Мертвая хватка

               - Понимаешь ли, ты, ящер,
               почему исчез твой пращур?
               - Знаю, пращур лейтенанта
               посягнул на жизнь гиганта.

     Марат Шалимов по возрасту - немногим больше двадцати двух, по национальности - татарин, по профессии - ракетчик, по воинскому званию - лейтенант, по призванию - мечтатель, по внешним данным - видный парень, по характеру - человек настроения …

     Не станем далее перечислять все ценные и не очень качества этого молодого человека,  которые в целом, несомненно, охарактеризуют его как приличного гражданина страны Советов образца восьмидесятых. Остановимся на следующем. Марат принадлежал к той категории загадочных личностей, которые непостижимым образом притягивают к себе разного рода неприятности.

     Однако, несмотря на столь избирательный магнитизм его организма, к этому типичному представителю младо-лейтенантской части красноармейского братства никоим образом нельзя было приклеить обидный для любого, даже достойного сего неприличного звания человека, ярлык «неудачника». Все неприятности Марат воспринимал как пусть и не простые, но текущие трудности, которые в разной степени успешности преодолевал. Когда на его жизненном пути появлялась очередная мудреная жизненная ситуация, он так и говорил: «Вот же неприятность какая ...», а затем её мужественно  преодолевал.

     Не ведаю как нынче, а в более простые и понятные времена развитого социализма без видимых признаков близкого заката, по крайней мере, в той части Средней Азии, где служил Марат Шалимов, наблюдалось изобилие. Согласен, не везде, всё больше в городах ... хотя и в малых поселениях порой встречался интереснейший ассортимент товаров народного потребления. К примеру, в единственном дукане-сельмаге, затерявшегося среди горно-пустынной местности маленького кишлачка именем Сыпки, пылились в свободной продаже дефицитнейшие импортные куртки «Аляска», джинсы, кроссовки и прочие интересные вещи. Но больше всего взор постороннего посетителя поражал занимавший четверть помещения многофункциональный спортивный тренажер. Кому, зачем? Вполне вероятно, что горизонты желаний местного населения могли простираться гораздо дальше приобретения нового чопона или чакмана (халаты такие), кушака или тюбетейки. Однако пределы их возможностей обычно ограничивались покупкой именно подобного рода товаров отечественной легкой промышленности, а иногда и того проще - своевременной заменой горячо любимых здесь всеми лакированных калош.

     В общем, поселковых покупателей интересовало нечто попроще, попрактичней и подешевле.  Им же заботливая торговая индустрия предлагала ассортимент красивых и дорогих заморских нелепостей. Впрочем, халаты, кушаки, тюбетейки, калоши также заманчиво висели и завлекательно лежали на своих витринных местах. Надо отдать должное и сообразительности продавца, нашедшего тренажеру достойное магазинное применение, развесив на нем те самые куртки «Аляска» и прочую импортную красоту. Хотя, возможно, дуканщик и в самом деле полагал, что сей металлический монстр и есть не что иное, как забугорных дел универсальная вешалка. А теперь предлагаю читателю перенести в своем воображении масштабы кишлачной роскоши на городской базар Каттакургана. Смею заверить - картина впечатляла любого, даже очень изысканного, покупателя, впервые судьбой заброшенного в сей далекий южный уголок великой Родины. Здесь совершенно непринужденно  приобретались итальянские женские сапоги, модные импортные кофточки, любая джинса и много, много что ещё интересное. И чем большее умение поторговаться проявит покупатель, тем больше у него шансов покинуть базар не с пустыми руками. Сразу же соглашающийся с предложенной ценой покупатель у продавцов интерес не вызывал. А как же иначе ... Восток - дело тонкое.

