Как я потерялась в Риме

       1999 год от Рождества Христова, или новой эры, как хотите…
Канун начала нового тысячелетия. Куда бы съездить? Ну конечно, в цитадель христианства, то бишь в Рим. Год выбрала не случайно, понимая, что в году двухтысячном народищу будет — яблоку негде упасть.
       Итак, Рим 1999 года. Мой выбор времени, сразу оговорюсь, оказался не самым удачным: весь Рим, включая собор Святого Петра, был тщательно укутан белыми ремонтными полотнищами. Да и народу повсюду было немало, несмотря на начало февраля. Но недельное пребывание в Риме, согласно  программе,  было  просто  роскошным  подарком, и я воспользовалась им на всю катушку. Поскольку, признаюсь вам, я страдаю не очень привлекательно звучащим «топографическим  кретинизмом»,  я  мучительно  искала в группе кого-нибудь, к кому можно прилепиться. Слава богу, он мне ниспослал молодую, активную пару, и вместе за эти дни мы исходили Рим вдоль и поперёк. Уже пошёл третий десяток лет, как я покинула Вечный город, а я помню названия практически всех достопримечательностей, перечнем которых не стану вас утруждать.
       Но, честное слово, пишу это и испытываю настоящий зуд: так хочется озвучить эти полюбившиеся и запомнившиеся на всю жизнь названия: Римский форум и Пантеон, фонтан Треви и площадь Венеции…
       Но, пожалуйста, скажете вы, ближе к теме. Перехожу… Хотя в нашей программе был Рим и только Рим, я вдруг неожиданно поняла, что могу махнуть еще куда-нибудь самостоятельно: язык есть, во всех смыслах этого слова. И выбор пал незамедлительно на Флоренцию, благо она оказалась от Рима не слишком далеко.
       Наша гостиница, к  счастью,  была  рядом  с  вокзалом, и я решила «утренней лошадью» отправиться в путь.
       Вокзал встретил меня шумом и суетой снующих по нему пассажиров. Громкоговоритель безостановочно что-то трещал по-итальянски, который я, хоть и проштудировала перед поездкой целый учебник от корки до корки, совершенно не понимала. Разве что запомнила из учебника одну фразу, звучавшую очень мелодично, которую я там повторяла в разных жизненных ситуациях: «Эль марИто регАля уна рОза а ля сУа кАра спОза». Эффект был всегда гарантирован: люди понимающе на меня смотрели и улыбались. Ах, и вы не вполне владеете итальянским? Тогда, «муж дарит розу своей дорогой жене». По-моему, поэтично…
       Да, так вот я в вокзальной сумятице: поезда приходят   и уходят, люди носятся с вещами с платформы на платформу, старательно вслушиваясь в неразборчивый информационный поток. С трудом нахожу справочное. В нём сидит большой,тучный итальянец, пожалуй, даже красивый. И если бы он еще говорил по-английски, цены ему не было бы. Но увы… Перебегаю к другому справочному и там узнаю, что мне надо сесть на какой-то поезд (непонятно какой), идущий через Флоренцию, и что надо внимательно слушать объявления, потому что платформы отправления и прибытия постоянно меняются.

       Кое-как приобрела билет туда-обратно. Теперь остаётся найти поезд. Стою, верчу головой, прислушиваюсь, не донесётся ли до меня произнесённое кем-нибудь слово «Фиренце», то есть Флоренция.
       Наконец, засекаю стоящую неподалёку троицу: молодой человек приятной наружности и две девушки, так себе. Услышав нужное мне слово, подваливаю к ним и вступаю      в разговор. Жалостно так прошу разрешения их держаться, раз они тоже едут во Флоренцию. Молодой человек, серб, несколько лет живущий в Италии, итальянский уже понимает. Девушки приехали с его родины: одна, как я поняла, его сестра, а вторая, которая как-то косо на меня смотрела, оказалась его невестой.
Занимаем свободные места в прибывшем поезде, в вагоне с отметкой «эконом-класс».
       Пока всё идет хорошо. Они тоже едут во Флоренцию без ночёвки, погулять по городу, посмотреть шедевры скульптуры и архитектуры. Юноша, похоже, город знает и прекрасно в нём ориентируется. Я, конечно, сразу с места в карьер: решила окончательно добить невесту и опять упросила их довести меня хотя бы до центра города, чтобы не терять драгоценное время. К счастью, молодой человек был согласен и на это.
       Сидим в купе, болтаем, я верчу в руках билет, ждём отправления поезда. По моим часам уже пора. Тут взгляд молодого человека падает на мой билет, и он задает мне кажущийся ему рядовым вопрос: «Закомпостировали ли Вы билет?» Я вообще не понимаю, о чём речь. Он кратко мне объясняет, что если билет не закомпостирован, то мне ни под каким предлогом не миновать огромного штрафа, когда придёт контроль. А он придёт. Только тут до меня доходит предназначение виденного мной жёлтого ящика в начале пути, возле которого периодически останавливались люди. Но мне и в голову не приходило…
       Молча, юноша выхватывает у меня из рук билет и мчится вдоль платформы к тому злополучному ящику.
       С его исчезновением я понимаю, что не видать мне больше ни его, ни билета, ни до сих пор спокойно лежавшей     в кошельке суммы, которая уйдёт на оплату штрафа.
       Да что там моя потеря по сравнению с невестиной!
       И, хотя мои часы, как оказалось, спешили на пять минут, всё равно он не мог успеть за это время туда добежать, совершить требуемый акт и запрыгнуть в поезд хотя бы потому, что наш вагон был ближе к голове, чем к хвосту поезда. Как говорится, поезд ушёл. Настроение у всех, сами понимаете. Поезд тронулся. Мы совсем было загрустили, когда дверь купе распахнулась и ввалился счастливый, запыхавшийся, раскрасневшийся юноша, помахивая моим продырявленным билетом.
Я была готова руки-ноги ему целовать…

