Хроники японской жизни. На пажитях греха...

                Внимание: Slash!

                .                Сон – дверь за грань?

                НА ПАЖИТЯХ ГРЕХА…
                http://proza.ru/2022/01/08/78

      Наруто уходил от семьи. Не мог больше жить так: в тисках крохотной квартирки, среди подрастающих неласковых детей, среди неприветливых соседей и знакомых жены – не его район и даже город, что поделаешь. По молодости как-то старался не замечать, любовь к молодой жене скрашивала недостатки и остроту восприятия, но не теперь. Теперь всё не просто раздражало, а бесило до грешных мыслей. Вот и ушёл.

      Ему вообще как-то не везло в жизни: средне учился, едва нашёл приемлемое место работы, еле-еле смирился с новым коллективом.

      Женитьба на время приподняла над суровой жизнью, двумя детками одарила, но облегчение было недолгим. Банкротство компании, новая работа с урезанной зарплатой, невозможность из-за скудных доходов взять другую квартирку… Всё навалилось за последние пару лет просто неподъёмной глыбой, что раздавила мужчину. И душу тоже. Вот и стала она такая же чёрствая, как и сама жизнь.

      Семью, конечно, не оставлял без помощи, понимал, что Акио едва пятнадцать, подросток, да и Мана уже не ребёнок – скоро тринадцать, вот-вот станет взрослой девушкой… О жене, Мизуки, не волновался – сильная и стойкая, настоящая северянка. О детях думал больше.


      – …Мизуки, так будет лучше, ты же сама понимаешь. Им не нужен отец-слабак. Я не слепой, вижу, что дети стыдятся меня. Позволь уехать. Буду помогать по возможности. Брат открыл автосалон, найдёт и мне место в обслуге.

      – За Ману не волнуюсь. Акио…

      – Будет навещать на каникулах. Всегда позвонить можно. И ещё… – повздыхал, не решаясь озвучить наблюдения, решился. – Мана уж слишком липнет к брату…

      – Прослежу. Возрастное. Перерастёт.

      Так всё и решили.

      Официально не разводились – негативно скажется на карьерах. Подумали, кажется, обо всём, только последствий разрыва не учли…


      – Каэдэ! Меня подожди! – Мана завозилась со строптивым зонтом.

      – Прости, Мана! Я сегодня спешу!

      Вскочив на велосипед, Каэдэ уехала, помахав рукой на прощание. Глухой плащ-накидка шелестел, развивался, как крылья.

      – Пссс… Полетела она… Эй, Бэтмен, не разбейся!.. – расхохоталась в спину подруге, бросила в раздражении сломанный зонт на ступени школы.

      – Так-так… Ты не в духе. Не покусаешь? – сзади показался брат. – Если такая опасная, не проси подвезти!

      – Поговори у меня… – хихикнула, взвизгнула и бросилась ему на шею, чмокнула в щёку. – Где моя карета? Не медли, паж! – тискалась, хулиганила руками и губами.

      – Тпру! Притормози… Слышишь? Мы не дома! Вокруг люди… Большая уж…

      Оторвал «липучку» родную, накинул на неё плащ с капюшоном, облачился и сам, повёл за угол школы, усадил на заднее сиденье велосипеда.

      – Сиди здесь! Прошлый раз чуть не угодили под машину из-за твоих шалостей. Сидеть тихо!

      Шикнул, зыркнул по сторонам, убедился, что все уже разъехались, закрыл сестру спиной, склонился и поцеловал в пунцовую щёку. Перестала супиться, распахнула ясные глаза-звёздочки, прошептала «ещё», прикусила губу. Покачал головой, сел и тронул велосипед в сторону дома.


      Когда отец бросил семью, брат с сестрой кинулись помогать матери, жалеть её…

      Как оказалось, ей это было не нужно.

      – Я сильная, дети. От мужа давно прока не было. Теперь можем вам отдельные комнатки сделать…

      – Нет! – выпалили единогласно. – Мама, тебе нужна отдельная комната. Мы будем жить в нашей и дальше. Позаботься о себе, просим, – смотрели умоляюще, плеч не отрывали.

