Не забывается... глава двадцать девятая

                Не забывается, но и не часто вспоминается

                Повесть

                Глава двадцать девятая



После завершения « главкомовской » проверки, после подведения итогов,
после отбытия из нашей воинской части проверяющих и восстановления
прежнего летнего распорядка дня,отличающегося от зимнего « совсем на чуть-чуть »,  наша группа любителей вольного бега освоила новые лесные территории
за пределами площадки « Добрянка » .

Во время проведения проверки мы, понятное дело, не совершали
так привычно приятных самостоятельных утренних и вечерних пробежек. -
А вдруг объявят учебную тревогу ?!
Или же озаботятся проблемами списочного личного состава,"неизвестно чем занятого" в немногие свободные от службы вечерние часы ?!

Да и мало что могло быть в планах проверяющих, - например, чтение для нас
именно в вечернее время лекций на любые, интересные только им, офицерам, темы.
( Мог ведь быть и план мероприятий по линии общества "Знание".
Опять же "галочки" для красивой отчётности ... )

( Совершенно не помню зимней местности, по которой каждую субботу
все « очень того желающие» совершали движение на лыжах, одолевая когда на время,
а когда неторопливым лыжным шагом дистанцию в десять километров вне территории
нашей в\ч 12401.

После сдачи лыж и лыжных палок на склад « убеждённые своим счастьем лыжники »
возвращались в казармы, а затем все подразделения, по очереди, достаточно быстро
мылись в общей бане.
( Было бы много лучше по возвращении с лыжной "неспешной прогулки"
тотчас отправиться в баню, но такое происходило нечасто : график ... )

А вот летние маршруты помнятся очень хорошо, и до сих могу восстановить
« картинки » почти всех наших пробегов : извилистые лесные тенистые
и солнечные тропки, большое разнообразие деревьев и кустарников,
маленькие болотца и неодинаковые по форме, по размерам небольшие то ли озерца,
то ли пруды. -
Мы не рисковали в них купаться : всегда сырые берега и неопределённость глубин,
которые могли таить в себе опасности в виде близкого к поверхности вязкого ила
или подводных препятствий. )
К нашему сожалению, ни одной русалки, ни одной лесной нимфы мы даже не видели ...

Жаркий, знойный, изнуряющий - без единого дождя - август,
так характерный для резко-континентального климата,
проявился в постоянном нашем желании проводить всё дневное время
в закрытых от прямых солнечных лучей помещениях ;
предпочтение отдавалось нашим техническим аппаратным, в которых было действительно прохладнее, - особенно в тех, чьи открытые днём окна выходили
в сторону ближнего леса : оттуда, при попутном слабом ветерке,
приходили свежесть иного воздуха и хвойный аромат.

Стиранные-перестиранные хлопчато-бумажные гимнастёрки и брюки-галифе
за лето выцвели ...
Головные уборы, плотные пилотки, имели резкий контраст между открытыми 
для солнечных лучей сторонами и соседними с ними.
От регулярно поливаемых бетонных дорог шло быстрое сильное испарение ...

И в июле и в августе, когда мы, пять или шесть человек, чередовали размеренный вольный бег со сбором известных нам грибов и ягод, именно вечерний лес
давал нам радость чуть влажного и относительно прохладного воздуха,
именно вечерний лес позволял нам пребывать в состоянии отрешённости сознания
от начинающих психологически утомлять будней, ничем друг от друга
не отличающихся, за исключением суток пребывания во внутреннем наряде :
в карауле, в казарме, в солдатской столовой ;
да и эти сутки тоже становились настолько скучными, настолько привычными  ...

Однообразие наших действий в одних и тех внешних « декорациях »,
заранее известная и ещё надолго неизбежная повседневность
ничем и никого ни удивляющая приятно, ни тем более позволяющая иметь
так действительно необходимый отдых во всех его видах, особенно в эмоциональном,
не могли не сказываться и на "молодёжи" и на "стариках" ...


Очень нечёткие воспоминания о поездках - всего ли ? - свободного личного состава
в тентованных кузовах ГАЗ-66 на концерты ансамбля песни и пляски
Ленинградского военного округа в гарнизонный Дом офицеров в городе Мирный
два-три раза за всё время службы остались частичными фрагментами. -
((( Или же эти редкие коллективные посещения Дома офицеров солдатами и сержантами засчитывались всем нам в качестве поощрения в виде массового краткосрочного увольнения ?! )))

Ежегодные, обычно летние, строевые смотры на центральной площади города Мирный
тоже не позволяли просто так погулять по улицам :
ни бланка « увольнительного », - мы даже не знали о его виде ;
ни знаний о том, что и где в этом особенном городе находится.