     К чему этот авторский экскурс в тему местного изобилия? И как это относится к магнетическим особенностям славного Марата? А к тому, что, как минимум раз в год, он и такой же служивый в этом необозримо пустынном, но удивительно богатом на «пропесоченный» Аркадием Райкиным товарный «диффссит» крае, военный люд покидал его и отправлялся в отпуск на свою малую родину. Причем большей частью в противоестественно «диффсситную» федерацию Российскую. А на Руси испокон не принято с пустыми руками по гостям хаживать. Следовательно, к столь важному событию отпускники обременялись ценно-вещевым подарочным вопросом. А к ценностям вещевым старательно прилагались и сувениры, как то: тюбетейки, шитые золотыми узорами тапочки, расписные чайники, изящные пиалы, аппетитные дыни и прочая местная экзотика.

     И все же, с точки зрения креативно мыслящих личностей, традиционный сувенирный ряд выглядел несколько однообразно. Страстное желание нечто более экзотичного развивало и творческие фантазии славного воинства. Из подручных материалов, порой совершенно неожиданных, рождались самобытные шедевры. Например, перламутровая пепельница ручной солдатской работы из убиенной с этой целью черепашки. Или скорпион на лакированной подставочке, стараниями тех же воинов забальзамированный. Грозные фаланги и беззащитные змееныши также опасались встреч с местными представителями армейской грозы империализма. Те ещё выдумщики и мастера среди личного состава находились, и этим обстоятельством частенько и безвозмездно пользовались их авторитетные командиры.

     В клубе любителей подобных оригинальностей состоял и сотоварищ Марата по младолейтенантству, такой же начальник расчета пусковой установки Вениамин Молотов. Вот только Веня, готовясь к отпуску, не пожелал удовлетвориться мелкими экзотическими сувенирчиками. Воспылало его воображение нечто супер особенным. Муки творческих замыслов терзали Вениамина в диапазоне от предлагаемого плутоватым дуканщиком из тех же Сыпков якобы чудодейственного эликсира в медном сосуде типа лампы Алладина до ручного тушканчика, дрессированного за литр спирта-ректификата не менее ушлым кочегаром гарнизонной котельной. Дело дошло до ночных кошмаров, в одном из которых к Вене прилетел огнедышащий дракон и до утра слезно просился погостить у него на родине. Тем не менее, страдалец проснулся в полном просветлении сознательного желания стать обладателем чучела настоящего варана.

     Позвольте автору убедить непосвященного читателя, что варан - это не ящерка желтопузо-лупоглазая, а самый настоящий ящер зубастый, как и крокодилы разных мастей, кровожадную родословную свою ведущий от давненько вымерших динозавров. Краткий энциклопедический экскурс слегка приоткроет завесу таинственности, сообщая, что Среднеазиатский серый варан - это крупнейшая ящерица фауны Средней Азии, самые большие особи которой могут достигать в длину полутора метров и массы до трех килограммов. Я бы назвал эти сведения слегка ... неточными, поскольку воочию наблюдал экземпляр аршина этак в три. Барабанного вида животик и тягучая кровавая слюна того динозаврика указывали на недавний прием пищи, а гипнотический взгляд оценивал дрожащее перед ним двуногое существо как возможную добавку. Само собой, измерение длины плотоядного существа производилось «на глазок», да и взвеситься ему не предлагалось. В общем, варан - есть ящерка довольно внушительная и грозная. Челюсти у этой твари железные, зубы острые, хватка тисковая. Поймать сию живность - целое охотничье искусство, а чучело из неё сотворить - так и вовсе фантастически круто.

     Вениамин посчитал свой сон вещим и перевел его в разряд вожделенной цели. Не станем вдаваться в подробности сафари за потомком динозавров, главное, что охота увенчалась успехом. Не в полтора метра попался экземпляр, сантиметров этак на семьдесят потянул, но выглядел страшно, шипел ужасно, когтями царапался больно, хвостом бил сильно. Веня в охоте участвовал лично, чем справедливо гордился.

     Далее страшилу следовало непременно живьем доставить в город к местному таксидермисту, которого здесь по причине полнейшей невозможности этакое недоразумение произнести, называли просто - «тулуми уста», что в переводе означает «чучело-мастер».

