Судьба

                Голос Дерева 

     Мой прекрасный лес, расположившийся над полноводной рекой, пришел в запустение.
А в моей душе он по-прежнему светлый и солнечный.
 
Здесь гуляли горожане, любители первозданной природы.  То, художник расположится с мольбертом на высокой стороне оврага, наполненного водой после разлива реки. Да и овраг – уже не овраг, а полноправный берег, ведь высокая вода разлива соединила его с заливным лугом, по всей необозримой ширине которого плещутся юные карасики и щучки. Только загадочные тритоны плавают у края, выползая время от времени на бережок погреться на солнышке.

     Большая вода сойдёт быстро, оставляя крохотные озерца-лужи, из которых, барахтающиеся в воде мальчишки, руками станут выуживать рыбёшку и  молодых лягушек, с не отпавшими ещё хвостиками. А то и какой-нибудь особо отпетый котище придёт, не смотря на удалённость от человеческого жилья. Жмурясь, отворачивая мордочку от сверкающих на воде  солнечных бликов,  зевая и всем своим видом демонстрируя равнодушие, он сидит у кромки глубокой лужи. Молниеносный шлепок лапой по воде, и рыбёшка, зацепленная когтями, уже трепещется в траве.  Миг, совершенно неуловимый глазу, а кот уже с добычей!
 
     Скоро земля подсохнет, и  мама с дочкой   расстелют одеяло посреди огромной поляны, больше похожей на луг в окружении деревьев. Будут лежать  в желтом море метровых лютиков, наблюдать за хлопотуньями-пчелами; провожать взглядом  жаворонка, возносящего свою песнь ликования к белоснежным облакам, и вдруг стремительно падающего к самой траве и, вновь взмывающего ввысь. Домой они возвратятся под соловьиные переливы с охапками лютиков, ромашек и смолок, унося в глазах бездонную синеву неба и сердце, переполненное радостью.
 
     Или рыбак с псом-приятелем пройдут по грунтовой дороге к реке. Расположатся со своими снастями в густом лозняке, шагнувшем прямо в воду. Рыбак в высоченных броднях зайдёт поглубже в воду, а пес на берегу будет караулить  поплавок да наблюдать за мальками, проносящимися резвыми стайками над гребнями песчаного дна  отмелей под  чуть слышный плеск тихих волн, накатывающих на берег, да писк ласточек, гоняющихся за мошкарой и голубыми стрекозами.

     Потом город разросся, а река обмелела и перестала заливать низины, и мой лес стал городским садом с каруселями, с многолюдными праздниками, с веселыми группами людей, идущими по асфальтированной дороге на центральный пляж.

     Только люди непостоянны в своих начинаниях и устремлениях. В одну из вёсен они не пришли, как обычно, наводить порядок в «цивилизованном» лесу, и Первозданный лес стал лесом запустения. Он превратился в чащобу самосева – сырую, сумрачную и неприветливую, где двадцатилетние деревья похожи на тощие кусты-переростки, а с асфальтовой дороги ступить в сторону невозможно из-за полчищ свирепых комаров. Лес  стал местом, где прячут свои преступления.

     Вот, опять! Мое сердце в ужасе замерло…
     Идет человек с целлофановым  мешком. В нем новорожденные дети…  живые. Убаюканные размеренным покачиванием мешка, они почти не издают звуков.
     Мое сердце сейчас разорвется… Лес замер.
 
     Человек не сделал и пяти шагов от края асфальта вглубь зарослей – комары набросились на него. Человек швырнул мешок и, отбиваясь от жалящих насекомых, выскочил  на дорогу. Уходил не спеша – в лесу запустения нет никого, никто не увидит его преступление.

     Я не могу сдвинуться с места!..

     Дети закричали, заплакали. Ужас охватил лес. Мелкие птицы с шумом срывались с веток и кружились  над мешком. Несколько ворон-наблюдателей, молча опустились на  ближайшие вершины.
     Я цепляюсь за ветви моих братьев-деревьев. Я пытаюсь сдвинуться с места!!!
    Дети так истошно вопят, что сорвали голоса, и их отчаянные крики похожи на кошачье мяуканье. Пичуги голосят и мечутся в зарослях, сотрясая ветви.
   Остановилась машина. Сейчас гуляющие найдут детей и спасут их!..
 
   Вынимают из машины тело и лопаты. Идут хоронить.
 
   Я смогу! я  ДЕЛАЮ этот шаг. Сердце разорвалось. Падаю.
 
