Дорога рядом

Дорога рядом
   
Бараки тянулись вдоль пыльной дороги. И высадил когда-то здесь пирамидальные тополя для защиты от пыли. И деревья выросли, длинные как метелки. Листвы внизу не было, словно серо-зеленые столбы отмечали путь. Между этими столбами серая дорожная пыль покрывала бараки и дворы между ними. Один за другим тащились грузовики. За мостом был вокзал для поездом, но не пассажирских поездов, а грузовых. Суетливые грузчики таскали тюки и коробки, из вагонов в склад, а потом уже и в машины.
- Все запылили,  - говорила бабка Нюра, стирая тряпкой пыль с кривой лавки.
Она уже сбегала на рынок, принесла трехлитровую банку молока и три французские булки. Других старух еще во дворе не было, они не были такими расторопными как Нюра. Расправив широкую серую юбку, бабка Нюра села на чистую лавку. Из-за угла дома показалась низенькая, кривоватая, в белом платочке и широкой кофте баба Дуся.
- Дусь, что бегаешь, иди, посиди, - крикнула Нюра.
- Не могу, за керосином  побегу, - показала бутылки в сетчатой сетке Дуся.
- Вчера нужно было купить, - заметила Нюра. – Эх, ты, баба бестолковая.
Пока баба Нюра перекрикивалась с бабой Дусей, под кривой стертый руками до блеска стол забились две дворовые собаки. Полкан и Трезор, дворовые собаки, только здесь у ног бабки Нюры чувствовали себя спокойно, чувствовали, что она их на растерзание шумной детворе не отдаст.
- Что-то сегодня все не так идет, - проворчала Нюра.
В это время из дверей барака вышла полноватая женщина, широкое темно-синее платье было украшено простеньким белым воротничком, связанным тонким крючком из белых тонких ниток.
- Что ж, не одной же сидеть, - решила баба Нюра.
Она не стала кричать громко на весть двор между тремя бараками, а так вежливым и тихим голосом решила обратиться к женщине.
- Варвара Христофоровна, проходите за столик.
- Можно, можно, -  ответила низким голосом женщина.
Варвара Христофоровна села на лавку напротив бабы Нюры, положила чуть мятый журнал на стол.
- Зрение так потерять можно, - заметила баба Нюра, каждый день с книжкой.
- Так у меня и нет особого зрения. И мама книги читала в очках и даже лупу использовала, когда текст был меленький.
О книжках бабе Нюре говорить не хотелось, но и молчать тоже было не интересно.
- Ох, как вам барак-то наш не подходит, - печально произнесла баба Нюра, заглядывая в глаза Варвары Христофоровны.
- Так жить-то как-то нужно, все ж не общежитие с одной койкой.
- Так кто же тебя в общежитие-то возьмет, так там только молодые и живут. Из деревни, из колхоза сразу на стройку. Повезет и к станку, на завод.
- Немного пришлось пожить. Чуть-чуть. Здесь комната. И печь есть. Топить только сложно.
- Тебе-то сложно. Не приспособленная ты к такой жизни. Сарая нет. Дров нет. Хорошо хоть уколы можешь делать. Дровами благодарят.
В это время с бутылями керосина пронеслась баба Дуся. Волосы из-под платка выбились тонкими кривыми прядками. Но было видно, что стоять за керосином долго не пришлось, и Дуся была довольна.
- Смотри, смотри, как летишь. Не разбей бутыли-то, - крикнула баба Нюра.
- Сейчас прибегу, - ответила баба Дуся.
- Крикни остальных. Лото принесла. Поиграем, - добавила важный аргумент баба Нюра.
Гул от дороги становился все громче и громче. Рабочий день начинался тяжело. Пыль тонким слоем легла на стол. Собаки под столом дремали, не мешая говорящим. Собаки знали, что хоть какой-то кусочек им сегодня достанется, как и в любой другой день. Нужно только тихо лежать, прижиматься к ногам теплым и тапкам мягким.
- И все ж дом-то у тебя был. Говорят. Хороший дом.
- Так пришлось из него уйти. Другие люди заняли. Им нужнее. Дети, семья, - отвечала Варвара Христофоровна так, словно не о ней шла речь, а о ком-то другом, без печали, спокойно.
- Гляньте на нее. Отдала. Барак ей хорош. Так от немцев барак. Здесь пленные жили. Дома строили. Вон тянутся дальше. Хорошие домики, в два этажа. С фундаментом. А бараки на земле. Сырой нашей земле. Вот так.
- Я все отдаю, - так же бесстрастно ответила Варвара Христофоровна.
Дверь барака громко хлопнула. Первой появилась баба Дуся. За ней еще три тетки. В руках одной были на тарелке блины, у второй черный хлеб и кусочки сала уже порезанные в железной миске.
- Раскладывай-то скорее лото, - раздалась команда.
- Играем по пятачку.
- Нет, лучше по десять копеек.
- Не богатеи. По пятачку.
- Собакам только косточки брошу, - торопливо сказала баба Дуся.
- Кричи, уж давай. На стол посыпались пуговицы, чтобы закрывать номера на карточках.
- Дед. Девяносто лет, - крикнула баба Нюра.
Чуть подвинувшись на лавке, но заняв тоже удобное место, Варвара Христофоровна открыла книгу. Шум ей совсем не мешал, да и она никому не мешала. Ее все устраивало. Она была не одна, и каждая из женщин была не одна. Наступил час отдыха от забот. Забылись комнаты в бараке, рынок с утренним молоком, керосин в очереди. И даже гул машин на дороге им не мешал. И пыль разлеталась не касаясь стола. Оседала на землю где-то рядом.