Всё время или в общем строю или в замкнутом просторном помещении,
в достаточно большом зрительном зале Дома офицеров, где не с самых лучших мест почти ничего не было видно из происходящего на высокой сцене, ---
лишь громкость звука позволяла понять : мы на концерте.

А так хотелось вольно, в одиночку или небольшой группой просто побыть
среди обычных многоэтажных домов, размещённых не всегда линейно ;
так желалось зайти в любой магазин и без всякой необходимости совершить покупку, - лишь ради недолгого общения с людьми не в военной форме ;
так нам было необходимо « загрузить память » новыми впечатлениями,
новыми мыслями ...

Увы и ах …
Постоянный « подсчёт по головам », постоянная личная подотчётность сержантов
перед офицерами : все ли солдаты в зале, все ли выдерживают парадную форму одежды …

Впрочем, во время долгих концертов в зрительном зале гарнизонного Дома офицеров
можно было действительно отвлечься мыслями и хотя бы представить самого себя
или в книжном магазине города Мирный или в промтоварном : летом 1975 года
наступала пора позаботиться о дембельском чемоданчике, в который и складывать
было почти нечего, - не так и много сохранённых писем, очень малое количество
армейских фотографий, присланный сборник стихов Есенина, один или два блокнота, пара небольших записных книжек  …

Но традиция обязывала иметь при увольнении в запас не так и необходимый чемоданчик, хотя, при таком минимальном « багаже », был бы достаточен
средних размеров рюкзачок, заполненный на мизерную часть своего объёма.

( В сентябре или в начале октября одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года, благодаря помощи старшего лейтенанта Антипина, я получил в своё распоряжение
тот самый дембельский чемоданчик : за мои деньги и с учётом моих пожеланий
Борис Сергеевич купил в одном из магазинов города Мирный
светло-коричневый чемоданчик длиной шестьдесят сантиметров,
шириной сорок сантиметров и высотой двадцать сантиметров, -
этот чемоданчик из симпатичной прочной искусственной кожи очень долго
и очень надёжно помогал мне при поездках после увольнения из армии в запас.

Длина компактного чемодана позволила увезти домой купленные мною
у прапорщика Андреева яловые сапоги. -
Про сапоги будет « отдельная сага », когда придёт черёд октябрю месяцу 1975 года. )               
                *


Знаменательное июльское событие 1975 года , - успешная стыковка
и совместный полёт в околоземном космическом пространстве нашего « Союза »
и американского « Аполлона », - не осталось без нашего внимания :
мы были рады улучшению отношений между двумя тогда самыми экономически
и политически влиятельными государствами ;
мы были впечатлены уровнем пилотируемой космонавтики.

Только от Бориса Сергеевича Антипина я узнал о причине появления
вблизи нашего технического сооружения, по другую сторону ведущей к нам
бетонной дороги, четырёх или пяти незавершённых строений из железобетона :
эти усечённые конуса с внутренним диаметром примерно в три метра
предназначались для размещения в них и над ними телеметрического оборудования, включая отдельные для каждого комплекта специальные антенны, -
всё это оснащение планировалось сделать для выполнения единственной задачи :
участия Плесецкого ракетного полигона в проекте « Союз --- Аполлон ».

Но то ли предварительные расчёты были неверны, - получение качественной телеметрической информации с этой относительно северной территории
было бы затруднительно по причине совершенно иных орбит « Союза » ;
то ли разработку и поставку специального оборудования с последующим монтажом, проверкой и запуском в эксплуатацию ради одного лишь эксперимента посчитали
экономически неоправданным.

Второй отдел, постоянно общающийся с ИСЗ, - с искусственными спутниками Земли, -
не мог участвовать в проекте « Союз --- Аполлон » по причине полной загруженности обслуживанием многочисленных прежних и регулярно появляющихся новых ИСЗ.

