Не забывается... эпилог

                Не забывается, но и не часто вспоминается

                Повесть

                Эпилог
      
               
 
Общий вагон пассажирского поезда был переполнен, - после поиска свободных сидячих мест Михайлов и я разместились в пятом или в шестом отсеке\отделении,
тем самым создав там полную комплектность в шесть человек на нижних местах.
Закинув свои чемоданчики на третью, багажную, полку, мы сняли шинели,
армейские рукавицы и шапки.

Все вторые полки, а частично и третьи, багажные, полки в этом очень общем вагоне 
заняты людьми, на нижних боковых местах везде сидели по два человека, -
при перемещении столика вниз могло появиться и третье сидячее место ;
все верхние боковые места предельно заняты.

Наш отдых в горизонтальном положении мог стать вероятным лишь в случае выхода
пассажиров, пока что спящих или просто лежащих на занятых ими вторых полках.
Так что нам, скорее всего, предстояло просидеть на этих своих местах
примерно одни сутки в утомительном ожидании прибытия поезда « Архангельск --- Москва » в столицу СССР.   

Мы, два сержанта, уволенные в запас, составили компанию двум пожилым
и двум молодым женщинам, которые тоже ехали в Москву.
Тех, кто обитал на вторых полках нашего отсека\отделения общего вагона, не помню.

С нашими соседками мы общались редко и только на « Вы », - если и обращались
по именам, то все имена были тотчас забыты после прибытия нашего неторопливого пассажирского поезда на один из московских вокзалов вечером следующего дня.

Тесные и неудобные армейские парадные ботинки были сняты.
Вместо них мы надели свои новенькие яловые сапоги, в которых пробыли
весь долгий путь, а затем и в самой Москве, не опасаясь придирок военных патрулей : мы уволены в запас, и нарушение формы одежды практически не военнослужащими
нас не заботило.

За окнами вагона быстро темнело.
Аппетита ни сильного, ни обычного мы, Михайлов и я, не испытывали.
Вероятно, впечатления этого дня, множество разных событий, имеющих общий смысл, -
оформление нашего увольнения в запас, а затем перемещение на железнодорожную станцию, приобретение права ехать в сторону дома пусть и в общем вагоне, - мобилизовали наши тела, которым было не до мыслей про обязательный ужин.

Только из-за понимания скорого закрытия вагона-ресторана и необходимости питания,
позволяющего « продержаться » до утра, а далее вновь с помощью вагона-ресторана
дважды в течение нового дня укрепить настроение, поддержать физические силы,
мы вдвоём не быстро « одолели » множество переходов, тамбуров и других вагонов,
пока добрались до ароматов передвижной кухни.

Свободный столик возле зашторенного окна.
Наш заказ был принят и быстро исполнен.
Первое и второе, компот. 
А вот вкус хлеба не понравился, - в армии хлеб намного лучше.

Само собою, заказали мы и по сто граммов\сто миллилитров((( найдите отличие ! ))) водочки под столь сытную неторопливую еду.

Для меня было достаточно этого количества водки для окончательного осознания прощания с двумя годами службы в армии, а вот Фарит Михайлов дополнительно принял
явно излишнее ...

Каждый из нас рассчитался с официантом за самого себя, и мы, чуть менее уверенно проходя тамбуры и пространства разных вагонов, - и купейных и плацкартных, -
вернулись в свой общий вагон.

Михайлов « явно устал от слишком калорийного ужина » …
Да и тянуло его « на подвиги » …
Моё присутствие помогло избежать нежелательных для нас и для других пассажиров
« приключений » …

Монотонное движение укачало моего сослуживца, земляка, и тот очень скоро,
« упав » своею пьяной головою на свои руки, уснул на вагонном столике …

Я же о чём-то беседовал со своими попутчицами.
Эти две пожилые и две молодые женщины сели на станции Потьма в общий вагон
из-за экономии денег ;
а ехали они в Москву для покупки продуктов и всяких разных вещей для своих семей. - Все четверо не в первый раз с этой целью посещают столицу.
Поехать до праздника 7 ноября у них не получилось, - не было билетов даже в общие вагоны, хотя в таких вагонах бывает и превышение числа пассажиров от нормы.