      Ответить взрослеющим детям почему-то не сумела. Видела, как прижались друг к другу, как дорожат этим тесным контактом. Тайком вздохнула: «Расселить силой – только навредить могу. Пусть перерастут эту тягу. Сами поймут, когда разъехаться. Не буду даже следить. У меня хорошие и воспитанные дети».

      Вот так подростки оказались, практически, самостоятельными и без присмотра.

      Мама только кормила, обстирывала и иногда интересовалась успехами в школе. И только.

      Брат с сестрой сблизились, решали проблемы, советовались, даже интимные вопросы обсуждали между собой. Так уж получилось – спали на двухъярусной кровати, всё слышно и видно.

      Мана наблюдала исподтишка за меняющимся телом Акио, предупреждала об изъянах в одежде или внешности. Он был чуток, так заметил однажды кровь на её пижамке.

      – Не пугайся. Просто ты теперь стала взрослой, сестрёнка. Я помогу застирать… Всё в порядке…

      Помогал ей справиться с первыми сердечными чувствами, успокаивал лаской и терпением.

      Сестра так же была невольной помощницей для брата.

      Услышав, как он стонет сквозь сон, поднялась тихонько на второй ярус и легла рядом, прижавшись к спине. Обнимая, положила руки на его живот и почувствовала, что Акио сжимает что-то снизу. Последовала, положив свои ручки сверху… Убрать не решилась, догадалась, что смутит брата сильно. Просто помогла ему нежностью и теплом тела.

      Когда очнулся, долго соображал, что произошло, понял, что ругать сестру не за что – не сознавала, что её ждёт. Лишь сказал тихо «спасибо», не обернувшись.

      Это их ещё больше сплотило.


      Вскоре Мана поняла, что дико ревнует Акио к другим девочкам. Думала, эгоизм, сестринское чувство, но…

      Когда поняла, что всё серьёзно? Что не может жить без него? Что нужен ей, как воздух!

      Всё случилось, когда отец пригласил Акио на лето к себе.

      Едва узнав об этом, Мана вцепилась в брата и разрыдалась!


       …Акио туда не поехал. Попросил мать договориться с бабушкой и дедушкой, чтобы пригласили к себе на лето.

      Так брат с сестрой уехали на север, на Хоккайдо, в рыбацкий посёлок недалеко от Масине.

      Поселение было небольшим, но летом там было людно и шумно – ребята съезжались отовсюду к родичам, дружили, бегали рыбачить, ныряли до одури в бухточках, обследовали пещерки в момент отлива, делали открытия, веселились…

      По выходным ездили в соседний городок Румои, смотрели фильмы в кинотеатрах, ходили на матчи футбола, катались в парках на аттракционах…


      Как-то на футбольном матче оказались многочисленной компанией – местные присоединились ещё в кафе, да ещё народу столько было! Что-то важное играли, островное, как хихикнула тихо Мана. Да к тому же, матч припозднился, доигрывали уже в сумерках, при свете прожекторов.

      – Как в послевоенное время… Романтика… – ворчала Мана, ёжась от вечерней прохлады.

      – Иди ко мне, – Акио позвал на колени, как маленькую. – Ребят, кому не жалко ветровки?

      Прыснув снисходительно, парни набросали на малышку-оленёнка свитеров и курточек и отвернулись – интересная игра была сегодня.

      Мана сменила позу, села на колени лицом к лицу, ноги устроила по бокам, прижалась к груди, уткнулась холодным носишком в основание шеи брата. Дёрнулся, сдержал вскрик и ворчание, укутал хулиганку в ворох одежды. Согрелась, притихла, кажется, даже засопела…

      Матч разгорался, крики усиливались, нервозность трибун нарастала…

      Акио потому не сразу понял, что происходит совсем рядом, на его коленях. Когда сообразил, лишь в панике зыркнул по сторонам – все заняты матчем, их с сестрой в темноте не видно – вечер в разгаре. Притих, постарался не привлекать внимание друзей вознёй или окриками. А ошалеть было отчего…

      Мана его любила. По-настоящему. Он давно догадался.

