Грабёж

   "У Робинзона Крузо- семь Пятниц на неделе"

    (Робинзон Крузо)

   
   Нет, Володя не хотел никого обижать, тем более соседку, но жизнь так сложилась и то, первое дружественное вторжение, стало началом для его конца.
   А случилось всё легко и просто, даже как-то буднично: зашла Людмила, в безобразно коротком домашнем халатике, под которым, как оказалось позже, ничего не было и попросила щепотку морской соли. Соли, у Володьки, конечно не оказалось, но зато в баре стояла бутылка хорошего вина, что и удовлетворило соседку, правда наполовину...

   Когда Володька, на призывной комиссии в армию, опустил трусы, по кабинету прошла волна радости и уважения к отечественному производителю.
   Старушка, врач-проктолог, проверенный член медкомиссии, высказала сожаление, что такой достойный продукт нельзя отправить на экспорт, куда-нибудь в Германию или Венгрию, в какую-нибудь, Ограниченную Группу войск.
   Володя был так польщён, столь высокой оценкой его достоинства и развитости, что проходя службу на родине, не раз и не два, вторгался в хорошо охраняемые и скрытные места женской половины военного городка и близлежащих деревень. За что был бит неоднократно - сильно и болезненно.

   Вернувшись со службы он, сгоряча, хотел было посвятить себя физическому труду, где-нибудь на заводе или на стройке. Но, вспоминая свои, отнюдь не ратные подвиги, решил пойти по более сложному и тернистому пути и соседка Люда, только помогла ему в этом выборе...

   Когда Володька распахнул перед ней, не только душу, но и всё своё тайное и сокровенное, она задохнулась от эмоций, и не только,
   - Дааа, тебе можно и не работать, жеребец, ты наш. Начерти фломастером на нём линии и определи цену каждого деления. Ценник и предмет прорекламируй в интернете. Будешь только успевать открывать дверь, любопытным и страждущим, а деньги сами потекут, согласно прейскуранту.
   Володьке идея понравилась. Всю ночь он чертил на своей устойчиво одубевшей прелести  полоски. Зачёркивал, стирал, опять чертил, сомневался и опять стирал. Только к утру, утомлённый, но удовлетворённый, проделанной титанической работой, решил отдохнуть, предвкушая нелёгкие половые будни.
   На столе лежала выстраданная программа-график с негнущимися отметками и устойчивыми ценами.
   Рейперные точки, на ценнике, говорили сами за себя: полный фарш, полумера с четвертью, жалкая полумера, недоработка, незначительное вторжение и лёгкое взбалтывание.
   
   Сказать, что Володька стал жить припеваючи - нельзя. Были трудности: и в оценке вставленного труда, и неоднократные попытки изменить хозяйский прейскурант и, даже критика, уже опробованного, не раз, графика. Но всё это были цветочки по сравнению с наглостью и беспардонностью, всё той же Людмилы.

   Она пришла в своём, знакомом эротичном халатике и с порога заявила, что Володька ей должен - за идею и за доходы. Парень, как настоящий мачо, отпираться не стал, но и работать, бесплатно, без ценника - не хотелось. Поэтому он, лёгкими поглаживающими движениями, своего прославленного органа, с ленцой, начал скользить по половым губкам вымогательницы. Такого жалкого вида обслуживания, даже не было предусмотрено в его Кодексе нетрудовой деятельности.
   И тут случилось непредвиденное: Людкины руки обвили Володины ягодицы и, сильным толчком вперёд, женщина насадила себя на мужскую плоть. Парень сначала не понял, что произошло, а когда осознал размеры трагедии, то комнату наполнил вопль горя и отчаяния,
   - Грабят, - заорал Володя, плаксивым голосом, пытаясь вырваться из цепких рук соседки. Но эти, хрупкие руки, так крепко и страстно впились в его бёдра, что он сдался, расслабился и решил не сопротивляться грабежу с элементами домашнего насилия.