Так и остались эти четыре или пять железобетонных усечённых конуса открытыми
для всех видов осадков что сверху, что сбоку, - со стороны дверного проёма.
Нам же, сержантам и солдатам, приходилось периодически, при уборке закреплённой
за нашим отделом территории, обращать внимание на состояние этих
« памятных знаков ».
                *


В сентябре месяце 1975 года я впервые увидел один из настоящих
полноценных научных или имеющих иное значение радиоэлектронных блоков, устанавливаемых в те годы на спутниках советского производства.
Многогранный « цилиндр », высотой примерно в тридцать пять-сорок сантиметров,
« диаметром » примерно в двадцать пять-тридцать сантиметров,
произвёл на меня сильное впечатление не только изящной аккуратностью
явно ручного монтажа всех плат, всех отдельных разнообразных
не только полупроводниковых элементов,
но и озвученной стоимостью этого технического совершенства ;
если старший лейтенант не шутил, то в советских рублях эта цифра
была умопомрачительной : шесть миллионов рублей …

Быть может, эта гигантская сумма соответствовала стоимости всего спутника …
( Что помню, то и воспроизвожу. )

( Стоимость одного современного танка достигала одного миллиона рублей, -
  была равна стоимости полностью готового к заселению одного многоэтажного
  ста тридцати шести квартирного кирпичного дома …
  Это я помню : политзанятия. )

(В давние времена регулярно бывая в Москве, на ВДНХ, неоднократно в павильоне
« Космос» с удовольствием смотрел на такие же отдельные
или значительно отличающиеся по функциям, по размерам блоки, системы, модули,
спутники или их макеты в полном размере, с развёрнутыми солнечными панелями. -
Итоги, результаты труда всех причастных ; осознание степени ума, трудолюбия
и развития технологий.

Конкретный этот блок был забракован при оснащении очередного спутника в монтажно-испытательном корпусе или же при очередной проверке на стартовой площадке
готовности всего комплекта оборудования спутника за день до запуска
ракеты-носителя и вывода объекта на заданную орбиту.

Я не спросил у Антипина, и, соответственно, не получил от него ответ на вопрос :
кто и для чего распорядился передать технически неисправный блок
в нашу лабораторию.
( Мои мысли были просты : майор и старший лейтенант постараются найти дефект,
исправить его, а затем вернуть данный блок для дальнейшего его использования, -
а заодно они сообщат на один из Ижевских радиозаводов о найденном ими, инженерами
мыслителями, офицерами, дефекте ;
второй вариант прозаичнее, прагматичнее и намного реальнее :
разбор присланного блока на отдельные платы, на столь действительно великое множество деталей для последующего применения в научно-опытных трудах. )

Быть может, так оно и произошло : неисправный блок был полностью разобран.
Иначе откуда у нас, в лаборатории, могли появиться разноцветные
и разных размеров, доселе мне лично не знакомые, большие и малые
интегральные микросхемы, да и прочие - некоторые очень миниатюрные - элементы ...

В скором времени этот блок, снятый с настоящего спутника,
исчез из поля моего зрения.
( Лично я в демонтаже участия не принимал. --- Не помню своего труда.)

                *

Жаркий и знойный август на исходе.
Скоро сентябрь, а за ним октябрь …
И для нас, для « призыва ноябрь 1973 года », с первых утомительно длинных
и медленных ноябрьских дней начнётся ожидание в общей очереди :
увольнение из армии в запас, возвращение к своим родным, а далее всё то,
что нам будет дано решить в смысле создания своего собственного
дальнейшего будущего.

Во время несения службы в карауле, когда в качестве сержанта-начальника караула
имел больше возможностей для самостоятельных вдумчивых занятий
только по математике и по физике, - читая теорию, увлечённо решая примеры, задумываясь над задачами, - я удивлялся сохранности своих прежних школьных знаний и мысленно благодарил не всегда объективную — очень часто несправедливую ко мне --- учительницу по математике, Асию Кашаповну, имеющую большой-пребольшой "педагогический" стаж ...

И в ещё большей степени мысленно благодарил молодую учительницу по физике,
Людмилу Викторовну, которая своим всегда дружественным отношением ко всему классу
и гармоничной красотой своей замечательно женственной фигуры, 
своим чарующим голосом и очень милым лицом так сильно вдохновляла юношескую часть нашего девятого и десятого класса на « подвиги » по изучению,
познанию физики и астрономии.

Будучи, намного реже, дежурным по роте, я не часто мог себе позволить
только чтение учебников по математике, по физике, а так же кратких справочников. - Иные условия службы.

