Скудара-39

 Наконец-то дома.

Илья вышел из вагона.
Утреннее солнце бросилось в глаза, скользнуло по лицу Ильи, засияло на вагонных окнах. Он вздохнул полной грудью, огляделся. На перроне было очень многолюдно.

 Народ с сумками и чемоданами сновал по перрону, натыкаясь друг на друга.
Илья направился к извозчикам, чтобы нанять повозку до Новоеловки. У края дороги сидел человек без ног и пел, играя на гармошке.

"Брали русские бригады Галицийские поля
И достались мне в награду два дубовых костыля

Из села мы трое вышли, трое первых на селе
И остались в Перемышле двое гнить.в чужой земле."

Гармонист пел, высоко запрокинув голову, глядя в небо, по щеке текла скупая мужская слеза. Ему не было никакого дела до прохожих. Он явно переживал своё горе и о нём пел.

"Я вернусь в село родное "—продолжал петь инвалид— "дом срублю на стороне.Ветер воет, ноги ноют, будто вновь они при мне "

 После этих слов, он уткнулся в согнутую в локте руку и зарыдал. Илья сел рядом.
Тряхнув головой, гармонист допел песню до конца.

"Буду жить один на свете. Всем чужой и всем ничей!
Вы скажите, кто ответит за погибших там людей?"

Он повернулся к Илье, посмотрел ему в лицо, глазами полными слёз и увидев шрамы и уродство на лице Ильи спросил:

— Где это тебя, брат?

— На Румынской .

— А я оставил свои ноги в Польше. Да что ноги, душу там оставил.Душу! Братья и друзья лежат там, где мои ноги. Мать, как узнала про братьев, что с имя случилось, так не выдержала, не дождалась.

— А жена? Жена есть?Она дождалась?

— Выгнал я её. Детей нет, чё ей со мной, слёзы лить о несчастной судьбе? Может кто замуж возьмёт, она у меня баба ядрёная, кровь с молоком. Это я, обрубыш, нашто я ей.

— Я, брат, в госпитале видел раненого без рук и ног, вот он как ты сказал, "обрубыш".Руки, это наша жизнь.Руками можно топорище сладить, на чурку сесть и дрова рубить. Можно тележечку сделать вместо ног и, забор ладить или крыльцо чинить.А без рук, всё брат, конец.

Ты жену-то не за что обидел.Ты сладь тележечку на колёсах и палочками отталкивайся, чтобы она двигалась, так за тобой и здоровый не угонится.

А жену верни, она не виновата, что немец войну начал. Вас пред Богом повенчали, вы теперь одно целое. Душу тоже верни, тебе Бог за всех жизнь дал, вот и живи за всех. Детей роди, они твою жизнь продолжат.А петь да реветь, это не для солдата. Ну давай, брат! — он обнял гармониста и добавил:

— Я к вознице. Домой надо поспеть засветло.

— Постой брат, скажи, а для чё тогда, тот, которого ты в госпитале видел, он для чё? Детей не родит, только всем в тягость.

— Он брат, уже для того жив остался, чтобы всем про войну рассказать и себя, как образную часть войны преподнести. Чтобы народ знал, как война калечит и тело и душу.Чтобы жалели и любили друг дружку и не помышляли о войнах.
А ты мне вот что скажи, что это тут народ такой взбудораженный, или столичные события и до сих мест докатились?

—Ох брат, тут такое в начале марта было!. Всюду, где можно, где нельзя, проходили митинги. Люди выходили на демонстрации с плакатами:" Земля- крестьянам! Фабрики и заводы – рабочим!"Военные солдаты и офицеры полицию разоружали, чтобы она в митингующих не стреляла. Сказывают, что политзаключенных освободили.

 А что тут было, когда создавались Советы рабочих и солдатских депутатов! Сказать страшно! Друг на друга нападали, за грудки друг дружку хватали, морды били! Как ещё без стрельбы обошлось, не знаю.Потом создали народную милицию, это заместо царской полиции и жандармерии.

— Да, дела брат. Но ты  не отчаивайся! Жизнь–то , она один раз нам дадена! Живи брат за всех кого с нами больше нет — сказал и быстро зашагал к извозчикам.

— Спасибо брат, дай Бог тебе удачи — крикнул гармонист вслед Илье, тот оглянулся и подняв руку, попрощался.

О Петербуржских событиях в Барнауле стало известно 2 марта 1917 года. В городе появились новые вывески, новые конторы, в которых уже не было портретов царя.

Народ в городе был возбуждён. Молодые военные, с оружием за плечами, группами, бурно беседуя, куда-то спешили.Рабочие толпились у контор, молодёжь толпилась возле привокзального лицея и все что-то горячо обсуждали, переходя на крик и спор.

