Непререкаемый авторитет

Мама часто рассказывала истории своей жизни, иногда смешные, иногда тяжёлые, а чаще и то и другое одновременно. Мои родители имели редкий дар. Они умели подсмеиваться над собой и собирать пушинки смешинок в самых драматических ситуациях.

– Тётя Соня! Идёмте скорей, там ваш Лёнька на дереве застрял! – прибежал запыхавшийся Виталик.
– На каком дереве?!
– Ну на дереве, что там растёт, бежим быстрее, я покажу, а то он уже давно там сидит, – и тащит меня за руку.
– А чего он туда полез? – спрашиваю уже на ходу.
–  Мы все пытались залезть. Никто не смог. А Лёнька поспорил с ребятами, что сможет. И смог!
Прибегаем. Пробираемся сквозь небольшую толпу соседей, собравшихся прохожих и ватагу детворы.
– Пустите! Пустите! – кричит Виталик. – Это его мама!

Все вокруг дают советы за что взяться ручкой и куда поставить ножку. А Лёнечка сидит наверху, сжавшись, бледный, как полотно, одни глазки сверкают. И дерево такое, что мне не взобраться, снизу ствол гладкий, а дальше тонкие веточки, взрослого не выдержат. Все мои уговоры спуститься ни к чему не приводят, Лёнечка только ещё крепче вжимается в ствол.

Тем временем кто-то позвонил в часть и вызвал отца. Йося мгновенно оценил ситуацию. Только он мог додуматься до такого простого и кардинального решения. И только у него оно могло возыметь необходимое действие, поскольку все знали, что отец слов на ветер не бросает.

– Ты чего туда залез?! – прогремел на пол посёлка его колоритный бас. – А ну слезай немедленно! А не то я сейчас поднимусь к тебе, и ты у меня получишь! – и Йося стал нарочито медленно и деловито расстёгивать пряжку офицерского ремня.

Маленькое белое облачко тут же заструилось с веточки на веточку вниз, где отец поймал его уже на руки. Я отирала украдкой глаза, а Йося поставил Лёню на землю и чуть заметно посмеивался глазами, застёгивая ремень.