       Достопримечательностям Флоренции можно посвящать тома, но Санта-Мария дель Фьоре сразила меня наповал, когда, подобно Гур-Эмиру в Самарканде, она вынырнула из ниоткуда в конце кривой, узкой улочки и залила своей красотой, великолепием и мраморной белизной всю площадь, весь город, весь мир… Потом наши пути разошлись, и я направилась, ну конечно же, в Галерею Уффици. Кстати, само слово означает «офис», какое разочарование! Но очарование вас ждёт внутри: заходишь в зал, а там одни Боттичелли.   И среди них непревзойдённый шедевр всех времён и народов «Рождение Венеры». Завидно как-то: у нас два сомнительных Боттичелли в Эрмитаже. Сейчас, по-моему, и фамилия эта в качестве автора не значится. То ли Екатерина II дала маху при сборе коллекции, то ли Арманд Хаммер вместе с Галустом Гюльбенкяном уволокли эрмитажные шедевры в годы советской индустриализации, поди знай…

       Приближалось время отъезда. Гуляю я, уже бесцельно, по Понте Веккио, изобилующему дорогими ювелирными магазинами. И тут меня неожиданно хватает за руку какой-то итальянский синьор — седой, маленького роста, очень сухощавый, одетый в костюм цвета электрИк.  Я отбиваюсь,   а он настойчиво волочет меня в ювелирный магазин и выражает готовность меня озолотить с тем, чтобы потом часик полюбоваться этой покупкой на мне (!) в ближайшем отеле. Каково?! Ну я ему сказала, что я девушка честная и вообще опаздываю на поезд.

       Поезд на Рим уже подали на посадку. Я зашла в предпоследний вагон, предварительно на сей раз закомпостировав билет. Мне показалось, что в вагоне пусто. Открыв дверь последнего купе, я вошла, сняла норковую шубку и забросила её вместе с сумкой с деньгами и документами на противоположную верхнюю полку — подальше от чужих глаз. Сама села у окна и стала рассматривать фотографии с видами флорентийских шедевров в книге по Флоренции на русском языке.
       Вскоре в полуоткрытую дверь заглянул мужчина в низко надвинутой шляпе, после чего удалился. Через несколько минут он возник снова, но уже решительно вошел в купе, сел у двери напротив меня, еще ниже надвинул на глаза шляпу и спрятался за раскрытой газетой. С его появлением мне как-то стало не по себе, пока безотчётно. Сижу, поглядываю на сумку и шубу. Но шагов никаких не предпринимаю. Он пока тоже.
       В дверном проёме показался полицейский в светло-бежевой форме. Посмотрел, ничего не сказав, и прошествовал дальше. Через пару минут он вернулся и стал допытывать или отчитывать попутчика. Тот коротко огрызался, но потом встал и вышел из купе. Как я понимаю, полицейский вывел его из вагона, потому что он тут же вернулся и, обращаясь ко мне, сказал «Атанцьоне, синёра» и поманил меня пальцем, чтобы я следовала за ним. Я, уже будучи находясь в панике, сгребла вещи и бегом за ним. Он обернулся и жестом дал мне понять, чтобы я держала дистанцию и не подходила     к нему слишком близко. Я уразумела. Он же открывал и закрывал двери каждого купе и шёл дальше. Как я потом поняла, он искал для меня свободное место. А может, приличную публику — поди знай.
       Наконец, найдя местечко, он сделал мне знак и удалился. Я присела на краешек сидения у входа и огляделась. В купе нас было шестеро. Поезд отсчитывал километры, я потихоньку успокоилась, освоилась и, услышав французскую речь сидящей напротив меня пары, заговорила с ними, видя, что они обсуждают русское название моей книги по Флоренции. Оказалась очень милая супружеская пара, которой я с радостью поведала обо всех своих приключениях, чтобы как-то разрядиться. Они очень сочувственно меня выслушали, но в конце напугали еще больше, сказав, что этот тип скорее всего будет меня ждать и искать на вокзале, чтобы совершить задуманное. Поэтому они предложили нам выйти вместе,   а потом они мне покажут, каким номером выхода мне воспользоваться, чтобы оказаться на привокзальной площади. Так мы и сделали. На платформе я никого подозрительного не заметила. Мне указали выход, и мы мило расстались.

       Я толкнула дверь, которая  должна была вывести меня  в свет, а оказалась в полной тьме. К тому же, время близилось к полуночи. Я стояла в каком-то проходе, который и улицей-то назвать было нельзя. Вдоль обеих сторон тянулись сплошные каменные заборы, за которыми возвышалось нечто индустриальное.Освещения никакого не было. Почему-то я пошла налево, хотя с тем же успехом могла пойти и направо. Иду обречённо и думаю, стараясь как-то развеселить себя и приободрить: я понимаю, в Италии строят быстро, но так, чтобы за один день до неузнаваемости изменить облик города, это неслыханно.
       Видимо, не иссякшее после всего пережитого чувство юмора меня и спасло, выведя в аккурат на площадь    у вокзала.
       Площадь как площадь, ничего особенного. Ну, не скажите: после всего вышеизложенного она превзошла мои ожидания даже больше, чем все достопримечательности Флоренции и Рима, вместе взятые.