Вечернее чаепитие произошло лишь по причине наличия у моих попутчиц
маленького фарфорового заварного чайничка и домашней выпечки, домашних пирожков.
( В те годы мы и не знали и не могли пользоваться так теперь привычными
и удобными чайными пакетиками, позволяющими быстро сделать любого вкуса чай, 
а вернее « чайный напиток ». )

Кипяток из « самовара », нагреваемого угольными брикетами, всегда доступен.
Но именно чайной байховой заварки и, соответственно, нормального "чёрного" чая
от проводников или от проводниц в нашем общем вагоне не было.
Пользовались ли мы стеклянными стаканами, взятыми у проводницы « напрокат »
вместе с чайными ложечками, или у моих попутчиц были свои керамические бокалы
или металлические кружки, не так и важно.

Ночной отдых к нам всем пришёл по привычному для каждого расписанию.
Сон, в обычном его понимании, отсутствовал :
полудрёма в постоянном положении сидя, когда спина упёрта в перегородку,
а неудобный наклон головы вынуждает периодически приоткрывать глаза
и каждый раз мучительно заставляет не полностью отключённое сознание
заново оценивать обстановку, не могла дать полноценного отдыха.

Держать же голову всё ночное время тоже прижатой к перегородке между отсеками,
между отделениями вагона, было ещё труднее.
А для меня совершенно лишней вынужденной заботой оказалось « странное » поведение моего сослуживца, так сильно опьянённого даже при столь сытной ресторанной еде.

До позднего ноябрьского утра в добавок к неизбежным неудобствам ночного « отдыха » приходилось два или три раза сопровождать Михайлова то в туалет,
где он всё же освободил свой возмущённый желудок от алкогольного отравления ;
то отводить Михайлова в переход между вагонами, где "усталый донельзя" сослуживец-сержант пребывал в относительной прохладе свежего воздуха
вместо тяжёлой ночной духоты переполненного людьми общего вагона.

Вагон-ресторан открывался не раньше десяти часов утра.
В числе первых посетителей я и Михайлов, - для моего попутчика важен не завтрак,
но стабилизатор здоровья : с похмелья требуется « очень тонкая балансировка ».

Для меня же завтрак не так и необходим : с утра крепкий свежезаваренный ароматный чай с домашними сытными пирожками создали и сытость и нормальное настроение.
Важнее было сопроводить земляка и сослуживца « на лечение », которое было быстро
и успешно завершено.

На всякий случай я покупаю бутылку « плодово-выгодного » вина и один килограмм
очень зелёных и не крупных яблок. --- Ассортимент буфета беден и незатейлив.
( В ответ на моё желание купить пару шоколадок или килограмм шоколадных конфет,
для угощения попутчиц, услышал такие « космические » цены,
что я пожалел о своей непредусмотрительности : в солдатском или в офицерском буфете можно было бы заранее позаботиться и о шоколадках и о конфетах,
хотя и бы для угощения моих родителей и младшего братишки.
Но стремительность событий десятого ноября 1975 при увольнении в запас
не дала времени купить сладости на территории своей воинской части.

