Колокол

    – Алло, да…

    – Вас заказали.

    – Что?.. Кто Вы?

    – Заказали Вас. Прийти могут в любой момент, так что времени у Вас не осталось. Лучший для Вас выход – это сесть сейчас же в машину, и уехать, и желательно – за границу.

    После того, как в трубке раздался короткий гудок, отец Николай нажал на только что звонивший номер.

    – Абонент временно недоступен, перезвоните…

    – Ну, и что это значит?..

    Отец Николай недоумённо смотрел на светящийся дисплей своего старенького смартфона, и всё никак не мог понять: розыгрыш это, или действительно новый век настолько опрокинул всё с ног на голову, что для устранения неугодных священников стали заказывать наёмных убийц.

    «Нет-нет, это просто какая-то шутка, – улыбнулся батюшка, – такого не может быть».

    – Ну, и что это ты задумался так, отец Николай? Притомился, что ли?

    Рядом с ним присела на лавочку у храма матушка Зинаида, бессменная спутница на всех непростых жизненных дорожках. Детей им Господь не дал, и приходилось вдвоём нести тяжелый крест правдолюбцев. Отца Николая постоянно переводили с прихода на приход, чтобы поменьше баламутил прихожан, число которых увеличивалось по мере открытых обличений им власть имущих и вообще сильных мира сего. Ему часто угрожали, пытались как-то приструнить, подкупить, но все меры оказывались тщетны. На новом приходе всё повторялось, люди тянулись к не боящемуся никого и ничего батюшки, помогали кто чем мог, но полностью избавить его от непрекращающегося со всех сторон давления не могли. Уж слишком неудобным он был человеком со своими вечными обличениями. Однако по-другому батюшка не мог. Священство он воспринимал не как работу, а именно как служение, и в первую очередь служение Богу, и никакая лесть, ложь и человекоугождение не могли воспрепятствовать этой тесной связи.

    – Да вот, Зина, весна скоро. Смотри, какое солнце яркое, возрождается природа помалу после оков зимних, сбрасывает с себя ветхость морозную. Вот и мыслю я – также и человек воскреснет в новом своем свойстве в Царствии Небесном. Не понимают люди этих словес тонких мира Божьего, всё спешат куда-то, совесть свою обмануть норовят. А разгадка ведь рядом, только сумей узреть оком эту красу земную, и принять в сердце Спасителя своего.

    – Ох, отец, что это тебя снова на философию твою потянуло так? Небось, притомился на службе-то. Вот и подмывает тебя утешиться глаголами райскими. Пойдём-ка лучше супчиком тебя покормлю, да хлебушком беленьким. Глядишь – и возвратятся помышления к делам насущным.

    – Эх, «Марфо-Марфо, печешися и молвиши о мнозе, едино же есть на потребу».

    – Так, всё, старый, через двадцать минут заходи давай в дом, я на стол накрою пока.

    Матушка Зинаида поплелась неспешно к дому, находившемуся тут же возле храма, а отец Николай продолжил плести свои райские думы. Он настолько ушел в созерцание, что не заметил, как к нему подошла совсем ещё молодая женщина, и что-то спросила.

    – Что Вы говорите, простите?

    – Батюшка, мне бы покаяться.

    – Но служба закончилась уже. Вам срочно?

    – Ну, вообще-то да. Времени совсем нет.

    – А что же так? Горе какое-то у Вас?

    – Ну, можно и так сказать.
 
    – Что ж, тогда пойдёмте в храм, я надену епитрахиль и поручи, и приму у Вас исповедь.

    – Нет, – глубоко вздохнула женщина, – давайте здесь лучше.

    – Не бойтесь, голубушка, это совсем не страшно. Ну, смелее, – попытался священник увлечь строптивицу за собой к храмовым ступенькам.

    – Отец Николай, я должна Вам сказать, что… – последовал ещё один глубокий вздох, вынудивший батюшку подойти к женщине ближе.

    – Ну, что же Вас так мучит-то? Аборт сделали?

    Последовал отрицательный жест.

    – Гаданием занимались, воровством?..

    – Я… в общем… – видно было, что в этой девушке происходит тяжелая борьба, и ей очень сложно с собой справиться. – Я пришла… убить Вас.

    – Как? – невольно вырвалось из уст отца Николая. – Да что же Вы говорите такое?!