     Вариант с мешком показал полную несостоятельность. Ящер оказался болен клаустрофобией. В замкнутом пространстве он начинал отчаянно истерить, норовя себя же и покалечить. Тогда варану завязали пасть веревкой, соорудили ошейник из стального канатика и накоротко привязали им к ножке сиденья в салоне офицерского автобуса. Укрощенный хищник после безуспешных попыток сбросить оковы, притих и затаился, злобно постреливая змеиным языком.

     Ностальгирующему по отечественному ретро-автопрому читателю достаточно представить салон шедевра старого образца Павловского  автобусного завода, и он сразу поймет, что речь идет о заднем боковом по правому борту одиночном креслице. Да, да ... именно о том, в котором обычно восседали кондукторши, зорко наблюдая за порядком и раскошеливая на пятачок недовольных небезупречным сервисом пассажиров. Среди всех задних сидений, предназначенных в автобусе исключительно для бесправной в вопросе удобства размещения молодежи, эта одноместная боковушка имела статус «желанной». А поскольку места среди молодых твердо не закреплялись, занимал её первый вошедший. Вернее ... ворвавшийся, так как после общего построения перед убытием командного состава части домой, старшие офицеры шли к автобусу степенно, каждый зная свое статусное место. А молодежь ... неслась занимать оставшиеся свободными сидушки наперегонки.

     Марату, как правило, первым в ПАЗик попасть не удавалось, но в тот день настал его звездный час, поскольку командир батареи отправил лейтенанта что-то отнести в автобус, освободив его от построения.

     Довольный подвернувшейся удачей, Марат зашагал к автобусу в полной уверенности, что сегодня ему уж точно повезет уединиться в самом удобном пассажирском местечке и устроить своему молодому и не совсем окрепшему организму полноценный тихий час. Это его старшие товарищи по оружию, закаленные не первым годом пустынной службы старшие лейтенанты, капитаны и майоры, как ни в чем не бывало, всю дорогу могли резаться в дурака, виртуозно вешая друг другу на плечи карточные погоны. А первогодки лейтенантского товарищества старались час-полтора своего вынужденного безделья использовать в интересах восстановления утраченной в дневных трудах бодрости, поскольку предстоящий вечер, а бывало и приличная часть ночи частенько обещали некоторую долю молодецкого разгуляйства. Впрочем, которой они сами же себя и наделяли.

     Пустой салон автобуса тихо ожидал пассажиров. На своем рабочем месте дремал водитель, склонив голову на руль и проверяя его на устойчивость к солдатской слюне. Марат, стараясь не мешать нежной идиллии, осторожно пробрался к вожделенному креслицу с естественным желанием принять сидяче-расслабленное положение. Однако, как только его мягкое место коснулось мягкой сидушки, под ним что-то животно дернулось, панически засуетилось, яростно заскреблось, злобно прошипело: «Шш-ш-ш ... крр-рак» и ... лейтенантскую пятку сдавило железной хваткой.

     Ледяной ужас шевельнул слегка запущенную лейтенантскую стрижку, кольнул онемевшее сердечко, предательски подтошнил пищевод и отправил свернувшуюся в трепетный клубочек душонку исследовать подвергшуюся нападению пятку. Струхнувшее воображение представило жуткую картину: под сиденьем, свернувшись отвратительными скользкими толстыми кольцами, затаилась огромная гюрза и злобно кусает несчастную жертву за ногу.

     Стоит отметить, что для столь драматично картинного образа имелись вполне достаточные основания. Воображение возбуждало то обстоятельство, что под зданием местного штаба, недалеко от которого и стоял в ожидании пассажиров ПАЗик, на постоянное место жительства давно прописалась здоровенная змеюка. Днем эта гадина благоразумно скрывалась. А вечером она выползала из своего обиталища и располагалась на крыльце, заняв своим чудовищным зигзагом всю его площадь. В таком положении гюрзища обычно лежала до самого рассвета. Повернув уродливую голову в сторону рядом расположенного небольшого подобия фонтана, она злобно постреливала своим мерзким языком в ожидании пищи в виде неосторожно близко пробегающей мышки или ящерки, обитающих в каменных недрах рукотворного сооружения.

