Спецоперация

   Если не своевременная помощь российских десантников, не продержались бы мы до вечера.
 
   Zачищали от бандеровцов приборостроительный завод, выпускавший в советское время какие-то суперсекретные блоки для ракет.
   Знали, под заводом находились бомбоубежища, выдерживающие ядерный удар, и эвакуационные пути отхода в туннелях для сотрудников предприятия на случай форс-мажора. Выводили они далеко за периметр завода. Однако точной схемы подземных коммуникаций достать не удалось.
   
   И нас окружили. Враги реально вылезли из-под земли! Россияне подоспели вовремя, прорвали кольцо и мы вместе с ними довершили задачу. Спасибо вам, парни!
 
   Бои в городе крайне сложны, особенно когда против тебя сражаются головорезы из самого отмороженного батальона "Торнадо".

   Некоторые из этих уродов, кстати, были выпущены из тюрьмы номинантом на Нобелевскую премию мира, по мнению Zапада. Для нас - просто шизанутым обдолбанным чудовищем, под честное слово обещавшим продолжать убивать русских.
   Нельзя жалеть больного. Сострадать   можно. Жалеть нельзя.

  Но тогда, несколько лет назад, этих маргиналов даже украинские власти испугались, потому и осудили. Жаль, ненадолго.
   
    Продвигаемся вперёд очень медленно, совсем не так, как хотелось. Мы не прячемся за спинами мирных жителей, мы их бережем и даже под обстрелами пытаемся эвакуировать в безопасное место, теряя при этом своих друзей. Их не берегут те, кто под присягой обещал защищать собственный народ. Какая страна, такая и присяга.
   
    Поняв, что можно получить постоянную прописку в плодородной земле Донбасса, отдельные отморозки, бросив оружие, переодевались в гражданскую одежду и под видом беженцев старались вырваться из города.

    Сегодня утром остановили легковую машину, направлявшуюся на выезд в сторону Киева. Уже это показалось нам странным. Почти все беженцы старались двигаться в сторону России. Сказал своим:
   - Парни, внимание!
   
    С виду - обычная семья, пытавшаяся вырваться из этого ада. Интуиция не подвела. На заднем сидении двое плачущих детей. Ничем не выдаю догадку, поздоровался с водителем, прошу показать документы и с улыбкой:
    - Слава Украине!
    Он мне:
    - Героям..
    И осекся на полуслове. Передёрнул затвор автомата:
     - Медленно открываешь дверь и выходишь.
      Со стороны пассажира ребята уже знали, что делать. Не церемонились. Вытащили за волосы "мать"..
     Потом выяснилось, выродки убили родителей этих детей у них же на глазах, забрали машину и попытались выскочить из кольца. Детям сказали: пикнете - убьём!

     Сдали "родителей" росгвардейцам, они знают что делать дальше. Женщина, что была в машине, оказалась снайпером из одной "великой и могучей" прибалтийской, вечно гавкающей на добродушного медведя, словно шавка, страны. В Чечне наши ребята знали как их лечить - привязывали за ноги к двум БТР, и неспешно разъезжались в разные стороны.
    Я знаю, она наверняка не доживёт до суда. Наемников не судят. Их уничтожают. Либо создают условия, когда петля - искупление грехов. Впрочем, они даже после чистилища в них не сознаются.
   
   Бои тяжелейшие. Нацики заняли позиции на крышах высотных зданий. Оборудовали в квартирах огневые точки, жителям запрещали покидать свои квартиры. Несогласных показательно расстреливали.
   
     Выкурить  отморозков, чтобы мирные люди остались живы, непросто. В моём батальоне есть биатлонист, чемпионаты Европы и мира выигрывал.

    Как он к нам попал - отдельная история, позже расскажу. Когда закончится спецоперация.
    Так вот, он имел невероятное чутьё на снайперов врага. Перед очередной атакой, когда мы не могли поднять головы из укрытия, обстреливается каждый метр, театрально вздыхая,  говорил, как всегда:
    - Командир, ну, все мне надоело! Ухожу!
   