    – Я – киллер, батюшка. Понимаю, это для Вас, вероятно, совсем глупо и неправдоподобно звучит, но, к сожалению, это так. Мне Вас заказали, и я должна выполнить…

    – Но, позвольте, Вы совсем не похожи на наёмного убийцу.

    – Поэтому я им и являюсь. Но этот заказ я выполнить не могу. Впервые в жизни я… Ещё полчаса назад я была уверена, что смогу, но меня что-то останавливает, и я никак не могу это в себе пересилить. Вам нужно уехать, – немного подумав, продолжила девушка. – Если это не сделаю я, пришлют кого-нибудь другого, и этот другой обязательно доведёт это дело… Не знаю, мне очень тяжело Вам это говорить. Так Вы уедете?

    – Вы меня настолько озадачили, что я не знаю даже, что Вам ответить. Но кому же я так помешал?

    – Вы многим мешаете. Правду очень не любят. Вам ли этого не знать. Так Вы уедете? – настаивала вопросом киллерша.

    – Нет, – удивительно спокойно произнёс священник, будто разговор касался освящения квартиры. – Простите, конечно, но Вы мне сказали правду? Как-то вот тяжело поверить, что в наше время, чтобы справиться со священниками, заказывают убийц.

    – Вот, смотрите, – в качестве ответа достала девушка из-за спины пистолет с вкрученным в него глушителем.

    – Что ж, видимо, сомневаться больше не в чем, – обескураженно бросил отец Николай, тяжело опустившись на лавочку. – Мне вот буквально перед Вами звонили и сказали то же самое.

    – Что сказали? 

    – Что меня заказали, и чтобы я поскорее уезжал, и желательно за границу.

    – И что Вы ответили?

    – Звонивший сразу отключился. Что ж, видимо, пришло моё время. Богу виднее. Хотелось бы ещё пожить, да, видимо, так нужно. Спасибо Вам, – с горькой улыбкой посмотрел батюшка киллерше в глаза. – Вы не убийца, – поднялся священник, перекрестив женщину широким крестом. – Идите с миром!

    – Но Вы же…

    – Ступайте… ступайте…

    Спрятав заученным движением оружие под спортивной курткой, девушка последний раз, словно сомневаясь, огорчённо посмотрела на «объект», и быстрым шагом направилась к церковным воротам. Отец Николай зашел в храм, ведь только молитва могла сейчас утишить его мятущиеся чувства.

    – Девушка, простите, – какой-то мужчина окликнул позднюю захожанку при выходе из ворот, – а святой отец на месте?

    – Да-да, – словно пробудившись от глубокого сна, воскликнула она в ответ, не оборачиваясь. – Отдыхает на лавочке.

    «Стоп, – в ту же секунду поразила её мысль, – православных священников так же вроде не называют».

    Но вытащить пистолет первой она не успела.
   
    Стоя в алтаре с воздетыми кверху руками, отец Николай усиленно молился. Он не просил, чтобы Господь продлил его жизнь, и чтобы перед смертью не пришлось мучиться. Его неистовая мольба искала лишь прощения согрешений и исполнения воли Божией. Невозможно было оспорить решения Высшей Силы, оставалось лишь смириться и принять, как должное.

    – Время! – гулко донеслось это единственное слово через весь пустой храм к престолу.

    Обернувшись на этот зов, батюшка не увидел во взгляде вошедшего ни сокрушения, ни покаяния, ни замешательства только что ушедшей женщины. В нём легко читалось лишь неумолимое возмездие, твёрдо произнесённый – хотя и без всяких слов, – приговор.

    – Что – простите? – тяжело сглотнул отец Николай.

    – Время твоё закончилось!

    После прозвучавшего выстрела убийца так быстро выбежал из храма, будто чего-то испугался. И он действительно испугался. Одновременно с выстрелом совершенно непонятным образом, глухо и неотвратимо, зазвонил большой колокол. Это было тем более странно, что даже в самый сильный ветер из колокольни не доносилось никаких звуков, а сейчас стояла вообще сухая безветренная погода.

    Выбежав из дома, матушка Зинаида заспешила ко входу в церковь, и лишь зайдя вовнутрь, осознала вдруг смысл слов своего супруга, произнесённых каких-нибудь полчаса назад.

    21 февраля 2022 года