—Вот и сюда пришли эти, как тот мужик сказал" горлопаны". А что же их не отправляют на фронт? Кто же теперь Россию – Матушку от врага убережёт? Как-то страшно домой возвращаться, когда не знаешь ничего что впереди ждёт — думал Илья подходя к извозчикам.

 Сторговавшись с возницей, Илья сел в бричку и тут же, убаюканный родным чистым воздухом, задремал.

Ехали долго, но наконец извозчик остановил лошадей. Илья  спрыгнул с подножки и рассчитался с извозчиком. По высокому берегу реки Ельцовки шла санная дорога прямо к дому Ильи. Из трубы его дома, шёл дым и стелился по крыше.

 — К теплу — подумал он и весело зашагал домой.

Проходя мимо домов Ивана и Александра, он не увидел в окнах света и нет дыма над трубами, да и собаки не лаяли на прохожего.
Широко шагая, он приближался к своему двору.

 Наталья выходила из коровника, когда Илья вошёл во двор. Она бросила на снег пустые вёдра и кинулась к мужу.Женщина обвила его шею руками и зарыдала.
Он прижал жену к груди и легонько похлопывая по плечу, тихо успокаивал.

 — Всё, всё. Я дома, не реви.Я дома, всё ладно, всё ладно.Пошли в дом, пошли

Собака, здоровенный пёс, не сразу узнал хозяина, кинулся с громким лаем, но учуев знакомый запах , заскулил и завилял хвостом. Илья перевёл взгляд на пса.

 — Узнал чертяка, узн-а-ал. Добрый пёс. А у меня и кусочки хлеба нет, угостить его.

Наталья вытерла концом платка глаза, засмеялась, глядя на собаку и достала из кармана кусок хлеба.

 — Ну так на вот, я для коровы взяла, доить пора. Я ещё возьму, а ты бери, бери.

Он взял хлеб и подошёл к совершенно чёрному псу
.
 — Черныш, узнал меня, умница — он погладил собаку, потрепал её за загривок и отдал хлеб.

 Пёс схватил кусок, но есть не стал, отнёс в сторону, быстро зарыл в снег и вновь кинулся к своему хозяину.Он лизал ему руки, , весело повизгивая и гремя цепью.
подпрыгивал, пытаясь лизнуть лицо хозяина.

. — Ну, ладно Черныш, ладно — ещё раз погладив пса по голове, сказал Илья и отправился к дому.

 Умывшись с дороги, Илья сел за стол. Наталья хлопотала вокруг мужа, ставя на стол миску с картошкой, соленья, томлёное мясо, кислое молоко и солёное сало.

 — Баньку –то истопить, Илья?

 — Истопим, истопим, не суетись. Всё сладим, всё успеем.Я теперь дома.

 —Там только дров подбросить, да холодной воды донести и можно мыться. Я сейчас. Я утром-то топила.

— Наталья, а почему у братьев в домах ни света ни дыма?

— Так не живёт там никто. Саша, да Ваня погибли, похоронная на них пришла, вот Ольга с Еленой дочек в охапку и к родителям. Летом дома разбирать будут, туда же хотят и перевести.

— А на моих старших братьев тоже похоронки пришли?
— Тоже пришли Илюша, тоже пришли. Матушка-то не вынесла этой беды. Удар хватил, она и не оклемалась.

— Умерла?

— Преставилась в прошлом годе ещё.

— А батя как?

— Хворать часто стал, всё больше лежит. Помочь хочет, схватися за чтонить, да силов нет совсем уж.Раздосадуется, да в спаленке спрячется. Ляжет и лежит.

— Ох ты война, война. А про Николая чё слыхать?

— В Германии Николай, в плену. Пелагея туда посылки, да приветы ему шлёт.

— Жив, слава Богу. Смотрю и сено у тебя дома и дрова заготовлены, как всё успеваешь-то, Наталья?

— Это не я успеваю. Это Пелагеи Петровне низкий поклон за заботу. У неё артель из переселенцев, вот они и сено нам всем завезли и дрова заготовили. Она с ними и расчёт ведёт.В прошлом годе подмогли и нынче вот всё изготовили.

— Ну и мы чем можем, тем поможем — заверил Илья — пойду баню проведаю, коли топила так там тепло должно быть — он взял в руки крынку с простоквашей, взболтал её и напившись,встал из-за стола и вышел.

После длительного полуголодного периода, Илья боялся есть досыта, на своём опыте знал, как это после недоеданий есть досыта." Еле-еле отвадились со мной мужики", вспомнил он фронтовое время.

— Банька. Родненькая.—он провёл ладонью по косяку— вместе с братьями тебя рубили.Вот ведь какая судьба-то наша — он плеснул на каменку, но жары не было.

Подбросив берёзовых поленьев, он запалил бересто и прикрыл дверцу печи. Огонь тут же занялся, печь зашумела, загудела,отдавая тепло. Илья лёг на полок и уснул.
Разбудила его Наталья.