Небольшой запас наличных денег имелся, но, купив за такие цены шоколад и конфеты,
я мог остаться не то без ((( « неприкосновенного запаса » ))),
но и лишиться возможности произвести доплату за плацкарт и тем более за купе, если бы эта вероятность была услышана мною во время общения с билетным кассиром на московском Казанском вокзале. )

От сотрудников вагона-ресторана мы узнали о том, что прошедшей ночью
в одном из вагонов была массовая « традиционная » серьёзная драка
между « краснопогонниками » и « чёрнопогонниками » : красный, или ярко алый,
цвет погон означал Внутренние войска, в том числе и тех, кто волею случая проходил тоже не простую службу, охраняя периметры и внутренние пространства тюрем, тюремных лагерей, коих было достаточно и в Архангельской области
и в соседних с нею, в том числе в Коми АССР ;
погоны тёмного, чёрного, цвета обозначали уволенных в запас ракетчиков, артиллеристов и другие технические виды войск.
( Синие или светло-голубые погоны приняты в авиации, у воздушных десантников ;
зелёного цвета погоны у пограничников ;
чёрного цвета погоны у танкистов.
Моряки вроде бы тоже имеют погоны чёрного цвета.
Пехота бывает разная, - о цвете погон не знаю. )

Так что мы двое, чисто случайно, не стали участниками того неприятного
для всех "традиционного" события. -
Были бы я и Михайлов в одном с теми « дембелями » вагоне, то волей-неволей ---
всего лишь из-за цвета погон --- тоже бы « разбирались » с « не нашими ».

День одиннадцатого ноября 1975 года не остался бы в памяти больше ничем,
если бы я всё же не отблагодарил своих попутчиц совершенно другим способом.

Два обычных пассажира, гражданские лица, мужчины средних лет, оба очень пьяные,
« жители » соседнего или чуть поодаль отсека\отделения посредине дня
изрядно шумели, « используя не нормативную, но очень понятную » речь. -
Они очнулись после пьяной ночной и утренней полудрёмы, « решительно добавили »  домашнего самогона --- ещё вечером, накануне, нам очень настойчиво
предлагали составить им компанию, но мы отказались, - а теперь, днём, эти двое раскуражились до степени « море по колено ».

Проводник, или проводница, пытались напугать этих пьяных глупцов вызовом милиции
на ближайшей крупной станции, до которой надо ехать ещё два или три часа.
А пьяные до полной потери самоконтроля « человекоподобные »
лишь смеялись и ругались.

( Не знал и не знаю особенностей службы транспортной милиции во время движения пассажирского поезда по маршруту в те далёкие времена, ---
ни разу в тот день я не видел ни одетых в милицейскую форму,
ни одетых обыкновенно сержантов или офицеров милиции, обязанных регулярно проводить рейды по всем вагонам да с обязательным опросом проводников
или проводниц с целью выяснения нарушений пассажирами Правил пользования железнодорожным транспортом.
Мало ли что может произойти да и произошло за время в пути. )

Было неприятно слышать и громкие пьяные речи и постоянный мат-перемат,
да ещё в переполненном вагоне, в котором ехало много женщин.

И раз и другой и третий я постарался убедить не сознающих своё мерзкое поведение
уменьшить до минимального звук их неприятнейших голосов,
перестать бродить по вагону и приставать к испуганным женщинам,
в том числе и к моим попутчицам.
Этим пьяным выродкам было непонятно состояние других людей.

Пьяные часто носят в самих себе две беды : одну для себя лично,
а вторую, - и случайно и намеренно, - очень даже неожиданно могут « преподнести » окружающим.

Очередное нежелательное посещение предельно пьяными нашего отсека,
нашего отделения переполнило моё терпение и я, резко встав со своего места
во весь не богатырский рост, не застёгивая парадного сержантского кителя,
очень громким убедительным командирским голосом так « рявкнул »,
так внушительно « ударил » по их ушам, что те двое остолбенели и сразу затихли,
почуяв неизвестно чем явную от меня значительную силу.

В этот момент к нам подошли трое или четверо трезвых взрослых мужчин,
которые добавили свои словесные и готовые ко всему крепкие телесные аргументы
для полного убеждения этих двух пьяных выродков.

Поддерживая друг друга, два полоумка добрели до своих мест и рухнули горизонтально. -
Все их прежние соседи и соседки либо вышли на своих попутных станциях,
либо пересели на другие свободные места.
Скоро послышался негромкий храп дуэта.