                Принятие

   Это случится сегодня.
Сегодня мне особенно плохо. Рак съедает мое тело. Я боролся, как мог, и изо всех сил скрывал свою боль. Лекарства уже не помогают. За ночь отекла верхняя конечность, через несколько дней начнется гангрена. Поэтому оттягивать бессмысленно. Об эвтаназии говорили. А теперь время действовать.  Мои родные в панике. А я отупел. Но так не годится.       
     Ну что ты, моя дорогая, не терзайся, едва удерживая слезы.
     Врач уже в пути…
     А я хочу есть! Я хочу мяса. Как вкусно! Спасибо, твоя еда самая вкусная.
     Ну-ка, я встану со своей постели и пройдусь по квартире.
     Ага, - вот и мое смертное ложе с клеенкой под простыней. Вот здесь-то я и лягу. Милая моя, не рыдай. Так надо. Это правильное решение.
      Ты чувствуешь, как пахнут сухарики? Дай мне пакетик, они так замечательно хрустят. Вот. А теперь – водички холодненькой, сладкой после соленых сухариков. Как  хорошо… Сделай-ка мне массажик, легенький. Ох, до чего же приятно…
      А вот и доктор. Шприц готов. Мне страшно. Я сейчас сорвусь. Надо сосредоточиться на твоем голосе. Да, я смотрю только на тебя, я чувствую твои руки, обхватившие мои плечи, и слушаю только тебя, как ты говоришь:
- Я с тобой. Лети, мой любимый, мой самый лучший. Не задерживайся здесь. Тебя встретят наши родные. Лети. Я люблю тебя.
- Прощай.


                Жан Жор-Жиан Зерби Фаворит

Это удивительное, уморительное, дарящее радость и вызывающее восхищение существо – мой ротвейлер, мой Жорик! Двенадцать лет он учил меня умению дарить любовь. Мастер создания комичных ситуаций и душа общества, будучи взрослым и солидным псом, он выплескивал на домашних и гостей все свои щенячьи восторги.

      А мне пришлось его усыпить. И, как быть с библейской заповедью «не убий»? Не убий. Комментариев нет. Оправдания не принимаются. А он  все понимал, - это высокоинтеллектуальное Существо, втиснутое в красивое, но  собачье тело, и выполнил волю хозяина: команду умереть, потому что Вера его безгранична.

      Более того, он отвлекал меня от погружения в страдания и преподнёс в дар новый урок – последние полчаса жизни он радуется! Радуется еде, радуется общению и ласкам, подставляя бока и виляя всем телом, словно боли нет.
     Только на  шприц с ядом, который убьет его, зарычал. Но услышав меня, тут же отвернулся и сделал вид, что не замечает укол.
      Прости меня, Жорик.

       Друзья вынули из машины тело, завёрнутое в портьеру и, понесли его по тропинке в чащу, сомкнувших кроны хилых деревьев. Лес сошел с ума – ветви трещали, птицы с вереском  носились, как угорелые под шатром из листьев. Зловещие вороны, свесившись с ветвей, молча, пристально следили за группой людей, поворачивая в нашу сторону носатые головы. И еще, рядом раздаются какие-то ужасные хриплые крики. Одичавшие коты дерутся, что ли? Жутко…

     Я не успеваю сделать шаг, как вдруг передо мной тропинка вспучивается, на глазах вырастает холм, заставив отпрянуть в испуге. Это, издав стон: «О-ох!» падает чуть в стороне дерево, а выворачивающееся из-под земли корневище, преграждает мне путь.  И я, как завороженная, сворачиваю в сторону и иду не туда, где уже размечают могилу моему псу, а на звук странных, истошных криков. Всего несколько шагов, и у меня под ногами шевелится полиэтиленовый пакет. В нем другой, завязанный. Щенки. Слепые, мокрые от мочи и спертого воздуха, с крючками ещё не отпавших пуповин на крохотных животиках – трёхдневки, родившиеся на Троицу.


     Ухожу от могилы без щемящего чувства потери, прижимая к себе пакет с успокоившимися и слабо попискивающими детенышами.
     Судьба. Мой Жорик умер, чтобы жили шесть маленьких Жориков – пять девочек и мальчик.
     И упавшее Дерево, сделавшее свой ШАГ к спасению щенят, умирает успокоенным.
     Спасибо тебе, Жорик. Иду с грязными руками и страшным грязным пакетом в магазин за молоком! Нет смерти. Есть только Великая Жизнь!

Начало - "Моё пространство" http://proza.ru/2022/05/14/1455
Второй рассказ "ДЕРЕВА, ВЫ МОИ, ДЕРЕВА" http://proza.ru/2022/05/17/1359