Иже херувимы

- Костян, без обид, но тачка у тебя, реально, отстой…

Серега, по-хозяйски располагался на пассажирском сидении. Он отодвинул кресло и крутил регулировку спинки, чтобы откинуться и почувствовать себя более комфортно. Его приятель, подобрав подрясник сел на водительское место.

Совсем недавно рукоположенный в священники, Константин не подал виду, но внутренне, все же, немного поморщился от пренебрежительных слов в адрес своей «ласточки». Десятилетнюю, «Калину» купленную сразу после окончания семинарии, он холил, лелеял и откровенно наслаждался ездой на этом немудреном отечественном авто.

Несмотря на грубоватую фамильярность Сергея, Костя был крайне рад этой нечаянной встрече. Старый школьный товарищ, с которым не виделись почитай лет около шести, своей бесшабашной веселостью, погружал его в давно забытую атмосферу.

Сначала армия, затем Костино обучение в семинарии в областном ценре, разлучили бывших одноклассников. Эпизодически парни перекидывались короткими фразами в соцсетях, но сейчас, случайно встретившись в торговом центре, ощутили насколько соскучились друг по другу.

- Сейчас приедем в сервис и я, Костян, настаиваю, чтобы ты проехался на настоящей машине. Ты должен, дружище, почувствовать разницу между «Камри» и «Калиной». Тебе, как попу, это просто необходимо.  Поняв это, ты сможешь и людям донести, что есть «ад», и что есть «рай»!

Серега захохотал собственной шутке и, прищурившись, посмотрел на друга. Он, как и его одноклассник, был рад встрече. Молодой священник, смеясь, покачал головой, оценивая шутку товарища. Его не раздражал этот тон. Он не ждал от старого приятеля церковной лексики и какого-то высоконравственного благочестия. Серега был Серегой, и это воспринималось Костей вполне нормально. Выруливая со стоянки торгового центра он спросил, как лучше проехать к сервису, где стояла Серегина машина.

- Давай, наверное, на окружную. Там подальше, но зато без светофоров - быстрее выйдет.

Продвигаясь в потоке машин, друзья интересовались жизнью друг друга. У Сереги вопросов было гораздо больше. В своей разбитной манере он задавал их не стесняясь, казалось бы, неуклюжих оборотов речи и легкой бестактности. И профессия Константина стояла первым пунктом в недоумениях его веселого школьного товарища.

- Давай, Костян, колись - как ты стал попом? Если бы мне, шесть лет назад, кто сказал, что корешь твой в церкви будет кадилом махать – не поверил бы, клянусь!

Не смущаясь сленгом одноклассника, Константин рассказал, что совсем не просто ему далась служба в армии. Просто и без излишних подробностей он попытался донести, как много личного и важного стояло за его внезапным обращением к Богу. Не понимая, воспринимает ли друг, серьезность его слов, Константин, сменил тему, спросив – женат ли Серега?

- Да, хорош! Что я тебе плохого сделал? В 25-ть жениться!? Ну, уж, нет! А, ты?

- Полтора года назад, на последнем курсе семинарии… Мы особо торжеств не устраивали. Расписались и обвенчались перед моим рукоположением. Почаевничали в семинарской трапезной. Знаешь, как то не было настроения застолья пышные организовывать.

- Я даже не знаю, братишка, поздравлять или соболезновать. Жениться, по-моему, это трэшь какой-то! Лично я – не готов…

- Поздравлять, а не соболезновать! Я доволен и даже рад, своему браку. Мне Ирину Бог послал.

После слов о Боге, Серега делано скорчил серьезную мину.

- Каждому свое, братишка. Раз тебе по кайфу – пусть так!

- Ну, а у тебя, есть кто-нибудь? Даже в Библии сказано, что плохо человеку быть одному!

- Одному!? Блин, ты о чем вообще? Мне Бог, каждый день таких красоток посылает – одна краше другой! Я тебе, брат, по секрету и как на духу – мне Бог, однажды, сразу двух «послал». Как то так в клубе получилось, вообщем, приехали и в койку. Любовь втроем, скажу тебе – это нечто! Впрочем, я был так обдолбан, что много чего, тупо, не помню…

Костя не считал себя ханжой, но слова друга, несколько, покоробили его. Мутная волна образов, нарисованных Сергеем, тенью легла на его лицо. Он напряженно промолчал, сосредоточившись на дороге. Окружная трасса была в великолепном состоянии. Некоторые машины, движущиеся в потоке, серьезно превышали скорость.