 — Илья, ты живой? Ты чего лежишь, как мёртвый? В бане жарко-то как, а ты и не ворочаешься. Сердце-то сгубишь. Давай, поднимайся. вот я тебе воды наберу, да сполоснись хоть . А париться не надо,не-е-ет. Ты уж и так весь упарился – она, раскрыла двери, чтобы жар вышел, потом навела в ушате воды и принялась поливать мужа из ковша тёплой водой.

 — Пелагеюшка, глянь-ка чего-то Наталья к ночи баню топит, дым то как идёт, видно дров много положила.

 — Да кто ж его знает, может бельё стирать взялась — ответила Пелагея Аграфене.

 — Дак пошто на ночь-то? Ей чего днём время не хватат, чёли?. Детёв нет, коровы уж месяц как потелились, для чё топить-то?

 — Матушка, ну почём я знаю, захотела попариться, остыла может где.

 — Да где ж ей остыть-то?Дрова и сено дома. Всё рядом, всё под крышей. Негде остывать.Ночь на дворе, а она баню топит. Ну-ка я сбегаю, узнаю чего случилось-то.

— Напрямки поди побежите, а коли лёд зазернился, да от берегов сдёрнулся?

 — А я вокругом, не велика дорога-то, коли всё хорошо, так быстро обернусь— она быстро оделась и выскочила за дверь. Крепко прихлопнув двери, Аграфена побежала к воротам.

Выбежав на санную дорогу, она пробежала через мостик и поднялась на высокий берег. У Наталье горел свет и в доме и в бане. Добежав до бани, Аграфена услышала голос Наталье.

 — Давай я тебя хорошо вехоточкой натру, тело- то наскучало поди по баньке-то? Ну вот уж и в бане не жарко стало. Дай-ка я прикрою дверь, а ты вставай с полка. На лавку сядь, я тебя купать буду —

Наталья прикрыла дверь и стала набирать воду в ушат.
 Илье не хотелось вставать с полка, последние силы в бане остались. Но Наталья легко усадила его, потом поставила перед ним на лавку ушат с водой.

 — Давай голову-то, склоняй, я намылю

 — Это с кем-же она так в бане разговаривает? Неуж-то Илья пришёл с фронту?—подумала Аграфена и крикнула:

 — Наталья, Черняка свово прикрой, он хош и помалкиват, да собака ведь. А ну вздумат кинуться.

 Наталья услышав голос Аграфены, выскочила из бани на улицу. Пробежав до собачьей будки, быстро  затянула в неё пса и  перекинула толстую жердь поперёк лаза.

 — Добрый вечер, Аграфена Петровна, заходите в дом, а я сейчас.

Наталья вновь забежала в баню. А Аграфена поспешила в дом. Открыв дверь, она увидела на вешалке солдатскую шинель.
Обхватив шинель, Аграфена запричитала:

 — Ох сыночки мои, ой, родненькие мои, где же вы-и-и-и? Где же вы мои ненаглядные-е-е, где же вы мои милые-е-е?Ох и за что же мне такая кара дадина, страдать –то-о-о? Пошто же так всё случилось, что глазоньки мои вас не видят боле и увидят ли когда, не знаю и не ведаю-у-у?
Причитая, она не услышала, как в дом вошла Наталья.

— Аграфена Петровна, счас Илья с бани придёт. вы уж не плачте. Ему, сердешному и без того тяжко. Он ведь сам-то пришёл кожа да кости. Желудок весь ссохся и есть не может, простокиши попил и всё.
 Вы уж крепитесь, матушка, он ведь кажен день там смерти в лицо глядел. Благо, что она ему тока лицо повредила, а ведь могла и уложить насовсем. Вы уж не ревите так, ладно ?

 — Ладно, дочка, ладно.
Наталья вновь кинулась в баню, а Аграфена присела на конец лавки дожидаться племянника.

 Пелагея. Дожидаясь Аграфену, стала волноваться.

 — Обещала быстро обернуться, а уж час прошёл. А её всё нет. Что же там стряслось-то?—терялась в догадках Пелагея.
Больше ждать она не могла, одевшись, побежала в дом Михаила.

 —Акулина Акшановна,пригляди за малыми, я до Натальи сбегаю. Аграфена Петровна уж боле часа, как ушла к ней и до сих пор нет, обещала быстро обернуться и нет. Кабы чего не случилось.

 — Беги, беги, я догляжу — накинув шаль на голову, Айгуль следом за Пелагеей выскочила на улицу. Она бросила взгляд на окна дома Ильи, там во всех окнах горел свет.

 — Не иначе как Илья с фронту пришёл — догадалась Айгуль.


  начало : Скудара-1 http://proza.ru/2021/03/19/1902


Продолжение Скудара-40 http://proza.ru/2022/02/04/808