      Теперь она дорвалась… до его тела. Подгадала такой момент, когда брат будет бессилен что-либо предпринять без огласки. Как только кокон из одежды скрыл их тела от посторонних взоров, сделала то, о чём давно мечтала: раздела Акио, приподнялась и…

      Акио очнулся, когда понял, что… отвечает ей! Помогает движениями, сжимает всё сильнее…

      Обняв её безумную отчаянную голову, жадно целовал губы и личико, что едва виднелись из кокона одежды. Так и скрыл их обоюдный страстный крик – зажал поцелуем…

      Долго сидели, слившись телами, скрытые темнотой, заслонённые разгорячёнными криками трибун…

      – Мана… Глупая… – только и прошептал.

      – Салфетки подай, умник… – впилась в губы, забыв о друзьях.

      Оторвался, покачал головой, пошарил в сумке, вынул упаковку, подал Мане. Дрожа телом, чувствовал, как устраняет следы с их тел, как касается влажной тканью кожи, как осторожно встаёт… Помог, поняв, что сейчас ей физически больно – первый раз.

      Поглядывая по сторонам, привели себя в порядок, укутались в свитера и куртки друзей, стали пить горячий чай из термоса.


      Парни вскоре обратили на них внимание – матч подошёл к концу.

      – …А нам? Не всё выпили? Как ты, Мана? Согрелась? Эээ… можно наши вещички обратно получить? Что-то стало холодать… По сакэ?

      Смеясь и перебраниваясь, разобрали тряпочки, дружно подставили складные стаканчики для чая. Попивая горький напиток, уминали чипсы и вспоминали удачные пасы, передачи, голы…

      Брат с сестрой были какими-то притихшими и растерянными.

      – Так… Столичные штучки спеклись. Пора их доставить домой!

      Компанией, подхватив обалдевших Акио и Ману, потащили на выход.


      Вот с того вечера они и сорвались в чувственную ловушку.

      Теперь практически любая вылазка из дома бабушки и дедушки сопровождалась жаркой сценой: то в гроте, пока их всюду искали ребята, то на балконе кинотеатра – компания не захотела туда лезть, потому что там ветрено, то на пустынном необитаемом островке, куда приплывали вдвоём на закате…

      Акио никак не мог взять себя в руки и… прекратить противозаконную связь. И сам влюблён был без памяти! Догадался, что, вероятно, в прошлой жизни они были любовниками, потому «сорвало» их так здесь и сейчас – горели!

      – Мана… очнись! Оттолкни меня… Мы же совершаем грех… – взывал сквозь виноватые рыдания, задыхаясь от её страсти и наслаждения. – Нельзя нам…

      – Ты ни в чём не виноват, любимый… Это я тебя совратила… Я буду отвечать за нашу любовь… – впивалась искушёнными губами, продолжая ад и рай. – Ещё… Не отпущу живым…


      На новогодние каникулы старшие классы поехали в круиз вокруг островов!

      Родителям пришлось раскошелиться.

      Мизуки, смирив гордость, прибегла к финансовой помощи мужа и его родни.


      Мать добралась с генеральной уборкой до спальни детей.

      Долго возилась с вещами, сортировала: что в стирку, что в химчистку, что в штопку, а что на выброс – переросли. Прибрав, рассортировав, стала протирать освободившиеся полки, подоконник, стулья, углы.

      Последней по очереди была двухъярусная кровать.

      Перетряхнув до основания место Маны, протёрла настил, каркас, филенки, столбики, застелила заново, остервенело выбив пыль из матрасика на улице. Застелив новым и свежим комплектом белья, порадовалась, что расцветка уже не детская.

      – Обрадуется доченька, когда вернётся из круиза… Совсем взрослая она у меня. Такая красивая да ладная выросла!

      Приставив лесенку, стала возиться с постелью Акио.