( В советские времена стабильные в течение многих и многих лет учебники, различные пособия, справочники по многим техническим и гуманитарным предметам
периодически редактировались, издавались и переиздавались большими тиражами
и были доступны всем желающим. 
Государство не делало на школьных, на вузовских, на университетских учебниках
« норму прибыли », восполняя свои не малые финансовые потери
ценами на малые и на массовые тиражи художественной и других видов литературы.

По многократно переизданным учебникам училось не одно поколение школьников,
не одно поколение студентов !
В советские времена главным в учебниках было содержимое, качество информации, -
а вот в « новой России », в « РФ », давным-давно главным стало желание издательств, государственных и частных, придумывать « ежегодную необходимость обновления » большинства учебников да ещё устанавливать на них такие цены,
что подготовка школьников к очередному учебному году становится большой финансовой проблемой для многих родителей. )

Стопроцентно не уверен в пользовании только библиотечными книгами\учебниками ;
быть может, учебники и справочники имелись в казарме, --- не один же я планировал
после армии стать студентом.

Одно время думалось про чуть иное обучение : на вечернем или на заочном отделении
того же Ленинградского электротехнического института связи имени Бонч-Бруевича, - на отправленное мною письмо в адрес отдела кадров Ленинградского телевизионного
завода имени Урицкого был получен ответ : у завода нет лимита на трудоустройство
и на прописку иногородних.
А у меня было серьёзное желание потрудиться на главном конвейере этого завода,
привыкнуть после пребывания в Архангельских лесах к большому городу,
к самому себе « после армии », да и финансовое благосостояние надо было создать
для того, чтобы затем уверенно планировать и достигать желанных для меня целей.
( Нет так нет лимита по трудоустройству на телевизионном заводе, -
тогда придётся озаботиться об учёбе на подготовительном дневном отделении
того же ЛЭИС для гарантированного поступления на первый курс дневного обучения. )

                *


Маленький эпизод, показывающий вероятность всякого вида происшествий
даже в казалось бы стабильно обычной воинской части.
Пересказ этого события не займёт много места, а привести его надо в качестве примера очевидной глупости, лишь случайно не приведшей участников
на скамью подсудимых, - а затем, быть может и в дисциплинарный батальон,
или же, после очевидного тюремного срока, к необходимости дослуживать
в иных войсках ; например, в военно-строительном отряде.

Не могу вспомнить, не могу определить : летом, еще до очередной плановой проверки, или в первой половине сентября была взломана дверь
и совершена кража продуктов из помещения офицерского буфета.

( Ограбить солдатский буфет не смог бы « даже Фантомас » ;
напротив друг друга две двери : одна --- единственный вход в солдатский буфет,
другая --- вход в комнату дежурного по воинской части, где располагались
два офицера, - один из офицеров, дежурный или его помощник,
постоянно был возле пульта связи.

Офицерский же буфет имел два входа : один вход из тамбура офицерской столовой,
второй вход с внешней стороны здания, длиной своею обращённого в сторону
ближнего леса.
Неподалёку от торца этого трёхэтажного здания, на двух верхних этажах которого размещены две казармы, а на первом этаже офицерская столовая и офицерский буфет,
имеется КПП ( контрольно-пропускной пункт ).
КПП следит за входом, за въездом на территорию и за порядком выхода
или выезда с неё.

Одно помню чётко : вскрытие мало используемой в качестве запасного выхода
внешней двери офицерского буфета произошло в ночь с воскресенья на понедельник.
Ещё в первой половине дня мы узнали о пропаже десятков жестяных банок
со сгущённым молоком, со сгущённым какао, с красной и с чёрной рыбной икрой,
а так же пары картонных коробок с печеньем, с шоколадными конфетами
и небольшой коробки с привычно тогда дефицитными, но для армии доступными
плитками тёмного натурального шоколада. ---
Явная для кого-то нехватка сладкого, вкусного, сытного  …

По всем казармам прошли обыски, по всем аппаратным тоже были проверены
относительно укромные местечки.
В поиске, в том числе и по всей внутренней территории, активно участвовала небольшая группа офицеров.
Ничего из украденного не было найдено.

Мы, сержанты и солдаты, были в недоумении : и кто же так отчаянно нагло
совершил грабёж ?!

Не помню, не знаю о том, приезжала ли следственная группа,
которая могла определить и на вскрытой двери и внутри помещения
офицерского буфета отпечатки пальцев, провести иные стандартные в таких случаях оперативные действия.
По меньшей мере, мы все не были вынуждены обозначить свои отпечатки.