Константин вел осторожно, но на дороге не все зависит от тебя. Еще издалека он заметил резкие движения мощного внедорожника, который на скорости, смело обгонял машины, выскакивая на встречную полосу. Расстояние сокращалось очень быстро. В какой-то момент Константину показалось, что водитель внедорожника не контролирует ситуацию. Впрочем, эта догадка уже ничего не могла изменить.

Трехтонный автомобиль на бешеной скорости, лоб в лоб, врезался в «Калину». Перед самым столкновением, произошло невероятное. Непостижимым образом доли секунды растянулись, и времени оказалось вполне достаточно, чтобы Костя попрощаться с этим миром. Священник, четко осознал, что это конец. Он мысленно попрощался с женой и произнес: «Господи помилуй!». Рядом с пассажирского сидения, Серега разразился совершенно дикими матюгами…

Лобовое столкновение с тяжелым внедорожником вмиг смяло передок легковушки. Покореженное железо влетело внутрь салона «Калины», ломая ребра и разрывая внутренние органы парней. Последствия аварии не оставили одноклассникам никаких шансов на жизнь. Снаружи это выглядело ужасно. Водителям остановившихся машин, а, чуть позже, медикам и полицейским предстала шокирующая картина последствий страшного ДТП.

Из всех присутствующих, только два человека не ужасались произошедшему. Точнее говоря, эти двое, были уже не совсем люди. Души Константина и Сергея, мгновенно освободившись от тел, не испытывали ни телесной боли, ни душевных переживаний. Их мысли находились совсем в иной плоскости.

Новая реальность моментально изменила мировосприятие, поражая друзей свободой и перспективами бытия. С легкостью оторвавшись от бренной земли, друзья тут же устремились к невидимому для остальных людей свету. Все происходящее нисколько не пугало и воспринималось мирно, хотя и не переставало рождать эмоции.

Константин, с каким-то странным удовлетворением отметил, что рассказы о движении в туннеле к свету не были выдумкой. Они с Сергеем, двигались в сторону прекрасного сияния, которое обволакивало их, становясь все более теплым. Эта благостная теплота, наполняла все вокруг. Никак не  связанная с температурой она ласкала души друзей. Новое измерение всего происходящего, характеризовало эти неописуемые чувства, как нечто непостижимое.

Движение к свету не предполагало, со стороны ребят, каких-то осознанных действий. Их души интуитивно тянулись в этом направлении, подбадриваемые утешительной теплотой. Туннель расширялся, превращаясь в благостную бесконечность. Прекрасность новой реальности все сильнее отрывала Константина от бренности прошлого. Земное бытие умалялось в его сознании.

 Оно готово было уже и совсем растворится в новых впечатлениях, если бы не удивительное видение, проявившееся чуть левее их прямого пути. Прекрасное сооружение, отдаленно напоминавшее триумфальную арку, поражало эпичностью своей архитектуры. Ничего подобного на земле просто не могло существовать. Арки оконных проемов и изысканная вязь барельефов. Готические башенки и золотые купола. Все элементы гармонично дополняли друг друга, создавая неописуемый архитектурный шедевр.

Рядом с этими прекрасными вратами парили несколько белоснежных фигур. Константин прочувствовал на неком новом для себя уровне сладчайшее благоухание и нежнейшее (священник сразу обозначил его, как ангельское) пение. Слабо осознавая происходящее, он скорректировал свое движение, чуть левее в сторону прекрасных созданий. Ангельские звуки раздавались все четче. Константин понял, что пение белоснежных существ обращено именно к нему. Приближаясь, священник различил слова песнопений.

-  Священство твое поминает Господь Бог во Царствии Своем!