    Его любимая поговорка - пуля очень многое меняет в голове, даже если попадает в задницу!
   В спину не стрелял, только в лоб. На вопрос - а как-то погуманнее нельзя?! Может, секреты военные успел бы выдать, пока не загнулся?
     Усмехнулся - не будь наивным! В первой строке их гимна предлог "не" давно не актуален, но они почему-то с маниакальной одержимостью продолжают верить в сказки! Командир, ни в одной стране на глобусе в гимне нет таких слов! Все гимны за счастье, веру, справедливость, самодостаточность. Типа, не прогнемся.. А у наших "любимых" друзей нашлись. Сам удивился. Вмерла уже она! Вмерла!!
    Подумал немного и добавил:
    - Ты знаешь что они умеют делать лучше всех на глобусе?! Воевать с памятниками! Сильно! Смело! Отважно! Свою память тоже внутрь, хотя почти все их родственники воевали против фашистов. Эх!!!
    Напутствую:
    - Повнимательнее, брат!
    Через несколько минут по нам перестают стрелять. Мы занимаем следующий дом.

     Сегодня не стало нашего биатлониста, подорвался на растяжке. Эх, братишка, братишка! Гонял бы ты по своим лыжным трассам ещё не один год...
    
     К вечеру сумели занять школу. Точнее, всё, что осталось от неё. Выставил посты охраны. Чувствую, вырубаюсь, несколько дней на ногах. Всем остальным приказал тоже отдыхать. Ну, как приказал? Многих своих товарищей я знаю давно, город маленький. Попросил - парни, вам надо отдохнуть хотя бы часочек. И двинем дальше.
   
    В школе остались целыми несколько кабинетов. В одном из них подложил под голову каску вместо подушки, тут же вырубился. Раньше не знал, что можно уснуть под нескончаемую канонаду разрывов мин и снарядов.

    На войне быстро привыкаешь ко всему. Выдавливаем нацистов, словно тараканов, из жилых домов. Выдавили сегодня, но только до следующего квартала. Пока затыкали точки обстрелов, сумели вывести из-под огня женщин с детьми из девятиэтажки. Повезло им, остались живы. Дали свои сухпайки и воду. Одна женщина с грудным ребенком на руках опустилась перед нами на колени:
   - Храни вас Бог! Берегите себя, ребята! Заклинаю - раздавите эту гадину!
    Ком в горле...
   
    Приморский город. Моя родина. Теперь этого города уже нет, остался только на карте. Сплошные развалины...
 
      Не спал несколько дней, руковожу батальоном. Мы на самом тяжёлом направлении боёв. Не отдали врагу обратно ни метра родной земли. Только вперёд! 
     Потери у нас минимальные. Значит, и я хорошо выполняю свою работу. Работу...
    Вот так буднично и как-то даже незаметно это слово приживается на войне. Эх!
    
    Срочную службу проходил в морской пехоте. Повезло с командирами. И через три десятка лет помню их уроки. Потому и поверили в меня те, кто до войны добывали уголь, строили дома, учили детей, сеяли, создавали, просто жили и радовались жизни.
 
    У Штирлица, как известно, сон длился ровно 20 минут и не секундой больше. Видимо, парень просто боялся проспать окончание войны, мне даже этого времени не предоставили, увы!
   
   Сквозь сон слышу:
 - Командир! Взяли нациста!
   Боец светится изнутри. Не часто бандеровцы нам попадаются. Вернее сказать, попадаются часто, но ... немного не живые. Встряхнул седой головой, отгоняя остатки сна:
 - Нациста?! Интересно! Ну, пойдем, посмотрим!
   
    Мы заняли школу, как уже упоминалось, вернее, всё, что от неё осталось. Знаю её лучше собственной квартиры. В ней прошло моё детство и юность. Я в ней провёл свои лучшие годы. Все 10 классов.

    Первый звонок. Первая учительница. Первая любовь...

    Теперь от моей школы остался только адрес. Суки! Прости, читатель! Нашел самое мягкое слово.

