Ахматовские вечера в Foster City

«Ахматовские вечера» в Foster City – не шумные и не многолюдные события, это – действо сугубо камерное, для одного зрителя и слушателя, для меня. Обычно вечера проходят в начале марта и связаны с воспоминанием о 5 марта 1966 года, когда не стало Анны Андреевны Ахматовой. Но нередки «Ахматовские вечера» и в другие дни года.
Ахматовские вечера этого года – особые. 14 января 2022 года не стало Анны Генриховны Каминской, которую Ахматова называла своей внучкой. Уверен, изменится многое в атмосфере памяти об Ахматовой.
Foster City – небольшой калифорнийский город, в котором я живу уже четверть века и о котором рассказано в серии очерков «Foster City. Сохранившиеся наблюдения и ощущения», размещенных в пространстве http://proza.ru/avtor/bdbd80. В том числе в рассказе «Меняющиеся здания Оракла и подарок Анны Ахматовой http://proza.ru/2021/07/11/210».

                ******

Я не раз писал, что судьба давно свела нашу семью с семьей теперь легендарного искусствоведа Николая Николаевича Пунина, в которой несколько десятилетий жила Анна Ахматова. Достаточно подробно эта история представлена в эссе «Анна Каминская, Анна Ахматова и Николай Пунин» http://proza.ru/2022/03/03/265.
Приведу небольшой фрагмент этого текста: «2 декабря 1940 года был подписан к печати учебник «История западно-европейского искусства (III-XX века)», автором ряда глав и редактором которого был Н.  Н. Пунин, а редактором от издательства мой отец — З. Л. Докторов. Даже по ее заголовку легко догадаться, что эта книга вскоре была запрещена и изымалась из библиотек. Однако она считалась лучшим пособием для учебы. Прошло без малого восемь десятилетий, и авторами текстов небольшой книжки о художнике А. Кузьминском стали правнук Н. Н. Пунина и сын З. Л. Докторова. Нет, это не игра случая…».
Поясню: книга об Аскольде Кузьминском, муже моей сестры и подруге Ани Каминской, была издана в 2019 году в связи с выставкой его работ в Эрмитаже. Куратором выставки был Николай Зыков, сын Каминской, правнук Пунина, и в ее организации был активен мой племянник Константин Кузьминский – внук Зусмана Львовича Докторова. Подробнее об А.Кузьминском см.: «Аскольд Кузьминский. Это он придумал букву Э» http://proza.ru/2021/07/13/8,


Репертуар «Ахматовских вечеров» включает в себя то, что расположено в youtube, сейчас это очень немалая коллекция: документальные фильмы об Ахматовой, воспоминания людей многие годы общавшихся с ней, записи чтения ахматовских стихов Аллой Демидовой, Алисой Фрейндлих, Михаилом Казаковым и другими известными артистами. Конечно же, здесь звучат и стихи Иосифа Бродского и его друзей, часто бывавших в Будке, – небольшом домике в поселке Комарово, недалеко от Петербурга, где летом жила Анна Андреевна.
Для меня «Ахматовские вечера» - не только встречи с творчеством Ахматовой, новое о ее жизни и людях, окружавших ее, но и воспоминания о первой половине 60-х, погружение в атмосферу, заполнявшую Будку, когда наша небольшая группа друзей-родственников перебиралась туда на время зимних студенческих каникул или просто в выходные дни, которых у нормальных студентов всегда немало. В названом выше эссе я писал: «Наша студенческая молодость, веселая, шумная, во многом безалаберная, беззаботная и безденежная объединила нас, и теперь, после прошедших десятилетий, можно сказать — соединила навсегда, породнила. Жили мы тогда с близким горизонтом, сегодняшним днем, не очень задумываясь о будущем и не заглядывая в прошлое. Для того времени это было естественным. Прошлое от нас тщательно закрывали, будущее рисовали нам — хотя в это мы точно не верили — светлым, коммунистическим. Мне кажется, мы жили абсолютно вне текущей политики».
Мне очень мила известная фотография: в центре – А.А. Ахматова, слева – Анна Каминская, только окончившая школу, справа – ее мама, Ирина Николаевна Пунина. Снимок сделан в квартире на ул. Красной Конницы (теперь – Кавалергардская). Такими я их впервые увидел в 1959-1960 гг. На той же улице располагается и дом, в котором жила наша семья. Аня, моя сестра и я ходили в одну школу, расположенную на той же улице.
Прошло без малого шесть десятилетий со дня смерти Ахматовой, но вспоминать ее похороны мне здесь не хочется. Пост «Прощание с Анной Ахматовой» был размещен в face book ровно два года назад Я писал: «5 марта 1966 года умерла Анна Андреевна Ахматова, через несколько дней в Ленинграде состоялись ее проводы в последний путь... был в Никольском соборе, в котором состоялось ее отпевание, тысячи людей тогда пришли поклониться ей, был в Доме писателей, где состоялась «холодная» гражданская панихида, был в Комарово, где прошли похороны... был в Будке, доме Анны Андреевны, где состоялись тихие домашние поминки... горели свечи, играл камерный квартет... я – один из уже очень немногих свидетелей всего, что происходило».
Со смертью Ахматовой заканчивался важный этап жизни всей нашей дружеской компании. На нас ни в коей мере не распространяется понятие «ахматовские сироты», оно — о другом. Не стало «Будки», прекратились наши Комаровские встречи, закончилось время ранней молодости. Но теплота отношений сохранялась и встречи продолжались. За более, чем полвека мы многих потеряли... но память о них у оставшихся жива.
Формируя репертуар «Ахматовских вечеров» одного из годов, я нашел в интернете выпуск передачи «Культ личности», ее название: «Рыцарь королевы. Баталов и Ахматова» (https://www.youtube.com/watch?v=xPoyoUHBY-Q). Это – беседа ведущего, Леонида Велехова с единоутробным братом Алексея Баталова Михаилом Ардовым, писателем, публицистом и мемуаристом; клириком неканонической Российской православной церкви, протоиереем. Встреча проходила вскоре после смерти актера и касалась двух тем: жизни Ахматовой на Ордынке (Большая Ордынская ул. Д. 17) в доме своих друзей литератора Виктора Ардова и актрисы Нины Ольшевской, а также отношений между Ахматовой и Баталовым. В частности Михаил Ардов, у которого, судя по всему, феноменальная память вспомнил:
«Когда фильм “Летят журавли” получил в Каннах “Пальмовую ветвь,” Алексей уже жил у жены и по возвращении из Франции долго не появлялся в квартире Ардовых на Ордынке. И Ахматова произнесла такую фразу: “Скажите Алеше, что, как и остальные 100 миллионов советских женщин, я хочу его видеть.”
Как-то Алексея Баталова спросили, не закружилась ли его голова от славы, и он ответил: “Ну что такое моя популярность в сравнении с величием Ахматовой?”
Будучи близкими людьми, Баталовы и Ардовы хоронили Ахматову, а Алексей установил на ее могиле в Комарово первый деревянный крест, сделанный на Ленфильме по правилам без единого гвоздя. Он привез его в багажнике той самой “Анечки,” которую получил в подарок от своей великой и мудрой наставницы».
Многое, о чем говорили Ардов и Велехов, известно тем, кто интересуется жизнью Ахматовой, но мне передача напомнила небольшую зарисовку Аскольда Кузьминского о внезапном появлении Алексея Баталова в Комарово.