Лики ангелов были обращены к священнику. Торжественность всего происходящего рождала в душе Константина смущение. Один из ангелов сделал пригласительный жест в сторону арки и запел красивейшим тенором:

- Видел ты Свет истинный! Приял Духа Небеснаго! Обрел веру истинную! Нераздельной Троице поклонялся! Получил от Бога спасение!

Рядом стоящие ангелы мелодичным дискантом пропели «аллилуйю». За прекрасными вратами священник увидел нечто переливающееся золотом и драгоценными камнями. Клубы сладкого благоухания усиливались до приторных концентраций. Вдалеке, за вратами, виднелись ряды фигур в парчовых одеяниях, совершавшие торжественные телодвижения. Уже не нараспев, но все тем же прекрасным тенором старший из ангелов произнес:

- Войди в собрание праведных! Явил тебе Господь свое благодеяние!

Константина обдало волной сладкого благоухания и он воспарил в сторону величественной арки. Неожиданно в его бестелесной груди произошло некое душевное движение и он краем глаза заметил удаляющегося Сергея. Нечто человеческое и земное проснулось в нем и преградило путь в спасительные чертоги.

- А что с моим другом? Куда он движется?

- Тебе ли, иерею Божию, проповеднику Благой вести, спрашивать об этом? Ты не хуже меня знаешь, что  ни блудники, ни пьяницы — Царства Божия не наследуют.

Хор ангелов тихим дискантом подтвердил: «Смерть грешников люта, и ненавидящии праведнаго прегрешат…»

- Насчет грехов ничего не скажу, но ненависти в Сереге нет. Он хороший парень…

Константин остановился перед вратами, вглядываясь в ангельские лики. При близком рассмотрении, эти лики уже не казались такими идеальными. Особенно негармоничным Константину показался розовый румянец на ангельских щеках.  Пауза затягивалась, рождая неуклюжую неловкость. Старший из ангелов улыбнулся священнику. В его прекрасном голосе сочувствие смешалось с иронией и снисходительностью:

- С ненавистью у Сереги, тоже было все в порядке. Вспомни свое предсмертное моление ко Господу и матюги своего друга в адрес водителя внедорожника.

«Воздастся Господь каждому по делам его…» - хор ангельский пропел очередной аргумент из Священного Писания.

- Почему ты, иерей Божий противишься тому, что сам изучал и проповедовал? Твоя праведность угодна Богу, войди же в чертоги Его! Сергея же предоставь суду…

«Муку примут и погибель вечную, от лица Господня и от славы крепости Его…» - проголосил ангельский хор.

Константин с недоумением отметил, что их прекрасные голоса никак не сочетаются с жестокими смыслами пропеваемых цитат из Священного Писания.

- Оставь сомнения, иерей Божий, тебе всегда было известно, что участь праведника и грешника различна.

«Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» - подтвердили ангелы.

Сладкоголосье ангелов все сильнее смущало Константина. Не в силах сопротивляться этому смущению, он медленно развернулся и стал дрейфовать в сторону удаляющегося друга. Старший ангел изменился в лице.

- Прими наставление мое, чтобы не прогневался Господь, и ты не погиб, сбившись с пути праведного!

Нотки досады прекрасного тенора заглушились дискантом ангельского хора:

«Блажен муж, который не идет на совет нечестивых, и на путь грешных не встает!»…

Константин, доверившись движению души,  отвернулся от спасительных чертогов и  устремился вслед за другом. Муть смущения в его душе стала таять под воздействием благодатного тепла. Через какое-то время одноклассники оказались окутаны этим всепроникающим светом. Покой и умиротворение погружало их души в тихую радость.

Новый мир был намного важней и реалистичней прошедшей иллюзорной жизни. Земные воспоминания не исчезли окончательно, но умалились до мельчайших значений. В какой-то момент отголоски земного бытия напомнили о себе звуком грустных молитв. Константин откликнулся на эти молитвы и мгновенно оказался на земле в родном храме…

…Его духовник, отец Анатолий - настоятель храма, где отец Константин был вторым священником, совершал отпевание. Константин равнодушно скользнул взглядом по гробу, где лежало бывшее пристанище его души. Слезы матушки Ирины и печаль молящихся прихожан не рождали у Константина ответной скорби. Все эти люди так мало понимали быстротечную временность и иллюзорность земной жизни! Настоящая грядущая реальность затмевала и делала земные переживания чем-то малозначительным и неважным.

