Что это было?

Девяностые.
Ноябрь.
Поздний вечер.
Безлюдная улица.
Две  фигуры: женщина с прижавшейся к ней маленькой девочкой. Мать, желая согреть ребёнка, как может прикрывает его полой своего пальто. Промозглый ветер  забирается в рукава, холодит шею. Кажется он норовит проникнуть в любую щель, даже в петлю пальто. Холодно.

Случайное такси. Короткий разговор. Просящий тон женщины, категоричный - мужчины: «За город - тройной тариф». Тяжкий вздох - родной брат безысходности.  Ничего не поделаешь: ехать надо, это такси - возможно, последний шанс.
«Поехали».

Силуэт водителя неподвижен, как будто за рулём сидит манекен или робот. Радио едва слышно булькает свой шансон. Счётчик мерно цокает, отсчитывая цену поездки.
Ночь летит навстречу, лениво подмигивая светом редких тусклых фонарей.
Город закончился. Фонари тоже.
Девочка притихла, согревшись под рукой матери, веки опущены. Дремлет.

На душе у женщины грустно,  горько и немного противно.
Расходы на такси не входят в планы. Никак. До зарплаты ещё далеко и если бы не отменённый последний автобусный рейс, ни за что б не поехала на такси. Но завтра понедельник. Работа, школа. Надо.

«Нет, я, конечно, всё понимаю…. У него наверняка дети, они хотят свой бутерброд с маслом… И он, как может, зарабатывает на него… И всё же. Почему? Почему его дети должны слизывать это масло с бутерброда МОЕГО ребёнка? Почему большой сильный мужчина вырывает этот бутерброд из рук моей маленькой замёрзшей дочери? Почему, как, когда  у него, сидящего в тёплом салоне автомобиля, настолько  закоченело сердце? Ведь он не может не понимать, что я согласилась на тройной тариф не от бесконечности своего кошелька… От безисходности… Эх… Мужчина, мужчина….» И снова горькая мысль:  «Почему? Почему его дети - дети и им нужно… А моей? Не нужно?»

С этими печальными мыслями,  под плавное покачивание и шелест колёс, наконец, приехали. «Доченька, просыпайся».

Близоруко прищурившись, женщина пытается разглядеть цифры на счётчике - их ещё нужно умножить на три. Как договаривались. Цифры размазываются, не желая фокусироваться, женщина раздражаясь необходимости ещё каких-то действий, устало спрашивает: «Сколько с меня?».
Не поворачиваясь, пребывая в той же «деревянной» позе водитель называет сумму. Ещё раз бросив взгляд на счётчик, женщина понимает - названная сумма точь-в-точь совпадает с цифрой на счётчике. Копейка в копейку.
Рассчиталась. «Спасибо».
Машина тихо отъезжает, красные фонарики удаляются во тьму.

Уже столько лет прошло. Дочь давно взрослая, своих двух уже воспитывает. Вспоминая эту историю я до сих пор удивляюсь реакции водителя.
Что это было?
Не знаю…