КЕПКА БАТАЛОВА

Как-то пилили дрова. Пила вполне достойна дома интеллигентов: тупая и ржавая.
- Все, не могу больше! – задыхаясь сказал самый сильный из нас Володя Зыков [БД. Брат мужа Анны Каминской]. Сидим на бревнышках, отдыхаем. Вдруг к ограде подъезжает новенький «Москвич». Из него выходит стройный и изящный... Это был Алексей Баталов.
-Устали?
Мы дружно закивали. И тут, как в сказке, он куда-то исчез, потом неожиданно быстро появился. В руках его была бензопила «Дружба».
- Ну-с, держите бревна!
В считанные минуты все было распилено, расколото, сложено в сенях, На крыльцо вышла Анна Андреевна.
- Здрасьте, Анна Андреевна! – Баталов устремился к руке Ахматовой.
Вечером Баталов уехал. А на коряге висела, забытая в спешке, его кепка.
С тех пор, «кепка Баталова» (из фильма «Дело Румянцева») часто участвовала в наших новогодних маскарадах.
Эта история – из небольшой самиздатовской книжки Кузьминского “Memoire.” Двести лет со дня рождения Александра Пушкина и сто десять лет до дня рождения Анны Ахматовой. СПб. 1999.
Приведу еще два коротких рассказика из этой книжки, они передают некоторые стороны атмосферы комаровского, более широко – Ахматовского, бытия.

ВСТРЕЧА ДОСТОЕВСКОГО И ПУШКИНА

Раннее утро. Тихо, чтобы никого не разбудить, выходим из остывшей за ночь «Будки». Холод! И, о горе! Выпал снег, и следы прошедшей ночи запорошены – в сугробе была спрятана бутылка водки.
Уныло обозреваем сугробы. Скрипнула дверь. На пороге появился сосед Ахматовой по даче Александр Ильич Гитович [БД: поэт, переводчик китайской и корейской литературы], розовощекий,веселый, в одной рубашке, расстегнутой до пупа.
- Вон там! – перстом указывая на небольшой бугорок.
Через минуту мы шепотом кричали «ура!»
Сетуем на отсутствие закуски. – Прошу! - голос свыше.
И через мгновение, стряхнув снег с обуви и одежды, мы уже сидели вокруг соленых огурцов, квашеной капусты и горячей картошки. И только...
Вдруг вошел угрюмый нервный человек. Он подошел к нам и протянул руку.
- ДостоевСКИЙ.
- ДаниловСКИЙ – представился Алеша Даниловский [БД: внук художника – П.О. Львова, друга семьи Пуниных].
- ДостоевСКИЙ.
- КузьминСКИЙ.
- ДостоевСКИЙ – обратился он к Александру Ильичу. Гитовичу ничего не оставалось как сказать «Пушкин».
Внук Федора Михайловича слегка улыбнулся.

СЕЙЧАС ПРИЕДЕТ ОКУДЖАВА

Как-то позвонила Каминская
- Сейчас приедет Окуджава, приходите.
- Такси – и мы уже на Широкой [БД: в те годы, улица Ленина на Петроградской стороне, где жила Ахматова]. Все гости сидят за столом, в центре которого патефон с пластинкой Булата, только что привезенной из Лондона.
АА взволнована, но одновременно и величественна, ходит по комнате, шаль на ее плечах едва колышется. Разговариваем шепотом. Все ждем пришествия Поэта к Поэту.
Звонок. Увы – телефонный.
- Очень жаль – искренняя обида в голосе Анны Андреевны, она медленно положила трубку.
- Испугался, - как бы раздумывая, сказала А.А. и ушла к себе.
Весь вечер на Широкой, крутилась пластинка, звенели бокалы, навертывались слезы на глаза...

Я рад, что хоть что-то от тех далеких вечерах в Комарово сохранилось...