Да, прошёл опрос всего личного состава нашего отдела, других подразделений
воинской части.
Но никто ничего не знает : не видел, не слышал ; никто никого не подозревает.

В итоге произошло официальное списание продуктов на весьма приличную сумму
по причинам « истечения срока годности и нарушения условий хранения » …
( Про это списание я случайно узнал от старшины роты связи Ильницкого,
который, в свою очередь, услышал об этом от одного из офицеров-участников комиссии. )

Я же и сейчас остаюсь при своём мнении : с очень, с очень большой вероятностью
трое или четверо ребят из нашего отдела, из нашего призыва, - фамилий не ждите, -
могли стать наказанными преступниками …
могли резко и так глупо повернуть ход, направление своих жизней ...

Пишу про это не из желания « похвастать » собственной « индукцией-дедукцией »,
но лишь по причине факта тогда ещё осознания моих способностей иногда читать
в глазах достаточно знакомых людей многие их мысли.
В частности, была очевидна внутренняя предельная насторожённость этих ребят :
встревоженность взглядов, не наблюдаемая прежде между ними коллективность,
частое их пропадание из виду в так называемое « личное время » по субботним
и по воскресным вечерам, - то есть, этой малой группы не было видно
ни в солдатском буфете, ни в спортивном городке, ни в нашей казарме.

Быть может, я и не прав в такой своей « наблюдательности » :
эти ребята могли быть и в солдатской библиотеке, не имеющей читательского зала, -
хотя я их никогда не видел с книгами в руках, но помню их часто листающими толстые подшивки газет в « Ленинской комнате » ;
эти ребята могли пойти в гости к своим землякам не из нашей роты,
не из нашего отдела.

Посмел ли я хотя бы однажды напрямую спросить про офицерский буфет
у одного из них ? -
Да, такой случай представился во время очередного парко-хозяйственного
субботнего дня, когда мы в который раз наводили порядок в нашем техническом сооружении.

В ответ на моё полушутливое « Ну вы, ребята, глупцы … совсем мальчишки ...
так рисковать ради сладкого ?! » я услышал полусерьёзное :
« Так ты догадался ?! А мы на самом деле дураки …
Просто поспорили между собою « на слабо ?! » 
Теперь на память о службе останется и такое приключение на свою …
Никто больше не знает ?!
Тебя наш солдатский призыв уважает. - Нормальный сержант, без вые....в.
Мы хотели и тебя угостить, но не рискнули : много читаешь …
Если что, рассчитывай на нашу поддержку. »

И он и я грустно улыбнулись, крепко пожали ладони друг друга.

Опасался ли я, после такой тихой откровенной беседы наедине, чего-либо ?
Нет, страха не было. --- Я не « стукач », я не враг ни самому себе, ни кому либо.

Решение и поступок ребят на пределе глупости, вызванной психологическим
« отуплением ». -
Так надоели повседневность, отсутствие разнообразия за два года службы
на территории, где лишь смена времён года сообщает о приближении
к увольнению в запас …
               
                *


Во второй половине сентября 1975 года я получил ответное письмо от деканата
дневного подготовительного отделения ЛЭИС имени Бонч-Бруевича.

Для зачисления на учёбу мне предстояло сделать следующее :
получить в своей воинской части две характеристики, - общую и комсомольскую ;
получить одобренную на общем собрании подразделения письменную рекомендацию,
а затем оформить в штабе « печатью для документов » присланное мне направление, которое в дальнейшем послужит основанием для прохождения вступительных экзаменов
в виде письменной работы по математике и диктанта по русскому языку.

По прибытии в Ленинград, не позднее двадцать пятого ноября, надо представить
в деканат дневного подготовительного отделения подлинник аттестата
о полном среднем образовании, анкету, фотографии для оформления личного дела,
а так же фотографию для удостоверения слушателя,имеющего те же возможности
по льготам, что и обычный студенческий билет.

Но это всё может стать для меня реальностью только после общего подведения итогов вступительных письменных работ.
Сама учёба начнётся с первого декабря 1975 года и продлится
до выпускных экзаменов в июле 1976 года.
В случае успешной сдачи всех четырёх экзаменов мы, слушатели дневного подготовительного отделения ЛЭИС, становимся студентами дневного отделения,
а с первого сентября 1976 года начнётся наш первый курс обучения.

Появился ещё больший стимул, « выше выросло » моё собственное желание 
обязательно стать студентом, да ещё в Ленинграде.




                14.02.2022


                *