      Сбросив на пол подушку, потянула одеяло – туда же, стала стаскивать простыню… Что-то привлекло внимание. Расправила, пригляделась и замерла: пятна. Потрогала пальцем, покраснела, прикусила губы: «Это же…» Расхохоталась, но оборвала смех, побледнела, подумала и поднесла ткань со следами к носу. Сомнения отпали – ткань и следы пахли Маной.

      Как собака, обнюхала простыню, спрыгнув на пол –  одеяло и подушку…

      «Так… Не пороть горячку… Она часто спала с братом, привычка с детства. Пятна могли попасть и до этого… Нет! Он менял постель три дня назад! Но, всё-таки…»

      Чтобы разгадать ребус, нервно стала выворачивать, стягивать матрас сына…

      Сомнения отпали полностью. Под матрасом на настиле лежали презервативы. Много. Много уже использованных.

      «Менял три дня назад… Не мог не выбросить – мешались бы, когда заправлял. Следовательно, это использовано за эти три дня. Да… жаркий мальчик… А как же Мана? Цветущая, радостная, даже сияющая! Счастлива, как… невеста. По обоюдному согласию, значит. Кто инициатор? Не важно. Сейчас уже всё не важно. Дети выросли и сами решили так познать мир взрослых. Ругать? Проклинать? Изгнать из дома? И не подумаю. Они счастливы, это сейчас главнее. Это не может продолжать долго, сами прекратят, когда поймут, что достигли предела. Если продолжат связь – это их судьба. Видимо, давняя. Я не стану говорить ничего. Прослежу, чтобы не всплыло, чтобы не опозорились. И только. Я мать, я поняла и приняла их сторону».


      Когда Акио заканчивал школу, поневоле пришлось задуматься, как оторвать от себя Ману. Думал долго, а решения не находил. Понимал, что институт можно выбрать поближе, но сознавал и другое – рвать необходимо. Сестра выросла, пора посмотреть на парней другими глазами.

      – Ну, сынок, что решил с поступлением? Жена брата вашего отца уехала в Америку. Как только устроится там по профилю, вызовет семью. Не хочешь присоединиться к ним, родной? – мать красноречиво метнула взглядом на комнату, где возилась дочь, перевела глаза на молчащего Акио. – Хорошая возможность, не находишь? Далеко, другой мир, новая жизнь, – договорила шёпотом, умоляюще смотря в глаза сына.

      Безмолвно ахнул, покраснел, отвёл взгляд, понял, что мама давно знает о них с сестрой. Знает и теперь умоляет уехать. Помолчав, поклонился в признательности.

      – Я вышлю результаты туда. Спасибо, мама.


      Результаты были блестящие. Его приняли в несколько университетов разом.

      Акио предстояло лишь выбрать учебное заведение и изыскать средства. Оказалось, что деньги тоже есть – отец копил для этого случая.


      – Давай, съездим к бабушке с дедушкой, Мана. Попрощаюсь, повидаюсь. Учёба отбирает много времени. Когда увидимся…

      Согласилась сразу, кивнув и тепло улыбнувшись. Не знала подноготной, думала, что дома будет учиться. Скрыл.


      После недели чувственного угара едва очнулся – Мана была одержима в любви. Даже стал сомневаться в правильности выбора, боялся за сестру, но, подумав, понял, что больше сам боится её потерять! Любовь так и не ушла, а только ширилась, как пожар. Любя девушку вновь и вновь, отмечая новые и новые местечки следами связи, никак не мог прекратить этот праздник плоти. Никак.

      Как-то еле доплыли обратно с острова. От усталости едва не утонули!

      Измотанные и опустошённые рухнули на песок, дрожа тонкими телами, истощёнными от долгого марафона страсти.

      – Это всё. Понимаешь, любимая?.. – сипло прошептал.

      – Да. Я давно чувствую это… – тоже шептала, борясь со слезами.

      – Мы больше не пара, понимаешь?

      – Да, знаю.

      – Нам больше нельзя быть вместе…

      – Да, любимый…

      – Не называй меня «любимый»…

      – Хорошо, единственный…


      Он уехал тихо и неожиданно. Почти сбежал.