    Церковь, больница, школа, детский садик - это же святое! А их обстреливают в первую очередь, потому что местные жители именно в них пытались найти своё спасение. Везло далеко не всем, увы...
 
    Захожу в чудом уцелевшее крыло школы, вижу - парни готовы устроить самосуд. Возле стены усадили на ящик из-под патронов пленного, один из моих бойцов нервно передёргивает затвор автомата.
    Жестом останавливаю:
   - Отставить! С пленными не воюем! Его будут судить.
    Мне ребята:
   - Командир, они же нас убивают! Всех!!! Пленных - тем более! Сразу и без вопросов. Мы тебя не понимаем!
    Повторил:
   - Разберемся!
   
    Перевел взгляд на этого недочеловека. Даже смотреть неприятно. Замусоленная, порванная одежда, один глаз заплыл, огромный багровый фингал. Предположил, плен в его планы сегодня не входил.

    Куда же делся тот бравый вид, когда он и такие же выродки, под западные телекамеры обещали резать москалей клятих и их детей? А им стоя аплодировали в парламентах ведущих западных стран. Мир точно сошёл с ума.

   Омерзительно смотреть на него, скажу честно. Опустил, урод, голову, молчит.
    Вежливо поинтересовался, максимально корректно. Чтобы не сорваться, отложил автомат в сторону:
  - Тварь, жить хочешь? После всего, что натворил на нашей земле, продолжаешь верить в чудо?

   Судорожно кивнул в ответ. Мой комвзвода:
    - А детишек, которые мира вообще никогда не видели за 8 лет? Их за что убивали? Они родились на войне и многие ушли навсегда от нас, даже не зная, что бывает другая жизнь, без обстрелов, счастливая, мирная, какая бывает только у детей. Им что скажешь при встрече???
   
    Пленный понимал, его жизнь зависела от моего решения. Говорю, обращаясь к своим бойцам, отвернувшись от нациста:
    - Казнь - хорошо, конечно. Некоторых даже перевоспитывает. Этого делать не будем. Мы - мирные люди.

    Нацисту:
    - Не будем играть в плохого и хорошего следователя. Отрубать пальцы и стрелять по коленям тоже. Не в наших правилах. И не тупи, как твой куратор, идиот Байден. Просто расскажи о своих "подвигах", помоги, важна любая мелочь. Этим мы спасём немало жизней, да и тебе поможем. Всё, что знаешь. Цели, задачи. Короче, всё! Ты должен мне верить. Веришь мне, урод?

   Взял за шиворот и слегка приподнял от пола. Втянул голову в плечи. Кинул снова на ящик. Его немного трясло. Вряд ли от страха. Наверное, действие дозы заканчивалось.

   - Сними майку, добрый человек, -
 вежливо попросил мой замполит, добавив просьбу резким ударом приклада по второму глазу. Глаз быстро начал заплывать.
    Снял, нацистская атрибутика налицо, надписи на немецком языке...
   
   И фашист начал рассказывать. Сначала по-украински, но на том языке, который мы на Донбассе не понимали, хотя в школе его учили, но всегда говорили только по-русски. Даже сны были русскими. Сразу осадил. Тогда перешёл на русский.
    Он рассказал всё, что знал, и, очевидно, даже то, что не знал, но что предполагало сотворить с нами командование самой тупой армии мира на нашем участке. Потому что только дебил мог бросить перчатку в нашу сторону.

   Грамотный и детальный анализ событий выдал, кстати. Я ещё удивился. Выяснилось, у него было высшее техническое образование. Идейная сволочь, короче говоря.
   
    Мы уже поняли как прорвать оборону нацистов. Посмотрел на нас и начал говорить. конкретно про себя - как убивал наших, как глумился над мирными жителями, как насиловал женщин, даже беременных, и потом их убивал с наслаждением. Смаковал каждую деталь, хвастаясь.
     Возможно, по своему скудному разумению, попытался нас приподнять до своего уровня, чтобы общаться на равных. Как учили его идеологи неонацизма...