Внезапно Константин увидел ангелов, с которыми разговаривал у «триумфальной арки». Они молча присутствовали при отпевании его бренного тела. Священник испытал смущение, не понимая, что бы это значило. Чувствуя некоторое недоумение, он обратился к ангелу, с которым разговаривал прежде.

- Кто вы и что здесь происходит?

- Иже херувимы! Мы молимся с иереем Божиим Анатолием.

- А куда вы призывали меня? Что это были за врата?

- Это было место, уготованное для тебя.

- Но поднявшись выше, я обрел полноту смыслов бытия и блаженство.

Херувим промолчал. Константин поймал себя на том, что вновь испытывает смущение от общения с белоснежным существом. Он посмотрел на настоятеля. Отец Анатолий выразительно, с большим чувством читал строчки из чина отпевания. Было видно, что он искренне скорбит и вкладывает душу в торжественные молитвословия: «В священническом бо достоинстве благочестно пожил еси…».

Неожиданно Константин то ли почувствовал – то ли понял, что отец Анатолий тоже видит присутствующих на отпевании херувимов. Короткие едва заметные взгляды молящегося священника задерживались на ангельских фигурах. Смущение настоятеля покрывалось внутренними мыслями о своем недостоинстве. Вместе с этим было и нечто другое в его душе. К есстественному изумлению, примешивались сладкие мысли о том, что Господь сподобил его, простого священника, чести лицезреть ангелов.

Костя, очень любил своего духовника и был ему искренне благодарен. Внимание и деятельная забота отца Анатолия, многих нечаянно зашедших в храм превратила в верующих людей. Сейчас же, смущение испытываемое Константином, рождало совсем иные чувства, которые не позволили ему покинуть любимого пастыря. Он интуитивно чувствовал неправду, исходящую от белоснежных херувимов…

…На бренной земле шло время, которого не было на небе. Константин видел, как крепнет связь между отцом Анатолием и его белоснежными сомолитвенниками. Отношения между ними изменялись и теперь, настоятель не только лицезрел, но временами и слышал своих ангелоподобных друзей. Их наставления были понятны и полностью соответствовали Священному Писанию.

За последние годы священник глубоко осознал и внутренне согласился с тем, что «кто не верует в Сына Божия, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем…». Он не смущался от мысли, что недостойные «сыны царствия изгнаны будут во тьму кромешную…». Отец Анатолий не сомневался, что Иисус осужденным на страшном суде скажет: «идите от Меня проклятые в огонь вечный…».

Эти знания духовника отзывались тихой скорбью в душе Константина, рождая решимость предостеречь любимого пастыря от порочной дружбы с херувимами. Он сам, избежав поворота налево, инстинктивно чувствовал, что сладкоголосые ангелы несут какую-то глубокую неправду. Что происходило за триумфальной аркой с позолоченными куполами так и осталось для него загадкой, но презрение белоснежных привратников к Сергею, было несовместимо с всеобъемлющей благостью небесного бытия.

В один из дней, когда отец Анатолий молился за литургией в окружении светоносных ангелов, Константин особенно проникся желанием донести до него свои тревоги. Приблизившись к священнику, он, от всей души обратился к бывшему своему духовнику:

- Бойся херувимов, отец Анатолий!

Священник вздрогнул. Образ покойного отца Константина и его слова, ярко вспыхнув, запечатлелись в сознании. Возникла минутная заминка в богослужении. Настоятель, приходя в себя, несколько раз прочел молитву Иисусову. Чуть промедлив, он тихо промолвил:

- Вот ведь - искушение… Шалят бесы – будь они не ладны…

Служба продолжилась. Отец Анатолий сугубо помянул об упокоении иерея Константина, подосадовав, что именно в его облике пришло искушение от лукавого. Он еще не знал, что время его перехода в мир иной приблизилось. Через несколько дней его сердце остановится от обширного инфаркта. Лучезарные сомолитвенники, ставшие такими близкими, пригласят иерея Божия войти в собрание праведных. Условием же этого вхождения, как и всегда, будет готовность согласиться с чужой погибелью…