      Мана вернулась из гостей, стала разуваться и поняла, что обуви Акио нет даже на полке. Выпрямилась, стиснула зубы, чтобы не закричать, оперлась рукой о стену – пол ушёл из-под ног на миг. Вздохнув несколько раз, осела мешком на пуфик, прислонилась головой к стене, закрыла глаза.

      «Вот и всё. Эта жизнь окончена. Пустота и одиночество впереди. Как пережить?..»


      Прошёл год.

      Мане оставалось отучиться ещё один год.

      На каникулах вдруг сорвалась на Хоккайдо. Хотела вновь оказаться там, где была так счастлива…


      – У нас тут так трясло полгода назад!.. – Касуми прижалась в Мане плечиком. – Не поверишь, подруга, – скалы рушились!

      – Да что там скалы! – Хэчиро вскочил, размахивая руками. – Острова ушли под воду!

      – Острова? – выдохнула Мана. – А тот, с гротом?..

      – Про него и говорит, – Кэтсу деловито наливал кофе в чашки. – С гротом первый ушёл. После афтершоков ушли Песчаный и тот, с чёрным утёсом. Теперь не доплыть самим. Только лодку брать… Жаль. Там было славно…

      – Погоди ты… – Мана положила руку на локоть Кэтсу. – Где мы спрятали «секретик»? Не в гроте ли?..

      – Эээ… Кажется, там, – Хэчиро задумчиво почесал затылок. – Повезёт, если в гроте. Если на двух других – пропал «секрет»… Либо смыло, либо затянуло илом.

      – Проверим?

      Услышав предложение столичной гостьи, друзья замерли, переглянулись и… согласно кивнули.

      – Выберем крепкую лодку. Нужен спокойный солнечный день. Копите силы!


      Первым навестили место, где были когда-то острова Песчаный и Чёрный Утёс. Примерно найдя точку, свесились с лодки и сквозь стекло масок постарались рассмотреть дно.

      – Нет. Не видно. Всё занесло водорослями и илом. Как и предполагали. Не с метлой же туда спускаться!

      Рассмеявшись, помахали на прощание канувшим в морскую пучину островкам и отправились дальше.

      Остров с гротом долго не могли найти почему-то. Ориентиры были верными, но никак не получалось рассмотреть скалы под толщей воды.

      Повздыхав, почти сдались, но Мана внезапно сиганула в воду!

      Пришлось нырять следом!

      В лодке осталась одна Касуми – была слабым пловцом, тем паче – в открытом море. Теперь нервно поглядывала на поверхность, опускала лицо в маске под воду, хваталась за бинокль, даже достала сигнальные ракеты на всякий случай.


      Мана была абсолютно спокойна. Почему-то была уверена, что островок ждёт только её. Одну. Потому что он принадлежал ей и Акио. Ей и покажется. Обязательно.

      Ребята не отставали, переживая за горячую голову гостьи – дался ей этот «секретик», ныряли глубоко, чтобы лучше видеть в прозрачной чистой воде, куда она плывёт.

      Не найдя в округе признаков островка, уже повернули назад, когда Хэчиро вдруг дёрнул Ману за ногу и радостно показал пальцем куда-то влево.

      Все всплыли на поверхность.

      – Видела? Луч солнца на дне! Понимаешь, что это значит, Мана? – Хэчиро радовался от души и сердца! – Что так может отражать?

      – Стекло! Шар! Стеклянный! – Мана и Кэтсу закричали в унисон. – Нашли! Ура!

      На радостях обнялись, покружились, угомонились. Успокоившись, нагнали в лёгкие воздух и нырнули, устремившись к загадочному лучу на дне залива.

      Подплыв, увидели на обломке скалы бывшего грота «секретик» – стеклянный шар. В нём продолжалась своя особая жизнь: там плавали золотые рыбки, шевелились голубые водоросли, горел золотом песок! Шар уцелел чудом. Чудом было и то, что его так скоро нашли.

      Кэтсу, уловив сигнал от Хэчиро, подхватил Ману и стал быстро всплывать, а Хэчиро доплыл до шара и, подхватив его «на лету», устремился за друзьями.