     Причем гюрза совершенно игнорировала законное нахождение в штабе дежурной службы в составе человекообразных существ, которым в её присутствии приходилось в качестве входа-выхода использовать дальнее коридорное окно. Однако сие неудобное обстоятельство считалось единственным минусом в их ночном дежурстве. Главный плюс заключался в нежелании дежурного по части пользоваться оконным методом контрольно-проверочных посещений штаба, ограничиваясь общением с подчиненными исключительно по телефону. И доблестные охранники штабных секретов, в благодарность за содействие в скромном уединении, подкармливали змеюку извлеченными из мышеловок жертвами, занимаясь при этом более личными, нежели служебными делами.

     Гюрзу пытались прогнать, отравить, застрелить, но рептилия проявила чудеса живучести. Проиграв битву, с её соседством смирились, повесив на двери штаба предупреждающую табличку «Осторожно, злая змея» и ежедневно инструктируя заступающий наряд о правилах совместного с ней мирного сосуществования.

     Эту местную змеиную эпопею Марат познал лично на практике, оставаясь в части на ночь в составе дежурной службы. Именно поэтому его воображение и разыгралось леденящим кровь представлением о коварном нападении кровожадной гюрзы. Однако моментально пролетевший в сознании поток кадров фильма ужасов сменился пониманием, что смертельный укус пришелся не совсем в ногу, а в армейский ботинок, что допускало основание полагать возможное продолжение жизни, и здравая мысль придала жертве нападения некоторое облегчение.

     Марат тихонько осмотрел место трагедии, и сковавший его ледок ужаса растаял, сменившись настороженным удивлением, поскольку образ гюрзы материализовался в варана среднего размера, привязанного за ножку сиденья. Убежавшая в дрожащую пятку лейтенантская душа, почувствовав телесное потепление, тревожно оглядываясь,  вернулась на свое место.

     Случилось так, что некие вечно неожиданные обстоятельства не позволили Вениамину вовремя сообщить товарищу о проводимой операции по транспортировке охотничьего трофея. Ящер же, не смирившись с положением заключенного, содрал с себя намордник и, не имея успеха освободиться от остальных оков, цапнул за что попало осмелившегося посягнуть на его свободу человеческого монстра, коим он посчитал первого подвернувшегося под горячую лапу.

     «Вот же неприятность какая», - немного успокоившись, подумал Марат. Затем привычно перевел не первую в его жизни неприятность в категорию  очередной трудности и приступил к процессу её преодоления.

     Вариант с универсальным паролем обитателей далеких джунглей «Мы с тобой одной крови - ты и я» совершенно не подходил, лейтенант это понимал. Однако за полгода службы в туркестанской пустыне его общие познания о флоре и фауне великой родины успели обогатиться некоторым количеством местных особенностей. Марат знал, что, встретив противника, варан не только шипит, но ещё и надувается, стараясь показаться больше и страшнее, и только потом нападает. Причем, укусив, сразу разжать челюсти не может по причине этой же самой надутости. Дерущиеся между собой ящеры вцепляются друг в друга мертвыми хватками и долго, не отпуская, топчутся и кувыркаются на месте, силясь прокусить бронированные шкуры и разодрать их крепкими когтями. Потом воздух из них выходит, вараны сдуваются, челюсти разжимают, противники расходятся. Затем опять шипят, дуются, кусаются, топчутся, кувыркаются и так до полного торжества победителя.

     Так что лейтенант свой план действий по преодолению неприятности наметил простой. Следует сидеть спокойно, желательно не дыша и без пульса, в ожидании, когда варан сделает глубокий выдох и отпустит ботинок. Как только ящер соизволит выплюнуть провонявшую ваксой кирзу, быстренько поднять ноги как можно выше, дабы тот не куснул его снова. Что делать потом ... время покажет.