   Словно прорвало плотину с дерьмом. Из неё лились и лились слова, в которые нельзя было поверить. Невозможно! Потому что этого не может быть никогда!!!
   Долго рассказывал, мы слушали, не перебивая, затем замолк и снова опустил глаза в пол.

   Переварить сказанное сразу вообще нереально. Некоторые мои бойцы не выдерживали и выходили из кабинета.
   
    Наступила тишина. Были слышны только разрывы мин и хаотичная стрельба с той стороны, куда мы планируем выдвигаться на рассвете.
   
   Пауза неприлично затянулась. Пленный попросил закурить, отказали. Неожиданно к нему снова подошёл наш замполит, в миру - агроном соседнего с моим городом района:
   - Командир! А ведь я его знаю!  Долго ломал голову - он? Не он?!  Вспомнил! Меня взяли в плен 7 лет назад, был без сознания. Не знаю, как выжил. Иногда кажется, что воюю уже с того света. Потом нас вывели и расстреляли. Повезло, накрыло телами погибших. Добивать не стали, не заметили. Как видишь, выжил. Это был он! Он в нас тогда стрелял!
 
   И тут нацист понял все. Агроном замахнулся и снова хотел ударить его прикладом. Понимаю, удар был бы последним в паскудной жизни отморозка, вовремя пресек:
  - Не будем желать ему быстрой смерти, не заслужил.

   Обращаюсь к нелюдю:
   - Рисую перспективы. Тебя посадят. Может быть, навсегда. Расстрел был бы спасением.  Знал, на что шел. Будешь там, где фашисты никогда не были в почёте. У нас зэки воевали против таких как ты. А у них традиции незыблемы. Короче, оттуда даже инвалидом не откинешься. Раньше срока сдохнешь. Жил, как собака, и закопают, как собаку. Там же. Других вариантов нет. Твоя стая хотела уничтожить русских. Уничтожила??? Взяли Донбасс??? Взяли Крым??? Кубань??? Прокатились на танке по Красной площади?
   
   Неожиданно он поднял голову и посмотрел на меня единственным видящим глазом. Мольбы не было. Ненависть. Одна ненависть к нам.
     И я увидел в его оставшемся глазу приговор. Словно он хозяин положения. Видит Бог - мы реально хотели придать его суду!
   
   Каюсь, устал я безумно! Ежечасно видеть то, во что нельзя верить вообще. Устал от обстрелов, устал от вида седых детей, которые умирали на моих глазах, пытаясь укрыть от пуль любимую игрушку, зачастую мы просто не успевали вытащить их из-под огня, устал хоронить своих друзей. Как это вообще можно выдержать???
   
   Ещё месяц назад был простым учителем музыкальной школы. И учил бы музыке малышню столько, сколько Бог отмерил. Так ведь не дают!
   Не думал, что снова придется браться за штык, который закопал после дембеля.

   Свою землю от накипи человеческой очищаю. Это - моя земля! Я тут родился! И за неё держу ответ. Напрасно вы всё это затеяли, демократы из НАТО...
   
   Посмотрел на своих бойцов. На своих друзей. На тех, кому верю, как себе. И пришло понимание. То, чего не мог подавить в себе в эти сумасшедшие дни, считая - сон! Это всего лишь сон!!! Проснешься - и ничего наяву нет! И снова сяду за рояль!
   
   Ему ответ был не нужен. Всё равно не поймет. Он опоздал в никчёмной жизни последний раз. Взял автомат, передёрнул затвор и начал методично всаживать в него пулю за пулей. Он уже давно перестал хрипеть и дёргаться, а я все стрелял и стрелял, пока в магазине не закончились патроны. Иначе потерял бы себя в этой жизни.
   
    Из разбитых окон подул свежий ветер. Мне сразу полегчало. Повернулся к своим друзьям. Обвёл взглядом каждого. Думал, не поймут. Поняли. Спасибо, братцы!
      
     Раньше считал, таких, как этот выродок, надо лечить, а не убивать.
     Старею, блин...