      Почему не дали этого сделать гостье – объяснимо: заволновавшись, она могла просто захлебнуться, растратив весь воздух в лёгких. Потому спасли против её воли.


      – Я сама! Я хотела сама…

      Неистовствовала на поверхности моря, била руками, брызгалась…

      Умолкла лишь тогда, когда шар всплыл рядом.

      Сняла его с руки Хэчиро, помогла парню, пока отплёвывался, едва не нахлебавшись воды. Смотрела кричащими от боли глазами на шар, вспомнив, чему он был свидетелем.

      Парни, переглянувшись, обхватили девушку за талию потащили к лодке. Только сейчас поняли, что эта стекляшка очень дорога гостье. Настолько, что расплакалась, когда обрела вновь.


      – Я чуть не свихнулась от переживаний! Вас столько не было… Куда пропали? – причитала издалека Касуми. – Что там случилось? Нашли? Все целы?..

      Мана подняла над головой находку.

      Касуми радостно закричала, замахала руками и… чуть не свалилась за борт.

      Ребята расхохотались…


      – Не понимаю… Он же был на полочке в гроте, я точно помню, – Касуми ворчала беззлобно, поворачивая так и сяк стеклянный шар, любуясь внутренней жизнью нехитрого туристического подарка, когда-то купленного ими на местном рынке. – Трясло, всё осыпалось… Потом и вовсе остров ушёл под воду. Дядя мой видел это. Сказал, что возвращался с лова, попал под толчки. Сам и видел, что над островком пыль стояла, потом волны накрыли. Да… чудо настоящее… Он теперь будет счастье приносить! Подаришь?..

      Не договорила – Хэчиро ущипнул! Взвизгнула, обернулась и… смолкла. Друг угрожающе ощерился и метнул взгляд на гостью. Тогда Касуми и поняла, что просьба не просто неприлична, а преступна. Сникла, тепло улыбнулась Мане и протянула находку.

      – Это тебе от нас всех. На память. Пусть она тебя всегда согревает, как наши объятия.

      Ребята, сгрудившись, обняли тихо плачущую гостью, грея сердцами и телами в эту непростую минуту.


      Провожали всей гурьбой.

      Школа была на носу, больше тянуть было нельзя. И без того уже всё объездили, везде погуляли, всё посмотрели, всё перепробовали, даже немного пошалили – воровали первые фрукты! Теперь пора было расставаться. Детство, тем паче, отрочество, закончилось. Даже юность уже перевалила за половину. Все становились взрослыми – впереди жизнь и судьба.

      – Не забывай нас, Мана! – Касуми расплакалась, но была тут же оторвана Кэтсу и обругана тихо. – Не буду… Обещала… Простите… Как семья…

      – Телефоны в наличии, видеосвязь налажена, письма никто не отменял – не потеряемся, – Кэтсу ласково обнял гостью, отступил, положил руку на плечи Касуми, успокаивая подругу. – В добрый путь, Мана! Привет от нас Акио! Ждём и его в гости!

      Махнув свободной рукой, ушёл, утащив с собой возмущённую Касуми.

      – Заговорщики… – проворчал Хэчиро, улыбнулся Мане. – Позволь тебя проводить до парома?


      Когда паром отчалил от пристани, Хэчиро вскинул руки над головой и прокричал:

      – До встречи, Мана! Возвращайся! Я подарю тебе новый остров! Он будет только нашим!..

      Услышав с трудом последние слова, Мана ответила тем же, подняв над головой стеклянный шар. Опустив его на грудь, погладила и, подняв на уровень губ, поцеловала.

      Рассмотрев это, Хэчиро захлебнулся от радостных слёз: «Она приедет! Только что пообещала… Буду тебя ждать, любимая! Ты справилась с потерей, умница. Оставь прошлое в прошлом. “На пажитях святых греха не сыщешь, лишь благодать даёт свои священные плоды…” Надейся и ты на лучшее. Живи! Только живи…»

                Январь 2022 г.

                Фото их Интернета.