Ничто человеческое им не чуждо

Ссылка на предыдущую главу http://proza.ru/2021/12/16/636

Под ворчание старой карги Гордана убирала тарелки со стола. В том, что бедняга вовремя не подала пребранац* и спалила в печи прою**, ее вины не было. У девушки гудели ноги от усталости, ныли распухшие и порезанные пальцы, тянул низ живота. Она сбилась со счета, сколько раз ходила по воду с тяжелыми ведрами. Сенка - дама со странностями. Мать и муж занимались черной магией, а она подвизалась на хозяйстве. Яркие «приходы» сбивали ее с панталыку, бросали в пучину сумрачных видений, поэтому дом был изрядно запущен. Он нуждался в женской руке, пребывающей в нашей реальности.

- Проследи, чтобы эта девка вкалывала, как пчелка, коли самой некогда, - скрипучим голосом наказала дочери Прорва. От жилища Анат до усадьбы лесовиков всего-то три версты. Не покормив мальчиков, старые колдуны погрузили их в крепкий сон, чтобы не мешались под ногами. Так детишки и проспали весь день. Гордана переживала за них, но ей не удавалось улучить минуту, чтобы проведать братьев. Сенка загоняла девочку, радуясь, что ее впервые в жизни наделили властью.

После завтрака Гордане предстояло вычистить дымоход, закоптелые котлы и сковороды, все эти многочисленные полки с пыльным хламом. Вымыть полы и окна. Отодрать все закапанные воском поверхности – всех дел не перечислишь. Гордана любила чистоту и не возражала против уборки, надеясь, что за прилежный труд лесовики пощадят ее с братьями.

Сенка по пятам ходила за девушкой, придираясь и выкидывая коленца. Когда Гордана принесла полные ведра, провидица спросила, не забыла ли она поблагодарить духа колодца. Есть специальная формула, зашифрованная в завитушках на дверном косяке. Не дожидаясь ответа, Сенка вылила воду на Гордану, залепила ей пощечину и прошептала на ухо формулу благодарения. А затем послала мокрую и дрожащую от холода девушку за водой. Когда она принесла еще два ведра, она выплеснула их в окно, заметив, что дух колодца все еще зол. Гордана забыла сделать ему подношение. Почему бы ей ни пожертвовать последним временным моляром, который уже давно шатался? В конце концов, покровитель колодезной воды согласился на красивую бусину. С третьего раза Гордане удалось набрать воды для дела. Некоторое время Сенка с отсутствующим видом ходила кругами по свежевымытому полу. Потом она перевернула большую корзину с лесными орешками и сказала, что малышка упустит свой шанс стать счастливой. У Горданы чесались руки дать ей оплеуху. Но она крепилась, опасаясь стариков. Эти двое уединились в кабинете с добычей из теткиного дома.

Гордана собирала лещину. Сенка скакала на одной ножке, рвала темные волосы, приговаривая, что Сербия будет пылать в огне войны. Монисто звенело на ее груди, под ногами хрустели раздавленные орехи. Пока Гордана ходила за дровами, женщина получила нагоняй от матери и стала чистить овощи. Когда девочка вернулась, она перепоручила это дело ей со словами: «Душку Милоша надо заслужить, девонька. За него даже княжны грызутся».

Гордана уже так вымоталась, что ничего не сказала. Зачем врать про княжон, она знает правду о Милоше и Радойке! Когда наследница нарезала картофель, Сенка издала дикий вопль и принялась заливать кухню водой. От неожиданности девочка порезалась. А Сенка размахивала полотенцем и надрывно кричала, что дом объят пламенем. Они все сгорят. Как провести последние часы жизни? "Принеси-ка еще воды, будущая сношенька! А то нечем тушить воображаемый пожар!"

В таком безумном темпе прошел сумасшедший день в компании нездоровой женщины. Гордана с тоской подумала о Лупе. Где он, уже на пути из Сербии?

- Если мы скоро умрем, какой смысл вам подчиняться? – пнула ведра Гордана.

- Да, Милош принадлежит Радойке. У нас нет времени разбить эту пару, увы. А ты переживешь страшную трагедию, от которой спасет лишь забвение. Так что борись за Милоша с деревенской дрянью. Ого, сыночек едет! Клиентку провожает, очень богатую вдову и при этом змею подколодную. Смертный извод от батеньки! Еще не всех родственников угробила эта лютая черногорка! Я сама приготовлю любимые блюда Милоша, околдую его материнским голосом. А ты пользуйся, дочка! Успей забеременеть от него, чтобы на тебя волчара ни позарился! Он загрызет своего волчонка, ха-ха!