     Марат замер в тревожном ожидании. Ящер, выдыхая, успокаивался и медленно разжимал челюсти. Еще минутка, другая и план бы сработал, но в этот момент с характерным шумом и шутливыми перебранками в автобус влетела лейтенантская братва в привычном порыве овладеть лучшими сидячими удобствами.

     Ошеломленный змей в героической попытке устрашить толпу новых врагов издал такое воинственное «Ш-ш-ш...», что веселую компанию пронзил не меньший, чем Марата, холодок страха, и она на мгновение замерла. Удовлетворенный произведенным впечатлением, варан моментально сжал челюсти сильнее прежнего и подтвердил свое нежелание продешевить жизнью, мощно хлестнув другую ногу Марата своим длиннющим хвостищем.
     - У-у-ю ... Какой гад это сделал? - покривился от боли страдалец.

     Этот «гад», то есть его же боевой товарищ Вениамин, первым вышел из состояния ступора и некоторое время молча смотрел на варана, игнорируя незаслуженные страдания товарища. Прежде всего, его интересовал вопрос: «как же этот змей освободил пасть от веревки?». Наконец до Вени дошло, что связывали ящера также как и сейчас надувшегося, а потом тот сдулся, веревочный намордник ослаб, и арестант легко его сбросил.

     Зашевелилось и остальное лейтенантское товарищество и, глядя на эту трагикомическую ситуацию, разразилось таким взрывом смеха, что степенно идущие к автобусу старшие товарищи перешли на тревожный бег. Когда же они, совсем не степенно толкая друг друга в узком проеме входной двери, влезли в салон, то, увидев Марата в паре с шипящей «неприятностью» и захлебывающихся от хохота его товарищей, оценили ситуацию весельем не меньшим.

     На подозрительное многоголосье выскочили из штаба дежурный и его помощник, от неожиданности подзабыв о возможной встрече с пресмыкающейся соседкой. Удивленно посмотрев на странно подпрыгивающий ПАЗик и, ничего не поняв, но вспомнив о гюрзе, моментально вновь спрятались за дверью, надежно заперев её до утра.

     Испуганно вздрогнул и проснулся водитель. Шум в салоне воспринял как команду «Поехали». Подобрав слюни, протерев глаза и баранку, завел двигатель и двинул автобус в привычном направлении.

     Ящер перетрухнул пуще прежнего. Соответствующе состоянию, усилил мертвую хватку, добавив впечатлений железным щелчком хвоста по другой ноге жертвы.

     Жертва, обидевшись на всех, молча приступила к разработке другого плана дальнейших действий по борьбе с неприятностью. Новая тактика борьбы с неприятностью предполагала привлечение помощника в лице главного виновника случившегося, то есть Вениамина. Ему следовало вооружиться палкой и сидеть рядом в совместном ожидании. Как только варан отпустит ботинок Марата, Вене предстояло ткнуть эту палку ящеру в пасть. Тот же непременно её схватит, после чего можно вновь без опаски крепко связать грозные челюсти веревкой.

     Дождавшись, когда народ успокоится, Марат уговорил всех сидеть тихо, на ящера не смотреть, а лучше спать, с чем лейтенанты спорить и не собирались.

     Старшие товарищи, вдоволь насмеявшись и обсудив оригинальную затею Вениамина, приступили к своему обычному занятию. Установив в проходе армейские табуреты, принялись  «дурачиться на погоны», стараясь картами громко не шлепать, непристойными возгласами чудовище не пугать и вообще вести себя степенно, как и полагается старшему поколению в назидание пылкой молодости.

     В салоне ПАЗика установилась умиротворенная тишина, сопровождаемая ровным убаюкивающим урчанием мотора, карточным шуршанием и сопением дремлющих лейтенантов.

     Бодрствовали и не играли в карты трое: Марат Шалимов, Веня Молотов и ящер. Первый по-прежнему находился в тревожном ожидании освобождения от вараньих тисков, стараясь как можно реже дышать и тише пульсировать. Второй, вооружившись найденной в водительском инструменте подходящей деревяшкой, приспособился сидеть на ступеньках задней площадки, стараясь быть вне поля зрения животного и также находясь в ожидании удобного момента. Третий мертвой хваткой держал ботинок, в безумном страхе поглядывая на окружающий его кошмар змеиными глазками.

