Блок. Там дамы щеголяют модами... Прочтение

«Там дамы щеголяют модами…»








        * * *   

                Там дамы щеголяют модами,
                Там всякий лицеист остер –
                Над скукой дач, над огородами,
                Над пылью солнечных озер.

                Туда мани'т перстами алыми
                И дачников волнует зря
                Над запыленными вокзалами
                Недостижимая заря.

                Там, где скучаю так мучительно,
                Ко мне приходит иногда
                Она – бесстыдно упоительна
                И унизительно горда.

                За толстыми пивными кружками,
                За сном привычной суеты
                Сквозит вуаль, покрытый мушками,
                Глаза и мелкие черты.

                Чего же жду я, очарованный
                Моей счастливою звездой,
                И оглушенный и взволнованный
                Вином, зарею и тобой?

                Вздыхая древними поверьями,
                Шелками черными шумна,
                Под шлемом с траурными перьями
                И ты вином оглушена?

                Средь этой пошлости таинственной,
                Скажи, что' делать мне с тобой –
                Недостижимой и единственной,
                Как вечер дымно-голубой?
                Апрель 1906 – 28 апреля 1911   





Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
«
     Впервые: II2. [Блок А. Нечаянная Радость. Второй сборник стихов. М.: Скорпион, 1907.]  С. 37-38,  под загл. "Незнакомка. Вариант", в разд. "Магическое".
     …Первоначальные незаконченные наброски вписаны в  Т5 [Пятая тетрадь беловых автографов стихотворений: "Стихи (96  стих.) Александра Блока. 16 ноября 1905 г.  – 7  мая 1907 г.  (182  страницы)"] перед стих.  "Незнакомка" ("По вечерам, над ресторанами ... "),  с пометой: ("варианты к  "Незнакомке"),
»
     То есть поэт просматривал-перечитывал свои стихи и опять накатило…

     Опять же широко распространено мнение, что это местная дорогая проститутка, заприметив регулярные заходы в привокзальный кабак щедрого клиента тоже стала туда захаживать. Но…

                Скажи, что' делать мне с тобой –
                Недостижимой и единственной…

     Что делают с проститутками Блок, судя по воспоминания Л.Д., знал и 902-году. И называть хоть одну из них «недостижимой» или «единственной» – ни язык не повернется, ни шевельнется перо. Да и не ходили ни проститутки, ни прочие дамы в тех временах «под шлемом с траурными перьями».
 
     Повторю, что к земным «Озеркам» изображенное имеет отношение косвенное. «Дата и время» под стихотворением – это дата и время написания, а не происшествия. Данное событие произошло в Городе, а не в дачном поселке.

     – «Туда мани'т перстами алыми // …Над запыленными  вокзалами // Недостижимая заря… – Для Блока,  как и для всего круга младосимволистов  заря была не просто заходом светила за линию горизонта, а…

А. Белый:
     «В 1900 – 1901 годах "символисты" встречали зарю; их логические объяснения факта зари были только гипотезами оформления данности; гипотезы – теории символизма; переменялись гипотезы; факт – оставался: заря восходили и ослепляла глаза; в ликовании видящих побеждала уверенность...»

А. Блок:
     «…началось хождение около островов и в поле за Старой Деревней, где произошло то, что я определял, как Видения (закаты)».
     «…Тут же закаты брезжат видениями, исторгающими слезы, огонь и песню…»

     – «Там, где скучаю так мучительно…»  – мучительность тамошней скуки понятна, у него  произошло очередное «явное колдовство» («К ноябрю началось явное мое колдовство,  ибо я вызвал двойников»), у него «двойники», у него «вызов темным силам» («Отныне я не посмею возгордиться, как некогда, когда, неопытным юношей, задумал тревожить темные силы – и уронил их на себя.» Блок из письма А. Белому), у него неземной всемирный Город, а всё свелось  точно к такому же, как, извините, у Чехова, пейзажу – от кренделя булочного до толстых пивных кружек.