Расхохотавшись, Сенка разбила банку айвара*** и чуть ни поскользнулась на нем. Девочке хотелось повеситься.

Хабол размешивал минеральные краски в своей мастерской. Он действительно писал адописные иконы. Сейчас он работал над иконой Чертородицы, которую маскировал пресвятым ликом Девы Марии.

- Ты уже навел порчу на Синильного? – спросила тёща, буравя взглядом старика.

- Ты же знаешь, матушка, что я всегда держу свое слово. Сутки еще не прошли.

- Тогда ничего не предпринимай, пока я ни закончу свою ворожбу. У меня есть волосы и лоскут с менструальной кровью. Я возьму одну из свинцовых табличек для  дела.

- Хочешь, чтобы Радойка загнулась от рака матки? – не поднимая глаз от работы, тихо спросил Хабол.

- Вот именно. Заметив недуг любимой, внук попытается сделать переклад. Но у него ничего не выйдет.

- Пусть Владыка Преисподней благословит твой почин, дорогая Прорва, - ощерился Хабол. – Поторопи с ужином наших курочек. Чую, блудный сынок к нам с визитом тащится по лесным тропам. Да и Луп все еще в чащи шарахается. Не верит, что я пощажу его - и правильно делает, я беспощаден.
 
- Может, надо и его извести? Синильный опасен.

- Я хочу, чтобы он присоединился к моему шабашу. Не удивляйся, матушка. Милоша мы практически потеряли, передержав среди людей. А Луп – поразительный тип. Будучи столь суетным, он четко видит и свободно общается с астральными сущностями. Это указывает на могучий дар, который никто никогда не развивал. Луп пойдет на все, лишь бы от мужского бессилия избавиться. Его темная сущность проявит себя во всей красе, когда женщины не будут отвлекать его от предназначения.

- Ты уверен в этом, батенька? – прищурилась старуха, обдумывая его слова.

На ужин Милош не успел. Мобилизованные демоны, не видя врага, передрались между собой и уронили вековую сосну, преградив дорогу, по которой двигалась коляска. Она принадлежала богатой черногорке средних лет, которая куталась в меха и капризно поджимала губы. У нее действительно умирали родственники, но поместье все еще не принадлежало ей одной. Проклиная свою причастность к лесной семье, Милош направил лошадей в обход.

Стражи не сразу засекли Лупа потому, что ему пришла в голову мысль нарядиться чудищем. Молодой колдун и сам не верил в успех затеи, хватаясь за соломинку. Однако Палёный считал, что дело выгорит. Для этого он посоветовал Синильному измазаться глинистой землей из погреба, пропитанной миазмами смерти. К голове Луп прикрепил оленьи рога, на лицо надел изготовленную из пепла и муки маску. В старину люди наряжались в странные костюмы, чтобы злые духи сочли их за родичей и не тронули. Луп закутался в запасной саван Анат, собрал с пола погреба белых червей из ее тела и смешал их с порошком сон-травы и парегориком, который завалялся в потайном кармашке рюкзака. Эта гадость пригодится в походе. Луп наложил на себя заклятие непрогляд, чтобы стать невидимым для магического зрения обитателей усадьбы.

Палёный велел Бубушику сменить тело. Буро-зеленый чертик вселился в большую птицу, к лапкам которой хозяин привязал солонку с маковым семенем, и велел  полетать на пути следования мага. Луп чувствовал направление всем своим существом. Холод мертвой земли вызывал в теле сильный дискомфорт, сосало под ложечкой. Луп долго икал, потом появилась отрыжка с противным привкусом. Голова становилась тяжелой, а суставы словно пронзали иголки. Хотелось выпрыгнуть из собственной шкуры. А вокруг возвышались черные стволы деревьев, в голых кронах которым мелькали чьи-то исковерканные тела. Тяжесть канистры с керосином становилась чрезмерной для ослабевших рук.

- Я справляюсь, обязательно справляюсь со старым выродком! – подбадривал себя ряженый, высматривая демонов. Темнота – не помеха, ведь они чернее ночи.

- Ты часом не Синильный? – обратилась к колдуну призрачная помесь панголина и краба, сверкая глазками.

- Я из полчища Анат. Видеть не могу, как этот придурок совокупляется с ее трупом, - ответил Луп. С грустной усмешкой он подумал, что стареет. Уже начал сочинять сплетни о своих эротических похождениях.