     Проинструктированный водитель вел автобус ровно, насколько это позволяла дорога. Варан успокаивался и уже заметно похудел. Друзья приготовились к последнему акту намеченного плана, как вдруг ... ПАЗик тряхнуло на дорожной неровности, и ящер, произнеся свое устрашающее «Ш-ш-ш...», мгновенно надулся, сомкнул тиски челюстей и больно лягнул хвостом.

     Обругав многоэтажно водителя, товарищи вновь переключились в режим тихого ожидания.

     ПАЗик ровненько едет, мотор приятно урчит. Лейтенанты спят. Старшие товарищи тихо перекидываются картишками. Вконец перепуганный варан держит в зубах ботинок. Марат терпит. Вениамин сидит в засаде с палкой наготове. Зверь постепенно успокаивается и худеет. Как говориться, «картина маслом».

     Идиллия мгновенно меняется при очередном подпрыгивании автобуса на очередной дорожной неровности. Ящер шипит, дуется, тиски сжимает, хвостом щелкает. Водителя многоэтажно приветствуют. Лейтенанты, недовольно побурчав, вновь впадают в спячку. Старшие товарищи осуждающе качают головами и продолжают коротать время с картишками. Марат и Веня опять организуют засаду. И с таким однообразием процесс шёл по замкнутому кругу около полутора часов, ожидаемо завершившись в конечном пункте путешествия.

     Часам к восьми вечера ПАЗик остановился возле военного городка, где и проживали пассажиры злополучного рейса. Офицеры, пожелав скорейшего освобождения, покинули автобус и разошлись по квартирам. В салоне осталось трое: Марат, Веня и ящер. Водитель беспокойно ёрзал, посматривая на часы, поскольку подходило время посетить местную солдатскую столовую, и перспектива остаться голодным вовсе не улыбалась.
     - Ну что задумался, поезжай в парк и свободен, - разрядил напряженную обстановку Вениамин, - сами автобус сдадим под охрану.

     Освобождение от мертвой хватки разгневанного сувенира продолжалось до первой звезды. Наконец, победив зловредного змея, уставшие товарищи отправились отдыхать.

     Выдумщик на оригинальные подарки, прихватив перевязанного веревками ящера, направился домой, где его ожидал пусть поздний, но вполне заслуженный семейный ужин.

     Марату же предстояла встреча с очередной неприятностью. Осмотрев изрядно пожёванный ботинок и убедившись в высочайшем качестве обувного произведения фирмы «Скороход», лейтенант похромал к офицерскому кафе, так как никакой семейный ужин его не ожидал по вполне понятной холостяцкой причине. Подойдя к единственному в жилом городке предприятию общепита, Марат печально подергал ручку закрытой двери ... кафе уже не работало.

     «Вот же неприятность какая, остался без ужина» - подумал лейтенант. Затем привычно перевел очередную неприятность в разряд очередной трудности и мгновенно составил незамысловатый план её преодоления.

     Недалеко от городка находился продовольственный магазинчик. В принципе, в это время также завершивший свой трудовой день. Но по существу при нём находился ночной сторож - старичок узбек, который мог кой-чего продовольственного запросто перепродать. Обычно запоздавшие к ужину воины холостяки покупали у старичка баночку каймака и лепешку. Каймак магазинный, лепешка от дедушкиной старушки - всегда свежая, душистая и невероятно вкусная. Да и цена продовольственного набора вполне подходящая - всего-то «бир сум», один рубль то есть. Чем не ужин? А иной раз и завтрак.

     Так что с последней неприятностью столь насыщенного интересными событиями дня, Марат справился уверенно и вполне аппетитно.

     Отдыхайте Марат Шалимов, вас ждут великие дела и ... неприятности. Но вы с ними непременно справитесь.