До прибытия поезда в Москву в нашем общем вагоне не было иных происшествий,
да и количество пассажиров постепенно уменьшалось.
Попутчик, сержант Михайлов, не выдержав удара явно излишнего для него спиртного,
с полудня и до вечера пробыл в полузабытьи на второй полке :
кто-то уступил ему место, я помог ему взобраться наверх.
Михайлов не захотел ни идти на ужин в вагон-ресторан, ни попить чая с пирожками.


Московский пригород, через который мы въехали на территорию столицы СССР,
встретил нас множеством тусклых вечерних огней, еле видных из-за плотного дождя.

Лежал ли снег на станции Плесецк, вдоль железной дороги по направлению к Москве ?
Может и лежал : вечером десятого ноября 1975 года за немытым окном вагона
мало что было видно.
А на следующее утро за окном был привычный хмурый светло-серо-коричневый
осенний пейзаж.

При нашем сборе, начатом за пятнадцать минут до прибытия поезда на вокзал,
две попутчицы, молодые женщины из Потьмы, пожелали оставить в моём армейском блокноте свои домашние адреса.
Я был удивлён, ибо у меня не было и не появилось намерения общаться письмами,
и, тем более, ехать в гости в неизвестную Потьму : для чего ?!
Лишь из уважения к столь необычной просьбе я внёс два адреса в свой блокнот.

Разумеется, я не дал им своего домашнего адреса, объяснив свой отказ тем,
что пробуду дома недолго и примерно через десять дней уеду в Ленинград, на учёбу.
Само собою, я не отправил ни одного письма в Потьму. --- Смысл ?!

Было достаточно услышать слова благодарности от четырёх попутчиц за помощь
« при активной защите » от приставаний пьяниц.


Вместе с Михайловым я прибыл на Казанский вокзал, где мы и расстались навсегда.
Ему надо ехать в Казань, а затем из Казани к себе в район, в село.
Но Михайлов домой не торопился : у него появилось желание побыть
в вечерней Москве после приобретения билета на удобный для него поезд. -
Уехать из Москвы в Казань даже в те дни было много проще : множество поездов
и проходящих и только до Казани.

Я же сначала поднялся на второй этаж, где никогда не было очередей
в воинские кассы.
Увы, билетов на только два поезда в моём направлении-« Москва --- Уфа », скорый ; « Москва --- Челябинск », пассажирский, - не было совсем-совсем,
начиная от общих вагонов и заканчивая СВ …
Масса людей приехала в Москву перед 7 ноября и чуть позже,
а теперь всем надо возвращаться.

Была у меня мысль : доехать хотя бы до Ульяновска, а там сделать пересадку.
На поезд Казань --- Уфа билеты были всегда.
Но и до Ульяновска ни одного места: всего один поезд Москва - Ульяновск, скорый ; на все остальные поезда, проходящие, билетов нет.

Относительно варианта доехать до Уфы, а оттуда либо автобусом, либо поездом
до своего рабочего посёлка Уруссу, тоже были мысли. ---
Через станцию Уфа, если ехать по железной дороге через город Куйбышев\ныне Самара \, проходит очень большое количество скорых и пассажирских поездов.
Но тогда бы до дома я добрался не через сутки и даже не через тридцать часов,
а почти через  двое суток.
Долго …
К тому финансы были ограничены.
((( Не надо было « шиковать » в вагоне-ресторане ! )))

Получив дельный совет постараться купить билет хотя бы в общий вагон
в одной из обычных касс на первом этаже Казанского вокзала, я тут же отправился за минимальным шансом.
Чудо произошло : кассирша, узнав о том, что перед нею уволенный в запас из армии,
оформила по воинскому требованию билет в общий вагон пассажирского поезда
« Москва --- Челябинск », отправляющегося через час или через полтора.

