошные хоромы? На этот вопрос мы тоже находим ответ в описании старого дома семьи купцов Кузнецовых, каким он виделся мальчику Шуре. Это был деревянный двухэтажный дом на Предтеченской улице (сейчас – Бакунина), более известной под названием «Драгуны».

Старый дом Кузнецовых в Драгунах «…был двухэтажный, деревянный. В нижнем этаже была столовая, небольшая зальца и комната дедушки, бабушки и няни, а в верхнем жили семейства отца и тётки, также там была зала и небольшая гостиная. Дом был обставлен просто и незатейливо, этажи сообщались между собой тёмной деревянной лестницей.
 
Дом наш находился в самом плохом месте города. Кругом были расположены постоялые дворы, служившие притонами разным ворам и пропойцам, в защиту от которых у нас в нижнем этаже были сделаны деревянные ставни в окнах, которые на ночь запирались на железные болты.         Ставни эти служили также защитой летом от зноя и мух, и в комнатах поэтому всегда был таинственный полумрак.

Фасадом дом выходил на Сенную площадь с её грязью и безобразными лабазами. В «доброе старое время», как рассказывала мне бабушка, на этой площади производилась торговая казнь. Накануне выдвигался деревянный помост – эшафот, выкрашенный чёрной краской, и вот утром, обязательно в базарный день, когда здесь было множество народу, шёл барабанщик, привлекая барабанным боем внимание к следовавшей за ним телеге с осуждённым…

Наискось от нас стояло безобразное каменное здание трактира «Одесса». В этом трактире процветало беспробудное пьянство, сбыт и приём краденного и разврат самого низшего пошиба. Драки в «Одессе» и около неё были обыкновенным явлением. Не раз, когда эти драки уже разрастались в грандиозные размеры, и полиция была не в силах справиться самостоятельно, то вызывалась пожарная команда, чтобы разливать остервеневших бойцов водой. Тогда драгунские обыватели покидали свои квартиры и шли смотреть интересное, и к тому же бесплатное зрелище. Кругом всегда под заборами, около тротуара, валялись пьяные оборванцы. Всё это так меня пугало, что старался даже не выглядывать в окна. Соседство это было и небезопасно.
 
Кругом – одни деревянные постройки, везде была масса сена и соломы, и можно было всегда опасаться пожаров, которые в этом районе были очень часто. Смутно помню один громадный пожар, начавшийся ночью. Горели деревянные дома, рядом с «Одессой». Ветер был в нашу сторону, так что нашему дому угрожала серьёзная опасность. Нас, детей, разбудили, наскоро одели и отправили к знакомым. Ночное пробуждение, кругом испуганные лица, причитание старух, связанные узлы с имуществом так на меня подействовали, такой нагнали панический страх, что от боязни пожаров я всю свою жизнь не мог отделаться.

Вот всё это и толкнуло моего дедушку к переселению из старого дома в центр, на более культурную улицу. Он стал подыскивать дом и вскоре купил таковой, с большой усадьбой на главной улице – Московской. Но купленный дом его не удовлетворил, и он, сломав его и все надворные постройки, стал всё воздвигать снова, согласно своего вкуса. Но пока это делалось, мы ещё три года жили в старом доме в ужасных Драгунах».*
 
Несомненно, новый дом по сравнению со старым, казался всем Кузнецовым Фатой - Морганой.


ПРИЛОЖЕНИЯ:

*Кузнецов А. П. Моя родословная, Неоконченные воспоминания // Журнал «Земство». № 3. 1995.

ДАЛЕЕ:http://proza.ru/2022/01/21/572