- Отлично, я расскажу об этом собратьям. Этой ночью с неба падает маковое семя. Если Синильный на бабе, наши повелители в безопасности. Будем собирать! – обрадовался уродец. Он шустро метнулся к отряду. Потом передумал и вернулся.

- Все-таки ты Луп Синильный, - заявил страж. – Если ты бес, почему не собираешь маковое семя?

Луп подумал, что ни один человек не сможет собрать в лесу маковое семя даже при наличии хорошего освещения. Невольно он взглянул под ноги и увидел точки голубого свечения. Колдун наклонился и взял их свободной рукой.

- Да нет, ты один из нас, хотя у тебя аура Лупа Синильного, - протянул удивленный демон и перевел взгляд на старшего по званию. Тот был закутан в рыбий мех, обладал набором когтей и извилин.

- Это человек. Под ледяным коконом смерти у него течет теплая кровь и бьется сердце, - изрек «офицер», внимательно наблюдая за подозрительным типом. Присев на корточки, тот невозмутимо собирал светящиеся точки в кулак. Рядом стояла канистра с керосином.

- Но он собирает, как все мы, - рассуждал сбитый с толку демон, царапая ствол дерева. – Ты получаешь удовольствие от счета и щекотания, приятель?

Луп молча кивнул головой.

- Сколько собрал?

- Тридцать восемь, тридцать девять, сорок...

- И все же ты человек, хотя вашему роду не свойственно собирать маковое семя и признаваться в акте некрофилии, - вздохнул демон. – А, ладно! Если угостишь керосином, я пропущу тебя.

Луп сделал вид, что с трудом отрывается от любимого занятия нечисти, и налил горючего в сложенные лодочкой офицерские лапы. Прочие твари, невероятно безобразные и опасные, последовали примеру командира. Подставляли почти человеческие руки, мохнатые лапы и звериные пасти, длинные уши и прочие отверстия. Всех заправил керосином колдун, устроив «аттракцион невиданной щедрости». Один лишь Волк возмутился, что у него на глазах попирается дисциплина в военное время.

- Ты чего несешь?! – зашипели на сознательного зверя демоны. – Нет никакой войны. Это всего лишь режим повышенной готовности, а Луп Синильный – хороший парень, свой в доску.

- Он может прикончить лесную семью! Для этого он и прется через лес с боевым артефактом.

- Зачем мне это нужно? Овладев Анат, я понял, что окончательно скурвился. Одна надежда на чары дедушки Хабола, которые лишат меня похоти навсегда! Это ему я нес керосин, но не мог не угостить таких славных существ, – сказал Луп.

- Так что нечего сеять панику! – подытожил старший по званию.

- Вы то ли идиоты, то ли предатели! – зарычал огромный Волк. – Надо доложить обстановку хозяину.

- Да что с тобой, тезка?! – с досады топнул ногой Луп. – Разве я угрожал благородному магу? Только признательность в сердце моем! На, выпей керосинчика, он снимает приступ паранойи.

- А я согласен с Волком! – встрял в разговор чернильно-черный многочлен, пожирающий глаза. – Чужак защитил от меня близнецов, чтоб ему пусто было! Загнал в бутылку, презренный получеловек! Сколько у тебя осталось керосина, нарушитель границ и приличий?

Луп влил в него остатки со дна емкости. Демон полетел по кривой траектории, что-то бухтя себе под нос. Его товарищи зашушукались, собирая маковое семя. А колдун бросился вдогонку за сознательным Волком, на ходу взывая к легендарному Фенриру и его веселому отцу Локи. Наконец, боги услышали мага. В сознании засияла какая-то мудреная вязь. Луп нарисовал ее кровью, настигнув зверя. Этот узор ранил обладателя серой шкуры. Демонический Волк с жалобным скулежом нырнул в поросшую кустарником балку.

Неподалеку от усадьбы Синильный засек Бубушика, который жадно собирал маковое семя, ползая вокруг мертвой птицы с пустой солонкой.

- Не уподобляйся быдлу! – поморщился колдун. – Я прошел блокпосты демонов. Повезло с алкоголизмом личного состава!

- Ты разъедаешь дисциплину, как коррозия, величайший из магов! – с восхищением провозгласил буро-зеленый чертик, поднимая на патрона свои печальные глаза.

Продолжение следует http://proza.ru/2022/03/25/1779

Пребранац* - тушеная с луком и пряностями фасоль.

Проя** - разновидность кукурузного хлеба.

Айвар*** - овощная икра из печеного красного болгарского перца, в которую нередко добавляют баклажаны.