( Если бы не это чудо, то мне предстояла бы трудная ночёвка на Казанском вокзале в неопределённости результата поиска маловероятного шанса на обретение билета
для отъезда домой во второй половине следующего дня на скором поезде номер сорок : « Москва --- Уфа » ;
или же на пассажирском поезде номер сто восемьдесят один : « Москва --- Челябинск », отбытием в восемь или в девять часов следующего вечера по московскому времени.
Не  желательная задержка при возвращении домой ...
Пребывание почти весь следующий день в Москве было бы ограничено пределами Комсомольской площади ... )
 
Остающееся до объявления посадки время, при наличии билетной уверенности,
я посвятил « добыче » провианта на предстоящие тридцать часов времени в пути.
Куплены средних размеров перочинный нож, металлическая эмалированная кружка,
две буханки ржаного хлеба, пара пачек печенья, две или три консервные банки
с килькой в томатном соусе, пара банок ставриды в масле. ---
Так захотелось разнообразия !

С учётом « замечательного опыта », так кстати приобретённого по пути в Москву,
я оказался в числе первых пассажиров в общем вагоне. -
Своё преимущество я использовал полностью : занял одну из вторых полок
в третьем или в четвёртом отсеке\отделении, обозначив « аренду собственности » снятой шинелью и чемоданчиком, внутри которого достаточный « сухой паёк ».

Не так далеко от титана с горячей водой, от туалета ;
не так близки тамбур и входная из тамбура дверь, --- вероятные сквозняки …

Вторая полка позволила полноценно выспаться, логически используя шинель
в качестве одеяла.
Чемоданчик, с размещёнными там на ночь яловыми сапогами, послужил подушкой.

Постепенно наш общий вагон предельно заполнился людьми.
К моменту отправления поезда с Казанского вокзала все вторые полки были заняты,
свободных сидячих мест не было.

Относительное постоянство пассажиров появилось лишь после Ульяновска. -
На первой же крупной станции, в Рязани, чуть ли не четверть пассажиров вышла.
Вместо них прибыли другие.
И такой « обмен » происходил всю ночь.

« Шапочное » недолгое  знакомство с попутчиками, с попутчицами …
Сильно пьяных в этом общем вагоне не было, --- малое количество любителей
« выпить и закусить » имелось.
А вот « дебоширов, хулиганов, злостных нарушителей общественного порядка »
не было.

Сам я не испытывал ни желания, ни потребности в спиртном. ---
Намного лучше ехать трезвым, собранным, способным к размышлениям о ближайшем
своём будущем.

Вагон-ресторан неинтересен : ((( ни значительного повода, ни денег ))), -
на московском Казанском вокзале удалось купить шоколадные конфеты.

За дневным окном типичные для ноября пейзажи :
постоянно меняющие свой цвет облака, - так хорошо видимые солнечные лучи …
лиственные породы деревьев приобрели тонкую графичность …
редкие хвойные леса явно не зелёные …
побитые холодными ночами вольные травы под тяжестью плотной сырости,
а кое-где и под ледяными пластинами …

Ближе к вечеру очередная местность постепенно закрывается густеющим туманом …
Двенадцатое ноября …
Скоро первый снег …


Примерно полночь.
Большая узловая станция Бугульма.
Смена локомотива, замена машиниста и его помощника.
Через полтора-два часа я выйду из вагона, а ещё примерно через двадцать минут
может и быстрого пешего хода буду дома.

Я проснулся чуть раньше, - и предыдущая ночь позволила хорошо выспаться,
и днём удалось действительно хорошо поспать.
А чем ещё заниматься при поездке в общем вагоне, когда именно общаться не хочется
ни с кем. --- Каждый пассажир самодостаточен и очевидно не имеет желания
ни к общим беседам, ни к простому диалогу.

Ничего не значащие обмены бытовыми фразами да обычная дорожная взаимная вежливость создавали устраивающую всех в вагоне обстановку.