     – «Средь этой пошлости таинственной» – вот убейся не пойму, как можно пошлость привокзальной пивнушки назвать «таинственной», но, если место действия  – Город, всё встает на свои места – рядом с мучительной его там  скукой.


Даниил Андреев. «Роза Мира». Книга X. Глава 5. «Падение вестника»:

     «
…Сперва – двумя-тремя стихотворениями, скорее описательными, а потом всё настойчивее и полновластней, от цикла к циклу, вторгается в его творчество великий город. Это город Медного Всадника и Растреллиевых колонн, портовых окраин с пахнущими морем переулками, белых ночей над зеркалами исполинской реки, – но это уже не просто Петербург, не только Петербург. Это — тот трансфизический слой под великим городом Энрофа, где в простёртой руке Петра может плясать по ночам факельное пламя; где сам Пётр или какой-то его двойник может властвовать в некие минуты над перекрёстками лунных улиц, скликая тысячи безликих и безымянных к соитию и наслаждению; где сфинкс «с выщербленным ликом» – уже не каменное изваяние из далёкого Египта, а царственная химера, сотканная из эфирной мглы... Ещё немного – цепи фонарей станут мутно-синими, и не громада Исаакия, а громада в виде тёмной усечённой пирамиды – жертвенник-дворец-капище – выступит из мутной лунной тьмы. Это – Петербург нездешний, невидимый телесными очами, но увиденный и исхоженный им: не в поэтических вдохновениях и не в ночных путешествиях по островам и набережным вместе с женщиной, в которую сегодня влюблен, – но в те ночи, когда он спал глубочайшим сном, а кто-то водил его по урочищам, пустырям, расщелинам и вьюжным мостам инфра-Петербурга.
»
    И повторю, что написал в о предыдущем стихотворении, предыдущем "Незнакомка":


В.П. Веригина."Воспоминания":

     «
     ...Сестрорецкий вокзал, избранный нами для прогулок по милости Блока: он любил туда ездить по вечерам весной совершенно один, в одиночестве пить терпкое красное вино. Там ему чудилась Незнакомка.

                И каждый вечер друг единственный
                В моем стакане отражен,
                И влагой терпкой и таинственной,
                Как я, смирен и оглушен…

     Однажды Блок и нам предложил туда поехать. Мы взяли финских лошадок, запряженных в крошечные сани. Нам захотелось ехать без кучеров, чтобы мужчины правили сами. Мы отправились туда, где блуждала блоковская незнакомка, в туман, мимо тихой замерзшей реки, мимо миражных мачт.

     Эта зимняя поездка с Волоховой отразилась в стихах Блока: «Но для меня неразделимы с тобою ночь и мгла реки и застывающие дымы и рифм веселых огоньки».

     И теперь, когда читаю эти строки, встают в моей памяти ночные поездки на Сестрорецкий вокзал в «снеговой тиши». Впереди в маленьких санках две стройные фигуры — поэта и Н.Н. Волоховой. Она грустна. Мы приезжаем на скромно освещенный вокзал. Купол звездный отходит, печаль покидает Волохову — ею овладевает Снежная дева.
»
     Хотя может быть,что тут несколько ошиблась Веригина и процитировала не те строфы. Надо было:

                «
                Чего же жду я, очарованный
                Моей счастливою звездой,
                И оглушенный и взволнованный
                Вином, зарею и тобой?
                »

из стихотворения "Там дамы щеголяют модами..." - второго стихотворения на ту же тему.
     Та, которая "как определилось впоследствии" "оказывается Душой Мира" являлась перед Блоком, как минимум, дважды. Одно из этих явлений он описал в дневнике (30 (17) августа 1918 г.), другое - в письме Андрею Белому (от 25 июля 1904 г.), вот и её "антитеза из лиловых миров" - Незнакомка продемонстрировала ему свои шелка и траурные перья те же самые по минимуму два раза - в Озерках и у Сестрорецкого вокзала.