В нашем отсеке\отделении после полуночного отбытия из Бугульмы в сторону Уфы 
осталось четыре человека.
Один спал на второй полке, другой человек занял ещё во время стоянки в Бугульме другую вторую полку, на которой я провёл столько времени, - никуда не спеша,
ни о чём не заботясь.

Четвёртый попутчик тоже не спал, - он ожидал своей станции : город Туймазы,
( Башкирия ), - через двадцать минут после Уруссу,( Татария ).

В этом географическом районе имеется чёткая административная граница
между соседними республиками : русло реки Ик, - по левому берегу земли ТАССР,
по правому берегу земли БАССР.

И здесь же проходит граница часовых поясов ; в Башкирии « уральское время » :
плюс два часа к московскому времени ;
в Татарии время московское.

По этой причине проезд по мостам над рекой Ик занимает « целых два часа » !
Да и переплывать эту не очень широкую реку удаётся тоже не менее чем
за « два часа ».


Железнодорожная станция Уруссу.
Остановка пассажирских поездов не более чем на две или три минуты.
Из всех вагонов вышел только один человек, - это я.

Два часа глубокой ночи.
Быть может, половина третьего часа новых суток : тринадцатое ноября 1975 года ...

Гудок, состав набирает ход и скрывается из вида.
Под ногами плотный, чуть сырой, не толстый слой свежего снега …

Чистый, свежий, тихий ночной воздух, по которому я не полетел …
а мог бы …
без шинели, без сапог, без неудобной парадной формы, без чемоданчика …
зимнюю шапку оставил бы на голове : короткая стрижка, при такой скорости …

Сделав первые шаги по новому перрону в сторону переезда я остановился,
увидев впереди диковинку : пешеходный мост, о появлении которого я не знал.
Значит, можно было чуть сократить расстояние до дома, --- просто перейти
через пять или шесть железнодорожных путей не удастся : длинные два или три стоящих на разных путях грузовых эшелона не пускали.
Поэтому я был намерен привычно дойти до переезда, а затем, по автомобильной дороге, пройти по ночным улицам родного для меня посёлка.

Лестничные марши не заледенели, - снег свежий, лёгкий минус, облачные небеса.
С примерно шестиметровой высоты пешеходного перехода хорошо видны две стометровые
дымовые трубы ГРЭС, - яркие красные и оранжевые фонари по всей высоте труб предупреждали о своём наличии.

Вот и спуск вниз, на уровень тропинки, а затем ближней улицы.
Ни одного человека, ни одной автомашины.
Я один, с чемоданом в руке, обычным своим шагом, прохожу мимо много чем памятного
« всё того же здания » кинотеатра « Восток », следуя повороту улицы выхожу
на финишную прямую.

Ещё три-четыре минуты и я вернусь домой.

Так давно знакомая кирпичная двухэтажная шестнадцати квартирная « хрущёвка » …
чуть припорошенный свежим снегом уютный двор ..
Ни в одном из окон нет света.
Глубокая ночь …

Наружная и внутренняя двери моего подъезда, ярко горящая электрическая лампочка,
освещающая очень маленькую лестничную площадку первого этажа, деревянная дверь …

Аккуратно, достаточно громко стучу по плотной деревянной двери квартиры
номер два. --- Дверного звонка у многих не было.
Сердце начинает учащаться …

Слышу шаги, затем щелчок выключателя в миниатюрной прихожей, голос отца ...
Отвечаю.

Два поворота ключа, дверь открыта вовнутрь, я вхожу …

Взаимная сердечная радость, объятия …
Пришла мама … объятия … у мамы слёзы …

Братишка проснулся, увидел меня, улыбнулся, и вновь заснул. - Вырос ; четырнадцать лет …

Не долгое общение : родителям и братишке подъём в шесть часов утра, -
к семи часа утра родителям надо быть на работе, на ГРЭС,
а школьнику придти в школу.

На механических часах три часа ночи тринадцатого ноября 1975 года …

Два годы службы и я вернулся из армии домой.




                18.02.2022

                *